Текст книги "Заклятие короля"
Автор книги: Линдси Пайпер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Глава 20
Нинн могла лишь цепляться.
Лето практически удерживал ее на весу. Толпа что-то одобрительно вопила, Нинн не могла разобрать все оттенки и волны шума.
Она держалась за его потные напряженные плечи, пока судья снимал кандалы с их лодыжек.
И с трудом, с огромным трудом, удерживалась на грани безумия.
Она могла сосредоточиться только на том, что выжила. Более того, победила обоих противников. Пендрей по имени Вэйл хромала прочь из клетки, а ее напарник – какой-то Тигони, чье имя вылетело у нее из головы, – покидал Клетку на каталке, которую увозили люди, похожие на медиков. Меч Нинн остался на полу рядом с местом, где лежало его тело.
– Оставайся со мной, – прорычал Лето. – Выключишься, и я найду, какие еще куски души можно из тебя вытащить. Стой на ногах и веди себя как чемпион, Дракон тебя подери.
Он выбрал тот самый тембр, который Нинн различала даже в хаосе обезумевшей толпы – тон, который казался ей гипнотическим и которому она была не в силах сопротивляться. Она кивнула. Его рука поддерживала ее за спину, и Нинн смогла заставить онемевшие комки ваты на конце своих ног вновь стать ступнями. Ступнями в сапогах. Сапогах на разбитом полу. Лето все еще хмуро смотрел на нее. Как победитель может казаться настолько недовольным и злым? Впрочем, в ее случае победитель был готов сблевать и рухнуть на глиняный пол.
Это был не Лето. Это была не она.
Она схватила его за руку и вскинула подбородок.
– Я же говорила тебе. Потрясающе.
Его губы дернулись.
– Значит, теперь я могу доверять твоим словам, неофит?
Она не хотела отпускать его голое плечо и не разжала пальцев. Жест не был вынужденным, она удерживала его из чистой жадности. Ей хотелось чувствовать его гладкие мышцы и пульс крови под пальцами. Его глаза на миг закрылись. Нинн поднялась на цыпочки, и ее голос заглушил эхо толпы, метавшееся по залу Клетки.
– Я больше не твой неофит.
Лето внезапно отпустил ее и закружил по Клетке с победным воплем, еще более мощным, чем тот потрясающий рык, с которым он предстал перед толпой в начале матча. Каждый его шаг был наполнен силой, мышцы на бедрах напряглись. Его спина была высокомерно прямой. Расправленная грудь казалась еще шире благодаря подогнанному доспеху. Булава очерчивала стремительные арки.
Показуха. Однако Нинн наслаждалась каждым ее мгновением не меньше аудитории Лето.
И только когда он повернулся, встретил взгляд Нинн и отшвырнул булаву, она смогла ощутить дрожь того, что можно было назвать предвкушением. Он зашагал к ней и остановился в нескольких дюймах от ее тела.
– Ты не ошиблась. Ты больше не мой неофит. Но ты будешь моей. Сегодня.
– А как же все то надменное дерьмо насчет «ты сама придешь ко мне»?
Они смотрели друг на друга. Трепет чего-то иномирного, невероятно сильного, вновь замерцал от контакта их взглядов. Нинн хотелось моргнуть, чтобы избавиться от странной помехи, но ощущение было слишком приятным.
– Так ли уж важно, кто кого выбирает? – Низкий голос Лето буквально гудел силой под стихающим шквалом аплодисментов, как землетрясение, готовое вот-вот разорвать землю. – Мы победили вдвоем.
– А если я выберу кого-то другого?
Вместо того чтобы продолжить свои показательные угрозы – способные еще больше впечатлить всех, кто ставил на его победу и обожал его открытую силу, – он облизал нижнюю губу.
– Тогда мне придется тебя переубедить. Или же ты убедишь меня своим выбором, что за тебя не стоит драться.
– Но я того стою. Я стою победы и боя.
Она сказала это с уверенностью, которой никогда не выказывала раньше.
Ноздри Лето раздулись от долгого глубокого вдоха. Мускулы нижней челюсти напряглись, приводя в движение и татуировку змеи на висках.
– Да.
Этот момент показался ей прыжком веры в чистый дым, в надежде, что дым ее удержит. Нинн последовала за Лето к выходу из Клетки. Ее тело и разум болели почти одинаково. В ней до сих пор звенела неописуемая жажда насилия. Но если она чего и хотела от Лето из клана Гарнис, так это стащить с него доспех и сцепиться в схватке совсем другого рода. Она хотела избавиться от странной нервозности, от чего-то не поддающегося определению, что мешало ей связно мыслить.
Она вышла из Клетки как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лето стоит лицом к лицу со Стариком. До сих пор Лето, говоря с главой клана Астеров, демонстрировал лишь уважение. Но сейчас...
– Не подпускай его к ней, – сказал Лето с уверенностью и силой. – И не постесняйся спросить у него о причинах.
Улыбка похожего на скелет Старика не угасла. Даже не дрогнула.
– Ты забываешься.
– Ты сам нас в это втянул.
Лето даже не стал ждать возражений от Старика, он просто повернулся и зашагал прочь от арены. Нинн теперь не только чувствовала себя запутавшейся, она начала подозревать, что ее партнер сошел с ума. Шагая за ним следом, она не удержалась и обернулась на патриарха Астеров. Тот продолжал улыбаться. Мурашки поползли по ее рукам, холод огладил спину.
Не подпускай его к ней.
Пережитое в бою не шло ни в какое сравнение с тем, как ее мозг сбивался на самых простых мыслях.
– Непорядочки в раю, – раздался голос из-за ее плеча.
Нинн обернулась на почти неразлучную пару, Харка и Тишину, которые готовились к своему бою. Ей самой только раз довелось драться с Харком. Он, как всегда, откровенно плевал на окружающих, подкрепляя свое отношение довольно едкими и наглыми шутками. Нинн встретилась с Харком в тренировочной Клетке на свой третий или четвертый день в комплексе. И ему даже не пришлось копировать ее дар, чтобы оставить ее униженной и избитой. Его каштановые волосы были прошиты светлыми прядями, которые неуместно смотрелись в подземном мире. Словно их место было... на пляже. На пляже. Слово казалось незнакомым, но она знала, что оно подходит.
Тишина что-то шепнула ему на ухо, и он рассмеялся. У него был громкий смех, широкая улыбка и очень большой ниг– нор в правой руке. Левой рукой он обнимал Тишину за тонкую талию, так, словно этой женщине действительно могла понадобиться защита. Любая. Хоть когда-нибудь.
– Поведай мне, – сказал Харк. – Раз уж ты у нас обладаешь уникальным знанием.
– Уникальным?
Улыбка Харка была заразна. Не будь Нинн в таком отвратительном настроении, она бы уже поддалась его обаянию.
– Ты провела с великим Лето из клана Гарнис больше времени, чем мы, вместе взятые. И никто не может припомнить, чтобы под его присмотром неофит добился таких успехов.
Осознание его слов проникало в нее медленно, как вода в камень, капля за каплей.
Лето. Неофит. Добился. Успехов.
– В основном, – продолжал он, – он готовился биться, рассчитывая только на себя. Ты, похоже, стала для него особым проектом. Это значит, что ты уникальна. И, как его самый глупый ученик, я не могу не поинтересоваться... Ты хоть раз видела его настолько дерзким по отношению к Старику?
Нинн сглотнула готовый ответ. Она сама отметила эту странность. На каком-то глубинном уровне она понимала, что это как-то связано с ней. Эти два воина, с их странными шепотками – при обезоруживающей улыбке Харка, которая сама по себе была оружием, и спокойной, оценивающей неподвижности Тишины – явно знали что-то, чего не знала она. И она ненавидела их за эту насмешку.
– Доброй охоты, – выдавила она из себя в ответ.
Снова шепоток между ними. Снова взаимная улыбка. Объявили их имена, и оба они развернулись к Клетке. Харк вскинул два пальца к брови, салютуя. Нинн страстно желала, чтобы ее ошейник выключился и она смогла их обоих поджарить.
Несмотря на дезориентацию в лабиринте незнакомых коридоров, ей удалось найти оружейную. Лето стоял спиной к двери, что обеспокоило ее еще больше. Он был не из тех, кто поворачивается спиной к потенциальной угрозе. Бойцы вроде Хелликса и представители чужих картелей все еще были в комплексе, этого было достаточно, чтобы он оставался начеку. Вместо этого он опирался ладонями на стену, словно пытаясь ее оттолкнуть. И опустил голову. Если бы Нинн не опознала его доспех и приметную татуировку, она бы могла подумать, что ошиблась и это не он.
Но... Это был Лето.
– Какой клинок мне стоило выбрать? – тихо спросила она. После шума арены все казалось странно приглушенным.
– С позолотой.
– Почему?
Он оттолкнулся от стены и взял в руки упомянутый кинжал.
– Он достаточно тонок, чтобы гнуться наподобие хлыста – полосовать, а не рубить.
– И какой урок я должны была усвоить, выбрав не тот кинжал? Что, шансы без этого были недостаточно плохими?
Лето взмахнул клинком. Воздух разошелся со свистом, словно молекулы рассеклись под ним, как чужая кожа.
– Теперь ты знаешь, что способна победить, даже когда условия неидеальны.
– О, можно подумать, ты был просто счастлив оказаться со мной на одной цепи. Я же видела, как ты злишься.
– Это была не злость. – Он отшвырнул оружие, и кинжал со звоном полетел под металлическую скамью. – Это было унижение.
– Мы победили.
– Да.
Она сглотнула. Вздохнула. И приготовилась задать следующий вопрос, как готовятся к полноценной схватке со щитом и мечом.
– Что ты сказал Старику? Ты выглядел... наглым.
– Я больше не буду скован. Никогда.
Это не было ответом на ее вопрос. Это было утверждением, словно он принял какое-то решение.
Не подпускай его к ней.
Что он имел в виду?
Она осмелилась прикоснуться к его ошейнику, зная, что рискует потерять руку. Опасность расходилась от него волнами, как от готового взорваться баллона с бензином. Взрыв мог случиться в любой момент, и Нинн совершенно не представляла, что может его спровоцировать. Были ли правдой его сексуальные обещания в Клетке? В текущий момент оставалось надеяться только на них.
Отчего ее положение казалось совершенно пассивным. Она хотела, чтобы он сдержал свои открытые, резкие обещания. Ее тело было на взводе, на грани отчаянья, на грани голодного желания, которого она никогда не испытывала.
Но пока она смогла лишь коснуться его ошейника.
– Ты давно привык к цепям. Я думала, что твои чувства достаточно остры, чтобы это понять. Как ощущается этот вес на шее. Как вспыхивает удовольствие, когда ты входишь в Клетку, и это жуткое приспособление выпускает тебя на свободу. – Металл ошейника был теплым от жара, которым пульсировало его невероятное тело. Подушечки ее пальцев покалывало от удовольствия. Она не касалась его кожи, но прикасалась к тому, что стало почти что частью его тела. – Лето из клана Гарнис, кем бы ты был без этого?
Его глаза оставались пустыми. Без эмоций. Без отклика.
– Я был бы лучшим воином Клетки.
* * *
Лето надеялся, что возвращение домой сотрет беспокойство минувшего матча – не оставлявшее его ни до боя, ни во время, ни после. Возвращение должно было стать простым. Выпить гопиша. Выбрать женщину из тех, кого Астеры держали специально для таких случаев. Высвободить накопившееся напряжение.
Но рассчитывать на привычную рутину не приходилось. Вначале его ждала церемония инициации Нинн. Затем... сама Нинн. Да, он хвалился тем, что она сама придет к нему, но относительно этой женщины он не был уверен ни в чем. В конце концов, он никогда не думал, что обратится к Старику так, как сделал это после боя. Впрочем, важности слов это не умаляло. Что бы ни сделала Улия с разумом Нинн, эффект не удержится, если доктор Астер продолжит давить на телепатический блок. При встрече с ним Нинн инстинктивно схватилась за меч. Еще пара контактов, и ее психика может просто не выдержать.
И подобная перспектива не должна была бы беспокоить Лето на таком личном уровне. Ему приказали всего лишь помочь Нинн пережить три первых боя. С одним она справилась. Осталось еще два. Мысль о том, что Нинн может сойти с ума в процессе, лишь добавляла ему беспокойства.
Их возвращение в барак было встречено громкими криками и поздравлениями. Лето принимал пожелания удачи от знакомых воинов и даже от тех, кто не был выбран для сегодняшнего соревнования. Тишина и Харк победили в своем матче, Хелликс и Фам тоже. От их злорадства Лето только сжимал зубы.
По узкому коридору, ведущему к бараку, они прошли в общий зал, где уже рекой тек голиш. Лето не снял доспеха. И не собирался до самого душа в своей квартире, которым закончится этот вечер. Некоторые воины уже помогли друг другу отмыться в общей бане, но Лето терпеть не мог эту практику.
Впрочем, доспех он оставил сознательно, не по привычке. Слишком много неудобств доставляла реакция его тела на Нинн, особенно в этой общей зале, где освещение было мягче, почти приглашающим – в отличие от промышленных ламп в человеческом крыле. Зал был местом привычного отдыха, в те редкие часы, когда воины позволяли себе расслабиться.
Она вымылась и переоделась в чистый тренировочный костюм с шелковой подкладкой под кожаными пластинами. Короткие светлые волосы блестели при свете ламп, крошечные капельки воды срывались с кончиков слипшихся прядей. Он попытался вспомнить ощущение длинных прядей, скользящих между его пальцев – ее прекрасных длинных волос, которые пришлось состричь по необходимости – и проклятые чувства его подвели.
То, что она помылась и смогла переодеться в чистое, означало, что ей уже показали новую комнату в бараке. Он все еще нес за нее ответственность, но степень его доступа изменилась. Нинн стала воином Клетки и сама могла определять распорядок дня, сама могла выбирать, с кем ей тренироваться. Он больше не распоряжался ее временем.
Лето выпрямился на скамье и провел пальцами по недавно остриженным волосам. Он не должен был беспокоиться, не должен был ее хотеть, не должен, Дракон подери, рваться сейчас на части.
Это следовало прекратить.
– Поздравляю, Нинн из клана Тигони, – сказал он.
Комната стихла при первых же звуках его голоса. Он наслаждался своим влиянием уже почти двадцать лет. И лишь сейчас, встретившись взглядом с той, чей статус был самым низким в их группе, он ощутил, что его сила дала осечку. Нинн смотрела на него бледными, настолько бледными глазами, что их голубые радужки казались скорее светом, чем цветом. Веснушки придавали глубину и подчеркивали красоту ее золотой кожи, а уверенность расправленных плеч и прямой спины говорила сама за себя.
Она победила.
– Кажется, мы все предвкушаем твою инициацию. Со времен Харка еще никого не признали здесь равным.
Лицо Нинн было совершенно спокойным, противореча яростному свечению глаз. Она буквально смеялась над ним. Он это видел. Влияние, сила, которую он привык принимать как данность, с каждой минутой терялась в ней, в этой яркой женщине, которая заставила его чувствовать. Он слишком долго ничего не чувствовал.
– Осторожнее со своими желаниями. – Харк сидел бедро к бедру с Тишиной. На нем была футболка с короткими рукавами, остаток гардероба, который он привез с собой, когда вызвался участвовать в боях. Тишина отрешенно поглаживала шрам в виде полумесяца на внутренней стороне его руки. Лето никогда особо не задумывался о том, почему Харк служил Астерам, но теперь заметил. Полумесяц был свидетельством свадебной традиции Сат, известной как Ритуал Шипов. Он спустился под землю не для того, чтобы платить долги или выслуживать себе услуги. Он спустился, чтобы жить вместе со своей женой.
– Почему это? – спросила Нинн, выдергивая Лето из задумчивости.
– Инициация – не самый приятный процесс, – ответил Харк. – Я вопил, как мальчишка, а не как мужчина. Хоть и пытался вопить, как мужик. Пытался потягаться с местными бычками, но мне не сравниться с их уровнем тестостерона. Приходится дразнить их тем, что секс у меня чаще, чем раз в месяц.
Тишина едва слышно вздохнула, словно ее раздражала его болтовня.
– Я ничего подобного не хочу, – Нинн вздернула подбородок и смерила шутника холодным взглядом. – Но сейчас это моя привилегия. Мое право.
– Да просто не получится, – прошептал Харк Тишине. Он вертел в руках два осколка черного камня, пытаясь соединить их вместе, как части трехмерной головоломки. – Ты же понимаешь, да? Физически невозможно.
И только когда Тишина закатила глаза и отобрала у него камни, он развернулся к Нинн.
– Ладно, хочешь ты того или нет, больно все равно будет. Потому что эта штука охренитепьно болит.
Ламот, еще один старик, давно ушедший на пенсию из Клеток после многих лет работы на Астеров, принес свое оборудование. Уверенность Нинн снова дала слабину, и она взглянула на Лето. Он встретил ее у кресла, где Ламот готовил иглу и чернила.
– У меня есть татуировка, – Лето не мог вспомнить ощущение ее шелковистых волос и не мог позабыть, как ее пальцы скользили по коже его головы. – Теперь она будет и у тебя. Эмблема Астеров.
– Где?
– По твоему выбору.
Она приподняла брови, глядя на его короткую стрижку.
– Разве не было больно?
Ее глаза завершили несказанное вслух. Разве не было больно... учитывая твой дар?
– Харк тебе не соврал. Наша физиология означает, что метод татуировки должен быть агрессивнее, чем у людей. Больше похожим на шрамирование при участии чернил.
– И это в награду за то, что я раскатала Вэйл?
– Новичкам везет, – отозвалась Вэйл из угла.
Нинн смерила ее ледяным взглядом.
– Победа – это победа.
Женщина прочистила горло и вернулась к своему разговору с Фамом.
– Выбирай. – Ламот указал на свое специальное кресло, оборудованное разнообразными зажимами и ремнями. – И садись.
Она взглянула на кресло с заметным беспокойством, но с ответом не медлила ни секунды.
– На лопатке. Левой. Чтобы доспех не скрывал ее.
Ламот кивнул. Как только Нинн села, он закрепил ее ремнями в нужном положении, полностью обездвижив верхнюю часть тела. Лето опустился рядом на корточки. Взял ее за руку.
– Ты это заслужила. Дыши, так ты справишься с болью. Втяни ее в себя. Ты уже сделала и пережила куда худшее.
Береги ее.
Улия, дважды-злобная ведьма из Индранан, сказала ему эти слова. Он хотел бы списать это на странное бормотание сумасшедшей старухи, но не мог. Часть его, становящаяся все сильнее, не хотела отбрасывать этих слов.
Однажды она будет выпущена из плена. Он перестал сомневаться в том, что Нинн сможет пережить одиннадцать месяцев и вернуть себе сына. В тот день ее освободят от ментального блока, который хранит ее разум, оставив при ней дар Дракона. И когда она очнется, она обнаружит, что золото ее кожи испорчено новым шрамом от Астеров – их змеей на плече.
Он начал подниматься.
Нинн вцепилась в его запястье.
– Не надо. Останься.
– Останусь. Буду дышать с тобой, помнишь?
Лето больше не беспокоило, кто что услышит и какие сделает выводы о его отношениях с неофиткой. Она больше не неофит. Она теперь его протеже. Его партнер. Его задача – ее защищать. Защищать и от будущего, в котором знак Астеров запятнает ее навсегда. Он с гордостью носил символ их дома, но Нинн скорее срежет себе всю кожу, чем сможет смириться с позорным клеймом.
Он снова сжал ее пальцы и высвободил свою руку. Ламот уже приготовил паяльный пистолет и ампулу чернил. Лето шепнул ему на ухо:
– Не змею. Сделай ей метку Дракона.
Глава 21
Лето держал бутылку голыша у ее губ, но Нинн отказывалась пить. Переносить боль ей удавалось куда лучше, чем пережить унижение от того, что ее стошнило перед ее новыми товарищами. Крепкий напиток лишил бы человека сознания после первой пары унций, но Нинн и другим Королям Дракона – им нужно было пить его, как воду, чтобы ощутить хоть какой-то эффект алкоголя. Теплая отрешенность от собственного тела начала подниматься от пальцев ног все выше и выше. Плечо оказалось одной из последних частей тела, поддавшихся этой анестезии.
– Я хочу быть в сознании, – сказала она Лето, который сидел рядом с ней на коленях. Резкие черты его лица не расслаблялись с момента выхода из Клетки. В глубине его глаз Нинн рассмотрела что-то вроде заботы. Он смотрел на нее так, словно ничто не имело значения, кроме возможности убедиться, что она не просто выживет, а станет сильнее.
Снова.
Она лежала грудью на широкой плоской детали кресла, похожей на закругленную столешницу студенческой парты или... «Джек?..» – пробормотала Нинн.
Первый ожог раскаленной игры болью прошил мысли. Она прикусила нижнюю губу, ощутила вкус крови, втянула воздух через нос. Она не будет кричать. Всего несколько часов назад она была скована с Лето, и они оба смогли победить. В их мире не было места слабости.
Но это не означало, что боль будет проще терпеть. Она пыталась отдернуться. Ее тело хотело решать само за себя. Неудивительно, что Ламот привязал ее к этому странному креслу. Те, у кого были хоть какие-то сомнения в получении знака товарищества воинов, сбежали бы от первого прикосновения жалящей иглы.
Ремни удерживали ее торс, но оставляли свободными руки. Маленькое утешение. Она не хотела отпускать руки Лето. Он был потрясающим мужчиной. Его впечатляющий, идеально подогнанный доспех больше не блестел, но потеки глины и крови лишь добавляли жизненности. Этот доспех был не только для видимости, он отражал природу надевшего его бойца. И шрам на верхней губе служил еще одним доказательством. Нинн вспомнила шрамы на спине Лето, тянувшиеся вниз под перекрещенными ремнями доспеха. Чтобы оставить шрам Королю Дракона, требовалось немало усилий.
У нее были шрамы.
– Откуда у меня шрамы?
Глаза Лето слегка расширились, но он тут же вернул себе бесстрастность. Сжал ее руки, слегка встряхнул их, словно пытаясь восстановить чувствительность, а не помочь ей отвлечься от боли.
– Сосредоточься. Дальше будет только хуже.
– Я не хочу терять сознание.
– Именно этого ты захочешь. Очень скоро.
Ремни впивались ей в поясницу и плечо. Второе плечо, после первоначального шока, постепенно превращалось в очаг агонии. Запах горящей плоти заставил ее поморщиться, словно это был не ее собственный запах.
– Нет. Я не хочу отключаться. – Она зашипела и содрогнулась. – Я уже отключалась, когда... Лето, откуда у меня шрамы?
– У всех воинов есть шрамы.
Она застонала, проглатывая крик.
– Как ты получил этот? С твоими-то реакциями.
– Голиш. Пей.
– Нет.
Она пыталась найти другие зацепки, чтобы отвлечься. Остальные воины возобновили расслабленное празднование, но некоторые то и дело поглядывали на нее. Проблески интереса. Любопытство, которое невозможно было скрыть разговорами. Что же это за инициация, если те, к кому она присоединялась, воспринимали ее шрамирование как привычное развлечение? Только Тишина не пыталась скрыть интереса. Она склонила голову набок и не сводила своих странных черных глаз с иглы, которая пронзала плечо Нинн бесконечными ожогами. Что не так с этой женщиной? Сосредоточенный взгляд и ничего не выражающее лицо – ее спокойствие делало Тишину похожей на ожившего манекена.
И все же у нее был партнер. Харк принадлежал ей, а она принадлежала Харку.
Нинн зажмурилась от резкого укола зависти, по силе не уступавшего ярости татуировочной иглы.
– Ты хочешь, чтобы я хорошо справилась, – шепнула она. Ему. Только ему одному. – Со всем.
– Конечно. Твой успех...
– Не надо. Даже отбросив логичные причины, ты все равно хочешь, чтобы я справилась. Почему?
Он покачал головой.
– Не знаю.
– Тебе и не нужно.
Голиш пробирался по ее спине. И вместо приятного онемения, которому она бы обрадовалась, заставлял ее сердце биться быстрее. Она словно покидала свое тело на волне паники, и паника казалась знакомой, почти ощутимой – какой-то старый страх, с привкусом железа и лайма на языке поверх крови из прокушенной губы.
– Мне не нужно, – тихо ответил Лето, хотя ей вполне могло и послышаться. Все казалось приглушенным, темным и словно размытым. Перед глазами плыли оттенки угля и глины. – Но я за тебя в ответе.
– Не хочу уходить. – Пытаясь рассмотреть что-то сквозь мешанину темных цветов, так непохожих на ее чудный дар, она заметила, как лихорадочно цепляется за руки Лето. Костяшки ее пальцев побелели. Они ведь не могли замерзнуть, касаясь его теплой кожи? – Они его заберут. Если я уйду, они его...
Она содрогнулась и икнула от неожиданной вспышки боли, которая никак не была связана с ожогами и раскаленной иглой.
Лето освободился от ее хвата и взял ее лицо в ладони.
– Ты меня видишь? Нинн, посмотри на меня.
Она была так далеко, что гипнотическая сила его голоса не достигала ее. Однако властность осталась. Он ее обучал. Он доверял ей настолько, что бился с ней бок о бок. Она не понимала, что происходит – здесь, в комплексе, и в ее сознании, – но понимала, что он говорит. И, что важнее, она отвечала на его голос.
– Ты хотела этого, – сказал он. – Ты хотела знака, который покажет, кто ты и чего ты добилась. Никто, никогда не отнимет его у тебя.
Она улыбнулась, чувствуя, что губы ее не слушаются.
– Ты бы попробовал, если бы думал, что это заставит меня слушаться.
Лето не улыбнулся в ответ. И не расслабил удерживающих ее рук – большие пальцы на ее висках, остальные зарылись ей в волосы и поддерживают подбородок.
– Нинн, ты слушаешь?
– Да, сэр.
Он кивнул. Едва заметно. Но прямой взгляд не отпускал ее глаз. Он удерживал ее даже взглядом.
– Засыпай и помни, что это последний раз, когда ты теряешь чувствительность. Я не допущу подобного впредь. Вся боль будет только твоей. И удовольствие тоже. Я обещаю.
Она снова улыбнулась, чувствуя себя пьяной, обмякшей, ускользающей.
– Ты обещаешь мне удовольствие? – Слова путались и звучали не так, как она хотела. Совсем не так. Текучими, слабыми, приглашающими.
Он приблизил губы к ее уху. Никто больше нас не услышит,подумала она. И, несмотря на их совместные усилия, она теряла его в подступающей темноте. Лишь несколько слов прорвались к ней сквозь туман.
– Да, Нинн. Я обещаю тебе удовольствие.
Лето едва не ссутулился от облегчения, когда Нинн отключилась.
– Никогда раньше такого не видел, – между делом отметил Фам. Он развалился на скамье с бутылкой голиша в руке. Три пустых бутылки стояли у его ног. – Ты уверен, что она одна из нас? Вот при этом?
Лето поднялся, чувствуя, как ноют мышцы ног от незнакомого перенапряжения, и уставился на Фама сверху вниз.
– Уверен.
Ответная реакция его не интересовала, и Лето развернулся посмотреть, как продвигается дело у Ламота.
– Почти закончил, – сказал старик. – Но... – Он кивнул в сторону Фама. – Парень прав. Я никогда не видел такого сопротивления. Большинство начинает хихикать от выпивки до первого укола иглы. Я даже слышал, как говорит Тишина.
Женщина заметно вздрогнула, и это была самая сильная ее реакция из всех, что Лето видел вне боя. Харк приподнял брови. Он по-прежнему широко улыбался. Язык тела напряженной Тишины явно давал понять, что так или иначе, а кто– то за это поплатится.
– Да ну? – Вэйл подалась вперед, упираясь в колени. – И что она сказала?
Улыбка Харка не изменилась ни на миг.
– Она сказала: «Заткнись на хрен, Жнецово убоище». А, нет, это я сказал. Сейчас. Тебе.
– Вон! – Рык Лето эхом отразился от стен. – Все вон. Немедленно.
– Кому-то нужно больше личного времени с нашим новым чемпионом? – Лето, которому и без того хватало причин для бешенства, развернулся и увидел Хелликса, прислонившегося к дверному проему. – Мне кажется, что твоя комната подойдет немного лучше. Или ее. Я слыхал, что без нее ты бы сегодня не справился.
Харк собрал свои вещи, прихватил последнюю бутылку и зашагал прочь, Тишина последовала за ним. Даже Вэйл, все еще раскрасневшейся от наглости Харка, хватило здравого смысла последовать за ними.
– Воин, который бьется в паре, побеждает и терпит поражение вместе с партнером, – ответил Лето. – Я хочу, чтобы ты ушел.
– Значит, ты не хочешь, чтобы тебе напоминали об очевидном. Шрамы от моего кнута отметят ее не хуже любой татуировки.
Лето чувствовал себя бесстрастным, как камень, и неподвижным, как ледяные реки. Хорошо. Любая другая реакция стоила бы Хелликсу головы. Пришлось представить, как он хватает нигнор Харка, дробит череп Хелликса и молит Дракона о том, чтобы этот ублюдок очнулся и можно было повторить удар.
– Не тебе поднимать тему шрамов. Сколько им пришлось прижимать тот нож к твоей коже? Надеюсь, тебе было больнее, чем Нинн.
– Не надейся. Твоя девчонка вопила так, что у всех в этом комплексе встал.
Да, Лето определенно собирался оставить Хелликсу пару постоянных отметин. Когда-нибудь. Но только когда Нинн сможет стать свидетельницей происходящего и получить заслуженное удовольствие.
– У тебя не все в порядке с головой.
– Подождите. Что это? – Фам пробрался к Ламоту и хлопнул того по спине, согнувшейся над плечом Нинн. – Дракон? Это не делает ее Астером.
Другие воины вернулись. Даже Тишина нахмурилась. Перевела взгляд с татуировки Нинн на лицо Лето. Вэйл тихо выругалась на выдохе и привычным жестом пригладила свои встрепанные волосы. Харк откровенно зевнул, но даже это не помогло ему скрыть вспышки откровенного удивления.
Фам занял свое обычное место рядом с Хелликсом, отчего сразу же показался еще слабее. Пародией на воина.
– Тебе отвечать за это перед Стариком. Он велит Хелликсу содрать эту штуку с ее плеча все тем же кнутом. И не могу сказать, что мне не нравится перспектива.
– Старик – не твоя забота, – ледяная река все еще удерживала Лето, и к лучшему. – Ты закончил, Ламот?
Старый Король Дракона выключил свой паяльный пистолет и вытер с него потеки чернил и крови. Несколько секунд все смотрели на татуировку, не двигаясь и не произнося ни слова. Идеальное изображение Дракона. Не огнедышащего монстра из мифов клана Пендрей, и не змееподобное создание с огромной головой и длинным языком, как представляли его в клане Гарнис. Тигони, с их склонностью заигрывать с людьми, видя в тех источник своей долговременной силы, дошли до того, что изображали Дракона в виде женщины по имени Медуза.
У каждого клана была своя интерпретация.
Однако это... татуировка на плече Нинн была истинным Драконом. Рисунок сочетал в себе элементы мифологий всех Пяти кланов, смешанные в единое идеальное существо.
– Черт, у меня от него волосы дыбом, – Харк покачал головой. – Откуда он знает?
– Заткнись, Вор, – ответила Вэйл. – Или мы спросим, откуда ты знаешь. У твоего рода слишком уж много секретов.
– Я не старейшина Сат, хотя не отказался бы пару дней им побыть. Только представь, сколько тайн нашего рода я мог бы узнать. – Он наклонился к Вэйл, которая была значительно ниже. – А какие секреты хранят Пендрей?
Она вызывающе вскинула рыжие брови.
– Как избавляться от тел Королей Дракона, и в этом нам нет равных.
– Уходите, – сказал Лето. На этот раз не повысив голос. – Ламот, ты тоже. Благодарю за работу.
Вздорная и раздражающая толпа потянулась к выходу. Некоторые не без фанфар. Лето решил не думать о последнем услышанном вопросе Фама, обратившегося к Хелликсу: «Как думаешь, он трахнет ее до или после того, как она проснется?»
Сжав кулаки и стиснув зубы, Лето остался один. Только звуки его дыхания и очень-очень тихих вдохов и выдохов Нинн разбивали тяжелую тишину. Он не хотел больше ее пугать. Голиш, по словам Ламота, был неплохим. Лето и сам не раз пользовался его эффектами. Однако в случае с Нинн онемение от алкоголя сыграло плохую шутку с барьерами, которые Улия возвела в ее мозгу. Напомнило о наркозе? Ужасы лаборатории возвращались к ней, осколки воспоминаний заставляли перепуганно сглатывать.
