Текст книги "Бойся самого худшего"

Автор книги: Линвуд Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Линвуд Баркли
Бойся самого худшего

Пролог

Утром в тот злополучный день все было как обычно. Сидни собиралась на работу.

– Сделай мне яичницу-болтунью! – крикнула она сверху из ванной.

– С беконом? – спросил я.

– Не надо.

– А тост поджарить?

– Нет.

Но я не унимался.

– Может, сыр положить в яичницу?

– Нет, – поспешила ответить дочь, но через секунду добавила: – Ну ладно, положи немножко.

Завтрак для нее на кухне уже был готов. Яичница с чеддером, апельсиновый сок. На стойке пыхтела кофеварка.

Моя жена Сьюзен, мама Сид, – бывшая жена, она теперь живет у нового мужа Боба на противоположной стороне реки, в Стратфорде, не знаю только, оформили они официально отношения или нет, – наверное, сказала бы, что я порчу дочку, а может, уже испортил. Что ей семнадцать, она взрослая и вполне может сама готовить себе завтрак. Сьюзен хорошо говорить, с ней Сид живет большую часть года, а ко мне переезжает только на лето, до начала сентября. И мне хочется побаловать ребенка. В прошлом году я устроил ее в автосалон «Хонда», где работал сам, но ей не понравилось. Слишком, по ее мнению, я за ней присматривал.

– Ты просто невозможен, папа, – возмущалась Сидни. – Стоит мне поговорить с каким-нибудь парнем, даже минуту, ты потом целый час объясняешь, какой он плохой.

– Предупрежден – значит, вооружен, – отвечал я.

– А что в Дуэйне плохого? – спрашивала она.

– Ничего, – говорил я. – Он просто противный.

– А Энди?

Я удивленно вскидывал брови:

– Этот для тебя староват. Ему под двадцать пять. К тому же он бабник.

В общем, в этом году она нашла себе другую работу, здесь же, в Милфорде, в отеле, обслуживающем приезжающих по делам на пару дней. Милфорд – хороший городок, но, честно говоря, не туристический. Чего нет, того нет. Отель за последние десять лет сменил много названий. Одно время он был даже «Холидей-инн». А теперь вот новые хозяева назвали его «Бизнес-отель». Ну что ж, можно и так.

Сидни сказала, что ее поставили дежурить у стойки регистрации. Это меня не удивило.

– Ты смышленая и обаятельная.

Она покачала головой:

– Главное, что я там одна из немногих, кто говорит по-английски.

Никаких подробностей, что за отель, какие там люди, мне выпытать не удалось.

– Работа как работа, – отвечала она.

Но однажды, это было на четвертый день, я случайно услышал ее разговор по телефону с подругой, Патти Суэйн. Она говорила, что собирается подыскать себе другое место, хотя в отеле платят неплохо и, главное, наличными. То есть подоходный налог не вычитают.

– Ты что, получаешь деньги в конверте? – спросил я, когда Сид положила трубку. – Минуя бухгалтерию?

Она возмутилась:

– Что у тебя за привычка подслушивать!

Ну я и отстал. Надоело постоянно нарываться на такие ответы.

Услышав, как Сид вышла из комнаты наверху, я вдруг решил пошутить, как во времена, когда она была маленькой. Нарисовал на половинке скорлупы только что разбитого яйца смешную рожицу и приписал внизу крупно: «Улыбайся, девочка».

Наконец дочь явилась на кухню и плюхнулась на стул, уныло уставившись в тарелку с яичницей, которую я поставил перед ней. Зачем-то напялила огромные солнечные очки. Таких я у нее прежде не видел.

– Что скажете, ваша светлость? – Мне пришлось повысить голос, потому что шли новости. На кухне висел небольшой телевизор над шкафчиком.

Сидни медленно подняла голову и увидела мое художество.

– Сам улыбайся. – Она предприняла слабую попытку придать своему голосу веселости.

– Новые очки? – поинтересовался я.

– Да. – Сид чуть поправила их на переносице с некоторым удивлением, будто только сейчас заметила.

На дужках я увидел изящную надпись «Версаче».

– Симпатичные.

Сидни устало кивнула.

– Придешь поздно? – спросил я.

– Не очень, – ответила она с нажимом на последнем слове.

Сид нередко заявлялась около двенадцати. Я никогда не засыпал, прежде чем не услышу, как она входит в дом и запирает за собой дверь. Скорее всего дочка проводила время с подругой, Патти Суэйн, тоже семнадцатилетней, но гораздо более опытной. Ну вы понимаете, что я имею в виду. Ясное дело – выпивку, секс и наркотики.

Впрочем, Сид назвать ангелом тоже нельзя. Однажды я прихватил ее с сигареткой марихуаны, а пару лет назад, ей тогда было пятнадцать, она пришла домой в новой футболке и не могла объяснить маме, почему у нее нет чека. Тогда у них разгорелся скандал.

Может быть, поэтому эти солнечные очки не давали мне покоя.

– И за сколько ты их купила? – спросил я.

– Не очень дорого.

– Как дела у Патти?

Меня не столько интересовали дела ее подруги, сколько хотелось получить подтверждение, что она была с ней. Девушки дружили около года, но сблизились так, будто были знакомы еще с детского сада. Вообще-то Патти мне нравилась: живая, непосредственная – правда, порой чересчур. Честно говоря, мне хотелось, чтобы их общение было не таким тесным.

– У нее все клево, – произнесла Сид.

По телевизору Матт Лоер [1]1
  Известный в США телевизионный ведущий программы «Сегодня». – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]предупреждал о том, что появившиеся в продаже новые столешницы из гранита могут быть радиоактивными. Каждый день он дает нам новый повод для беспокойства.

Сид заканчивала яичницу.

– А вот и Боб, – сказала она, бросив взгляд на экран.

По телевизору показывали рекламу. Высокий лысеющий мужчина стоял перед автомобилями с простертыми руками, подобно Моисею, раздвигающему Красное море. Он широко улыбался, щеголяя превосходными зубами.

– Зачем ходить пешком, если у Боба столько автомобилей? Приходите к нам. Мы не требуем первого взноса. У нас покупают даже те, у кого пока нет водительских прав. Выгодную покупку можно совершить в любом из наших трех…

Я приглушил звук.

– Вообще-то он немного чмо, – сказала Сид. Это она о новом муже своей матери, в доме которого жила большую часть года. – Но в этих роликах он просто суперчмо. – Она посмотрела на меня. – Что у нас будет на ужин? – Наш завтрак всегда заканчивался обсуждением вечернего меню. – ЗПТ?

Это было наше с ней сокращение «заказа по телефону».

– Пицца?

– Пожалуй, – ответил я.

Прошлым летом мы со Сьюзен решили купить дочке машину. Я присмотрел у нас в автосалоне семилетнюю «хонду-сивик» с небольшим пробегом. Она была на грани перевода в категорию подержанных и стоила всего пару тысяч. Если не считать ржавчины вокруг ограждающего щитка, машина была вполне приличная.

– Без спойлера? [2]2
  Элемент или набор элементов, изменяющих аэродинамические свойства кузова автомобиля, перенаправляя воздушные потоки; устанавливается в дорогих машинах.


[Закрыть]– проворчала Сид, подходя к машине.

– Кончай выпендриваться, – сказал я, протягивая ключи.

На новую работу я подвозил ее только один раз, когда «сивику» меняли в мастерской глушитель. Она попросила не подъезжать ко входу, а высадить ее рядом с автобусной остановкой. Впереди возвышалось унылое серое здание «Бизнес-отеля», похожее на многоквартирный дом в какой-нибудь из бывших стран социализма.

Рекламу Боба сменила программа Эла Рокера. [3]3
  Известный актер и телеведущий.


[Закрыть]Я прибавил звук, не отрывая взгляда от дочки, любуясь ее красотой. Рассыпанные по плечам чудесные белокурые волосы, длинная грациозная шея, фарфоровая кожа, правильные черты лица. Ее мать, норвежка по крови, передала дочери нордический шарм.

– Ты не считаешь, что я могла бы стать моделью? – спросила Сид, словно прочитав мои мысли.

– Какой моделью?

– А чего это ты так удивился?

– Я не удивился. Просто… это что-то новое.

– Да, новое, – согласилась она. – Это идея Боба.

У меня запылали щеки. Что же это такое? Боб подстрекает мою дочку стать моделью? Ему, как и мне, перевалило за сорок. Моя бывшая жена с дочкой теперь живут в его доме – дом, правда, шикарный: пять спален, бассейн и гараж натри машины, – так ему этого мало, и он подталкивает Сид стать моделью. Для плакатов, какие ребята вешают на стенки в общежитии? Для порносайтов в Интернете? Может, он собрался снимать ее сам?

– Это предложил Боб? – ошеломленно воскликнул я.

– Он говорит, что я вполне подхожу. И могла бы сняться в какой-нибудь его рекламе.

Боже, какое унижение!

– Что? – спросила она, глядя на мое лицо. – Ты думаешь, он не прав?

– Ваш Боб, наверное, совсем спятил.

– Что с тобой, папа? Он сказал это просто так, а ты уже готов объявить его чуть ли не сексуальным извращенцем. Кстати, мама и Эван с ним вроде согласны.

– И Эван тоже?

Теперь я действительно начал заводиться. Эван, девятнадцатилетний сын Боба, жил со своей матерью, бывшей женой Боба. Но она уехала на три месяца в Европу и парень перебрался к отцу. Это означало, что его комната находилась рядом с комнатой Сид, которая, кстати, ей очень нравилась. Она уже несколько раз заметила, что ее спальня в доме Боба в два раза больше, чем у меня.

Но это сейчас. Когда-то мы все вместе жили в гораздо лучшем доме.

Мне с самого начала не понравилось, что под одной крышей с Сид живет какой-то похотливый юнец. Сьюзен с этим вроде примирилась. А что ей было делать? Заставлять мужа выгнать сына?

– Чего ты сразу – Эван, Эван? – буркнула Сидни. – Подумаешь, сказал пару слов.

– Ему вообще не надо там жить.

– Боже, папа, ты опять за свое?

– Девятнадцатилетний парень не должен жить в одном доме с молодой девушкой.

Мне показалось, что она покраснела.

– Что в этом особенного?

– Странно, что твою маму не смущают советы Боба и его сынка, чтобы ее дочка стала новой Синди Кроуфорд.

– Какая еще Синди?

– Кроуфорд. – Ей это кажется в порядке вещей?

– По крайней мере она не устраивает таких идиотских истерик, – бросила Сид. – К тому же Эван после того случая помогает ей и отцу.

Это был тот еще случай. Не так давно ее мама решила полетать на водном парашюте в Лонг-Айленде. Пристроилась за катером, все честь по чести. Но то ли Боб сразу взял большую скорость – он сидел за рулем, – то ли еще что, но она упала и сильно расшиблась. А этот кретин протащил ее почти сотню метров, прежде чем сообразил оглянуться. Будь Сьюзен со мной, подобного никогда не случилось бы. Хотя бы потому, что у меня нет катера.

Я сменил тему:

– Ты так и не сказала, сколько заплатила за очки.

Сидни вздохнула:

– Не очень много. – Она взглянула на нераспечатанные конверты у телефона. – Папа, почему ты до сих пор не достал счета из конвертов? Они лежат тут уже три дня.

– Не беспокойся, я их оплачу.

– Мама говорит, что ты всегда опаздываешь с оплатой не потому, что нет денег, а просто ты неорганизованный. Так что…

– Эти солнечные очки. Откуда они у тебя?

– Боже, чего ты привязался к очкам?

– Просто любопытно, где ты их купила. В торговом центре?

– Да, я купила их в торговом центре. С пятидесятипроцентной скидкой.

– А чек сохранила? Не случай, если сломаются или еще что.

Дочь посмотрела на меня в упор:

– Ты требуешь, чтобы я показала тебе чек?

– Я этого не говорил.

– Думаешь, я их украла.

– Повторяю: я этого не говорил.

– Говорил, папа. Два года назад. – Она встала из-за стола.

– Ты являешься в солнечных очках «Версаче», и я не имею права даже спросить?

Сидни молча двинулась к лестнице. Я наблюдал, вконец расстроенный. Ничего себе поговорили.

Пока я был в своей комнате, тоже собирался на работу, она спустилась на кухню. Я увидел ее выходящей оттуда с бутылкой воды и пошел проводить. Она направилась к своему «сивику». Оглянулась:

– Боюсь, что не выдержу и сбегу, если ты будешь таким все время. А что там живет Эван, я не виновата. Поверь, он не насилует меня каждые пять минут.

Я поморщился:

– Конечно. Но это просто…

– Мне надо ехать, – сказала она, садясь в машину.

Отъезжая, Сид смотрела на дорогу и не видела, как я помахал ей рукой.

На кухне рядом с яичной скорлупой с нарисованным человечком лежал чек на солнечные очки.

До автосалона «Риверсайд-хонда» я добрался быстро – на «Хонде-CR-V», казенной, фирма выдала в пользование, – и утро это выдалось спокойным, посетителей было мало. Только после полудня ко мне подошла пара пенсионеров под семьдесят. Их заинтересовала базовая модель четырехдверного «аккорда».

Старики что-то мямлили насчет цены – мы расходились на семь сотен долларов, – а потом я сказал, что отойду, передам их последнее предложение старшему менеджеру по продажам. На самом деле я зашел в комнату отдыха, съел шоколадный пончик, запил кофе и вернулся. Сообщил, что менеджер позволил скинуть им еще сотню. Затем добавил, что в ближайшие пару дней у нас проводится акция, и если они решат купить автомобиль сейчас, то бесплатно получат набор для пинстрайпинга. [4]4
  Нанесение на кузов автомобиля некоего орнамента, делающего его вид отличным от других.


[Закрыть]И они согласились. Позднее я взял в отделе комплектации десятидолларовый набор для пинстрайпинга и прикрепил к заказу.

Потом, уже днем, посетитель, пожелавший сменить свой десятилетний фургон «одиссей» на новый, поинтересовался, сколько это будет стоить. На такой вопрос я всегда отвечаю вопросом. И не одним.

Я осведомился, является ли клиент первоначальным владельцем автомобиля, и, получив утвердительный ответ, спросил, проходила ли машина рекомендованное обслуживание. Клиент ответил уклончиво – мол, большую часть. Тогда я задал коронный вопрос:

– Попадала ли машина в аварии?

– О да, – признался он. – Три года назад я стукнулся. Пришлось менять весь перед.

Я объяснил, что это существенно снижает цену автомобиля. Его возражения, что перед был поставлен новый, приняты не были, и он ушел, недовольный суммой, которую я назвал.

За день я дважды звонил бывшей жене в Стратфорд, где она работала в одном из автосалонов Боба, и она дважды не отвечала. В оставленных голосовых сообщениях я спрашивал ее мнение о предложении Боба обессмертить нашу дочь, поместив ее фото на календаре, который будет висеть в туалете местного магазина шин «Гудиер».

После второго звонка в голове у меня кое-что прояснилось, и я осознал, что суета моя не из-за Сидни, а совсем по другому поводу. Оказывается, я до сих пор не могу успокоиться, что Сьюзен теперь с Бобом и с ним ей намного лучше, чем было со мной. И виноват я сам.

Продажей машин я начал заниматься с двадцати лет и неплохо в этом преуспел. Но Сьюзен считала, что я способен на большее. Хватит работать на других, говорила она. Пора заводить свое дело, менять жизнь к лучшему. Мы могли бы отдать Сид в престижную школу и себе обеспечить хорошее будущее.

Отца я потерял довольно рано, в девятнадцать, но он оставил нам с матерью приличное состояние. Несколько лет спустя случилась беда, маму сразил инфаркт. И вот тут я, получив наследство, решил последовать совету Сьюзен. Открыл свое дело.

И очень быстро все просадил.

Все беда в том, что я не был способен мыслить масштабно. Одно дело заниматься чем-то конкретным – например, продавать автомобили. В этом я был хорош. Но руководство предприятием оказалось мне не под силу. Я многого не понимал, все время норовил сам работать с клиентами, позволял другим принимать за меня решения, как потом оказалось, плохие, разрешал сотрудникам садиться мне на шею, ну и, конечно, воровать.

В результате потерял все: вначале бизнес, затем прекрасный родительский дом, а потом и семью.

Начались взаимные обвинения. Сьюзен корила меня за разгильдяйство, я ее за то, что вовлекла меня в эту авантюру.

А Сид говорила, что если бы мы любили ее по-настоящему, то никогда бы не расстались, несмотря ни на что. Мы возражали ей, что не в этом дело, что мы ее любим, но она не верила.

Сьюзен нашла в Бобе то, чего не было у меня. Он был честолюбив и амбициозен. Стоя на одной ступеньке, все время стремился подняться на следующую, а затем на следующую. У него было три автосалона подержанных машин. Начав ухаживать за Сьюзен, он тут же подарил ей «корвет». Вот это размах.

В общем, рабочий день закончился, и в шесть я отправился домой. Как всегда, с некоторым сожалением. Потому что, получая с каждого проданного автомобиля комиссионные, лучше всего сидеть на работе до закрытия магазина. Ведь все время думаешь, что как раз в тот момент, когда ты вышел за дверь, в автосалон явился покупатель с толстой чековой книжкой в руке и спрашивает тебя. Но не сидеть же в самом деле каждый день допоздна.

Я заказал по телефону пиццу, как хотела Сид, и начал думать о том, как буду заглаживать неприятный утренний инцидент с солнечными очками.

В семь ее не было, и главное – не позвонила предупредить, что приедет позднее, что обычно всегда делала.

Может, у них там кто-то заболел или еще что и ей пришлось остаться на следующую смену? Может, она не позвонила, потому что разозлилась из-за очков?

Все так, но ближе к восьми я стал беспокоиться. Смотрел на кухне новости по Си-эн-эн. Диктор сообщал о землетрясении в Азии, а меня это не волновало. Я перебирал варианты, где сейчас может находиться Сид.

Иногда после работы она встречалась с Патти или другой своей приятельницей, и они шли в торговый центр посидеть в закусочной.

Я позвонил ей на мобильный. Она не ответила. Пришлось оставить сообщение.

– Привет, дорогая. Пиццу скоро привезут. Позвони, скажи, что ты еще хочешь на ужин.

Подождав десять минут, я решил, что пора позвонить в отель. Только собрался снять трубку, как зазвонил телефон. Я ответил, даже не посмотрев на определитель номера:

– Так что еще приготовить к пицце?

– Подай анчоусы, – раздалось в трубке. Это была не Сид, а Сьюзен.

– О, – произнес я, – привет!

– Чего ты днем так разнервничался?

Я вздохнул:

– Меня удивляет твое равнодушие. Боб с Эваном советуют ей стать моделью, а тебе хоть бы что.

– Ты неправильно понял. Тим. Они просто пошутили.

– А то, что сын Боба живет с вами, тебя устраивает?

– Ну и пусть живет. Они же как брат и сестра.

– Нет. Я помню себя в девятнадцать, так… – В телефоне замигала лампочка. – Послушай, – поспешил сказать я, – мне звонят. Обсудим это в другой раз, ладно?

Сьюзен что-то пробормотала и положила трубку, а я переключился на другого абонента.

– Алло.

– Мистер Блейк? – произнес женский голос.

– Да.

– Тимоти Блейк?

– Да.

– Я звоню от фирмы «Окна и двери Ферфилда». В ближайшее время мы начинаем в вашем районе…

Я положил трубку. И тут же набрал номер телефона «Бизнес-отеля». Дождался двадцатого гудка и разъединился. Затем схватил куртку, ключи и погнал машину в отель. На стоянке осмотрелся. «Сивика» дочери нигде видно не было. Может, она поставила его с другой стороны здания? Теряясь в догадках, я направился ко входу в отель, где Сид уже проработала две недели.

Стеклянная дверь раздвинулась, пропустив меня в вестибюль. Мои надежды не оправдались. За стойкой регистрации стояла не Сид, а парень лет двадцати пяти, может, чуть старше. На его именном жетоне значилось «Оуэн».

– Чем могу помочь? – спросил он.

– Вы не скажете, где сейчас Сид?

– Извините, я не расслышал.

– Дело в том, что Сидни – моя дочь.

– Вы знаете, в каком номере она остановилась?

– Да нет же. – Я покачал головой. – Она здесь работает. Именно здесь, за этой стойкой. Я ждал ее дома к ужину. Она не пришла и не позвонила. Вот я и решил подъехать посмотреть – может, ее оставили на вторую смену.

– Не понимаю, о ком вы говорите.

– О Сидни Блейк. Вы что, ее не знаете?

Оуэн пожал плечами:

– К сожалению, нет.

– Вы новичок?

– Нет. Впрочем… – Он улыбнулся. – Я полагаю, шесть месяцев – это не срок. Так что меня вполне можно считать здесь новичком.

– Сидни Блейк, – повторил я. – Она работает в отеле две недели. Ей семнадцать, блондинка.

Оуэн снова недоуменно пожал плечами.

– У вас есть список сотрудников или график их работы? – Я начал выходить из себя. – И вообще: может мне здесь кто-нибудь сказать, где ее найти?

– Подождите пару секунд, – попросил Оуэн. – Я схожу за дежурным менеджером.

Оуэн скрылся за дверью позади стойки и вскоре вернулся с худощавым красивым темноволосым мужчиной лет сорока. На его именном жетоне было написано «Картер».

– Чем могу быть полезен? – произнес он с отчетливым южным выговором.

– Вы не знаете, во сколько сегодня ушла с работы Сидни Блейк? – спросил я. – Она моя дочь. Работает здесь.

– Как, вы сказали, ее имя?

– Сидни Блейк. Сид.

– Сидни Блейк? – Он задумался. – Что-то такой не припомню.

– Как же так? Она работает уже две недели. Устроилась на лето.

Картер терпеливо кивнул:

– Извините, но у нас она не работает.

У меня вспотели ладони.

– Проверьте, пожалуйста, по списку сотрудников.

– Зачем мне проверять список? Я знаю всех наших сотрудников. Их у нас не так много.

– Погодите. – Я полез за бумажником, вытащил фотографию Сидни, сделанную три года назад, когда она была еще школьницей, и протянул ему.

Они по очереди рассмотрели фотографию. Брови Оуэна на короткое время вскинулись – возможно, Сидни ему понравилась. Затем Картер вернул фотографию мне.

– Мне искренне жаль, мистер…

– Блейк. Тим Блейк.

– Мистер Блейк, возможно, ваша дочь работает в «Говард Джонсон». Так он дальше по этой дороге. – Картер показал направо.

– Нет, – возразил я. – Она говорила, что работает здесь. – В моей голове все перемешалось. – А вы можете позвонить менеджеру, который работает днем?

Картер согласился позвонить, но с неохотой. Он извинился перед женщиной на другом конце линии, ее звали Вероника, и протянул трубку мне. Я объяснил свою ситуацию.

– Может, вы перепутали название отеля? – предположила Вероника.

– Нет, – твердо ответил я.

Она спросила мой номер телефона и пообещала позвонить, если что-нибудь узнает. На том мы и расстались.

По пути домой я дважды проехал на красный свет и чуть не врезался в «тойоту-ярис», потому что непрерывно звонил: на мобильный Сид и домой. Нигде никто не отвечал.

Подъезжая к дому, я уже знал, что Сид там нет. Так оно и оказалось.

Она не пришла ночевать.

И на следующую ночь…

И на следующую…