Текст книги "Берегись принцессы или Dragon in distress (СИ)"

Автор книги: Лисавета Синеокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Итарине было весело. Незатейливая мелодия и задорные движения танца создавали легкое и беззаботное настроение. Хотелось так кружиться всю ночь. Но это, конечно, было невозможно. Когда очередной круг закончился, Итарина, почувствовав, что голова совсем закружилась, с сожалением покинула ряды пляшущих. Отскочив в ритме танца от движущегося людского ряда, она пошатнулась, но сильные руки предостерегли ее от падения. Повернув голову, принцесса узнала в стоящем за спиной и удерживающим ее за плечи мужчине Акрана и светло ему улыбнулась.

Нет, она не забыла его реакцию на свой вполне разумный совет, но сейчас сердиться не хотелось, разбираться в недопониманиях – тем более. Хотелось улыбаться и обнять весь мир. Вот она и улыбалась.

Как ни странно князь улыбнулся в ответ.

– Закружилась голова? – просто спросил он.

Ее Высочество кивнула и снова подарила эрлейцу лучистую улыбку.

– Тебе нужно присесть, – усмехнулся он.

– Нет, – покачала головой Итарина. – Если сяду, то пропущу что-нибудь интересное.

– А если не сядешь – упадешь, – иронично заметил эр Харш.

Девушка вздохнула и вынуждена была признать, что жених прав. Все-таки полуторачасовые танцы крепости ногам не прибавляют, а после дня пути и подавно.

– Ты прав, – согласилась принцесса и окинула взглядом пространство в поисках скамьи. Таковой поблизости не нашлось, поэтому, недолго думая, Акран повел ее к дракону. Оставив невесту рядом с Варрашем, он наказал ей никуда не уходить и ненадолго отлучился.

Итарина привалилась к бликующему в отсветах костра чешуйчатому боку и сползла по нему прямо на лежащий рядом хвост. Оценив собственное импровизированное сидение, принцесса хихикнула и с наслаждением вытянула гудящие ноги. Дракон, скорее для успокоения своей драконьей натуры, чем для чего-либо еще, сделал вид, что не заметил слегка нахального самоуправства венценосной особы

Князь вернулся спустя несколько минут с двумя мисками в руках, над которыми поднимался пар. Поведя носом, Ее Высочество сглотнула и протянула руки к деревянной тарелке, от которой невероятно аппетитно пахло сырной похлебкой.

Акран с усмешкой вручил в руки девушки порцию и сел рядом. Нет, не на хвост, как Итарина, подозревая, что никому, кроме нее, такое с рук не сойдет, а на землю рядом. Обняв обеими ладонями глубокую тарелку, принцесса поднесла ее к лицу и, прикрыв глаза, вдохнула аромат горячей свежей пищи. Когда она снова открыла глаза, они сияли чуть ли не ярче звезд, но каким-то голодным светом.

Эрлеец снова улыбнулся и протянул ей ложку, не дожидаясь, пока девушка вспомнит о приборе самостоятельно. Судя по блеску глаз, этого могло и не случиться.

Поблагодарив мужчину кивком, принцесса начала есть. Спокойно и размеренно, не набрасываясь, но наслаждаясь каждой ложкой.

– Мясо с костра – несомненно, великолепное кушанье, но я так соскучилась по супу, – произнесла Итарина после очередного глотка похлебки.

– Да, умеют тут готовить горячее, – поддержал ее эр Харш.

Когда с поздним ужином было покончено (на удивление явар, устроившийся ближе к голове дракона, так и не пришел выпрашивать вкусно-пахнущую снедь), а всеобщее бурное веселье стало затихать, Акран отставив тарелки, произнес:

– Думаю, здесь нам ничем не помогут.

– Почему? – нахмурилась Ее Высочество. Сонливость, нахлынувшая было на нее, от этой фразы слетела, будто ее и не было вовсе.

– Ты же слышала Раяну, – ответил князь. – Спеть такую песню сирена может лишь тому, кому уже пела. Но из того, что я видел, ни одна из них не захочет давать свободу мужчине.

– Их привязанность понятна. Они живут с этими мужчинами многие годы, рожают от них детей, – пожав плечами, сказала девушка.

– Нет. Тут дело совсем не в привязанности и уж тем более не в любви. Просто сирены любят власть, – не согласился эрлеец и добавил. – Любовь не отнимает права выбора.

– Наверное, ты прав, – вздохнула принцесса, со стороны дракона тоже раздался тяжелый вздох:

– Князь прав. Ни одна из них не откажется от власти, – как мог тихо пророкотал ящер.

– И что же нам теперь делать? – растерянно переводя взгляд с Акрана на Варраша и обратно, спросила Итарина.

– Идти к другому поселению сирен, – ответил эр Харш.

– Куда? – поинтересовалась девушка.

– На северную границу Лекрана, – в этот раз слово взял дракон.

– Далековато, – протянула принцесса, смотря на уставшие ноги.

– И нет никаких гарантий, что тамошние жительницы согласятся нам помочь в отличие от здешних, – согласился с ней мужчина.

– Да уж...но неужели сирены не испытывают совершенно никаких чувств к мужчинам, с которыми живут? – никак не могла поверить Итарина.

Князь пожал плечами и ответил:

– Не знаю, может, какие-то и испытывают, но они явно недостаточно сильные для того, чтобы дать спутникам право выбора.

Какое-то время они провели в молчании, а потом Итарина решилась задать вопрос:

– Акран, неужели тебе ни капли не было страшно ехать сюда? Ты ведь не знал, что благодаря своему характеру не представляешь для сирен интереса, – второе предложение принцесса произнесла с иронической усмешкой на губах.

– В эрлейских мальчиках с самого детства искореняют страх за себя, – ответил мужчина.

– Значит, эрлейские воины ничего не боятся? – с интересом глядя на жениха, уточнила Ее Высочество.

– Боятся. Но не за себя, а за своих родных, тех, за кого несут ответственность и тех, кого любят, – пояснил эр Харш. – Я несу ответственность за тебя, Итарина, поэтому не мог позволить тебе ехать без должного сопровождения, при всем моем уважении к Варрашу.

Дракон, который, конечно, слышал каждое слово, скептически фыркнул.

– Я все равно не считаю себя неправой, – подняв глаза к звездам тихо протзнесла девушка.

– А кто сказал, что таковой тебя считаю я? – вопросительно приподнял бровь князь и добавил. – Мне приятно твое беспокойство за мою судьбу.

Итарина тепло улыбнулась Акрану, а затем в ее глазах вспыхнули хитрые искорки, и она наигранно-удивленно ответила:

– Твою судьбу? Вообще-то я беспокоилась за свою. А вдруг бы ты поддался чарам сирен и женился бы на другой. Тогда мне было бы ни за что не стать княгиней. Папа бы расстроился, и мне бы точно попало за продолжительное несанкционированное путешествие с драконом. А так, хоть будет на кого всю вину свалить. Ведь из нас двоих более разумный и ответственный именно ты.

Мужчина улыбнулся и ответил:

– Хитрюга. Но рад, что ты это понимаешь.

– Я не хитрюга, – уперев руки в бока, произнесла девушка. – Принцессам быть хитрюгами не положено.

– А кем им положено быть? – заинтересовался эр Харш.

– Невесомыми феями с неизменно-дружелюбным характером и чарующей улыбкой, – заученно ответила Ее Высочество, а потом добавила заговорщицким тоном. – По крайней мере, так утверждает мой учитель этикета. Но, откровенно говоря, я таких еще ни разу не встречала. В основном все принцессы в той или иной степени хитрюги.

Акран улыбался и смотрел на уставшую, но по-прежнему веселую принцессу и любовался отблесками костров в ее волосах, теплой улыбкой и задорным блеском в янтарных глазах.

* * *

Еще одна полубессонная ночь сделала пробуждение воистину невыносимым. Итарине казалось, что она только что закрыла глаза и, наконец, приняла удобную позу. Подушка была такой мягкой и теплой, хотелось зарыться в нее лицом и раствориться, оставшись в ней навсегда, но кто-то настойчиво будил ее, осторожно теребя за плечо. С огромным усилием разлепив глаза, принцесса подняла голову и сфокусировала взгляд на не дающем ей покоя человеке, а вернее, как оказалось, сирене, дочери хозяйки.

– Вставай, Итарина, – произнесла Малия, улыбаясь. – Завтрак уже на столе, а твои спутники ждут только вас с подругой, но ее мне разбудить не удается.

– Да, Лея спит беспробудным сном. Есть только одно средство поднять ее с кровати, когда она так крепко спит, – поймав заинтересованный взгляд девушки, Ее Высочеств села, потянулась и, подмигнув, произнесла нарочито-громко. – Неси кувшин с водой.

Рядом завозилась фрейлина и из-под соседней подушки донеслось приглушенное, но весьма недовольное:

– Только попробуй, Ита!

– Проснулась, – с усмешкой констатировала принцесса и, пожав плечами, добавила. – Кувшин отменяется.

Малия хихикнула и скрылась за дверью, выделенной девушкам маленькой комнаты. Итарина встала, снова потянулась и стала быстро одеваться. Взглянув на одеяло и подушку, лежащие поверх подруги, поторопила ту:

– Лея! Вставай быстрее! Завтрак уже на столе, да и хозяев заставлять ждать нехорошо.

Раздался приглушенный стон и рыжеволосая, а с утра еще и лохматая девушка вынырнула из постели, являя собой сонное и хмурое зрелище.

– Ты чего куксишься? – удивленно спросила Итарина.

– Ой, Ита, – вздохнула фрейлина. – Я, кажется, сделала глупость.

– Это какую? И когда успела? – удивилась принцесса.

Издав еще один тяжелейший вздох, Олеяна призналась:

– Я вчера Иштара поцеловала.

Глаза Итарины округлились от удивления, и до того, как она успела что-либо спросить, подруга быстро заговорила, пытаясь объяснить свой поступок:

– Просто его одна сирена заприметила. Наглая до безобразия! И начала ему петь. Прямо при мне, представляешь?! Пришлось действовать быстро. Я ему уши закрыла, а он все-равно головой вертеть пытался. Его нужно было срочно отвлечь чем-нибудь... Ну, я и...

– Отвлекла, – потрясенно закончила за нее Итарина, а потом усмехнулась. Раз, другой и уже через пару секунд раздался ее заливистый смех. – Ну, ты, Лей, даешь!

Фрейлина прижала ладонь ко лбу, зажмурилась и выпалила:

– Только он, кажется, как-то не так это воспринял.

– В смысле? – прекратив хохотать, уточнила принцесса.

– Ну... очень уж он увлеченно стал целовать меня в ответ, – пояснила рыжеволосая, а вспомнив о том, насколько увлеченно, покрылась румянцем.

Итарина изо всех сил пыталась сдержаться, но уголочки губ все же растянулись в улыбке, и она приознесла, сдерживая смех:

– А что, Лей, все как заказывала: светловолосый мужественный эрлейский воин и весь из себя такой тобой заинтересованный.

– Ничего я не заказывала, – насупилась подруга, но блеск в глазах выдавал зарождающееся веселье.

В дверь комнаты сдержанно постучали, напоминая о том, что их ждут за столом.

– Сейчас! – одновременно выкрикнули девушки и стали поспешно приводить себя в порядок, то и дело бросая друг на друга взгляды: Итарина – лукавые, а Олеяна – смущенно-веселые.

За завтраком их ожидали не только спутники и хозяева, но и неприятные вести. Раяна, дождавшись, когда все рассядутся и приступят к еде, произнесла:

– На празднике я пообщалась с сиренами из совета. К сожалению, в нашем поселении вы не найдете сирены, согласной вам помочь, – бросив быстрый взгляд на Нирса, она добавила. – Мы слишком ценим своих мужчин.

Гостей эта новость не удивила, где-то в глубине души каждый из них это понимал, особенно после прошедшей ночи.

– И раз уж сегодня утром вы здесь в полном составе, – Раяна выразительно посмотрела на телохранителя Ее Высочества и помощника эрлейского князя, – думаю, вам лучше покинуть поселение до обеда.

– Мы принимаем ваш совет и благодарим за гостеприимство, – ответил сирене Акран. – Ждать обеда мы не станем, уедем сейчас.

Раяна кивнула, подтверждая мудрость принятого решения. Нет, ей вовсе не было жалко обеда для гостей, но трем неженатым мужчинам лучше было убраться из поселения. Ведь молодые сирены в большинстве случаев были весьма настойчивыми, если не сказать настырными.

Поблагодарив хозяйку за радушный прием и распрощавшись, они вышли из дома, давшего им недолгий приют. За калиткой уже нервно вышагивал туда-обратно явар, протоптав заметную тропинку в пыли. Заметив на крыльце Итарину, он вильнул хвостом и издал сердитый мявк, намекая, что кто-то пушистый сегодня, вообще-то, не завтракал.

Выйдя за калитку, принцесса протянула кошаку румяный пирожок, который прихватила со стола. Зверь подозрительно обнюхал подношение и недоверчиво уставился на деушку. Мол, ты что предлагаешь мне есть ЭТО? А где МЯСО?!

Ее Высочество пожала плечами и сказала:

– Все, что есть.

Хвостик скорбно вздохнул и со страдальческим видом ухватил зубами пирожок, выдергивая его из рук Итарины.

Варраш с интересом оглядел компанию, уже вышедшую за калитку, перевел взгляд на лошадей, которых вел под уздцы Нирс и выдохнул:

– Уходим?

– Да. И прямо сейчас, – ответил эр Харш.

– Разумно.

Спустя несколько минут они уже сидели в седлах отдохнувших лошадей. Попрощавшись с рыжебородым суровым мужчиной, гости устремились к другому концу площади, чтобы оттуда по главной дороге выйти к окраине и покинуть поселение непредсказуемых своевольных сирен и покорных ревнивых мужчин. Нирс провожал их спины и хвосты довольным взглядом. Он не любил, когда рядом с его госпожой крутились посторонние. С удовлетворенным хмыканьем он закрыл калитку и вернулся в дом.

Утро было ранним. Солнце взошло лишь час назад, и сирены, проведшие вчерашнюю ночь на гулянье, конечно, еще спали. Поэтому покинуть территорию поселения путникам удалось без проблем. Собственно, поэтому Акран и настоял на ранней побудке.

Выезжая за бревенчатую стену через по-прежнему открытые и неохраняемые ворота, Итарина оглянулась. Да, это место было довольно своеобразным и не вполне безопасным, но ночь гулянья ей определенно понравилась.

Неожиданно ее лошадь всхрапнула и резко остановилась. Принцессу немного тряхнуло, но без угрозы выпасть из седла. Недоуменн она посмотрела вперед, чтобы узнать, что стало причиной остановки. Оказалось, Танар, ехавший перед ней неожиданно осадил коня и, соответственно, скакун принцессы тоже прекратил движение.

За воротами стояла сирена с решительным выражением лица. Не все отдыхали после бессонной ночи, одна проснулась рано и поджидала их на выезде из поселения.

Хар Рейни открыл было рот, чтобы задать девушке вопрос, но та опередила его:

– Я передумала, Танар. Я дам тебе то, о чем ты попросил, – тихим, но твердым голосом произнесла Леяра.

* * *

Спешившись, телохранитель Ее Высочества отошел недалеко от ворот к ближайшему дереву вслед за стройной фигуркой своей сирены. По просьбе последней остальные участники отряда расположились чуть поодаль, не более чем в десяти шагах: в пределах слышимости, но так, чтобы не мешать и не отвлекать.

Итарина, отвернувшись и вытащив из-за корсажа жемчужину, передала ее Танару. На мгновение ей показалось, что в глаза сирены вспыхнули ревностью, поэтому принцесса пригляделась к той с еще большим вниманием.

Густая крона дерева, ствол и широкая спина мужчины, закрывавшие обзор создавали иллюзию уединения. Леяра судорожно выдохнула и сказала:

– Зажми жемчуг в кулаке и поднеси к сердцу.

Отриссиец так и сделал. Он вглядывался в лицо женщины, до конца не веря в то, что она действительно собирается сделать. Не выдержав, он спросил:

– Почему ты изменила решение?

– Потому что мне не нужны твои страдания. Я отпущу тебя и, возможно, моя жизнь начнется с нового листа, – сглотнув ком, тихо ответила сирена и запела.

Из ее красивых правильно-очерченных губ полилась мелодия. Очень грустная и медленная, она постепенно набирала темп и скоро стала напоминать грозу с ее вспышками молний, громом и часто-стучащими тяжелыми каплями дождя. Все прекратилось очень резко. Вместо громких звуков, почти крика, звучала тишина.

В некотором оцепенении Танар вытянул перед собой ладонь с жемчужиной и разжал ее. Белый Перламутр сиял и переливался полученной через песню энергией, постепенно затухая.

– Ты действительно отпустила, – не веря в произошедшее произнес мужчина.

Сирена грустно улыбнулась и тоскливым взглядом окинула лицо отриссийца.

– Но если ты отпустила, – продолжил он, напряженно вглядываясь в ее лицо. – Почему во мне ничего не изменилось? Почему я по-прежнему хочу сжать тебя в объятьях и не отпускать?

Из глаз женщины одна за одной полились слезы, раздался всхлип.

– Леяра... – прошептал Танар и, не выдержав, притянул к себе женщину, которую столько лет считал своей и любовью к которой мучился изо дня в день.

Его губы коснулись ее. Его руки крепко до боли сжали стройное тело, но сирена и не подумала вырываться. Вместо этого она обняла воина за шею и прижалась к его сильному телу еще ближе. Это не был нежный поцелуй двух влюбленных. Он больше напоминал исступленный порыв двух настрадавшихся душ. Поцелуй с соленым привкусом крови. И слез.

Через какое-то время, поцелуй был прерван совсем невежливым, но действенным фырканьем дракона. Танар оторвался от губ своей женщины и, по-прежнему держа ее в объятьях и смотря в глаза, произнес:

– Оказывается, я действительно люблю тебя, Леяра.

– Тебе нужно было пять лет, чтобы это понять? – не сдерживая улыбки, спросила женщина.

– Пять лет и одна песня, – улыбнулся в ответ мужчина, а потом добавил, – Ты меня укусила.

– Считай, что это была моя месть, – ответила сирена. – За эти пять лет.

– Легко отделался, – усмехнулся Танар и снова склонился к губам Леяры.

В этот раз он прикасался к ним, как к величайшему сокровищу, легкими нежными поцелуями словно прося прощения.

– Я не могу сейчас остаться, Леяра, – поглаживая ее лицо, словно заново знакомясь с любимыми чертами, произнес хар Рейни, отстранившись. – Но я вернусь за тобой так скоро, как только смогу. Обещаю.

– Я верю тебе, Танар. И буду ждать, – ответила сирена и улыбнулась так счастливо, как не улыбалась долгих пять лет, а потом, хитро прищурившись, добавила. – И не я одна.

Мужчина улыбнулся и спросил:

– Как зовут нашу дочь?

– Как ты догадался? – в ответ спросила женщина.

– По твоей реакции на крыльце, когда ты закрыла мне рот ладонью. Правда не сразу, а только после того, как успокоился, – признался телохранитель.

– Альен. Нашего сына зовут Альен, – ответила Леяра, пристально глядя в глаза Танару, боясь пропустить малейший оттенок реакции.

– Сын? – опешив, переспросил хар Рейни.

Молодая женщина кивнула, подтверждая, что он не ослышался.

– Но я думал, у сирен могут быть только девочки, – не до конца веря услышанному, произнес Танар.

– У сирен рождаются девочки от мужчин, которым они уже спели. Чары делают невозможным зачатие мальчика. Но у нас с тобой все случилось до того, как я спела тебе, – смущаясь пояснила Леяра.

– Неужели ни одна сирена никогда не вступал в отношения с мужчиной до песни?

– Нет, нас с самого детства настоятельно предостерегают от этого, – покачала головой женщина. – Тебе досталась самая глупая сирена, умудрившаяся влюбиться вопреки воспитанию.

– Чему я безумно рад, – хрипло произнес Танар и снова приник к губам Леяры, прижимая ее к себе еще ближе. В этот раз не было ни слез, ни всхлипов. Только страсть и желание раствориться друг в друге. Кто знает, может, такая встреча и стоила пяти лет разлуки?

* * *

Танар проводил свою сирену обратно до ворот и смотрел ей вслед, пока ее стройная фигурка не скрылась за поворотом. Вернувшись обратно, он напоролся на блестящие высшей степенью любопытства глаза Итарины и Олеяны и удивленно-заинтересованные взгляды эрлейцев.

– Танар, – осторожно начала принцесса, – Эта девушка, Леяра, она твоя...

– Она моя жена, – не дожидаясь окончания вопроса, ответил хар Рейни.

– Извини за дотошность, но я все же спрошу. Официальная? – уточнила Ее Высочество.

– Нет. Но я исправлю это как можно скорее, – непререкаемым тоном заявил мужчина.

– Ясно. И она спела тебе песню, дарующую свободу, – подталкивая к дальнейшему рассказу, произнесла Итарина. – Значит, ты был очарован?

– Был, – признался телохранитель. – С самого начала. А потом она мне спела первую песню.

Эрлейские воины понимающе заухмылялись.

Принцесса открыла было рот, чтобы задать следующий вопрос, но хар Рейни ее прервал:

– Думаю, нам следует увеличить расстояние между нами и этим поселением. Не все сирены такие совестливые, как Леяра. Вернее, даже, она такая одна. Так что, лучше не будем ждать, когда они проснутся и вспомнят, что еще недавно у них гостили двое мужчин, вполне пригодных для того, чтобы стать отцами маленьких сирен, – с этими словами он передал жемчужину Ее Высочеству.

Варраш проследил за тем, как Белый Перламутр, теперь обладающий всеми нужными характеристиками, исчезает в маленькой ладошке, чтобы впоследствии быть спрятанным в более надежном месте: за корсажем. Дракон тяжело вздохнул. Ему не терпелось освободиться от сосущего его энергию артефакта, но он понимал, что дожидаться сирен глупо и лучше совершить перенастройку в месте достаточно удаленном отсюда, поэтому кивком головы поддержал позицию телохранителя, как и эрлейские воины.

Вскочив на коней, они умеренной рысью снова двинулись в путь. Как только поселение за их спинами стало удаляться, Иштар обратился к хар Рейни с вопросом:

– Почему ты сказал, что мужчин, пригодных к воспроизведению маленьких сирен двое? Нас же трое.

– Нет. Сирены узнают очарованных с полувзгляда, а еще вчера я был именно таким. И не то, чтобы они благородны настолько, что не связываются с чужими мужчинами. Просто очарованному не нужна никакая другая женщина, кроме той, что спела ему. Ну и вдобавок они не любят пользоваться чужими вещами, – ответил Танар.

– Какое интересное отношение к отцам собственных детей, – хмуро прокомментировал Иштар.

Хар Рейни лишь пожал плечами, мол, сирены...

– Танар, а как же тебе теперь быть? – не смолчала и Олеяна. – Ты ведь обещал вернуться, но больше не под влиянием чар. А что если другая сирена решит тебе спеть?

– Ничего, кроме безмерного удивления последней, – ухмыльнувшись, ответил отриссиец. – Тот, кому была спета песнь, дарующая свободу, больше не подвержен чарам сирен. Так что теперь я могу оценивать их пение исключительно с эстетической точки зрения.

– Эх, я бы хотела посмотреть на физиономию разочарованной сирены, – вздохнула фрейлина.

– Интересно, почему они тебе так не понравились? – лукаво прищурившись, вопросил Иштар.

Олеяна на секунду смутилась, а потом решительно ответила:

– Не люблю стервозных склочных женщин. Не сходимся из-за похожести характеров.

– Ну-ну, – иронично усмехнулся эрлеец.

Ближе к полудню явар стал подавать признаки беспокойства, и весьма неоднозначные. Кот прозрачно и настойчиво намекал, что неплохо было бы уже и поесть. Наблюдая за выказывающим голодное недовольство животным, Танар, хоть и нахмурившись, но все же доброжелательно проворчал:

– В который раз убеждаюсь в твоей наглости, Хвост. Лапа твоя давно зажила. Иди и поймай себе обед, наглая усатая морда.

Услышав такие кощунственные слова, явар укоризненно посмотрел на телохранителя Ее Высочества и издал такой оскорбленный мявк, что заулыбались все, и даже от дракона послышался звук, очень напоминающий смешок.

Явар же принял вид, который красноречиво заявлял, что, мол, ты, человек, сказал не подумав, поэтому я сделаю вид, что этого не слышал, и, гордо подняв голову и всячески демонстрируя свою независимость, продолжил путь.

– Непрошибаемое создание, – с усмешкой прокомментировал Акран.

– Зато милое и пушистое, – парировала Итарина, послав умиленную улыбку объекту обсуждения.

Хвостик на эти слова никак не отреагировал, старательно удерживая высокомерное выражение морды.

Спустя некоторое время, отряд остановился на привал, найдя подходящее место – обширный перелесок. Тут тебе и деревья, дающие укрытие от солнца и достаточно простора для того, чтобы дракон чувствовал себя комфортно.

В этот раз на охоту снова отправился Варраш, заявив, что после двух изматывающих практически бессонных ночей и непрекращающегося пути они не подстрелят даже спящую косулю.

Мужчины спорить не стали, признавая справедливость слов ящера, и уже спустя несколько секунд крылатый змий взмыл в небо, радуясь новой возможности соединиться со стихией и предвкушая скорое освобождение.

В этот раз девушек настоятельно освободили от какой бы то ни было работы, наказав отдыхать, пока мужчины все сделают сами, чем принцесса и ее фрейлина и воспользовались. Облюбовав место под ближайшим деревом, они сели, прислонившись к стволу и стали наблюдать за действиями спутников. Размеренные, экономные и четко-выверенные действия мужчин успокаивали, а недостаток сна явно напоминал о себе. Очень скоро глаза девушек стали закрываться и они погрузились в дрему.

Мирные звуки потрескивающего костра и звонких птичьих трелей были прерваны коротким свистом. Стрела задела руку Акрана, оставив на ней глубокую царапину, стремительно насыщавшуюся красной жидкостью. Тренированные воины мгновенно пригнулись и стали оглядываться в поисках источника угрозы. Долго быть в неведении им не пришлось. Стрелы одна за одной стали вылетать из-за деревьев. Мужчины слаженно, не сговариваясь, ринулись к четвероногому транспорту, чтобы вооружиться, а затем стали продвигаться к дереву под которым спали девушки. Но они не успели.

Вслед за стрелами из-за деревьев показались нападающие. Это были тышхатцы. С громкими криками и гиканьем они ринулись на троих мужчин, тесня тех на открытую местность. Стрел больше не было. Зато было численное превосходство противника.

Сон Итарины прервал грубый рывок. Чья-то наглая рука вздернула девушку вверх, перехватила за талию и вскинула себе на плечо. Открыв глаза, принцесса какое-то время просто не могла понять, что происходит. Из оцепенения ее вырвал крик Олеяны. Оценив со своего положения одежду индивида, явно намеревавшегося ее похитить – иначе с чего бы ему стремительно удаляться от места стоянки с ней на плече? – девушка узнала в нем тышхатца, и, судя по его действиям, разговаривать и пытаться договориться смысла не было.

Принцесса с силой ударила похитителя по спине. Потом еще раз и еще, но мужчина не обращал внимания на ее трепыхания. Где-то рядом раздавались ругательства подруги:

– Отпусти меня, грязный мужлан! Убери руки!

Итарина нахмурилась и стала молча и сосредоточенно молотить по спине тышхатца, вкладывая в удары всю силу, которой располагала. Однако место привала становилось все дальше, а лязг оружия и крики все глуше.