Текст книги "Берегись принцессы или Dragon in distress (СИ)"

Автор книги: Лисавета Синеокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Лисавета Синеокова
Берегись принцессы или Dragon in distress

Пролог

В полумраке пещеры напротив огромной разнородной кучи всякой всячины, возвышающейся над полом на добрых полметра, сидела девушка и рассматривала ее составляющие, отмечая известные и незнакомые предметы. Заметив что-то, тускло-блеснувшее совсем не глубоко, практически на поверхности, она не удержалась, протянула руку и схватила это, одновременно потянув на себя.

– Ой, а это что такое? – прозвучал ее очередной вопрос. Не менее чем сотый за последние полчаса.

Вслед за этим добрая треть хорошо утрамбованного барахла разной степени ценности съехала, потеряв, как оказалось, важную для сохранения равновесия вещь.

Дракон не выдержал и издал громкий рык. А что? И у них терпение, бывает, иссякает. От неожиданности принцесса выпустила из руки кулон, о котором спрашивала, и он со звоном упал на каменный пол пещеры. От удара жемчужина, находившаяся в углублении, выскочила из паза и покатилась в сторону разозленного ящера.

В ту же секунду он застыл, а его глаза будто остекленели.

– Дракон, ты чего? – спросила девушка, видя, что тот не шевелится, не моргает и даже не дышит. – Эй, дракон, ты что, умер? А я говорила, тебе надо меньше нервничать, беречь себя, все-таки, возраст уже не тот.

Опровергая подобные предположения, ящер выпустил в ее лицо поток горячего воздуха, а вслед за этим прозвучали слова, полные негодования:

– Ты можешь просто посидеть спокойно, ничего не трогая? Хотя бы пять минут?

– Да ладно тебе, как будто пять минут играют большую роль, – махнула на него рукой девушка, ничуть не испугавшись ни недавнего рыка, ни кратковременного анабиоза хозяина пещеры, – а мне когда еще выпадет шанс побывать в логове дракона?

Ящер тяжело вздохнул.

А ведь день так хорошо начинался...

1.Первая встреча или Oops!... I did it again

– Итари! Итари! – раздавался звонкий девичий голос над полянкой.

– Угм, – издала тихий звук девушка, сидящая на подогнутых под себя ногах в метровых зарослях трав напротив пристроившегося на стебельке клевера жука и сосредоточенно его зарисовывающая. То и дело рыжеватая прядь из небрежно заплетенной каштановой косы спадала ей на глаза, отчего приходилось тонкой направленной струйкой воздуха сдувать ее к уху.

Черный лоснящийся жук, под определенным углом отливавший красным и деловито перебиравший тонкими прозрачными крыльями, занервничал. Девушка замерла и задержала дыхание. Подозрительность создания была успешно усыплена воцарившейся тишиной, и он снова принялся ползать по стеблю вверх-вниз, пробуя его хоботком. Карандаш опять заскользил по бумаге, соединяя линии в рисунок.

– Итари! – прозвучало уже гораздо ближе и громче. Насекомое замерло. Девушка тоже.

Совсем рядом раздались звуки раздвигаемых стеблей разнотравья и победный возглас:

– Ита! Ну наконец-то я тебя нашла!

Жук, снесенный звуковой волной, оскорблено ужужжал подальше от странного громкого создания, а девушка укоризненно посмотрела на прервавшую идиллию подругу, с силой сдув снова мешающие обзору волосы и вложив в этой действие все свое недовольство.

– Опять ползаешь по земле, – обреченно вздохнув, констатировала увиденное обладательница громкого голоса.

– Лейка, ты согнала мне такой экземпляр! – возмущенно насупив брови, ответила девушка.

– И кто же на этот раз: червяк, богомол или землеройка? – приподняв бровь, решила внести ясность подруга. – Я тебе удивляюсь, Итари, тебе по праву рождения положено из насекомых интересоваться разве что бабочками – и то только тогда, когда они нанизаны на иглы и находятся под стеклом

– Чтоб ты знала: за живыми организмами наблюдать гораздо увлекательнее, чем за их пришпиленными к картону труппами, – ответила Итарина, поднимаясь и отряхивая одежду от сухих комочков земли, маленьких камушков и засохших стеблей и листочков.

– Как тебя вообще угораздило родиться принцессой? – подозрительно прищурившись, вопросила Олеяна и тут же выдвинула собственную версию событий. – Не иначе как душа твоя с душой теперешней дочки какой-нибудь травницы случайно поменялась местами. И сидит она сейчас, бедненькая, отрешенно перетирая снадобья в ступке, смотрит в окно и вздыхает о красивых платьях, балах и принцах.

– Да уж, тут явно что-то пошло не так, – с улыбкой поддержала ее шутку вторая девушка.

– Ну, покажи хоть свое очередное открытие, – с интересом заглядывая в блокнот, попросила подруга.

– Смотри, какой красавец! – гордо продемонстрировала ей набросок Итарина.

Критически оглядев рисунок, присмотревшись и так, и эдак, она, наконец, вынесла вердикт:

– Не знаю, Ита, по-моему, жук как жук.

– Сама ты 'жук как жук', – ответила ей принцесса, закрывая блокнот и прижимая его к себе, словно невинно обиженное дитя. – Ничего ты не понимаешь. Это насекомое крупнее своих собратьев по виду минимум в полтора раза!

– И это, вне всяких сомнений, его величайшее достижение, – перебила ее возмущенную речь Олеяна. – Идем, уже пора возвращаться. Ты вообще-то сюда по нужде забрела, если помнишь.

– Ой. А подожди меня минуточку, – виновато попросила девушка и хотела, было, отойти подальше в поиске подходящего местечка, когда услышала суровый голос подруги:

– Только сначала блокнот отдай, – рыжеволосая протянула руку, всем видом показывая, что этот вариант – единственный, при котором Итарина сможет удалиться, – А то опять на какую-нибудь сороконожку засмотришься, а потом будешь ловить сочувственные взгляды охраны, мол, ее высочество животом мается. И я вместе с тобой.

Последнее предложение Олеяна проворчала чуть слышно, но Итарина все равно его уловила, насмешливо хихикнув, а потом, все-таки вручив подруге маленькую тетрадь со специальным креплением для карандаша, скрылась в зарослях травы, из которых выбралась спустя минутку посвежевшая и готовая продолжить путь.

Забрав обратно свое бумажно-грифельное сокровище, она последовала за подругой к дороге, на которой их ждал кортеж, долженствующий сопроводить Их Высочество Итарину эр Шария Отрисскую в родной дом в столице под крыло к венценосному батюшке, Его Величеству Кантелу эр Шария Отрисскому, внезапно и с невероятной силой соскучившемуся по единственной дочери. А то, что домом принцесса это место отнюдь не считала, было не суть важно.

Прокладывая себе дорогу среди буйно растущих метровых стеблей дивно пахнущего полевого разнотравья, Олеяна, первая фрейлина ее высочества, спросила:

– Что-то рано в этот раз мы возвращаемся, обычно раньше конца осени нас поторапливать и не думал никто, а тут только арлир-месяц настал, и сразу гонцы заявились.

– Наверное, случилось что-то непредвиденное, – попыталась предположить Итарина. – Иначе отец не стал бы забирать меня от бабушки раньше срока.

– Обожаю твою бабушку. Будь у меня такая, ни за что на свете в столицу бы не поехала, – обернувшись, вставила рыжеволосая.

– Я б тоже не поехала, может быть, да кто ж меня спросит? – ответила ей принцесса.

– Ладно, не трусь, я тебя в обиду не дам, – покровительственно произнесла подружка и задиристо подмигнула.

– Что? Ты смеешь подозревать свою принцессу в трусости? – наиграно-грозно вопросила Ее Высочество и в праведном порыве схватила первый попавшийся стебель, рванула на себя и, потрясая им в высоко поднятой руке, возгласила. – Готовься к заслуженной каре!

Олеяна весело взвизгнула и ринулась вперед, убегая от грозящей настигнуть ее расплаты.

– Стой, трусиха, и прими наказание достойно! – вещала ей вслед Итарина, едва сдерживая хохот и перескакивая ямки.

На дорогу они вывались растрепанные, раскрасневшиеся и донельзя довольные, за что схлопотали сердитый взгляд командира отряда.

– Ваше Высочество, все в порядке? – вежливо уточнил он, намекая на расхристанный вид девушки.

– Более чем. Мы можем продолжать путь, – спокойно ответила она, не обращая внимания на направленную на нее укоризну.

После этих слов, они с Олеяной забрались на своих лошадок и всем видом выразили готовность следовать намеченному маршруту.

Хмыкнув в усы, командир дал знак выстроиться согласно порядку сопровождения лиц, принадлежащих к королевской крови, и отправляться.

Мерное покачивание в седле из стороны в сторону не давало расслабиться. Девушкам уже много раз предлагали занять приличествующее им место в карете, и каждый раз они упирались и отнекивались что было силы. Ну, кому захочется труситься в душной темной карете, когда можно подставить лицо свежему ветерку и полюбоваться на открывающиеся из седла виды, не скованные шторами и оконными рамами.

В такие моменты Итарина обычно очень жалела, что у нее всего одна пара глаз. Подумать только, ведь если бы их было хотя бы в три раза больше – на затылке и на макушке – сколько всего интересного можно было бы увидеть одновременно. А так приходилось довольствоваться малым и постоянно крутить головой, чтоб не пропустить ничего примечательного. Про пары рук принцесса и думать не хотела – одно расстройство. Глаза еще худо-бедно справлялись с любознательными запросами девушки, а вот рук не хватало совсем уж критически. И далеко за примером ходить не надо. Вот хотя бы сегодня, когда она зарисовывала черного летающего красавца, еще пара конечностей ей бы нисколько не помешала: одной дополнительной рукой она бы придерживала непослушную прядь волос, а второй нос чесала. А то пыльца так и норовила в него попасть, но чихнуть себе позволить было бы совсем неуместно, жук после такого звука непременно бы улетел. Вот и приходилось поминутно задерживать дыхание.

Досадуя на такую непродуманность, граничащую с несправедливостью, Итарина поделилась своими соображениями с подругой. В ответ Лея разразилась приступом смеха, в перерывах между которым всхлипывала:

– Ты бы еще многоножкой стать захотела! – и захохотала еще громче. – Нет-нет, если бы ты еще и несколько пар ног имела, тебя бы непременно разорвало от стремления бежать в противоположные места одновременно.

– Лей, ну серьезно.

– Если серьезно, ты только представь, как бы подобное выглядело со стороны: несколько пар плеч и рук – если только они не будут расти из другого места – это еще ничего, а вот с глазами явный перебор. Волосы будут постоянно загораживать обзор, колоться и лезть под веки, отчего они будут постоянно чесаться. Как вариант, конечно, волос на голове совсем может не быть. Вот теперь представь себе подобное лысое многоглазое и многорукое существо.

– Ну, да, даже страшновато как-то, – согласилась ее высочество с доводами подруги.

– Что поделать, красота требует жертв и первая из них – удобство, – картинно вздохнув, попыталась ее приободрить Олеяна.

– Ну не знаю, по-моему, как раз эта жертва наименее обоснована, – пожав плечами, не согласилась принцесса.

– Тебе хорошо говорить, – с легкой укоризной взглянула на нее девушка. – Ешь, что хочешь, в любых количествах и даже грамма не набираешь.

Эта тема была для Олеяны, девушки, обладающей приятной мягкостью и округлостью черт и совершенно не склонной к полноте, но, почему-то, пребывающей в непоколебимой уверенности в обратном, уж очень животрепещущей.

– Не начинай, – грозно нахмурившись, прервала ее принцесса, которая терпеть не могла стенания стройной подруги на тему 'я пухлая!' 'ты только посмотри сюда (и тут упоминалось место, которое в данный момент девушка считала недостаточно обезжиренным)'.

Состроив недовольную рожицу, спутница ее высочество решила сменить тему:

– Ита, скоро уже столица? – спросила городская и ценящая удобства барышня, которой одинаково надоело трястись, что в седле, что в карете, которые она время от времени чередовала. Для комфорта. Или верней будет сказать – для меньшего дискомфорта.

– Нет, не очень. Еще пара часов, – ответила принцесса, которая в дороге усталости не чувствовала, то и дело на что-то отвлекаясь.

– После этого седла у меня потом вся... все мышцы пониже спины болеть будут, – пожаловалась подруга.

– Расслабилась ты, Лейка, за лето. Спортивную форму растеряла, – скорбным тоном изрекла Ее Высочество.

– Что?! – оскорбленно возгласила рыжая. – Я растеряла? Да я! Да ты!

– Да мы с тобой, – со смешком вставила принцесса.

– Да я, может, с огромным удовольствием бы его подрастеряла эту форму, да только разве бабуля твоя позволит? – не обращая внимания, продолжала Олеяна.

– Бабуля сурова, но справедлива, – вступилась за родственницу принцесса, – к тому же, сама знаешь: форму теряешь – формы набираешь. – Опять скользнула на опасную почву Итарина.

– А что плохого в женственных округлостях? – из противоречия ее собеседница начала прекословить собственному образу мыслей.

– В женственных – ничего, а вот желеобразно-хлюпающих друг о друга, расплывающихся...

– Не продолжай, – перебила принцессу девушка, содрогаясь от нарисовавшейся в мозгу картинки. – Вот после таких твоих фразочек, у меня аппетит отбивает не меньше, чем на три дня.

Принцесса же только рассмеялась мнительности подруги и ответила:

– Сто раз говорила, я действую на тебя лучше, чем твое жутко-полезно-безвкусно-отвратное питание.

– Ну-ну, после тебя мне вообще никакое питание не нужно. От одной тебя целых две пользы: стабильность веса и экономия продуктов.

– Не была бы принцессой, точно не пропала бы с таким-то количеством пригодных умений, – гордо задрав нос, подтвердила Итарина.

Олеяна только покачала головой, пытаясь не улыбаться во весь рот – но у нее это получалось не слишком хорошо – и ответила:

– Ты и принцессой не пропадешь.

– Как знать, Лей, как знать, – неожиданно серьезно произнесла девушка.

Упомянутая пара часов для фрейлины, которая, как и любой другой человек, не любила долгие путешествия по жаркой и душной, словно по-прежнему летней, степи, тянулась долго и противно, как липкая патока и пролетела быстро и интересно для принцессы. Стражники отряда, знавшие ее высочество уже давно, просто не обращали внимания на ее ерзанье в седле – не падает и ладно – и выкрики 'ой, гляньте какая прелесть!'. Причем прелестью могло оказаться что угодно: от поросшего травой и цветами камня до испражнившейся кому-нибудь на кирасу птицы. Для конвоирующих ее высочество мужчин это была привычная, но от этого не менее ответственная работа: они не маялись скукой и зорко следили по сторонам.

В этом году вызов в столицу действительно пришел раньше обычного. Существенно раньше. Но воякам об этом думать не полагалось. Их задачей было доставлять ее высочество принцессу Итарину эр Шария в середине лета к бабке Ишариане ки Тарси, а потом – обычно на исходе последнего осеннего месяца – обратно, обеспечивая ей и ее первой фрейлине Олеяне ки Ратрус, которую ее высочество везде брала с собой, безопасность и максимально возможный комфорт.

Работа эта была нервная и требующая всей возможной концентрации и внимания, ибо предотвращать приходилось не только внешние угрозы, которые происходили редко и, в основном, случайно, но и те, которые Ее неугомонное Высочество провоцировала сама, суя свой венценосный нос всюду, куда было можно, да и куда нельзя тоже.

За четырнадцать лет в отряде редко, но все же сменялись солдаты, но командир – никогда. Данор хаш Геир был бессменным хранителем принцессы, но даже он не мог предсказать, что ей взбредет в голову в следующий момент и откуда придется ее доставать в следующий раз.

Несмотря на то, что принцесса Итарина была внебрачной дочерью короля – за все годы – единственный случай – отец официально признал ее. Обычная история: совсем молоденькая придворная дама Инериена ки Тарси не устояла перед красивым и обладающим шармом мужчиной: не она первая, не она последняя. Влюбленная женщина не стала скрывать факт своей легкомысленности ни от правителя, ни от матери. Первый принял решение, что девочка по достижении пяти лет переедет во дворец и будет учиться всему, что нужно знать принцессе, до этого времени под выделенной им охраной она будет жить с матерью; вторая вытребовала у Его Величества послабление: разрешение принимать маленькую принцессу на каникулах. После того, как юному Высочеству исполнилось пять, и ее постоянным местом проживания стала столица, ее по-прежнему молодая красивая жаждущая любви и все такая же легкомысленная мать вышла замуж за перспективного государственного мужа, очень скоро получившего должность посла в соседней державе, Хингале. Последние тринадцать лет Инериена ки Мран жила с мужем там, поддерживая вялую переписку с матерью и еще более чахлую – с дочерью.

Трон, конечно, ни Итарина, ни ее дети наследовать не могли, но требований от этого к принцессе меньше не становилось. Будучи дочерью короля, она должна была соответствовать своему положению. Чтобы добиться соответствия, вот уже четырнадцать лет наставники ее высочества выбивались из сил, вкладывая всевозможные знания в ее любознательную голову. Недовольным оставался лишь учитель этикета. Нет, в теории принцесса владела им великолепно, но на практике безукоризненно соблюдать все нормы не получалось никогда. Постоянно что-нибудь, да отвлекало: то ей интересно узнать, из конского или человеческого волоса сделан новый парик пожилого придворного лорда, то просто необходимо оценить степень увеличения пенсне советника Его Величества. А когда девочка подросла и стала понимать, что волосы, глаза и губы придворных леди вовсе не от природы таких цветов, а следствие умелого парикмахерского искусства и хорошего макияжа, последовал целый фонтан вопросов на тему 'а из чего это сделано?' и 'а у вас потом кожа шелушиться не будет?'

Учитель Лериен в такие моменты только грустно вздыхал и прятал глаза за ладонью. А что, собственно, он мог сделать в таких случаях? Девочка была понятливой, старательной и запоминала все слету, но долго изображать из себя восковую фигуру с приклеенной к губам улыбкой не могла в силу возраста и непоседливости. С возрастом, правда, мало что изменилось, разве только реакция учителя. Теперь он просто закатывал глаза, а в особо вопиющих случаях, как если бы Итарина у покрасневшего молодого лорда, недавно появившегося при дворе и пытающегося с ней заигрывать, начинала мерить пульс, подозревая лихорадку и не понимая не только неумелые намеки на флирт, но и причину внезапной смены цвета лица, хватался за сердце. Другие наставники ее высочества могли лишь пожалеть его, им-то самим повезло куда больше: пытливый ум Ее любознательного Высочества впитывал информацию, как губка. Причем любую и в любых количествах. Не ученица, а дар небес.

По мере приближения к городу все чаще начинали попадаться раскиданные усадьбы и дома. Места, когда-то бывшие степью, а теперь окультуренные и превращенные в злаковые поля и фруктовые сады, они уже миновали.

И если в полях и садовых угодьях работающим там людям было не до разглядывания кортежей: едут, ну и пусть себе едут, – то те, что сновали неподалеку от главных ворот в город, находили минутку, чтобы поприветствовать принцессу и даже потолкаться на максимально-близком к ней расстоянии. Максимально-близким было расстояние примерно в три метра (плюс-минус десять сантиметров). Грозная охрана ее высочества образовала вокруг нее и ее фрейлины защитный круг, пропускающий лишь взгляды и пожелания здравствия.

Ресилаш – славная столица королевства Отрисс – встречала принцессу своей обыкновенной толчеей, гомоном и пылью. Практически весь обзор закрывали могучие спины, сопровождающих воинов, закованные в металл. Время от времени из толпы доносились выкрики 'да здравствует принцесса Итарина!'. В общем, все, как обычно: так бывало всякий раз, когда ее высочество показывалась в людном месте. Народ всегда очень однообразно выказывает почтение к монаршим особам, да и слава небесам, что так.

Вопреки обыкновенному порядку, по прибытии Ее Высочеству сразу передали настоятельную просьбу: явиться пред отцовские очи немедленно, не тратя времени на приведение себя в порядок после двухдневного пути. Итарина поймала взволнованный взгляд Олеяны, пожала плечами и пошла за лакеем. Тот провел ее к кабинету Его Величества и замер перед дверью. Постучав, девушка вошла в комнату. Оставшийся снаружи слуга предусмотрительно закрыл за ней створку.

Кантел эр Шария Отрисский – немолодой, подтянутый и по-прежнему обладающий шармом и притягательностью для представительниц слабого пола мужчина – стоял около окна, сцепив руки за спиной. Увидев дочь, он произнес:

– Итарина, проходи, садись.

– Приветствую вас, отец, – поздоровалась Ее Высочество и выполнила указание.

– Хорошо добралась? – спросил правитель, поворачиваясь спиной к окну, чтобы лучше видеть собеседницу.

– Да, как обычно. Вы позвали меня, чтобы спросить об этом? – удивилась Итарина.

Отец никогда не задавал ей подобного вопроса, о подробностях ее передвижений он всегда узнавал раньше, чем она входила к нему в кабинет. Информаторы у Его Величества работали на уровне и свой хлеб ели не зря.

– Нет, – ответил он и огорошил следующим предложением. – Сегодня вечером у тебя помолвка.

– Хорошо, что я приехала вовремя, – пробормотала Ее Высочество, находясь в легком шоке от услышанного, – было бы некрасиво опаздывать на собственное обручение.

Король продолжал буравить дочь взглядом, ожидая, когда потрясение сменится осознанием. Быстро моргнув несколько раз, приложив к щекам ладони тыльной стороной и громко выдохнув, Ее Высочество посмотрела на отца и спросила:

– Кто жених?

Такой спокойной реакцией Его Величество был приятно удивлен. Нет, истерик он не ожидал, ведь с детства внушал Итарине, что ее долг заключается в послушании воле отца в вопросе выбора супруга, ибо для монарших особ брак – это политический инструмент, а счастье и развлечение можно найти и в другом месте. Но морально был готов к возможному непониманию и непринятию его решения.

– Акран эр Харш.

– Эрлейский князь, – произнесла в задумчивости девушка, – говорят, очень решительный молодой человек и при желании может доставить нам неприятности на море.

– Вот чтобы желания у него такового не возникло, нужно налаживать дружественные связи, – подтвердил ее рассуждения отец.

– А что наладит и укрепит дружбу двух государств лучше династического брака? – прозвучал риторический вопрос из уст принцессы.

Кантел эр Шария кивнул. Дочь понимала его с полуслова. Этот факт не мог не радовать: уговаривать и втолковывать, что 'так надо' у короля не было совершенно никакого желания, да и терпением к чужим истерикам он не отличался.

– Тогда, наверное, мне стоит поторопиться с приготовлениями? – Итарина вопросительно подняла глаза на правителя.

– Иди, – согласился он с ее предположением. – Я распорядился насчет наряда.

Ее высочество поднялась с кресла, кивнула отцу на прощание и в задумчивости покинула кабинет. В том же настроении она дошла до собственных покоев, открыла дверь и была резко выведена из этого состояния криком:

– Что это?! Что это такое, я вас спрашиваю?!

Олеяна разъяренной фурией стояла около царского ложа, на котором возлежало что-то тряпичное и воздушное. Завидев подругу, она перенесла свое внимание с горничных на нее.

– Ита! Мне тут пытаются объяснить, что вот ЭТО, – указующий перст ткнул в ворох, долженствующий быть нарядом, – чуть ли не твое подвенечное платье!!!

– Глупости, Лей – поспешила развеять опасения подруги Ее Высочество. Та заметно расслабилась и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, когда принцесса добавила:

– Это наряд для помолвки.

Олеяна захлопнула рот, прикрыла глаза, затем сделала глубокий вдох и очень медленный выдох, после чего резко открыла глаза и яростно прошипела:

– Какой еще, ко всем твоим мерзким жабам и паукам, помолвки?!

– Моей, Лей, – устало вздохнула принцесса.

– И когда знаменательное событие? – немного сбавив обороты, при виде слегка опустившихся плеч принцессы вопросила недовольная сложившимся положением вещей фрейлина.

– Сегодня вечером, – призналась Ее Высочество.

– ЧТО?! Какого...?! Итарина!!! Мне просто воспитание позволяет озвучивать все те слова, что крутятся сейчас на языке, но это не значит, что мне нечего сказать по этому поводу! – весь вид рыжеволосой бестии сейчас буквально кричал о снедающем ее возмущении.

– Ну и чего ты раскричалась? – скептически уставившись на нее, спросила принцесса.

– Да уж, действительно, с чего бы?! – язвительно заметила Олеяна. – Когда ты вообще мне собиралась об этом рассказать?!

– Да, в общем, я и сама только узнала, – ответила девушка.

Второй раз за минуту подруга Ее Высочества онемела, но, как и в прошлый, ненадолго.

– Очаровательно, – протянула она гораздо тише и не скрывая ноток сарказма. – И кто счастливец?

– Акран эр Харш, – был ей короткий ответ.

– Князь Акран эр Харш? – уточнила фрейлина с внезапно загоревшимся интересом в глазах.

– Да, – насторожившись внезапным изменением в подруге, подтвердила Итарина.

– Ну, хоть что-то хорошее появилось в этой отвратительной ситуации, – с зарождающейся улыбкой выдала Олеяна.

– Ты о чем? – не поняла ее собеседница.

– Не о чем, а о ком! Точнее даже – о КОМ!!! Ты вообще видела этого эр Харша? – подозрительно вопросила фрейлина.

– Да, вроде бы, он уже приезжал пару лет назад, – припомнила Ее Высочество. – Светленький такой...

Взгляд подруги стал недоуменно-жалостливым.

– Светленький?! Итарина, я осмелюсь напомнить, что тебе девятнадцать лет!

– Ты это к чему? – снова не поняла смысла неожиданного заявления девушка.

– К чему?! Да к тому, что в твоем возрасте пора бы на мужчин больше внимания обращать. Светленький! Да его волосы цвета спелой пшеницы до сих пор не может забыть половина придворных дам! – высокопарно воскликнула она, а потом слегка стушевалась и добавила. – Я так слышала.

Ее высочество подозрительно прищурилась:

– Ой ли...

– Эх, Итари, там такой мужчина! – мечтательно протянула Олеяна.

– То есть твое возмущение обстоятельствами напрочь затмила светловолосая персона князя? – с легким негодованием уточнила принцесса.

– Нет, я по-прежнему возмущена до глубины души, но достаточно разумна, чтобы признать: молодой красивый мужчина в женихах гораздо лучше старого, толстого и беззубого, – поспешила оправдаться ее собеседница.

– Ну, да, на красивого и молодого смотреть, конечно, приятнее, – вынуждена была согласиться ее высочество.

– Ита – Ита, дело ведь не только в 'смотреть', – укоризненно покачала головой Олеяна.

– Так, Лейка, прекращай свои родопродолжательные намеки и дай мне посмотреть на платье, наконец, – фыркнула девушка.

– Я бы не брала на себя смелость называть ЭТО платьем, – снова вскинулась подруга, в миг растеряв весь мечтательный вид.

– Да? А что такое? – поинтересовалась Ее Высочество, и подошла ближе, чтобы посмотреть, что так возмутило Олеяну.

Она окинула взглядом ткани, лежащие на кровати, и, не найдя ничего шокирующего, констатировала:

– Традиционный наряд эрлейцев. Наверное, отец решил таким образом выразить уважение к жениху.

–У них что, все женщины ходят в таком?! – опешила фрейлина.

– Да, климат там жарче, чем у нас, поэтому и наряд такой... открытый, – подтвердила принцесса.

– И тебя это не смущает? – в глазах Леи поселилось удивление.

– Нет – мне наоборот интересно примерить что-то в этом роде.

– А то, что тебе придется в нем на люди выйти? – последовал еще один малопонятный Ее Высочеству вопрос.

– И что? – девушка подняла недоуменный взгляд на подругу от воздушного вороха. – Эрлейки, вон, ходят, причем все время.

– Я забыла, с кем разговариваю, – махнула на нее рукой Олеяна.

– В-ваше Высочество, – вдруг донесся до них робкий голос одной из горничных.

Девушки повернулись к источнику звука – молодой служанке, которая поднабралась решимости и продолжила:

– Прошу прощения, Ваше Высочество, но нам стоит поторопиться с водными процедурами. Времени не так много.

– Точно! – хлопнула себя по лбу первая фрейлина. – Надо срочно привести себя, ну, и тебя, конечно, в нормальный вид и перед эрлейскими мужчинами предстать в полном женском всеоружии.

– А может перед одним конкретным мужчиной? – с улыбкой, полной иронии, поинтересовалась Итарина.

– Ох, Ита, они там все как на подбор: один другого великолепнее и мужественнее, – в восхищении закатив глаза, ответила Олеяна.

На такое открытое проявление восторга принцесса лишь фыркнула и произнесла:

– Ничего удивительного, они же все поголовно воины. Причем самые востребованные в любой из стран. Их предпочитают нанимать и в качестве телохранителей и как военную поддержку. Ты бы, кстати, тоже стала бугриться мышцами везде, где только можно, если бы столько времени проводила в тренировках, учениях и реальных боевых действиях.

Фрейлина скривилась, вздохнула и ответила:

– Не была бы ты принцессой, назвала бы тебя дурехой, а так скажу лишь одно: ох, Ваше Высочество, я в умилении от вашей очаровательной наивности.

– Да уж, в моем положении есть масса плюсов, – весело хмыкнула Итарина и добавила. – Все, иди уже, прихорашивайся для наших эрлейских гостей, повышенной мужской привлекательности.

Олеяна улыбнулась, обняла подругу и сказала:

– Не бойся, Итари, мы что-нибудь придумаем. Ведь еще остается время до свадьбы, а помолвка – это еще не нерушимый союз, – поцеловав ее на прощанье в щеку, фрейлина поймала улыбку принцессы и направилась к выходу.

У самой двери она обернулась и произнесла:

– Эх, и все равно все мои прихорашивания напрасны. Кто будет смотреть на нас, скромных девушек, после того как Итарина Отрисская появится в зале в таком наряде? – подмигнув, она скрылась из комнаты.

– Да уж, скромнее наших придворных дам сыскать трудно, – иронично ответила уже закрытой створке Ее Высочество, вспоминая глубокие декольте, откровенные вырезы на спине, открытые плечи и обрисовывающие все изгибы фигуры силуэты платьев, востребованных среди девиц (и не только) аристократического происхождения.

Из-за двери раздалось сдавленное хихиканье.

– Дуреха, – с довольной улыбкой прокомментировала последнее Итарина и повернулась к служанкам с уточняющим вопросом. – Ванная?

Девушки в разнобой, но с одинаковым темпом закивали головами, чем вызвали очередной смешок Ее Высочества.

– Ванная, так ванная, – легко согласилась она.

Итарина прекрасно понимала, что ничего они придумывать не будут, а уж избегать помолвки и тем более свадьбы – и подавно. Решения Его Величества Кантела эр Шария Отрисского никогда не подвергались обсуждениям, а неповиновение как явление отсутствовало в принципе.

* * *

В тронном зале стоял приглушенный шум голосов – громко гомонить было неприлично – придворные тихо переговаривались, переглядывались и перемигивались, обсуждая последнюю новость: неожиданную помолвку принцессы Итарины и Великого Князя Эрлейского. Увы, тот факт, что Ее Высочество даже толком знакома не была с князем и пересеклась с ним лишь пару раз на великосветском приеме, не давал повода для подозрений юной венценосной леди в недостойном поведении, влекущем за собой последующую всевозможную возню с маленьким неожиданным внуком или внучкой Его Величества. Тем не менее, аристократия не отчаивалась и строила догадки в несколько ином, но не менее интригующем ключе.