Текст книги "Затерянный остров (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

54

На следующее утро Циклоп где-то раздобыл детеныша броненосца. Он поджарил его вверх ногами над огнем, а затем мастерски, словно хирург, разделал тушку своим кремниевым ножом, после чего молча раздал каждому по порции. Гидеон заметил, что самый большой и сочный кусок он припас для Амико, и его теория, высказанная накануне, уже не казалась такой абсурдной.

Гидеон наблюдал, как Циклоп ел. Его никак нельзя было назвать утонченным – он заталкивал истекающие жиром куски мяса в рот длинными пальцами и старательно пережевывал их своими большими желтыми зубами, хрустя костями, обсасывая их и бесцеремонно выплевывая. Но было в его манере есть что-то неуловимо человеческое. К примеру, раздача пищи. Эта черта определенно была присуща людям. Да, воистину, это странное уродливое существо на определенном уровне все-таки было человеком, а не просто умной обезьяной. Гидеон чувствовал свою ответственность за это создание и с удивлением отмечал, что испытывает к нему какую-то странную привязанность. Это существо не имело ни малейшего понятия, что за мир простирается за пределами его острова, и не могло представить себе, что случится, если этот мир когда-либо узнает о его существовании. Но оно знало достаточно, чтобы опасаться своих незваных гостей.

Амико тоже сидела молча, но взгляд ее выражал беспокойство.

Они проглотили броненосца без разговоров. Когда трапеза была окончена, Циклоп поднялся и с урчанием махнул рукой, давая понять своим гостям, что они должны следовать за ним. На этот раз его намерение оказалось недвусмысленным.

Напарники покинули пещеру вслед за ним и почувствовали на себе свет утреннего солнца. Циклоп повлек их по одной из главных троп острова, снова поражая тишиной своего передвижения и удивительной скоростью. Гидеон чувствовал себя немного лучше – его ребра почти полностью исцелились благодаря чудодейственному эффекту лотоса.

Тропа разветвлялась несколько раз, и Циклоп выбирал то одно, то другое ответвление, целенаправленно ведя их вперед. Вскоре они оказались на краю скалы, откуда открывался совершенно волшебный вид на море. Циклоп едва ли остановился, прежде чем шагнуть за край обрыва…

Гидеон ахнул и перегнулся через край, и лишь тогда увидел, что, на самом деле, там был скрытый спуск, идущий по трещине в скале. Циклоп двигался по нему уверенно и быстро, хотя тропа была настолько крутой, что ее почти что можно было назвать лестницей из застывшей лавы. Гидеон последовал за Циклопом, стараясь не отстать от него. Амико держалась чуть позади. Гидеон быстро спускался, отгоняя от себя мысли о головокружительной высоте, с которой он мог сорваться от любого неосторожного движения.

Узкая тропа вилась между уступами лавы, провалами, свесами и крутыми камнепадами. Создавалось впечатление, что это был очень старый путь – сильно исхоженный и потрепанный. Края лавовой породы были отполированы до гладкости шагавшими здесь когда-то ступнями. После того, как спуск завершился – он составил примерно двести футов – тропа сделала крутой поворот и проследовала через узкий овраг, после чего привела их к небольшому неприметному отверстию в скале.

Почти сразу проход увлек своих гостей в большой туннель – по-видимому, это была старая лавовая трубка, ведущая в самый центр острова. Пол представлял собой сплошную каменную плиту, центральная часть которой сверкала и переливалась, словно много веков ее полировало огромное количество ног.

Гидеон переглянулся с Амико, но ничего не сказал.

Когда свет от входа стал тускнеть, туннель привел их в большую куполообразную пещеру, крыша которой маячила примерно в ста футах над головами. Здесь Циклоп остановился.

В дальнем конце пещеры располагалась грубая каменная дверь, сделанная из лавовых камней, установленных и уложенных определенным образом – с формованным блоком, образующим перемычку. Из-за двери лился таинственный бледный свет. Теперь Циклоп зашагал вперед, ступая, как показалось Гидеону, с небольшой нерешительностью – или, возможно, почтением.

Они вошли в дверь и оказались в пещере – еще большей, чем предыдущая. Гидеон в изумлении замер. Позади себя он услышал громкий возглас Амико. Стены пещеры были инкрустированы кристаллами – целыми скоплениями и россыпями молочно-белых камней величиной в четыре-пять футов. Луч солнечного света проникал внутрь через узкое отверстие в потолке, попадал на матрицу кристаллов на одной из стен и, преломляясь, распространялся по всей пещере мягким эфирным светом. Пол был покрыт чистым белым песком. Дальняя стена из лавы, отполированная до гладкого состояния, была украшена рисунками, похожими на петроглифы. На них были изображены животные, какие-то спирали, значки солнца и луны и геометрические люди.

Гидеон посмотрел на Амико и увидел в ее глазах изумление, являвшееся отражением его собственного. Никто не произносил ни слова: этот… собор – а именно так, судя по атмосфере, можно было назвать это место – немного приглушал звуки, а вкрадчивые движения Циклопа, казалось, призывали всех к молчанию.

Существо пересекло пещеру с кристаллами, направляясь к стене с петроглифами. Здесь были и другие рисунки, и, присмотревшись, Гидеон различил изображение парусного корабля, и на нем то, что было похоже на ряды гребцов.

– Это, – прошептала Амико, – греческий пентеконтор[67]67
  Пентеконтор – древнегреческая галера, открытая, без палубы. Корабль с водоизмещением около 10 тонн. На борту обычно находилось 50 гребцов.


[Закрыть]. Корабль Одиссея.

С досадливым ворчанием Циклоп поспешил туда, где пещера сужалась, и где виднелся высокий, но узкий проход. Покинув освещенную пещеру, они попали в затененный коридор, стены которого производили впечатление сот – с множеством ниш, испещрявших их. Внутри каждой ниши находился какой-то белый предмет. При ближайшем рассмотрении Гидеон и Амико поняли, что видят огромное количество костей. Это были катакомбы. Огромный некрополь, высеченный в лавовой пещере, где покоились массивные скелеты – скелеты Циклопов. Со своего угла обзора они видели десятки (если не сотни) заполненных ниш в стенах вокруг них и во впередилежащем коридоре, который терялся в полнейшей темноте.

Циклоп двинулся вперед – теперь еще более осторожно. Когда они проникли глубже в катакомбы, темнота сомкнулась над ними, но Циклоп продолжал идти. В какой-то момент Амико ахнула, споткнувшись в темноте, и Циклоп с мягким шорохом подхватил ее, взял за руку и повел дальше. Гидеон подумал, что единственный глаз существа, похоже, был неплохо приспособлен к темноте. Людям же приходилось идти вперед, ориентируясь исключительно на звуки его шагов.

Затем Циклоп остановился. Гидеон прислушался к темноте и понял, что слышит его дыхание. И вдруг раздался щелчок – там, где стоял Циклоп, образовалась небольшая вспышка. Колеблющееся пламя рассеяло окружавший их мрак тусклым желтоватым свечением. Они огляделись и обнаружили себя в сплошном окружении ниш с костями – это был огромный город мертвых, но Циклоп замер только у одной единственной ниши, которая отличалась от всех остальных. Это отверстие было гораздо больше, и оно было аккуратно облицовано полированными блоками из камня. Внутрь же него были помещены крупные кристаллы и множество других предметов, которые, по-видимому, являлись подношениями находящимся там останкам, – кремневые ножи, копья, сильно проржавевший бронзовый шлем…

Древнегреческий шлем.

Циклоп заговорил. Его голос был грубым, гортанным, и все же в нем звучало благоговение. Разнесшись эхом по стенам некрополя, этот голос заставил Гидеона почти подпрыгнуть от неожиданности.

Циклоп снова что-то сказал и повторил несколько раз одно и то же слово.

Гидеон слышал это слово и раньше: Полифем. Могло ли это место быть его могилой?

Циклоп протянул руку в гробницу и схватился за крышку старинного каменного ларца, лежавшего подле скелета. Затем он ее сдвинул и извлек из ящичка пригоршню плодов сушеного лотоса, показывая их Гидеону, который с замиранием сердца уставился на сморщенные коричневые грибы. И снова – у него создалось впечатление, что лотос встречался в природе гораздо реже золота и был куда ценнее.

Циклоп вскоре вернул крышку на место и отвернулся. Напарники молча последовали за ним прочь из некрополя древних циклопов.

55

Они вернулись в жилую пещеру. Циклоп разжег костер, а затем покинул убежище, прихватив с собой копье и оставив Амико и Гидеона одних. Это был первый раз, когда у них выдалась возможность поговорить после того, как они побывали в некрополе циклопов. Несмотря на ничтожную вероятность того, что их гостеприимный хозяин способен понимать английскую речь, они весьма неохотно обсуждали при нем свои дела.

Амико открыла рот, и слова полились из нее сплошным потоком:

– Боже мой, Гидеон! Ты понимаешь, что значит этот некрополь? Эти циклопы – не просто кучка пещерных людей. У них есть культура. История! Представление о загробной жизни. Религия! Те изображения… они же свидетельствуют о понимании символов! Другими словами, у них есть то, что мы могли бы назвать цивилизацией! И она была у них уже очень, очень давно…

– И этот единственный глаз, – покачал головой Гидеон, – он хорошо приспособлен к темноте.

– Верно. Этот остров изобилует пещерами. Он и есть родина циклопов. В некотором смысле они, как homo floresiensis – «хоббиты» в Индонезии. Эта группа островов дала им определенные условия для обособленного развития. И наш Циклоп вполне может быть последним в своем роде. Я думаю, он жил здесь один в течение очень долгого времени – быть может, нескольких сотен лет.

– Его поддерживает лотос.

– Мы обязаны его защитить, – решительно сказала Амико. – В противном случае он попадет в заповедник или – хуже того – в лабораторию. Вот, что мы сделаем: мы добудем несколько лотосов и доставим их домой. Это цель нашей миссии, такую задачу ставил перед нами Глинн. Но существование Циклопа мы будем держать в секрете – как и местоположение острова. Об этом никто не должен знать. Микологи могли бы попытаться культивировать лотос, или, может быть, химикам удастся извлечь из него активные вещества и синтезировать их…

– Это может оказаться весьма сложным делом, – вздохнул Гидеон. – В лотосе, должно быть, содержится целый комплекс соединений, который в целом и оказывает на организм человека такое воздействие.

– Если даже это и так, то это только людская проблема, и человечество должно решить ее самостоятельно.

– А еще есть Глинн. И он знает о циклопах. А еще – знает наше примерное местоположение.

– Он понятия не имеет, что мы нашли живого Циклопа. И он не знает точного расположения острова. Мы солжем ему. Придумаем историю для прикрытия, составим карты, скажем, что были на другом острове, скажем, что видели только кости – очень старые кости.

– Глинна трудно обмануть, – вздохнул Гидеон.

– Тогда обойдемся без обмана. Просто ничего не скажем. Мы будем молчать, а если он станет настаивать на раскрытии деталей, будем давать только расплывчатые сведения. Мы были ранены и измотаны, наши воспоминания вполне могут оказаться нечеткими. Я имею в виду… подумай, сколько раз Глинн держал тебя в неведении? Не ему взывать к честной игре.

– Так… что же теперь? – спросил Гидеон после недолгого молчания.

– Здесь мы закончили. Нам нужно вернуться к цивилизации. Вместе с лотосом.

– Проще сказать, чем сделать, – пожал плечами Гидеон. – Мы застряли на вершине вулканического острова, окруженного отвесными скалами, посреди моря, без лодки и без телефона. Не говоря уже о том, что на ближайшем побережье материка живут туземцы, которых мы не на шутку разозлили.

Они замолчали. Огонь горел низко, слегка тлея и отбрасывая мерцающие тени на стены пещеры. За входом лучи солнца освещали густую растительность, а из джунглей доносилось слабое кваканье лягушек и птичий пересвист. Гидеон чувствовал важность текущего момента, ощущал, как она обволакивает его, и поймал себя на мысли, что переживает о потерянной магии мира, жалкие крохи которой сохранились на этом небольшом острове. Древние циклопы. Хрустальный мавзолей, спрятанный в скалах. Петроглифы с греческими кораблями. Все это было настолько фантастично, что находилось за гранью привычной картины мира Гидеона Кру.

Он взглянул на Амико. Ее лицо было бледным и красивым, а задумчивые глаза неотрывно следили за тлеющим огнем. В пещере витал слабый запах лотоса, чем-то напоминавший мускусный парфюм.

Гидеон протянул руку к Амико, и она повернулась к нему лицом. Он приблизился к ней, и на этот раз она не стала сопротивляться, их губы встретились. Теперь он чувствовал ее ответный импульс к сближению, она желала этого. Они целовались медленно, будто весь мир вокруг них замер. Гидеон привлек ее к себе, коснулся ее груди, ощутил желание, и их поцелуи стали быстрее и жарче…

Внезапно на них упала тень, и они резко отстранились друг от друга. Циклоп стоял у входа в пещеру, и на древке его копья висела окровавленная обезьяна. Единственный глаз смотрел на них, а надбровная дуга хмурилась от неудовольствия. Откинув мертвую обезьяну в сторону, Циклоп с рычанием двинулся на Гидеона.

Гидеон встал, неотрывно следя за существом, и тут же понял, какую огромную ошибку они совершили. Он буквально физически ощутил, как воздух в пещере похолодел на несколько градусов от напряжения.

Циклоп остановился в нескольких футах от Гидеона, испепеляюще глядя на него своим единственным налитым кровью от ярости глазом. Сейчас Гидеону лишний раз стало наглядно видно, насколько высоким было это существо – оно возвышалось над ним на добрых три фута, и от него исходил агрессивный запах охотника – запах пота, грязи и сока поврежденной листвы джунглей. Циклоп покраснел от злости, кожа над мышцами его мускулистых рук налилась кровью и бугрилась, выдавая сдерживаемую мощь и ярость. Гидеон понимал, что его вот-вот разорвут на части. Он отступил назад, чувствуя инстинктивный порыв сорваться с места и убежать, потому что любая попытка поговорить с существом или задобрить его точно ни к чему хорошему не приведет. Однако пока Циклоп медлил – несмотря на весь свой гнев и ревность, буквально пульсировавшие под его кожей, он казался немного растерянным и неуверенным в том, что делать дальше.

Гидеон ждал знака, сигнала или какого-либо отвлекающего фактора – чего угодно, что могло бы помочь ему разрядить ситуацию, но пока что ему в голову ничего не приходило.

Амико попыталась заговорить и произнесла несколько сбивчивых слов на древнегреческом, но Циклоп с ужасающим ревом заставил ее замолчать, клацнув своими массивными челюстями.

Его рука медленно поднялась и сомкнулась на горле Гидеона. Тот обеими руками схватился за огромное запястье существа и попытался сопротивляться, но Циклоп был невероятно силен – его мышцы были будто выкованы из металла.

– Не надо. Пожалуйста, – прошептала Амико.

Гидеон посмотрел на свою сумку. Пистолет все еще был там, и Амико могла им воспользоваться. В ужасе она проследила за его взглядом и, похоже, поняла его немой посыл.

Тем временем хватка усилилась.

Легким и плавным движением Амико потянулась, схватила сумку, вытащила пистолет и навела его на Циклопа, но он проигнорировал ее, совершенно не испугавшись огнестрельного оружия.

Давление усилилось. Гидеон чувствовал, что ему перекрыли доступ воздуха. Кровь застучала у него в ушах.

Амико снова заговорила по-гречески, но Циклоп, похоже, не слушал ее – он был сосредоточен лишь на Гидеоне. Все еще держа свою жертву за горло, Циклоп оторвал ее от земли.

Гидеон больше не мог дышать. Он чувствовал, как перед глазами его начинает сгущаться тьма и попытался позвать Амико, выкрикнуть ей одну единственную команду: стреляй, сейчас же!

И вдруг земля содрогнулась. По лесу пронесся слабый гул, похожий на гром. Циклоп вздрогнул, явно испугавшись, и отшвырнул Гидеона в сторону, начав дико озираться по сторонам.

Жадно хватая воздух, кашляя и хватаясь за шею, Гидеон вскочил на ноги и отступил. Амико все еще держала пистолет нацеленным на Циклопа, но существо игнорировало это, полностью сосредоточившись на звуке. Еще один гул повлек за собой новую волну дрожи земли. Было очевидно, что Циклопу никогда раньше не приходилось слышать ничего подобного – сейчас он выглядел таким взволнованным, каким ни Амико, ни Гидеон ни разу его не видели с момента их первой встречи. В мгновение ока он оказался у входа в пещеру и стал крутить головой из стороны в сторону, производя обзор джунглей.

– Гром? – тихо спросила Амико.

– Нет, – сдавленным голосом отозвался Гидеон.

Теперь до них донесся еще один звук – это был стрекот вращающихся лопастей вертолета. За одно мгновение Циклоп растворился в лесу. Напарники вышли из пещеры как раз вовремя, чтобы увидеть, как над ними проносится темная фигура: сквозь кроны деревьев отчетливо проглядывали очертания большого одномоторного вертолета, который Гидеон идентифицировал как «Сикорский S-70». В девственно чистое небо с дальнего конца острова поднимался столб дыма.

Пока Гидеон и Амико молча наблюдали за происходящим, на другой стороне острова прогремел еще один взрыв, и они даже издали ощутили прокатившуюся по земле ударную волну, которая сильно всколыхнула полог джунглей. Огненный шар взметнулся в небо, постепенно угаснув и сменившись отвратительным черным дымом.

– Какого черта? – воскликнула Амико.

– Напалм! – отозвался Гидеон, его голос походил на отчаянное рычание дикого зверя. – Они расчищают зону посадки!

– Они? Это кто?

Когда «S-70» пролетал над их головами, Гидеон попытался рассмотреть на нем какие-либо опознавательные знаки или метки, но различил только серийный номер. Однако, по мере наблюдения – когда вертолет замедлился – он увидел, как открылась дверь грузового отсека, и, незадолго до того, как машина окончательно скрылась за деревьями, он мог поклясться, что человек, стоявший в этих дверях в камуфляжной форме, был Мануэлем Гарзой.

56

Вертолет исчез из виду, но Гидеон все еще слышал, как вращаются его лопасти. Похоже, машина зависла где-то в глубине джунглей примерно в середине острова – без сомнения, десантируя персонал, который закончит расчистку посадочной зоны.

– Глинн, – тихо констатировала Амико.

Гидеон чертыхнулся про себя.

– Наверное, он определил, где мы находимся, лучше, чем нам казалось.

Долгое время никто не проронил ни слова. Звук вращающихся лопастей продолжал разноситься над джунглями, и вскоре к нему присоединился рев циркулярных пил.

Гидеон переглянулся с Амико и заметил в ее глазах потрясение, недоверие и гнев.

– Нам нужно остановить это, – прошипела она.

– Да. Нам нужно встретиться с Глинном и выяснить, что происходит.

Напарники вернулись в пещеру, сложили свои вещи в водонепроницаемые мешки и, не обменявшись ни единым словом, направились вглубь джунглей, используя в качестве маяка поднимавшийся к небу столб дыма. Звуковым ориентиром для них служил нарастающий рык циркулярных пил. Они спешно шагали по тропе, ведущей в центр острова. По мере продвижения звуки становились все громче: слышался грохот падающих деревьев, раздавался визгливый рев нескольких циркулярных пил, крики людей и треск раций. Уже издали было слышно тарахтение работающего дизельного генератора.

Наконец, Амико и Гидеон добрались до вырубки. Второй вертолет был на подлете вслед за уже приземлившимся «Сикорским», а в небе в это время парил третий. Гидеона ошеломило то, сколько ущерба было нанесено острову за такое короткое время. Персонал продолжал расчищать зону посадки, превращая многовековые деревья в дрова и мусор. По бывшим джунглям ходили люди с огнетушителями, стараясь загасить огонь напалма, который в считанные секунды пожрал траву и низкий кустарник. Еще несколько человек устанавливали металлические столбы для палаток и периметр ограждения.

С одной стороны участка строилась массивная металлическая клетка.

Увидев ее, Гидеон замер. Это было невозможно! Они ведь не говорили Глинну – они и сами не знали, что на острове есть живой Циклоп!

– Сукин сын, – выдохнул Гидеон, – откуда он узнал?

Амико ничего на это не ответила.

Рядом стояла большая палатка, напоминавшая по конструкции шатер, – уже построенная и оборудованная – а невдалеке от нее маячила небольшая беседка. После минутного колебания Гидеон направился к шатру, и Амико последовала за ним. Он отдернул кусок тента, служивший дверью и внутри, как он и ожидал, увидел Глинна, сидящего в своем инвалидном кресле в полном обмундировании. Рядом с ним стоял молодой светловолосый мужчина в легкой одежде для сафари и с винтовкой М16 в руках. С другой стороны от шефа изваянием застыл Мануэль Гарза с абсолютно каменным лицом.

– Ах, Гидеон, Амико! – воскликнул Глинн. – Я ждал вас. Входите.

– Зачем эта клетка? – тихо спросила Амико.

– Вы не хотите присесть?

– Ответьте на мой вопрос.

– Зачем? Вы и так прекрасно это знаете, – поняв, что девушка не удовлетворится подобным ответом, он вздохнул. – Все началось с пергамента. Respondeo ad quaestionem, ipsa pergamena. «Ответ на вопрос дает сама страница». Получается, что «сама страница», сам пергамент в своей физической ипостаси и был решением. Он был сделан из животной кожи, но не относился ни к одному известному виду животных, которые использовались для изготовления веллума. Мы провели анализ ДНК образца, и смогли определить, из кожи какого существа был сделан этот пергамент. Неандерталец, но немного… другой. Этот вид отличался от тех неандертальцев, которые нам были уже известны, и это очень меня заинтересовало. Создание, из кожи которого был сделан пергамент, имело лишь один большой зрительный нерв и одну область мозга, отвечающую за оптическое восприятие. Другими словами… у него был только один глаз, – Глинн улыбнулся. – И когда вы сообщили, что видели череп циклопа, мы убедились в том, что верно идентифицировали это существо. Когда мы пропустили эту информацию через программу QBA, мы получили весьма интересный результат: учитывая отдаленное расположение этой островной группы и отсутствие контакта с внешним миром, не было оснований полагать, что циклопы исчезли с лица земли.

– И клетка, – низко проговорила Амико, – для того, чтобы… захватить его?

– Пусть лотос и остается нашей основной целью, нельзя упускать научную возможность изучить живого неандертальца – особенно столь занимательного.

Гидеон – до этого неотрывно смотревший на директора – перевел взгляд на Амико. Она напряженно смотрела на Глинна, словно пыталась передать ему какой-то мысленный посыл.

Гидеон легко рассмеялся.

– Это же нелепо! Мы на острове уже несколько дней и не обнаружили никаких признаков… циклопов. Так что эту клетку можно смело отправлять назад за ненадобностью.

Глинн пронзил его насквозь взглядом своего единственного здорового глаза.

– Вы отлично лжете, Гидеон, но меня вам не обмануть.

– В смысле?

– В смысле, я оставлю клетку на месте и подожду, потому что вы сейчас лишь подтвердили то, что я подозревал: на этом острове есть циклопы.

Наконец, заговорила Амико:

– Ошибаетесь. На острове только один Циклоп. Очень старый. Последний в своем роде.

Глинн приподнял бровь.

– В самом деле?

– Поймите, – медленно продолжала она, – вы не можете упечь последнего представителя этого вида в клетку. Это будет преступлением против природы.

– Мне очень жаль, Амико, но мы собираемся заниматься здесь работой, которая поможет нам культивировать лотос, и эта работа наверняка окажется губительной для среды, в которой привык жить этот Циклоп. Этому существу понадобиться наша защита.

Голос Амико поднялся до крика.

– Вы должны прекратить это! Сейчас же! Вы же уничтожаете остров! Это уникальная среда обитания! И так вы не сможете культивировать лотос!

– Прошу прощения, – качнул головой Глинн, – но другого способа я не вижу.

Амико угрожающе нахмурилась.

– Вы убьете его, если поместите в эту клетку.

– Его? – Глинн слегка приподнял голову.

– Да. Его.

– То есть, вы установили контакт?

– Да.

Он ненадолго замолчал. Наконец, он вздохнул и приподнял свою здоровую руку в знак примирения.

– Могу я кое-что сказать?

Амико не ответила. Гидеон тоже.

– Есть две проблемы, – начал Глинн, и голос его звучал мягко и разумно. – Во-первых, мы обнаружили лекарство, которое способно изменить жизнь каждого человека на этой планете. Это очень важно. Намного важнее нашего открытия, которое представляет собой необычный гоминид…

– Нашего открытия? – усмехнулся Гидеон. – Вы не имели к этому никакого отношения!

– Вашего открытия. Вы обнаружили родственника нашего вида, вариацию Homo Neanderthalensis. То, что в этом месте обитает и это существо, и чудо-лекарство, которое, по-видимому, поддерживает его существование – это затруднение. Приземлившись здесь и идентифицировав растение, мы сможем обеспечить человечество лекарством. Изучив существо, мы можем многое узнать о нашем происхождении. Два зайца – один выстрел. Вот, почему мы здесь. И Циклопа действительно нужно защитить – даже если и от самого себя.

– Вы не посадите его в эту клетку, – угрожающе прошипела Амико.

– Нам нужно создать для него подходящую среду обитания.

– Среду обитания? – повторила она. – Вы имеете в виду зоопарк?

– Его нельзя бросать на произвол судьбы, чтобы он сам заботился о себе. И, разумеется, вы тоже это понимаете. Мы найдем для него хорошую среду обитания и организуем все так, чтобы он прожил остаток своих дней в спокойствии.

– Амико права, – возразил Гидеон. – В клетке он умрет.

Глинн продолжил свою мысль бесстрастно спокойным голосом.

– Мистер Гарза и я уже просчитали бесчисленное количество сценариев на этот счет. Мы выбрали тот, что обладает наибольшим потенциалом к успеху. Этот путь требует от нас быстрых и решительных мер – мы добываем лотос и убираемся отсюда. Чтобы создать заповедник для Циклопа здесь, на этом острове, мы должны будем вступить в переговоры с Гондурасом и Никарагуа, для которых эти острова являются спорной территорией. Это означает прохождение длинного пути через государственный департамент и соответствующие дипломатические каналы – то есть, это верный путь к провалу. А мы… – он помедлил, – мы уже здесь, на месте, и уже вступили во владение и Циклопом, и лотосом. И к тому моменту, когда кто-либо узнает об этом, мы уже улетим. Вместе с Циклопом. Мы сделаем все возможное, чтобы сохранить ему жизнь, но лотос – на первом месте. Мы сделаем работу Бога и принесем чудо всему человеческому роду.

– Работу Бога? – переспросила Амико. – Да вы просто сумасшедший.

– Не согласен. Это лекарство – не будет принадлежать какой-то одной корпорации, одной нации или одному избранному социально-экономическому классу. Цель нашего клиента – использовать это открытие, чтобы принести пользу всему миру.

– Ваша цель хороша, но достигать ее надо не таким способом! Этот циклоп спас мне жизнь! И Гидеону тоже! – Амико, похоже, была близка к истерике.

– Это единственный способ.

– Нет, не единственный. Вы не можете этого сделать! – она судорожно сглотнула. – Подождите, пока вы его не увидите! Вы поймете… он… человек, то есть… почти человек. Вы не можете забрать у него дом. Пожалуйста, Эли, пусть он доживет свои последние дни здесь, в мире и покое, в том месте, которое он любит и с которым у него связаны все его воспоминания.

– Мне очень жаль, но этому не бывать.

– Ради всего святого, вы не можете посадить его в клетку!

– Клетка – это лишь временная мера.

Одним плавным движением Амико достала пистолет .45 калибра и направила его на Глинна. Помощник приготовился стрелять из М16, но Глинн сделал резкий жест, чтобы остановить его.

– Я убью вас, если вы посадите его в клетку, – прошипела Амико, – Богом клянусь!

Глинн посмотрел своим серым глазом сначала на нее, затем прямо на пистолет .45 калибра.

– Я уже знаю, что вы не выстрелите в меня, Амико.

– Сукин ты сын, я это сделаю!!!

– Тогда – действуйте.

Амико подняла ствол и выстрелила в воздух. По палатке разнесся оглушающий хлопок, а девушка снова навела ствол на директора. Глинн продолжал бесстрастно взирать на нее, и когда группа солдат ворвалась в палатку, он остановил их тем же небрежным жестом.

– Позвольте мне самому уладить эту ситуацию, – распорядился он и снова перевел взгляд на Амико. – Что до вас… я все еще жду. Хочу проверить, убийца вы или нет. Хотите остановить происходящее? Что ж, вы можете сделать это, если спустите курок.

Амико буквально поедала его взглядом, ее грудь тяжело вздымалась, пистолет в руке дрожал. Внезапно она бросилась на Глинна, размахивая пистолетом, словно дубинкой. Помощник преградил ей путь, перехватив ее за руку с пистолетом, но девушка оказалась слишком быстрой – использовав технику изученных боевых искусств, она извернулась и нанесла ему удар ногой по голове. Двое солдат бросились на нее в атаку, один из них нанес ей мощный удар по лицу. Увидев это, Гидеон, не задумываясь, вступил в схватку. Схватив одного солдата, он пинком колена в диафрагму вышиб из него весь дух, и толкнул на стену палатки. Шатер рухнул со звуком рвущегося холста и треском ломающегося дерева. В драку вступили еще люди, но уже через минуту… все закончилось.

Гидеон оказался прижатым к земле лицом вниз, на его спину тяжело давило чье-то колено. Он слышал, как дико вопила, сопротивляющаяся Амико.

– Уберите этот беспорядок, – прозвучал холодный голос Глинна.

Когда путаница из разорванного тента палатки и согнутых креплений была убрана, Глинн предстал перед Гидеоном – невредимый и невозмутимый он сидел в своем инвалидном кресле. Амико скрутили двое мужчин, нос ее был весь в крови, и она продолжала яростно кричать на Глинна, который упорно ее игнорировал.

– Пусть Гидеон поднимется, – снисходительно скомандовал он.

Гидеона освободили, и он встал, сплюнув кровью из-за рассеченной губы.

– Ублюдок! – прокричала Амико, вложив в этот выкрик всю свою ненависть. – Ты не просто убьешь его, ты будешь ответственен за исчезновение целого вида!

– Ты действительно сволочь, – произнес Гидеон, уставившись на Глинна и переведя взгляд на Гарзу. Гарза не принимал участия в схватке: все это время он стоял, замерев, словно соляной столб, а лицо его сохраняло непроницаемое, невозмутимое выражение.

– Тебе это с рук не сойдет! – продолжала кричать Амико. – Весь мир узнает об этом! Если упрячешь Циклопа в клетку, ты заплатишь за это!

Глинн покачал головой.

– Вами руководят эмоции, дорогая.

– Пошел ты к черту!

– Пожалуйста, уведите ее и не выпускайте, пока к ней не вернется здравый смысл, – спокойно приказал Глинн. Солдаты увели Амико, и, пока ее тащили, она продолжала биться, извиваться, плеваться и исторгать проклятья. Глинн проследил за ней спокойным взглядом, а затем воззрился на Гидеона, и теперь его здоровый глаз выражал злость.

– Вы выглядите… запутавшимся, Гидеон, – сказал он.

– Я совершенно не запутался в том, как ты к ней отнесся. Это возмутительно.