Текст книги "Заклятие короля"
Автор книги: Линдси Пайпер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Лето зашипел. Его руки подхватили ее подбородок, заставили поднять голову. Он возвышался над ней так, словно способность казаться величественным, как гора, была одним из его даров Дракона.
– Я не смогу быть нежным, если мы начнем с этого.
– Значит, женщины уже занимались с тобой этим?
– Точнее, я заставлял этих женщин заняться.
– Большая разница, Лето. Стой неподвижно. Наслаждайся. И знай, что я тоже получаю от этого удовольствие.
Ей понравилось, как напрягаются его руки, обхватившие ее щеки, напоминание о силе, которую он держал под контролем. Каждое движение языка, каждое прикосновение и долгие, томные посасывания вызывали у него разную реакцию. Иногда шипение – это было особенно хорошо, потому что доказывало, что она застала его врасплох. Иногда приглушенные стоны и дрожь, попытки податься вперед, когда она отстранялась. Она не хотела заводить его до точки, после которой родится та же резкая страсть, что они разделили раньше. Большую часть его реакций выдавали руки, все так же обрамляющие ее лицо. Дрожащие. Напряженные. Пальцы, сжимающиеся в ее волосах.
Он был слишком большим, и она не могла принять его так глубоко, как ей бы хотелось. Она помогала себе руками, охватывая ту длину, что оставалась между ее губами и его телом. Ритм, который она выбрала, был медленным, но настолько размеренным, что даже ее тело начинало гудеть от нарастающего возбуждения. С тех пор, как она научилась пользоваться своим даром, она не могла не сравнивать возбуждение и взрывную силу. Энергия накапливалась... и следовало высвобождение.
Сейчас она накапливала энергию размеренно и почти болезненно терпеливо. Чтобы высвобождение было полным.
Проведя языком по всей пульсирующей длине, она сместилась, чтобы снова взять в рот гладкую головку. Руки, обнимающие лицо, напомнили ей, что Лето в любую минуту может стать главным.
– Хватит. – В его голосе звенела животная сила. И только глаза, полуприкрытые веками, бездонные, выдавали разницу. Он был потрясен. Он был на грани.
Нинн почти ожидала, что его решимость даст трещину. Что она зашла слишком далеко. Что ее воин толкнет ее спиной на кровать и возьмет то, чего требует его тело. Она была не против, поскольку хотела того же не меньше его самого. Но все же она надеялась на большее.
И он доказал, что способен на большее, когда опустился перед ней на колени.
– Сними это, – сказал он, дернув ее за шорты. Она была совершенно не против – своего рода компромисс между тем, что ею владеют, и крайней степенью нежности. – Моя очередь.
Нинн раздвинула колени шире, чем говорили его руки.
– Так ты уже делал подобное с женщинами?
Она рассчитывала на шутку в ответ, но кожа на его щеках затвердела в гримасе.
– Не так часто, чтобы ты насладилась хорошим опытом.
– Мне нравятся честные мужчины.
Приподнявшись на локте, она направляла его голову ниже, пока первое прикосновение не заставило ее задохнуться. Его губы были горячими, но язык оказался еще горячее. Ему недоставало тонкости. Но он компенсировал это терпением и настойчивостью. Нинн выгнулась и вскинула бедра. Он подхватил ее рукой под ягодицы, в той самой позе, которой она хотела. Вторая его рука накрыла ее грудь, пальцы кружили и пощипывали ее сосок в ритме с пульсирующими движениями его языка.
Тяжело дыша, Нинн не стала сопротивляться, когда его рука чуть надавила на грудь. Указывая ей лечь на спину. Он проник в нее двумя пальцами. И наверняка ему понравилось ее приглушенное ругательство, потому что прижатые к ее бедру губы растянулись в улыбке. Выругавшись сам, он вскинул ее бедра, сменяя пульсацию пальцев глубокими проникновениями.
Не думая, она вдруг заговорила на древнем языке. Не на языке Тигони или Гарнис. Не на языках Сат, Пендрей или Индранан. Этот язык был старше всех Пяти кланов, и она откуда-то знала его слова.
Лето замер. Взглянул на ее тело. В его почти черных глазах вопросов было не меньше, чем обещания страсти и удовольствия.
– Я и забыл, – тихо сказал он на том же потерянном языке.
– Я тоже.
Она погладила его по щеке, слегка колючей от свежей щетины. Древнее заклинание плелось между ними, пока английский или любой другой язык Драконьих кланов не показался им святотатством в той части пространства и времени, которая принадлежала сейчас только им.
– Так вот как мы должны были заниматься любовью, – сказал он. – Вплоть до слов, подаренных нам самим Драконом.
– Заниматься любовью.
Легкая складка возникла между его бровей. Пара роскошных в своей неторопливости движений, там, в глубине, где она так хотела большего, и его пальцы покинули ее тело. На лице Лето все так же читались загадки его мыслей, но он поднялся и навис над ее телом. Она все так же лежала поперек матраса. Он наверняка устойчиво стоял на полу. Нинн хватало сил лишь на то, чтобы переводить взгляд с его напряженного лица на руку, которой он сжимал основание члена.
– Именно это мы и делаем, Нинн. Занимаемся любовью.
Она улыбнулась, чувствуя почти облегчение от того, что он сбит с толку такой простой темой. Хотя простой она сейчас не казалась.
– Да, ею.
Она поднялась, одновременно притягивая его к себе, вовлекая в тот же танец компромиссов, в котором они уравновешивали друг друга. Соединялись друг с другом. На его губах сохранился вкус ее тела, что одновременно казалось шокирующим и невероятно интимным. Вскоре этот вкус исчез в поцелуях, остался один только вкус Лето. Его жар, острая сладость его языка. Хриплое дыхание их обоих, похожее на тихую нежную дуэль.
Нинн вертелась. Место, которое он с такой нежностью заполнял всего лишь двумя пальцами, жаждало большего. Ей нужно было почувствовать тяжелое возбуждение, от которого костенело тело в ее объятиях.
Она коснулась его дрожащего бицепса.
– И это мой воин? Дрожит?
– Ты отняла у меня все. – Он расположился между ее бедер и скользнул внутрь. Без быстрых толчков. Даже не дразня – с мягкой нежностью, о которой она просила. Твердый, толстый, едва ли не умоляющий. – И затем вернула мне мир.
– Тогда дай мне сегодня все возможное.
Он покачал головой.
– Мы занимаемся любовью. Это правильное название того, что мы делаем. Потому что я не чудовище.
– Нет. Не чудовище.
– И я не просто твой воин.
Слезы жгли ее глаза под прикрытыми веками. Она не могла дышать, сил хватало лишь на короткие вздохи. Но ей удалось поднять руку и коснуться ошейника, который она всегда ненавидела. Теперь у нее появились еще причины для ненависти к этим штукам.
Она спросила его однажды и решила повторить свой вопрос.
– Кем бы ты был без этого?
Его ответ...
Ох, благой же Дракон... Пожалуйста.
Его глаза были темными, как полночь, а выражения лица сменяли друг друга в бесконечном танце, когда он входил в ее ждущее тело на всю длину. Нинн открыла рот, но не смогла издать ни единого звука. Лишь содрогнуться от правильности их единения.
Он склонился над ней, обнял ладонью ее затылок. И она подалась вперед, прижимаясь к нему, обхватывая ногами, двигаясь с ним в такт.
Лето прошептал ей в висок:
– Я был бы намного лучше.
Глава 27
Лето хотел закрыть глаза и потеряться в мягкости. Именно так ощущалась нежность – не только тело Нинн, с радостью принимавшее каждый его толчок, тепло, близость настолько яркую, что от нее звенели все нервы. Но и мягкость возможности отбросить все защиты. Он поддался ей, и она его принимала. Слишком часто он думал, что это он хранит ее безопасность, но сейчас защита была взаимной.
И этот момент был нужен ему не меньше самой победы.
Нет, не так. Он был куда нужнее победы, потому что Лето проиграл в Клетке. Хоть гордость его и пострадала, но он не рассыпался в пыль. Не лишился мужественности. Не умер от стыда. Нет, он все еще дышал. И вдыхал запах женщины, которая заставила его увидеть мир с совершенно другой стороны. Мир, который был ему известен, казался маленьким, тесным и темным.
Если он закроет глаза, растворяясь в незнакомых ощущениях, то вернется во тьму. Поэтому Лето оставался с Нинн, с ее чистыми голубыми глазами, которые мерцали серебром в бледном свете единственной лампы. Оставался, глядя на то, как раскрываются ее влажные губы. С каждым толчком в ее влажное тугое тело она ахала, проглатывая вздох или тихий крик. Он двигался медленно, даже позволяя себе секундные размышления о том, какой звук станет следующим. Ему нравилось изменять угол своих толчков, чтобы каждый раз заставать ее врасплох.
Она цеплялась за его бока дрожащими пальцами, подгоняя его размеренные движения. Ногти были короткими, но это не помешало ей процарапать глубокие борозды от его бедер до середины спины. Он вздрогнул от веса собственной уязвимости и выразил замешательство тремя резкими короткими толчками. Тяжелое дыхание Нинн сорвалось на стон. О да. Новые неизведанные звуки. И новая нежность, на самой границе страсти и силы, которыми они оба обладали.
Подхватив ее рукой под спину, Лето развернул ее тело на всю длину кровати. Все бесконечные дни после ссоры он думал о том, как снова ею овладеть. Он представлял, как она оседлает его сверху, чтобы не потревожить татуировку и раны на ее спине. Два месяца спустя она исцелилась. Реальность означала, что он может лечь сверху и заявить свои права на нее. Однажды она оседлает его и сама задаст ритм, но не сегодня.
Он удерживал вес своего тела на локтях. Несмотря на дымку желания в ее глазах, Нинн ни на миг не отрывала от него взгляда, словно искала ответа на свой вопрос.
Он. Лето из клана Гарнис. Она верила, что он может стать лучше. Не просто верила, она этого ждала.
И он, доводя медленное наслаждение почти до агонии, тоже почти разделял ее веру. Воины сражались, истекали кровью и трахались. Они не занимались любовью, ставя наслаждение партнера выше своего собственного. Лето сейчас чувствовал именно это. Неважно было, насколько его тело хочет рваться вперед – глубоко, сильно, быстро, – он сдерживался. Что требовало всех его сил, отточенных за долгие годы тренировок. Он был достаточно силен, чтобы позволить себе терпение. Он наслаждался моментами мягкой роскоши, ожидая тот миг, когда в мире для Нинн перестанет существовать все, кроме него самого.
Он нависал над ее телом, а она изучала его. Руки и пальцы, даже пятки и ступни ее искали в нем напряженные впадины и узлы и разглаживали их. Так она успокаивала его. Раньше он и предположить не мог, что подобное возможно. При всем звенящем его возбуждении это почти убаюкивало. Он уронил голову, прижался лбом к ее лбу.
– У меня никогда такого не было. – Ее принятие заставило его ускорить ритм на пару биений сердца. Он не хотел говорить ничего настолько личного, несмотря на крайнюю интимность их связи.
Она обняла ладонями его лицо, и он содрогнулся от чувства непривычной близости.
– Чудесно, правда?
Лето, сражаясь с потребностью своего тела, приподнялся над ней.
– Bathatei.
– Что?
Нинн вскинулась на локтях, нахмурившись от непонимания.
– Ты чувствовала это... Это... Дракон подери, Нинн, это чудесно. А они отняли это у тебя. Твой муж...
Никогда еще его так остро не мучило чувство собственной ущербности от неспособности облечь мысли в слова.
Лицо Нинн побледнело, исказилось от страха и боли. Золотой оттенок ее кожи исчез, оставив лишь россыпь веснушек, которые он не мог позабыть.
Она не отстранилась и не перестала его касаться. Он ждал и того, и другого. Как она могла оставаться с ним после напоминания о такой потере? Но все было совершенно иначе. Ее прикосновения стали увереннее и ярче.
Лето сглотнул, чтобы утихомирить монстра в своей крови.
– Насколько я понял, ты теперь вспомнила все, что было?
– Да.
Его оглушило потоком вины. Она была во власти воспоминаний, которых они не обсуждали. А значит, вернулась и память о муже – о жизни, которую они делили на двоих, жизни, которую вырвали из его сердца и ее рук.
Нинн погладила его там, где внутренняя часть бедра переходила в пах. Он вздрогнул. Она погладила его снова и продолжала, пока нервный тик не сменился спокойствием.
– Дыши, – прошептала она. И сменила позу, ложась на бок и обнимая его. Лето снова окутала мягкость прикосновений. Он уткнулся лицом ей в грудь. Втянул в себя воздух, надеясь раствориться в ее аромате.
– У меня отняли Калеба. – Она запиналась, выдыхая эти слова в спутанные волосы на его макушке. – И да, мне больно от осознания того, что мы могли разделить. У нас с тобой все будет иначе.
– Мне промыли мозги, как ты поначалу и говорила. Я был частью системы, от которой страдает твоя семья.
– Ты был мальчиком, который вырос в мужчину, не зная другого пути, вот что было. Или ты наслаждаешься, убивая и калеча? Не верю, что это так. Ты никогда и ничем не выдал, что тебе нравится кровь ради крови. Все что ты делал, ты делал ради своих сестер.
– И ради славы, – устало сказал Лето. – Ты это чувствовала. Мы оба знаем, насколько силен соблазн.
– И оба знаем, насколько все это нечестно. И кто на самом деле во всем виноват. Я голыми руками вырою им могилы, если понадобится, потому что Астеры должны понести заслуженное наказание.
– Рыть им могилы ты будешь не одна, если они вообще достойны погребения. – Ритм ее движений был таким успокаивающим, что Лето скрестил руки у нее за спиной и прижал ее крепче. – Я не смогу заменить тебе мужа.
– Конечно, не сможешь. – Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. – Но это не означает, что я останусь одна на всю жизнь.
– А я всегда думал, что буду один.
– Но как же твоя семья?
– Я бился за их безопасность, но мне не позволено с ними общаться. Иногда они кажутся мне просто целями, не людьми. А бывают моменты, когда я жалею, что не родился одним из Драконом проклятых Бессердечных. Воинам Индранан как минимум разрешается общаться с живущими вне комплекса.
– Нет. – Она поцеловала его так нежно, что он засомневался – не сон ли это, – однако ее рука не прекращала гладить его бедро. Нинн была настоящей. – Ты Лето из клана Гарнис, – шепнула она ему в губы. – Ты Король Дракона. И если позволишь, я могу полюбить тебя.
Он обхватил ладонями ее виски.
– Можешь?
Выражение ее лица стало лукавым – с серебряным мерцанием в глазах, которое вывело их из темноты.
– Ты же не будешь отрицать, что мы не так уж часто оказывались на одной стороне.
– Но когда это случалось, я чувствовал, что это правильно.
– Да. И я. И сейчас это тоже правильно. – Она выгнулась под его прикосновением, а он запустил жесткие властные пальцы ей в волосы. – Я попросила о тебе, помнишь? Я хотела оказаться здесь, с тобой. Оказаться на одной стороне и знать, что это навсегда.
– Нам не позволена вечность. Особенно здесь.
– Значит, мы выберемся отсюда.
Он покачал головой.
– Невозможно.
– Я не стану действовать с той же глупой нетерпеливой доверчивостью, как получилось с Килгором. Вместо этого ты станешь моим воином, и я запылаю, как эти Драконом дранные фейерверки. – Она улыбнулась и положила теплые ладони ему на плечи, встряхивая его. – И тогда ты тоже, может, полюбишь меня.
Может?
Не было здесь никакого «может».
Он уже любил ее. Нинн из клана Тигони была фейерверком, ярким и чудесным, в месте, которое не знало ни яркости, ни чудес. И он хотел ее света, жаждал его. И был неимоверно благодарен за то, что она делится с ним своим светом. Он принимал ее безопасность так близко к сердцу, потому что само его сердце зависело теперь от нее. И потерять ее теперь означало потерять ту часть себя, о существовании которой он не подозревал раньше, часть, свободную от чужих желаний, часть, принадлежащую только ему. И ей.
– Когда мы будем свободны, – сказал он, целуя ее в плечо. – Обещаю.
– А теперь тебе нужно пообещать, что ты больше не остановишься.
Она вытянулась на матрасе, выгнула спину и развела колени. Розовая влажная плоть между ними так и манила попробовать ее на вкус. Лето скользнул ниже и лизнул. Ладони Нинн взлетели к его затылку. Еще один новый звук. Жажда. Сочетание «да», стона и проклятия, родившегося раньше, чем все Пять кланов. Она была соленой и сладкой, горячей и пульсирующей под его языком. Каждое дразнящее прикосновение оживляло его желание. Прошлое было прошлым – болезненным, ждущим возможности отомстить.
Но в этот миг Лето наконец смог отрешиться от проблем сознания и отдаться на волю тела. Рефлексов. Инстинктов. Эгоистичных желаний. Нинн извивалась от жадных движений его языка. Ее руки ускорились на его затылке. Дракон благой, своим темпераментом она сводила его с ума. Они подходили друг другу во всем, от целей до решимости и чистого упорства. Он применил это упорство лучшим из чувственных способов: начал лизать быстрее, сосать сильнее. И возбуждаться в ритме своих же движений. Он был готов.
И эта готовность была взаимной.
– Лето! Пожалуйста, здесь, со мной! Я не хочу одна.
Он задохнулся на миг. И, не думая, оказался над ней, целуя ее, в ней. Медленная нежность, которую они дарили друг другу, осталась с ними, в том, как они гладили друг друга и как стонали от удовольствия. Малые радости. Но Лето не мог быть нежным, в его мозгу билось одно только жадное слово, повторяясь по кругу: Владей.
– Я здесь, – сказал он, глотая воздух. Уткнулся лбом в подушку рядом с ее лицом и стал набирать скорость. Каждый толчок был сильней предыдущего. Ее напряженные ноги и быстрые бедра держали его темп, подаваясь навстречу. – Мы сделаем это вместе.
Прошлые оргазмы были резкими взрывами, сильными и неудержимыми, как стиль, в котором он трахался. На этот раз, когда Нинн лежала под ним, задыхаясь и жадно глотая воздух, он чувствовал, как наслаждение все нарастает и нарастает внутри. Осталась пара секунд. А может быть, пара лет.
– Нинн, скажи мне. Скажи, что ты уже близко.
Она не могла говорить, но выгнула спину и вскрикнула. Сжалась вокруг него с такой силой, что нараставшее в нем удовольствие заставило его взлететь в небо, а затем рухнуть в бездну, скрутившую все его мышцы и кости. Последний толчок был глубоким настолько, насколько она могла принять. И Нинн приняла его, до последнего дюйма, последней капли. Он зарычал в подушку от наслаждения, и Нинн повернула голову, целуя его в висок. Слизнула дорожку пота.
Когда дыхание успокоилось, он скатился с нее, и она тут же прижалась к его боку.
– Еще, – выдохнул он в окружающую темноту. – Я хочу еще.
– Скажи это своему члену, – сонно пробормотала она, и он уловил улыбку в ее голосе.
Поцеловал ее в волосы, улыбаясь в ответ. Он улыбался.
– Короли Дракона обладают потрясающей способностью восстанавливаться.
– Да, обладают. – Она зевнула и завозилась, устраиваясь в его объятиях. – Представь, как бы это было с использованием твоего дара. Все эти потрясающие ощущения.
Мысль об этом была почти что невыносима. Он бы не выдержал. Но от этого ненавидел ошейник еще больше. Он прикасался, пробовал на вкус, вдыхал потрясающую красоту Нинн. И все это было приглушенным. Ему почти захотелось затащить ее в тренировочную Клетку и заняться любовью без барьера ошейников, в полную силу.
Но нет, это был бы плохой суррогат. Нинн оказалась права. Они должны быть свободны.
– После боя...
Хриплый, гулкий голос Лето разрушил долгую тишину. Нинн чувствовала, что могла задремать, но только на пару минут. Ее тело словно сопротивлялось долгому сну, не желая терять драгоценных минут в его обществе.
– Хм?
Он прочистил горло.
– После боя ты сказала, что убила свою мать.
Старая боль ожила в ее сердце. Ей захотелось сжаться в комочек, сжиматься, сжиматься, пока она не исчезнет в пламени. Она много лет была лишена своего дара, но если она решится, ее сознание может вернуть то жуткое пламя, сожравшее старый дом.
– Прости, – сказал он. – Я не знал, как еще о таком спросить. Завтра будет не до разговоров, Нинн.
– Я знаю. – Она вдохнула его соленый мускусный запах. И снова вдохнула, зная, что она в этих нотках, которые только сегодня не пахнут привычным Лето. – Я наполовину Пен– дрей, – сказала она, не зная, с чего еще начинать историю.
Лето издал утвердительный звук.
– Теперь понятно. Веснушки принадлежат им. И уши, слегка заостренные на концах. И твой дар, смесь ярости и электричества.
– Я тоже так полагала. Ну, с тех пор, как выяснила о себе правду. – Она приподнялась на локте, радуясь чувству защищенности. – Моей матерью была Леоки из клана Тигони. Она так и не раскрыла личности моего отца, боялась, что клан решит его наказать. И когда она отказалась его назвать, ее изгнали. Меня отдали на попечение Мэла.
– Мэла?
– Малнефоли.
Лето тихо хихикнул.
– Похоже, только ты можешь называть Гиву такой неформальной кличкой.
– Может, и так. Моя мать была его тетей, но она была старше его всего на пять лет. Он защищал меня, а я защищала его от тех, кто называл его Узурпатором. Меня не просто так обучали разным боевым стилям. Но я оставалась изгоем из-за моей смешанной крови. Жила, как пария. – Она пожала плечами, отгоняя болезненные воспоминания о детстве. – Со временем моя мама вернулась. Мэл добился, чтобы ее приняли в твердыне.
– Привилегии Гивы?
– Скорее сила мужчины, идущего по собственному пути. – Она вздохнула. Дракон, как же это давило на сердце. Она не хотела чувствовать такой боли. – Но моя мать была... нестабильна. Не знаю, что ей пришлось пережить в человеческом мире, но это плохо на ней сказалось. Мэл потерял возможность ее защищать. Ситуация была напряженной, и тогда...
Нинн сморгнула слезы. Они так долго копились внутри, не находя выхода. Если она продолжит рассказ, не расплакаться не получится. Но Лето все еще смотрел на нее, и суровые черты его лица излучали заботу и сочувствие, которых она никогда не ожидала от чемпиона Астеров. По крайней мере, вначале. Теперь она знала, насколько тонко он чувствует. И решилась укрыться в сочувствии, которое он предлагал ей без лишних слов.
– Ты видел, на что способен мой дар. Я не знала, как его контролировать. Дом. Наш дом, в комплексе Тигони. Я сидела рядом с матерью на постели. У нее была лихорадка, бред, она почти не приходила в себя. А затем прорвался огонь. Первое проявление моего дара.
– Ты вспомнила это?
– Нет... Не полностью. Я помню реакцию людей. Горе. Обвинения. Ненависть. Но сам момент, когда наш дом взорвался и она в нем сгорела? – Нинн покачала головой, слезы закапали на подушку. – Слава Дракону, я не помню. Когда личный врач Мэла сказал, что она уже не поправится, мама молила о смерти. Мэл взял на себя ответственность и оборвал ее жизнь мечом, закаленным самим Драконом.
Лето погладил ее по щекам, стирая слезы, а затем поцеловал в уголок губ.
– Понятно, Индранан, которых позвали подчищать твою память, скрыли не только твой дар.
Нинн сумела кивнуть, хотя шею свело судорогой и болью.
– Они отняли большую часть воспоминаний о маме. Я стала Тигони только по имени. Смешаться тогда с людьми было лучшим выходом из всех возможных. Я переехала в Штаты. Изучала искусство. Влюбилась в Калеба. Стала учителем.
Она всхлипнула, содрогнулась и взяла себя в руки на чистом остатке самоконтроля.
Лето подтянул ее ближе, прижал к ложбинке плеча. И удерживал, мягко укачивая. Слова, которые он говорил на древнейшем языке Дракона, утешали, несмотря даже на то, что половина этих слов тонула в ее слезах. Она потеряла так много версий своей жизни, возвращала их по кусочкам лишь для того, чтобы их вновь украли. Все эти кражи и новые дары привели ее к тому, что сейчас воин Клетки держал ее и принимал слезы горя на теплую кожу – воин Клетки, который смог научить ее самостоятельно выстраивать свою жизнь.
Звук металла, скрежещущего по металлу, заставил Нинн мгновенно прийти в себя. Лето оказался на краю кровати и натянул свои шорты прежде, чем она успела моргнуть. Он бросил ей одежду, схватил свой щит и изогнутый меч со стены. Пусть это и были всего лишь награды за несколько лет побед, сегодня он взялся за них как мужчина, готовый защищать свой дом. Возможно, в буквальном смысле.
Замок щелкнул, и дверь начала открываться.
