Текст книги "Когда наши миры сталкиваются (ЛП)"
Автор книги: Линдси Илер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
В комнате на несколько минут воцаряется тишина. Мы слышим, как мой отец храпит на весь дом. Грэм тянется, чтобы схватить меня за руку, переплетая наши пальцы. Он выводит большим пальцем маленький кружок на моем пальце. Он нервничает. Он никогда никому, кроме меня, не рассказывал о своем отце. У нас больше нет выбора.
– Миссис Конрад, мой отец... – Грэм позволяет мысли затихнуть, глядя на мою ожидающую мать. Она грустно улыбается ему, зная, к чему приведет признание. – Он пьет. Он много пьет. Это началось, когда мне было одиннадцать лет, я думаю. Он делает это только тогда, когда пьян, что в последнее время происходит все чаще. Никто ничего не знает из-за моей матери. Почему-то она все еще любит его. Я не знаю, то ли это из-за его статуса, то ли она действительно не может перестать любить его. В юном возрасте я понял, что если позволю ему выместить на мне злость, то он оставит ее в покое, вот почему я никому не говорил. Так было до тех пор, пока я не встретил Кеннеди.
Мама позволяет всему этому впитаться, прежде чем что-то сказать. Видно, как вертятся колесики в ее голове. Это большой секрет, который нужно хранить. Я не уверена, что она сможет сделать это для Грэма.
– Я принесу тебе лед и тайленол, милый. Тебе это понадобится. – Она успокаивающе похлопывает его по ноге, на что способна только мать.
Как только она выходит из комнаты, я поворачиваюсь лицом к Грэму. Мне просто нужно прикоснуться к нему, чтобы убедиться, что он в порядке. Я обнимаю его за талию и прижимаюсь к нему, пытаясь хоть немного облегчить его беспокойство.
– Все будет хорошо, – шепчу я ему в грудь.
– Можно мне остаться на ночь? – шепчет Грэм.
Мы не замечаем, что мама стоит в дверях. Не знаю, как долго она там находится, наблюдая за нами, но я не могу найти в себе сил, чтобы волноваться об этом.
– Грэм, ты можешь остаться здесь. Мы оставим это между нами. Отец Кеннеди не будет в восторге, но что-то подсказывает мне, что тебе сейчас нужна моя дочь, – объясняет она с довольно влажными глазами.
Вот почему Грэм не хочет, чтобы люди были в курсе. Он знает, что его будут жалеть. Есть определенная жалость, которая приходит вместе с темными семейными секретами, такими как у Грэма.
– Спасибо, миссис Конрад. Я действительно ценю это. – Грэм встает, чтобы подойти к моей маме и обнять ее в первый раз. Она обхватывает его руками и держит около минуты. Он нуждается в этом больше от нее, чем от меня, так как не привык, чтобы взрослые суетились вокруг него.
Моя мама обхватывает его лицо руками, еще раз оглядывая его.
– Обещай мне, что если тебе что-нибудь понадобится, ты придешь к нам! – Она оглядывается вокруг и смотрит на меня. – Поспи немного.
Прежде чем мы успеваем что-то сказать, она уходит. Мама позволяет ему спать в моей постели. Это неловко.
Грэм идет в мою ванную, не оглядываясь. Я даю ему несколько минут побыть одному, прежде чем войти. Нам нужно поговорить о случившемся. Я нахожу его перед зеркалом, изучающим свой глаз и шипящий от боли, когда он касается синяков и порезов.
– Кеннеди, мне просто нужна минутка, если ты не возражаешь? – Грэм поворачивается ко мне лицом. В его глазах пустота. Он далеко отсюда. Я позволяю своему разуму на долю секунды подумать, что его можно было легко забрать у меня сегодня вечером.
– Я никуда не уйду. Ты можешь вытащить это из своей непробиваемой головы. Расскажи мне, что случилось? – требую я.
Я забираюсь на столешницу туалетного столика, обхватывая его ногами. Провожу пальцами по его голове, по подбородку, по шее, по рукам. Это мой способ убедиться, что он все еще стоит передо мной в целости и сохранности.
– Тут особо нечего рассказывать. Я пришел домой, отец должен был вернуться только завтра. Он злился, что я не позвонил маме и не сказал ей, что не приду домой к ужину, и я как бы огрызнулся на него. Он нанес мне несколько ударов и ударил мою маму. Просто обычный черный день в доме. – Грэм пожимает плечами, как будто это не важно. Я ненавижу то, как он отвергает серьезность всего этого.
– Вот об этом я и говорю, Грэм. Ты не можешь больше так жить! Это несправедливо по отношению к тебе и твоей маме. В какой-то момент он зайдет слишком далеко. Когда-нибудь мне позвонят и скажут, что ты мертв. Я не хочу получать этот звонок, ты меня понимаешь? Я не могу жить без тебя в этом мире! – признаюсь я в панике. Грэм смахивает мои слезы и целует кожу там, где они были.
– Пожалуйста, мы можем просто пойти спать? – спрашивает Грэм.
Я знаю, что должна продолжить спор. Надо было устроить большую ссору, чтобы получить от него то, что мне нужно. Но его выражение глаз заставляет меня смягчиться и не устраивать допрос.
– Да, мы можем пойти спать, – я спрыгиваю со стойки, хватаю его за руку и веду обратно в свою комнату.
Я откидываю одеяло так же, как и в первую ночь, когда он остался здесь, ожидая, что он заберется внутрь. Грэм стягивает с себя одежду, пока не оказывается в одних боксерах. Как только мы удобно устраиваемся под одеялом, я сворачиваюсь у его тела, к которому идеально подхожу. Как будто он создан для меня. Я просто надеюсь, что он проживет достаточно долго, чтобы понять это.
Глава 46
Грэм
Мы с Кеннеди лежим в ее постели, ничего не говоря друг другу в течение нескольких минут. Никто из нас не знает, что сказать и подобрать подходящие слова. Она высказала свои опасения. Кеннеди имеет полное право волноваться после того, как я появился в ее доме сегодня вечером. Теперь ее мама знает все. Было приятно, что ее мама обняла меня. Обычно после приступа моего отца, мама была слишком занята, пытаясь уговорить его успокоиться, и у нее не оставалось времени, чтобы проверить меня. Я не догадывался, что это было то, что мне нужно, пока миссис Конрад не обняла меня сегодня вечером.
Кеннеди водит пальцами вверх и вниз по моей руке, рисуя неопределенный узор. Я хватаю ее за руку, чтобы остановить. Она ворочается, удобно устраивая голову на моей груди.
– Я люблю тебя, – шепчет она мне в кожу с убежденностью. Достаточно громко, чтобы я услышал.
– Я знаю. Я тоже тебя люблю, – шепчу я ей в волосы. Она приподнимается на локте и быстро целует меня в губы. Никто из нас не выключает ночник. Я вижу беспокойство на ее лице.
– Это не будет длиться вечно. Я скоро уеду отсюда, – говорю я мягко, играя с ее длинными волосами.
– Да, ты прав, – в голосе Кеннеди звучит тревога, как будто она не совсем в это верит.
– Что случилось? Я слышу это в твоем голосе и вижу это на твоем лице.
Кеннеди молчит и кажется обдумывает что сказать. Она всегда так делает, когда действительно думает о своем ответе. Девушка заставляет себя улыбнуться, прежде чем заговорить.
– Что будет, когда ты уедешь в колледж? – тихо спрашивает она.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что будет с нами? Ты поедешь в Джорджию, а я, надеюсь, поеду в Нью-Йорк. И что это нам дает?
Теперь я понимаю суть ее голоса. Она беспокоится о том, что будет с нашими отношениями. Я не знаю, что ей сказать. У меня нет ответов на все ее тревоги и неуверенность.
– Кен, у нас впереди целый год, чтобы побеспокоиться об этом. Мы разберемся с этим, когда придет время. Давай не будем слишком погружаться в будущее, чтобы забыть наслаждаться друг другом прямо сейчас, – объясняю я. Я знаю, что в какой-то момент мы пойдем разными путями, и не уверен, что станет с нами, когда этот день придет. Честно говоря, я даже не хочу об этом думать и сейчас просто игнорирую неизбежное, что разлучит нас.
– Ты прав. – Она наклоняется, чтобы поцеловать меня, прежде чем выключить свет.
Кеннеди снова обвивается вокруг меня, идеально подходя мне. Нет ничего лучше, чем уснуть, держа ее в объятиях.
На следующее утро я просыпаюсь, все еще обнимая Кеннеди. Это лучший способ проснуться. Ни один из нас еще не открыл глаза, пока не услышал, как медленно открывается дверь ее спальни. Я боюсь посмотреть кто это, на тот случай, если мистер Конрад решил проверить сегодня утром свою дочь. Чувствую, как матрас проминается, и я сразу понимаю, что это миссис Конрад. Кеннеди и я одновременно смотрим на нее снизу вверх. Поговорим о неловкости.
– Доброе утро, – шепчет миссис Конрад.
– Доброе утро, – отвечаем мы с Кеннеди одновременно.
– Твой отец уехал сегодня рано утром, так что вы можете спокойно выйти. Я сделала блинчики.
– Спасибо, мам, – Кеннеди садится и смотрит на меня.
Вчера вечером миссис Конрад разрешила мне спать в постели ее дочери, а утром приготовила завтрак. Это ново для меня.
– Увидимся за завтраком, – говорит она, снова оставляя нас наедине.
Миссис Конрад даже закрывает дверь спальни. У нее есть какое-то неуместное доверие ко мне.
Кеннеди всегда выглядит великолепно по утрам, что затрудняет удержаться от попытки не зарыться глубоко в нее. Я должен отговорить свой член от утреннего стояка.
Кеннеди встает с кровати, подходит к комоду, достает шорты и белую блузку, которую я так люблю на ней. Она не утруждает себя тем, чтобы пойти в ванную, что я ценю. Девушка раздевается, надевая довольно симпатичное нижнее белье в виде коротких шортиков. По крайней мере, я думаю, что они так называются. Белый кружевной бюстгальтер (мой любимый) одевается следом. Кеннеди поворачивается и улыбается мне, пока я смотрю, как она одевается. Я не могу заставить себя отвести взгляд. Она чертовски совершенна.
– Ты будешь одеваться или просто смотреть, как я расхаживаю здесь в нижнем белье? —шутит она, подмигивая.
– Честно говоря, я бы предпочел второе. – Я спрыгиваю с кровати и как можно быстрее подхожу к ней. Целую ее в плечо и обнимаю за талию. – Черт возьми... ты великолепна!
Кеннеди отталкивает меня от себя, чтобы продолжить одеваться. Я вижу ухмылку на ее губах от внимания, которое я ей оказываю.
– Одевайся. Я умираю с голоду, – говорит она, наклоняясь, чтобы натянуть шорты.
– У меня есть кое-что, что ты можешь съесть, – шепчу я ей на ухо, обнимая ее и прижимаясь к ее заду. В результате получаю резкий толчок в грудь и неодобрительное покачивание головой. – Что? Мне это показалось забавным.
Надеваю свою вчерашнюю одежду, оставив Кеннеди в одиночестве. Когда добираюсь до кухни, миссис Конрад сидит за стойкой и ковыряется в тарелке. Она замечает, что я вхожу в комнату и смотрит на меня. В ее глазах нет ни малейшего признака жалости, чего я почти ожидал этим утром.
– Доброе утро, дорогой. Как спалось? – спрашивает она с новым печальным выражением на лице. Я должен продолжать говорить себе, что это потому, что она заботится.
– Я отлично выспался. Спасибо, что позволили мне остаться, – я благодарно улыбаюсь.
– Что-то мне подсказывает, что это происходит не в первый раз, – она задумчиво поднимает бровь.
– Да, мэм. У вас очень милая дочь, она приютила меня, когда мне больше не к кому было пойти, – честно объясняю я, теребя подол рубашки. В данный момент нет смысла лгать.
– Я так и думала, – улыбается миссис Конрад. – Проходи, поешь, прежде чем идти в школу.
Я кладу на тарелку пару блинов и кусочки бекона, заливая все это сиропом. Кеннеди заходит через несколько минут, обнаружив, что мы с ее матерью разговариваем о бейсболе. Она хватает кусок бекона с моей тарелки и съедает его в два укуса, ухмыляясь.
Кеннеди, должно быть, слышала наш разговор.
– Джорджия приедет в эту пятницу? Это очень интересно, – весело говорит она. Она проходит мимо, целуя меня в щеку, прежде чем наполнить свою тарелку блинами.
После завтрака и быстрого прощания мы с Кеннеди едем в школу почти в тишине. Я вижу, что она глубоко задумалась, просто пока не знаю о чем. Она заговорит, когда будет готова. Это я могу гарантировать. Я понял, что когда что-то беспокоит Кеннеди, лучше позволить ей покопаться в своей голове, прежде чем пытаться убедить ее поделиться этим с кем-то еще.
Остаток дня уклоняюсь от вопросов о том, что случилось с моим глазом. Большинство людей просто считают, что я ввязался в драку. Я позволяю им так думать. У меня больше нет сил придумывать какие-то дурацкие оправдания, как раньше. Кеннеди молчит, когда Дэн и Марк спрашивают об этом. Она смотрит на меня, почти умоляя перестать скрывать правду.
Тренер затаскивает меня в свой кабинет во время третьего урока, чтобы поговорить со мной о моей новой ране. Я говорю ему ту же ложь, что и всем остальным. Я подрался с каким-то придурком из соседней школы. Он, кажется, покупается на это, но объясняет, что откладывает визит скаутов из «Джорджии», пока я не вылечусь. Я выражаю свою озабоченность тем, что они не заметят меня, но он уверяет меня, что это невозможно. По-видимому, я на вершине их списка. Мои мечты все еще в пределах досягаемости, и ничто не будет мешать мне, насколько я могу судить.
Глава 47
Кеннеди
– Что я могу для тебя сделать, Кеннеди? – Тренер с улыбкой приглашает меня в свой кабинет. Я стою прямо за порогом, ведя внутренний спор о том, правильно ли я поступаю или это колоссальная ошибка.
– У меня мало времени, но мне нужно поговорить с вами, – говорю я, входя в его кабинет. – Это очень важно. – Я нервно закрываю за собой дверь. Теперь пути назад нет.
Честно говоря, я не знаю, о чем думаю. Мои мысли только о Грэме. Беспокойство о нем стало постоянной работой. Последней каплей стало его появление у меня в комнате прошлой ночью. Он не может продолжать жить так, как сейчас, а я отказываюсь сидеть и ничего не делать. Я знаю, что это не мое дело. Часть меня верит, что это так. Он доверяет мне, и я знаю, что если бы роли поменялись, то я бы на него разозлилась.
– Мне нужно поговорить с вами о Грэме, – начинаю я объяснять, пытаясь собраться с мыслями. Может быть, я пытаюсь отговорить себя от разговора с ним. Тренер внимательно наблюдает за мной, ожидая, что я скажу. Грэм – его звездный игрок. Я вижу беспокойство на его лице. – Я не знаю, как сказать это, и даже не уверена, что вы тот человек, с которым я должна говорить.
– Если это связано с Грэмом, то я тот самый человек. Что происходит? – спрашивает мужчина беспокоясь о своем начинающем питчере. Тренер – это человек, который вкладывает много времени в своих игроков. Он видит в них своих собственных детей. Их беды становятся его бедами.
Здесь ничего не происходит…
– Я просто возьму и скажу это... – долгая пауза... – Отец Грэма выбивает из него дерьмо, и когда я говорю, выбивает из него дерьмо, я имею в виду, оставляет синяки, порезы и ломает кости, – приятно сказать это вслух. Я глубоко вздыхаю и мне кажется, что я слишком долго сдерживалась.
Тренер смотрит на меня, кажется, целую вечность.
– Так вот откуда взялся его огромный черный синяк? —спрашивает он меня с беспокойством. Должно быть, он видел его сегодня утром, когда мы вошли в школу. Я киваю в ответ. – И ты точно знаешь, что это его отец? – Я снова киваю. – Хорошо. – Тренер в отчаянии проводит загорелой морщинистой рукой по голове и вниз по лицу. Я вижу беспокойство в его глазах.
– Что же теперь будет? —спрашиваю я. Должно быть что-то, что может сделать тренер, какое-то решение кошмара Грэма.
– Кеннеди... Я рад, что ты мне сказала, но я мало что могу сделать. Пока Грэм сам все не расскажет, это будет спорный вопрос. Я понимаю, что ты беспокоишься о нем, и обещаю, что присмотрю за ним. Если я что-нибудь замечу, то поговорю с ним, хорошо?
– Для меня этого достаточно. – Я сижу и тихо улыбаюсь, надеясь, что он мне поверит.
– Кеннеди, ему повезло, что ты присматриваешь за ним. Ты сделала из него хорошего человека, – говорит тренер с понимающей усмешкой.
– Это мне повезло. – Я машу ему рукой, когда выхожу из его кабинета. Я уже пропустила большую часть обеда. Грэму, наверное, интересно, куда я пропала. Придумаю какое-нибудь оправдание. Иду в библиотеку, чтобы попытаться прочитать свою книгу. Это невыполнимая задача, поскольку мой разум фильтрует все, что я знаю о Грэме и о том, что я только что сделала. Грэм не поймет, почему я сделала то, что сделала. Он возненавидит меня, когда узнает. Не думаю, что смогу пережить его потерю.
К третьему уроку Грэм еще не в классе. Я не видела его все утро и начинаю беспокоиться. Через полчаса открывается дверь. Грэм скользит в класс, протягивая мистеру Стивенсону листок опоздавшего. Он находит свое место рядом со мной. Я улыбаюсь ему, пытаясь оценить его настроение.
– Где ты был? – шепчу я.
– Тренер вызвал меня к себе в кабинет, – объясняет Грэм. Я заметно напрягаюсь, и он это замечает. – Все в порядке. Он только что сказал мне, что откладывает скаутов Джорджии до тех пор, пока мой глаз не заживет.
– О, это хорошо, – я избегаю смотреть на него.
Это невыполнимая задача. Смотреть в сторону от Грэма тяжело, и не то, что стоит делать слишком долго. Мне удается избегать Грэма как можно больше в течение оставшегося дня.
После школы Вайолет снова тащит меня в торговый центр искать платья для выпускного вечера. Она слишком увлеклась покупкой платья. Они с Дэном все еще планируют пойти вместе. Ребята, кажется, становятся ближе и более открытыми о том, что их отношения на самом деле означает. Дэн мне очень нравится. Он ей подходит. Парень стремится держать ее под контролем. Я даже не знала, что такое возможно.
Мы бродим по магазинам, пока не оказываемся у Мэйси. Я не придирчива, но Вайолет не может сразу выбрать себе наряд, даже дай ей миллион в руки. Я могла найти нам платья в любом из магазинов, где мы сегодня были. Вайолет настаивает, что они должны быть совершенством. Поскольку меня платье заботиться меньше, я просто подыгрываю ей, примеряя несколько платьев. Вайолет выходит из гардеробной, одетая в самое великолепное платье с блестками бирюзового цвета. Платье с юбкой длиной до пола, идеально облегающее ее бедра и с впечатляющим разрезом.
– Срань господня, вот оно! – кричу я с волнением чуть громче, чем следовало бы. Вайолет поворачивается к зеркалу. По ее красивому лицу расползается широкая улыбка. Я знаю, что она согласится, как только увидит себя.
– Теперь, когда мы нашли мое, давай найдем твое! – Вайолет поворачивается, чтобы снять свое платье, прежде чем дверь закрывается за ней, открывая ее кружевные стринги. Покачав головой, я снова сажусь на стул.
– Слишком поздно, я уже нашла его. – Я держу в руках длинное черное атласное платье в стиле русалки без бретелек как раз в тот момент, когда Вайолет выходит из примерочной полностью одетая. Мое идеальное платье имеет прямой вырез, но опускается низко на спине с красивыми стразами по всему заднему шву.
– Где ты его нашла? – Вайолет пытается вырвать его у меня из рук.
– О нет, это мое, я нашла его первая, – я улыбаюсь, вытаскивая ткань из ее рук.
– Хорошо, – она вскидывает руки в защиту. – Грэм не сможет держать свои руки подальше от тебя в этом.
– Я надеюсь на это, – подмигиваю ей. Ее рот приоткрывается. Вайолет все еще не привыкла к новой, не девственной стороне меня.
После поиска идеальной обуви и украшений мы решаем отнести наши сумки в машину Вайолет, прежде чем захватить что-нибудь поесть. Уже семь, и я умираю с голоду после нескольких десятков прогулок по торговому центру. Мы направляемся к нашему обычному месту. Нам приходится подождать немного. Ни одну из нас это действительно не заботит. У них лучший шпинат и артишоковый соус, который стоит двадцати минут ожидания.
Хозяйка усаживает нас в дальнем углу кабинки. Передав нам меню, она спешит к другим своим столикам. Она не знает, что мы с Вайолет обе знаем, что собираемся заказать. Мы приходим сюда так часто, что можем наизусть рассказать меню от корки до корки. Мы с Вайолет настолько поглощены разговором, что не замечаем, как кто-то подходит к нашему столику. Когда оглядываемся видим Крейга, стоящего над нами в униформе. Я понятия не имела, что он здесь работает. Это место официально разрушено для меня.
– Привет, Вайолет, Кеннеди! – рычит Крейг. Он краток в своем приветствии, но подчеркивает мое имя слишком соблазнительно. – Что я могу предложить вам выпить? Я сказал Кэндис, что обслужу ваш столик. Знаете, мы ведь школьные друзья и все такое.
– Колу, – ответ Вайолет короткий и весьма далекий от приветливого. Судя по выражению ее глаз, она размышляет о том, как ударить его по яйцам с того места, где сидит.
– Мне воды. Спасибо, – вежливо отвечаю я. Я не хочу устраивать сцену.
Вайолет смотрит на меня через стол, когда Крейг отходит на несколько шагов, прежде чем что-то сказать.
– Не будь с ним милой. Он этого не заслуживает, – отчитывает она. Я смотрю на удаляющегося Крейга, надеясь, что он не слышит ее. Он останавливается, как будто чувствует на себе мой взгляд. Должно быть, он услышал то, что она сказала.
Черт!
Я поворачиваюсь к Вайолет, которая с раздраженным видом упирается локтями в стол.
– Я понимаю. Я знаю. Просто не хочу создавать проблем. Вот и все.
Крейг появляется через несколько минут с нашими напитками и принимает наш заказ. Я надеялась, что мы сможем поесть без того, чтобы он сказал мне что-то грубое или неуместное. Я ошибалась.
Крэйг наклоняется ко мне слишком близко, когда опускает соус. Его пальцы пробегают по моей руке, вызывая желчь в горле. Кажется, это естественная реакция моего тела на него.
– Ты прекрасно выглядишь. Может быть, когда тебе надоест трахать Грэма, ты сможешь переключится на кого-то, кто действительно сможет отыметь тебя так, как ты того заслуживаешь. – Он поворачивается и уходит. У меня даже нет возможности ответить ему.
Я хочу заболеть. Вайолет вполголоса ругается, садясь рядом со мной. Она продолжает шептать, что все будет хорошо. Я просто ненавижу, что Крейг способен заставить меня чувствовать себя уязвимой и не в безопасности. Он уже не в первый раз преследует меня. Ему всегда удается сделать это, когда я одна. На днях он загнал меня в угол в женском туалете, прижав к стене одной из кабинок, угрожая закончить «работу» и обвиняя в том, что я хочу его. Я больше не могу этого выносить. Вайолет не знает обо всем этом. Сегодня его первая попытка встретиться со мной на глазах у всех остальных.
– Он придурок, который просто пытается вывести тебя из себя. Тебе нужно держаться от него подальше, – настаивает Вайолет.
Вайолет понятия не имеет, как сильно мне нужно держаться от него подальше. Думаю, что часть меня хочет верить, что он просто пытается вывести меня из себя, пытаясь увидеть, как я отреагирую. Например, раздвигая границы, он каким-то образом получает что-то от меня.
Меня больше всего беспокоит тот факт, что Крейг, похоже, не боится того, что произойдет, если я кому-то расскажу. Человека, который не боится последствий, нужно бояться. Они ведут себя так, будто им нечего терять.
– Мы можем просто оплатить счет и уйти? – Я подзываю другую официантку, требуя наш чек. Она смотрит на меня с беспокойством. уверена, что выгляжу так, будто увидела привидение. Я поворачиваюсь к своей лучшей подруге. – Вайолет, ты не можешь рассказать об этом Грэму.
– Мне это не нравится, Кеннеди. Он должен знать, что этот придурок говорит тебе. – Вайолет платит за нашу еду, после того как потребовала, чтобы ее накормили. – Ты должна пообещать мне, что, по крайней мере, скажешь мне, если он снова подойдет к тебе?
В конце концов, я уступаю ее требованию. Грэм обычно рядом со мной, и Крейгу и в голову не придет сказать что-то в его присутствии. Грэм не сможет сдержаться. Мне уже пришлось напомнить ему, что я хочу оставить это в прошлом. Технически ничего не произошло.
Вернувшись домой, падаю на кровать и хватаю сотовый, чтобы написать Грэму. У него была тренировка, но он уже должен был быть дома.
Я: «Привет, как прошла тренировка?»
Грэм: «У меня были проблемы с подачей, потому что мой чертов глаз распух. Я много пропустил. К пятнице я должен быть уже в форме».
Я: «Хорошо. Я нашла себе платье».
Грэм: «Неужели?»
Я: «Уверена, что тебе оно понравится».
Грэм: «Малышка, если его наденешь ты, то оно не может мне не понравиться».
Я: «Жаль, что тебя здесь нет. Я сплю намного лучше, когда ты рядом».
Грэм: «Хочешь, чтобы я снова пробрался в твое окно?»
Я: «Хочу».
Грэм: «Я собираюсь закончить домашнее задание, затем лечь в постель. Я устал. Давай сделаем перерыв между пролезанием в окно».
Я: «На сегодня. Твой отец уехал?»
Грэм: «Да, тебе не нужно беспокоиться обо мне в два часа ночи, Кен».
Я: «Я всегда беспокоюсь о тебе».
Грэм: «Я люблю тебя, и увидимся утром. Я за тобой заеду, да?»
Я: «Да, и я тоже тебя люблю».
Я засыпаю так же, как и каждую ночь после аварии – думая о Грэме. Вначале мои мысли поверхностны. Раньше они были о том, как он смотрел на меня и как заставил меня чувствовать себя. Теперь они глубже, чем просто то, как чертовски великолепен он, или как его рубашка обтягивает его грудь. Я не собираюсь лгать, что это плохие мысли. Теперь всякий раз, когда думаю о Грэме, я думаю о том, как он собирается изменить мир своей решимостью и как он учит меня, что люди не всегда такие, какими они кажутся.
Я хочу думать, что мой выбор улучшил Грэма в некотором роде. Что рассказав кому-то свой самый большой секрет, он будет лучше и сможет быть лучшим человеком из-за этого. Я хотела бы верить, что потеря его будет стоить спасения его жизни, если до этого дойдет.
Глава 48
Грэм
Наконец-то наступает великий день. Мне пришлось ждать две недели, чтобы сюда приехал тренер из «Университета Джорджии». Сегодня может превратиться в день, когда начнется мое будущее. У меня еще есть год, пока я не смогу поступить в университет, но это один из самых больших шагов к осуществлению моей мечты. Если смогу доказать им, что я достойный игрок в бейсбол, тогда, возможно, младшая лига не слишком далека от меня. Все это может быть в пределах моей досягаемости.
– О чем ты думаешь? – Кеннеди встает рядом с моим шкафчиком.
Сегодня утро пятницы. Сегодня день игры.
– А если провалюсь? – я высказываю вслух свои опасения.
Девушка смотрит на меня так, словно я сказал что-то совершенно нелепое. Может быть, я слишком остро реагирую.
– Ты как всегда будешь великолепен! Это на самом деле довольно раздражает, – Кеннеди наклоняется ко мне, целует в подбородок, а потом идет по коридору к шкафчику Вайолет. Я смотрю ей вслед и замечаю, что Крейг не сводит глаз с ее ног.
Боже, дай мне пять минут побыть с ним наедине, и я уничтожу его. Я бы отдал свое левое яйцо, чтобы выбить из него все дерьмо.
После школы направляюсь в тренерский штаб, чтобы поговорить с тренером о том, чего ожидать, прежде чем появлюсь на поле. Он говорит мне просто играть, как и весь год, и все будет в порядке. Я замечаю, как он смотрит на мои руки и лицо, быстро отводя взгляд в сторону и делая вид, что возится с бумагами, когда понимает, что его поймали.
Это странно.
– Ты должен играть в бейсбол, Грэм. Просто докажи это всем, кто еще не знает, – успокаивает меня тренер, когда я встаю со стула в его кабинете.
– Спасибо, тренер. Увидимся на поле, – машу я, прежде чем закрыть за собой дверь в его кабинет.
Я иду в раздевалку, где остальная часть моей команды занимается всякой ерундой. Наша обычная рутина перед играми. Все знают, что скауты придут сегодня вечером посмотреть, как я буду играть. Они похлопывают меня по спине со словами поддержки, когда я иду к своему шкафчику. Все мои товарищи по команде, кажется, счастливы за меня, за исключением одного. Крейг стоит в конце ряда шкафчиков и смотрит на меня сверху вниз.
– Значит, скауты придут сегодня посмотреть, как играет Мистер лучший игрок Америки, а? – кричит мне Крейг, хлопая дверью своего шкафчика, отчего по комнате эхом разносится грохот.
Я просто закатываю глаза, игнорируя его, не желая раздражаться перед игрой. Я надеваю наушники и увеличиваю громкость своего айпода, заглушая его и всех остальных. Проходит несколько минут, когда кто-то дергает наушники, вытаскивая их из моих ушей. Я поворачиваюсь и вижу Крейга, стоящего прямо передо мной. Его грудь вздымается напротив моей руки.
– В чем твоя проблема, мужик? – спрашиваю я, сжав кулаки. Я готов надрать ему задницу, если понадобится. Крейг улыбается самой снисходительной улыбкой, которую я когда-либо видел.
– Кеннеди в последнее время выглядит довольно сексуально. Я должен был сделать это, когда у меня был шанс. Она практически умоляла меня, знаешь ли… – я хватаю Крейга за бейсбольную майку и впечатываю его в металлические шкафчики. Товарищи по команде сидят и смотрят, ожидая, когда я нанесу удар. Я хочу. Я бы с большим удовольствием сломал ему нос. Но я не позволю какому-то никчемному придурку забрать то, ради чего так много работал. Сегодняшняя игра слишком важна.
Я все еще держу его за майку и на этот раз еще сильнее прижимаю его тело к шкафчикам.
– Никогда больше не говори так о Кеннеди! Не смотри на нее в коридорах! Не разговаривай с ней! Даже не думай о ней! – кричу я, заставляя все настороженные глаза выпучиться из орбит.
Крейг отталкивает меня, заставляя сделать несколько шагов назад, чтобы сохранить равновесие. Он уходит из раздевалки прежде, чем я успеваю сказать что-нибудь еще. Товарищи по команде дают мне столь необходимую дистанцию. Никто не задает никаких вопросов и не комментирует произошедшее. Мне не нравится, как Крейг говорил о Кеннеди, на что намекал. Каждый раз, когда ее имя слетает с его губ, в его глазах появляется угрожающий блеск.
Я отворачиваюсь от вопрошающих взглядов и снова включаю музыку. Пусть «The Bodies Hit the Floor» (песня группы Drowning Pool – Bodies) орет мне в уши. Мне нужно расслабиться, прежде чем я получу единственный шанс убраться из этого города. Дэн подходит ко мне, прислонившись к шкафчику рядом с моим. Я знаю, что он хочет что-то сказать. Ему всегда есть что сказать.
– Просто скажи это, мужик. – Я сажусь на скамейку, положив голову на руки.
Он следует за мной, садясь рядом.
– Что все это значит? Сначала ты ударил его в коридоре, когда вы с Кеннеди начали встречаться и теперь это? Ты не ходишь ни на одну из его вечеринок. Ты избегаешь разговоров с ним любой ценой, так в чем же дело? – Дэн сомневается в моем недавнем поведении.
Следует ли мне сказать ему? Доверять ему не проблема. Это не моя история, чтобы рассказать, но было бы неплохо, чтобы кто-то еще присматривал за Крейгом, для меня после его маленькой вспышки. Я собираюсь спросить Кеннеди, сказал ли он ей что-нибудь. Когда я рядом, он держит дистанцию. Я все еще замечаю, что он наблюдает за ней время от времени. Ничего существенного, но этого достаточно, чтобы разозлить меня.
– Ничего страшного. Крейг просто странно себя ведет в эти дни. Мне это не нравится, – отмахиваюсь я от его вопроса.
– Это чушь собачья! Помнишь, Крейг был твоим лучшим другом до того, как появилась Кеннеди. Что бы это ни было, оно не может быть настолько плохим, – Дэн похлопывает меня по плечу, выходя из раздевалки и направляясь к полю.
