Текст книги "Затерянный остров (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

34

– Это там, где окончательно потерявшийся парень попадает в пещеру к горячей волшебнице? – спросил Гидеон.

– Очень смешно. Я расскажу тебе, что обнаружила, но сначала давай разведем огонь, высушим одежду и постараемся привнести немного комфорта и цивилизации в это ужасное, Богом забытое место. Тогда преспокойно и поговорим.

Через полчаса они уже сидели перед небольшим костром прямо на песке. Солнце скрылось в ярко-красном сиянии, и звезды постепенно зажглись на небосводе, в то время как ветер ненавязчиво шелестел листьями пальм над их головами.

Во всем этом было что-то донельзя приятное. Гидеон решил, что все дело в возможности ощущать себя сухим.

– Хорошо, – сказал он. – Давай, начинай, я слушаю. Надеюсь, оно того стоит.

Эми начала с того, что продекламировала что-то на незнакомом Гидеону языке.

– Что это? – спросил он. – У тебя в горле все еще булькает соленая вода?

– Это древнегреческий.

– Извини, но я немного подзабыл древнегреческий.

– Я просто хотела, чтобы ты услышал его звучание. Это самый красивый язык в мире – и я говорю это не просто так, а потому что классические языки основной предмет моей специализации. Ты не сможешь по-настоящему оценить Гомера на английском языке. ἄνδρα μοι ἔννεπε, μοῦσα, πολύτροπον, ὃς μάλα πολλὰ Πλάγχθη. «Спой мне о многоопытном муже, о Муза, который странствовал долго по миру».

Извини, но на английском это совсем не звучит.

Гидеон покачал головой.

– Мы застряли у черта на куличках, а ты цитируешь Гомера.

– На это есть причина, – она постучала по влажным страницам распечатки.

– И какая же?

– Позволь мне начать с самого начала, чтобы ты смог проследить ход моих рассуждений. Мы уже знаем, что карта Форкиса была составлена на основе более ранней греческой карты. Глинн упоминал об этом. Та первоначальная карта была обнаружена монахами Айоны в одном из их хранилищ старого, подержанного пергамента.

Гидеон кивнул.

– Это означает, что первыми сюда добрались греки. Греки «открыли» Новый Свет.

– Глинн и об этом говорил.

– Так вот, это вызывает очевидный вопрос: кто был греческим Колумбом? И как он сюда попал?

Гидеон молчал в ожидании продолжения.

– В 1200 году до н.э. греки осадили город Трою – знаменитая Троянская война. Как известно, они выиграли, обманув троянцев полым конем, наполненным греческими воинами.

– «Бойтесь данайцев, дары приносящих…» и все такое[44]44
  «Бойтесь данайцев, дары приносящих» – в гомеровском эпосе данайцы – одно из названий греков, осаждавших Трою. По словам Гомера, греки во время Троянской войны хитростью – с помощью дара в виде деревянного полого коня – взяли Трою, отсюда и выражение "дары данайцев" – дары губительные для их получателей.


[Закрыть].

– Именно. А теперь перейдем непосредственно к карте Форкиса, – Эми перевернула несколько страниц папки-досье, где на каждой было подробно описано по подсказке. – Вот он, первый ключ. «Ibi est initium», говорит он. И только взгляни на небольшой рисунок лошади. Помнишь? Это была та самая подсказка, которую старина Брок там, в ЭИР, так и не смог понять. И она гласит: «Это начало». Начало чего?

– У меня нет никаких соображений на этот счет, – отозвался Гидеон.

– Начало странствий Одиссея.

– Странствий… – повторил Гидеон и замолчал. – То есть, ты утверждаешь, что «Одиссею» следует воспринимать буквально? Я даже не знаю, что безумнее – это, или предположение, что Одиссей доплыл до Нового Света.

– Это не безумие. И я не первая, кто предположила нечто подобное. Одна диссидентская группа исследователей Гомера в течение многих лет настаивала на этом. Их просто высмеяли и не придали их выводам особого значения.

– Есть из-за чего, – отозвался Гидеон.

– Потому что у них не было доказательств, которыми обладаем сейчас мы, благодаря тому, что ты выкрал эту страницу из Келлской книги.

Голос Эми звучал тихо и спокойно, но в то же время нес в себе полную уверенность.

– Я сравнила карту Форкиса с «Одиссеей». Все сходится. После поражения Трои – ну ты помнить, с помощью деревянного коня – Одиссей и его люди уплыли оттуда на шести кораблях. Они попали в два невероятно сильных шторма: первый гнал их на запад в течение трех дней, и другой – в течение еще девяти дней. Теперь для меня очевидно, что их протащило сначала через Средиземное море, а затем через всю Атлантику – вплоть до Карибского моря. Вот как греки открыли Новый Свет. И так, в свою очередь, была создана карта Форкиса. Она была основана на более ранней греческой карте путешествия Одиссея. Эта карта и была найдена монахами среди старых запасников веллума. И именно благодаря ей монахи Айоны смогли достичь Нового Света. Одиссей был греческим Колумбом.

– Если бы ты не была специалистом по классическим языкам, подобная мысль никогда бы не пришла тебе в голову. Эта твоя теория целиком притянута за уши.

– Нет, это не так. Одиссею понадобилось десять лет, чтобы вернуться домой. Все те острова, что он посетил, все те приключения, что у него были – все они случились здесь, в Карибском бассейне. Ключевой фрагмент текста прямо там, – девушка перевернула распечатку. – Это из девятой песни «Одиссеи». Я буду переводить по ходу чтения.

«Смертоносные течения и воющие ветра унесли нас мимо Китиры[45]45
  Китира – остров в Эгейском море, входит в число Ионических островов. Считается одним из главных культовых центров Афродиты, по названию острова образована одна из эпиклес Афродиты – Китерия. Эпиклеса (др.-греч. «прозвище, наименование») – постоянный эпитет, священное прозвище богов.


[Закрыть] на запад. В течение девяти дней нас беспомощно влекло по самому глубокому океану. На десятый день мы достигли земли Пожирателей Лотоса, людей, употреблявших в пищу вкусные плоды, которые, как утверждалось, давали здоровье и исцеляли всевозможные недуги, но ценой потери разума и памяти. На этом пустынном побережье мы нашли воду и смогли насытиться. Как только мы утолили голод и жажду, я отправил на разведку несколько своих людей, двух солдат и бегуна, чтобы посмотреть, кто может здесь жить. Они немедленно отправились на север и нашли Пожирателей Лотоса, которые приняли их с миром и преподнесли им в качестве угощения лотос. Те, кто съел его, излечились от всех своих боевых ранений, но забывали о доме и о своих товарищах и не хотели возвращаться на корабли и даже сообщать о результатах разведки. Все, что они хотели, это остаться с Пожирателями Лотоса и есть сладкие плоды, потерявшись во снах, забыв обо всем. Они горько плакали и стенали, когда я заставил их вернуться со мной. Мне пришлось привязать их к корабельным скамьям».

Эми опустила распечатку.

– Большинство ученых склоны считать, что Китира – это остров у побережья Греции. Но вот в чем загвоздка: в древности Китирой также называли Гибралтарский пролив. Если взглянуть с этой точки зрения, то получается, что корабли Одиссея через Китиру вынесло прямо в Атлантику – самый глубокий океан – по которой они и плыли девять дней на запад, гонимые сильными ветрами и течениями.

– Подожди! Ты хочешь сказать, что у них ушло всего девять дней на то, чтобы пересечь Атлантику?

– В этом нет ничего удивительного. Большинство тропических штормов начинают свой путь юго-западнее островов Зеленого Мыса и заканчивают его в Карибском бассейне. Корабли, попав в такую бурю, мало того, что будут ведомы сильнейшим ветром, так к тому же будут дополнительно подгоняться мощным Экваториальным течением. Это именно тот маршрут, по которому чаще всего и ходили мореплаватели далекого прошлого. При достаточно благоприятных ветрах они могли совершить переход через Атлантику за двадцать дней. Есть множество свидетельств о попавших в шторм кораблях, которые совершили переход всего за неделю – это в том случае, если они выживали, конечно.

Гидеон молчал. Он чувствовал, что сомнения и раздражение раздирают его изнутри.

– Итак, ты оставляешь нас в бедственном положении здесь, на этом пустынном берегу, отказываешься от помощи, ставишь наши жизни под угрозу – и все это ради того, чтобы доказать эту твою нелепую теорию?

Эми нетерпеливо вздохнула.

– Ты что, совсем меня не слушал? Если бы Одиссей пересек Атлантику вместе со штормом, его корабли были бы впоследствии захвачены Карибским круговым течением, которое как раз соединяется с Экваториальным течением. И оно привело бы его прямо сюда, – она немного замешкалась. – Именно этим исследованием я занималась на яхте, прежде чем на нас напали.

– Почему ты скрывала это?

– Потому что боялась именно такой негативной реакции, которую я получаю от тебя сейчас.

Гидеон тряхнул головой. Вся теория Эми казалась ему целиком и полностью притянутой за уши. Он никак не мог заставить себя в нее поверить.

– В «Одиссее» есть кое-что еще, что ты можешь найти более убедительным, – она снова обратилась к распечатке: – «…вкусные плоды, которые, как утверждалось, давали здоровье и исцеляли всевозможные недуги, но ценой потери разума и памяти». Что это тебе напоминает?

– Полагаю, это может быть отсылкой к лекарству, которое мы ищем.

– Вот именно. Можешь ли ты представить более четкое описание снадобья, которое Глинн отправил нас искать?

Гидеон уставился на огонь, размышляя. Он снова начал ощущать усталость – слишком сильную усталость, чтобы сердиться. Если бы все это было правдой, это могло бы стать еще одним доказательством того, что снадобье действительно существовало… и что оно на самом деле могло ему помочь. Гидеона сразу же увлекла и соблазнила привлекательность этой мысли, но он быстро осознал ее глупость и попытался выбросить из головы. Ему придется перестать цепляться за эту ложную надежду, которая, скорее всего, принесет ему только разочарование и горе.

– Еще раз взгляни на карту Форкиса. Следуйте за «рвотой дьявола». Мы именно это и сделали. След пены, берущей свое начало от рифа Хеюпси, естественным образом следовал по круговому течению, которое и доставило нас сюда. Это именно то место, где мы и должны быть – прямо там, где находится следующая подсказка. Прямо там, где Одиссей и его люди высадились три тысячи лет назад.

Гидеон подбросил палку в огонь.

– Когда эта идея впервые пришла тебе в голову?

– Я уже давно была знакома с утверждениями диссидентских ученых. И когда я услышала теорию Глинна о том, что греки достигли Карибского моря, и увидела карту Форкиса, именно тогда в моей памяти начали всплывать некоторые отрывки из «Одиссеи». Вот тогда-то я и взялась за свое исследование всерьез.

Гидеон надолго замолчал, а затем придвинулся поближе к огню.

– Я не говорю, что я купился на это все. Но на данный момент ситуация складывается так, что нам нужно двигаться дальше. Так куда теперь?

– Aquilonius. Необычный латинский термин, означающий «север». Там мы должны найти следующий ключ – самый последний ключ. Мы почти на месте.

– И что это за ключ?

Она указала на страницу. Рисунок на карте показывал местами изогнутый прямоугольник без нижней линии. Латинская надпись гласила: «Trans ultra tortuosum locum».

– «Tortuosum locum» – спираль, «Trans ultra» – за пределами, позади. Наша цель и то, что мы ищем, лежит «за спиралью». И что бы это ни значило, оно находится к северу отсюда. И… – ее глаза сверкнули в свете затухающего костра – когда мы доберемся туда, мы окажемся на земле Пожирателей Лотоса.

35

Его полчаса в ванной с гидромассажем истекли. Используя мощный подъемный механизм и роботизированную руку, Эли Глинн с кропотливой медлительностью поднял себя – свое тощее тело, с которого капала вода, насыщенная успокаивающими травами и маслами – и направил специальную транспортную платформу в свою гардеробную. Процессы высыхания и одевания были не менее трудными и занимали еще полчаса.

После катастрофы Глинн потратил много времени на то, чтобы найти одежду, которая была бы достаточно удобной, и которую можно было бы относительно легко надевать и снимать. В конце концов, он остановился на теплых брюках из ультрамягкого персидского хлопка с эластичным поясом – специально скроенными под его потребности Джонатаном Крофтсом с Савилья-Роу – и водолазках на размер больше положенного. И того, и другого у него теперь было по несколько десятков пар, и он использовал их как в качестве повседневной одежды, так и в качестве пижамы.

Тяжелый процесс был завершен, и Глинн, нажав кнопку на пульте дистанционного управления, погасил свечи и опустился в кресло-коляску. Привычным размеренным ходом он выкатился из ванной, миновал свою спальню и очутился в главной гостиной. Далее, по своему обыкновению, он провел инвалидное кресло через аскетичное, окрашенное в холодный серый цвет пространство и остановился у массивного обзорного окна с видом на Гудзон. Глинн спал очень мало и часто сидел здесь часами, читая стихи или просто любуясь пейзажем, в то время как его мысли были далеко.

Монахи приняли это тайное снадобье и смогли исцелить себя от «ранений, недугов, болезней и немощей». Было ли это правдой? Действительно ли существовало тайное снадобье – или это была всего лишь очередная примитивная легенда, рожденная из грубого и несовершенного понимания этого мира? Возможно, скептицизм Брока передался и ему.

Хотя постойте! У них на руках ведь имелось одно неопровержимое доказательство правдивости этой легенды. Скелеты. Они уж точно были реальными и являлись непоколебимым фактом!

Мысли Глинна обратились к Гидеону и Эми. Он ощущал смешанное чувство тревоги и неуверенности по отношению к ним… в частности, из-за направления, которое приняло их расследование. Их яхта затонула, они потерялись где-то на побережье Москитов, и все же Эми отказалась от помощи. Хотя удивляться здесь особо нечему – это соответствовало ее качественному поведенческому анализу. В то же время при планировании ЭИР не брала в расчет возможное нападение охотников за сокровищами. Так что сейчас напарники были на неизведанной территории. Еще одна проблема, вызывающая озабоченность, заключалась в спутниковом телефоне. Эми сообщила, что у него почти разряжена батарея, а постоянно оставаться с ними на связи было жизненно важно.

Его выбор Эми для этого проекта был одной из самых масштабных и трудных задач по охоте за головами, которую когда-либо выполняла ЭИР – результаты ее тестов качественного и количественного поведенческого анализа оказались весьма интересными. ЭИР занималась анализом аварий, как средством предотвращения неудач – и ее профиль показал, что во время этой миссии она точно потерпит неудачу. И все же, по иронии судьбы, этот ее провал был жизненно важен для успеха миссии.

Но эта неудача не должна была произойти так рано или принять такую ​форму. Любопытно… и весьма тревожно. Однако тут Глинн понял, что на данный момент ему просто нужно принять ее выбор, ее отказ от помощи, как данность.

Его размышления были прерваны негромким звонком телефона. Глинн взглянул на часы: пять тридцать утра. Он сделал разворот на инвалидной коляске и потянулся к телефону.

– Да? – сказал он.

– Это Уивер. Я хотел спросить, можете ли вы сейчас приехать? Дело срочное, – голос специалиста звучал напряженно от беспокойства – или, может быть, страха.

– Что произошло?

– Было бы проще показать вам это лично, мистер Глинн.

– Я сейчас буду.

Повесив трубку, Глинн направил свое инвалидное кресло к лифту и медленно спустился в обширное помещение, отделанное полированным сланцем.

36

Гарза прибыл в лабораторию в четверть шестого, совсем не выспавшийся и сытый по горло внезапными ранними утренними совещаниями.

Уивер, специалист по ДНК, выглядел уставшим и потрепанным. Но вдобавок к этому он него буквально исходили волны напряженности и неуверенности. Брок стоял в дальнем углу, скрестив руки на груди и выглядел не менее вымотанным, чем его коллега по проекту. Рядом с ним расположился неподвижный и бесстрастный Глинн – на его лице невозможно было прочесть ни единой эмоции.

– ДНК-тест двух фолликул завершен, – отчитался Уивер и, казалось, вздрогнул.

– Ну же, продолжай, парень, – подтолкнул его Гарза.

– Помните, как я высказал свое предположение, что веллум этой страницы может быть изготовлен из человеческой кожи?

Гарза кивнул.

– Оказывается, я ошибался…

– Именно это, я и предсказывал, – вставил свои пять копеек Брок.

– … И в то же время я был прав.

Гарза, не любивший загадки, буркнул:

– Ближе к делу.

Специалист глубоко вздохнул.

– Согласно нашему анализу, последовательности ДНК этих волосяных фолликулов совпадают с ДНК человека примерно на девяносто семь процентов. Тем не менее, есть базовые последовательности, которые не соответствуют геному человека, – он обвел взглядом всех присутствующих. – Вот почему я сказал, что был одновременно прав и не прав. Это гуманоид. Это почти человек. Я имею в виду, что он на один процент не дотягивает до идентичности шимпанзе и человека, но на два процента превосходит, например, идентичность орангутанга и человека.

Закончив доклад, Уивер сглотнул и спешно расстегнул воротничок своей рубашки. Похоже, результаты исследований его сильно напугали.

– Что за чушь! – воскликнул Брок. – Эту страницу на протяжении тысячи лет переворачивали жирные пальцы немытых монахов – неудивительно, что вся эта грязь въелась в человеческую ДНК.

– При проведении анализа мы были очень, очень осторожны, и у нас получились одинаковые результаты для обоих образцов. К тому же мы взяли образцы из переплетного края страницы, который, судя по всему, меньше подвергался обработкам и к которому меньше прикасались. Также мы провели всевозможные тесты на наличие загрязнений. Поэтому я почти со стопроцентной уверенностью, могу заявить, что ошибки здесь быть не может.

– Это не аргумент! – возразил Брок. – Страница скреплялась и раскреплялась бесчисленное множество раз! Так на ней и появилась человеческая ДНК, – он повернулся к Глинну. – Я настаиваю, что человеческая кожа сама по себе не использовалась для изготовления веллума. Наш образец – не что иное как кожа животного – как я склонен думать, свиньи – которая просто оказалась сильно загрязнена.

Проигнорировав Брока, Глинн слегка подался вперед в инвалидной коляске.

– Вы говорите, что получили одинаковые результаты от обоих фолликулов? Уивер кивнул.

– Почти человек, – Гарзе пришлось приложить усилия, чтобы скрыть сарказм в своем голосе. – Уивер, это не имеет никакого смысла. Я согласен с Броком. Всему виной загрязнения.

– Не делайте поспешных выводов, мистер Гарза, – тихо произнес Глинн, и снова обратился к Уиверу: – Какие тесты вы провели на наличие загрязнений?

– Мы использовали стандартную методику под названием BLAST[46]46
  BLAST (англ. Basic Local Alignment Search Tool – средство поиска основного локального выравнивания) – семейство компьютерных программ, служащих для поиска гомологов белков или нуклеиновых кислот, для которых известна первичная структура (последовательность) или ее фрагмент. Используя BLAST, исследователь может сравнить имеющуюся у него последовательность с последовательностями из базы данных и найти недостающие фрагменты предполагаемых гомологов.


[Закрыть] – Средство Поиска Основного Локального Выравнивания.

– Насколько она надежна?

– Не на сто процентов.

– Что и требовалось доказать, – вставил Гарза, махнув рукой. Его раздражение достигло пика из-за того, что Глинн с полной серьезностью воспринял эту чепуху.

– Есть ли другие способы проверить образцы на наличие загрязнений? – спросил Глинн.

– Ну… в прошлом году мы разработали новую технологию для нашего швейцарского клиента – гибридную версию алгоритма BWA-SW. Мы могли бы прогнать полученные цепочки ДНК через нее. К сожалению, она намного медленнее, чем BLAST.

– Как она работает? – поинтересовался Гарза.

– В ее основе лежит преобразование Барроуза-Уилера[47]47
  Преобразование Барроуза-Уилера (BWA, англ. Burrows-Wheeler Aligner) – программный пакет для картирования коротких прочтений на большие референсные геномы (такие как, например, геном человека), написанный китайским биоинформатиком Хенг Ли и англичанином Ричардом Дурбиным. Является одним из широкоиспользуемых алгоритмов выравнивания.


[Закрыть]. По существу, это алгоритм для выравнивания нуклеотидных последовательностей по отношению к референту с целью выявления присутствия каких-либо цепочек загрязнений. Разработанные нами алгоритмы могут обрабатывать более длинные запросы последовательностей ДНК, и в них заложена большая степень терпимости к ошибкам, чем в оригинале.

– Запускайте, – скомандовал Глинн.

Уивер кивнул, но тут Гарза внес еще одно предложение:

– Пока программа будет работать, проведите над образцами еще один повторный тест – или даже два. Давайте посмотрим, получатся ли у вас такие же результаты, как и в первый раз.

Гарзе все это казалось излишним, но он знал, что они не начнут двигаться дальше, пока Глинн не будет удовлетворен на все сто.

– Мне также хотелось бы знать, – тихо заметил Глинн, – если предположить, что нет никаких загрязнений, то, что собой представляет этот разброс в три процента.

– Мы могли бы попытаться сопоставить его с геномами каких-то других видов.

– Хорошая идея, так и сделайте. И посмотрите, сможете ли вы экстраполировать полученные выводы так, чтобы увидеть какие виды анатомических особенностей могут нести с собой эти гены. Я хочу точно знать, о каком существе идет речь. Как оно выглядит, каковы его возможности – если мы действительно имеем дело с новым видом гоминида.

Лицо Уивера – и до этого бледное – стало еще бледнее.

Само собой, – подумал Гарза, мысленно подсчитывая оставшиеся часы сна, которые ему было не суждено урвать.

37

За двадцать четыре часа Эми и Гидеон сумели преодолеть пять миль по направлению к северу. Их поход никак нельзя было назвать приятной «прогулкой по пляжу»: Гидеон чувствовал себя выжатым комком ноющей боли от необходимости постоянно пробираться через препятствия, ползком прорываться через бесконечные мангровые болота и лагуны, гудящие кровососущими насекомыми, и барахтаться в необъятных лужах дурно пахнущей грязи. К сожалению, обойти эти препятствия не было никакой возможности. То и дело Эми и Гидеону приходилось плыть, ползти, грести и идти гуськом друг за другом, чтобы не споткнуться и ненароком не переломать себе все кости.

Они решили сделать привал, лишь когда солнце, палящее над бесконечными джунглями, начало понемногу клониться к закату. Гидеон вошел в океан и попытался смыть всю гадость, налипшую на его одежду, чувствуя себя Робинзоном Крузо, путешествующим по необитаемому острову. По пути им не встретилось ни одного следа человеческой жизнедеятельности: ни следов на пляже, ни привязанных к деревьям лодок, ни деревень, ни даже одинокой хижины на дереве.

Тоскливо вздохнув и обернувшись, Гидеон увидел, что Эми занята чисткой пистолета. Он поспешил раздеться, ополоснуть одежду, насколько это было возможно, выжать ее и снова надеть, после чего вернулся к месту привала.

Эми отложила свой пистолет .45 калибра на землю при виде него и окинула своего напарника оценивающим взглядом.

– Разожги огонь, пожалуйста. Я попробую раздобыть нам немного белка, – вместо дальнейших объяснений она с резким щелчком вставила в пистолет обойму и исчезла в суглинистых джунглях.

Гидеон отыскал подходящую площадку для костра среди пальм, и принялся собирать опавшие листья, ветки и коряги. Он сомневался, что Эми подстрелит из своего пистолета что-нибудь съедобное, поэтому мысленно уже смирился с необходимостью ужинать батончиками, однако указание все равно предпочел выполнить.

Небо было ясным, но ветер не стихал, налетая внезапными порывами, а на море продолжали бушевать волны, хотя уже и не с такой силой.

От изучения моря Гидеона отвлекла пара выстрелов, заставивших его резко вздрогнуть, а уже через десять минут из джунглей выбралась Эми, держа за хвост мертвого броненосца. В другой руке у нее была кисть бананов.

– Броненосец? И это – лучшее, что ты смогла достать? – усмехнулся он.

Девушка молча бросила убитое животное на банановый лист.

– Тебе его разделывать и потрошить.

Гидеон удивленно уставился на мертвое существо с нелепой головой и костяной броней.

– Мне? – переспросил он.

– Я его застрелила. Теперь твоя очередь внести свою лепту.

– И что… мне с ним делать?

– Я думала, это ты у нас тут гурман. Неужто ты считаешь, что я когда-нибудь до этого разделывала броненосца? – хмыкнула она. – Нет. Так что он полностью в твоем распоряжении… Первый Помощник, – и она одарила его кривоватой улыбкой.

– Прости, но насколько я помню, твой корабль затонул, так что ты больше не капитан.

Повисла недолгая тишина.

– Справедливо, – наконец кивнула Эми. – Но тебе все равно придется разобраться с этим броненосцем.

Вздохнув, Гидеон взял нож и начал разделывать тушку мертвого животного. Первым делом он рассек живот и извлек внутренности. Это была отвратительная работа, но, как ни странно, он почти ее не заметил – настолько он был голоден. Профессионально пройдясь ножом между защитными костяными пластинами и плотью, Гидеон сумел быстро очистить мясо, порезать его на куски и разложить на углях. Когда от мяса начал исходить аппетитный запах, Гидеон ощутил небывалый звериный голод, и, взглянув на Эми, заметил в ее глазах такой же жадный блеск. Вскоре они сняли мясо с углей и разрезали его на банановых листьях. И хотя еда была еще слишком горячей, они набросились на нее, как голодные звери, держа кусочки подрагивающими руками, и поедая все без остатка, пока на листьях не остались лишь обглоданные косточки.

Впервые за два дня Гидеон почувствовал себя человеком. Он взглянул на Эми, которая уже снова начала просматривать текст «Одиссеи», сравнивая его с картой Форкиса. Блики огня причудливо играли на ее сосредоточенном лице.

– Еще какие-нибудь откровения будут? – спросил он, очень сильно постаравшись убрать из голоса циничный тон.

– Ничего драматичного, – фыркнула она и отложила текст. – Но я больше, чем когда-либо уверена, что мы следуем по стопам Одиссея.

Гидеон с сытым и довольным видом откинулся на спину, заложив руки за голову.

– Расскажи мне историю Одиссея. Прошло слишком много времени с тех пор, как я читал про него.

Эми прилегла рядом с ним. Некоторое время они отдыхали молча, слушая потрескивание огня и наблюдая за тем, как на небе появляются звезды. И тут Эми начала рассказывать:

– Это можно считать первым триллером. Там есть все: монстры, боги, демоны, ведьмы и колдовство, приключения, жестокость, кораблекрушения, убийства и история любви. И, что лучше всего, там есть герой, которого можно назвать Анти-Джеймсом-Бондом, который пробивает себе путь вперед не с помощью грубой силы и специальных технических приспособлений, а с помощью уловок, обманов, маскировки и введения в заблуждение.

– Первый социальный инженер.

Эми рассмеялась.

– В точку.

– Значит, он похож на меня, – мимоходом заметил Гидеон. Эми оценивающе взглянула на напарника.

– Возможно, – и нарочито с нажимом добавила: – немного.

– Ты лучше продолжай рассказывать.

– Я буду придерживаться основных вех истории, – профессорским тоном объявила она, будто читала лекцию глуповатому студенту. – После падения Трои Одиссей и его люди погрузили свою добычу на корабли и отплыли на запад. В конечном счете, они попали в ужасный шторм – я рассказывала тебе прежде об этой буре, которая пронесла их «мимо Китиры» и затем девять дней гнала по «самому глубокому океану». На десятый день они прибыли на землю Пожирателей Лотоса. Там трое его людей отправились налаживать контакты с туземцами, но они потеряли разум, отведав плодов лотоса. Одиссею пришлось силой привести их обратно на корабль и связать, чтобы увезти их оттуда. После чего они плыли всю ночь и прибыли на землю Циклопов.

– Циклопов? Это же одноглазые гиганты, ведь так?

Эми кивнула.

– Их еще называли киклопами[48]48
  Киклопы – в греческой мифологии одноглазые великаны, сыновья Урана и Геи, изготовившие для Зевса молнии-стрелы, с помощью которых тот одолел титанов. Считались подручными бога Гефеста в его кузнице.


[Закрыть], исполинами, колоссами.

– Принято к сведению.

– Было два острова, стоящих бок о бок – большой и поменьше. Сперва люди Одиссея высадились на большом острове, где устроили пиршество из диких коз. Затем они отправились к острову Циклопов, и нашли там пещеру с запасами молока и сыра. Здесь Одиссей поступил весьма необычно: вместо того, чтобы просто украсть еду и поднять ее на борт, он решил остаться и встретиться с владельцем. Спустя некоторое время появился уродливый Циклоп – сын Посейдона по имени Полифем. Сначала Полифем доброжелательно разговаривал с путешественниками, успокаивал, чтобы усыпить бдительность их охраны, а затем схватил пару людей Одиссея, размозжил им головы о стены пещеры и съел их сырыми, пока другие в ужасе наблюдали за этим действом.

– Греческое канапе, – усмехнулся Гидеон.

– Оставшихся Полифем заточил в своей пещере, вознамерившись отобедать ими позже, а ко входу подкатил большой валун. На следующее утро он оставил их запертыми, а сам отправился пасти свое стадо. Когда гигант вернулся, Одиссей напоил его вином. Он сказал Полифему, что его зовут Никто. А когда гигант, наконец, уснул, захмелев, Одиссей прокалил на огне палку и загнал ее заостренный конец прямо ему в глаз. Полифем проснулся, крича, что его убивают, но когда его собраться попытались спросить, кто его убивает, он ответил: «Никто! Это Никто!», поэтому никто из них и не пришел ему на помощь, решив, что он просто пьян.

– Хитрый маленький засранец, – заметил Гидеон. – Надо будет запомнить этот прием.

– Но они все еще оставались узниками в пещере. Когда наступило утро, ныне ослепленный Циклоп должен был выпустить своих овец на пастбище. Он откатил валун и стал выпускать овец одну за другой, ощупывая их спины, таким образом проверяя, чтобы Одиссей и его люди не выскользнули вместе с овцами. Но люди Одиссея оказались хитрее и сбежали от него, уцепившись овцам за брюхо. В итоге они украли у Циклопа овец и ушли на корабле. На безопасном расстоянии о берега Одиссей крикнул Полифему что-то вроде: «Эй, ублюдок! Вот, что происходит, когда съедаешь своих гостей! Если кто-нибудь спросит, кто выколол твой глаз и подпортил твое очаровательное личико, скажи, что это был Одиссей, сын Лаэрта, из Итаки!»

– А как будет «ублюдок» на древнегреческом? – заинтересовался Гидеон.

Эми произнесла слово, а затем написала палочкой на песке: ἀναγής.

– Так и сказал?

– Ну, я позволила себе немного поэтической вольности, – пожала плечами Эми.

– Мне нравится этот Одиссей. Свой парень.

– Но Полифем, будучи сыном Посейдона, поклялся отомстить своему новому врагу. И его отец поддержал его, сильно усложнив путешествие Одиссея. Наконец, движимые непрерывными штормами Посейдона, наши герои оказались практически в лапах Аида – в самом Аду. Где им пришлось спросить Тиресия – слепого пророка – о том, как им вернуться домой.

– Они попали к Аиду? Неплохо так заблудились…

– Именно об этом я и говорю. Не похоже, что все это время они бродили между несколькими островами в Эгейском море, не так ли?

– А что случилось, когда Одиссей, наконец, вернулся домой?

– Он увидел, что толпа праздных женихов пытается соблазнить его жену, и нашел примерно такой же… как бы это сказать… необычный способ избавиться от всех них, как и тот прием, с помощью которого они сбежали от Полифема, – Эми взяла банан и начала его очищать. – Надеюсь, тебе не скучно все это слушать?

– Смеешься? Это отличная история!

Всего за пару минут Эми съела банан и отбросила кожуру в темноту джунглей, после чего была готова продолжать разговор.

– Знаешь, есть еще кое-что, что я только сейчас поняла. Гомер упоминает в «Одиссее» каннибализм. Причем, неоднократно. Но в древности каннибализм в области Средиземного моря был совершенно неизвестен. Однако для Карибского бассейна это явление было… весьма распространенным.

– Занимательно…

Она взглянула на напарника. Повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня и бризом, шелестевшим в пальмах над их головами. Гидеон посмотрел на ее лицо в свете огня.

– Ты очень красивая.

Она покраснела и попыталась сменить тему.

– Так… на чем мы остано…

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но Эми решительно оттолкнула его.

– В чем дело? – ошеломленно спросил он.

– Нам ни к чему усложнять наше задание и наши отношения подобным образом.

Гидеон приподнял бровь.