Текст книги "Горизонт"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Внезапный поток вопросов от клерка извлек информацию о том, что дом был солидным, или по меньшей мере большим и беспорядочным, а холм, слишком крутой для земледелия, приносил семье Берри строевой лес для постройки ежегодной баржи и был с добрую квадратную милю.

И никто не был уверен, оставил ли папа Берри опекунство над Готорном Берри или кому-то еще из родственников в случае своей смерти. Такая идея очень сильно встревожила Готорна. Все записи были в Клиркрике в пятнадцати милях отсюда.

– Очень неловко, – сказал клерк наконец, потирая нос и оставляя слабый след чернил на верхней губе. – Не думаю, что я смогу зарегистрировать этот брак.

– Что? – закричал Вит в тревоге вместе с испуганным возгласом Берри «Почему нет?»

– Таковы правила, мисс. Чтобы избежать воровство посредством бегства или мошеннического брака. Были случаи, потому и правила.

– Я не сбегу, – сказала Берри упрямо. – Я хозяйка баржи! И у меня брат моей мамы рядом!

– Да, но ваш брак даст Вайтсмиту, здесь, некоторые права на ваше имущество, тогда как ваши другие родственники могут этого не захотеть. Или если этот дом и холм это все, что осталось мальчику как единственному выжившему сыну вашего отца, он возможно должен как-то разделить это имущество с вами, но он слишком молод, чтобы им управлять. Я уже видел такие запутанные дела. Приводящие ко всем видам столкновений, споров и даже убийствам, и все это было ради меньшего имщества чем ваш холм в Олеане!

– В Греймауте может быть! – закричала Берри, но Бо почесал подбородок в тревоге.

– Лучше вам подождать и пожениться в Клиркрике, мисс, – сказал клерк.

– Но мы вернемся туда только через четыре или шесть месяцев! – сказал Вит неожиданно смущенным тоном. – Мы хотим пожениться сейчас!

– Да, Фаун испекла торт и наготовила еды и все остальное! – встрял Готорн. – И заставила меня искупаться!

– Кто-нибудь с этой же проблемой наверняка приходил сюда раньше.

Даг повысил свой голос настолько, чтобы отрезать поднимающийся шум протеста.

– В городе с таким количеством путешественников, проезжающих мимо по торговым делам, как в Греймауте… Разве не могли бы вы, скажем, не упоминать об имуществе? Пусть бы об этом написал клерк из Клиркрика позже.

– Мне надо было держать рот на замке, – пробормотал Бо. – Прости, Берри.

Неудовольствие людей, собравшихся в комнате, поднималось вокруг Дага как миазмы, и он закрылся плотнее от него.

– Регистрация брака для того и существует, чтобы предотвратить все эти критические моменты! – сказал клерк. – Не то чтобы я ожидал, что Страж Озера это поймет, – добавил он вполголоса. – Разве вы, парни, не продаете ваших женщин вокруг? Как девчонок с плавучих борделей, только с большими ножами и не таких дружелюбных.

Даг окаменел, но решил притвориться, что он этого не слышал – несмотря на то, что Ремо задергался от раздражения, а песчаные брови Барра высоко поднялись.

Клерк выпрямился, прочистил горло и оперся о край стола:

– Иногда случаются разные варианты время от времени, – сказал он. Вит издал живой звук. – Парень оставил обязательство у городского клерка на размер обсуждаемого имущества или решаемый процент. Когда он доставил необходимый документ или свидетелей чтобы доказать свои права, он получил его обратно за минусом пошлины. Или, если его права не подтверждались, родственники женщины получали его за ущерб.

– Какой еще ущерб? – сказал Готорн с любопытством, но Бо оборвал его, сжав плечо.

Нос Вита сморщился:

– Но о какой сумме денег мы сейчас говорим?

– Ну, о стоимости холма и дома, полагаю.

– Но у меня столько нет!

Клерк безнадежно пожал плечами.

– Мы все еще можем продать «Надежду», – сказала Берри нерешительно, – но там близко не получится стоимости нашей земли в Клиркрике. И кроме того, нам нужны эти деньги дома, чтобы жить на них в следующем году.

Ремо взглянул на Барра и прочистил горло.

– Барр и я… ну… в любом случае, у меня все еще есть моя доля вознаграждения из пещеры, – предложил он. – Я мог бы, хм, внести свою долю.

Барр сглотнул и с усилием сказал:

– Мы.

Вит, Бо и Берри начали решительно объяснять клерку Бейкербану все причины, почему его правовое решение не имеет смысла; плечи клерка и его лицо окаменели.

Фаун скользнула назад под руку Дага и прошептала ему:

– Даг, это безумие! Эти из Греймаута не имеют прав на деньги Вита, и ни на какую часть их. Они не работали, ран не получали, жизнями не рисковали чтобы их заработать. Свадебное свидетельство не должно стоить так много! Тебе не кажется, что это обман? Что парень держит нас за сухопутных жителей, стоит заблеять так шкуру снимут?

– Откуда же я могу знать?

Она посмотрела на него со значением. Даг вздохнул и слегка ослабил Дар несмотря на дискомфорт, давящий на него от всех неожиданно расстроенных людей, заполняющих комнату. Меньше енота, который сейчас дремал на стуле.

– Его Дар более напряженный, чем коварный, – прошептал он в ответ. – Но если он взял курс на взятку, будь я проклят, если позволю моему брату по шатру уплатить ее. Не за это.

Со взяточничеством было бы справиться достаточно легко. Просто ввалиться толпой в главное здание и громко требовать объяснений от настолько большого количества людей, насколько получится. Правда вылезет наружу, и тогда клерку придется несладко. Даг не думал о парне, как о глупце этого сорта. Нет…

Даг предположил, что это ослиное упрямство под видом раздутой честности пересекается с глубоко спрятанным презрением к странным, потрепанным людям из Подводного города.

Спор с таким человеком сможет разве что заставить его залезть на его высокую лошадь, отправить Вита и Берри в путешествие неженатыми и быть счастливо убежденным в его низком мнении о морали речников. Раздражение Дага усилилось.

Какой бы неуместной не казалась вся эта бумажная церемония Дагу, она значила много для Вита и Берри, бывших так далеко от дома; возможно даже больше для Вита, чем для Берри, ведь это было его первое приключение в огромном мире и тревога о том, чтобы с его с трудом завоеванной речной невестой было все правильно. Проклятье, счастливый день, который Фаун и Берри готовили и планировали с таким трудом не должен разваливаться в смятенную неразбериху, по крайней мере если Даг в состоянии этому помешать.

«А я могу».

Очень спокойно, он протянул свою левую руку позади клерка и проекцией Дара призрачной левой руки стал производить подкрепление для уговаривания. Такая тонкая работа была невидима для всех главз вокруг, но не для внутреннего зрения Барра и Ремо. Брови Ремо полезли вверх, Барр уронил челюсть, а его губы сложились в непроизнесенные слова «Как ты смеешь?..»

Даг не придавал значения деталям, лишь основному направлению чувств.

«Тебе нравятся эти молодые умельцы. Ты желаешь им добра. Ты хочешь им помочь. Этот далекий клиркриковый дровяной склад – не твоя ответственность. Пусть этот ленивый деревенский клерк из Клиркрика тоже поработает немного для разнообразия. А эта молодежь уйдет вверх по реке, и ты никогда их больше не увидишь. Никаких проблем для тебя. Такие милые люди.» Он позволил усилению вывернуться из его призрачных пальцев и раствориться в затылке клерка. Как дополнительный бонус, несколько дней у того не будет болеть голова…

И, как необходимость, Даг принял небольшой ответный поток Дара от клерка Бейкербана в свой собственный, чтобы не оставлять человека дезориентированным.

Клерк потер лоб и нахмурился.

– Говорите, вы собираетесь вверх по реке прямо сейчас?

– Да, очень скоро, – сказала Берри.

– Это против правил, но я полагаю, что смогу выкинуть упоминания об имуществе… – Он остановился во внутреннем размышлении. – Если я внесу распоряжение клиркриковому деревенскому клерку добавить эту информацию позже. Это его работа, в конце концов.

– Очень разумно, – пробурчал Даг. Он довел дело до конца волной одобрения.

Без чувства Дара, клерк не был способен сказать, пришло ли это ощущение счастья снаружи или изнутри его головы.

Фаун оценивающе взглянула на клерка, на Барра и Ремо, на Дага – и поджала губы.

Клерк снова потер лоб, потом радостно посмотрел на Вита и Берри:

– Вы выглядите как милые молодые люди. Думаю, я должен отправить вас с добром.

После этого события потекли чередой, похожей на те, что пережил Даг в Вест-Блу. Клерк записал ряд стандартных обещаний, призванных ввести пару во взаимную ответственность. Он казался удивленным, когда оба смогли прочитать их с бумаги за себя, и каждый добавил от себя несколько слов. Как предположил Даг, из местных обычаев Клиркрика и Вест-Блу. Вит и Берри нагнулись и расписались в обеих книгах, клерк поставил свою подпись и печать, и свидетели выстроились в ряд, чтобы в свою очередь взять перо.

Клерк казался очень удивленным, когда никто не попросил его написать имя после чьего-либо крестика. Бо писал с трудом, но тем не менее разборчиво, также как и Хог – правда, лишь потому, что он практиковался вместе с Готорном.

Фаун прикусила кончик языка и написала свое имя ровно и ясно. Она заколебалась над тем, какую написать профессию, поглядела на запись Вита и записала себя как «кок».

Она подняла глаза, внезапно встревожившись:

– Даг, а какое у нас место проживания?

– Хм… Напиши, «Олеана». Пока.

– Правда? – Она странно посмотрела на него, так что даже Дар не помог ему расшифровать этот взгляд, нагнулась и дописала свою запись.

Даг был следующим, и он тоже неожиданно обнаружил себя глубоко задумавшимся над пустой строкой собственной профессии. Дозорный? Уже нет. Целитель, мастер ножей? Не уверен. Бродяга? Маг? Его собственный разболтанный Дар не мог дать ему ответа. С некоторой решимостью он также написал «матрос». Это не было ложью, даже если и не будет правдой слишком долго.

Ремо после своего имени приписал «лагерь Жемчужные Перекаты, Олеана», профессией поставил «дозорный» и, после изучения страницы, «матрос». Барр скопировал его запись. Берри и Вит убедились, что настала пора Готорна засвидетельствовать страницу новой семейной книги Блуфилдов-Клиркриков. Вит стоял наготове с носовым платком, готовый промокнуть случайную кляксу, но их не было.

И, наконец, все закончилось. Или, по крайней мере, Вит и Берри выдохнули, посмотрели друг на друга с некоторой сумасшедшинкой, обняли друг друга и стали целоваться с огромным облегчением.

Клерк добросовестно пожал руки всем вокруг и произнес поздравления.

Даг постарался, чтобы компания не стала засиживаться. Он не знал, как скоро его уговаривание перестанет действовать, однако надеялся, что это произойдет только через несколько дней, когда события будут уже как следует размыты в воспоминаниях клерка Бейкербана под грузом его остальной работы, и настроения у того ворошить хитрую перемену настроения не будет.

Глава 2

Спускаясь по ступенькам в Подводный город, Берри широко улыбалась Фаун через плечо; Фаун улыбалась ей с таким же удовольствием. Теперь они поменялись местами, Вит и Берри крепко держались за руки, а Фаун сжимала руку Дага едва ли менее крепко. Барр и Ремо шли следом. Но когда они дошли до площадки, где лестницы сдваивались, на плечо Дага хватко опустилась ладонь Барра.

– Погоди-ка, Даг, – проворчал он. Даг остановился, вежливо рассматривая берег реки.

Фаун повернулась, озадачившись тоном Барра. Ремо, посмотрев на два напряженных лица, махнул Виту и остальной команде идти дальше. Вит поднял брови, но затопал по доскам за остальными членами его новой клиркриковой семьи.

Барр сжал зубы и сказал сквозь них:

– Ты поместил уговаривание в этого клерка.

Веки Дага опустились, затем поднялись с неким своеобразным Даговым видом, который он иногда принимал – его можно было бы назвать «Я же не спорю». Это могло весьма раздражать человека с другой стороны не-спора, как знала Фаун. Она дотронулась до губ в тревоге. «Я так и думала, что это могло там случиться». Однако, она не могла ощутить работу с Даром напрямую, как это, очевидно, могли Барр и Ремо.

Ремо не выглядел сердитым как Барр, но он казался обеспокоенным на другой лад. Более обычного, что ли.

– Ты с меня проклятую шкуру спустил за попытку применить уговаривание к хозяйке Берри раньше, а я ее даже не заставлял работать! – сказал Барр.

Даг моргнул снова и ждал спокойно и без ободрения. Фаун заметила, что он также этого не отрицал.

– Так что же ты уговариваешь крестьян, а мне нельзя?

Ремо неуверенно возразил:

– Это его успокоило. Ты же не хотел бы допустить, чтобы вся эта чушь о земле, завещаниях и обязательствах порушила свадьбу, а?

– Нет, но… но это же не повод! Или, может быть, это повод. Тогда что же, уговаривание можно применять, если причина хорошая? Так моя тоже была хорошая! Я только пытался сделать так, чтоб Ремо вернулся со мной в Жемчужные Перекаты, меня послали, чтоб я это сделал – так что это было не просто доброе дело, это была моя обязанность! Если ты вводишь правила для меня и потом сам их нарушаешь, как я могу доверять тому, что ты говоришь?

– Может, и не можешь, – сказал Даг сухо.

До того, как Барр смог придумать достаточно достойный ответ, Фаун влезла в разговор.

– Даг, ты не оставил этого парня заколдованным?

– Конечно, нет.

– Так что, ты взял кусочек его Дара?

– Просто добавил в коллекцию, Искорка.

Разум Фаун пробежался по всем тем кускам и кусочкам странного Дара, которые Даг впитал в свой за последние недели, в том числе через фокус с расколдовыванием всех тех, кого лечил, в странных экспериментах с едой и животными или темной историей с разрыванием Дара предателя Крейна. «Это и впрямь очень странная коллекция».

– Да, ну… да.

Барр начал протестовать заново, но остановился, когда напарник схватил его за руку. Ремо потряс его; Фаун не была уверена, что еще пробежало между ними, кроме самого факта. Ремо сказал:

– Мы вернемся к этому позже. Пойдемте догоним остальных. Это еще и день рождения Фаун, между прочим.

– Да, мне нужно вернуться на «Надежду» и закончить ужин, – воскликнула Фаун.

Барр выдохнул; он одарил последним взглядом своего приятеля Стража Озера, но ради Фаун смог улыбнуться.

– Ты прав. Не время и не место для этого. – И добавил шепотом: – Это займет больше времени… и больше места.

Ремо удовлетворенно кивнул; Даг ничего не сказал, у него лишь слегка искривились губы.

Они снова начали спускаться. Фаун могла думать только «На этот раз я на стороне Барра».

* * *

Хлопоты по скомбинированному свадебному и деньрождественскому ужину не легли на Фаун тяжким грузом, так как каждый вызвался помочь, шныряя вокруг маленького очага в кухне-бункере позади каюты «Надежды». Она сервировала неизбежную ветчину, картофель и лук, а еще свежую морскую рыбу, золотой ямс, яркие апельсины и тягучую сладкую сушеную хурму, и мелассу рядом с остатком соленого масла для бисквитов. Бо подарил целый бочонок пива, и оно было темнее цветом и крепче на вкус, чем более бледное варево, которое Фаун считала пивом из долины Грейс. Ну, может быть, это было не затем, чтоб скрыть мутность воды возле Греймаута, потому что им прекрасно всё запивалось.

Деньрождественско-свадебный торт в основном пах яблоками. Был спор по поводу свечей – торт ко дню рождения украшают свечками, а свадебный цветами. Готорн просил свечей в основном ради удовольствия заставить Дага их зажечь, так что Фаун прикрепила эти палочки тонкого пчелиного воска на верхушки цветов по краю.

Готорн, к счастью, сохранил брови, которые едва не спалились, когда Даг взмахнул крюком и, по предположению Фаун, призрачной рукой вверх и девятнадцать маленьких огоньков вспрыгнули на верхушки с торжествующим «ффух».

Стоя лицом к лицу с ярким теплом, отраженным в мерцающей улыбке Дага, Фаун поняла, что она была слишком занята, готовя вечеринку, чтобы загадать желание. Наблюдая, как Вит и Берри улыбаются друг другу, она, подумав, пожелала им добра, но по-настоящему именно этому моменту был посвящен весь день у всех. Эта часть – день рождения, желание, свечи – была только для Фаун.

Внезапно затаив дыхание, она подумала: «Я хочу домой».

Это не была тоска по дому в ее обычном смысле, потому что последним местом в мире, куда она хотела бы отправиться, была ферма ее родителей в Вест-Блу. Ее очаровала жизнь на барже, но «Надежда» была слишком тесным обиталищем, плывущим вниз по очень широкой реке, и не всегда носом вперед – и каким-то образом она должна достичь конца своего путешествия. Фаун хотела настоящий дом, стоящий на твердой земле, ее собственный, ее и Дага. С железной кухонной плитой. «Я хочу мое будущее». И она хотела этих людей в нем – она взглянула на них на всех: Даг, Вит и Берри, Ремо и Барр, Готорн и Бо, и даже Хог, ждущий момента чтобы начать аплодировать ей, когда она задует свечи… И, с болью, столь внезапно пронзившей ее сердце, она захотела новых – незнакомых еще детей, которых она и Даг еще не сотворили вместе. «Я хочу нас всех дома в безопасности. Где бы ни оказался наш настоящий дом.» Она потрясла головой, набрала воздуха в грудь, закрыла глаза и дула до тех пор, пока свет не перестал светиться красным сквозь закрытые веки. Когда раздались хлопки, она посмела вновь открыть глаза и улыбнуться.

После торта пришла очередь подарков, и ко дню рождения, и к свадьбе. Обычно свадебные подарки были практичными, чтобы помочь молодой паре обустроить новый дом или ферму, или шатер, если они были Стражами Озера – с той же целью, как поняла Фаун, но с разницей в деталях. Но Виту и Берри все еще предстоял долгий путь обратно к спорному дому в Клиркрике. Так что все подарки должны были быть маленькими, легкими и хорошо паковаться. Барр обеим, и Берри, и Фаун предложил новые туфли, сделанные из кожи красно-коричневого аллигатора. Они прекрасно подошли, и не случайно: до этого Барр стащил их старую обувь для снятия мерки. Готорн и Хог горделиво подарили Фаун чистую книгу в переплете, найденную в том же месте, где Вит купил свою, но поменьше размером, чтобы помещалась в седельную сумку и более подходящую к их бюджету.

Фаун подарила Виту и Берри две пары хлопкового белья, так как она нашла хорошую хлопковую готовую одежду здесь на рынке дешевле, чем хлопковую пряжу раньше в Олеане, и они были совершенно очаровательными, чтобы пройти мимо. Последние несколько дней ее пальцы летали над прямыми швами и простыми шнурками, но это не было первым случаем, когда ей нужно было бы сшить что-то для Вита, потому что шить белье было одним из первых умений, которым ее научила тетя Нетти. Для пробы, она сделала пару для сироты Хога. Когда она порадовала его, тот вытер слезу, набежавшую от волнения, рукавом рубашки; потом скрылся в темноте каюты, чтоб натянуть подарок немедленно. Слишком скромный, чтобы демонстрировать его всей команде, он позвал Вита взглянуть. У Вита было забавное выражение лица, когда он вернулся, и он задумчиво погладил свою собственную пару перед тем, как сложить ее – несколько более аккуратно, чем он всегда выказывал ранее к принятой как само собой разумеющейся работе Фаун.

Затем Вит и Ремо вышли на цыпочках с загадочным видом, оставив Фаун и Берри улыбаться друг другу, пока все остальные убирали со стола. Из всех даров, которые принес этот день, заполучить сестру было для Фаун в глубине сердца очень дорого. У Берри также не было сестер – а вскоре после того, как родился Готорн, и матери – так что у нее даже не было старшей женской компании, которую Фаун составляли ее мама и тетя Нетти. Когда Берри была меньше, дом в Клиркрике управлялся, как она рассказывала Фаун, рядом старших кузин. Однажды, когда настала пора запускать баржу и двигаться на восход, такой женщины не нашли, так что папа Клиркрик просто упаковал всех троих детей с собой на все шестимесячное путешествие. К изумлению всех родственников, никто из юных Клиркриков не удовлетворил их жуткие предсказания, не упал за борт и не утоп, так что потом он стал забирать их каждый год. Фаун эта жизнь казалась интересной, но на баржах и лодках женская компания отсутствовала также. Она подозревала, что Берри тоже сочла Фаун лучшим подарком Вита.

Громкое буханье с палубы заставило всю команду выскочить и обнаружить Вита, держащего поводья маленькой пегой кобылки, и Ремо с ухмылкой удачливого конспиратора. Каштановый мерин Дага, Копперхед, делящий загон с козой Дейзи, ревниво прижал уши, но Даг быстро успокоил его. К крайнему шоку Фаун, Вит передал поводья ей.

– Ну-ка, давай, – сказал он. – Это потому что я заставил тебя оставить свою лошадку в Вест-Блу. Берри купила тебе седло и уздечку, а Ремо нашел седельные сумки. – Вся упряжь была не новой, но в хорошем состоянии; кто-то старательно ее вычистил. – Хотя если бы я знал, каких лошадей отправляют в Греймаут, я бы купил Варп и Вефт, чтобы продать здесь!

– Вит! Ремо! О!

– Да все в порядке – мои стекла ушли по такой цене, что челюсть падает, – отбивался Вит в шутливом смущении в ответ на ее объятья. – Берри была права, что заставила меня попридержать большую часть, пока мы не спустились к низу, – он отсалютовал своей молодой жене и былой хозяйке, которая приняла это с довольным кивком.

– Погоди-ка, – сказала Фаун Ремо, – это не одна из тех лошадок, которых продавали Стражи Озера из Русла Новолуния вчера на площади?

– Ага. Я туда вернулся с Витом потом, – сказал Ремо самодовольно. – Не беспокойся; это хорошая кобыла. Маленькая и живая, года четыре ей, думаю. Они ее отбраковали только потому, что она для дозорных маловата.

Действительно, кобыла выглядела так, будто не дотягивала до длинноногого Копперхеда пару шагов, но также она не выглядела так, чтобы возражать против этого. Фаун погладила ее с удовольствием; Берри, не слишком хорошо знающая лошадей, гладила ее гриву с большей осторожностью.

– А еще я узнал имена шатров тех девушек, – для Ремо его голос звучал почти радостно.

– Каких девушек? – спросил Барр.

– О… ну… одних девушек. Они уже уехали.

– Хм, – Барр поглядел на него с некоторым подозрением, но его отвлекла радостная суета вокруг кобылы. После того, как Фаун предприняла короткую поездку вверх и вниз по речному берегу, за которым Даг внимательно наблюдал, она позволила Готорну и Хогу тоже опробовать шаг ее лошадки-подарка. Они подняли кобылу обратно на борт, привязав к поручням напротив Копперхеда и обложив охапками сена. Через некоторое время Фаун вернулась внутрь, пытаясь придумать лошадке имя. Сначала она подумала о черно-белом окрасе, и это привело ее к имени «Скунс» – но это казалось одновременно зло и неблагодарно. Она решила подумать еще, серьезнее.

После проверки уровня пива, оставшегося в бочонке, они все расселись возле очага с кружками. Фаун радостно вздохнула и стала уговаривать Берри вытащить скрипку и сыграть им пару мелодий как подарок на день рождения Фаун, который не упакуешь, как Вит сказал вдруг:

– Эй, Даг! А что ты Фаун подарил на день рождения?

– Э-э… – сказал Даг. Он посмотрел вниз в свою кружку с явным дискомфортом. – Я старался смастерить сюрприз, но он не сработал. – Он глотнул пива и добавил: – Пока не сработал.

– А какой? – спросила Фаун с живым любопытством. Учитывая, что у него только одна рука, едва ли Даг попытался вырезать что-то или смастерить другую сложную ремесленную вещь. И тут она поняла – под «мастерить» он подразумевал мастерство Стражей Озера, работу с Даром. Магию, с точки зрения крестьян, несмотря на то, что Фаун старалась отучить себя от использования этого слова. Но, надо полагать, попытка его, какой бы она ни была, не удалась, и он был разочарован. Особенно после огромного подарка Вита.

Она добавила:

– Иногда бывает нужно отказаться от части-сюрприза. Помнишь твой день рождения, когда я тебе подарила один рукав от свитера?

Даг слегка улыбнулся и дотронулся до уже законченного свитера, который был надет на нем сейчас, чтоб защититься от холодного влажного ветра, задувающего в баржу с тех пор, как суета с ужином закончилась.

– Конечно, Искорка. Только вот, ты всегда знаешь, что сможешь выполнить свое обещание. Для начала тебе не нужно останавливаться и изобретать вязание.

– Ну хорошо, но теперь тебе точно надо рассказать, – сказал Вит, откидываясь назад. – Тут у тебя не получится просто забросить удочку с приманкой, а потом тянуть за леску.

– Да, Даг, расскажи нам сказку, – сказал Бо несколько сонно. – Сказка так же хороша как звонкая монета… иногда.

– Ну… – Даг неохотно опустил руку в карман, затем вытащил и выложил темный грецкий орех, все еще в скорлупе, на камень возле очага.

Все крестьяне вокруг огня смотрели в непонимании на орех, а потом на Дага; но Барр и Ремо вскочили, и это заставило Фаун тоже навострить уши.

– Даг, что ты такого сделал с этим бедным орехом? – спросил Ремо. – Его Дар весь… светится.

Даг потрогал пальцем твердые морщины скорлупы, покатал темно-зеленый шарик по камню, затем сел обратно и угрюмо уставился на него.

– Скорлупа защищает и охраняет жизнь. Это казалось хорошей природной сущностью для того, чтобы попробовать заякорить спиральность. Таким способом мастера по ножам заякоривают спиральную закрученность в кость разделяющего ножа, только этот сосуд делается, чтобы удерживать смерть, а этот… должен был удерживать кое-что еще.

Даг сделал свой первый разделяющий нож всего лишь несколько недель назад, после ужасов бандитской пещеры. Барр и Ремо были глубоко потрясены; Фаун была менее удивлена, так как раньше встречалась с братом Дага, Дором, мастером по ножам.

– Я все пытался придумать, – продолжил Даг, – что могло бы защитить крестьян, закрывая их Дар так, как это делают дозорные.

– Отсутствующие боги, Даг, как могут крестьяне закрываться? – сказал Ремо. – Это ведь как повернуть весь твой Дар к миру боком. У меня истерика была, когда я впервые учился. Даже не все Стражи Озера могут этому выучиться.

Даг кивнул, но не согласился.

– Видишь ли… Фаун не может чувствовать меня через свой свадебный браслет так же, как я могу чувствовать ее, и как любой женатый Страж Озера может, но летом я смог сделать сформированное подкрепление Дара в ее руке, которое дало ей похожее чувство на некоторое время, пока ее Дар не поглотил подкрепление. Это не то же самое, но результат был таким же.

Фаун энергично кивнула:

– Даже лучше, на самом деле. Старый Каттагус сказал, что с обычным браслетом нельзя почувствовать направление, только то, жив ли твой супруг или нет. А я могла сказать, в какой стороне ты находишься. Грубовато, но каким-то образом.

Брови Барра поднялись:

– С какого расстояния?

– Часть времени – больше сотни миль… Не знаю, может быть на больших расстояниях оно бы ослабло, – добавила она скрупулезно.

Ремо тоже вздернул бровь.

– Понимаешь, дело обстоит так, – продолжил Даг, – что никто не пытался работать с Даром крестьян. Исключая некоторые молчаливые излечения там и сям из жалости, ну и также чтобы не оставлять случайно заколдованных, или случайных… – он прочистил горло, – запрещенных уговариваний. Самые сильные мастера не отходят далеко от лагеря, а дозорные не знакомы со сложным или умным мастерством.

– Если бы ты выказал талант мастера, – сказал Барр, – они не послали бы тебя в дозор. Так как же ты смог сменить свой путь, Даг?

– А я был… трудным подростком, – Даг сокрушенно почесал голову. Но не пояснил, несмотря на то, что восемь человек оживились в ожидании истории. – Я не знаю, что не было сделано, потому что это невозможно или потому что этого никогда не пробовали сделать. Или пробовали и хранят в секрете, или открыли и после потеряли снова.

– Это все еще не объясняет почему ты хотел подарить моей сестре на день рождения грецкий орех, – сказал Вит.

– Я думал, она сможет надеть его на шнурок и носить на шее.

– Она бы, наверное, носила. Так же как ты носишь эту нелепую соломенную шляпу, которую она тебе сплела.

– Это очень полезная шляпа, – сказал Даг, защищаясь.

– Так а в чем же польза ореха, скажи еще раз?

Даг вздохнул.

– Ни в чем, очевидно. Я хотел сделать что-то, что будет защищать ее Дар.

– От чего? – спросила Фаун.

Даг глотнул воздуха.

– От чего угодно. От людей вроде Крейна, например.

Фаун удержалась от указания на то, что предатель на деле угрожал ей самым обычным стальным ножом, а не какой-либо магией.

«Что происходит в твоей темной голове, любимый?»

– Еще это могло бы быть что-то вроде щита, который бы размывал или смягчал Дар крестьян, так что он не бил бы по Дару Стражей Озера так сильно, – продолжил Даг.

Так что она не била бы, поняла Фаун, хотел он сказать, гуляя с незащищенным Даром перед Стражами Озера. Так что ее присутствие в лагере Стражей Озера не беспокоило бы соседей?..

– Другими словами, – медленно сказала Берри, – ты думаешь о чем-то, что работало бы так, как должны были работать те шлемы из кастрюль, которые Барр делал и которые у него не получились.

Барр моргнул.

– Это была глупая шутка, – пробормотал он. – Я говорил уже, что пожалел о ней.

Несколько задумчивых улыбок скользнуло по кругу, когда команда «Надежды» вспоминала переполох в Жемчужных Перекатах, когда Барр подшутил над толпой матросов, заставив их поверить, что они могут защитить себя от магии Стражей Озера, нося железные шлемы. Железных шлемов на кораблях обычно не водилось, а вот железные кастрюли были; и результат был весьма забавным – некоторое время.

Фаун подумала, что, если бы Барр еще раз прикинул сколько было тех парней, он был бы готов убегать действительно быстро.

– О, Даг, – сказал Вит и его глаза внезапно вспыхнули, – если ты хочешь сделать что-то для Стражей Озера, чтобы продавать крестьянам за деньги, то ставь на это. Заколдуешь кучу орехов, и сможешь распродать их по любой цене, какую ни назови!

– Ага, – сказал Бо. – И самое позднее на следующий день там же будет куча народа, продающая поддельные. Это будет разовое дело, вот что это будет. – Он вдруг задумался. – Малец может убийство устроить, если правильно время прикинуть.

– Отсутствующие боги… – Даг вытер лоб рукавом левой руки с выражением некоторого ужаса во взгляде. – Никогда об этом не думал. Вы правы. Я только хотел защитить Фаун. Мастера бы не стали… но если… не обращайте внимания, это не имеет значения. Я в любом случае не могу добиться того, чтобы это работало.

– Даг, – сказала Фаун, – раз это затрагивает мой Дар, разве ты не мог бы поработать с моим Даром? Как ты сделал, хм, с тем подкреплением в моей руке?

– Да. Ну, может быть не так, как тогда… Хотя это явно сделало бы продажу щитов Дара крестьянам необычным предприятием… – С усилием он погасил сияющую улыбку. – Его понадобится привязывать к его владельцу, да. Ручная настройка. Таким же способом разделяющие ножи привязываются к Дару своих будущих доноров, – добавил он в объяснение для всех вокруг. И Фаун подумала, что получить в ответ на это понимающие кивки было высокой оценкой тому, как далеко они зашли.