Текст книги "Заклятие короля"
Автор книги: Линдси Пайпер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Он встал за ее спиной, накрыл ладонями руки и переплел пальцы. Поддался потоку ощущений от снова обретенной свободы.
Подумать только, она ведь верила, что никогда не обладала даром Дракона. Сейчас она ощущала силу, струящуюся сквозь тело, мощный надежный поток, такой же реальный, как бешеный стук ее сердца.
Лето был осторожен. Он не касался ее тела, только их руки сплетались на напряженном металле, который вернул им то, что делало их особенными. Но его голос и сам был силой, заклятием и прикосновением.
– Я понимаю причины твоей ненависти, – сказал он так, словно их разговор об Астере не прервался. – И осознаю, в какой опасности Джек.
Всхлип рвался из горла, из легких, которые горели так, словно она пробежала марафон по жутчайшему зимнему морозу.
– Это впервые... – Она закашлялась и, ища опоры, прижалась затылком к его груди. – Ты впервые назвал его по имени.
– Возможно, пришло время. – Он отпустил ее руки, погладил ладонями ее щеки, поднялся пальцами к волосам. Развернул ее к себе, сжал за плечи и не позволил ей отвернуться. – Пришла пора решать, Нинн. Ты готова сделать то, что должна?
– А ты тоже будешь присутствовать? Когда ведьма Индранан...
– Да. Я буду рядом.
Холод, которого она никогда не испытывала, прошелся по коже. Даже близость Лето не спасала ее. Но выбора не было. Ей нужен был контроль над собственной силой, неважно, какой ценой.
– Тогда – да. Я готова с ней встретиться.
Глава 15
Не прошло и нескольких минут, а Лето уже закрывал решетки тренировочной арены, оставив Нинн внутри. Он не мог доверять охранникам, поэтому решил вести себя, как всегда. Как чемпион Астеров. Если ему повезет, его хромоту не заметят. Большая часть напалмовых пуль ушла в никуда, но одна попала в бедро. Такие пули не проходили навылет, они оставались под кожей и горели, горели...
Даже с учетом того, что они какое-то время провели в Клетке, восстанавливаться им обоим придется долго. В таком состоянии они не смогут биться в полную силу. Ни физически. Ни ментально. Несмотря на объятия и неуклюжие поцелуи, они не были и партнерами. Лето впервые позавидовал Тишине и Харку. Они оба были из Сат. Один клан. Одна история на двоих, одинаковые способности. Когда они входили в Клетку вместе, они и двигались и дышали как одно существо. Цельное и смертоносное.
Раньше ничего такого он не испытывал, но сейчас ему захотелось ощутить это хотя бы раз.
Я больше не хочу быть один.
Выбросив эти мысли из головы, он сосредоточился на более срочном деле. Ему казалось, что всюду, куда бы он ни пошел, за ним следят. Астер видел Нинн и Килгора вместе, видел и наказание, которое Лето придумал для них обоих. Кто мог поручиться, что он один, совершенно один, на тренировочной арене?
И почему он раньше не думал об этом?
Потому что с юности не совершал ничего, отчего можно было опасаться подозрений и слежки.
Сегодня он внимательно присматривался к охранникам. После атаки со спины – и по той причине, что он искренне считал, что все человеческое отребье выглядит одинаково, – он не был полностью уверен, те ли это двое, которые напали на него. Он хотел мести. Но сжал кулаки и продолжил шагать к баракам Королей Дракона. Охранники следовали за ним. Он уже и не помнил, когда в последний раз люди осмеливались к нему приближаться.
Попытавшись спасти Нинн от неизбежного наказания, он потерял большую часть своего влияния в комплексе. Только новая победа – которая на данный момент была под сомнением, – могла помочь ему возродить репутацию и доверие.
Зато Нинн впервые приняла его сторону и решила научиться контролировать свои силы.
Он постучал в дверь барака. Ему открыла старая изможденная женщина из Индранан, по имени Улия. То, что когда-то было золотой безупречной кожей Короля Дракона, покрылось морщинами и обвисло. Это удручало. Насколько Лето знал, ей было около двух веков. Согбенная. Седая. С глазами, заплывшими пленкой до слепоты. Она не нуждалась в зрении. Дар телепатии и чужие глаза вполне заменяли ей собственные.
Одна из многих, многих причин, по которым Лето ее избегал.
Когда-то она сражалась в самых первых боях Клетки. Ее способности к телепатии стали легендой для тех, кто служил Астерам, – и наверняка для всех, кто боялся встретиться с ней на Конфликте. Старик предложил ей свободу лишь после того, как берсерк из клана Пендрей изловчился отрубить ей ногу. Она отказалась. После десятков лет под землей внешний мир потерял для нее привлекательность. Здесь, среди воинов, ее жизнь имела смысл.
Внешний мир ужасает.
Эта позорная мысль заставила его стиснуть зубы до хруста. Он ничего не боялся. Его задевали лишь мысли о возможном разочаровании Старика и риске для семьи. Доктор Астер наверняка расскажет отцу о неповиновении Лето. Придется многое сделать, чтобы наставник вновь был доволен. Вот это важно. А внешний мир ничем его не привлекал, поскольку не мог оценить умелого воина. Где еще он мог снискать славу живого бога? Нигде, только в Клетках.
– Юный Гарнис, – сказала она с усмешкой. – Никакого уважения к старшим? Никакого приветствия? Сейчас не время для разговоров.
Был девятый час вечера. Не лучшее время для бодрствования. В сутках Королей Дракона было двадцать шесть часов. Десять для сна. Шестнадцать для действий. Суточный цикл Земли не действовал в подземелье. Лето не помнил, когда он спал в последний раз, что не могло не влиять на его поведение.
Он поражался тому, как Нинн и Короли Дракона могли подстраиваться под мир людей. Возможно, они адаптировались, как Йета, научились жить с постоянной слабостью от недосыпа и отсутствия достаточного отдыха. Вполне вероятно, что это тоже влияло на способность Нинн взаимодействовать с даром. Она никогда не прислушивалась к ритмам собственного тела.
– Моя неофитка. Ты наверняка слышала разговоры о ней.
– Кузина Гивы. Кто же устоит перед искушением собрать слухи? А теперь ее прочат тебе в партнеры.
– Как прикажет Старик.
Ее улыбка стала шире. Противоестественно откровенной для Короля Дракона. Улия обладала живой мимикой, как и Харк, – но тот был просто назойливым шутом и кривлякой. Лето с трудом привык к разнообразию выражений Нинн. Возможно, другие слухи – о том, что безумие Улии не уступало ее таланту, – могли оказаться правдой. Никто вне клана не знал, как работает дар Индранан. Лето было известно лишь то, что в этой маленькой, иссушенной старостью голове Улии обитало сразу три личности, сражавшихся за контроль. Примиряясь друг с другом только когда приходило время пробраться в чужую голову.
Он выпрямил спину, чтобы скрыть дрожь. Пендреев – и тех было легче понять. Простая сила и безмозглая ярость. Сат были скрытными, но очень умелыми Ворами. Тигони – когда прекращали играть в Трикстеров и возвращались к человеческому мышлению, их способности концентрировать электричество могли и не раскрыться. Родной клан Гарнис – тут дело касалось лишь знания собственных слабостей и замены их на силу. Те немногие из клана Потерянных воины Клетки никогда не выходили на бой с Лето. По правде, он не знал, сможет ли убить кого-то из своего клана.
Но Индранан... Эти были невероятно подлыми и обладали настолько разрушительным даром, что тысячелетняя междоусобица расколола клан надвое. Северяне против Южан, и Индийский океан между ними. Представителей других кланов они убивали с той же решимостью, что и своих родных.
Отвратительный народец.
– Ее заблокировали при пробуждении дара, – сказал он. – Сейчас она хочет его вернуть.
– Как прикажет Старик.
– Что ты имеешь в виду?
– Он велел мне оказать любые услуги, которые ты попросишь для своей неофитки. Как ее там зовут?
Первой реакцией на слова Улии было удивление. Неужели Старик делал столь высокую ставку на Нинн и был заранее уверен, что в одиночку Лето не справится с тренировками неофитки? Истина – то, что Лето не мог представить ее тщательно подготовленной, – отозвалась стыдом, как копье, пробившее ребра.
И тут же Лето обратил внимание на некоторую странность – ведьма Индранан не знала имени Нинн. Возможно, она с ним играла. Испытывала его терпение. Или притворялась старой забывчивой каргой. Впрочем, она могла и не знать имени Нинн. Могла не поинтересоваться или даже забыть.
А ведь ей предстояло работать с сознанием Нинн без барьеров.
Лето еще в юности узнал, что мало кто говорит о блокировании дара тех, кто им дорог. Еще меньше было тех, кто вдавался в подробности. Он мог судить лишь по двум случаям: его собственном и Пэлл. С ним все прошло хорошо, взбесившийся дар удалось обуздать. Вторая попытка провалилась, оставив после себя бездушную оболочку молодой женщины.
Церемонии были закрытыми не без причины – процесс заключался в соприкосновении двух разумов. И можно было воспользоваться уязвимостью тех, кто соскальзывал в тонкий мир из физического. И Лето тоже прошел через это. Что лишь добавило боли. Его телепат воспользовался шансом проявить не только ментальное, но и физическое превосходство. Тройные параллельные шрамы на лодыжках сохранились до сих пор. Не только шрамы – ему осталось кристально четкое, не меркнущее воспоминание о том, как он их получил.
Охранники сопроводили Лето с ведьмой обратно к арене, но бдительность их притупилась. Они, как и все люди, подчинялись другим циклам сна. После двенадцати часов дневная охрана сменялась ночной сменой. Разные виды шагали не в ногу.
После того как замки снова щелкнули, Лето и Улия вошли в Клетку. Он представил сгорбленную старуху Нинн, которая все еще выглядела изорванной тряпкой. Кровь запеклась в рубцах на ее спине. Светлые волосы на затылке превратились в розовые иголки. Каждое движение причиняло ей заметную боль, это стало ясно, как только она оттолкнулась от проволоки ограды. Ледяные глаза сразу уставились на протез Улии.
– Гляди, молодежь, не стесняйся, – сказала старуха. – Я потеряла ногу в бою. Это не стыдно. Я все равно победила.
– Это... хорошо.
Осанка Нинн изменилась. Она стала скованной. Настороженной. Но расправила свои грациозные плечи, прикусив от боли пухлую нижнюю губу. Он помнил вкус ее рта и знал эту позу. Она решила упрямиться. По крайней мере, на этот раз упрямство было нацелено не на него. Он привык полагаться на ее выносливость. В отличие от доктора Астера, его цель была не в том, чтобы заставить ее сломаться. Он лишь хотел, чтобы она стала полезной, сильной и работала с ним бок о бок.
Партнерство. Только так она будет принадлежать ему.
Лето мыслил пока исключительно с точки зрения практичности: она нужна ему на арене. Другим эмоциям – темным, жадным, лживым – было не место в сознании воина.
– Наш чемпион говорит, что тебя заблокировали, – Улия поцокала языком. – Это неправильно. Короли Дракона заслуживают полной силы своего дара.
Нинн оставалась настороженной.
– Но разве не Индранан изначально меня блокировал?
Улия поморщилась. Лето до сих пор поражался тому, как легко даются ей выражения эмоций. Старуха была слишком оживленной, чтобы ей можно было доверять.
– Наверное, работал Северянин. Кто знает, во что там верят эти маньяки? Наверное, считают, что мы, Короли Дракона, недостойны своего высокого положения. Но мы в это верим. Без наших сил мы ничем не лучше людей.
Сжатые челюсти Нинн говорили сами за себя. Ее оскорбили слова старухи.
Улия взобралась по лестнице и неуклюже зашагала по вымощенному матами полу тренировочной Клетки. Она натянула на плечи шаль, закутавшись поплотнее и расправив бахрому на своих тощих жилистых бедрах.
– Мы найдем способ возместить причиненный ущерб. Иди ко мне.
Лето поразился тому, как быстро повиновалась Нинн, несмотря на сильную хромоту. Она сжала губы. Стиснутые у бедер кулаки дрожали от напряжения. Глубокая складка рассекла кожу между ее бледных угловатых бровей. Казалось, она вернула чувство собственного предназначения.
Ему не хотелось приписывать это благотворному влиянию порки, которую она пережила. Думать о том, что ему не стоило протестовать, драться. Возможно, доктор был прав, прибегая к таким экстремальным мерам. Астер подтолкнул ее на грань отчаянья. После которой она стала совершенно другой женщиной.
Лето удивился внезапной дрожи. Если ему не стоило протестовать и драться за нее, то почему же вид ее страданий жег его хуже металла кандалов на запястьях и напалма, пылающего под кожей?
Это не имело значения.
Имело значение только то, что Нинн сидела сейчас, скрестив ноги, перед старухой Улией. Его неофитка вела себя разумнее, чем он сам. Пришло время исправить это.
Он вошел в Клетку и прислонился к страховочной сетке. Что ж, по крайней мере, Улия будет исполнять свою задачу осторожнее, чем тот, кто в свое время помогал Лето. Он сказал себе, что волноваться не о чем, главное, чтобы Нинн прошла этот процесс, сохранив как можно больше внутренних ресурсов.
Но затем он встретился с Нинн взглядом.
Она храбрилась изо всех сил, он и не подозревал в ней такого мужества. Между ними пульсировал свет, но Лето видел ее, несмотря на тени. Видел ее. Невозможное становилось возможным. В тот миг для него стерлась разница между двумя понятиями.
Улия тихо захихикала.
– Так далеко сбежал, чемпион. Свет между вами – свидетельство, что ты должен быть с этой женщиной.
Общий свет? О нем ходили лишь слухи. Это была лишь старая, очень старая сказка. Что некоторые Короли Дракона обладали возможностью создавать общие силы – отдельно от личных даров. Миф относился к неизвестной ему жизни вне комплекса. Лето мог либо верить в судьбу, либо доверять собственным чувствам. Сейчас требовалось то и другое. Не лучший его навык.
Он очень медленно втянул в себя воздух и отвернулся. Золотое сияние померкло. Тренировочная арена без этого света вдруг показалась темной.
Старуха жестом велела ему подойти и сесть рядом с ними на пол.
– Давай. Ты тоже часть всего этого.
– Но церемония приватна.
– Она будет твоим партнером, в смысле большем, чем ты способен представить. Доверие зарождается сейчас.
И вновь слово партнер откликнулось в паху сильней дозволенного. Да, Нинн станет его партнером в Клетках. Ему приказали. Но Улия имела в виду куда более глубокое значение. Ее глаза, затянутые пленкой цвета тусклой меди, не выражали злобы. Побочный продукт ее слепоты? Или истинная правда?
Он заставил себя прекратить догадки.
Нинн оставалась неподвижной, сосредоточенной, но явно была неспокойна. На ее шее четко выделялись жилы. Его взгляд приковывал сияющий шелк волос, их мягкость. То, как они обрамляли ее золотые черты. Вернулось воспоминание об их роскошной длине – им же и уничтоженной. Ее волосы были тем единственным, что не обладало практической ценностью и при этом вызывало его восхищение.
Их больше не было.
Он выпрямился. Подошел. Посмотрел на них сверху вниз.
– Что мне делать?
– Садись с ней.
Он редко позволял Королям Дракона диктовать ему условия, но в этот раз быстрота была предельно важна. Над их головами зависла тяжесть предназначения, даже судьбы. И этот груз опускался с каждой секундой все ниже и ниже. Скоро эта ноша коснется его плеч и прогрызет себе путь до самого сердца, став неизбежной реальностью. Лето сам обрек себя на такие перемены. Поддаваться им было проще, чем думать о них. Проще, чем сопротивляться.
– Нет, нет, – Улия замахала руками, нечаянно сбросив шаль. – Вместе. За ней. Держи ее.
Нинн вздрогнула.
– Подождите, что?
– Поверь мне, дитя. Тебе понадобится связь. Он ведь твоя связь с этим миром, не так ли?
Нинн целую секунду смотрела куда-то в пол Клетки. Мышцы над лопатками напряглись. Она кивнула, но голос ее шуршал, как бумага, когда ей дались слова:
– Мы можем уже начать, чтоб скорее закончить?
Лето опустился на колени за ее спиной, раздвинул ноги, обхватывая ее бедра – почти повторил ту позу, в которой держал ее после того, как она сумела слезть со столба для порки. Ее кожа пахла потом и кровью. Здесь, в Клетке, его восприятие было свободно, обоняние различало больше оттенков ее запаха. Первобытная горечь страха. Соль ее слез. Влажная плесень с древнего пыточного столба. И даже он сам – Лето чувствовал свой собственный запах, оставшийся на ее коже.
А затем все больше и больше. Детали наслаивались на детали. Он мог слышать, как замедляется и ускоряется ее сердце. Видеть, как тонкие волоски поднимаются иглами на ее обнаженном плече. Ощущать тепло ее тела каждой клеточкой своего. Его чувства тонули в ней.
Осторожно прикрывая грудью ее израненную спину, Лето соединил руки на животе Нинн. Она напряглась, вымучила выдох. Их пальцы переплелись. Он прижался лбом к ее шее, под едва заметным потеком запекшейся крови.
– Отлично, – сказала Улия. – Теперь начнем. Лето, береги ее.
Он не смотрел на каргу. Он был слишком занят частотой дыхания Нинн. Пока ритмы их дыхания не слились. Он никогда раньше не ощущал подобного, а последние услышанные слова бесконечным эхом повторялись внутри.
Береги ее.
Глава 16
Нинн не могла сохранять неподвижность. Голос той женщины, Улии, вдруг обрел силу и глубину звуков большого колокола, заставив Нинн погрузиться в глубины сознания. Последняя связная мысль позволила ей вцепиться в ладони Лето. Чтобы вновь ощутить близость. Единение. Его руки на ее руках. Бедра, обхватывающие ее ноги. Они сидели в позе любовников, отдыхающих после тяжелой задачи – в их случае, после попытки пережить доктора Астера.
Они не были любовниками, но уютная поза была как нельзя к месту.
Часть ее сознания все еще противилась идее подключить Лето к церемонии. Что, если какая-то часть ее личности выскользнет на свободу? Что, если Улия откроет и его разум и позволит ему увидеть все ее тайны? И он увидит, насколько она привыкла рассчитывать на него, даже хотеть его. Она вздрогнула. Он сильнее сжал ее пальцы.
Присутствие Лето было неизбежно. Предстояла опасная операция. Улия могла потерять связь с сознанием Нинн и оставить ее навсегда блуждать в темноте подсознания. Возможно, физический якорь – сила Лето, контакт тела с телом – могли помочь ей вернуться назад.
Они оба смотрели на Улию. Их кожа соприкасалась. Он горел, и она горела. Сильные руки Лето удерживали ее на месте. Сковывали, но придавали уверенности. Большие сильные руки, казалось, касаются всего ее тела. Или это просто фокус сознания. Она только вздохнула, когда он нашел способ прижаться ближе. Кончики пальцев, шея, щека.
В комнате было темно. Улия превратилась в бронзовый свет между висков Нинн. Ее морщинистое лицо, согбенная спина и протез ноги так и не проявились. Один только цвет, похожий на блеклую медь ее глаз. Нинн моргнула, внезапно потеряв ориентацию в пространстве.
И Лето тоже был там. Она не могла его видеть. Не могла никак ощутить – почувствовать запах, прикосновение, звук. Даже вкус. Ей хотелось вновь ощутить его вкус.
Шок заставил сопротивляться хватке Улии, оглушившей ее сознание. Но Лето держал ее крепче. Какой-то его элемент, неподвластный органам чувств. Где-то вне темноты он сжимал ее тело на полу тренировочной Клетки. Держал ее. Держал...
Что за печаль тебя мучит?
Нинн вздрогнула. Бронзовый свет стал ярче. Живая суть Улии обретала ее очертания и форму.
– Моего мужа убили. Король Дракона стоял и смотрел, как Астеры вырвали нас из нашего дома. Калеб был уже мертв, он остался на кухне. Моего сына пытали. Я здесь одна. Моей семьи больше нет.
Она заплакала даже внутри сознания. Горе здесь стало глубже. Беспредельным. Не было физических ограничений того, как громко она способна кричать, как сильно содрогаться от плача. Никто не мог увидеть ее, услышать, наказать за то, что она не сумела сдержаться. Доктор Астер использовал скальпель. Он же подал Хелликсу кнут.
Чего ты боишься?
Нинн швырнула ужасными картинами в свет, застывший по эту сторону ее лба. Худшими вариантами развития событий. Всеми кошмарами, которые снились ей больше года. Джек... о, благой Дракон. Джек по частям.И как он зовет ее.
Как плачет, как думает, что она его бросила. Как он умирает один, и как умирает она.
Чего еще ты боишься? Есть что-то еще. Глубже.
На поверхность всплыло старое воспоминание. Нинн задохнулась. Задергалась. Не будь она внутри собственного сознания, ее бы стошнило. Но здесь она могла лишь молча кричать, глядя на старое, очень старое преступление. Которое совершила сама.
Она воспользовалась своей силой. Когда ей было всего тринадцать. И дом был разрушен. А женщина мертва.
Некоторые вещи слишком опасно выпускать на поверхность.
Среди Тигони ее всегда подозревали в самом худшем, поскольку мама зачала ее с кем-то из клана Пендрей. Ей не доверяли. Если даже и возникли намеки на слабое доверие, то они были уничтожены тем взрывом. Куда потом пропала ее мать? Пропала... Пропала...
Нет... Погибла.
Нинн забилась от боли, пронзившей ее сознание, хлестнувшей, как кнут по ее спине. Они отняли у нее дар и заставили бояться его. Заставили думать, что ее способности не существовало. Большинство хотело изгнать ее, едва ли не физически уничтожить.
Так отпусти.
– Отпустить? У меня ничего не осталось! Зачем я здесь, если не ради сына?
Ты здесь, потому что у тебя нет выбора.
Уверенность проникала в нее все глубже и глубже. Струилась расплавленной лавой по ее венам, артериям, жгла капилляры.
– Нет выбора?
Нет выбора. Отпускай.
– Мой сын!
Вернется к тебе через год. Помнишь?
– Один год. – Сознание угасало. Даже эфемерное присутствие Лето поблекло и казалось далеким, словно взмах рукой с другой стороны бездны. – Я должна драться.
Своими силами, Король Дракона. Овладей ими. Не отвлекайся. Вместе с Лето добудь победу. Ты Нинн из клана Астеров.
Имя звучало неправильно. Но она кружила и падала, оставаясь на месте. И лишь самая главная мысль отказывалась подчиняться.
– Я верну себе моего сына.
Обещание будет сдержано.
– И сожгу дотла эту адову дыру.
Конечно же нет. Теперь твой дом здесь.
Неужели? Нинн была уверена, что ненавидит это место. Но мягкий голос убаюкивал ее мысли, убирал разрушительные образы.
Тусклый бронзовый свет рассеялся. На его месте возник поток жалящей энергии. Она закричала. Энергия мчалась по ее телу, выстреливала из пальцев на руках и ногах. Даже кончики волос приподнялись и засветились. Она мчалась в потоке силы сквозь горькую сладость воспоминаний, которые рвали ей сердце в кровавые клочья.
Воспоминания. Глубокие воспоминания.
В тот, первый раз... она взорвалась. И это стоило жизни ее матери.
Принадлежавший ей дар Дракона оказался проклятием. Мерзостью.
Она ухватилась за вспышки света, которые вспомнила. Поймала их все до единой. Превратила электрический пульс в мощные послушные лучи. Из глаз и ладоней. И она ими командовала. Ощущение невероятной силы наполнило ее изнутри, и она рассмеялась. Когда в последний раз она контролировала ситуацию? Теперь она осознавала лишь то, что ей хорошо. Что ощущения правильные.
Это было потрясающе.
Она закрыла глаза, сжала ладони и выдохнула. Ее дикий дар подчинился. Нинн уложила его дремать в своей груди. Даже в бесформенной пустоте этого места она помнила о змеиной татуировке Лето. Теперь и у нее появилась змея. Ждущая своего часа.
Но взамен, Нинн. Убери их прочь.
Голос Улии теперь свистел, как хлыст. Звенел неоспоримым приказом.
Поначалу единственным звуком в бесконечной пустоте было сердцебиение Нинн. Затем появились другие. Наслаиваясь друг на друга. Они раскололи ей сердце, и... Она услышала смех своего клана, когда пара акробатов давала представление на пиру Тигони в честь избрания Мэла Благородным Гивой. А затем огонь. Треск дерева. Вопли ужаса.
Она почувствовала прикосновение маминой руки к ее щеке. «Ты такая красивая, девочка моя. Тебя нельзя не заметить». А потом... Потом это прикосновение исчезло навсегда.
Затем Калеб. Ох, Калеб. Его тихий голос никогда не покидал ее мыслей.
Книжный магазин, в котором они познакомились. «Не желаете ли чашечку кофе?»
Вершина колеса обозрения, Лондонского Глаза, их первый общий отпуск. «Ты выйдешь за меня?»
У алтаря в Централ Парке, солнечным весенним днем. «Согласен».
Их первый поцелуй после венчания. Вздохи страсти. Стоны. Восхищенный шепот в ночи. Столько планов.
И самое лучшее. Самое дорогое. Самое болезненное воспоминание: «Это мальчик, Одри. Наш сын».
А когда Джек сделал свой первый вздох и недовольно заплакал, их ночные шепотки были лишь для него, о нем, о том, как их маленькая семья будет счастливой и цельной.
Ее сознание снова заплакало.
– Тише, тише, – шептала она ему в лаборатории Астеров. Тонкие детские волосы Джека пахли антибиотиками и йодом. – Все будет хорошо.
Она лгала своему мальчику. Ничего хорошего не произошло.
Все будет хорошо. Голоса... Эта боль уже ушла.
Да. Уже ушла. К счастью, ушла. Мучительная тяжесть, которую Нинн несла на себе уже больше года, становилась все легче и легче. Агония вырвалась на свободу, как птичка, и улетела, исчезла в синеве, слишком яркой для глаз. И унесла с собой острые шипы воспоминаний.
Теперь в сознании стало пусто и тихо. Что там было? Она что-то потеряла.
Только боль, дитя мое. Ты потеряла только боль.
– Что мне делать? – закричала она в темноту. – Улия, помоги мне!
Ты будешь биться во славу Астеров. Сдержишь свое обещание.
Облегчение омыло ее теплым дождем. Очистило. Нарастило новую кожу. Ее разум был чист. Ее дар был готов ей служить. Она могла управлять им с той же легкостью, с какой Лето орудовал булавой и кружил по Клетке с невероятной скоростью.
Лето. Обнимающий ее.
– Да, – прошептала она. – Да, обещаю.
Вот только она больше не помнила, что обещала.
Лето вытирал пот с бровей и виска Нинн. Ее тело металось в странной жестокой лихорадке. Неестественной. Поразительной. Неконтролируемой. Ее трясло, насколько бы сильно он ни сжимал объятия. Тонкие, женственные руки и ноги хаотически дергались. С силой. Пинали и били воздух. Несколько ударов попали в него.
Самый странный бой в Клетке за всю его жизнь.
И последствия его означали не просто победу или поражение. Он не привык к таким продолжительным играм.
Все, что он мог сделать, это беречь женщину в своих объятиях. Он сосредоточился на Нинн. На коротко остриженных волосах, которые были не полностью пшеничными, как ему раньше казалось. Они были пронизаны прядями медного цвета. Тут и там, по десятку волосков. Тонких, как нити лампы. Эфемерных, как призраки. Веснушки у нее были не только на щеках. На шее, на ключицах, на предплечьях – везде были россыпи нежно-бежевого цвета. Он провел пальцем по шее Нинн, отслеживая рисунок. И, не зная, что заставило ее задрожать в тот же миг, сжал объятия поплотнее.
Ему хотелось считать это реакцией на прикосновение.
– Обещаю, обещаю, обещаю...
Ее голос становился тверже по мере того, как успокаивалось тело. Больше слов. Меньше судорожных метаний. Лето выдохнул, прижимаясь лицом к ее влажной коже. И заставил себя расслабить мышцы. Медленно. Всплеск адреналина в бою, неважно, насколько странном, уже угасал. Вначале он разжал ноги, потому что Нинн больше не пиналась. Их бедра и икры стали липкими от пота. Склеились. Затем руки – гораздо мягче, когда она подалась назад.
Нинн оперлась на его грудь, а Лето кожей почувствовал, насколько сильно ей повредили спину.
Мысль о том, что с ней сделали, сменилась мгновенной яростью. Хелликс. И толстый тяжелый кнут. Мерзкие ухмылки и пошлые угрозы.
Дыхание Нинн вибрировало с каждым яростным вдохом и слабым медленным выдохом. Даже ритм его был неестественным. Воины после тяжелого боя дышали тяжело и быстро, но при этом ритм сердца и легких всегда был единым. Ее тело растеряло грацию. И баланс.
Он припал губами к ее влажному соленому виску.
– Что ты пообещала?
– Спасти моего сына.
– Один год, Нинн. Ты сможешь.
– Сжечь это все...
Лето нахмурился от резкого порыва пропитанного электричеством воздуха. И скрыл свое удивление, когда Улия первой вышла из транса. Старуха уставилась на него своими странными глазами цвета поблекшей бронзы.
– Успешно?
Его голос не выдавал волнения. Лишь интерес к тому, будет ли готов его инструмент ко времени боя в Клетке.
Улия улыбнулась, и Лето стало не по себе.
– Конечно же. Теперь твоя Нинн полностью овладела своим даром. Она может даже затмить тебя, чемпион. – Она тихо захихикала, словно каламбур о силе Нинн был намеренным.
Стряхнув раздражение, он вытянул болящие ноги.
– Что там произошло?
– Мы освободили то, что следовало освободить, и заперли то, что следовало убрать.
Снова игра слов. Лето ненавидел такие игры. Он давно позабыл то время, когда его навыков и репутации не хватало для решения любой возникшей проблемы. Вся эта ночь была для него испытанием именно этого. Раздражение нарастало. В Клетке ошейники были дезактивированы, и его дар превратился в поток воды, готовой прорвать все дамбы. Он мог разрушать бетон, гнуть сталь.
Нинн закашлялась. Ахнула. Дернулась, едва не встав на колени. Только объятия Лето удержали ее от падения. Наблюдать за дрожанием ее мышц после долгого дня тренировки было приятно. Эта дрожь служила своей цели. А вот видеть ее измученной и дезориентированной на протяжении стольких часов было странно. Это создание еще не вернулось из личного ада. Пока еще нет. И то, что обитало в ее сознании, нельзя было просто отбросить прочь. Лето чувствовал то же, что и она. Стоило копнуть, и он бы вынужден был признать, что и в его сознании есть темные места, гораздо хуже, чем те, которые он соглашался увидеть.
– Нинн, – сказал он. – Сядь смирно. Дыши со мной.
Медленно, с отчаянной осторожностью, он показал ей ритм дыхания, в который нужно было войти. И в том же ритме гладил ее свободную руку. Она кивнула. Так, как они были настроены друг на друга сейчас, Лето ни с кем никогда не достигал подобного единения. Он не стал отмахиваться от осознания, припрятал мысль. Отложил ее на потом. Воин Клетки не мог позволить себе мягкости.
Но он был чемпионом. И наверняка имел право на маленькую поблажку.
– Лето, – прошептала Нинн. Развернулась в его руках. Коснулась головы и хвоста его татуировки. Мягкие кончики пальцев дрожали, отслеживая чернила поверх пульсирующих вен. Она склоняла голову, пока не коснулась губами его кожи под ухом.
– У меня тоже есть змея.
– И где твоя?
Прикосновение ее горячего влажного языка к коже было совершенно неожиданной провокацией.
– В груди. Ждет, когда сможет ужалить наших противников.
– Хорошо. – Не просто хорошо, отлично. Он улыбнулся в ее неровно остриженные волосы. – Будет приятно разделить победу с кем-то. Новое ощущение.
Он сглотнул. Выдохнул. Она едва очнулась от долгого физического транса. Захлестнувшее его желание было неуместно, но отказывалось уходить. Она изменилась. Стала сильнее. Опаснее.
Он был честен. Перспектива стоять рядом с этой потрясающей женщиной под вопли толпы, приветствующей их общий триумф, поражала воображение. Он будет не один. Пульс Лето ускорился, тело мгновенно ответило. Но на смену примитивной потребности пришло беспокойство. Он никогда не бился в паре. У них была общая цель: победа. И снова победа, и снова.
