Текст книги "Когда наши миры сталкиваются (ЛП)"

Автор книги: Линдси Илер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Ты прав, я так и сделала. Я ревновала, понятно? Когда Аманда обняла тебя в кафетерии, мне пришлось бороться с желанием вырвать ее гребаные волосы. Я не такая девушка, но иногда ты заставляешь меня чувствовать, что я схожу с ума. – Кеннеди смотрит на меня сквозь ресницы, словно умоляя понять. – Но, Грэм, ты же не сражался за меня. Я боюсь того, что возможно между нами, а ты даже не сражаешься за меня, как будто я не стою твоих хлопот.

– Я сейчас сражаюсь, – возражаю я, хватая ее за руку, но Кеннеди быстро отдергивает ее.

– Слишком поздно Грэм. Может быть, я не стою всех этих перемен для тебя, но могу обещать тебе, что ты стоил их для меня.

Кеннеди уходит, разочарованно качая головой. Я остаюсь один на заднем крыльце.

Слишком поздно. Эти два слова продолжают преследовать меня до конца ночи. Я подумываю о том, чтобы уйти и просто пойти домой. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы выйти через парадную дверь, это то, что Кеннеди выпила четыре рюмки водки с Дэном. Я знаю, что должен оставаться здесь достаточно долго, чтобы убедиться, что она доберется домой в порядке или, по крайней мере, что она в безопасности, чтобы остаться.

Ночь проходит медленно, пока я наблюдаю, как Кеннеди деструктивно играет в пивпонг. Она слишком маленькая. Я знаю, что весь алкоголь, который она глотает, сразу же ударит ей в голову. Провожу большую часть ночи, избегая перепихов, которые мне предлагают и оставаясь трезвым. Для меня это впервые. Мне не очень-то нравится находиться в компании буйных пьяниц, когда я трезв. Интересно, я так же раздражающе противен, когда пью.

Смешаться с толпой – это единственное что могу, чтобы следить за ней. Я съеживаюсь каждый раз, когда Крейг или кто-то из других парней кладет на нее руку. Она никогда не оставалась незамеченной, даже когда думала, что это так. Все думают, что она была недостижима... до сих пор.

Видимо, теперь все изменилось.

Казалось, все парни думают, что Кеннеди ценный приз на этой вечеринке и изнывают по ней, надеясь на шанс проникнуть глубоко в нее. Я сижу и смотрю, как парень за парнем обращаются с ней, как с большинством девочек в нашей школе. Если увижу, что еще один из них кладет свои руки на ее задницу, я потеряю контроль. Кеннеди – другая!

– Ты, наконец скажешь мне, что с вами происходит? – спрашивает Марк, плюхаясь на сиденье рядом со мной. Я не спускаю глаз с Кеннеди. Крейг проводит рукой по ее талии. Когда алкоголь впитывается в нее все больше, она все более снисходительна к его прикосновениям.

– Тут нечего рассказывать, брат, – говорю я, вытаскивая телефон из кармана и проверяя время. 1:30. Убейте меня.

– Скажи это себе, потому что ты выглядишь так, будто кто-то порвал твою винтажную майку «Нью-Йорк Янкиз». – Марк громко смеется.

Мои мысли блуждают по тому, что Марк сказал о Кеннеди ранее. Она из тех девушек, на которых ты женишься, из тех, что способны заставить тебя полюбить и забраться глубоко под кожу. Я никогда не думал, что захочу кого-то рядом, что мне кто-то понадобится, но наблюдая за всеми парнями вокруг Кеннеди, понимаю, что она единственная, кого я хочу у себя под кожей и единственная, кого не хочу отпускать.

– Она другая, и я в двух секундах от того, чтобы выбить из кого-нибудь дерьмо, —отвечаю ему честно и сжимаю кулаки. С быстротой молнии в голове проносится мысль кого мне хочется ударить в первую очередь.

– Тогда я рад, что достаточно умен, чтобы держаться от нее подальше, потому что Господь знает, что мне не нужны фингалы от тебя. Я выучил свой урок еще в средней школе. Теперь вернемся к тому, что важно. Что, черт возьми, ты собираешься с этим делать, потому что алкоголь – это тот ингредиент, который заставляет работать очарование Крейга Дэниелса. – Марк указывает на коридор.

Мы смотрим, как Кеннеди поднимается по лестнице, держась за руку Крейга. Она спотыкается позади него и пытается удержать равновесие, прислонившись к стене. Я не знаю, что делаю, когда встаю и следую за ними, оставаясь на шаг позади, как настоящий ревнивый парень. Крейг закрывает за ними дверь, а я прислоняюсь к стене коридора снаружи его комнаты на случай, если я ей понадоблюсь.

Я закрываю глаза, позволяя им отдохнуть и молча желаю, чтобы этот день начался заново. Не знаю, сколько времени проходит, пока стою здесь, рассуждая о том, что мне делать. Мои возможности ограничены. Если я сейчас ворвусь к ним, кто знает, на что я пойду, но если подожду может стать слишком поздно. Когда я, наконец, открываю глаза слышу приглушенный шепот. Услышав, как Крейг повышает голос, я отскакиваю от того места, где дулся, и прикладываю ухо к двери. Звуков практически не слышно, как будто я под водой. Раздается громкий стук, и я принимаю решение. Мне все равно что будет когда я войду... я не больше ни на секунду не останусь в этом коридоре.

Глава 29

Кеннеди

У вас когда-нибудь был один из тех моментов в вашей жизни, когда вы хотели бы отреагировать по-другому? Может быть, вы бы кричали громче или дрались сильнее? Может, вы не сдержали бы слез, которые угрожают скопиться в ваших глазах, или, может быть, вы бы пробежали через толпу своих сверстников и вырвали бы глупые платиновые волосы одной девушки? Фу... откуда это взялось?

Вот что я должна была сделать. Я хотела это сделать, но поскольку я – это я, то подавила подобное желание. Вместо этого я бросила в лицо Грэма откровенный флирт с Крейгом. Это так по-детски. Я даже не задумывалась что это приведет к неприятностям.

Очевидно, я ошиблась.

Использовать Крейга, чтобы отомстить Грэму, было неправильно с самого начала. Теперь я это знаю. Мне нравилось, как лицо Грэма искажалось от ярости, когда я подмигивала Крейгу после игры или проводила рукой по его груди, показывая намек на внимание. Это было необычное поведение для меня. Я чувствовала себя комфортно с Грэмом, но с кем-то другим все было иначе.

Сразу же после того, как та девушка, которая с этого момента будет называться не иначе, как «потаскушка», призналась толпе людей в ее грязной маленькой тайне с Грэмом, я включила флирт на овердрайв. План был плохой с самого начала.

Огорчение и ярость, старое разочарование – вот, что привело меня в этот беспорядок. Несколько рюмок, шесть банок пива и пара коктейлей – вот почему я смотрю на пустой белый потолок с вентилятором, который медленно крутится и словно гипнотизирует. Я просто смотрю на него, пытаясь изо всех сил забыть то, что сейчас чувствую.

Так большинство старшеклассниц справляются с душевной болью, верно? Вайолет как-то сказала, что лучший способ забыть кого-то – это подстроиться под кого-то другого. Знаю, знаю. Она супер «философ» и все такое, но в то время это имело смысл. Для меня эта теория не работает хотя бы потому, что я никогда не была под кем-либо в библейском смысле. Ну что ж.

Я лежу здесь и слушаю, как в окно врывается ветер с озера и смешивается со звуком тяжелого дыхания Крейга, который пытается взобраться на меня. Я начинаю понимать, что Вайолет ошибалась. О боже, она была не права, и мне не потребовалось больше нескольких минут поцелуев с похотливым подростком, чтобы прийти к такому выводу.

– Крейг, тебе нужно притормозить! – требую я, надавливая на его правое плечо в попытке оттолкнуть его тяжелое тело. Он безуспешно пытается расстегнуть мой лифчик. К счастью, он слушает и садится рядом со мной.

– Что случилось? – парень тяжело дышит, раздраженный моей настойчивостью и тем, что я мешаю ему украсть мою добродетель.

Я пьяна настолько, что конечности кажутся лапшой, сродни тому, что ты не осознаешь, насколько пьян, пока не сядешь и комната не начнет вращаться вокруг тебя. Хотя алкоголь изменяет и замедляет мои реакции, я понимаю, что все должно происходить совсем не так. В идеальном мире сегодня вечером я бы украла несколько минут с Грэмом. Наша история свернула на темную дорогу, и вернуться назад сейчас кажется невозможным. Слишком темно, чтобы ориентироваться.

Я свешиваю ноги, пока они не касаются пола.

– Ничего страшного. Просто... – я пытаюсь объяснить, прежде чем Крейг перебивает меня.

– Я думал, что ты этим занимаешься. Я знаю, что ты хочешь меня, Кеннеди. Хватит с этим бороться. Разве ты недостаточно долго сопротивлялась? – звучит как вопрос, но это скорее утверждение.

Он не принимает «нет» в качестве ответа. Для него весь этот флирт и безобидные прикосновения означали что-то другое. Мальчикам вроде него не нравится долго ждать. Крейг откидывает мои волосы в сторону, целует меня в шею, пробирается обратно к моим губам, слегка поворачивая мою голову к нему лицом. В груди поднимается легкая паника. Я не думаю, что Крейг обидит меня, но интуиция никогда не подводила меня. Сегодня с ним определенно что-то не так.

Я делаю попытку встать. Сломанная нога не играет мне на руку. Прежде чем успеваю произнести еще хоть слово в знак протеста, Крейг дергает меня за руку заставляя снова упасть на кровать. В его взгляде есть что-то первобытное и безжалостное, отчего желудок подскакивает к горлу. Парень прижимает меня к себе, крепко удерживая оба моих запястья над моей головой. Острая боль пронзает их, когда я пытаюсь освободиться от его хватки. Я чувствую запах алкоголя, когда он дышит мне в шею и борюсь с желчью, поднимающейся в горле.

– Не сопротивляйся. Если бы Грэм сейчас был рядом с тобой, ты бы широко раздвинула для него свои хорошенькие ножки, – шепчет Крейг мне на ухо с гневом, от которого мое сердце колотится от страха.

Девушка хочет слышать подобный тон, будучи под кем-то. Какое отношение к этому имеет Грэм? Откуда он вообще знает о нем?

Крейг видимо замечает замешательство в моих глазах.

– О, ты, наверное, удивляешься, откуда я знаю о вас с Грэмом. Это была дикая догадка, которую ты только что подтвердила. Я видел, как вы двое смотрите друг на друга, когда думаете, что никто не видит. Все смотрят на него так, будто он какой-то святой, а он не святой, и никто из нас не святой! – рявкает Крейг мне на ухо с чистым презрением.

В этот момент перед моими глазами разворачивается худший кошмар каждой девушки, и я ничего не могу поделать. Открываю рот, чтобы закричать, но ничего не выходит. Крик застревает где-то в горле и не может найти выхода. Именно тогда я понимаю, что рука Крейга удерживает мой крик о помощи. Я одна.

Крейг прокладывает дорожку поцелуев вдоль моей шеи, в то время как другой рукой, которой не прикрывает мой рот, исследует мое тело. Я толкаю его в грудь со всей силой, что у меня есть. Сколько бы я ни давила и ни царапалась, моя сила не сравнится с его. У него широкие плечи и сильные руки, которые мешают мне получить необходимые рычаги, чтобы избежать этого ада. Это безнадежно. Я чувствую себя безнадежной.

Слышу знакомый звук расстегиваемой молнии и быстро закрываю глаза, чтобы выдержать любую боль и силу, которую Крейг собирается использовать против меня. Слезы предают меня, когда я пытаюсь оставаться сильной. Они стекают по моим щекам просачиваясь сквозь сжатые веки и приземляются на простыни Крейга. Крейг заставляет коленом раздвинуть ноги еще шире, когда я пытаюсь сжать их вместе в последней попытке защититься. Я проигрываю эту битву. Ухитряюсь забрать у него одну руку, и толкаю парня в грудь.

– Перестань сопротивляться, Кен. Тебе понравится, обещаю, – шепчет Крейг мне на ухо.

– Не называй меня Кен, – с трудом выговариваю я, хотя знаю, что он, вероятно, не слышит меня. Я не хочу, чтобы он делал все это с моим телом.

Подняв руку над головой, нахожу полку, полную трофеев и сбиваю их в надежде привлечь чье-то внимание. Кто-то должен услышать шум. Закрываю глаза и молюсь, даже не уверенная, верю ли я во что-нибудь в этот момент, когда пытаюсь бороться с Крейгом, отказываясь позволить ему свершить задуманное.

Следующее, что я слышу, это треск дерева по всей комнате. Я закрываю глаза, боясь встретиться взглядом с Крейгом. Несмотря на громкий шум слева, я не могу заставить себя открыть глаза, чтобы увидеть, что происходит вокруг меня. В комнате что-то шевелится, прежде чем чувствую, что давление надо мной рассеивается. Крейга больше не на мне. Я могу дышать.

Раздается крик и ужасающий треск ломающихся костей. Дышать становится все труднее, его сложно выталкивать из легких, когда я повторяю, что Крейг пытается украсть то, что никогда не было по праву его. Я лежу, не сопротивляясь, чувствуя онемение, когда все больше и больше слез стекает с моей щеки на подушку, которая навсегда будет запятнана страхом и болью, которые я чувствую.

«Кеннеди, вставай! Просто встань, пока он не вернулся. Вытащи свою задницу с кровати!»

«Борись!»

Я не знаю, что происходит вокруг меня. Я лежу здесь, уязвимая, ожидая, что Крейг прикончит меня только для того, чтобы выбросить, как будто то, как он обращается с беззащитной девушкой, у которой нет сил сопротивляться, не имеет значения. Шум в ушах оглушительно громкий – сочетание моего плача, отдышки и звона разбитого стекла где-то в комнате.

– Если ты еще хоть раз посмотришь в ее сторону, клянусь Богом, я убью тебя, – раздается знакомый сильный голос, достаточно громкий, чтобы заставить меня сжаться в комок на кровати. Голос приглушен, как будто раздается достаточно далеко, но я знаю, что он доносится изнутри комнаты. Заставлю свои ноги двигаться, чтобы выбраться оттуда. Единственное, чего хочу – это сбежать от своего кошмара.

Нежные руки обхватывают меня, поднимая с кровати. Я вздрагиваю от первого прикосновения, пока не понимаю, что больше не лежу в этой кровати. Я прижимаюсь к груди моего спасителя, слушая, как бьется его сердце, использую его как проводник, чтобы взять под контроль дыхание. Его запах проникает в мои чувства, давая мне знать, что все будет хорошо. Теперь я в безопасности.

Я обнимаю его за шею, и слезы льются все сильнее.

– Кен, послушай меня! Я здесь, с тобой. Теперь ты в безопасности. Постарайся сделать глубокий вдох ради меня, детка, – шепчет мне на ухо голос Грэма, пока мы не выходим на улицу в ночную прохладу. Меня обдает резким порывом воздуха, отчего по коже бегут мурашки. Я еще сильнее прижимаюсь к груди Грэма, ища убежища.

Открывается дверца машины, и меня сажают на гладкое кожаное сиденье. Я тянусь к знакомой руке, отказываясь отпускать ее.

– Пожалуйста... —паникую я, не желая никакого расстояния между нами.

– Я никуда не уйду. Обещаю. Я просто хочу немного прогреть машину, чтобы ты согрелась. Я обещаю, Кен! – Грэм проводит рукой по моей мокрой от слез щеке.

Парень выглядит опустошенным, когда огибает машину чтобы сесть за руль. Машину быстро наполняет тепло, когда он поворачивает ключ. Это занимает всего несколько секунд. Отсутствие контакта с ним делает все невыносимым. Мне нужно, чтобы он был рядом.

– Грэм... – выдавливаю я шепотом.

Он захлопывает дверцу со стороны водителя, подбегает и садится рядом со мной на заднее сиденье. Парень быстро обнимает меня, защищая от всего, что случилось.

– Посмотри на меня, – шепотом требует Грэм.

Я делаю как он просит, и Грэм начинает осмотр. Каждый дюйм моей кожи подвергается тщательному исследованию. Я знаю, что он делает – ищет любые следы или доказательства того, что произошло. Когда его взгляд скользит от моих ног и останавливается на запястьях, улавливаю его едва слышимый вздох. Нет необходимости смотреть на то, что он видит, поэтому я продолжаю смотреть в его глаза, ожидая, что в них проскользнет. Чистая ярость быстро заменяется чувством вины.

– Сукин сын! – Грэм бьет кулаком по спинке переднего сиденья, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности. Он тут же впадает в панику, зная, что его реакция на мои синяки напугала меня. – О боже, Кеннеди, иди сюда. Мне очень жаль. Последнее, что тебе нужно, это чтобы я потерял контроль перед тобой. – Он притягивает меня к себе, обнимая и осыпая утешительными поцелуями мою макушку.

– Я пыталась закричать. Я так и сделала, но не думала, что кто-нибудь услышит меня. Я думала, что я там одна. Клянусь... я пыталась закричать, – признаюсь я, отстраняясь от него, чтобы он увидел в моих глазах серьезность, когда они снова наполняются слезами. Чувствую необходимость объяснить, как сильно я пыталась бороться. Не хочу, чтобы Грэм думал, что я слаба или что я сдалась без боя.

– Я знаю, детка. Все это не имеет значения. Теперь ты в безопасности. – Грэм притягивает меня к себе, и я идеально устраиваюсь в его объятиях. Он лезет в карман, чтобы достать мобильный телефон. – Я звоню 911, Кеннеди. Ты должна доложить о нем... ты должна доложить о том, что он сделал.

– Нет... нет... мы не можем... ничего даже не произошло, – протестую я.

– Кеннеди, не имеет значения, закончил ли он работу. Все дело в том, каковы были его намерения, – пытается объяснить Грэм, но я отказываюсь слышать все, что он говорит.

– Как ты вообще узнал, что я там была? – пробую я сменить тему.

– Я никуда не уходил. Ты просто не видела меня. Мне не нравилось видеть, как много ты пьешь. Я остался, чтобы убедиться, что с тобой все будет в порядке. Я знал, что я последний человек, которого ты хотела бы видеть рядом, но не мог уйти. Я видел, как Крейг вел тебя наверх. Я последовал за тобой и просто сидел снаружи комнаты на всякий случай. Я просто не хотел оставлять тебя с ним наедине, – признается Грэм.

У меня появляется чувство, что в этом есть нечто больше, чем то, что он показывает. В его глазах отчаяние. Я вижу, как Грэм волнуется за меня. Он хочет, чтобы я доложила о его лучшем друге, но я не вижу в этом смысла. Я смущена, и что они могут сделать? Я охотно пошла туда вместе с ним.

Моя улыбка натянута.

– Грэм, спасибо, – я указываю на дом, – за это.

– Тебе не нужно меня благодарить. Этого не должно было случиться, Кеннеди, и если бы не то, что я сделал с Амандой, этого бы не случилось. Это... это моя вина… – Грэм наклоняется вперед, обхватывая голову руками.

Как и все остальное, он собирается взвалить произошедшее на свои плечи так же, как и в случае с автокатастрофой. Возможно, он и сыграл свою роль в этих двух несчастьях, но я не хочу, чтобы он принял на себя всю тяжесть случившегося.

– Слушай меня. Это не твоя вина. Если бы я не была одержима желанием заставить тебя ревновать, я бы не оказалась в объятиях Крейга, и он бы не попытался... он бы не...

Я не могу произнести нужные слова, чтобы закончить мысль, не представляя на себе массивное тело Крейга. Грэм чувствует напряжение в моем теле. Он протягивает руку, переплетая наши пальцы, прежде чем поцеловать тыльную сторону моей руки. Я чувствую, как его рука дрожит.

– Я добрался до тебя вовремя Кеннеди и обещаю, что никто никогда больше не причинит тебе такой боли. – Глаза Грэма умоляют меня понять, что он пытается сказать. Ему не нужно говорить это вслух.

Я смотрю на него сквозь мокрые от слез ресницы. Парень переводит взгляд на наши руки, прерывая зрительный контакт. Прежде чем он это делает, клянусь, я вижу в его глазах слезы.

– Ты можешь отвезти меня домой? – шепчу я.

Он кивает, прежде чем выйти из машины. Грэм осторожно помогает мне сесть на переднее сиденье. Всю дорогу до моего дома он держит меня за руку с нежностью, которая меня удивляет. Он подносит мою руку ко рту, позволяя своим губам задержаться на ней на несколько секунд. Разум хочет сосредоточиться на том, что собирался сделать со мной сегодня вечером Крейг, в то время как сердце хочет летать от внимания Грэма. Не объяснить словами, как я благодарна ему за то, что он так мил со мной. Каждый раз, когда Грэм прерывает контакт, я чувствую боль в груди, от которой хочется издать громкий стон. Парень заставляет меня чувствовать себя в безопасности, когда я знаю, что должна бояться до смерти.

Мы въезжаем на подъездную дорожку перед моим домом. Грэм поворачивается и смотрит на меня.

– Кеннеди, ты в порядке? – тихо спрашивает он.

– Я буду. Но сейчас я не в порядке, – вытираю стекающие слезы. Трудно объяснить, что чувствую. Я онемела, но в то же время близость к Грэму заставляет меня чувствовать все.

Грэм быстро бросается к моей стороне машины, открывая дверь. Он наклоняется и подхватывает меня на руки, баюкая в своих объятиях, хотя это и не нужно, но очень мило. Мы подходим к входной двери, когда он выхватывает у меня связку ключей, которую я вытащила из сумочки по дороге сюда. В доме темно. Я настаиваю, чтобы Грэм отпустил меня и включаю несколько ламп, чтобы оживить комнаты. Не хочу, чтобы сегодня было темно.

В трансе иду по коридору в свою спальню, как будто мое тело находится на автопилоте – делая преднамеренные движения в страхе сломаться. Я чувствую, как Грэм следует за мной по пятам. Когда оборачиваюсь, он всем своим весом опирается на дверной косяк моей комнаты, а я просто сажусь на краю кровати.

Сегодня все не должно быть так. Такие вещи не должны происходить с девушками вроде меня. Такие вещи меняют людей. Я уже чувствую, как часть меня умирает, когда я сижу здесь, глядя в пространство и не зная, что происходит вокруг. Часть меня ушла... и я не уверена, что когда-нибудь верну ее снова. Впервые в жизни я чувствую себя неуверенно в собственной шкуре и не знаю что делать дальше.

Словно в тумане вижу, как Грэм ходит по моей комнате. Чувствую, как он обнимает меня за талию, заставляя подняться. Я следую за ним в ванную, где он наклоняется, чтобы включить душ. Его невозможно остановить, когда он начинает снимать с меня одежду. Он нежно стягивает мою футболку, юбку и нижнее белье. Грэм кладет руки мне на спину, чтобы расстегнуть лифчик. Нет ничего сексуального в том, что он раздевает меня. Он просто заботится обо мне так, как считает нужным. Он каким-то образом знает, что мне нужно смыть все это.

Я указываю на свою шапочку для душа, и Грэм помогает надеть ее, прежде чем направить меня в душ. Парень следует за мной, все еще одетый в джинсы и серую футболку. Я прислоняюсь головой к твердому кафелю, позволяя горячей воде плескаться по моей спине. Грэм крепко держит меня за бедра, выдерживая большую часть моего веса, пока я безудержно рыдаю.

Я чувствую, как все смывается в канализацию. Ну, столько, сколько можно смыть. Вы наверняка слышали, что девушки, на которых напали, чувствуют себя грязными, и единственное, что они хотят сделать, это принять душ. Со мной происходит то же самое. Хотя Крейг не преуспел, я все еще чувствую себя отвратительно грязной, использованной. По коже бегут мурашки, когда вспоминаю, как он прикасался ко мне. Я все еще чувствую его запах на своей коже. Вода медленно смывает это чувство, пока оно не исчезнет или, по крайней мере, не спрячется как можно лучше. Она не заглушает звук расстегивающейся ширинки Крейга. К сожалению, это продолжает звучать в моей голове.

Глава 30

Грэм

Сегодня вечером наличие избивающего тебя отца кажется прогулкой по парку. Я признаю, что хорошее отношение к девушкам не является моей сильной стороной, но то, что Крейг сделал с Кеннеди, непростительно. Я знаю Крейга... он найдет оправдание тому, что случилось. Что он слишком много выпил или что Кеннеди сама его спровоцировала, но я видел выражение лица Кеннеди, когда ворвался в ту комнату.

Она лежала на кровати, свернувшись в клубок, и казалась такой маленькой, словно пыталась раствориться в простынях. Кеннеди пыталась исчезнуть единственным известным ей способом. Никто не должен заставлять кого-то чувствовать, каким беспомощным он может быть.

Я чувствую, как разбивается мое сердце, когда вижу слезы, бегущие по ее щекам. У нее есть право на все. У нее мое сердце, и я не понимал этого, пока не стало слишком поздно. Пока не позволил ей уйти с Крейгом. Я толкнул ее в его объятия и теперь пытаюсь совладать с последствиями своей ошибки. Не знаю, что делать, черт возьми. Как можно исправить что-то подобное? Я слишком молод для всего этого. Этого не должно было случиться.

Кеннеди оборачивается, сталкивается со мной, но не поднимает взгляда. Девушка, молча смотрит себе под ноги, позволяя воде литься вокруг ее стройного тела. Некоторое время она молчит, но я и не жду, что она что-нибудь скажет. Ей нужно время. Никакие разговоры не помогут. Когда она будет готова говорить, я буду здесь, обещаю я себе.

Я никогда не забуду выражение лица Кеннеди, оно будет преследовать меня до последнего вздоха. Ее глаза опухли от слез, она сломлена, совершенно разбита. Больше всего на свете мне хочется вернуться к Крейгу и закончить то, что начал. Если бы я мог забрать всю боль и страдание из ее тела и поместить их в свое, я бы это сделал. Я бы все отдал, чтобы уберечь ее от любой боли. Только так я смогу избавиться от пульсирующей боли в груди.

Я убираю ее длинные мокрые волосы с лица, мягко поддевая пальцами ее подбородок.

– Как насчет того, чтобы уложить тебя в постель? – шепчу я.

Кеннеди кивает в знак согласия, когда я протягиваю руку, чтобы выключить кран, оставляя ее стоять передо мной голой. Я бы солгал, если скажу, что не оценил ее тело. Я всего лишь человек, ясно? Каждое мое движение рассчитано на то, чтобы ей было удобно. Мне не нужно чтобы Кеннеди нервничала в моем присутствии. Я хочу, чтобы Кеннеди было комфортно рядом со мной. Сейчас ей не нужен рядом похотливый подросток, ей нужен мужчина после того, как ей почти... ее почти…

Я даже не могу сказать это без желания блевать.

Хватаю полотенце из шкафчика рядом с душем и заворачиваю ее дрожащее тело в материал. Она дрожит то ли от сырости и холода, то ли от шока. Кеннеди выходит из душа с моей помощью, позволяя себе осмотреть меня с ног до головы. Я смотрю на себя и вижу, как вода капает с моей одежды на пол ванной комнаты. Раздеваюсь так быстро, как только могу и оборачиваю полотенце вокруг талии.

Взгляд Кеннеди скользит по моей груди. Что-то меняется под прозрачной синевой ее радужки. Хотя она все еще выглядит ошеломленной и дезориентированной, в ней появляется намек на раскованную девушку, которую я встретил в этой ванной всего несколько дней назад. Кеннеди осматривает мою грудь и ее дыхание становится поверхностным. Беззастенчиво пробегая взглядом по моему телу, она не спеша оценивает и впитывает каждый дюйм.

– Давай. – Я протягиваю ей руку, стараясь не улыбнуться, зная чертовски хорошо, о чем она только что думала.

Кеннеди крепко хватается за мою протянутую руку. Мы заходим в спальню и откидываю одеяло с ее кровати, помогая ей устроиться на мягком матрасе, прежде чем развернуться и направиться обратно в ванную.

– Куда ты? – шепот Кеннеди звучит так настойчиво, словно разлука со мной причиняет ей необратимую боль. Я солгу, если скажу, что не в восторге от чувства, что нужен ей.

– Детка, я просто заберу свой мобильный из ванной. Сейчас вернусь. Обещаю, – объясняю я, мягко улыбаясь ей.

Кеннеди садится прямо на кровати и вяло улыбается мне.

– Пожалуйста, останься со мной на ночь.

– А куда мне еще идти?

Я возвращаюсь в ванную, чтобы взять телефон. Прислоняюсь руками к туалетному столику, наклоняю голову, прежде чем посмотреть в зеркало. Я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с мыслями, прежде чем вернуться к Кеннеди.

Кеннеди уже спит. Она заслуживает этого. Я сажусь на край кровати, чтобы убрать мокрые волосы с ее лица, и провожу несколько минут, любуясь каждой черточкой и изгибом ее ангельского лица. У нее самый изящный нос, который я когда-либо видел. Он идеально ей подходит. Она так спокойна, когда спит. Я всегда хочу видеть ее такой.

Кеннеди вздрагивает во сне и начинает бормотать что-то себе под нос. Я не знаю, что она говорит, пока не наклоняюсь вперед и не слышу ее шепот: «Я не знаю почему, но думаю, что могу полюбить тебя». Так тихо, что я едва разбираю слова.

Изменения становятся рутиной. Я не хочу тревожить ее сон, но не знаю, что еще делать. Между нами что-то есть, может быть, так было всегда. Точно определить что – проблема. Когда она рядом, между нами возникает словно магнитное притяжение. Это как когда она входит в комнату, даже если я стою спиной, то все равно чувствую ее присутствие.

Возможно, я чувствую любовь, но как ты можешь быть уверен, что любишь кого-то? Все между нами произошло так быстро. Боюсь, что мы еще не готовы. Я не знаю, готов ли я, но когда смотрю на Кеннеди, у которой самое большое сердце и самая добрая душа, задаюсь вопросом, могу ли я любить ее? Я никогда не был влюблен. Любить Кеннеди будет легко.

Я осторожно перелезаю через маленькую фигурку Кеннеди, устраиваясь на кровати рядом с ней. Она подсознательно двигается ко мне, пока не оказывается полностью прижатой к изгибу моего тела. Ее тело кажется настроенным на мое, даже когда она спит. Ее дыхание полностью гармонирует с моим, и тогда я понимаю.

Ее тепло согревает мою кожу, заставляя мой голос ломаться, когда слова вылетают из моего рта, прежде чем разум может попытаться протестовать.

– Думаю, что смогу полюбить тебя в ответ, Кеннеди, – шепчу я ей в шею, молясь, чтобы, когда мы проснемся, все было не так страшно.

Глава 31

Кеннеди

Я чувствую едва уловимый запах его одеколона, когда медленно избавляюсь от дремоты. Как всегда это гипнотизирующий намек на сандаловое дерево с оттенками того, что можно описать только как Грэм. Я хочу помнить это утро, как он пахнет и как прижимается ко мне.

Грэма все еще успокаивающе обнимает меня за талию. Двигаюсь медленно, чтобы не разбудить его. Он заслуживает еще несколько часов сна после того, как позаботился обо мне прошлой ночью. Будь на его месте кто-то другой, я бы не возражала против дополнительного внимания и понимающих взглядов, но с ним чувствую себя иначе.

Я восхищаюсь парнем, который борется за меня, когда я не могу стоять самостоятельно. Когда чувствую свою слабость, он поддерживает и не позволяет мне не сломаться. В его объятиях безопасность, как будто он может остановить любую силу, которая пытается причинить мне вред. Я люблю Грэма несмотря на все его пороки, ошибки и его историю и не позволю парню, которым он был раньше, влиять на то, что чувствую в этот момент с ним.

Я сказала, что люблю Грэма?

– Я чувствую, как ты смотришь на меня, Кен, – обвиняюще говорит Грэм, все еще не открывая глаза.

Меня поймали, и он это знает. Я провожу тыльной стороной ладони по его щеке, оставляя ее на сильном подбородке, водя большим пальцем маленькие круги, ничего не говоря.

– Это приятно, – говорит он, резко распахивая глаза.

На моем лице быстро появляется легкая улыбка. Его выдает выражение глаз. Что-то не так. Я знаю, что его беспокоит по тому, как он в отчаянии сжимает рукой мое бедро и с силой закрывает глаза, словно пытаясь стереть воспоминание.

– Со мной все будет в порядке, Грэм, – подчеркиваю я, пытаясь хоть немного облегчить боль в его прекрасных глазах. Он не может отвести взгляд от синяков на моих запястьях, которые будут напоминать о прошлой ночи, пока не заживут.