Текст книги "Когда наши миры сталкиваются (ЛП)"

Автор книги: Линдси Илер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Закончив есть пиццу, мы выходим на парковку. Ну, я скорее ковыляю. Грэм оборачивается, чтобы посмотреть, не нужна ли мне помощь. Я качаю головой, что все в порядке. Крейг даже не потрудился сделать то же самое.

Я не могу больше сдерживаться и зеваю.

– Ты хочешь домой? – разочарованно спрашивает Крейг.

– Да. Извините. У меня просто много домашней работы. Хотя мне было весело, – вру я.

Соврать сейчас – правильно. Если я буду честной и скажу правду – получится некрасиво. Мне было неловко оттого, что сегодня вечером меня обнимал Крейг. Кажется, после того как я уснула в его кровати, Крейг ожидает что я буду более раскована. Тогда у него сложилось неправильное представление, потому что этого никогда не случится.

Грэм вмешивается, прежде чем Крейг успевает что-то сказать.

– На самом деле я собирался поговорить с тобой об этом, Кеннеди. Мне нужна помощь с нашим заданием по управлению, и подумал, что ты могла бы помочь мне с этим сегодня вечером, так как нам скоро его сдавать.

Не знаю, о чем он говорит, но я ему подыгрываю.

– Конечно, – отвечаю я и смотрю на Крейга. – Ничего, если я поеду с Грэмом? Тебе не придется везти меня домой, потому что он живет довольно близко.

Что я делаю? Зачем соглашаюсь с шарадой Грэма? Я смотрю на него, и вижу, как он пытается сдержать смех, который означает только одно. Он добился своего. Проклятие.

– Ты уверена? – спрашивает Крейг. Я не виню его. Все это кажется странным. На этой планете нет причин, по которым я должна возвращаться с Грэмом.

– Да, увидимся завтра в школе. Спасибо за сегодняшний вечер, – отвечаю я, приподнимаюсь на цыпочки и быстро целую Крейга в щеку. Поворачиваюсь к Грэму и смотрю на него, прежде чем направиться к пассажирскому сиденью его машины. Аманда открыто смотрит на меня, садясь в машину. Кажется, она надеялась, что ее ночь закончится по-другому. Она не единственная.

Никто из нас не произносит ни слова, пока Грэм поворачивает ключ зажигания, заводя машину. Парень опускает стекло и наклоняется, чтобы достать айпод из бардачка. Он так близко, что я чувствую запах его одеколона. Грэм бросает айпод мне на колени и велит выбрать песню. Есть что-то интимное в том, чтобы дать просмотреть кому-то свой плейлист. В списке воспроизведения много рока и хип-хопа. Большую часть песен я знаю, но некоторые мне незнакомы. Продолжаю двигаться вниз по списку и натыкаюсь на Кэти Перри.

– Ты большой поклонник Кэти Перри, да? – Я смотрю на него сквозь ресницы, сомневаясь, что он действительно слушает ее музыку. Она кажется слишком попсовой для его стиля.

– Я когда-то знал девушку, которая танцевала под ее песню «E.T», и после стал ее мгновенным фанатом. – Грэм сверкает своей фирменной ухмылкой, благодаря которой он переспал с половиной девчонок в школе.

– Знаешь, тогда был напряженный вечер для меня. Я до смерти боялась танцевать перед всеми.

– Ты казалась нервной, но уверенной в себе. Это трудно объяснить.

– Я видела тебя в зале, и в твоих глазах было удивление. Знаю, это глупо, но именно тогда я решила относиться к тебе по-другому, – выпаливаю, не понимая, что говорю.

Я знаю, что зашла далеко и сказала слишком много. Я старалась быть другом Грэма, но почему-то, когда он рядом, обо всем забываю. Мне следует злиться на него. Но, каждый раз, когда он сверкает этой ухмылкой, я превращаюсь в идиотку.

– Как ты относилась ко мне до этого? – в голосе Грэма слышится любопытство, в каждом его слове. Он задает вопрос, не отрывая глаз от дороги и сжимая руль.

– Честно говоря, я думала, что ты придурок. – Грэм смеется над моим признанием. – До меня доходили слухи о тебе, и, наверное, я верила большинству из них, но в твоих глазах всегда было что-то особенное. Я все еще вижу это иногда, – мой голос снижается до шепота. Я улыбаюсь, просто думая об этом. Мне должно быть неловко от своих слов, но это не так.

– В этом ты была права. Иногда я веду себя по-другому, – он делает паузу, прежде чем закончить свою мысль, – но только с тобой. – Я вижу, что он нервничает, как только слова слетают с его губ. То, как Грэм выпрямляется, то, как меняется его голос, выделяя произнесенные слова, как будто парень понимает, что сказал что-то не то.

Я быстро меняю тему. Не хочу идти по дороге, по которой мы шли с этим разговором.

– Значит, у тебя нет домашней работы, с которой тебе нужна помощь?

– Нет. Мне просто нужен был предлог, чтобы увести тебя от них, – честно отвечает он.

– Ну и что ты теперь со мной сделаешь? – слова вырываются прежде, чем я понимаю, как они, вероятно, звучат. Грэм закашливается, а я нервно смотрю в окно.

Грэм размышляет немного, пока продолжает ехать, пока наконец, не успокаивается после произнесенных мною слов. Он старается не смотреть на меня, пока я нервно жду, что будет дальше. С Грэмом я всегда чувствую себя непринужденно, даже когда он меня раздражает. Парень все еще заставляет колонию бабочек порхать в моем животе. Большинство девушек чувствуют то же самое рядом с такими парнями, как он. В них есть что-то такое, что притягивает тебя, как мотылька к огню. Вы знаете, что окажетесь в непосредственной опасности, но не возражаете. С такими парнями как Грэм ты ничего не боишься.

Грэм несколько раз смотрит на меня, потом на дорогу.

– Тебе нужно быть дома в определенное время?

– Мои родители навещают моего брата в Калифорнии, так что, полагаю, у меня нет комендантского часа, – говорю я ему, зная, что снова позволяю ему интерпретировать мои слова так, как он захочет.

– Хочешь поехать куда-нибудь и поговорить?

Этот вопрос ставит меня в тупик. Известно, что Грэм немного... распутный, хотя это не лучшее слово чтобы его описать. Я не знаю, о чем мы будет разговаривать. Это не то предложение, которого я от него жду.

– С удовольствием, – искренне отвечаю я.

Нет никакого способа узнать, как все закончится. Все наши недавние разговоры до сих пор ничем хорошим не заканчивались. Грэм один из немногих людей, которым удается выбить меня из колеи и кажется я действую на него точно так же.

Глава 20

Грэм

Я не знаю, куда поехать. Куда можно отправиться с девушкой, которую едва знаешь? Каким-то образом нам с Кеннеди все же удалось сформировать связь, через все несчастья. Это не имеет никакого смысла, но связь все же есть.

Некоторое время катаюсь по городу. Не думаю, что мы с Кеннеди знаем, куда направляемся, пока не сворачиваем на подъездную дорожку к ее дому. О том, чтобы отвезти ее к себе домой, не может быть и речи. Мой отец сейчас в своем обычном пьяном оцепенении. Он только сегодня вернулся из командировки. У него стресс, а в таком состоянии он, как правило, не может удержаться подальше от бутылки.

– Мы возвращаемся ко мне? – спрашивает Кеннеди, глядя в окно с испуганным блеском в глазах.

– Все в порядке? Просто... я пока не хочу возвращаться домой, – объясняю я.

Девушка нервно кивает. Я подбегаю к ней, чтобы помочь с костылями.

– Они так неудобны, – Кеннеди говорит себе под нос, пока направляется к своей входной двери, вставляя ключ и распахивая стальную дверь.

– Я покажу тебе фокус, – указываю я в сторону кухни, следуя за ней. – Мне нужны только два полотенца и клейкая лента.

Девушка выдвигает ящик, полный разных полотенец. Я наклоняюсь, чтобы взять парочку и когда оборачиваюсь, мне кажется, что Кеннеди пялится на мою задницу.

– Клейкая лента должна быть в боковом ящике. – Она указывает на длинный ящик рядом с холодильником, быстро поворачивается к островку с румянцем на щеках от того, что ее поймали. Мне так и хочется поддразнить ее насчет этого.

Кеннеди забирается на один из кухонных табуретов у барной стойки, пока я заворачиваю костыль в кухонные полотенца, закрепляя ткань лентой.

– Вот, попробуй сейчас, – протягиваю костыли Кеннеди.

Она забирает их у меня. Обогнув кухонный стол, она поворачивается ко мне с улыбкой на лице.

– О боже, – восхищается девушка, продолжая идти. – Откуда ты знаешь, что делать?

– Я парень, и когда-то был маленьким мальчиком, который думал, что он Бэтмен. У меня было достаточно времени, чтобы освоить это устройство для пыток. – Мне нравится, что Кеннеди расслабилась и разговаривает непринужденно.

– Спасибо, это сделает мою жизнь намного проще.

– Это самое меньшее, что я могу сделать. – Как только эти слова слетают с моих губ, я тут же сожалею о них.

Самое смешное в словах то, что, как только их озвучишь, то уже невозможно забрать их обратно. Кеннеди понимает, на что я намекаю, и проходит мимо меня, направляясь в свою спальню, не сказав мне больше ни слова.

Я помню, как в первый раз, когда пришел сюда, мы провели там всю ночь, и мне удалось извиниться, хотя думал, что это ничего не исправит. Выражение ее лица напомнило мне о той ночи. Начинаю думать, что ей не нужны мои извинения. Каждый раз, когда я делаю попытку, она становится угрюмой и расстраивается.

Комната Кеннеди пуста. Дверь ее ванной плотно закрыта, внизу видна полоска света. Мне вдруг становится неловко от того, что я стою в ее комнате. Пытаться быть другом Кеннеди становится невозможным. Начинаю думать, что в этом весь смысл.

– Ты ведь знаешь, что можешь снять обувь и устроиться поудобнее, верно? – Кеннеди выходит из ванной в спортивных штанах с розовой надписью на заднице и майке. У нее потрясающая фигура. Она худенькая, а по изгибам ее тела сразу видно, чем она занимается. Вы не можете винить меня за оглядывание. Невозможно не заметить все это.

– Не был уверен, что ты хочешь, чтобы я остался после того, как ты на меня набросилась, – говорю я, притворяясь обиженным ее реакцией.

Кеннеди смотрит на меня, наклоняясь, чтобы взять бутылку лосьона с прикроватной тумбочки. Она сжимает бутылку, выдавливая небольшое количество средства себе на руку. Замираю, когда она втирает лосьон в ладони и руки и чувствую запах кокоса с того места, где стою.

Кеннеди размышляет над моими словами, затем садится на свою кровать и хлопает по месту рядом с ней, поощряя меня к действию.

– Извини за это. Просто...

– Просто что? – Я сажусь, поворачиваясь так, чтобы смотреть ей в глаза.

– Могу я быть с тобой честной?

– Ты не сдерживалась до этого, – подавляю смех.

Кеннеди придвигается ближе ко мне. Не знаю, намеренно это или нет, но решаю не двигаться. Ее нога касается моей, и когда девушка поворачивается, чтобы посмотреть на меня, не могу не заметить, как мы близки. Стоит мне наклониться вперед на дюйм или два, и я смогу коснуться ее губ.

– Ты бы мне не понравился, но... – она замолкает, сосредотачиваясь на вращении простого серебряного кольца на ее правом безымянном пальце. Ее длинные волосы падают на лицо, закрывая мне обзор. Инстинктивно, убираю прядь ей за ухо, не оставляя ей выбора, кроме как смотреть на меня. Кеннеди сглатывает достаточно сильно, чтобы это стало очевидно. – Все инстинкты и разумные доводы говорит мне бежать в противоположном от тебя направлении, но я верю, что то, что я тогда сказала – правда. Я думаю, что в тебе есть что-то большее, чем ты показываешь.

– Тебе следует прислушаться к себе, понимаешь? Беги в противоположном от меня направлении. Я плохой парень. Я не тот, на кого ты должна тратить свое время, – умоляю я ее и надеюсь, что, в конце концов, она меня не послушает. Девушка пытается протестовать, но я перебиваю ее прежде, чем она успевает что-то сказать. – Кеннеди, перестань меня оправдывать. Я сбил тебя машиной. Я был слишком пьян и слишком глуп, чтобы думать, что может случиться что-то плохое. Ты говоришь такие вещи, а ведь я на самом деле тот парень, каким меня все считают. Ни больше ни меньше. Я не тот парень, за которого ты меня принимаешь.

Кеннеди встает с кровати прямо передо мной, уперев руки в бока.

– Хорошо, если это правда, тогда почему ты здесь? – спорит она снова.

Я провожу рукой по лицу и шее, глядя на нее. Кеннеди делает еще один шаг ко мне и останавливается между моих раздвинутых ног.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я в попытке затормозить.

– Я имею в виду, если ты тот осел, за которого себя выдаешь, то почему ты сейчас здесь со мной? Почему ты все время пытаешься поговорить со мной? Почему ты оторвал меня от своего друга Крейга, чтобы поговорить? И не думай, что я не заметила, как ты скрипел зубами, когда Крейг пытался погладить мое бедро. Я видела тебя, поэтому спрошу еще раз. Почему ты здесь?

Кеннеди неглубоко дышит, а я наблюдаю за каждым ее вдохом и выдохом. Может, это и отвлекает, но это доказательство того, что она жива, что я не убил ее той ночью. Это значит, что она все еще способна удивить меня своей уверенностью. Кеннеди только что вызвала меня на ревность. Кто-нибудь это пропустил?

– Ты слишком хороша для любого из нас, Кеннеди! – Я чувствую себя уязвимым, глядя на нее. – Ты это хочешь услышать? Мне не нравится, как они на тебя смотрят, потому что я знаю, что они за парни. Причина, по которой я здесь, заключается в том, что…

– Что... – Кеннеди гораздо ниже меня ростом, и ей приходится смотреть на меня из-под густых черных ресниц.

Я ошеломлен ее уверенностью, когда она в отчаянии упирает руки на бедра.

– Потому что в ту ночь, когда ты танцевала, в ту ночь, когда я сбил тебя, ты пленила меня, ясно? Ты выглядела уязвимой. Я был в восторге, и поверь мне, я знаю, как банально это звучит, особенно от кого-то вроде меня, но я задавался вопросом, позволит ли кто-нибудь когда-нибудь мне быть таким уязвимым перед ним. Ты, казалось, оставила все на той сцене, и я завидовал тебе, потому что иногда мне кажется, что я просто разыгрываю спектакль, – объясняю я, чувствуя смесь гнева и восхищения тем, как себя чувствую. – Когда я увидел тебя ночью на дороге, у меня едва не остановилось сердце. Я боялся, что никогда не узнаю ту девушку, которая танцевала на сцене так, словно от этого зависела ее жизнь. Я знаю, что не заслуживаю права узнать тебя, но я бы хотел.

Кеннеди все еще стоит передо мной, пытаясь сохранить равновесие. Она облизывает губы, отвлекая меня. Ее глаза блестят от сдерживаемых слов. Мне не нравится, что я сделал эти слезы реальностью.

– Ты имеешь в виду все это? Все, что ты только что сказал... Это правда? – Она спрашивает с легкой улыбкой, заставляя меня думать, что ее слезы на самом деле хорошая, а не плохая вещь.

– Искренне... да.

Кеннеди в отчаянии вскидывает руки.

– Именно это я и имею в виду! Ты утверждаешь, что относишься к девушкам, как к мусору и не заботишься ни о ком, кроме себя, но сейчас сидишь здесь передо мной и говоришь подобное. Я думаю, что ты именно тот, за кого я тебя принимаю, я просто боюсь, что ты никогда не увидишь себя таким, каким тебя вижу я, – признается Кеннеди. Она слегка наклоняется и мне хочется поцеловать ее, но знаю, что это только все усложнит.

– Так что же нам остается? – спрашиваю я, не зная, чего она хочет.

– Помоги мне добраться до кровати.

– Ты двигаешься очень быстро, Кеннеди. Не знаю, смогу ли я за тобой угнаться.

Девушка шлепает меня по груди, и я хватаю ее за талию. Дрожь пробегает по ее телу, когда я помогаю ей опуститься на кровать.

– Очень смешно, но мы оба знаем, что я не из таких девушек. – Кеннеди вытягивает ноги на кровати и смотрит на меня, а я стою там, где она меня оставила.

– Тогда что ты делаешь с Крейгом? – спрашиваю я, надеясь, что она не станет делиться грязными подробностями. Признаю, я очень ревную, что Кеннеди дарит ему даже секунду своего времени.

– Что ты делаешь с Амандой? – Кеннеди вопросительно смотрит на меня.

Я не имею права спрашивать о ее личной жизни. Она ставит меня на место.

– Туше, но прошел слух, что ты спала в его комнате. Для всех это означает только одно. Мне хочется услышать правду от тебя, а не верить тому, что говорят другие. Я знаю, что слухи не всегда бывают правдой.

– Ты слышал, что я спала в его комнате? – Кеннеди выглядит подавленной и смущенной и сосредотачивает внимание на своих руках, а не на мне.

– Он парень. Новости распространяются быстро. – Я скидываю обувь и сажусь на край кровати, прислонившись спиной к стене. Наши ноги случайно соприкасаются. Ни один из нас не делает попытки отодвинуться от прикосновения другого, как бы незначителен ни был этот жест.

– Я слишком много выпила, чтобы уйти, а Вайолет была с Дэном. Крейг заявил, что ему неудобно оставлять меня внизу с другими парнями, поэтому он привел меня в свою комнату. Знаю, это звучит наивно с моей стороны, но мне кажется, он хотел как лучше, – объясняет Кеннеди то, что помнит. – Мы целовались, но больше ничего не произошло. – Я испускаю громкий раздраженный вздох из-за ее невежества. – Ты мне не веришь? – Кеннеди открыто надувает губы.

– О нет, малышка, тебе я верю. Я не верю, что Крейг не пробовал ничего другого, – Я наблюдаю, как выражение ее лица меняется от недоверия к признанию. Я правда только что назвал ее малышкой? Может, она не заметила.

– Я не знаю, как он ведет себя с другими девушками, но могу заверить тебя, что он был джентльменом. – Кеннеди оглядывает комнату, пытаясь отвлечься. Я киваю в ответ, и Кеннеди меняет тему. – Не думаю, что мы пришли сюда говорить о Крейге. Расскажи мне что-нибудь, что угодно.

– Что ты хочешь узнать? – Я улыбаюсь ее вопросу, а Кеннеди терпеливо наблюдает за мной. Со мной не так-то просто разговаривать. Она скоро это узнает.

– Расскажи о своей семье, – невинно предлагает Кеннеди.

Я тут же замираю. Теперь уже я избегаю зрительного контакта. Сажусь, затем поднимаюсь с кровати.

– Что угодно, только не это, – оглядываюсь я на нее и вижу в ее глазах беспокойство.

Для меня это слишком личное.

Глава 21

Кеннеди

Грэм расхаживает по моей спальне, разглядывая все, что попадается ему на глаза, кроме меня. Теперь я знаю, что он чувствует, когда я избегаю его взгляда любой ценой. Он явно по какой-то причине сторонится моей части комнаты. Я просто не знаю, по какой. Наблюдая, как он берет в руки рамки с фотографиями, пробегая глазами по снимкам моей семьи, меня и Вайолет, думаю о том, как тяжело ему все скрывать. Он ставит рамки на их законное место и когда обращает на меня свое внимание, мне за него страшно. Его глаза кажутся пустыми.

Грэм кажется типичным американским мальчиком, который живет идеальной жизнью. Он красив и талантлив, происходит из уважаемой семьи в обществе, настолько состоятельной, что это за пределами понимания. Это заставляет его казаться безразличным ко всему, как будто наши повседневные заботы никогда его не касаются.

– Ты в порядке? – я спрашиваю его, обеспокоенная выражением его глаз. У него есть история, скрытая за идеальным фасадом, что заставляет меня хотеть знать все, что он готов мне рассказать.

– Из всего, о чем ты могла меня спросить, ты выбрала мою семью. – Грэм качает головой, как будто пытается стереть ужасный кошмар, как будто мысль о том, чтобы даже описать его семью, пробивает зияющую дыру в его идеальном мире.

– Ты не обязан говорить мне то, чего не хочешь. Я просто предположила, что это достаточно простой вопрос.

– В моей семье нет ничего простого, Кен. – На его лице появляется болезненная улыбка, прежде чем он продолжает. – Я хочу быть тем парнем, которым ты меня считаешь, и быть в состоянии объяснить тебе все это, но я не знаю как. Моя семья сложная, и мне бы хотелось избежать разговора о ней, если позволишь. Я никому о них не рассказываю.

Я протягиваю руку, и Грэм идет мне навстречу. Он хватает мою протянутую руку и садится на край кровати рядом со мной. Я не отпускаю свою легкую хватку, и он не возражает, продолжая смотреть на наши переплетенные пальцы. Это чуждо нам обоим.

– Грэм, посмотри на меня, – прошу я. Он поднимает голову и смотрит мне в глаза. – Не считай себя обязанным мне что-либо говорить. Я хочу знать только то, что ты хочешь, чтобы я знала. Мне будет этого достаточно.

– Я хочу быть честным с тобой.

Грэм говорит тихо, как будто кто-то может подслушать наш разговор. Он начинает выводить большим пальцем маленькие кружочки по моей ладони. От ощущения его кожи по телу пробегает дрожь, дыхание учащается. Никто никогда не прикасался ко мне так, как он.

– Я ценю это и не жду от тебя что ты расскажешь мне все прямо сейчас. Это не значит, что это должно произойти сегодня. Тебе не нужно говорить со мной о них. Мы все равно будем друзьями.

Грэм встает, вытаскивая руку из моей ладони. Как только лишаюсь тепла его прикосновения чувствую, что чего-то не хватает.

– Думаю, мне лучше уйти. Уже без четверти полночь, – говорит он.

Я провожаю его из комнаты через темный дом. Не хочу, чтобы он уходил, но знаю, что ему что-то нужно, и быть рядом со мной – это не то. Мы молчим, когда он выходит за дверь. Я хочу позвать его, но что-то не дает мне это сделать.

Я не знаю как с ним разговаривать. Он замер, когда я спросила о его семье. В животе все сжимается, когда думаю о нашем сегодняшнем разговоре. Я стараюсь изо всех сил отогнать это ужасное чувство, запираю дверь и иду в свою комнату, думая о том, почему Грэм расстроился из-за такого простого вопроса.

Теперь, когда Грэма нет, дом кажется пустым. Странно находится дома без родителей. Единственный раз они оставили меня одну, тогда еще мой брат здесь. Они уехали на выходные, и все это время я болталась, работая над докладом по истории, в то время как мой брат переспал со своей девушкой в постели наших родителей. Нет ничего удивительного в том, что они доверились мне и оставили на неделю одну дома. Я никогда раньше не попадала в настоящие неприятности.

Просматриваю свою огромную коллекцию фильмов на большой книжной полке. Хочу посмотреть непристойную комедию после странного разговора с Грэмом. Знаю, что уснуть сегодня будет не так-то просто. Прежде чем лечь в постель, снимаю спортивные штаны и надеваю шорты. Засыпаю как раз в тот момент, когда герои фильма просыпаются после ночной вечеринки. Меня будит стук в окно. Естественно, начинается паника. По телу пробегает волна мурашек и я забираюсь под одеяло. В моей извращенной болезненной голове вертятся мысли, что кто-то собирается вломиться и убить меня. Это имеет смысл, верно? Конечно, настоящий убийца не стал бы стучать в ваше окно, прежде чем выбить стекло. Мне нужно перестать смотреть криминальные новости с моим отцом. Я слишком нервная, чтобы справляться с подобными шоу.

Сбрасываю одеяло с головы, гадая, не померещился ли мне шум. Тук, тук, тук. Определенно стук в мое окно. Стук больше не повторяется пока я тихо сижу на кровати. Может мне приснилось? Понимаю, что это не так, когда слышу звонок в дверь. Я мгновенно подпрыгиваю от звука, который разносится по всему дому, пробираясь по коридору в мою спальню. Хватаю костыли и медленно иду к парадному входу. Может, это миссис Гаррисон из соседнего дома. Она любит паниковать по любому поводу и часто просит моего отца посмотреть не вломился ли кто в ее дом. Я включаю свет на крыльце и вижу, как Грэм пинает коврик, глядя себе под ноги. Макушка его темных волос освещена лампой на крыльце. Это все, что я могу разглядеть через маленькое окошко, за которым я прячусь за дверью.

Распахиваю дверь, боясь того, что ждет меня по ту сторону.

– Что ты здесь делаешь, Грэм? – спрашиваю я с явным страхом в голосе.

Парень смотрит себе под ноги, отказываясь смотреть на меня, пока я говорю.

– Я... уф ... – Грэм наконец поднимает на меня глаза и по его взгляду я понимаю почему он избегал смотреть на меня. – Я не знал, куда еще пойти, поэтому сел в машину и оказался здесь. Мне не следовало приходить. Извини. – Он собирается отвернуться.

Я тянусь к нему, хватаю за руку и втаскиваю в дом, подталкивая к диванам в гостиной. Парень садится на диванчик лицом вперед и смотрит на стену, где висят наши семейные фотографии. Я бросаю костыли на пол рядом с диваном, решая плюхнуться рядом с ним, прежде чем включить настольную лампу.

– Грэм, пожалуйста, посмотри на меня! – шепчу я и наклоняюсь вперед, чтобы лучше рассмотреть его.

– Мне так неловко. Приехать сюда было не очень хорошей идеей, но я не знал, куда еще пойти. Никто об этом не знает. – Парень смотрит на меня, и я вижу, чего он стыдится. Правый глаз покрывает огромный синяк и каскадом стекает по щеке. Поднимаю руку и провожу пальцами по фиолетовым краям. Грэм не уклоняется от моих прикосновений, явно не желая лишний раз смущать меня. Он только вздрагивает при первом прикосновении.

– Скажи мне, что случилось. – Я поворачиваюсь к нему лицом и хватаю его за руку.

Не могу сказать, почему прикасаюсь к нему, это просто кажется естественным и правильным. Пугает, как легко мне рядом с Грэмом, хотя я едва его знаю. Выражение лица Грэма, когда он поворачивается ко мне, заставляет внутри меня все перевернуться. Он выглядит так непривычно. Я бы сделала все что угодно лишь бы не видеть такое выражение его глаз. Они пусты, лишены каких-либо эмоций. В них нет жизни, и все, что мне хочется сделать – это вернуть знакомый блеск, который я впервые увидела на первом курсе.

– Мой отец – вот что случилось. – Грэм отворачивается от меня, пытаясь скрыть слезу, скатывающуюся по его щеке.

Знаю, он не хочет, чтобы я видела его таким, но хранить секреты слишком поздно. Сердце разрывается на миллион кусочков, когда я смотрю на его дрожащие руки. Понятия не имею что сделать, чтобы помочь. Я держу его за правую руку, а он поднимает левую, чтобы вытереть непрошеные слезы. Мы сидим на родительском диване, кажется, целый час, и не произносим ни слова. Грэм избегает смотреть на меня, я же чувствую удовлетворение, сидя с ним в тишине. В словах нет необходимости. Не знаю, когда это произошло, но просто быть рядом с ним заставляет меня чувствовать, что я делаю что-то стоящее. Думаю, что это как раз то, что ему нужно – немного тишины и понимания.

В небе за окном ярко сияют звезды. Уже поздно. Я встаю с дивана, крепко держа его за руку и тяну за собой. Грэм смущенно косится в мою сторону, но повинуется моему молчаливому приказу. Подпрыгивая на здоровой ноге, хватаю костыли и веду Грэма в спальню.

– Что ты делаешь? – голос Грэма хриплый от молчания, в его горле явно образовался комок.

Я откидываю одеяло с кровати.

– Не знаю как ты, а я иду спать. Залезай, – уверенно требую я.

– Что прости? – Грэм в замешательстве издает смешок.

– Тебе нужны спортивные штаны или что-то еще? Уверена, что мой брат оставил некоторые свои вещи. – Я наблюдаю, как на его лице появляется осознание.

– Я могу спать в одежде. – Грэм скидывает ботинки и снимает куртку, не сводя с меня растерянного взгляда. Он впивается в меня взглядом, его зрачки расширяются по мере того, как он останавливается на моих голых ногах. Я забыла, что переоделась.

Чтобы показать, что говорю серьезно, улыбаюсь ему.

– Ты обычно спишь в одежде? – Парень качает головой. – Хорошо, тогда в чем ты спишь? – пристально смотрю на него в ожидании ответа.

– В боксерах. – Грэм озорно улыбается, почти заставляя меня чувствовать неловкость.

– Тогда ладно. – Я забираюсь в кровать и выключаю ночник. – Я пойду на это. Моя ванная прямо за этой дверью, и если тебе нужно почистить зубы, уверена, что в ящике найдется новая щетка.

В комнате воцаряется тишина. Грэм стоит все на том же месте.

– Ты хочешь, чтобы я остался здесь... с тобой, в твоей постели? – Слышу улыбку в его словах, когда он говорит.

Каков мой ответ? Я не знаю, как ответить на его вопрос. Я хочу, чтобы он остался со мной или все дело в том, что его отец сделал с ним? Это сложный вопрос, который я пока не готова исследовать.

– Ты можешь остаться со мной, Грэм, если хочешь. Ты более чем желанный гость здесь, – По крайней мере, это правда.

– Я могу спать на диване, – предлагает он.

– Если я попрошу тебя спать на диване, ты не будешь жаловаться? – спрашиваю я, уже зная ответ.

– Конечно. Я не хочу доставлять тебе неудобства.

– В тебе есть парень, о котором я тебе все время говорю, – улыбаюсь я ему, хотя в комнате слишком темно, чтобы он мог увидеть мою улыбку. – Иди, почисти зубы и ложись спать. Уже поздно.

Я вижу, как в ванной вспыхивает свет, и слышу, как открываются и закрываются ящики туалетного столика. Некоторое время слышится шум воды, потом все затихает. Грэм выключает свет, закрывая за собой дверь. В моей постели еще никогда не проводил ночь парень. Теперь я нервничаю, часто дыша. Возможно, это ошибка.

Чувствую Грэма прежде, чем слышу его. Он опирается рукой на матрас рядом с моей грудью, и прежде, чем успеваю отдышаться, парень оказывается рядом мной. Уверена, что его движения были быстрее, чем мне кажется. Его дыхание скользит по моей шее, когда он наклоняется ко мне. Нога Грэма касается моей, когда он устраивается рядом со мной. Как и раньше, я не уклоняюсь от его прикосновений.

– Кеннеди? – шепчет Грэм. Я поворачиваюсь к нему лицом, хотя и не вижу его.

– Да, – шепчу я, все еще пытаясь контролировать дыхание.

Этот парень заставляет меня нервничать. Мне хочется быть ближе к нему, но не уверена, что готова к этому. Я использую шанс, чтобы бросить вызов всем моим рассуждениям, и протягиваю руку, чтобы коснуться его разбитого лица.

Грэм вздыхает, когда моя рука скользит по его лицу к подбородку и по его телу пробегает дрожь. Я произвожу на него такое же впечатление, как и он на меня.

– Спасибо, что не стала задавать вопросов. Я просто не готов говорить об этом, – говорит он тихо.

– Ты в порядке. Просто поспи немного. – Я отказываюсь отворачиваться от него.

Не знаю, который час, но мне трудно заснуть. Беспокойство о парне, лежащем рядом со мной в моей кровати, должно быть изнурительным, но я ловлю себя на том, что слушаю его дыхание, ожидая намека на то, что Грэм уснул.

Поворачиваюсь и смотрю на часы, чтобы увидеть, что уже три часа ночи. Через пару часов сработает будильник. Я не готова столкнуться с ним утром и осторожно отодвигаюсь от Грэма. В ответ он обнимает меня за талию и притягивает к себе, прижимая мою спину к своей обнаженной груди. Парень обхватывает ладонью мою руку. Думая, что он спит, я делаю еще одну попытку отодвинуться от Грэма, но он усиливает хватку вокруг моей талии, снова притягивая к своей груди.

– Поспи немного, Кеннеди. Постарайтесь не думать слишком много. Я слышу, как в твоей хорошенькой головке шевелятся мысли, – шепчет он мне на ухо. Грэм так близко, что я чувствую его глубокое дыхание на своей шее. Крайне удивляюсь тем, насколько мне комфортно в его объятиях.

Я так и не смогла заснуть. Хотя пыталась. Грэм прав, до самого утра в голове роились сотни мыслей. Сквозь прозрачные занавески стал пробиваться рассвет. Стараюсь двигаться как можно меньше, боясь разбудить спящего Грэма, что почти невозможно. Его рука все еще обвивает мою талию. Я поворачиваюсь к нему лицом так медленно, как только возможно. Тайком восхищаюсь им, пока он спит. Внезапно парень распахивает глаза. Никогда раньше еще не смотрела на него с такого близкого расстояния. Бронзово-золотой оттенок его глаз, когда в них отражается свет восходящего солнца, завораживает. Как и прошлой ночью, я протягиваю руку и нежно провожу по контуру синяка, который портит его прекрасное лицо неоправданным несовершенством.