Текст книги "Тени столь жестокие (ЛП)"
Автор книги: Лив Зандер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Губы Малира обрушились на мои с пылким намерением, язык скользнул в рот. Его поцелуй послал волны удовольствия вдоль позвоночника и по всему телу, разжигая неудержимый огонь в центре, пылающий глубоко внутри. Кожа дрожала и звенела от предвкушения, жара между ног разгоралась в неконтролируемую потребность.
Стекло треснуло.
Я задыхалась.
– Ты теряешь своё впечатляющую сосредоточенность, маленькая голубка, – прохрипел он, скользя рукой между моих ног, заставляя ткань платья скользить по клитору. – Я лишь хочу влить в тебя.
Что-то изменилось внутри меня.
Это был рывок – ломающее ощущение в груди, словно кто-то обвязал моё сердце верёвкой и пытается вырвать орган наружу. Я застонала, рефлекторно прижимая руку к груди. Это… связь?
Паника нахлынула.
Собрав последние крупицы силы воли, я обратилась к самым тёмным, первобытным уголкам, к праймелу.
Обернись, приказала я. Нам нужно вырваться! Сейчас!
Привычное покалывание поползло под кожу. В взрыве белых теней мы вспорхнули вверх, выше и выше, к тому конусу света, оставляя тьму позади.
Глава 20
Галантия
Наши дни, Тайдстоун
Мы пролетали над лазурно-обледенелым ландшафтом, крылья бились против пронизывающего ветра с такой же отчаянной силой, с какой наши маленькие сердца колотились под перьями. Острые глаза сканировали просторы внизу, ныряя к лесу, где мы петляли между стволами и колючими зарослями, лишь бы… вдруг белый всплеск дрожи всколыхнул наши перья до самого основания, пока…
Мои ноги коснулись земли, и я споткнулась, покатилась по снегу до щиколоток, что заставило потерять равновесие. Что-то зацепило мой носок. Я повалилась вбок на корень или что-то, скрытое под снежной пудрой, размахивая руками, пытаясь удержаться. Пальцы царапали грубую кору, я сжала кулаки, пока наконец не ухватилась за широкий, толстый ствол дуба.
Конечности отяжелели. Я оперлась плечом о дерево, грудь поднималась и опускалась в быстром ритме. Я закрыла глаза, остатки прикосновения Малира всё ещё жгли кожу, его тени всё ещё извивались в моей пустоте – мрачная запутанность острого ужаса и гладкого наслаждения.
Он подошёл так близко.
Слишком близко!
– Молодец, Галантия, – упрекнула я себя. Я должна была знать лучше, чем позволять ему дразнить меня. – Вошла прямо в его ловушку тени…
– Всё это держание за руки, все эти неудачные попытки обернуться. – Голос Малира, пропитанный ядом, отравил тишину, заставив меня резко обернуться к нему, где он стоял передо мной с оскалом. – Тем не менее, ты, похоже, прекрасно умеешь взять под контроль праймела, когда пытаешься убежать от меня.
Малир вдавил меня в дерево, его тело вдавилось в моё, руки хватали за бёдра. Он прижал губы к моим в жестком поцелуе, полном покусываний и языка, собственническом и требовательном. Пальцы вонзались в мои бедра, поднимая юбки.
Гнев пронзил меня, смешанный с жаром, что разлился внизу живота.
– Ты снова пытался навязать мне связь, не так ли?!
– А что, если бы я и пытался, а? – Одна рука пробиралась между моими ногами, лаская, его прикосновение посылало волны удовольствия, неправильного… такого неправильного. – Ради хоть какой-то гармонии между нами, я предпочёл бы, чтобы ты дала это добровольно.
– А если я не дам?
– Не знаю, – простонал он, прижимаясь ухом к моему, затем прикусил его. – Не испытывай меня. Свяжись со мной.
– Оставь меня в покое!
– Клянусь тенью матери, я хотел бы быть лучшим человеком и просто сделать это. – Его пальцы гладили меня, находя место, где тело извивалось от удовольствия и предательства одновременно. Оно разгоралась вокруг его умелых движений, пока он кружил на маленьком бутоне через бельё, желание струилось по венам вместе с отвращением. – Я перестал искать тебя годы назад, аноалея. Почему ты должна была вбежать в мои объятия, а? Почему? – Лизнул уголок моих губ. – Теперь я как зверь, обученный по запаху твоей крови, полностью, неоспоримо, навсегда сосредоточен на охоте… на тебя…
Зубы сжали мою нижнюю губу, оставив след железа. Он вкусил её с глубоким стоном удовольствия, который послал новую волну жара по мне. Его твердый член прижимался к моему бедру, и по телу пробежала предательская дрожь прямо к клитору, и… Боги, как я могла так легко поддаться ему? После всего, что он сделал?
Я ударила кулаками по его груди.
– Нет!
Энергия пронзила меня, пробудив праймела. Мы промчались сквозь ветви, а позади нас ломалась древесина и шуршали сухие листья – черные вороны неумолимо гнались за нами.
Быстрее! Мы должны убежать!
Мышцы горели от напряжения скорости, каждый стремительный взмах крыльев посылал толчок боли по ним. Мы приземлились на забор у мельницы, дерево скрипело под весом. Ручей булькал подо льдом, колесо замерзло, отзываясь в пустом воздухе. Где стая Малира? Всё ещё позади нас?
Мы взглянули на небо.
Ничего.
В приливе изнеможения мы прижались друг к другу, позволяя сливочным перьям осыпаться в снег.
Я спрыгнула с забора, обогнула мельницу и толкнула дубовую дверь, входя внутрь. Пылинки танцевали в бледных лучах солнца, просачивавшихся через открытое напротив окно, кружась вокруг массивных колёс и валов, что дремали в зимней тишине. Можно было бы спрятаться здесь, хотя бы пока не восстановлю силы и…
Вороны ворвались в окно чёрным облаком, в одно мгновение обернувшись Малиром.
– Раз уж ты так настаиваешь, чтобы я учил тебя летать, знай: ничто так не изматывает твою стаю, как переходы из формы в форму. Как думаешь, надолго ли тебя хватит, маленькая голубка?
Я отступила назад, пока не упёрлась икрами в мешки с зерном.
– Пока ты не научишься принимать «нет» за ответ.
– Если принимаешь зверя за ручного питомца, которого можно легко отогнать, то не удивляйся, если в итоге тебя укусят, – Малир двинулся ко мне медленным шагом, заставляя отступать дальше, пока мешки не начали угрожающе шататься у меня за спиной. Его рука резко метнулась вперёд, сомкнувшись на моём горле. Длинные пальцы сжали трахею, а губы тут же накрыли мои в жестоком поцелуе, закончившемся угрожающим шёпотом у самого уха:
– Скажи это. Скажи мне «нет».
Как только мои губы приоткрылись, Малир снова прижался ко мне, грубо врываясь в мой рот. Его зубы впились в нижнюю губу, надрывая нежную кожу. Тёплая кровь хлынула мне в рот, и Малир застонал, углубляя поцелуй, языком жадно слизывая кровь.
– Тебе это нравится… тебе всегда нравилось, – простонал он, хватая меня за бёдра и усаживая на мешки с зерном, прежде чем рывком задрал мои юбки. Его рука скользнула между моих бёдер, отодвинула бельё и нашла вход. Пальцы проникли внутрь, двигаясь быстро, задевая переднюю стенку, пока влажные шлепки не раздались по комнате. – Должно быть, это мучительно – так жаждать того, кого тебе следует отвергать. Я это прекрасно знаю. Ни одной ночи не проходит, чтобы я не говорил себе: «отпусти её», – и всё же дрочу на память о твоём запахе.
Тени снова хлынули в меня, тёмная река силы, которую моя пустота жадно поглощала. Восторг пронзил вены, сладостные мурашки растеклись по телу из центра наружу. Только что-то поистине порочное могло дарить такое наслаждение.
Что-то ужасно, ужасно неправильное.
Пальцы Малира безжалостно терзали меня, пока удовольствие не сжалось тугим узлом, и тело отвечало ему против моей воли, позволяя моему возгласу сорваться в виде стона.
– Нет…
Он покрыл поцелуями мою грудь, опускаясь к шраму, и пробормотал:
– Простони мне это снова. От этого я твердею.
Он удерживал меня, прижимая плечо к моему колену, когда присел между моих ног. В один резкий рывок он задрал юбку выше бёдер и оставил её лежать вокруг талии. Раздвинул меня пальцами и уткнулся лицом между бёдер.
Моё тело задрожало от ощущения его рта – он сосал и лизал, словно одержимый. Язык закручивался, вычерчивал спирали, находил каждую чувствительную точку, пока я задыхалась. Каждый его толчок языком вглубь посылал сквозь меня ударные волны, и я стонала всё громче.
– Малир… – его имя вырвалось из моих губ низким стоном, ещё сильнее разжигая его.
Между ног нарастало давление, разливалось тёплой жидкой волной от клитора, предвещая то, чего я не могла ему отдать. Не должна была!
Я вдавила руку в грудь, вонзая ногти в шрамы, пока не стало больно, пока боль не прожгла сквозь это безумное возбуждение.
– Нет!
Обернись, – приказала я праймелу. – Обернись сейчас же!
Тело разлетелось в белые перья, и моя стая закружилась в тесном пространстве в дезориентированной панике. Мы рушились на мешки с зерном, били крыльями о стены, царапались о грубое дерево, издавая крики отчаяния.
Вон! Вон отсюда!
Наконец мы вырвались через открытое окно. Снежный ветер холодил перья, когда мы рванули ввысь.
Крылья хлопали, вороны каркали.
Но не наши.
Один из нас оглянулся – маленькое сердце дрогнуло при виде пяти ворон, чёрных как смоль, что гнались за нами, летя куда быстрее наших изможденных крыльев. Мы рванули вправо, скользнув так низко над замёрзшим озером, что кончики крыльев задели прозрачный лёд. Вороны следовали, копируя каждый наш манёвр, сокращая расстояние.
С огнём в лёгких мы резко взяли влево, юркнув между обвисших ветвей заиндевевшей7 сосны. Голубое поле мелькало внизу размытым пятном, сосульки на голых ветвях сверкали в бледном свете. Но чёрное облако не отставало, терзая наши перья, загоняя нас в жёсткие потоки ветра, что обжигали мышцы. Было слишком больно!
Внезапный порыв подхватил нас, закружив в безумном вихре. Вороны Малира сомкнулись вокруг, позволив нашим усталым крыльям отдохнуть в их воздушном следе. Они направили нас вниз, к камням за водопадом, скрытым массивными сосульками, с которых непрерывно стекала вода.
Я снова обрела человеческий облик и рухнула на камень, совершенно обессиленная. Каждая мышца болела, тело протестовало, пока я лежала, тяжело переводя дыхание.
– Набегалась от меня? – Малир подошёл, и глаза его стали темнее, чем мгновением раньше, белки пронизались чёрными жилами. Он взобрался на меня, прижав к камню своим телом, прежде чем просунул руку под мою голову, поднимая её с твёрдого камня. – Урок второй: измотай тело слишком сильно – и ты уже не сможешь призвать своего праймела.
Другая его рука рванула ткань моего платья, мяла и терзала грудь, пока острый ноготь не обвёл кружок вокруг соска. Он прижимал свой твёрдый член к моей киске с такой силой, что ткань между нами не давала никакой защиты, будто он намеревался разнести каждое препятствие, что ещё держало нас врозь.
Моё тело плавилось в диком, стремительном ритме, как бы ни жгла вены отчаянная ненависть к себе за это.
– Ты отвратителен.
– Знаю, – его рука оставила грудь и скользнула вниз, задирая юбки, прежде чем он рывком отодвинул бельё, обнажая меня. – Каждый клочок тьмы, каждое порочное желание, каждую выжженную часть себя я вложил в тебя. Ты вкусила моей развращённости, моей ненависти, моих душащих теней. – Его пальцы шарили всё настойчивее, всё лихорадочнее. – И тебе это понравилось. Богиня, ради всего святого… скажи мне, что тебе это понравилось.
Я задрожала от его слов, потому что какая-то извращённая часть меня действительно отзывалась на его тьму, на тени, пробуждавшие во мне самые низменные желания.
– Ты предал меня!
– А до того, как я это сделал, ты любила меня? Хоть чуть? Хоть день? Скажи «да». Целуй Себиана, если должна, но хотя бы это отдай мне. – Горячая, гладкая головка его члена упёрлась в мой вход, уже скользкая от семени, заставив меня задержать дыхание. – Потому что если любила, то что же тебя так пугает, что ты всё время бежишь? Хм? Если ты могла полюбить все мои осколки, как могла богиня не создать тебя для меня?
Я стиснула бёдра вокруг его, не позволяя ему войти.
– Нет. Не делай этого!
– Ш-ш… – его тишина накатила вместе с волной теней, что ударила в мой воображаемый ящик, просочившись сквозь стекло прямо в самое нутро. – Свяжись со мной. Прошу!
Нет. Нет, нет, нет.
Я зажмурилась.
Обернись!
Ничего.
Сконцентрировалась на своем праймеле.
Обернись!
Пусто.
– Малир! – я закричала, колотя кулаками его плечи и руки.
Без толку.
Лишь когда я ударила его по лицу, так что его голову резко отвело в сторону, волосы прилипли к губам, а моя ладонь вспыхнула, будто я коснулась раскалённых углей.
Ониксовые глаза Малира метнулись обратно ко мне. Челюсти дрожали, губы разомкнулись, зубы скалились, когда он взревел:
– Ты не имеешь права причинять мне боль!
Из его глаз просочились чёрные слёзы.
Я задрожала под этим чёрным взглядом, под тьмой, что пожирала радужку и белки вместе с ней, превращая его во что-то жуткое. Чудовище. Что же…
Он схватил меня за волосы, дёрнув вверх, садясь на корточки, а затем резким движением перевернул на живот. Его тяжесть навалилась между лопаток, вдавливая грудь в твёрдый камень. Что-то обвилось вокруг бёдер. Один рывок – и мой зад поднялся вверх. Колени зажгло болью.
Малир вонзился в меня, прорвав напряжённые мышцы и ударив до самой души. Поток теней последовал за этим, обрушившись на мой ящик, раскидав по стеклу сотни трещин. Худые щупальца просочились внутрь – скреблись, царапались – обвивали что-то глубоко в моём центре. Потом дёрнули.
Узы!
Я снова закрыла глаза, сосредоточившись на ящике. Нет, не стеклянный. Алмазный! Несокрушимый. Чёрный, как бездна моего сознания, такой чёрный, что тени не различали его среди собственных щупалец. Непроницаемый.
– Что ты делаешь?! – зарычал Малир в бешенстве за моей спиной, вбиваясь так яростно, что щебень и гравий царапали мою щёку. – Так или иначе, но я добьюсь этой связи!
С рыком Малир обрушил всю свою силу в яростный штурм моей пустоты, в отчаянную атаку, призванную сокрушить защиту. Но я держалась. Непреклонная. Я не откроюсь, и он не войдёт.
По крайней мере, не в мою пустоту.
Но в тело он вошёл – жестоко, безжалостно.
Слёзы катились по щекам, когда я обернулась к нему через плечо.
– Не сдерживайся, Малир. Умоляю, – выдохнула я. – Никогда не дай мне забыть, кто ты.
Его лицо исказилось в ярости, тени пылали в глазах. Но когда он заметил мои слёзы, странное чувство скользнуло по его чертам, затемнило их и заставило всё тело дрожать.
Он посмотрел вниз, туда, где был погребён во мне, задержал взгляд на миг, и тьма чуть рассеялась в его глазах – пусть и не до конца. Затем он выскользнул, отстранился совсем, быстро поднялся и отвернулся ко мне спиной.
Я, пошатываясь, села, пригладила юбки и обхватила колени руками. Тишина натянулась между нами, тяжёлая и вязкая. Почему он остановился?
– Я не хотел… – его голос сорвался, стихнув на дрожащем выдохе. – Знаю, оправдание никчёмное, но у меня мало власти над собой…
Влетела стая ворон, и из теней вышел Себиан.
– Я везде вас искал, обшарил все закоулки… Подождите. Почему ты плачешь? Что случилось? – он повернулся к Малиру, крик его отразился эхом от камня. – Что ты опять натворил?!
Малир направился к занавеси сосулек, свисающих с уступа. Он оглянулся через плечо, и в его глазах блеснуло то, что я видела в них всего однажды – в тот миг, когда он узнал о моей роли в смерти брата. Только теперь в этом блеске не было ненависти. Не осталось ничего, кроме… печали.
Я поёжилась под его неприкрытым взглядом.
– Он научил меня оборачиваться.
Малир выдохнул смешок и повернулся к просвету между сосульками.
– У тебя есть время до дня перед следующим полнолунием, чтобы тренировать с ней построения в полёте.
Себиан усмехнулся.
– Вот уж правда – времени у тебя вагон.
– Я хочу, чтобы она проводила в воздухе не меньше пяти часов в день, – продолжил Малир, словно не расслышал насмешки. – Каждый день. Ей нужно набрать выносливость, прежде чем мы отправимся.
Себиан шагнул к нему.
– Отправимся куда?
Тени и перья уже закружились вокруг Малира, скрывая его в превращении, но среди хлопанья крыльев повисло одно слово:
– Вальтарис.
Глава 21
Себиан
Наши дни. Граница Вхаэрии и Дранады
Рядом с нами вороны Галантии скользили в нашем воздушном потоке, время от времени устало хлопая крыльями, а наша огромная стая отбрасывала маленькие тени, что ложились на землю внизу. Чем дальше мы следовали вдоль реки вверх по течению, тем мутнее становилась вода, превращаясь в отвратительное, заражённое зелёное болото.
Лучше не становилось. Я бы поклялся, сейчас было хуже, чем год назад. И пахло гнилью. Наверное, какой-нибудь тупой зверь слишком близко подошёл, напился смертельной воды и теперь разлагался под поверхностью.
– Её мышцы устали, – раздался в стае голос Малира, что Галантия так и не научилась делать. – Мы разобьём лагерь вон в том перелеске.
– Нужно держаться подальше от реки, – добавил голос Аскера. – Никто не знает, насколько далеко по берегам она разливается.
Мы спикировали вниз, приземлившись в перелеске, когти прорезали снег. Тени окружали меня, и лишь Галантия нарушала порядок, пошатываясь и делая несколько неловких шагов, шипя и ругаясь. Богиня нам свидетель, летала она просто ужасно. Аскер объяснял, что дело в её перьях – слишком хрупкие. Не то чтобы я возражал против того, чтобы их чистить…
Малир схватил её за руку и дёрнул, пока она не выровнялась. Сначала он нахмурился на неё, потом – на меня. И, не говоря ни слова, отпустил и ушёл проверять лес.
Я смотрел ему вслед, сжимая зубы. За тем водопадом произошло что-то, и уж точно это были не уроки превращений. У меня были догадки, но уверенности не было. Как бы там ни было, то, как Галантия справилась с этим, явно задело Малира, потому что с тех пор он почти не показывался, проводя ночи в одиночестве на крышах, уставившись в океан.
– Посадки станут плавнее, – сказала Марла, похлопав Галантию по плечу, а потом посмотрела на Натиэля. – Эти стволы и ветви подойдут как колонны и балки. Как насчёт того, чтобы заняться делом?
Молодой ткач – семнадцать лет, как он говорил – провёл бежевыми пальцами по своим длинным чёрным кудрям, карими глазами оценивая деревья. Затем лёгким движением руки из пальцев потекли тени. Используя стволы как балки, а ветви как основу, он соткал густые стены теневой ткани. Там, где ветви пересекались или касались, тени образовывали крыши, создавая в лесу подобие палаток.
– Закрой рот, милая, а то язык примерзнет к нёбу, – сказал я с усмешкой, подойдя к Галантии, на которой меховое коричневое платье из теней смотрелось в тон её глазам. – Думала, кто-то из нас согласится ночевать ещё раз на мёртвом дереве?
Она пожала плечами.
– Не так уж и плохо было.
– Не так уж плохо? Да там так сквозило, что я до сих пор шею налево толком повернуть не могу. – Я хмыкнул. – Ты можешь быть Вороной, но это не мешает наслаждаться удобствами человеческой формы, когда есть возможность. Я разведу костёр. – Я склонил лоб к её лбу, улыбнувшись, когда её губы тут же нашли мои в быстром поцелуе. – Поможешь с хворостом?
– Конечно. – Она обернулась в ворон, чтобы те собирали сухие ветки клювами и складывали их на то место, где я вырыл ямку в снегу.
– Я пойду поищу хоть немного дров, – сказал я и углубился в лес.
Слева от меня Аскер вырезал вертела мечом, справа Марла помогала Натиэлю плести одеяла. Впереди стоял Малир, разговаривал с Лорн, слов я не расслышал, пока она не развернулась и не улетела. Наверное, на охоту. С луком я последнее время был бесполезен.
Наверное, потому что у меня стрел не было…
– Мне не нравится, что Лорн всё время рядом с Галантией, – пробормотал я, подходя к Малиру и прикидывая деревья на дрова. – У тебя никогда не возникала мысль, что именно она подожгла ту верёвку во время атаки? Мы вернулись без Галантии, а ты приказал Тарадуру не использовать осадное оружие. Лорн не дура, она знала, что Галантия там.
Взгляд Малира скользнул в ту сторону, куда ушла Лорн, но он покачал головой.
– Она бы так не сделала. Напугать Галантию? Ушибить? Потрепать? Да. Но не убить.
– Лорн её ненавидит, – я фыркнул.
– Я этого не отрицаю. Но это не меняет факта, что, несмотря на все мои усилия переубедить ее, она думает, будто любит меня. Она не сделала бы этого.
– Надеюсь, ты прав, – сказал я. – С ней нелегко справиться, если до драки дойдёт.
– Тебе с кем угодно сейчас нелегко, – пробормотал Малир, бросив на меня обеспокоенный взгляд. – Думаешь, я не вижу, что ты не можешь соткать стрелы? Кинжалы? Галантия тянет твои тени.
И вместе с ними мои обострённые чувства. Особенно теперь, когда Малир стал редким гостем, а признаваться в том, что мне трудно усмирять пустоту Галантии, – это всё равно что позволить дятлу долбить мне мозг.
– Зачем ты вообще притащил Лорн?
Он долго хмурился на меня, прежде чем поднял взгляд и скользнул глазами по деревьям.
– Она единственная из других ткачей смерти, кто хоть немного способен управлять моими тенями, – сказал он наконец. – И это далеко не худшая вещь, когда речь идёт о Вайрии. Она нам нужна.
– И ты наконец удосужишься сказать, зачем?
– Скоро увидишь, – ответил он в десятый раз за последние две недели. – На ночь хватит? – Кивнул подбородком на мёрзлую берёзу, изъеденную древесными червями.
Я посмотрел на трухлявый ствол, тонкие ветви которого держались лишь на клочках коры.
– Вполне.
Малир поднял руку, и его тени рванулись вперёд десятками чёрных канатов. Они обвились вокруг дерева, сжимая всё сильнее, пока лес не огласился хрустом и треском. Щепа полетела во все стороны, но основная часть рухнула вниз у обнажённых корней.
Он коротко кивнул и улетел, оставив меня среди кучи дров – таких же хрупких, как и наше перемирие. Всё – из-за того, что случилось за тем водопадом. Ни ехидных замечаний, ни завуалированных выпадов в сторону Галантии, ни мужского бахвальства, ни вспышек ревности из-за того, что его предназначенная пара проводит ночи рядом со мной.
Словно он сдался.
Мало похоже.
– Дрова подойдут, – сказала Марла, проходя мимо. Она улыбнулась и, присев, собрала часть в подол платья. – Дважды Малир ходил к целителям в Тайдстоуне за лёгким отваром из коры серого дьявола от боли. – Она стукнула себя кулаком в грудь. – Давным-давно, но я помню, как болело сердце по Аскерy.
Я напряг икры в сапогах.
– Это твой тонкий намёк, что ты не одобряешь меня и Галантию?
– Ты там, где хочет тебя богиня. Не мне судить её планы, – ответила она серьёзно, без привычной иронии. – Но смотреть на то, как страдает Малир, – печально.
Я уложил часть поленьев на руку, груз тянул плечо тяжелее, чем следовало бы. Ссоры и предательства в сторону, но Малир был моим лучшим другом, братом, которого у меня никогда не было. Хотел ли я, чтобы он нашёл покой в узах связи? Да. Но я не собирался чувствовать вину за мою любовь к Галантии и её выбор быть со мной.
Я развернулся к кострищу.
– Если он страдает от Бесконечной Тоски, пусть спросит себя, заслужил ли он её.
– Быть может, и заслужил, – отозвалась Марла мне вслед. – Но вот она – нет.
Нога моя замерла на миг, и колебание разлилось по телу. Галантия постоянно мучилась – как бы ни пыталась отмахнуться – делая вид, что её не тянет к Малиру, что где-то глубоко под злостью и разочарованием не осталось в ней привязанности. Если бы не я – изменила бы она решение? Согласилась бы связать себя узами? Смогла бы снова полюбить его? Был бы он лучшим выбором?
Я отогнал эти вопросы и решительно вернулся к костру. Потому что на самом деле важен был только один. Может ли Малир стать хорошей парой и сделать её счастливой?
Больше ничего не имело значения.
Пока он сам не возьмётся за это, к хуям всё остальное.
Спустя какое-то время Аскер сидел на одном из трёх поваленных стволов, которые Малир уложил вокруг костра. Пламя трещало в центре круга, ночь быстро спустилась, но холод был терпимым.
– Согласно донесениям разведчиков, – начал Аскер, – лорд Брисден сделал именно то, что мы и ожидали. Он ведёт оставшиеся войска к королю Барату, усилив оборону Аммаретта несколькими сотнями опытных лучников, как я и предполагал.
Рядом Малир покачал головой, отрывая полоски мяса от зажаренного кролика и не сводя взгляда с огня.
– Меня куда больше тревожат не сами люди, а десяток кораблей, что он забрал, чтобы их доставить.
Лорн сидела позади Аскера на дереве, привалившись к стволу.
– Это можно решить кувшинами с маслом и парой факелов.
– Будто он был бы настолько глуп, чтобы позволить это, – Малир склонился вперёд, упершись локтями в колени, и продолжил есть, всё так же глядя в огонь. – Он увёл суда далеко в море. Путь длиннее, но нашим воронам будет трудно держаться на ветру, не утомляясь.
– Вот почему вороны не мигрируют, – вставил я. – Мы не созданы для океанов. – Я выдернул полоску крольчатины из лапки и протянул её к губам Галантии. – Поешь ещё немножко.
Блядь, как же она красиво улыбнулась.
То, как она ела прямо с моих пальцев, заставляло грудь биться в странном трепете, и всё же она сказала:
– Ты кормишь меня весь вечер.
– Мне это нравится, – ответил я. Так же, как нравилось, что по утрам она принялась расчёсывать мои волосы и собирать их в верхний узел. – Тебе нужны силы. До Вальтариса ещё полдня полёта, а я знаю, что ты устала.
– Справлюсь.
Я мягко коснулся её виска щекой, но тут заметил, как все вокруг неловко заёрзали на брёвнах. Все, кроме Лорн, которая ухмыльнулась за своим куском хлеба. И Малира, который уставился на меня сквозь искры костра так, словно прикидывал, насколько больно будет пройтись босиком по углям.
А потом опустил взгляд в землю.
Совсем не похоже на него.
– Да, жаль, – нарушил паузу Аскер. – Если бы богиня показала мне это… Но женщины, как всегда, непредсказуемы.
Марла цокнула языком.
– Хватит разговоров о войне. Сражений до весны всё равно не будет – слишком много льда в бухте Аммаретта.
Галантия прочистила горло.
– Принц теней, ты наконец скажешь, зачем мы летим в Вальтарис?
– Милое дитя, – фыркнула Лорн, – не задавай вопросов, к ответам на которые ты не готова. А то ещё в обморок хлопнешься.
– О, Лорн, – Галантия издевательски вскинула бровь, – я и не знала, что ты так печёшься о моём здоровье.
Лорн свесила с ветки ногу, и в её глазах блеснуло что-то зловещее.
– Ты в последнее время слишком…
– Я хочу, чтобы ты попробовала поднять тени с Вальтариса, – перебил её Малир. Его голос мгновенно заставил замолчать всех.
Несколько долгих мгновений он продолжал жевать мясо, прежде чем добавил:
– Твоя Пустота глубока… глубже даже, чем была у моей матери.
Из груди Галантии вырвался смешок, который вытянулся в сиплый стон, когда Малир оторвал очередной кусок крольчатины.
– О боги… ты ведь серьёзно.
Малир поднял глаза, облизав пальцы.
– А почему нет?
Галантия шумно сглотнула и провела ладонями по подолу платья.
– И сколько… сколько теней ты хочешь, чтобы я вобрала?
Малир отбросил костяк кролика в кусты.
– Целое королевство.
Аскер медленно кивнул, протянув протяжное «м-м-м».
– Да, её Пустота действительно глубока и сильна. Мысль имеет вес.
– Ты хочешь, чтобы я сняла проклятие теней с целого королевства? Я? – дыхание Галантии сбилось, сердце заколотилось, и она прижала руку к груди. – Я даже, чёрт возьми, крышку на своём нужнике8 никогда толком не поднимала!
Взгляд Малира упал на её пальцы, нервно разминавшие ноющую связь, а потом снова поднялся к её глазам.
– Лорн и я поможем, направим тени, чтобы влить их в твою Пустоту.
– Стоит попробовать, – сказал Аскер, выпрямляясь, его блестящий взгляд унесся куда-то в темноту леса. – Клянусь звёздами, было бы прекрасно снова патрулировать Смоляную дорогу. За жизнь я видел немало мест, но ничего прекраснее нашего Вальтариса.
– Малир сказал: попробовать, – я перебрал пальцами волосы Галантии, растрёпанные ветром, впуская в её Пустоту тени, что были у меня под рукой. Немного, даже недостаточно, чтобы она опустила руку. – Он не требует успеха, тем более сразу. Но это хорошая возможность испытать твой дар за пределами привычного, мм?
Она медленно кивнула.
– Думаю, я постараюсь уснуть.
– Отдохни, дитя, – сказала Марла, а затем посмотрела на меня. – Себиан?
– М-м?
– В моём мешке, у гнезда, – начала она. – Возьми мазь. Она снимет её боль.
– Сейчас приду, – прошептал я Галантии. – Жди в палатке.
