Текст книги "Горизонт"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

– Я не удивлен, – сказал Даг и откатился назад, бледный и трясущийся.

«Это было здорово!», подумал он с восторгом. Боги, ему нравилась эта работа. Магия во всей ее силе. Разрешенная магия. Он прислонил плечи к прохладной стене навеса и несколько минут позволял другим людям делать все остальное. Тавия принесла ему воды и полоску сушеного красноватого кидальника из Новолуния.

Конечно, это была выплата его последнего долга судьбе; и если он был удачей Пакко, возможно, кто-то еще станет удачей Фаун, передавая долг дальше. Теперь была очередь Дага добиваться собственных целей. И никто лучше него не сможет проделать этот путь.

Сразу, как только ему удастся встать.

– Пакко будет ходить снова? – робко спросила Тавия. Даг потряс головой.

– Слишком рано говорить об этом. Пройдет неделя до того, как отек спадет и останутся постоянные повреждения. Но он будет жить и увидит свою жену вновь.

Когда Аркади, наконец, подался назад и оперся о скалу, весьма напоминая мокрую тряпку, Даг сказал:

– Мне нужно отправляться искать Фаун.

– Завтра, – сказал Аркади. – Обещаю, что мы поможем вам спуститься с горы в первую очередь.

– Я сам смогу спуститься.

Аркади фыркнул.

– Как, упасть с нее? Уверяю, это будет достаточно быстро.

Даг дотронулся до левой руки.

– Что-то не так.

Взгляд Аркади вспыхнул, проницательный и быстрый; он нахмурился, но не спорил с этим доводом. Это взволновало Дага еще больше.

– Полагаю, я не смогу вас остановить, разве что свяжу.

– Это меня также не остановит.

– Отсутствующие боги, Даг, если бы у вас была хоть половина мозгов кидальника, вы бы дождались помощи.

«Я и есть помощь». Даг нахмурился.

– И свалитесь вы со скалы или нет, к тому времени, как вы доберетесь до фургонов, будет темно, – добавил Аркади. – Полагаю, это единственное всем известное место встречи. В противном случае, вам придется обыскать всю долину.

– М-м, – сказал Даг, пытаясь это продумать. Все здесь были такие же вымотавшиеся и недосыпающие, как он сам. Келла тоже потеряла мужа. Даг сам бы стер в порошок любого репоголового наполовину калечного дозорного, который предложил бы такую прогулку. Но ведь… он снова дотронулся до свадебного браслета сквозь прорехи в рукаве, но это не принесло ему большего понимания. Изменился, да, но что это значит?

Возможно, вызывающие столько вопросов их с Фаун свадебные браслеты просто истощились?

«Нет. Это ошибка.»

Даг нашел неожиданного союзника в Оулете, который проснулся во время настройки Дара. Обеспокоенный наплывом людей, малыш снова стал плакать и звать маму. Даг безжалостно его отпустил. Тавия быстро передала его Келле, но той повезло его успокоить не больше. Аркади, вернувшийся после умывания в ручейке, сморщился от шума.

– Лучше будет вернуть малыша к семье, – заметил Даг, перекрывая шум. – До того, как он заболеет от плача или гора обвалится. Не надо бы ему сидеть здесь еще одну холодную ночь.

– Кто вызовется добровольцем? – спросила Тавия. – Ты не сможешь его нести!

– Я смогу, – неожиданно сказал Индиго. – Отправлюсь с Дагом и помогу разыскать Бассвудов. – И взглядом добавил Келле: «и Сейджа, и Финча с Эшем».

– Хм, – Тавия потерла вспотевший лоб. – Думаю, Келлы и меня будет достаточно сегодня вечером. Чтоб помогать Аркади и все такое прочее.

– Его родители, должно быть, сейчас сходят с ума от тревоги и горя, – добавила Келла, подбрасывая ребенка, но результатом было только то, что плач расходился волнами. – Жестоко заставлять их испытывать это дольше, чем необходимо.

– Где вы собираетесь искать? – спросил Аркади, дрогнув под общим напором.

– Там весь день был столб дыма из лесу около Тракта, примерно в восьми или десяти милях к северу, – сказал Даг. – Я бы его проверил. Похоже на костер, и путь совпадает с тем, о котором говорили Келла и Индиго. Если там не наши, то кто-то другой, кто может помочь найти их.

– И вы планируете пройти две мили вниз, пересечь реку, пройти еще милю до дороги и затем большое расстояние вниз по ней с вывихнутой лодыжкой на ночь глядя? – вопросил Аркади. – Волоча этого маленького горлопана? Вы не герой, Даг, вы псих.

Добраться туда… В десятый раз за сегодня Даг дохромал до обрыва и расширил свой Дар в самую дальнюю, тончайшую степень.

И в первый раз за сегодня он получил ответ: далеко внизу долгое жалобное ржание отразилось эхом от склонов ущелья.

Даг ухмыльнулся.

– А кто говорит о «пройти»? Кажется, вернулся мой скакун. Если Индиго сможет спустить меня с горы настолько, чтоб я мог призвать Копперхеда, то я поеду верхом.

* * *

К удивлению Дага его седло было все еще на спине Копперхеда, хотя седельные сумки исчезли, потерявшиеся где-то в лесу. Ему придется потратить день, разыскивая их, не в первый раз за свою карьеру. Не упоминая уже о его боевом ноже, потерянном в схватке. «Позже». Копперхед не смог избавиться от уздечки, и его мундштук был склизким и покрытым травой. В его гриве и хвосте было полно репьев. Но в целом конь был в гораздо лучшем состоянии, чем его хозяин.

Обрадованный, Даг отдал обратно одеяло, которое раньше попросил у Индиго, чтоб подложить на убийственно костлявую спину мерина.

– Ты не расседлывал лошадей перед тем, как отпустить?

– Остальных – конечно! – Возмущенный Индиго предусмотрительно отошел так, чтоб выйти из зоны брыкания, когда Даг повел коня к ближайшему бревну. – А этот ускакал сразу после того, как сбросил тебя в драке. Мы его не поймали.

– Надеюсь, он смущен. Да, старик? – Даг почесал ореховое ухо; Копперхед фыркнул зелеными слюнями и тщетно попытался сдвинуть узду. Он прижал уши в протесте, когда Даг натянул поводья. Но тот дал коню понять, что сейчас нет времени на разные трюки. Было непривычно тяжело сесть в седло, и Даг выдохнул с облегчением, когда вновь взгромоздил зад на привычное место и сумел вдеть пульсирующую правую ногу в стремя. У него все болело, и его зрение, казалось, пульсировало вместе с болью в лодыжке. Аркади, хоть и вымотанный и все еще не одобряющий его план, немного подкрепил его Дар в растянутых связках перед отправлением, бормоча «Полагаю, Сумах сейчас на полпути к Лавровому Ущелью», на что Даг ответил «Я буду ее высматривать».

Даг опустил крюк, к которому Оулет протянул чумазые ладошки; раскачиваться на нем было игрой, которую они изобрели раньше днем. Игре удалось на время превратить рев в хихиканье.

– Поднимашки-обнимашки, братец! – Индиго поднял его, а Даг завернул в одеяло и расположил перед собой в седле так осторожно, как мог, придерживая левой рукой маленькую грудь. Оулет издал звук одновременно неудовольствия и очарования при большем видении мира.

Даг взглянул вперед на речную долину и сказал Индиго:

– Копперхед будет тебя обгонять.

– Не думаю, что ты станешь дожидаться… – Индиго помог Дагу засунуть его посох под крыло седла.

– Ты хочешь пойти следом или отправишься обратно к Аркади с Келлой?

Индиго потряс головой.

– Сначала проверю фургоны. Они действительно самое разумное место встречи. Если там пока никого нет, то пойду следом за тобой вверх по Тракту. Или просто упаду здесь и буду ждать. Но тебе ставить на север будет лучше всего.

Даг кивнул и нажатием коленей направил Копперхеда на запад. Продираться сквозь лес, выплевывая паутину, удавалось медленно, но зато они нашли переправу через реку, где вода поднималась только под брюхо коню еще тогда, когда край солнца дотронулся до западного хребта. Даг решил, что светящиеся горные сумерки будут самым поздним временем, когда он достигнет источника того дыма, поднимающегося над дорогой; а после этого… ну, это будет зависеть от того, что он там найдет. Была немалая возможность того, что он пытается доставить Оулета родителям, которые с вырванным Даром лежат мертвые в канаве.

Он старался быть оптимистичным; с равным успехом могло случиться, что Злой-мышь собирал крестьянские войска для того, чтоб встретить атаку дозорных, двигающихся к северу, и тогда он бы сохранял своих пленников, а не ел их. Его оптимизм заколебался, когда он подумал «Надеюсь, наши не наткнулись на дозорных до того, как Злой пал».

Хотя это зависело от того, как Злой встретил свой конец, потому что явно эта тварь не была привязана к своему начальному логову. Даг пару раз был с другой стороны сценария, сражаясь с порабощенными крестьянами. Ему не нужно было представлять ужасы, он мог просто вызвать воспоминания. Он встряхнул свои пришедшие в замешательство мозги, как если бы был непослушной лошадью. «Нет. Здесь у нас этого не было.»

Когда они достигли дороги, Даг повернул Копперхеда к северу и скомандовал идти длинным, размашистым шагом; среди многих дефектов коня эта его походка была не единственной. Оулет запищал от восхищения и радости, когда его кудряшки стал раздувать ветер. «Хоть кто-то из нас троих счастлив». Хотя, Копперхед, кажется, не возражал размять ноги, так что Даг позволил ему размять их посильнее. В результате, Даг почувствовал Даром лагерь у костра, когда небо было еще светлым.

«Да!» подумал он, когда ощутил первый знакомый Дар крестьянина. Оставалась полумиля, и он позволил запыхавшемуся Копперхеду перейти на шаг и торопливо начал считать головы. Бо, Готорн, Хог, хорошо. Сейдж… Келла, у тебя теперь все в порядке. Финч и Эш. Бассвуды, очень расстроенные, но спасибо-отсутствующим-богам Плюм все еще с ними.

Он особенно беспокоился о Плюм, как о закуске с плотным Даром, которую нельзя было использовать как солдата. Много чужаков или почти чужаков… он был почти уверен, что узнает некоторых из них как мулетиров, с которыми они неделями играли в чехарду. Он снова проверил всех. Были ли те дымные кляксы Витом и Берри, спрятавшимися за их щитами? Значит, там была и третья? Да, еще более размытая.

Когда в серых лесных тенях замелькал оранжевый огонек, Даг пустил Копперхеда неохотной рысью. Он выехал к большой поляне с широким лугом, раскинувшимся у ручья, и нашел там пару дюжин народа в импровизированном лагере – погонщики, да, и большую часть своего собственного отряда. Финч, который тащил охапку хвороста, увидел его первым, уронил ветки на землю и радостно закричал:

– Это Даг! Он жив! И с ним Оулет!

Женский крик «Что?!» прилетел с дальней стороны поляны. Даг успел лишь поделиться сильнейшей мыслью «Стоять, или скормлю волкам!» с Копперхедом, как его облепила дюжина бледных, возбужденных людей.

Копперхед опустил голову и фыркнул, но стоял исполнительно спокойно.

Без вопросов все расступились, чтобы пропустить к седлу Дага Вио; Грусс и Плюм спешили следом за ней. Взлохмаченная женщина застыла с открытым ртом, и ее лицо светилось всей той радостью, которую мог бы пожелать Даг, ее руки тянулись будто бы к звездам. Он уговорил Оулета уцепиться за крюк, поднял его с седла и опустил в объятья его матери.

– Даг, Даг, Даг, – зафыркал Оулет. – Кидальник-ник. Пркляте.

Вио засмеялась, блестящие слезы прочертили ее лицо.

– Право слово, какой же он грязный!

– Не грязнее Дага! – воскликнул Грусс, обнимая жену и обоих детей. Когда он так неожиданно вернул себе сына, которого, конечно, считал уже мертвым, на его лице отразилось явное удивление, столь не похожее на любое выражение, которое Даг встречал там раньше. Даг ухмыльнулся. «А что ты теперь думаешь о Стражах Озера, Грусс?»

Взгляд Дага обежал повернутые кверху лица, но не нашел ни Берри, ни Вита, ни Фаун.

– А где Фаун? – спросил он.

Тишина охватила толпу, собравшуюся у его колена, как если бы его слова были камнем, брошенным в воду.

Вио посмотрела вверх; радость исчезла с ее лица и остались лишь слезы. Она крепче сжала Оулета.

– О, Даг… Мне так жаль…

– О чем?

– Бедная малышка была такой храброй и умной, а потом такой окаменевшей и холодной… Если бы мы знали, что ты выжил, мы бы дождались тебя.

– О чем вы говорите?

Бо, протолкавшись вперед, сглотнул и протянул руку, указывая на другую сторону поляны.

– Этот Злой-мышетварь убил ее, как раз тогда, когда Вит попал в него стрелой. Погонщики закапывали своих мертвых, так что мы похоронили ее рядом. И часа не прошло, наверное.

– Похоронили? – сердце Дага забилось, как молот. Он сжал свой свадебный браслет и уставился в дурацком изумлении на насыпь свежей земли под несколькими стройными ясеневыми деревьями. – Но ведь она не умерла!

Глава 22

Даг обнаружил себя наверху низкого холмика, разрывающего грязь крюком без воспоминаний о том, как он тут оказался. Его посоха при нем не было.

– Мы должны вытащить ее оттуда! Она же не сможет дышать!

– Даг, дружище! – Финч схватил его за плечо. Эш сжал другое своей большой рукой, поднимая его более эффективно; он неохотно стал на колени, все еще царапая крюком землю, а затем его крюк перестал доставать до земли.

– Это нехорошо, Даг! – сказал Сейдж. – Пожалуйста, перестань.

Расстроенный женский голос, голос Вио сзади произнес:

– Помогите! Он повредился в уме от горя!

– Я не для того выжил в драке с глиняными людьми, – зло пропыхтел Даг, сбрасывая руки с плеч, – провел ночь на проклятой горе, две мили спускался с нее и проехал десять миль с поврежденной ногой, все это чтоб найти свою жену, чтоб меня остановили какие-то шесть футов!

– Он, что ли, ее кости хочет? – сказал незнакомый голос… одного из погонщиков?

– Говорят, Стражи Озера едят своих мертвецов… это для них как поминки. Но нам этого здесь не нужно!

– Хотя, она его женой была. Может, стоит позволить ему…

– Ну, моего брата он не съест, и кости его не украдет!

Даг боролся за свободу; все больше рук сдерживало его. Бо выкрикнул:

– Не нужно продолжать этого, Даг! Позволь ей покоиться с миром. Мы оказали ей все почести, уверяю тебя.

– Она не умерла! Я не знаю, что происходит, но она не умерла! Не могла умереть! Не Искорка! – Он вырывался, отбрасываю людей. «Крестьян.»

– Даг, остановись, это сумасшествие!

– Проклятье, да помогите же мне! – закричал он в муке. Копание одной рукой не было его сильной стороной. Но у кого-то, должно быть, были инструменты выкопать могилу, так что она все еще должны были быть поблизости, чтоб раскопать ее вновь. Он не ожидал, что чужаки поймут его, но, может быть, ребята с юга?..

Мулетир протиснулся слишком близко к нему; Даг почти зацепил его своим смертельным крюком, и едва успел вместо этого просто ударить. Еще шестеро погонщиков прыгнули на Дага и повалили его на траву. Боги! Он не может вырывать у них Дар, как у глиняных мышей… «Да, я могу!» Непрошенная мысль немного замедлила его.

Он зарыдал от разочарования, вода размывала ео потрясенный вид теней, огня костра, испуганные лица людей.

– Послушайте, найдите другого Стража Озера! Кого угодно с толикой чувства Дара! Они подтвердят, что я прав! – Колено надавило ему на грудь, заставив его подумать о земле, которая, должно быть, давит на грудь Искорки. Что, если они продавят могильный холм? – Отсутствующие боги, вы закрыли ей лицо? В ее рот попадет грязь… в глаза… – Они ведь не зашили ей веки? Он слышал, что у крестьян раньше был такой обычай в некоторых местах…

Голос Бо дрожал, хотя должен был успокаивать:

– Даг, не могло быть ошибки. Она была холодной и окоченевшей. Мы не могли нащупать ее пульс. На лезвии ножа не было дыхания.

– Конечно, в жаркий день не было дыхания на теплом лезвии! Где Вит? Где Берри? Дайте мне Вита, он поймет!

– Он слишком болен, чтоб вставать, Даг, и Берри не лучше, – голос Готорна прозвучал тревожно из-под круга маячащих лиц.

«Не то, не то, что же делать?» Мощным усилием Даг упал наземь, раскидывая погонщиков.

«О, боги, спасибо вам!» Прибежал человек с лопатой. Сердце Дага подпрыгнуло в радостном облегчении.

– Да, да, помоги мне!.. – Он протянул руку к дико болтающемуся инструменту. И увидел, слишком поздно его предназначенную цель, когда широкое лезвие оказалось у его головы и сильно стукнуло его. Лица, огни костра, крутящиеся ветви над ним, все растворилось в горячих ярких искрах.

* * *

Он пришел в себя, моргая, его тошнило. Боль пульсировала, взрываясь, как молотом по наковальне в его голове и лодыжке. Легкие. Сердце. Он попробовал вдохнуть, затем сделал более глубокий вдох. Хотел дотронуться до головы и обнаружил, что руки его связаны.

Он повертелся – или попробовал сделать это – и понял, что сидит спиной к тонкому дереву, а его руки связаны за ним. Он недолго был без сознания – его слезы еще не высохли. Ощущение было похоже на то, как если бы по его лицу ползали улитки, и он вновь попытался освободить руку, чтоб стереть его с лица.

Ворочая запястьем, Даг ощутил веревку. Он мог бы вырвать ее Дар, если придется… он не умрет, если вырвет Дар чего-то, что он мог бы съесть, Искорка это придумала, Искорка, нет! Для него будет плохо пытаться сожрать полный рот пеньковой веревки. Он тяжело дышал, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, потому что, кажется, они были его последним резервом. Пытаясь успокоиться, он расширил свой Дар. Слабое ощущение в его свадебном браслете не изменилось. «Хотя бы это…» Туманное размытое пятно под могильной насыпью на краю луга также не исчезло. Что бы ни происходило, хуже не стало. Пока.

Он посмотрел вверх и увидел Финча, Эша, Сейджа и Бо, стоявших рядом с ним полукругом и нерешительно глядевших на него. Хог прятался за Бо. Он тоже плакал, судя по мокрым следам на его рябом лице.

Даг сглотнул, облизнул сухие губы. Прохрипел:

– Мне уже лучше. Вы можете меня отвязать.

– Я это сам решу, Даг, – сузил глаза Бо.

Уловки. Ему нужно сейчас прибегнуть к уловкам вместо того, чтоб растревоживать весь лагерь видом свихнувшегося Стража Озера.

Орать – еще орать, боги, он уже ободрал всю глотку – не поможет. Прислушайся к разуму, прислушайся к разуму… он подавил хихиканье при этой любимой Искоркой мысли, потому что необъяснимый смех ему не поможет тоже.

Вид напряженного лица Сейджа напомнил ему.

– Сейдж… Я видел Келлу и Индиго. Они сбежали прошлой ночью и вернулись к Аркади. Индиго отправился к фургонам, чтобы встретить тех, кто там окажется, а Келла сейчас наверху на восточном гребне с Аркади и раненым дозорным, которого нашли я с Тавией, она тоже сбежала от своей глиняной мыши. Мы все целые. Ну, меня немного погнуло.

Сейдж едва не растекся прямо на глазах у Дага – как любой человек, который только что узнал, что ему не придется хоронить свою молодую жену. Не говоря о брате по шатру. И всем прочем. «Спасите Искорку.» Но, кажется, этот спокойный рассказ успокоил его слушателей более, чем по лишь одному поводу.

– Пожалуйста… Все, что я хочу… все, что я хочу – это увидеть снова ее лицо. Один последний раз. Разве я многого прошу? – Даг бы, не сомневаясь, упал на колени, но пока он не убедил их отвязать его, двигаться он не мог. Но ведь недостаточно просто освободиться и убежать. Сейчас, когда разум вернулся к нему, он может придумать три разных способа побега, по-кошачьи быстрого. Но ему нужна добрая воля и помощь. «Вот сейчас верно.» Он снова сглотнул, пряча свое безумное отчаяние. – Фаун и я, мы ведь много сделали для вас, ребята. Я знаю, что уже поздно, и что вы все устали, но… пожалуйста. Я просто хочу взглянуть на нее. Один последний раз.

И если этот раз действительно будет последним, что ж, у него все еще есть привязанный нож на шее, разве нет? Раньше, когда он попадал в отчаянные обстоятельства, эта мысль успокаивала и грела его некоторым суровым образом. Но не сегодня. «Я хочу Фаун, я хочу нашего ребенка, я хочу, хочу… Я хочу жить. Я ведь немногого прошу.»

– Умоляю вас… – прошептал он.

Он попробовал собраться достаточно для того, чтобы сделать уговаривание, или даже не одно, пусть он не был готов к работе с Даром любого вида из-за своего состояния. Но затем он увидел сомнение на лице Сейджа и стал ждать – один удар сердца, два, три…

– Может, это его успокоит, – сказал Сейдж.

Даг подавил радостный вопль «Да, да!» и сказал скромно и мягко:

– Это все, чего я хочу. Пожалуйста.

Брови Бо нахмурились. Рот Финча изогнулся в сомнении.

Эш, чьи размеры сделали его жертвой каждого крика «Помогите это приподнять!» с тех пор, как они покинули Крокодилью Шляпу, вздохнул и грустно сказал:

– Ладно. Я буду копать.

* * *

Здесь была только одна лопата, принадлежащая мулетиру, который оглоушил ею Дага, и который сейчас неохотно ее уступил. Но даже с тремя мальчишками-южанами, сменяющими друг друга, это были бы убивающие минуты до того, как они раскроют надежды, которые столь преждевременно похоронили. Лихорадочное выкрики «Осторожней!» лишь убедили бы их, что Даг сошел с ума. Когда он начал бояться, что они ненадолго остановятся, и он не сможет наблюдать за этим без крика, он заставил себя пересечь поляну, чтоб взглянуть на Вита и Берри – хромая так жестоко, что Бо даже вскочил и поддержал его под локоть. Даг не протестовал.

Его родственники по шатру Блуфилд лежали вместе на тонком одеяле у края круга света, отбрасываемого костром. Готорн склонился над своей старшей сестрой и зятем, выглядя несчастным; он отпрянул, когда Даг приблизился.

Берри, слабая и мрачная, приподнялась на локте.

Даг уселся на колени подле нее. На этом расстоянии, теперь, когда он немного успокоился, он смог, наконец, понять, что происходит. Сначала он думал, что Злой частично вырвал их Дар. Но, нет – или не в точности.

Но при столкновении с попыткой Злого вырвать их Дар щиты закрылись так плотно, что сам их Дар оказался частично извлечен из тел и конечностей, образовав дрожащие защитные шары.

Даг выдохнул, очарованный, от изумления и потянулся, чтоб снять ореховый кулон Берри с ее шеи. Она запротестовала шепотом.

– Не надо, все в порядке. Он выполнил свою работу. – Не просто выполнил, но и почти кончился. Тонкая работа Даром была близка к своему завершению. Еще несколько часов, и она бы развалилась на части, освобождая ее Дар из своей скорлупы, оставив ее вымотанной, но живой. Когда он отпутал шнурок от ее волос, глубокая связь неохотно разорвалась на кусочки, как кленовый сироп, который внезапно превращается в сахар; и ее Дар тут же вернулся в свою нормальную форму, совпадающую с ее кожей.

Берри прерывисто вздохнула и сжала голову, подняв руки.

– О, – она, с трудом, села. – Что это было? Ох, Даг, ну и ночка! Вит… – она вдруг повернулась к своему юному мужу, лежащему без сознания.

– Минутку, – Даг наполовину ползком перебрался на другую сторону. Он улучил момент, чтоб изучить эффект второго орехового щита. Он также включился от попытки Злого вырвать Дар, но был сжат еще более крепко. И был очень близок к тому, чтоб распасться. После этого Вит не был бы таким уж шустрым, а его Дар восстанавливался бы несколько дней.

«Верю.» Даг снял плетеный шнурок с шеи Вита и ощутил, как связь прервалась.

Вит застонал и пробормотал:

– Ужасно себя чувствую… Бо, что я пил?

Его склеенные веки открылись, и он непонимающе уставился на Дага. Заморгал. И внезапно понял:

– Даг! Ты здесь! Злой… Фаун… она подрезала твой нож, укрепила на нем перья…

– Вит, мы победили Злого! – сказала ему Берри.

– Да?.. Да, я помню… Его крылья отбросились, с ума сойти… Даг, твои щиты! Они, должно быть, работают! – Вит ощупал свое тело, будто удивлен тем, что оно все еще привязано к его голове.

– Да, хотя, кажется, им все еще нужна некоторая доработка. Отдыхай, дозорный. Ты свою работу выполнил.

Вит радостно свалился обратно.

– Эй, так я и отдыхаю, разве нет? Ух. Погоди, вот услышат это Барр и Ремо!

И многие другие кроме них. Две дюжины людей были свидетелями того, как бывший дозор Фаун застрелил ужасающего Злого. Даг подозревал, что этот рассказ ему не нужно будет трудиться рассказывать людям. Он сам разлетится как на крыльях.

Голоса Вита и Берри перебивали друг друга, рассказывая ему историю прошлой страшной ночи, все то, что они делали с тех пор, как сбежали от порабощенного отряда и до того, как на рассвете застрелили Злого. Даг едва слушал, его чувство Дара напряженно прислушивалось к могиле. Если щит Фаун распадется до того, как она окажется на земле, и вернет ее Дар обратно в тело, похороненное заживо… Это бы точно произошло, подумал Даг, в какой-то момент до завтрашнего утра.

Отсутствующие боги, и он почти позволил Аркади уговорить его провести ночь на горе. «Не кричи, только не кричи.»

На насыпи парни перестали копать лопатой и склонились, протянув руки. Они работали, доставая их земли что-то жесткое и небольшое. Даг нашел посох и рывком снова поднялся на ноги, торопливо избегая настойчивой просьбы Вита пойти посмотреть на упавшие крылья и слабого, запоздалого вопроса Берри «Эй, а где Фаун?»

Даг упал на колени рядом с открытой ямой как раз вовремя, чтоб принять у них свою жену. Лицо Эша с выражением сочувствующей скорби маячило рядом. Она была везде такой же одеревеневшей и холодной, как настоящий труп, и он должен будет сделать крестьянам на это скидку. Ее мощнейший щит выпил весь ее Дар, концентрируясь на голове, позвоночнике, груди и, в особенности, животе. Савана, чтобы завернуть ее, не было… Ее похоронили в ее рубашке, обуви и штанах для верховой езды – но, спасибо отсутствующим богам, кто-то пожертвовал старый платок, что прикрыть ей лицо. Он лежал, мокрый и грязный, прикрывая ее рот и ноздри, и, по крайней мере, они не забились землей. Он убрал ткань прочь. Ее лицо было спокойным, губы слишком бледными, но вовсе не лавандово-желтыми, как у трупа. Ее глаза не были повреждены, веки были прочерчены бледно-фиолетовыми линиями вен под тонкой кожей, а черные ресницы лежали на скулах завивающимся веером.

Его рука тряслась так сильно, что он едва мог держать ее… Даг нашел орех и снял его через ее голову. Шнурок запутался в ее темных вьющихся волосах, слипшихся от комочков грязи, и ему пришлось прерваться на мгновение, чтоб отпутать его. Он в страхе вырвал несколько волосков. Мягче, мягче… связь разорвалась так же, как сделала это у Вита и Берри, и он отбросил орех с такой силой, что тот должен был долететь до середины поляны.

Ее окоченелость изменилась под его рукой, в ней появилась нарастающая дрожь. Он склонил голову и целовал ее лоб, щеки, все лицо, но не губы, потому что она сделала внезапный вдох, затем еще и еще, длинные глотки воздуха. Цвет вернулся на ее лицо и в его мир. Ресницы слабо дрогнули…

* * *

В темноте были голоса – отдаленные, будто слышимые с другой стороны времени.

– Бедная малышка!..

– О, как жаль…

– Это почти милость богов, что он ушел первым.

– Да, он бы не принял этого…

Она задумалась, в смутном негодовании, до того, как голоса утихли, где же ее поздравления?

Затем было давление, не дающее ей дышать, мучившее ее, и страх потери. Воздух, казалось, впитывался сквозь ее кожу, а не через медленно дышаший рот, просачивался в ее легкие и горячий, занятый живот. Куда ушел Даг? Он нужен ей, она была уверена в том. Что-то было ужасно неправильно…

Время утекало в темноту. Часы? Годы?

Наконец, бормочущие звуки вернулись в ее забитый уши, пробиваясь через тревожащую слишком огромную тишину, которая наполняла ее страхом того, что она внезапно оглохла. Она ощутила тяжесть и головокружение, и только тогда поняла, насколько она ничего не чувствовала раньше. Почти, почти… вот оно! Воздух!

Ее веки боролись за самое желаемое видение: Дага. Его глаза в серых тенях и мелькающем свете костра были чайного цвета, но несколько песчинок золота все еще блестели в них. От уголков его глаз пролегли к скулам мерцающие линии, будто нити серебра вбили в медный сосуд. Его щеки были покрыты щетиной, лицо в синяках и измучено, а его грязные черные как металл волосы торчали в разные стороны.

Сейчас он действительно выглядел на свой возраст. «И все еще хорош для меня…»

Ее рука стремилась вверх, чтоб дотронуться до серебряной влаги, когда она, наконец, справилась с дыханием. Улыбка почти расколола его лицо, но глаза все еще были сумасшедшими.

Ее пальцы дотронулись до грубой бороды, до его растянувшихся губ, наткнулись на его слегка кривые зубы с таким знакомым любимым сколом на одном из них спереди. Его поцелуи нашли ее пальцы, оставаясь на каждом по очереди. Ее рука скользнула по его лицу, вокруг шеи, сжала воротник… и о боги, что он сделал со своей хорошей хлопковой рубашкой, которую она для него сделала? Она готова была поклясться, что на ней больше дыр, чем ткани.

Поцелуи возобновились – лоб, щеки, подбородок, губы наконец.

Вот так лучше. Она все еще лежала неподвижно, у нее болело под ключицей и в ранах, оставленных на ее плече когтями глиняной мыши, но под ее рубашкой повязка Келлы, кажется, все еще держалась, натирая ее нежную кожу, когда она двигалась. Она все еще сможет вырезать… им нужно… погодите, что?..

– Даг! Там был огромный Злой-летучая-мышь… он летал… но мы его победили! – Она остановилась, прокашливаясь. – Вит его убил, ты можешь в это поверить? И твои щиты, они, должно быть, работают! Все эти бедные мышки умерли не зря… – Ее свободная рука ощупала горло в поисках орехово-волосяного ожерелья. «Самый лучший подарок на день рождения…»

– Да, да и да, Искорка… – Пылкое объятие при этих словах не обрадовало ее, как обычно, потому что вес его напомнил ей ее удушливый кошмар… значит, она спала? Или была без сознания?..

– Я знала, что ты не можешь умереть… ты выглядел слишком психованным, чтоб умереть, когда те ужасные летучие глиняные мыши утащили тебя… – Она изогнулась, и его хватка, наконец, ослабла достаточно, чтоб она могла сесть. – Эй, уже вечер? Было утро… я проспала весь день? Я не слишком хорошо себя чувствую… Я простыла? Почему я вся в грязи? Мои волосы… – Ее пальцы, ощупывающие грязные комочки, обнаружили длинный, липкий и холодный объект, который она с трудом извлекла из своих кудрявых волос. Это оказался здоровый дождевой червяк. Она отбросила его с прочувствованным «Фу-у-у!» – Это Вит мне насовал червяков в волосы, пока я спала? Я ему задам… – Ее пальцы ощупывали голову с новой тревогой.

Раздался голос Бо, тихий и невнятный, будто он снова напился:

– Простите… Мне так жаль…

Изумленное бормотание присоединилось к лепету Бо, и Фаун выглянула из круга рук Дага и обнаружила, что у их нежного воссоединения была целая аудитория, столпившаяся вокруг них: Бо, Готорн, Хог, Эш и Финч с Сейджем, незнакомые путешественники с Тракта… нет, погодите, она подумала, что узнает кое-кого, как погонщиков из чайного каравана, – милые ребята, хоть и грубоватые снаружи.

Вит протиснулся сквозь толпу, крича:

– Похоронили? Похоронили ее?! Чего ради вы взяли и сделали вдруг такую тупую штуку, как эта?! – Он упал на колени и отобрал ее у Дага, чтоб выдать крепкое и беспрецедентно братское объятие. Даг недолго это терпел со странной, милостивой улыбкой, а затем вернул ее обратно.

– Вит, – сказала Фаун с подозрением, – это ты засунул червяка мне в волосы? Ты соображаешь, что в твоем возрасте пора прекратить эти штучки?!