Текст книги "Заклятие короля"
Автор книги: Линдси Пайпер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Глава 10
На следующий день Лето и Нинн стояли в боевых стойках напротив другой пары воинов в восьмиугольной ограде тренировочной Клетки. Еще десяток сгрудился вокруг, чтобы посмотреть, посмеяться и покричать.
Лето ожидал, что Нинн все поймет, сломается и будет просить Индранан помочь ей раскрыть неконтролируемый дар. Но он сглупил, ожидая от нее подобной рациональности.
Через два дня им предстоит настоящий бой.
А в ней сохранилось слишком много от старой личности. Почему она позволяла своей нерешительности и упрямству так хвататься за прежнюю человеческую жизнь, которая мешала ей принять собственную судьбу? Теперь все стало намного хуже. Она знала о существовании своего дара и решительно его игнорировала. Она была бойцом, который отказывается от надежного оружия, хватая камень вместо палаша.
– Вставай!
– Иди на хрен, – выплюнула она, оказавшись на четвереньках.
Она могла чертовски утомлять своим мерзким характером. Что было вполне приемлемо, когда она выбирала правильного противника. Но вместо побед на арене она решила разрушить все его шансы на безопасность Пэлл. Он опозорится на глазах Старика и его гостей.
– Не заставляй меня драться и с тобой, – его крик эхом Отразился от высокого потолка над тренировочной Клеткой. – Давай к бою! Быстро!
Она прыжком поднялась на ноги и тренированным движением перехватила кинжал. Будь ее взгляд даром Дракона, она могла бы разрушать континенты.
Лето хорошо знал их противников. Первым был коренастый Фам из Южных Индранан. Возможно, когда-то он был мускулистым, но с тех пор его мышцы заплыли жиром. Фам продался картелю после того, как застрелил троих людей при неудачной попытке ограбления. Астеры могли защитить таких преступников от человеческой системы правосудия. В последнее время Лето окружали в основном воры и прочие нарушители закона, а не истинные воины.
Фаму отчаянно не хватало боевых навыков. Однако уникальная способность к телепатии, присущая их клану, превращала его в сурового противника, когда ошейники деактивировались на непредсказуемые отрезки времени. Индранан рождались всегда по двое, и каждый новорожденный обладал лишь половиной Драконьего дара. Таким, как Фам, этого казалось недостаточно. Мерзавец убил свою сестру-близнеца. Обезглавил ее. И таким образом украл ее способности, чтобы удвоить свой дар.
Именно по этой причине Индранан звались Бессердечными.
Второй в паре их противников была женщина Сат, известная только по кличке – Тишина. Лето наблюдал ее всего пять лет, и этого времени не хватило на то, чтобы узнать ее настоящее имя и причины, по которым она бьется за Астеров. Только ее любовник по имени Харк, тоже из клана Сат, мог знать эти секреты. Он спустился в Клетки полгода назад, когда Тишина вернулась из порученной ей Стариком миссии в Гонконге.
Ее называли Тишиной, потому что она все время молчала. Стройная, гибкая, с призрачно-белыми волосами и непроницаемыми глазами, которые придавали ей потусторонний зловещий вид. Сат умела украсть часть силы других Королей Дракона. Доля ворованного могла широко варьироваться. Настоящим искусством Сат была способность выбирать врага.
Ошейники отключились.
Подаренные Драконом способности ожили. Лето вздохнул. Его заполнило ощущение истинного бытия воином, которым он должен был быть.
Но лишь на мгновение.
В него одновременно ударили оглушительная телепатия Фама и молниеносные рефлексы, которые Тишина похитила у него самого. Она напала сзади, подбила щитом его колени и воспользовалась его плечами как опорой для прыжка, уносясь прочь.
Небольшая толпа зевак разразилась одобрительными воплями.
– Воровка хренова, – прорычал он.
Тех, кто рождался в клане Сат, называли Ворами. Лето вырос, считая их паразитами, но не мог отрицать того, что эта способность позволила Тишине на много лет пережить противников, обладавших куда более впечатляющими силами. Она никогда не использовала традиционного оружия, но щитом орудовала не хуже, чем Лето своей любимой булавой.
Ему потребовалась лишь секунда, чтобы оправиться от атаки Тишины, но он все еще ничего не видел сквозь белую пелену, которой Фам залепил его глаза. Судя по яростному возгласу Нинн, Фам и ее достал своим даром. Возможности Воров были ограничены одной кражей за раз, а вот способности представителей клана Индранан к ментальным фокусам были неизвестны и непредсказуемы. Некоторые были слабы не только физически, но и ментально. Некоторые сильны, как Дьявол, и проникали глубоко в психику и играли на самых глубинных слабостях.
А еще были ведьмы, одна из которых запечатала однажды способности Нинн в ментальный ящик.
Ему не требовалось зрение. Пусть Тишина и могла имитировать его рефлексы и скорость, ей не хватало искусства управления ими, над которым Лето трудился всю сознательную жизнь. Он определил местонахождение оппонентов по мелким подсказкам – по вибрации от шагов, по теплу кожи, разогретой боем, по запаху пота, кожи и металла. Фам не мог заблокировать все органы чувств сразу.
Нинн ахнула.
– Убирайся из моей головы!
Тишина промедлила буквально долю секунды, но Лето и требовался лишь намек на момент слабости.
Он помчался по Клетке кругами, так, чтобы противники видели лишь размытый контур. Всякий раз, когда Тишина пыталась взмахнуть зазубренным краем щита, он останавливался, менял направление, уклонялся. Он определил Фама по особенному ритму дыхания: когда тот сосредотачивался, его дыхание замедлялось. А отличить размеренное дыхание в переполненной адреналином Клетке было проще простого. Лето использовал возросшую скорость, чтобы обернуть цепь булавы вокруг лодыжек Фама. И сильно рванул.
Противник рухнул на покрытый матами пол, зеваки взорвались воплями. Фам только выругался.
Убить Короля Дракона можно было лишь одним способом, но иммунитетом к боли не обладал никто.
Лето встряхнул головой, прочищая зрение от остатков телепатического вмешательства, и успел заметить, как Тишина бьет щитом, вскользь попадая по губам Нинн. Кровь заструилась из разбитого рта новичка.
Однако Нинн не прекратила движения – что, как минимум, доказывало ее выносливость, – она использовала только навыки рукопашной. Тишина побеждала. Ее рефлексы и скорость, украденные у Лето, позволяли превосходить Нинн буквально во всем.
– Нинн, Дракон тебя подери! – зарычал Лето. – Используй свой дар!
Она разразилась проклятиями. Окружавшие Клетку воины засмеялись и заулюлюкали. Он видел, что она на грани взрыва потрясающей силы – обещавшего несомненную победу.
Но было слишком поздно. Ошейники активировались.
Лето зарычал от злости. Он всегда чувствовал себя обворованным, когда дар запирали извне. Его энергия, сила, даже уверенность в себе снизились до минимума. Он передернул плечами, стряхивая мгновенную слабость, которую, он знал, ощущали сейчас и другие, – жестокий переход от божественной мощи в жалкое подобие людей.
Он перехватил булаву и снова взмахнул ею. Цепь упруго натянулась. Быстрый рывок опрокинул Фама на спину. Шар булавы взлетел по крутой дуге, которую Лето контролировал благодаря многолетней практике. Описав кривую траекторию, шипастый шар врезался прямо в центр щита Тишины. Она попятилась.
Краем глаза Лето видел, как Нинн борется с Фамом. У последнего кровоточили лодыжки и икры. После удара Лето он выронил боевой серп, Нинн удержала кинжал. Теперь, когда ошейники вновь активировались, уравнивая их силы, кинжал был ей не нужен. Она была быстрой. Внимательной. Грациозной. У возрастного грузного Индранан не было ни единого шанса.
Бой продолжался до тех пор, пока вонь пота не стала почти непереносимой для обоняния Лето.
Ошейники выключались. Включались. Снова и снова. Всегда непредсказуемо. Издевались. Возвращали и снова крали их дар.
Когда его силы в очередной раз вернулись, Лето сменил стратегию. Не Тишина. Не Фам. Он атаковал Нинн. Их взгляды встретились, когда он взмахнул булавой. Мгновение словно застыло между ними. Настолько, что он мог ясно видеть ее во всех подробностях. Ее прищуренные голубые глаза, ее темные веснушки. Влажные волосы цвета меда, игольчатыми прядями налипшие на лоб. Он мог различить даже крошечные трещинки на ее сжатых губах.
Она подняла щит за полсекунды до того, как булава по дуге прилетела туда, где только что была ее голова.
Лето не остановился. Он продолжал атаковать, снова и снова, пытаясь ее спровоцировать. И остановился, когда шипы вспороли внутреннюю сторону ее бедра. Она распласталась на полу Клетки, под крики и стоны со стороны собравшихся зрителей.
– Довольно! – Он подал сигнал оператору Клетки, что пора отключать систему. Прожекторы на каждой опоре восьмиугольной ограды поблекли до половины мощности. Ошейник Лето возобновил свое глушащее воздействие.
– Молодцы, – сказал он Фам и Тишине. – На сегодня хватит.
Кто-то из добросердечных зрителей предложил помочь Индранан идти. Фам прихрамывал. Несколько часов острой боли ему гарантировано, но благодаря физиологии Королей Дракона уже через пару дней он будет в отличной боевой форме.
Лето с отвращением присел около Нинн, которая потной грудой лежала на полу. Она сжимала руками бедро. Огромный ушиб уже расцветал отвратительными цветами. Там, где шипы пропороли кожу, вздулись кровавые кратеры.
– Идиот, – ее губы кривились от ненависти. – На бедрах же нет доспеха. Почему?
– Он ограничивает подвижность и крадет скорость. Если бы ты как следует отбивалась, ты бы сейчас стояла здесь победителем. А не валялась после поражения.
– Ты сам этого хотел. Чтобы преподать мне очередной bathatei урок.
– То было на прошлой неделе. И позапрошлой. А теперь я зол. Через два дня мне предстоит бой в Клетке, бок о бок с куском лабораторной плесени, которая отказывается использовать свое лучшее оружие.
– Я не могу.
– Можешь. И я чертовски уверен, что ты помнишь, как это делается.
– Но контролировать его? Заставитьего проявиться? Не могу. – Она махнула дрожащей рукой, указывая на синяк на бедре. – И вот тебе доказательство.
Лето схватил ее за подбородок, разворачивая к себе. Она ахнула, попыталась отстраниться. Но он был быстрее. Его прерывистое дыхание обдало жаром ее кожу. Лето мог различить каждую светлую ресничку, каждую веснушку на ее лице.
– Ты хочешь проиграть?
– Я бы не выкладывалась настолько, если бы хотела.
– Ты хочешь, чтобы я проиграл?
– Это еще с какой стати?
– Если так, если ты хочешь меня подставить, отомстить мне за эти недели, я убью тебя после третьего матча. – Ее челюсть дернулась от силы его хватки. – Ты меня поняла?
– И что, не добавишь в конце угрозы «лабораторная грязь»?
Он убрал ее руки от бедра, чтобы лучше рассмотреть рану. Но вместо извинений или даже оценки того, не требуется ли ей медицинская помощь, он сгреб железной хваткой поврежденную кожу. Нинн закричала. Прицельно пнула его здоровой ногой, размахиваясь по дуге. Лето поймал ее за лодыжку, отшвырнул от своего тела, не чувствуя ничего, кроме полного отвращения. Нинн хватала воздух, скрючившись на полу Клетки.
– Нинн из клана Тигони. Я не могу придумать оскорбления, достаточного для обозначения твоей ошибки.
* * *
Одри ползком поднялась на четвереньки. Распухшее от удара бедро пульсировало и жгло огнем. Острые шипы пробили кожу в нескольких местах. И это беспокоило ее так же, как остаточное ощущение его ногтей, скребущих по раненым, дрожащим мышцам.
Чертов садист. Неудивительно, что ему аплодировали.
Тело, разум, душа – весь ее мир подчинился пульсирующей боли. Нет, не весь. Где-то далеко за этими пещерами причиняли боль ее сыну. Где-то там, в месте, которого она никогда не видела, ее муж лежал под землей в могиле. Кто организовал его похороны? Наверное, его родители. Она всегда говорила им, что она сирота. Потому что так и было. Она лишь не уточняла, что сирота, рожденная в результате позора, высоко в горной крепости на северном отроге греческих гор.
Короли Дракона адаптировались. Это было ключом к выживанию на протяжении многих тысячелетий. Она не знала, мог ли кто-то из предков представить подобный исход для своей расы. Они прятались среди людей. Отступали и вели уединенную жизнь в крепостях кланов. Хватались за любой шанс продолжения рода.
Женщина, с которой она дралась, до сих пор стояла в Клетке, в позе, которая напомнила Одри про Лето. Скрестив руки. Прислонившись спиной к одному из восьми опорных столбов. У нее были невероятно черные глаза и короткие светящиеся серебром волосы. Высокая, стройная, с телом легкоатлета. Такие конечности бывали у прыгунов с шестом.
Но здесь она была воином до мозга костей.
Ее называли Тишиной.
Даже выражение ее лица было молчаливым, если это слово можно было применить к лицу. Она смотрела на Одри без какого-либо выражения. Без отвращения. Без жалости.
Без сочувствия. Просто... смотрела. Единственной эмоцией, которую Одри могла предположить, было любопытство. Потому что зачем еще так долго смотреть на кого-нибудь?
Мужчина Индранан, Фам, захромал за Лето к выходу из Клетки. Он выглядел как щенок, увязавшийся за вожаком стаи. Он наверняка дрался не в первый раз, но при этом не обладал ни грацией воина, ни каким-либо авторитетом, особенно учитывая раны на его лодыжках и икрах. Возможно, Лето тренировал его? Одри инстинктивно чувствовала, что дело не в этом. Фам не показал ни единого приема или навыка, которым Лето учил ее с самого первого дня.
Однако Фам был популярен. Знакомые воины приветствовали его похабными комментариями и хлопали по сутулой спине. Его единственной силой был дар Дракона, которым владели все рожденные в Индранан. Телепатия. Она содрогнулась, вспомнив ощущение того, как разум Фама вторгается в ее сознание. Жуткое чувство сохранялось и после разрыва контакта. Скользкое, мерзкое, знакомое.
Неудивительно, что она так не хочет связываться с Бессердечными. Она... Дракон побери, она потеряла что-то. А если вспомнит что, не будет ли от этого еще хуже?
Когда Фам обнял Хелликса, хлопая по плечам, как знакомого игрока в американский футбол, остатки ее уважения к противнику просто исчезли. Он был слабым и наглым. Рыхлым. И все же это она до сих пор пытается отдышаться, стоя на четвереньках. Гордость заставила Одри толчком подняться на колени, а затем, пошатываясь, и на ноги. Ноги подгибались. Со стороны зевак донесся веселый смех.
– Бесполезная сучка Тигони, – сказал Хелликс. – Трикстеров даже трахать неинтересно.
Фам уронил свой серп.
– А я бы трахнул. Мне все равно, Трикстер она или нет.
– Ты бы и дыру в стене трахнул, если бы тебе дали, – хмыкнул кто-то из подпевал Хелликса.
Одри заметила, что Лето, хоть он и не смотрел в ее сторону, отреагировал. Выйдя, он взял полотенце. Лицо, голое плечо, открытый верх спины – он вытирал пот со своего невероятного тела. Услышав комментарии Хелликса и его друга, Лето отшвырнул полотенце и поднял свои булаву и щит. Без агрессии. Просто утверждение своего места в этом обществе. Чемпион. Лидер по умолчанию.
А она заставила его выглядеть дураком.
Ей не найти надежного союзника в лице Лето из клана Гарнис. Больше всего на свете ей нужен был подобный союзник. Как можно скорее. До того, как потребность угодить этому мужчине и победа в их идиотских матчах станет для нее так же важна, как для него самого.
Тишина наконец отлипла от своего столба. Подошла к Одри и протянула ей руку. Одри хотела опасливо отказаться, но в месте, где царили такая изоляция и недоверие, решила принять жест доброй воли за истину. С помощью Тишины она поднялась, проверила способность ног выдержать полный вес ее тела и поняла, что сможет идти. Тишина смерила ее все тем же непроницаемым темным взглядом, который изрядно нервировал, и кивнула. Дракон подери, даже язык ее тела невозможно было прочесть. Одри не смогла бы разгадать смысл этого кивка даже под угрозой расстрела.
Женщина вернулась к ограде Клетки, подняла свой щит с зазубренным краем.
– Спасибо, – сказала ей Одри.
Легкое движение бровей Тишины было выразительным, как произнесенный вопрос.
– Ты могла бы срезать мне половину лица, – Одри коснулась кровоточащей губы и кивнула на щит. – Я благодарна за то, что ты этого не сделала.
– Эй, хватит уже флиртовать с новенькой, – раздался мужской голос, в котором не чувствовалось ни намека на агрессию Хелликса. – Когда-то и я был новичком, чистеньким и бесполезным. Могу даже приревновать. Но сначала мы поедим. Ты же знаешь, как я хочу есть, насмотревшись, как другие дерутся. Прямо умираю.
Тишина едва заметно кивнула Одри на прощание и присоединилась к мужчине, стоявшему у основания лестницы к Клетке. Это был любовник Тишины, Харк. Он не был похож на остальных воинов, буквально сплетенных из сплошных мышц. Но ему это и не требовалось. Его стройное жилистое телосложение уличного бойца производило обманчивое впечатление. Он мог работать с традиционным нигнором Сат, словно тот ничего не весил. С высокими точеными скулами и невероятно чистого оттенка голубыми глазами – сочетание силы и красоты поражало – он был идеальным партнером для Тишины.
Одри смотрела, как странная пара спокойно и неторопливо проходит мимо Хелликса и его подпевал. Задиры не свистели и не подкалывали их. Молча смотрели.
Странно.
Но это полезная информация.
Одри захромала к выходу из Клетки. К ее удивлению, Лето встретил ее у лестницы. Забросив булаву на плечо, он предложил ей руку.
– Это что, проявление жалости? – спросила она.
– Тебе пора бы уже усвоить, что жалости в казематах нет.
– Ты просто псих, если думаешь, что я прикоснусь к тебе после того, что ты сделал.
Почти безмятежное выражение его лица не изменилось.
– Тогда позволь Хелликсу или Килгору к себе прикоснуться. Мне неважно, каким из способов ты решишь мучить себя и дальше. – Он уронил руку и кивнул в сторону столба для порки в углу тренировочной арены. – Вот этостанет следующим уроком, если ты не усвоишь сегодняшнего.
По ее спине волной пробежала дрожь. Раскаленная боль в ноге была лишь намеком на то, что могут с ней сотворить у столба.
Лето зашагал прочь. И почти так же, как с Тишиной, никто не издал ни звука, когда он прошел мимо. Только Хелликс мрачно уставился ему в спину.
Одри ругала себя, медленно и с трудом выбираясь из Клетки. Оказавшись между мрачной угрозой, которую обещал Лето, и восхищением, которого она пока не осмеливалась признать, она внезапно поняла, с какой именно опасностью столкнулась. Кнут. И пряник. Угроза потерять себя.
Она не могла больше оставаться в этой подземной тюрьме. Но сможет ли она рискнуть не только своей жизнью, но и жизнью Джека, чтобы отсюда сбежать?
Глава 11
Одри понятия не имела, как собирается убежать, пока возможность не появилась сама.
Килгор. Местный повар, который ни разу не смотрел на нее так, словно на ней есть одежда, – сразу же пытался проникнуть взглядом глубже, до самой кожи.
Она сдержала дрожь, когда охранники вызвали ее к решетке тренировочной комнаты. Килгор ждал ее у поста. Он выглядел настолько лощеным, насколько это вообще удалось бы мужчине в этой подземной тюрьме. Волосы вымыты и расчесаны. Холщовая униформа выстирана. По местным корявым меркам он выглядел как человек, собравшийся на свидание.
Для планов Одри этот странный коротышка с круглой, непропорционально большой головой подходил просто отлично.
Лето постоянно держал ее под присмотром, а охранники действовали, как запрограммированные механизмы. Она уже исследовала каждую трещинку и впадину в своей комнате. Даже промокла до костей под естественным водопадом, пробуя на прочность его исток, даже пыталась сломать каверну, служившую ей туалетом. Не лучший был вечер.
– Лето так и держит тебя под замком, – с нарочитой жалостью сказал Килгор. – Не хочешь ли прогуляться?
Она взглянула на охранников, которые глазели на нее с интересом. Сейчас каждое слово имело значение, поэтому выбирать и взвешивать их пришлось, как расстановку сил для удара.
– Конечно же. Я в вашем распоряжении.
Глаза Килгора расширились. Белки были с отчетливо желтым оттенком. Желтуха? Одри снова сдержала дрожь.
Он подал охранникам два пакета, по одному на каждого. Те приняли передачу почти без реакции и тут же спрятали в своих доспехах. Что было в пакетах... она не хотела знать. Один из охранников отпер решетку. Избегая смотреть ей в глаза.
Одри знала, что весь подземный комплекс достает через Килгора товары с черного рынка, хотя он определенно давно не бывал на поверхности. Он был отвратителен. Пожелтевшие, глубоко запавшие глаза. Обвисшая кожа. Его волосы едва прикрывали скальп. Приметы, доказывающие, что человеческому существу нельзя всю жизнь проводить в темноте.
– Тогда идем, Нинн из клана Тигони.
Даже то, как он произнес имя ее клана, заставляло кожу зудеть от отвращения. Он думал, что будет трахать Короля Дракона. Более того – женщину Тигони из ближнего окружения Гивы.
Да ни за что.
– Я сейчас, – прошептала она.
И торопливо вернулась по коридору в свою комнату. Благодаря Лето у нее появилась привычка оставлять тренировочный нож с собой, на ночь. Выхода из личной камеры не было, почему же не потратить свободные часы на тренировку? Нож был сделан из дерева, но его было достаточно, чтобы вывести из строя одного расслабленного противника. Затем нужно будет найти настоящее оружие.
И выход из этого комплекса.
Она тщательно, хотя и нетерпеливо, ловила обрывки фраз и неосторожно упомянутых фактов. Бараки. Кажется, это то, что ей нужно. Когда у людей истекали сроки контрактов, работникам нужно было меняться, а значит, существовал способ войти и выйти. Короли Дракона не покидали комплекса никогда, кроме как на матчи. Процедура выхода ей до сих пор была неизвестна. Как их транспортируют? Откуда и куда?
Она вырвется отсюда раньше, чем узнает.
Главным сокровищем собранной информации было нытье охранника о том, что пришлось транспортировать еще одного лабораторного пациента в комплекс. Ненавижу туда ходить. Охрененно стремное место.
Ходить.
Ходить туда.
Это имело смысл, потому что саму Одри зашвырнули в этот подземный ад все в той же лабораторной рубашке. Ее должны были перевозить, не привлекая чей-то заинтересованный взгляд практически голым телом.
Она выберется на свободу. Спасет Джека. Свяжется с Мэлом.
Малнефоли не бросит ее в беде. Они отбросят все разногласия. Он больше не подчинится желаниям Совета.
Одри, одетая в привычную кожу с шелковой подкладкой, сунула нож за голенище сапога. Мельком пожалела о доспе– хе, который Лето тренировал ее носить. Однако ожидания Килгора были прозрачны, как стекло, и ярко сияли в глубине его пожелтевших глаз. Ей нужно притвориться новенькой, готовой выполнять его капризы.
Пергамент, в который были завернуты конфеты, грязь и кончик тренировочного ножа пригодились ей для второго письма. Она компоновала слова на древнем языке Тигони. А затем зашифровала письмо так, чтобы прочитать его могли только приближенные Мэла. Сат слишком много знали о чужих домах. Ни один язык нельзя было считать безопасным без дополнения личного шифра. Она целый вечер царапала грязью по вощеной поверхности плотной бумаги.
Нужно заставить Килгора отправить письмо – и узнать о месте, где держат Джека, чтобы спланировать побег. Незаметно манипулируя алчным мужчиной, который, похоже, целую вечность не знал женщины.
Дракон, помоги мне.
Глубоко вздохнув, она вернулась в коридор.
Автоматически подставила запястья. Кандалы. В данном случае – преимущество. Благодаря Лето и его примеру с булавой она знала, как эффективно могут сработать цепи, когда нужно сбить противника с ног. Но она скорее сгрызла бы себе все ногти, чем признала, что половина ее решимости и умений возникла только благодаря ему.
Пусть это и была правда.
Килгор сохранял все то же выражение лица – наполовину хищное, наполовину щенячье. Слишком отчаянное, чтобы быть сексуальным. Она чуть не пожалела его.
Чутьне пожалела . Она слишком хорошо представляла, чего он от нее хочет.
– Пойдем? – Он даже предложил ей руку.
Снова намек на свидание. При том, что на ней защелкнули кандалы.
Одри едва сдержала смех. Однако сердце зашлось, напоминая, что нужно быть спокойной и сосредоточенной. Она могла показать только страх, что было довольно просто, учитывая двойную дозу адреналина.
Она положила руку на его предплечье.
– У нас есть общее дело, не так ли?
Он облизнулся. Чем дальше, тем меньше Одри все это нравилось. Начало было достаточно неприятным.
Свободной рукой она коснулась ткани своей туники, над точкой, где шрам постоянно напоминал ей о том, что сотворил с ее телом доктор Астер. Он разрезал ее в сотне различных мест, но самой горькой потерей остался надрез, через который он удалил ей яичник.
Килгор повел ее в сторону столовой. И дальше, куда ее ни разу не допускали. Одри старалась запомнить как можно больше деталей. Стены из обожженного кирпича, такие же, как в остальном комплексе. Белая краска. Дешевые флюоресцентные лампы, одинарной линией под потолком. В их свете краска на стенах приобретала призрачный голубоватый оттенок. Ее руки под рукавами туники покрылись мурашками. Одри заметила это только когда рефлекторно вцепилась в руку Килгора, вызвав у того довольную улыбку.
Отлично. Годилось все, что могло убедить его, будто она готова ему услужить.
Старые тренировки памяти помогали запоминать изгибы и повороты пути. Он тянул ее сначала влево, затем вправо, снова вправо и по очередному бесконечному коридору с тусклыми лампами и голубоватыми стенами. В стене, примерно через каждые пять футов, были закрытые двери.
– Бараки рабочих?
Килгор кивнул.
– Мои лучше.
– О? – Она ответила на его улыбку. Вышла такая себе кривоватая ухмылочка. – Так вот куда мы направляемся? В конце нашей прогулки?
– Ты пошла со мной по своей воле, – губы Килгора сморщились, словно он запустил зубы в недозрелый банан. – Чего ты от меня ждешь, неофитка?
– Честной сделки, на которую согласимся мы оба.
– Отлично. Наивности в тебе не больше, чем во мне. И не думай, что охранники примут твою сторону, если ты вдруг предложишь им что-то из нашей договоренности. – В его крошечных глазках светилась угроза, которую нельзя было недооценивать. – Только благодаря мне они получают свои грязные журналы, дополнительные пайки и даже почту. Так что они скорее отрежут себе яйца, чем откажутся от моих услуг.
Ни союзников. Ни настоящего оружия. Только этот мерзкий и злобный слизняк.
Сложная будет задачка.
– Благодарю за комплимент, – сказала она. – Потому что ты прав. Ни ты, ни я не наивны. У меня есть письмо, которое нужно отправить. У тебя есть физические потребности, которые нужно удовлетворить.
– Вот и договорились.
Снова налево, затем вверх по пологой лестнице, изгибающейся направо. У ничем не примечательной двери Килгор остановился и вытащил связку ключей. Однако эта дверь находилась в конце отдельного коридора. Почти что личные апартаменты. Из такого места не услышать и самых жутких воплей.
Но ее оптимизм не исчез. У Килгора на связке было несколько ключей. Она отметила, которым ключом он открывал дверь, что оставляло надежду на четверку остальных.
Одна из дверей, мимо которых они проходили, была холоднее других. И свет под ней был другим. Темнее. Больше похожим на бледно-серый, чем на выцветший голубой. И две другие двери она тоже приметила. Выходы. Шансы. Ей остались только эти шансы. Уверенность Килгора в собственной важности могла сыграть ей на руку. Он любил похваляться. Нужно было лишь направить его хвастовство в нужное русло.
Внезапно его прикосновение стало грубым. Сжав кулак на цепи ее кандалов, он швырнул ее в комнату. Одри неуклюже рухнула на каменный пол. Ударилась лбом о железный наручник на левом запястье. Кровь. Сразу же. Медная теплота заструилась по щеке.
Но это была ерунда по сравнению с тем, как ее сердце дернулось и застыло, когда Килгор захлопнул входную дверь. Захлопнул. Она была права. Никто их здесь не услышит.
– Мы еще не договорились, – спокойно сказала она, игнорируя раны и страх, побуждающий бить или бежать.
– Тебе придется хорошо постараться, если ты хочешь, чтоб я возился с выносом из комплекса письма неофитки.
– Что именно нужно сделать?
– О нет. Это же часть веселья. С каждым новым сюрпризом я хочу видеть выражение твоего лица.
Она не извинилась и не возразила. Килгор был корыстным. И ему хотелось как следует поторговаться перед тем, как прийти к соглашению.
А еще ему, видимо, хотелось драки.
Он двигался быстрее, чем она представляла. Возможно, дело было в том, что ее лоб до сих пор пульсировал болью. Он вытащил откуда-то пару наручников и пристегнул ее кандалы к ножкам кровати. Даже не к самой кровати. Оставил ее валяться на полу.
Это было едва ли не хуже, чем обрести дар от Дракона – неважно, насколько непостоянный, – и тут же потерять его от включения ошейника. Она чувствовала себя примерно так же, когда Король Дракона в черном плаще наблюдал, как Астеры берут ее и Джека в заложники.
Она простила себе это мгновение паники. Жалости к себе. Потому что теперь у нее было намного больше ресурсов. Ей не нужен был дар, чтобы справиться с одним похотливым человеком.
Перевернувшись на спину, она поймала Килгора ногами за талию. Он попытался ее оттолкнуть, но Одри сжала лодыжки и бедра со всей отпущенной ей силой. Болезненное хрюканье подсказало, когда она нашла пятками его почки. Одним мощным ударом она впечатала подошвы сапог в центр его груди. Килгор попятился, закашлялся, согнулся пополам. Влетел спиной в дверь спальни.
Спальни. Черт. Да просто очередной камеры, на этот раз с кроватью, тусклой лампой и единственным выходом.
Килгор все еще кашлял и извивался, но уже выдавил мерзкую лыбу. Услужливый подхалим? О нет. Он все просчитывал. И в его желтоватых глазах светилась жестокость, которой она не видела со времен своих мучений в лаборатории.
– Знаешь, почему я здесь столько лет? – спросил он, буквально выплевывая каждое слово.
– Мне плевать.
– Не думаю. Ты умна, а значит, наверняка думала об этом. – Он оттолкнулся от пола и захромал к комоду с металлическими ящиками, похожему на стойку архива. – Почему Килгор все еще здесь, в то время как другие люди-работники уходят спустя три месяца?
Из верхнего ящика он достал нечто похожее на детский пенал. Черную коробочку. Пластиковую. Совершенно обычную с виду – как и он сам.
– Я был одним из ассистентов доктора Астера. Докторская степень по генной инженерии. А теперь я варю фасоль для местных кротов и терплю наглые выходки твоего дружка Лето. Мы оба рабы. Вот только он считает свою службу приятной. – Он открыл коробочку и достал из нее иглу для подкожных инъекций. – Я так не считаю. Но и у рабства есть определенные преимущества.
– Что это за дрянь?
– Этой дрянью я добьюсь твоего послушания. Я не стану отправлять вашу почту, миссис МакЛарен. Предпочитаю сохранить свои кишки на месте. И я не настолько глуп, чтобы позволить тебе сбежать. – Он приподнял бровь. – Это же был твой запасной план, да? Отвечай честно, иначе я начну с твоей задницы до того, как успеет подействовать седатив.
