Текст книги "Когда наши миры сталкиваются (ЛП)"

Автор книги: Линдси Илер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Ты хорошо отработал на тренировке? В последний раз, когда я видел тебя на подаче, ты выглядел как любитель. Так ты не добьешься внимания скаутов³, сынок! – запинаясь, кричит он.

Заплетание становится его обычным языком. Мне удается сдержать смех, когда он называет меня сыном. Звучит как шутка, человек передо мной – не мой отец. Он не был им в течение длительного времени. Еще большая шутка – он критикует мою игру. Последний раз он был на игре, наверное, в прошлом году. Алкоголь делает его бредовым.

– Я сейчас не в настроении, – раздраженно огрызаюсь я.

Знаю, что мое отношение только разозлит его, но после этой недели мне все равно. Я целеустремленно смотрю ему прямо в глаза, бросая вызов.

– Не в настроении? Не в настроении? Ты знаешь, отчего я не в настроении? от твоего плохого отношения, – говорит он, выплевывая слова. Я крепче сжимаю свою бейсбольную сумку, чтобы не вырубить его, как всегда мечтаю.

Мама идет по коридору с обычным испуганным выражением на лице. В последнее время это выражение появляется на ее лице все чаще. Она хватает отца за руку с решимостью остановить его нападение. Он толкает ее к шкафу в прихожей, и она ударяется о его бронзовые ручки. Звук столкновения сгущает воздух. Я протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться с пола. На ее лице появляется знакомое выражение. Она боится, какую отметину оставит его нападение на этот раз. К счастью, в этот раз синяк останется у нее на спине – его легко будет скрыть.

Я предвижу удар прежде, чем чувствую, как его кулак касается моих ребер. Стреляющая боль распространяется по всей грудной клетки, заставляя меня растянуться на холодном кафельном полу. У меня не получается остановить ругань, а значит я заслуживаю еще одного хорошего удара. У отца в голове полный пиз*ец.

Когда началось насилие? Я помню, как отец однажды сказал, что если я заплачу, пролью слезы, то получу дополнительный удар. Мне было одиннадцать. Я был маленьким одиннадцатилетним ребенком, который не мог сопротивляться, когда все во мне кричало, чтобы я делал именно это. Моя мать всегда успокаивала меня, объясняла, что он не хотел, что это ее вина. Я ей верил. Когда стал старше, она предупредила меня, что если я дам сдачи, то отец отыграется на ней. Я никогда не понимал, почему она просто не может оставить его или, по крайней мере, рассказать кому-нибудь, что происходит с нами за закрытыми дверями. Это могло бы спасти от многой боли, многих разрушений.

Большинство людей будут спорить, что я должен дать ему то, что он заслуживает, но когда смотрю на свою мать, прислонившуюся к двери, понимаю, почему это никогда не было вариантом для меня. Я сильный, намного сильнее физически, чем она думает. Удар стоит того, чтобы спасти мою мать от той боли, которую он причиняет мне сейчас.

После еще нескольких пинков отец отрывает меня от матери. Как только я отхожу в сторону, он хватает ее за руку. Ее лицо искажается гримасой от его сильной хватки. Ей придется носить длинные рукава в течение недели, чтобы скрыть синяки. Она следует за ним по лестнице в спальню, не сказав мне ни слова. Я стараюсь выпрямиться, отчего боль только усиливается, но я заставляю себя подняться с пола. Стоя в коридоре, слушаю, как мама пытается успокоить отца. Скоро он погрузится в свой обычный пьяный сон. Сегодня он больше не причинит вреда. Я бы никогда не оставил ее, если бы знал, что он проснется, чтобы причинить ей вред.

Боль от его нападения напоминает мне, почему я должен увидеть ее. Она меня понимает. Она видит меня. Выезжая с подъездной дорожки, отправляю ей сообщение.

«Ты нужна мне, Кен. Открой окно».

Я еду к ней домой на автопилоте. Все, что могу видеть, это выражение лица отца, когда он толкает мою маму на пол, как будто она простой кусок мусора, который нужно выбросить. Вот почему я держусь подальше от отношений. Не хочу быть таким человеком, как мой отец. Не хочу быть таким, кто не заслуживает преданности кого-то вроде моей матери.

Я паркуюсь на дороге у ее дома, иду к окну ее спальни, как настоящий сталкер, чтобы попытаться исправить все свои ошибки. Их очень много. Я стою перед ее окном, видя лишь тусклый свет от ее прикроватной лампы. Легонько стучу в окно и вижу тень, когда девушка садится в постели. Кеннеди медленно поворачивается к окну и наклоняется, чтобы открыть его. В проеме виден только ее силуэт.

– Привет, – шепчу я в открытое окно.

У нее такое забавное выражение лица. Кеннеди явно не понимает, почему я стою у окна ее спальни так поздно ночью. В ее глазах пустота, которая пугает меня больше всего. Может быть, уже слишком поздно. Я опоздал.

– Привет, – шепчет Кеннеди себе под нос.

Она уходит, оставив окно открытым. Я воспринимаю это как приглашение следовать за ней в ее комнату. Девушка возвращается на кровать, когда я закрываю окно.

– Что тебе нужно, Грэм? – требует она, накрываясь одеялом. От ее хмурого взгляда мне хочется вылезти в окно.

– Мне просто нужно с тобой поговорить. Мне нужно было увидеть тебя, – признаюсь шепотом, стоя как можно дальше от нее.

– Почему ты шепчешь? – ее улыбка касается глаз. Кеннеди изо всех сил старается не рассмеяться, даже прикрывает рукой свой идеальный рот.

– Твои родители... разве их здесь нет? – Я смущенно качаю головой.

– Нет. Они вернутся только в воскресенье, – объясняет она. Я сажусь на кровать рядом с ней, провожу руками по волосам и издаю низкий мучительный стон. – Что случилось? – голос Кеннеди полон беспокойства, когда она резко садится, чтобы посмотреть на меня.

Инстинктивно хватаюсь за ребра, пытаясь подавить боль, которая разливается по всему телу. Кеннеди наклоняется ближе, и я чувствую тонкий аромат ее духов. Она хватается за мою футболку, поднимает ее, обнажая мои ушибленные ребра, проводит рукой по тому месту, куда он ударил. У меня перехватывает дыхание.

– Я в порядке... правда. – От одного ее прикосновения мое дыхание замедляется, а сердце учащенно бьется. Ее кожа горячая на ощупь. Не думаю, что когда-нибудь привыкну к этому чувству.

– Грэм Блэк, ты не в порядке! Ты видел свои ребра?! Что с тобой случилось?

Мне следует быть с ней честным. Она заслуживает этого.

– После тренировки по бейсболу я пошел к Крейгу играть в покер до позднего вечера. Когда вернулся домой, он был уже не в состоянии пить. Он начал орать на меня из-за бейсбола, и я начал спорить с ним. Думаю, мама услышала крики и попыталась прийти мне на помощь, но он оттолкнул ее. Он не бил меня, пока я не помог ей подняться, – объясняю я, не задумываясь.

Выражение лица Кеннеди говорит само за себя. Она жалеет меня за то, что мой отец сделал со мной. Мне не нужна ее жалость. Я не знаю, чего я хочу от нее, но что бы она ни дала, я знаю, что возьму это без вопросов. Сейчас я бы с радостью взял то, чего никогда не заслуживал.

– Хорошо, – улыбается она, откидывая одеяло с кровати.

Я понимаю, что она имеет в виду. Начинаю думать, что Кеннеди не волнуют все мои ошибки. Когда она смотрит на меня, то видит кого-то другого, того, кого не замечают все остальные. Она ведет себя так как будто ничто из этого дерьма не имеет значения.

– У меня не было возможности принять душ, и я сомневаюсь, что ты хочешь, чтобы я лежал на твоих восхитительных розовых простынях, – поддразниваю я ее, пытаясь поднять настроение. Неловкий смех наполняет комнату. Это будет второй раз, когда я буду спать в ее постели. Кроме того, во второй раз я буду спать в кровати с девчонкой без предвзятого представления о том, что собираюсь трахаться.

– Ты можешь принять душ. Я положила твою зубную щетку в ящик, а полотенца в шкаф, – объясняет Кеннеди, откидываясь на подушку. Мне неприятно признавать, но я нахожу какую-то болезненную радость в том, что в ее личном пространстве есть что-то, что я могу назвать своим, как будто я принадлежу ей.

Я ничего не говорю, но когда встаю с кровати, вижу намек на ее милую улыбку. Принимаю душ, беру полотенце и зубную щетку. Стягиваю спортивные штаны и пытаюсь стянуть футболку, но не могу поднять руки, не испытывая стреляющей боли в боку.

– Кеннеди, ты можешь подойти? – Я кричу достаточно громко, чтобы заглушить звук льющегося душа. Она входит и видит, что на мне нет ничего, кроме боксеров и футболки.

– Что случилось? – спрашивает она, стараясь не смеяться, когда видит, как искривлена моя рука, завернутая в футболку. Песня ее смеха резко обрывается, когда ее глаза скользят по моему почти обнаженному телу. Она прикусывает нижнюю губу, заставляя себя смотреть куда угодно, только не на меня. Все ее попытки терпят провал, так ее взгляд все равно застывает на моих боксерах. Ее красивые глаза, выпученные из орбит, вызывают у меня какой-то болезненный трепет.

– Эм... ты можешь помочь мне снять рубашку? – Я не могу остановить улыбку, когда мягкий румянец ползет по ее шее и щекам.

– Да, хорошо, – говорит Кеннеди шепотом.

Она подходит к тому месту, где я стою, и останавливается, когда мы оказываемся лицом к лицу, как в понедельник утром. На этот раз у нее другой взгляд. Ее глаза горят с такой интенсивностью, что наше дыхание становится поверхностным. Ее губы приоткрываются, когда она смотрит на меня сквозь длинные ресницы. Я не знаю, что такого в Кеннеди. Я постоянно в панике, когда она рядом. Ни одна девушка никогда не заставляла меня нервничать, но всякий раз, когда Кеннеди смотрит на меня, я забываю свое имя.

Кеннеди не сочится сексом и сдержана, но смотрит на меня так, как будто просит любить ее всеми способами, которые я знаю. С каждой секундой ее глаза темнеют и в этот момент я понимаю, что сделаю все, что она попросит. После этого ничто для нас не вернется к нормальному.

Кеннеди тянется к подолу моей футболки. Она скользит пальцами по боксерам, не теряя со мной зрительного контакта. Поднимает ткань, осторожно вытаскивая мои руки из рукавов. Мне удается сдержать дрожь. Девушка сбрасывает рубашку мне за спину, проводя руками по моей груди, но не убирает их, как я предполагаю. Вместо этого она наклоняет голову, чтобы лучше рассмотреть мои синяки на свету.

– Насколько сильно болит, Грэм? – ее голос звучит хрипло и чертовски сексуально. – И не смей мне лгать, потому что я видела, как ты морщился, когда пошевелился! – Она смотрит на меня с беспокойством, все еще проводя пальцами по моей ушибленной грудной клетке.

– Это не имеет значения. Я пришел сюда не за этим, – объясняю я.

– Тогда зачем ты здесь?

Я прочищаю горло.

– Я плохой парень, но когда ты рядом, мне хочется быть тем человеком, каким ты меня описала. Я хочу быть тем, кто достоин быть в твоей жизни. – Я протягиваю руку, чтобы заправить прядь волос ей за ухо. Это самое честное, что я когда-либо говорил.

– Я думала, мы просто будем друзьями, – шепчет она. В ее голосе слышится тревога. Я знаю, что это совсем не то, чего она хочет от меня, так же как это не все, что я хочу от нее.

– Я солгал тебе. Я не могу быть твоим другом. Я не знаю, как быть твоим другом.

– Я... я не... – она пытается что-то сказать, но я обрываю ее прежде, чем успеваю убедить себя, что совершаю колоссальную ошибку. Я хватаю ее за талию, усаживаю на туалетный столик в ванной, борясь с болью в ребрах. Не теряя зрительного контакта с ней, делаю шаг и оказываюсь между ее ног, чтобы быть как можно ближе к ней. Мой нос касается ее носа. Я откладываю поцелуй, не будучи уверенным, хочет ли Кеннеди, чтобы я сократил между нами это крошечное расстояние. Заправляя пряди всегда распущенных волос за уши, она наклоняется ко мне. Ее глаза мерцают, когда она протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, где оставался едва заметный след синяка.

– Ты поцелуешь меня или нет, Грэм? – выдыхает Кеннеди. Черт возьми, эта девушка невероятна.

– Я хочу поцеловать тебя. Тебе просто нужно сказать мне, когда остановиться, потому что я уверен, что смогу целовать тебя вечно, – шепчу я.

Я не спеша наклоняюсь. Мои губы нависают над ее губами с нежностью, о которой я и не подозревал.

То, что начинается как нежное и невинное, быстро перерастает в сильное и страстное. Кеннеди целует меня так, словно это ее единственный шанс. Я провожу рукой по ее спине, пока не касаюсь края ее майки прямо над поясом шорт. Зная, что Кеннеди неопытна, понимаю, что должен притормозить, прежде чем все зайдет намного дальше. Мой член нетерпеливо подталкивает меня двигаться дальше. Я слышу тихий стон между нашими поцелуями, заставляющий меня становиться тверже.

Кеннеди проводит рукой по моей спине, пока не достигает пояса моих боксеров. Это только делает меня более осведомленным о том, как мало ткани между нами. Я даже не думаю, что Кеннеди знает, что делает, когда игриво проводит пальцем по внутренней стороне резинки. Мне нужно быть к ней поближе, поэтому я отстраняюсь. Кеннеди краснеет, как только понимает, что сделала. Для нее это неловко, но не для меня.

– Ох... – вздыхает она, чувствуя мое возбуждение прижатое к ее животу.

– Не пойми меня неправильно, Кеннеди. Прямо сейчас я сопротивляюсь желанию сорвать с тебя всю одежду, но не думай, что сегодня что-то случится, – объясняю я как можно мягче.

Кеннеди, кажется, размышляет над моими словами. Это не мешает ей провести мягкими пальцами по моей спине и груди, прослеживая каждый изгиб моего тела.

– Опять этот милый парень, о котором я тебе все время рассказываю, – говорит она с улыбкой. Я не могу сдержать улыбку.

– Кеннеди, я не хочу на тебя давить. Раньше я мало думал перед тем, как переспать с девушкой, и никогда не думал о том, что она почувствует на следующее утро. До сих пор это не имело значения.

Ее глаза снова вспыхивают. Когда смотрю, как с каждым вздохом поднимается и опускается ее грудь, я знаю, что она хочет меня так же сильно, как и я хочу ее. Не нужно слов, чтобы понять это.

– Ты принимаешь противозачаточные? – спрашиваю, целуя ее подбородок и плавно подбираясь к губам.

– Да, – произносит Кеннеди между вдохами, пытаясь регулировать их, но быстро сдается, наклоняется и стягивает через голову майку, оставаясь в одном черном лифчике. Меня восхищает то, как черный атлас подчеркивает ее идеальную кожу и хочу касаться ее кожи так же, как он.

«Ты теряешь чертов рассудок. Ты завидуешь предмету одежды».

– Кеннеди... – Я провожу пальцем по коже под ее грудью. – Ты уверена? – я должен попросить еще раз, чтобы быть уверенным.

– Да, – говорит Кеннеди, прежде чем притянуть меня к себе и обхватить ногами за талию. Я знаю, что она имела в виду «да», но что более важно, понимаю, что не заслуживаю того, что она готова мне дать. Но по этому вопросу Кеннеди наверняка будет спорить со мной до самой смерти.

Глава 25

Кеннеди

Какого черта со мной происходит? Я не занимаюсь подобными вещами, но когда вхожу и вижу полуобнаженного Грэма посреди моей ванной, все, о чем могу думать, это о кубиках его идеального и легкой улыбке при виде которой я расслабляюсь и подчиняюсь своим желаниям. Он такой, каким и должен выглядеть парень, с которым все хотят иметь возможность быть вместе.

Он целует меня и трогает там, где никто никогда не трогал. Мой разум говорит мне прекратить, пока все не зашло слишком далеко, но тело определенно тяготеет к тому, что обещают руки Грэма. На данный момент все выходит из-под моего контроля. Я таю в его объятиях и предвкушаю каждое прикосновение. С губ срываются мягкие стоны, когда его рот скользит вниз по моей шее на обнаженную ключицу. Грэм отстраняется и снова набрасывается на меня с нетерпением, заставляя меня желать большего. Он вплетает пальцы в мои волосы, прижимая к себе.

Я все еще чувствую, как ко мне прижимается его эрекция, когда он подается ко мне всем телом. Он все еще недостаточно близко. Инстинктивно придвигаюсь ближе к краю столика, сокращая между нами расстояние. Через поцелуй чувствую улыбку Грэма. Я сделаю все, чтобы он снова так улыбнулся.

Прежде чем успеваю возразить, Грэм убирает руки из моих волос и скользит вниз по моему телу, совершая короткое, но обдуманное путешествие к подрагивающим бедрам. Такое чувство, что он не торопится, пытаясь запомнить, как ощущается под его пальцами каждый дюйм моего тела. Парень запечатлевает меня в своей памяти, мягкими сильными руками медленно поглаживая мои бедра. Его нетерпеливые пальцы оказываются в моих трусиках, и тогда это происходит. Я должна нервничать или бояться своей неопытности. Любая бы боялась, но в ту секунду, когда Грэм касается меня в этом месте своими умелыми пальцами, вся неуверенность тает. Всякий страх просто исчезает. Их место занимает странная потребность.

– Грэм... – слова с трудом вырываются из моего горла.

Я не понимаю, что происходит. Такое ощущение как будто в любую секунду я могу упасть. По венам разливается тепло, а в месте, где хозяйничают пальцы Грэма становится жарко и влажно. Каждое его крошечное движение приводит мое тело в еще большее безумие. Это новое чувство, такое странное, но желанное.

– Какого черта…

– Все в порядке, просто отпусти себя малышка, – шепчет Грэм мне на ухо, нежно целуя прямо за ухом.

Я не понимаю, что он имеет в виду, пока это не происходит. Шок пронзает все мое тело. Мне кажется, что все мое тело сжимается и дрожит одновременно. Что бы это ни было, это удивительно, сногсшибательно и неожиданно – все вместе.

Грэм вынимает руку из моих шорт, кладя ладони мне на бедра. Он не сводит с меня глаз, заставляя покраснеть.

– О боже, – выдыхаю я, чувствуя себя немного пристыженной за то, что только что произошло, но в то же время безумно счастливой. Дыхание настолько учащенное, что мне трудно дышать.

Лицо Грэма трудно расшифровать. Он выглядит удивленным, смущенным и явно удовлетворенным моей реакцией. Парень расплывается в улыбке, когда видит выражение моего лица.

– Это был первый раз... первый раз, когда ты... – он замолчал.

Я прячу лицо в ладонях, упираясь локтями в колени.

– Поставь это на первое место в списке самых унизительных моментов моей жизни.

Грэм делает шаг в сторону, но старается не отходить слишком далеко. Его тихий смех окружает нас. Это не смешно. Никогда в жизни я не чувствовала подобного унижения.

Грэм сокращает расстояние между нами, снова кладя руки по обе стороны от меня и наклоняясь ближе. Я собираюсь воспламениться от того, что он так близко, так скоро после...

– У тебя нет причин смущаться, Кеннеди. У тебя был оргазм, вот и все, – заявляет Грэм, как будто это не имеет большого значения. Я знаю, что он пытается заставить меня чувствовать себя лучше, но от этого мне еще более неловко.

– О, ну раз ты так говоришь. – Я потираю лицо руками, пытаясь набраться храбрости, чтобы посмотреть на Грэма, чьи глаза сверкают, заставляя меня чувствовать себя так, словно я в огне.

На его губах появляется игривая ухмылка, когда он окидывает меня взглядом. Я беспомощно ерзаю на столике. Парень кокетничает, пытаясь поднять мне настроение. В одних шортах и черном атласном лифчике я чувствую себя беззащитной, он способен заставить меня чувствовать себя уязвимой.

– Ты прекрасна, – шепчет Грэм, проводя пальцами по моей ключице и шее, отчего по коже бегут мурашки. Я вздрагиваю, когда Грэм целует те места, на которых его пальцы только что оставили горячий след.

– Уверена, ты говоришь это всем девушкам, – бормочу я самым самоуничижительным тоном, мгновенно сожалея об этом. Указание на прошлые связи Грэма совсем не к месту.

Грэм смотрит на меня с явным недовольством. Он удивлен, что я говорю такое? Я имею в виду, он ведь Грэм чертов Блэк.

– Я просто хочу кое-что прояснить. Никогда, и когда я говорю «никогда», я имею в виду «никогда», я никогда не говорил этого девушке. У меня есть репутация, я не хочу лгать тебе и оправдываться. Я никогда не испытывал потребности мило разговаривать с другими девушками, потому что не чувствовал к ним того, что чувствую к тебе. Я просто проводил с ними время, чтобы получить удовлетворение. Вот и все.

– Хорошо... – говорю я в шоке от его признания.

Я ему нравлюсь?

– Ты мне нравишься и это не имеет никакого отношения к тому, что ты сделала для меня той ночью. Дело в том, кто ты есть. Я не хочу, чтобы ты думала, что обязана сегодня заходить дальше. Я этого и не допущу, – начинает объяснять Грэм. Я пытаюсь прервать его, но он перебивает меня. – Дай мне закончить. Я не позволю себе продолжить, потому что ты заслуживаешь лучшего. Лучше, чем я, лучше, чем кто-либо другой. Твой первый раз должен быть особенным, и я не имею права отнять это у тебя.

– Ты закончил? – Я вскидываю бровь, и он кивает. – Я сижу здесь в одних шортах и лифчике, если ты не заметил…

– Кен, я не слепой. Поверьте мне, я заметил, и мне требуется много сил, чтобы не сорвать их с тебя. – Грэм смотрит на меня, как будто я его последний шанс на секс.

– Ты просто заставил меня почувствовать... честно говоря, я даже не могу описать, что ты со мной сделал. Хочешь сказать, что ты выбрал именно этот момент, чтобы быть стойким парнем, не переспав со мной? – я улыбаюсь в каком-то восхищении.

– Думаю, что да. Ты заслуживаешь лучшего, чем туалетный столик в ванной. Первый раз должен быть с кем-то особенным, и если это буду я, тогда отлично, но если нет, то тоже хорошо. Я уже говорил тебе, что хочу быть честным с тобой, и это моя честность, – признается Грэм, сверкнув своей идеальной улыбкой.

– Похоже на то. Брось мне мою майку. – Я указываю на свою майку, лежащую на полу рядом с его сброшенными штанами. Приятно видеть наши вещи вместе. Я спрыгиваю со стола с помощью Грэма и целомудренно целую его в губы. – Иди в душ и ложись спать.

Закрыв за собой дверь, подскакиваю к комоду, вытаскиваю чистую майку и натягиваю ее.

Бесстыдно слушая, как Грэм принимает душ, думаю о его честности. Это мило. Хотя я знаю, что не готова к сексу, часть меня чувствует себя отвергнутой им. Он, как известно, спит почти со всеми, что является достаточно хорошим предлогом, чтобы не стать еще одной зарубкой на его кровати. Меня тянет к нему, несмотря на его репутацию. Особенно после того, что только что произошло в ванной, будет трудно не поддаться моим импульсам и не наброситься на него, как только он выйдет из ванной.

Я сажусь на кровати и жду, когда он закончит принимать душ. Я слышу, как он выключает воду в душе. Затем слышу шум воды в раковине, и то, как он открывает и закрывает ящики. Грэм Блэк за моей дверью, вероятно, совершенно голый, с каплями воды, стекающими по его идеальному телу. Боже, я нервничаю.

Грэм выходит из ванной в одних трусах-боксерах, которые сидят слишком низко на бедрах, не позволяя сосредоточиться. Его кожа влажно блестит после душа, о чем я только что мечтала. Я пробегаю глазами по его прессу, тихо вздохнув. По крайней мере, думаю, что тихо. Грэм ловит мой взгляд, блуждающий по всему его телу.

– Видишь что-нибудь интересное, Кен? —смеется Грэм. Меня поймали.

– Ты не можешь быть настоящим, верно? Я имею в виду, что старшеклассники не должны так выглядеть и иметь такие тела, как у тебя. Это несправедливо по отношению к остальным, – отвечаю я, указывая на его безукоризненно подтянутое тело. Должно быть, я сказала что-то забавное, потому что Грэм хохочет и не собирается останавливаться. Я быстро меняю тему разговора от стыда. – Как тебе душ?

– Освежающий, – отвечает парень прямо и весело, проводя рукой по влажным волосам. Он выглядит сексуальнее, если это вообще возможно.

– Горячей воды не было? – сомневаюсь, чтобы водонагреватель снова сломался. Это последнее, о чем нужно беспокоиться моим родителям.

– Это не был холодный душ. Я решил, что если мы будем спать в одной постели, то мне следует позаботиться о себе, чтобы тебе ничего не угрожало, —говорит Грэм с усмешкой.

– О-о-о… – Я улыбаюсь, понимая, что он имеет в виду и откидываю одеяло, позволяя Грэму скользнуть на кровать. Он немного возиться, устраиваясь удобнее, пока я не ложусь рядом с ним, выключая ночник. Парень явно хорошо рядом со мной. Не знаю, как мы к этому пришли, но не хочу, чтобы это закончилось.

– Кеннеди? —шепчет Грэм в темноту.

– Да. – Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Что теперь? – едва слышно спрашивает он.

Что-то изменилось между нами. Мы уже не просто друзья, если мы когда-либо вообще ими были. Между нами все гораздо сложнее. Боюсь, что Грэм не знает, как пройти через это, не причинив кому-нибудь из нас боли.

Я даже не знаю точно, когда это произошло. В какой-то момент я перестала смотреть на Грэма, как все другие девушки и начала видеть в нем человека, которого знаю. Человека, которого он спрятал глубоко внутри, которого он скрывает от всех остальных. Грэм милый и нежный. Никто не будет использовать эти слова, чтобы описать его. Все остальные видят в нем неприкасаемого, недосягаемого парня.

– Чего ты хочешь? – неохотно спрашиваю я, боясь услышать ответ.

– Честно говоря, понятия не имею. Я просто боюсь, что разочарую тебя и сделаю больно, потому что не знаю, как быть по-другому. – Грэм поворачивается ко мне лицом. Он не может видеть меня в темноте моей комнаты, так как единственный источник света – будильник. Но это и неважно. – Я парень, который никогда не был в реальных отношениях, но сумел переспать с большинством девочек в школе. Я парень, который не позволяет девушкам снимать футболки, когда я дурачусь с ними, потому что это слишком личное. Я не тот, с кем тебе стоит сближаться.

Меня потрясают его слова. До меня доходили слухи, но я им не верила. Что за парень заставляет девушку не снимать майку? Я не эксперт, но даже я знаю, что это кажется маловероятным. Трудно слушать его слова. Он очень мало думает о том, какой он на самом деле и при этом излучает больше уверенности, чем любой подросток может когда-либо надеяться. Потом до меня доходит.

– Ты позволил мне снять майку в ванной, так что это не может быть правдой.

Я включаю лампу у кровати, сажусь и смотрю на него в замешательстве.

– Это был первый раз, когда это произошло, – объясняет Грэм немного смущенный этим признанием.

– О боже, значит, я тебе действительно нравлюсь, – смеюсь я, нежно шлепая его по голой груди.

Парень хватает меня за запястье и притягивает к себе. Обхватив его руками и ногами, я смотрю в его медовые глаза.

– Да, думаю, что так, – Грэм накрывает мои губы в поцелуе прежде, чем я успеваю что-то сказать. Все так же, как было в ванной, нетерпеливо и решительно. Его губы ощущаются как маленький кусочек неба, как будто они предназначены для того, чтобы доставлять лишь удовольствие.

Глава 26

Грэм

Кеннеди толкает меня в грудь, садясь на колени. Я становлюсь твердым от этого быстрого почти несуществующего трения. Этого достаточно, чтобы разбудить мой член. К счастью, она останавливает нас, прежде чем дело доходит до точки невозврата. Просто ее близость заводит меня. Мне нужно найти способ обуздать это, если мы собираемся продолжать в том же духе. Я кладу руки ей на бедра, чтобы она сдвинулась еще на дюйм. Не думаю, что смогу справиться с большим.

– Ты никогда не говорил мне, что будет дальше, – пищит Кеннеди между мягкими поцелуями вдоль моей шеи и подбородка. Обычно она все контролирует, но видя ее такой, я хочу ее еще больше.

– Что именно ты хочешь знать? – Я молюсь, чтобы она не прекратила свое нападение.

– Это будет звучать глупо и с большинством парней, я полагаю, это было бы легче, потому что они не школьная шлюха, как ты. – Она начинает объяснять, глядя на меня сверху вниз, сочувствуя тому, что она сказала и что она планирует сказать. – Без обид.

– Не обижаюсь, – ободряюще улыбаюсь я.

– Мне интересно, если мы собираемся сделать это, значит ли это, что мы не будем спать ни с кем другим?

«Парень, она задала вопрос прямо, не так ли?»

– Ты планируешь переспать с кем-нибудь еще? —бросаю ей вызов, пробегая руками от колен чуть выше ее стройных бедер.

– Это больше вопрос к тебе а не ко мне.

Я знаю, к чему клонит Кеннеди. Просто не уверен, что могу сказать ей правду. Чего я хочу от этого? Что мне от нее нужно? Я знаю, что если кто-нибудь узнает о нас с Кеннеди, то все, что может разрушить это, выйдет наружу. Даже если мы этого не хотим и изо всех сил будем бороться за то, чтобы все сохранилось, кто-то придет и все испортит. Так или иначе, кто-то или что-то докажет, что Кеннеди ошибается во мне. Я докажу, что я такой же мудак, каким был всегда.

– Я не собираюсь спать ни с кем другим. Ты мне нравишься, – признаюсь я, проводя руками вверх и вниз по бедрам Кеннеди и наблюдая, как меняется выражение ее лица от предвкушения к удовлетворению. Это даже не похоже на меня. Как эта девушка так сильно влияет на меня?

– Ты мне тоже нравишься, но... – она делает паузу, прежде чем отвлечься на то, что я кончиками пальцев щекочу ей бедра. Ее кожа мягкая, почти фарфоровая. – Но я не думаю, что это хорошая идея, если кто-то узнает.

– Что? – Я сажусь, прижимая ее к себе, позволяя ей идеально сесть у меня на коленях. Кеннеди проводит рукой по моим волосам, глядя на меня с беспокойством.

– Просто я знаю, что если мы попробуем... – она указывает между нами. – Кто-то попытается это сломать и сделать невозможным, а я не хочу, чтобы это произошло. Я не самая популярная в школе, никто не поверит, что ты из всех людей ты выбрал меня.

Кеннеди словно читает мои мысли. Но и ее план меня не устраивает. Я не был уверен, что хочу держать наши отношения в секрете. Она выше этого. Кеннеди явно думает что ей нет места в моем мире, потому что она не такая красивая, как другие девушки, и не такая общительная. Если бы вы спросили меня несколько месяцев назад, я бы с этим согласился. Но только потому, что не потрудился увидеть ее. Несколько месяцев назад я бы ошибся.

– Так ты хочешь посмотреть, куда это приведет, прежде чем мы кому-нибудь расскажем? Как это будет работать? – спрашиваю я.

– Ну, для того, кто не может спать ни с кем другим, давай просто проясним это, – подмигивает мне Кеннеди. Я знаю, что она говорит серьезно. – Мы продолжим жить так, как жили. Друзьями, но иногда больше, чем друзьями.

На ее губах появляется улыбка. Мне приходится подавить смех. Она откровенна во всей этой ситуации. Кто знал, что один оргазм может превратить ее в сексуальную сумасшедшую кокетку. Я вижу это по ее глазам, по тому, как они блестят, когда она смотрит на меня.

– Я обещаю, что не буду спать ни с кем другим, но это действительно сработает? Я не знаю, сможешь ли ты держать свои руки подальше от меня после того, что произошло в твоей ванной. Ты знаешь, на что способны эти руки, так что... – я дразняще тычу пальцем в ее ребра. Кеннеди никогда не была кокетливой, но сегодня она показывает мне совершенно другую сторону себя. Мне нравится, когда она такая и беззаботная.

– Наверное, ты прав, Грэм. Что, если я не смогу контролировать себя, когда мы рядом с другими людьми? – Она в игривом отчаянии разводит руки в стороны.