Текст книги "Когда наши миры сталкиваются (ЛП)"

Автор книги: Линдси Илер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Чувствую руку Грэма на талии прямо над тем местом, где заканчивается майка. Ощущение его кожи заставляет внутренности скрутиться в узел. Я не могу отвести от него глаз в страхе, что если это сделаю, Грэм узнает как влияет на меня.

– Насчет прошлой ночи... – Грэм нарушает молчание.

– Я знаю, что ты собираешься сказать, – в моем голосе звучит разочарование. Я даже не пытаюсь скрыть его.

– Не думаю, что ты понимаешь Кеннеди. Если бы понимала, то не смотрела бы на меня так. – Он закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться на том, что пытается сказать.

– Как я на тебя смотрю? – убираю руку от лица Грэма и опускаю ее на его грудь.

– Как будто боишься, что я пожалею об этом... о том, что пришел сюда. Если бы ты обратила внимание, то знала, что единственное, о чем я сожалею, что прошлой ночью не сделал вот это. – Грэм скользит рукой с моей талии к лицу и вплетает пальцы в мои спутанные волнистые волосы. Прежде чем успеваю возразить, прежде чем успеваю даже подумать об этом, его идеальные губы накрывают мои и жадно исследуют каждый дюйм моего рта, даря мне самый лучший поцелуй, который я когда-либо могла себе представить. Грэм перекатывается на меня, устраиваясь между моих дрожащих ног. Его язык скользит по моей нижней губе, прося разрешения войти. Я нетерпеливо раздвигаю губы. Сердце колотится, я чувствую, как оно бьется в груди, словно ему нужно сбежать. Когда поцелуй углубляется, ощущаю, как переплетаются наши ноги. Грэм прерывает поцелуй, но лишь на мгновение. Меня удивляет, что его дыхание такое же поверхностное, как и мое.

Мы продолжаем лихорадочно целоваться, я чувствую себя в безопасности в объятиях парня, чей мир гораздо темнее, чем я себе представляю, чьи тайны скрыты гораздо глубже, чем можно подумать, и чья жизнь, возможно, не так совершенна, как он заставил нас всех поверить. Все это не имеет значения, потому что со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра все изменилось.

Глава 22

Грэм

Мой первоначальный план состоял в том, чтобы держаться подальше от Кеннеди, как будто она является носителем новой бубонной чумы. До сих пор это казалось правильным. Объяснять ей вчера вечером, что я не такой хороший парень, каким она меня себе представляла, и что я не стою дружбы, было неловко. Кеннеди отказывается признавать правду, что бы я ни говорил. Знаю, что это только вопрос времени, когда я облажаюсь. Я всегда все порчу. Наша дружба не может длиться вечно. Я уже достаточно потревожил ее, и последнее, чего хочу, это усложнить ей жизнь. Все во мне кричит не усложнять.

Если отбросить всю эту ненависть к себе, я не жалею о том, что сделал прошлой ночью, что спал в одной постели с Кеннеди, или о поцелуе, который мы только что разделили. Это должно было произойти. Я видел по ее глазам, когда она провела своими тонкими пальцами по моему лицу и груди, что она нуждалась в этом так же сильно, как и я. Ее губы само совершенство, как я и предполагал. Я не могу отвести от них глаз, когда ее лицо передо мной. Притяжение и влечение к Кеннеди объяснить так непросто. Она все еще лежит подо мной, глядя на меня удивленными глазами, а я стараюсь не давить на нее всем своим весом. Не могу придумать предлог, чтобы отстраниться от нее. Это новое стремление во мне сделать что-то, даже если в итоге все испорчу.

Прерывисто дыша, Кеннеди отрывает свои губы от моих.

– Грэм... – всхлипывает она, заставляя меня затвердеть. Просто потому, что она произнесла мое имя? Иисусе.

Я заправляю несколько прядей ей за ухо, и она закрывает глаза от моего прикосновения. Знать, что я делаю это с ней, заставляет меня хотеть ее еще больше. Я отбрасываю эту мысль.

– Кеннеди, – шепчу я тише, чем нужно.

– Наверное, нам пора собираться в школу.

Мы оба смотрим на ее будильник, который продолжает звенеть, напоминая, что нам нужно вставать. Мы, должно быть, слишком увлеклись друг другом, чтобы заметить это. Я осторожно перекатываюсь на спину, ложась рядом с Кеннеди и не зная, как теперь себя вести. Смотрю в потолок, мечтая пнуть себя за то, что только что произошло.

Кеннеди не похожа на других девушек, с которыми я тратил время в прошлом. Она почему-то не уверена в себе, несмотря на то, какая она яркая и красивая. Вот что в ней так чертовски привлекательно. Я не могу просто повернуться к ней спиной, и не понимаю, почему позволяю себе быть очарованным ее невинностью. Что такого в Кеннеди, и почему она меня так волнует?

Большинство девушек с трудом просыпаются утром, если у них была беспокойная ночь. Но когда смотрю, как Кеннеди садится на кровати и потягивается, замечаю, что в ней нет ни капли сонливости. Ее движения изящны, фигура с красивыми изгибами, которые заставляют ваши глаза блуждать немного дольше на ее бедрах и груди.

Кеннеди идет в ванную, закрывает за собой дверь, и не оглядывается на меня в ее постели. Через несколько минут включается душ. Из-за двери доносится жужжание, достаточно громкое, чтобы его можно было услышать сквозь шум воды.

Я ломаю голову над тем, что означал этот поцелуй, когда ее телефон на тумбочке начинает пищать. Я беру его в руки. Это явное вторжение в ее личную жизнь и не мое дело. Смотрю на экран, чтобы увидеть пропущенное сообщение от Крейга.

Сукин сын.

Я не читаю его, быстро нажимая кнопку сбоку, чтобы затемнить экран. У меня предчувствие, что я знаю, о чем он написал. Вскакиваю с кровати и без стука поворачиваю дверную ручку ванной. Распахиваю дверь, и очень мокрая Кеннеди оборачивает полотенце вокруг тела как раз вовремя. Я опаздываю на несколько секунд, чтобы увидеть все ее тело во всей красе. С трудом сглатываю, когда она смотрит в зеркало, прежде чем мучительно медленно обратить на меня внимание. Она знает, что я стою здесь, но не выгоняет меня и не прячется, как поступила бы на ее месте другая.

– М-м-м ... наверное мне следовало постучать, а? Это было глупо с моей стороны, но зазвонил твой телефон, и я подумал, что это может быть важно, – объясняю я, протягивая Кеннеди ее телефон.

Девушка выходит из ванны и делает несколько коротких шагов, пока не оказывается прямо передо мной. Мы стоим так близко друг к другу, что каждый раз, когда она делает вдох и выдох, мы соприкасаются. Единственное, что стоит между мной и Кеннеди, это крошечное полотенце, которое едва касается ее бедер. Можно было ожидать, что такая девушка, как она, будет прятаться от меня, но она спокойно стоит с мокрыми волосами, прилипшими к ее влажной коже. Капельки поды покрывают каждый дюйм ее бледной кожи. Я борюсь с желанием наклониться и поцеловать лужицу воды, которая собирается у ее ключицы.

Вместо этого провожу рукой по ее руке, собирая остатки воды на палец. Стоя так близко к ней, я чувствую запах ее геля для душа или, может быть, шампуня. Запах проникает в мои чувства и заставляет делать медленные глубокие вдохи в попытке запомнить его. Он сладкий с нотками кокоса и ванили, и я никогда не хочу его забывать. Не знаю, заметила ли она, что я делаю, но Кеннеди наклоняет голову, обнажая шею. Это приглашение.

Я в панике. Давайте, назовите меня идиотом. Я вижу возможность, которую упустил. Большинство парней уже распластали бы ее на коврике в ванной, заставляя выкрикивать свое имя. Когда-то я был одним из них. На самом деле, я все еще один из тех парней. Если бы передо мной стоял кто-то другой, а не она, полагаю все происходило бы совершенно иначе. Застыв на месте, я целую Кеннеди в лоб, нарушая транс, в котором мы находимся.

– Лучше проверь, – киваю я в сторону телефона.

И вот так я оставляю Кеннеди стоять в ванной наедине с ее мобильным телефоном с ожидающим сообщением от Крейга.

Я серьезно только что поцеловал ее в лоб? Черт возьми, мы практически терзали друг друга этим утром в ее постели, и теперь я опускаюсь до братского поцелуя в лоб. Я идиот. Я самый большой гребаный идиот.

Неудивительно, что Крейг написал Кеннеди сегодня утром, чтобы узнать, не нужно ли подвезти ее в школу. Она отказала ему, не дав никаких объяснений. Не понимаю почему. Кеннеди могла бы сказать ему, что в школу подвезу ее я, но она решает держать это в секрете, держать меня в секрете. Держал бы я ее в секрете, если поменяться ролями? Может, Крейг ей нравится больше, чем я думал.

Поездка в школу проходит в тишине. Никто из нас не говорит друг другу ни слова. Я не знаю, что сказать. Вместо этого мы позволяем музыке заполнить небольшое пространство в моей машине. Молчание Кеннеди дается легко, что делает ее гораздо более интригующей. Не думаю, что нужно что-то говорить, когда она рядом. С ней комфортно. У меня больше проблем, чем я думаю, когда дело доходит до Кеннеди.

Нам с ней нужно многое обсудить. Я практически отверг ее сегодня утром в ванной, вот что она скорее всего чувствует по этому поводу. Могу сказать это по тому, как она смотрела на меня, когда мы завтракали. Она чувствовала себя брошенной. Я не давал ей повода думать иначе. Чувствовать на себе ее взгляд, пока я веду машину, нелегко. Осознание того, что я поступил правильно, немного помогает справиться с ситуацией.

Мысленно возвращаюсь к прошлому вечеру, к тому, как Крейг смотрел на Кеннеди и гладил ее ногу под столом в ресторане. Возможно, я слишком много думаю о нашей маленькой «ситуации», в которой мы оба сознательно участвуем. Может тот момент утром был просто случайностью, моментом между двумя людьми, которые явно не должны были позволить этому зайти так далеко. Это чисто сексуальное влечение, вот и все. Я мужчина-шлюха, который спит едва ли не со всеми подряд, а Кеннеди невинная девственница, у которой слишком убийственные ноги, чтобы сочетаться со всей этой невинностью.

Заезжаю на свое обычное место на парковке. К счастью, все уже внутри школы. Мы с Кеннеди не смогли бы объяснить, почему вместе приехали в школу. Уверен, что Кеннеди хочет избежать этого из-за объяснений Крейгу.

– Насчет сегодняшнего утра, Грэм... – ее голос затихает, как будто она глубоко задумалась. Как будто она изо всех сил пытается собрать слова воедино. Я не позволяю ей выискивать нужные слова и избавлю нас обоих от страданий.

– Я знаю, что ты собираешься сказать, и ты права. Это была ошибка. Прошлой ночью я был взволнованным и уязвимым. Я играл на этих эмоциях и побежал прямо к тебе. Это было нечестно, – лгу я, открывая водительскую дверцу и выходя из машины. Я наклоняюсь, чтобы посмотреть на Кеннеди, которая все еще сидит на своем месте, глядя в сторону школы. – И я прошу прощения за все. Зря я позволил себе поступить так с тобой только потому, что ты показала мне крошечный намек на сочувствие, – признаюсь, сам не знаю, верю ли я в это. Беру свои слова обратно, я знаю, что полон дерьма.

Кеннеди выходит из машины и берет с заднего сиденья костыли. Она пару раз оглядывает мое лицо, задерживая взгляд на синяке.

– Это была... ошибка, – шепчет Кеннеди. Я не уверен, хочет ли она, чтобы я это услышал, или говорит сама себе.

Закрываю дверцу машины и направляюсь в школу, зная, что Кеннеди отстает. Я оглядываюсь на нее и вижу печаль в ее глазах. Не имея мужества замедлить шаг и идти рядом с ней, продолжаю идти большими шагами. Расстояние между нами – единственное, что я могу сделать, если хочу держать руки при себе. Я не совсем уверен, чего хочу от нее. У нас с Кеннеди ничего не выйдет. Мы закончим тем, что возненавидим друг друга. Я только что причинил ей еще больше боли, чем раньше.

В конце концов это не важно. Как только Кеннеди видит Крейга, ее глаза загораются, когда он подбегает к ней и обнимает, чтобы поприветствовать. Она не уклоняется от него. Думаю, это мой ответ. Все это было ошибкой. Я сам произнес эти слова и не имею права расстраиваться из-за того, как она смеется вместе с Крейгом у его шкафчика. Дело не в том, что она делает мне это назло. Кроме нас с Кеннеди никто не знает о том, что произошло сегодня утром. У нее нет причин так поступать. Она играет честно.

Я открываю шкафчик и резкими движениями запихиваю в него рюкзак, что вызывает нежелательное внимание. Крейг смотрит на мою вспышку.

– Чувак, что у тебя с глазом? – Он замечает ужасный черно-фиолетовый синяк на моем лице.

– Тьфу... я... – придумать оправдание нелегко. Я почти забыл о своем лице после всего, что произошло сегодня утром с Кеннеди. Никто не знает, что творится в моей семье и я намерен оставить это так как есть. Кеннеди смотрит на меня, и я ловлю ее взгляд.

– М-м-м... это на самом деле моя вина, – перебивает она. Мы с Крейгом оглядываемся на нее, ожидая продолжения. Не могу дождаться, чтобы услышать ее слова. – Вчера вечером, после того как мы уехали из пиццерии, я помогала Грэму с домашними заданиями и случайно ударила его локтем в лицо.

Крейг переводит взгляд с нее на меня и быстро решает, что верит лжи Кеннеди. Он поворачивается, кладя руку на бедро Кеннеди в опасной близости от ее задницы. Я вздрагиваю от этого жеста.

– Чертова девчонка! Напомни мне не связываться с тобой, – шутит Крейг, заправляя прядь распущенных волос ей за ухо. Только сегодня утром я точно также прикоснулся к ней. Кеннеди, должно быть, чувствует на себе мой взгляд. Она обращает на меня свое внимание, позволяя взгляду задержаться на мне достаточно долго, чтобы я понял, что она не уверена, не уверена во всем.

– Увидимся позже, ребята. – Я машу им рукой, как ребенок, закатывающий истерику.

Весь день избегаю приглашающих взглядов Кеннеди. Она сидит напротив меня в кафетерии рядом с Крейгом. Меня беспокоит, как она с ним флиртует. Я постоянно напоминаю себе, что не имею на нее никаких прав. Сегодня утром она смотрела на меня так, как смотрела только на меня. Я снова явно ошибаюсь. Сзади ко мне подходит Аманда и целует в щеку, но я отстраняюсь.

– Черт побери, Грэм, что у тебя с лицом? – Аманда хватает меня за подбородок, заставляя посмотреть в ее сторону.

– Моя девушка вчера вечером треснула его, – вмешивается Крейг, пытаясь публично заявить права на Кеннеди. Мы с Кеннеди застываем на своих местах, глядя друг другу в глаза.

– Что? – вскрикивает Аманда, глядя на нас. Они не догадываются о неловкости между Кеннеди и мной.

– Она случайно ударила меня локтем, когда мы делали домашнее задание. Это неважно, – объясняю я, пытаясь сохранить оригинальную историю. Аманда пытается провести рукой по синяку, но я отстраняюсь от ее прикосновения и встаю из-за стола. Мне нужно уйти от всех и быстро.

Я официально превращаюсь в эмоциональную девушку. Мне нужно потрахаться или подраться. Это становится смешным.

Дойдя до шкафчика, слышу шаги за спиной. Ну, не совсем шаги, только знакомый стук костылей. Звук, с которым я слишком хорошо знаком, звук, который становится музыкой для моих ушей.

Я не оборачиваюсь, но она все равно говорит.

– Ты в порядке?

– Конечно. Почему бы и нет? – отвечаю я, оборачиваюсь и вижу лицо Кеннеди, полное беспокойства.

– Ты казался расстроенным, а потом в кафетерии ты... – она хватает меня за руку, – ты казался...

Я отдергиваю руку.

– Каким? Что мне больно? Стыдно? Что завидую, потому что все идеально вписалось во всю эту ситуацию, – огрызаюсь я указывая между нами. Трудно признать, что Кеннеди выбивает меня из колеи. – Мне очень жаль. Просто...

Она прерывает меня.

– Почему ты так себя ведешь? Я пытаюсь понять тебя, но ты невозможен. Ты говоришь, что хочешь, чтобы мы были друзьями, но случилось то, что случилось сегодня утром, – голос Кеннеди начинает повышаться. – Это ты сказал, что это ошибка. Не наоборот, Грэм. Я устала оправдывать ту твою сторону, которую ты так отчаянно пытаешься мне показать.

– Я тот, кто я есть Кеннеди. Все просто.

– Я не хочу в это верить. Как насчет того, что когда ты найдешь того парня, который появился в моем доме прошлой ночью уязвимым, того, кто обнимал меня, как будто от этого зависела его жизнь, а потом поцеловал меня этим утром, тогда и найдешь меня. – Кеннеди отворачивается от меня. Я тянусь к ней, чтобы вернуть ее обратно. Девушка резко оборачивается с огнем в глазах. – Мне не нравится этот человек, который то притягивает меня, то отталкивает. Я не могу быть ему другом! – На глаза Кеннеди наворачиваются слезы, и я знаю, что она изо всех сил старается держать себя в руках.

– Разве мы... друзья? Ты можешь честно посмотреть на меня и сказать, что мы всего лишь друзья, потому что я не думаю, что это все, что у нас есть. – Я делаю шаг к ней. Кеннеди выглядит шокированной. Не могу поверить, что сказал это вслух. Я едва признался себе, не говоря уже о ком-то еще.

Кеннеди играет с прядью волос, упавшей ей на глаза.

– Думаю, все зависит от тебя. Если ты сможешь найти в себе того парня, который мне так чертовски нравится, тогда найди меня, но до тех пор я не собираюсь сидеть сложа руки и терпеть все то дерьмо, которое ты бросаешь в меня на каждом шагу. Все просто. Ты или делаешь это – или нет.

Я стою словно прилепившись к плитке коридора. То, что я с ней делаю, несправедливо. Я пытался бороться с тем, что чувствовал, когда Кеннеди была рядом, а затем боролся с ужасным чувством, когда ее не было. Я оправдываю свое поведение тем, что она заслуживает кого-то лучшего, чем я. Я не могу быть ей хорошим другом, но она все еще стоит и смотрит на меня, как будто во мне есть что-то особенное, что-то стоящее.

Глава 23

Кеннеди

Сегодня четверг и я радуюсь тому, что до выходных остается еще один день. Гораздо легче избегать Грэма, когда мне не приходится уворачиваться от него в коридорах. Когда нахожусь в уединении своей спальни, я могу заставить себя поверить, что он не смотрит на меня ежедневно, что то, что он сказал мне в коридоре, не полностью разрушило меня.

Всю неделю не могу удержаться оттого, чтобы не оглянуться на него в классе, в коридоре и кафетерии. Мы не разговариваем с того дня, как он выбежал из кафетерия. Синяк на его лице с каждым днем становится все меньше. Это заставляет меня задаваться вопросом, является ли это худшим, что когда-либо с ним было. Мне не следует беспокоиться о Грэме, но ничего не могу с собой поделать.

Грэм не удосужился объяснить, что произошло той ночью, когда он постучал в мою дверь. У меня свои теории. В них есть пробелы, но Грэм не заполнил их. Это не то, что я когда-либо смогу понять. Честно говоря, и не хочу. Любое известное мне наказание – детская игра по сравнению со страхом, который я видела на его лице, когда он беспомощный стоял на моем крыльце той ночью.

Мы с Крейгом стали больше общаться, хотя я знаю, что у него есть репутация. Я никогда не относилась к тому типу людей, которые судят о ком-то до того, как узнают человека поближе. Втайне я наслаждалась вниманием такого парня, как Крейг. Я вижу, как девушки смотрят на него. Как бы поверхностно ни было это ощущение, я чувствовала себя своей, когда была рядом с ним.

Крейг каждый день возит меня в школу, он всегда готов нести мой рюкзак. Каждое утро на стоянке нас встречает группа его друзей. Вайолет обычно тащит меня прочь, в то время как Грэм впивался взглядом в Крейга и заставлял себя улыбаться. Мы с Грэмом словно мучаем друг друга. Я не раз ловила на себе его взгляды, когда он думал, что никто не обращает внимания, и я знаю, что делаю то же самое. Но мы держимся на расстоянии и думаю оба понимаем почему. Так проще. Это имело больше смысла, делало вещи менее сложными. Мы не знали, как вести себя друг с другом так что гигантский разрыв между нами все облегчает.

После того как я провожу пару дней с Крейгом, Вайолет начинает нервничать и требует, чтобы мы устроили девичник. Мы тратим слишком много денег в торговом центре, а затем отправляемся на ужин. Я позволяю ей затащить себя практически в каждый магазин в торговом центре в поисках идеального платья для выпускного вечера. Весь ритуал заставляет меня нервничать. Я никогда не была на танцах. Никто не потрудился пригласить меня.

– Как насчет этого? – Вайолет демонстрирует очень короткое платье с блестками. Оно потрясающе на ней смотрится, зеленый цвет отлично подчеркивает ее глаза.

– Мне очень нравится, – говорю я рассеяно.

– Ты что, издеваешься? Кеннеди, тебе нравится? Это совсем не то впечатление, которого я хочу добиться своим выпускным платьем. – Она упирает руки в боки и смотрит на меня.

– Пока это мое любимое. Ты идешь с Дэном, верно? – Я знаю, что разговор о нем отвлечет ее от моей не слишком восторженной реакции на ее платье.

– Конечно, – выдает с противной ухмылкой Вайолет.

– Что происходит между вами двумя?

Я стою перед столом за примерочной и обматываю вокруг шеи голубой бесконечный шарф. Смотрю в зеркало и морщусь, прежде чем положить его обратно на стол. Поворачиваюсь к подруге, ожидая ответа. Хотя я уже знаю ответ, который Вайолет собирается мне дать, просто надеюсь, что она будет честна на этот раз.

Я знаю, что они регулярно встречаются. Этот маленький факт общеизвестен. Однако между ними есть нечто большее, просто Вайолет не хочет в этом признаваться. Не думаю, что кто-то из них хочет в этом признаться. Все вокруг, кто не слепой, могут сказать, что они влюблены друг в друга. Они постоянно обмениваются игривыми взглядами, и Дэн постоянно находит причину, чтобы коснуться ее. Это так мило.

– Мы занимаемся сексом, вот и все, – пытается убедить меня Вайолет, а может, пытается убедить и себя.

– Как скажешь, – смеюсь я над ее очевидным отрицанием.

Вайолет идет в примерочную, чтобы переодеться из того, что считается «платьем».

– А как насчет тебя с Крейгом? Я видела вас за обедом. – Она выходит в своей одежде, вопросительно оглядывая меня с ног до головы. – Парень таскается за тобой как влюбленный щенок. Это очаровательно. Я никогда не видела его таким.

Полагаю, между нами что-то происходит. Проблема заключалась в том, что я не уверена, что хочу, чтобы все заходило дальше, чем есть. Мы целовались несколько раз после его вечеринки, но я никогда не увлекалась. Мне кажется, Крейг хочет, чтобы все шло быстрее, чем я готова. Он начинает нервничать, когда я останавливаю его, хотя вслух ничего не говорит. Что-то в нем заставляет меня нервничать. Я просто не могу понять, что вызывает этот дискомфорт.

Должно быть, я глубоко задумываюсь, потому что Вайолет внезапно начинает кричать.

– Земля Кеннеди! Ты хоть слышала, что я сказала? – Она машет рукой перед моим лицом.

– Прости. Я просто задумалась. О чем ты спрашивала? – Я снова обхожу вокруг стола с шарфами и беру розовый с цветочным рисунком.

– Что происходит между тобой и Крейгом? Я слышала, он собирался пригласить тебя на выпускной.

– Уф... не знаю. Мне нравится проводить с ним время, но если честно, я его не понимаю. Я явно не в его вкусе. Вдобавок ко всему, кое-что случилось на днях, что заставило меня... встревожиться. – Мысль обрывается, когда я вспоминаю его взгляд в спальне.

– Что случилось? – Вайолет садится рядом со мной, ей не терпится услышать сплетни.

– Прошлой ночью мы тусовались у него дома. Он начал целовать меня, и когда это стало слишком интенсивным для меня, я оттолкнула его. В его глазах появилось хищное выражение. Они просто как-то изменились, понимаешь, о чем я?

– Наверное потому, что он привык, что девушки роняют трусики при каждом его слове. Кажется, ты ему нравишься. Я никогда не видела, чтобы он так активно преследовал девушку. Это должно что-то значить.

– Не думаю, что это к чему-то приведет. Не сейчас, когда... – Я останавливаю себя, прежде чем сказать слишком много. Выражение лица Вайолет доказывает, что она понимает. Может, я этого и хотела.

– Когда что? – спрашивает она, приподняв бровь. Естественно, ей любопытно.

И я не могу молчать. Я больше не могу держать это в секрете. Меня убивает, что я не рассказываю Вайолет о том, что со мной происходит. Мы никогда ничего не скрываем друг от друга.

– Если я скажу тебе, ты обещаешь никому не говорить? Даже Дэну. Ты должна поклясться, Вайолет. – Я выставляю мизинец, и она быстро подходит ко мне, чтобы заключить этот детский договор.

– Клянусь всеми своими туфлями, даже туфлями от Джимми Чу, которые мама купила мне на день рождения! – Это лучшее обещание, которое она может дать, чтобы убедить меня в своей серьезности.

Я ей все рассказываю. Ну, почти все. Пропускаю тот момент, когда Грэм сбил меня и появился в моем доме с подбитым глазом. Позволяю ей думать, что случайно толкнула его локтем. Эти секреты уйдут со мной в могилу.

Теперь, если подумать об этом, вся история не складывается без этих бит информации. Вайолет, похоже, не сомневается в моем рассказе. Я рассказываю ей о том, как Грэм ревновал в пиццерии, когда Крейг прикасался ко мне, и как он придумал ложь, чтобы отвезти меня домой. Рассказываю, как он обнимал меня всю ночь, а на следующее утро поцеловал. Потом, хотя мне совершенно неловко, объясняю, что произошло в ванной, что вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией, он по-братски поцеловал меня в лоб. Это было трудно пережить. Поцелуй в лоб – нежный жест если он исходит от твоего брата, а не от парня, который целовался с тобой несколько минут назад.

Вайолет смотрит на меня с шокированным выражением, вырывая меня из мыслей.

– Мы говорим об одном и том же Грэме? Грэме Блэке, верно? – Вайолет смотрит на меня в замешательстве. Она пытается переварить услышанное и смотрит на меня широко раскрытыми от удивления глазами, как будто я сказала, что единороги действительно существуют.

– Поверь мне, я знаю, как это звучит, – говорю я, когда мы идем через торговый центр. Я несу большую часть пакетов Вайолет. У девушки серьезные проблемы с шоппингом. Шестьдесят пять процентов из всех купленных вещей будет пожертвовано с бирками к концу сезона.

Никто из нас не произносит больше ни слова, пока мы не садимся за столик в ресторане. Тишина заставляет меня думать только о Грэме. Интересно, что он сейчас делает. Мысленно пинаю себя за то, что позволила ему занять место в моей голове.

Вайолет просматривает меню. Каждые несколько минут она смотрит на меня, как будто обдумывая то, что я ей сказала, затем быстро возвращается к меню, которое знает наизусть. Все, что известно о Грэме – его высокомерие и манипуляция людьми. Парень, которого я только что описала – милый, нежный и понимающий.

– Ты собираешься что-нибудь сказать? Ты ведь знаешь, что закажешь, потому что каждый раз берешь одно и то же, – требую я от нее ответа, беспокоясь о том, что она скажет. Ее мнение для меня много значит. Мне нужно, чтобы она была в курсе. В курсе чего? Я не уверена.

Вайолет закусывает губу, пытаясь сдержаться.

– Ладно... М-м-м... – заикается она.

– Просто скажи, пожалуйста! Ты заставляешь меня нервничать. – Я сижу, нетерпеливо постукивая ногой по полу. Этот нервный тик я унаследовала от матери. Она всегда так делает, когда ей приходится сообщать отцу плохие новости.

– Дай мне минуту подумать, – говорит Вайолет с понимающим выражением лица. – Черт возьми, Кеннеди! Он тебе очень нравится.

Бинго, это моя лучшая подруга!

– Все гораздо сложнее, – начинаю я объяснять. – Что-то случилось, что нас сблизило, и я не собираюсь рассказывать тебе об этом, так что, пожалуйста, уважай это. Мы просто продолжали говорить, попытались быть друзьями и какое-то время это работало. Это действительно работало, но мне все больше хотелось быть рядом с ним. Нас постоянно что-то сближает, и это выходит из-под моего контроля. Я знаю, как глупо это звучит для тебя, но я так чувствую. Мне даже показалось, что он тоже это почувствовал.

– Подруга, он ночевал у тебя дома? Где были твои родители? – вскрикивает Вайолет, и ее глаза расширяются от волнения. Она подпрыгивает на сиденье, как ребенок.

– Из всего, что я только что сказала, ты сосредоточилась на том, что он остался на ночь? Ты же не серьезно.

– Ладно, что тогда происходит? – любопытная натура Вайолет не дает ей сосредоточиться ни на одном вопросе.

– Абсолютно ничего. Он не разговаривает со мной с понедельника. Я сказала ему, чтобы он перестал играть со мной в игры, и с тех пор мы не разговаривали.

– Ты спятила? Это Грэм Блэк, будущий бейсболист высшей лиги, и ты сказала ему отвалить? – кричит Вайолет. Пара позади оборачивается и смотрит на нас. – Девчонки отдали бы все на свете за несколько минут, а ты всю ночь спишь рядом с ним. Это неслыханно, Кен. Это легендарно, серьезно. Думаю, мне стоит попросить у тебя автограф.

– Перестань валять дурака и, пожалуйста, успокойся. Я знаю, кто он, но это не дает ему права быть придурком.

– Справедливо, и кстати, откуда эта ругань? Я имею в виду, мне нравится огонь, но это совсем не похоже на тебя, – смеется Вайолет. – Итак, ты пойдешь завтра на бейсбол?

– Не думаю. Крейг попросил меня прийти, но мне кажется, что я должна держаться от него подальше.

– Ты пойдешь болеть за Крейга, хотя на самом деле все время будешь смотреть на питчерскую горку. Это интересно! – Вайолет закатывает глаза так, как только может. – Как это возможно, что два самых горячих парня в школе пытаются залезть к тебе в штаны?

– Я уже говорила тебе. Кто-то мутит воду, потому что это не имеет никакого смысла. – Мы обе смеемся, потому знаем, что это правда.

К столу подходит официантка, чтобы принять заказ. Вайолет, будучи другом, немедленно бросает эту тему. Остальная часть обеда проходит за разговорами о Дэне. Она по-прежнему утверждает, что они просто «друзья». Лицо подруги светится, когда она говорит о нем. В очередной раз убеждаюсь, что что между ними есть что-то большее, она просто не хочет в этом признаваться. Вайолет никогда не встречается с кем-то долго. Если она заинтригована кем-то, она будет падать к его ногам в течение недели, но не дольше. Но с Дэном она встречается уже два месяца, что впечатляет, учитывая ее принципы здоровых отношений.

После ужина Вайолет высаживает меня у дома и отказывается заходить, чтобы посмотреть фильм. По тому, как она усердно проверяет экран своего телефона каждые пять секунд, очевидно, что на ночь у нее другие планы. Я не возражаю. Она заслуживает того, чтобы пойти и повеселиться. К тому же я хочу забраться в постель, выключить свет и читать книгу, пока не засну, не думая об одном бейсболисте.

И я делаю именно это. По крайней мере, до тех пор, пока на ночном столике не начинает жужжать телефон. Я просыпаюсь от глубокого сна, протягиваю руку в сонном тумане, протирая глаза ото сна. Дыхание покидает мои легкие, когда включаю свой телефон. Как только вижу сообщение, сразу жалею, что не проигнорировала его. Теперь пути назад нет. Я не могу притвориться, что этого не было.

Глава 24

Грэм

Сегодня еще хуже, чем в понедельник. Мой отец снова взялся за дело, уничтожая каждый дюйм этой семьи. Должно быть, они на кухне. Звук его голоса эхом разносится по коридору. Я пытаюсь убежать наверх, прежде чем он узнает, что я дома. Но отец ловит меня прежде, чем я успеваю подняться по лестнице. Он делает большие шаги ко мне, пока не оказывается в нескольких дюймах от моего лица. Я чувствую запах виски в его дыхании, его любимый напиток. Один только запах заставляет мой желудок сжиматься.