Текст книги "Миф о Юпитере"

Автор книги: Линдсей Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

XXII

–Луций Петроний!

–Майя Фавония.

–Ты не пошлешь меня куда подальше?

«А это поможет?» – сухо спросил Петро. Майя стояла, глядя в мою сторону. Мне пришлось присесть. К счастью, я был невысоким. «Майя, ты здесь в опасности».

«Зачем? Что ты делаешь?» Это было типично для моей сестры: резко, прямолинейно, с наглым любопытством. Отчасти это было связано с материнством, хотя она всегда была прямолинейной.

–Я работаю.

– Ах да, но я уверен, что у мстителей нет юрисдикции в провинциях!

«Точно!» – резко перебил Петро. «Заткнись. Я здесь не для всех. Никто не должен знать».

Майя понизила голос, но не собиралась сдаваться.

–Итак, они вас сюда послали?

«Не спрашивай». Его миссия была официальной. Надо же, этот негодяй всё это умолчал! Я услышал, как вздохнул, скорее рассерженный, чем удивлённый.

– Ну, меня это не интересует. Мне нужно с тобой поговорить.

Тогда Петроний изменил тон. Он заговорил быстро, тихим, печальным голосом.

– Расслабься. Не обязательно мне рассказывать. Я знаю про девчонок.

Я был так близко, что чувствовал напряжение Майи. Это было ничто по сравнению с эмоциями, которые я ощутил в Петронии. По улице шёл сосед.

«Сядь», – процедил Петро сквозь зубы, несомненно, думая, что Майя, стоя перед ним в волнении, привлекает к себе внимание. Мне показалось, что я услышал скрип ножек скамейки. Она выполнила его приказ.

Когда мужчина прошел мимо, Майя спросила:

«Как давно ты знаешь?» Акустика изменилась. Мне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать, что он говорит.

Теперь, когда всё стало известно, она выглядела ещё более растерянной. Вы получили письмо?

–Нет, мне сказали.

–Марко тебя нашел?

«Я видел его раньше, – запинаясь, сказал Петроний. – Я не дал ему шанса. Наверное, поэтому он меня и искал».

– Мы все это делали! Так кто тебе сказал?

Петро издал тихий звук, почти смех.

–Два маленьких мальчика.

«О нет! Ты же не о моём говоришь?» – Майя была зла и смущена. Я не удивился. Её дети очень переживали, где их герой; они слышали о трагедии; они были общительной группой, всегда готовой действовать самостоятельно. Петроний молчал. Наконец, Майя с сожалением сказала: «А я же им говорила не беспокоить тебя! Ох… мне так жаль!»

«Они застали меня врасплох...» Петроний казался отстраненным, когда начал говорить, как это делают люди, страдающие от боли,

Необходимость рассказать, как он узнал ужасную новость. Я увидел Мано. Он сидел на камне у обочины, вид у него был подавленный. Анко, должно быть, отошёл от него и увидел меня…

–Анко? Анко тебе рассказал?

Голос Петро смягчился, хотя и ненамного.

Прежде чем я успел крикнуть ему, чтобы он убирался, он подбежал. Я подумал, что он рад меня видеть. Поэтому, когда он сел на скамейку, я обнял его. Он встал и прошептал мне на ухо.

Майя слегка поперхнулась. Я и сам был расстроен. Анко было всего шесть лет. И Петроний, должно быть, понятия не имел, что его ждёт.

– Вам не следовало узнавать об этом от детей.

«Ну и что?» – взревел Петро. «Две мои дочери мертвы!»

Я должен был знать.

Майя дала волю гневу. Она, как и я, должно быть, была обеспокоена тем, что выпалил Анко, потому что постаралась как следует рассказать Петронию подробности.

«Ну, именно так. Вы потеряли двоих; эти дураки не сказали нам, каких именно. Люди пытаются выяснить, чтобы потом вам сказать. Ветрянка. Полагаю, это случилось вскоре после того, как вы уехали из Италии. В письме об этом не говорилось».

«Должно быть, я заразился, когда прощался с ними. И заразил твоих детей», – признался Петроний. «Я чувствую себя виноватым…»

–Они выжили.

«Я тоже». Он не из тех, кто говорит, что хотел бы умереть, но это прозвучало довольно правдоподобно. «Так что, наверное, мне придётся с этим жить!»

«Ты справишься, Лусио. Но поверь мне, это тяжело». Моя сестра, которая, как и большинство матерей, видела смерть ребёнка, говорила с горечью. Повисло молчание, а затем Майя повторила: «Мне жаль мальчиков».

«Это не имело значения». Петрония не интересовали его извинения.

Анко рассказал мне, потом подошел Марио, и они сели рядом со мной, по одному с каждой стороны, и так и остались сидеть, молча. – Через несколько мгновений он добавил, заставляя себя проявить немного доброты в голосе –: А теперь ты сидишь рядом со мной и молчишь.

– Я потеряла первого ребёнка. Я знаю, что больше ничего не могу для тебя сделать.

«Нет». Он редко видел Петрония таким подавленным. «Ничего».

Наступило довольно долгое молчание.

«Ты хочешь, чтобы я ушла?» – спросила его Майя.

«Ты уже хочешь уйти?» Судя по его враждебному тону, я догадался, что Петро сгорбился, не шевелясь, мрачно глядя перед собой. Я понятия не имел, что делает Майя. Я никогда не видел, чтобы моя сестра утешала скорбящих. Особенно того, кого она, хотя бы ненадолго, взяла к себе в постель.

Это уже не казалось актуальным, и всё же она продолжала свои поиски. Это была старая беда Дидия: она чувствовала себя ответственной.

«Я должен выполнить это задание, – объяснил Петро вежливым тоном, который ничего не значил. – Лучше закончу его раз и навсегда. Мне больше ничего не остаётся делать».

«У тебя ещё одна дочь!» – резко воскликнула Майя. «И есть ещё Сильвия».

«Ах, Сильвия!» – голос Петро обрёл новое звучание. Наконец-то он проявил хоть какие-то эмоции, хотя было непонятно, было ли его скорбный тон размышлением о бывшей жене, о себе самом или даже о судьбе. «Думаю, она хочет, чтобы мы снова были вместе. Я уже заметил это, когда увидел её в Остии. Её парень – неудачник, а теперь…» – выпалил он и тут же осекся. «Теперь нам нужно утешать дочь».

«И чего же ты хочешь?» – спокойно спросила Майя.

«Я не могу! Это в прошлом». Он знал, сколько мужчин твёрдо стояли на этой позиции, но их переубедили. Боль и совесть сговорились, чтобы поймать его в ловушку. Заплаканное лицо его выжившей дочери будет преследовать его.

«Так что Сильвия проиграла во всех отношениях». Я был удивлён, насколько беспристрастна моя сестра. Ведь именно она напомнила ему, что Аррия Сильвия нуждается в нём.

«Ты считаешь, что мне следует это сделать?» – резко спросил Петроний.

– Я не скажу тебе, что я думаю. Решать тебе. Но…

Майе пришлось добавить: не совершайте ошибку только потому, что чувствуете себя виноватым.

Петроний тихонько фыркнул в ответ. Если это поможет ему принять решение, он не станет раскрывать свои мысли. Он всегда был очень скрытен в своей личной жизни. Когда мы делили палатку в…

Были вещи, которые он не мог от меня скрыть, но с тех пор мне приходилось догадываться. Он держал все свои чувства при себе, полагая, что, не давая им волю, он поможет. Возможно, именно такое отношение и было причиной многих проблем, когда он жил с Аррией Сильвией.

Майя, должно быть, чувствовала, что сделала всё, что могла. Я услышала движение. Должно быть, она снова встала.

«Я ухожу». Он ничего не сказал. «Будьте осторожны».

Петроний остался стоять на скамейке как вкопанный, но ему следовало бы поднять глаза.

«Ну, Майя Фавония! Я понимаю детей. Но ты... зачем ты пришла?»

–Ох… Ну, ты же меня знаешь!

Раздался еще один короткий рев вынужденной радости.

«Нет, – твёрдо ответил Петроний, – я тебя не знаю. И ты прекрасно знаешь, что я хотел… но теперь всё в прошлом, не так ли?»

Моя сестра ушла.

Когда Петроний резко вскочил и пошел в баню, я тоже приготовился уходить.

Я бы пошла за ним. Он страдал. Но моё присутствие там было бы слишком сложно объяснить. Я никогда не хотела, чтобы он был с моей сестрой, а она – с ним, но сцена, которую я только что услышала, встревожила меня.

Пока он стоял там в нерешительности, вмешался третий человек.

«Пожалуйста!» – внезапный, приглушенный шёпот, который я чуть не пропустил.

«Пожалуйста, Фалько!» – Мне не хотелось вмешиваться. В любом случае, когда слышишь своё имя там, где меньше всего ожидаешь, это всегда вызывает реакцию.

Я вышел на улицу и посмотрел вверх. Над собой, в окне этой свалки под названием «Старуха-соседка», я увидел бледное лицо Альбии. Ей не нужно было объяснять, что у неё серьёзные проблемы. И она умоляла меня помочь ей от них избавиться.

И тут я почувствовала себя в ловушке. Я никогда не слышала, чтобы Альбия говорила. Она, несомненно, была напугана. В тот день я выгнала её на улицу.

Елена Юстина обещала убежище, но я снова подверг эту девушку опасности. Другого выбора не было. Мне пришлось войти.

Мне пришлось искать её в этом тёмном и мрачном доме. Старое несчастье семьи Дидио снова настигло меня. Альбия была на моей ответственности.

XXIII

Едва переступив порог, я понял, что это за дом. Прихожая всё ещё была пуста. Маленький, потёртый столик, подпиравший открытую дверь, преграждал мне путь. Место, где можно оставить шляпу… если хочешь, чтобы её украли. На ней треснувшая и грязная тарелка словно осмелилась просить чаевых. Их не было. Даже обычных рваных квадранов, призванных внушить людям, что к чему. Только ржавый гвоздь, который какой-то шутник оставил в подарок.

Фасад дома, должно быть, предназначался для магазина, но раздвижные двери в римском стиле были плотно закрыты и заперты. Я заглянул внутрь через арку. Там никого не было, и там хранили только щебень и старые лошадиные лежанки.

Что бы там ни происходило, это должно было произойти наверху. Я осторожно двинулся по внутреннему коридору к мрачной лестнице, которая поднималась всё выше и глубже в темноту. Пол был утоптан.

Я наткнулся на сломанную мебель. Обломок шкафа. Я шёл медленно, поэтому успел схватить его, хотя в ладони правой руки застрял осколок. Мне удалось заглушить звук.

Наверху, должно быть, было как минимум две комнаты. Это было бы типично для магазина с жилыми помещениями. Хотя я и прислушивался, я не мог понять, сколько людей там могло жить.

Лестница была деревянной. Она скрипела и качалась, когда я поднимался по ней, словно дом был хлипким. Грязь придавала обветшалому зданию отвратительный вид, хотя оно не могло существовать до Восстания. Неплохо: заброшенное и разрушенное спустя десять лет. Потолок вряд ли был очень высоким; конструкция здания весь день впитывала тепло, поэтому я поднялся наверх и окунулся в душную, плохо проветриваемую атмосферу. Первая комната, похожая на чердак, представляла собой прихожую, несомненно, использовавшуюся для тех целей, которых я боялся. Хотя койки на полу были пусты, слабый запах секса говорил сам за себя. Я споткнулся о лампу, конечно же, выключенную. Любому, кто захочет осмотреть своего партнера по постели, придется заплатить дополнительно. Держу пари, никто не станет…

Это было раздражающе. Свет проникал только с лестницы; окон не было.

Она едва дышала. Дела там, должно быть, шли быстро. Назвать это борделем было бы лингвистическим безобразием. Это был хостел, куда отвратительные уличные проститутки приводили своих нетребовательных клиентов. Было совершенно непонятно, кто из участников этих ужасных встреч окажется самым грубым и кто кого больше обманывает.

Я знал, что было насилие. Я верил, что были и смерти. Мне оставалось молиться, чтобы в этот момент рядом не лежал сутенёр, обнимающий амфору и держащий в руке длинный нож. Он бы увидел меня прежде, чем я его замечу.

Ощупывая пространство, я обнаружил две двери. Я понял, какая из них ведёт в комнату с окном, где я мельком увидел Альбию. Они забаррикадировали дверь снаружи, заперев её внутри. Я не удивился.

Не издав ни звука, я снял тяжёлую деревянную перекладину, которая держала дверь закрытой. Ещё осторожнее я толкнул её. Я вошёл внутрь. Свет проникал сквозь окно, но я едва мог разглядеть, где она. Она свернулась в маленький клубочек, хотя и знала, что я иду за ней. Я думал, она мне доверяет, но страх парализовал её.

Я слабо свистнул.

«Идём. Ты в безопасности. Поторопись». Это было похоже на освобождение пойманного воробья. Сначала существо замерло, а затем отчаянно рванулось к свету. «Тсс!» Девушка бросилась бежать, протискиваясь между мной и дверным косяком. Она уже скрылась внизу. Я отпустил её. Когда я повернулся, чтобы последовать за ней, другая дверь распахнулась. Внезапно света стало больше: от лампы, из которой клубился дым, её держала в воздухе трёхфутовая старуха со жутким дыханием и свирепым рычанием. Кажется, это была женщина, но я чувствовал себя героем, разбудившим какое-то отвратительное мифическое чудовище.

–Что ты хочешь?

«Я пришёл за маленькой девочкой», – честно ответил я. Я распахнул за собой дверь, словно Альбия всё ещё была внутри. «Я видел, как она смотрела в окно».

–Не тот.

–Мне нравится молодежь.

–Не она!

–Почему нет?

«Ну, потому что она не обучена». «Ну, это было скорее облегчением».

–Я буду знать, как с этим справиться.

–Я сказал нет!

Старуха была отвратительна. Огромное круглое лицо с чертами, словно вылепленными плохим гончаром, переборщившим с едой. Бледные, дряблые руки, дрожащий жир по всему телу, сальные седые волосы. Грязные, плоские ступни были босыми.

На талии у неё на шнурке висела пухлая сумочка. Она была завёрнута в несколько слоёв грязных тряпок, жёсткая ткань которых обвивала её тело, словно обёртка от сыра.

Эта упаковка, казалось, скопила внутри грязь, блошиный помёт и запахи. Она была пропитана нечистотами. И отвратительная мадам источала аромат своих грязных дел.

«Почему бы и нет?» – настаивал я. «Что в этом особенного?»

–Похититель привел ее только сегодня.

– Кто этот Похититель? Наверняка он разумный человек.

Могу ли я поговорить с ним?

–Клянусь всеми богами! Откуда ты взялся? Он не станет с тобой разговаривать.

«Уходите», – приказал он.

Притворяясь невинным и вежливым парнем, я поставил на место тяжелый засов, удерживавший дверь.

–Могу ли я прийти позже?

«Нет!» – закричал человек-гриб.

Поскольку я знал, что мне еще предстоит найти девушку, я воздержался от ответа и спокойно ушел.

На самом деле, Альбия ждала. Когда я, полузапыхавшись, вышла на свежий воздух, она скулила. Следов физического насилия не было, но её раздели догола; она дрожала под разорванным нижним бельём, но всё же сжимала в руках синее платье, которое нашли для неё сыновья Хиларис, свёрнутое в тугой узел, который она крепко прижимала к своей костлявой груди. Её единственное имущество в мире. Её первый приятный опыт. Возможно, единственная причина, по которой она мне доверяла.

Я жестом пригласил её пойти со мной. Мы направились к крыльцу бань, где я остановился, чтобы прочистить лёгкие;

Мне приходилось сильно кашлять, иначе меня начинало тошнить.

«Ты воняешь, девчонка». Я пробыла в борделе всего мгновение, но заметила, что и от меня воняет. Можно было подождать. В доме были хорошие ванные комнаты, но мне нужно было привести Альбию в порядок, прежде чем отдать её под опеку Елены. Мне нужно было сделать это самой.

– Мы идём домой. Всё уже кончено. Тебе лучше сначала немного умыться.

Петроний слонялся возле будки сторожа. Поскольку я был на посту, я не обращал на него внимания – таковы были правила.

В мужских туалетах было время для мужчин и женщин, которые ходили туда по очереди. Провести Альбию туда было невозможно, и, конечно же, я не собирался её брать. Я уговорил санитара дать мне губки и ведро с горячей водой, и мы отвели девушку в раздевалку помыться. В шкафчиках посетителей не было, и это, по крайней мере, избавило меня от беспокойства о том, что она выскользнет через заднюю дверь.

–Если он украдет какую-нибудь одежду…

«Она не сделает этого». На ней было её драгоценное голубое платье.

Около вестибюля стояла скамейка, где продавались билеты.

Там сидели две молодые женщины, массируя ногти миндальным маслом. Они были прилично одеты, с блестящими, аккуратно уложенными наверх волосами и с хорошей осанкой; однако производили впечатление проституток. Подруги часто сидят парами, одетые, конечно, одинаково, так что, возможно, я мысленно их осудил. Казалось, они были там на всякий случай, но не сделали мне никаких предложений, даже пока я ждал Альбию, скрестив руки. Молча понаблюдав за моими переговорами, они встали и ушли.

Я снова вернулся на крыльцо, дав Петро возможность незаметно последовать за мной.

«Что случилось?» – пробормотал он.

«Протеже Елены». Мы стояли рядом, глядя на улицу, и непринуждённо разговаривали, словно два незнакомца, обменивающиеся вежливыми словами, пока один из нас ждал друга. «Мне нужно кое-что тебе рассказать, Лусио». Мне пришлось сделать вид, что я ничего не знаю о Майе. «Дело в твоей семье…»

– Оставь. Я знаю.

–Ах! Мы так сочувствуем вам. Они были чудесными девочками.

Петроний промолчал. Я заметил, что он изо всех сил старается сохранять самообладание. Наконец он пробормотал себе под нос:

–Что привело вас сюда?

Он мог бы действовать так, если бы хотел. Ему нужен был её совет.

–Кажется, я только что наткнулся на случай детской проституции.

«Ты вытащил эту девчонку из борделя, Фалько? Это, наверное, глупость».

– Елена защищает этого бедного головастика. Он ведь изначально был моим.

– Объясни им! Они тебя видели?

– Боюсь, что да. Её называют Старой Соседкой. Я наткнулся на мумифицированную бабушку этой старушки.

«Он будет жестоким врагом», – предупредил меня Петроний.

«Я справлюсь. Ты её видел?» – в ответ он проворчал что-то невнятное.

«Кто этот Похититель?» – спросил я.

Петроний пронзительно посмотрел на меня.

«Сутенёр, который ищет свежее мясо». Он помолчал. «Это опасно». Через мгновение он закончил объяснять мне. «Ты знаешь, как это работает. Они охотятся на беззащитных девушек. Похититель ходит по улицам и подбирает их. Он забирает их, насилует и избивает, внушает им, что они никчёмны, даёт им понять, что у них нет другого выбора, бросает в какую-нибудь тёмную дыру и убивает, заставляя работать. Наживаются только те, кто у власти. Они берут с клиентов деньги, завышают их цену и грабят их. Старая карга держит свежее мясо в своих грязных лапах, пока та наконец не сдастся, а затем сутенер руководит работой девушек, пока они не падают в обморок».

Я гневно выразил своё возмущение. Я пытался убедить себя, что Альбия раньше этим не занималась. Когда её похитили, она уже знала, что произойдёт, но воспользовалась случаем, чтобы обратиться за помощью, и я нашёл её как раз вовремя.

«А скажи мне», – медленно спросил я, – «Лонго, друг мой, ты проводишь разведывательную миссию по борьбе с коррупцией?»

«Я на страже», – лаконично признался он.

–Коррупция?

–Коррупция. И всё остальное.

– Могу ли я осмелиться спросить вас, как это?

–Нет, Фалько.

– Вы присоединились к группе Остии?

– Так дело не пойдёт. Вигилии Остии не образуют отдельную когорту.

Остия укомплектована членами римского ополчения, которые по очереди поставляются из когорт. Я всё ещё служу в Четвёртом полку.

– Так кто же проявил интерес к Британии – Рим или Остия? –

сухо спросил я.

–И то, и другое, Фалько.

–А губернатор не знает?

«Не думаю», – намёк на неуверенность Петро был риторическим. Он прекрасно это понимал.

«Тебе не следует здесь находиться. Что задумали эти мстители, протягивая руки внешнему миру? Да ещё и тайно?»

«Это должно было быть секретом. Если бы префект вигилей попросил разрешения отправить сюда своих людей, ответ был бы отрицательным. Армия контролировала всё в провинциях. Губернатор обладал абсолютной властью; Фронтин был бы возмущён таким предательским манёвром. Даже если предположить, что его послали начальники Петро (а предполагалось, что так и было, поскольку они знали, куда ему написать), если бы они застали его за работой, они бы отрицали, что знали об этой миссии».

Арест был бы наименьшей из моих проблем с Фронтино. Я снова спрошу тебя, негодяй: как это?

Петроний стоял, скрестив руки. Я почувствовал в нём новое, мрачное настроение, хотя он всё ещё оставался самим собой. Крупный, обычно спокойный, проницательный, компетентный и надёжный. Честно говоря, было жаль, что он отвергает мою сестру. Было также жаль, что она отвергла его раньше.

«Ты что, играешь роль гориллы в этой бане?» – рискнул спросить я. «И...» Это прикрытие?

«Я ищу кого-то», – признался он. «Возможно, двоих. Мы точно знаем, что один из них прибыл в Британию, а другой скрылся из Рима. В этом замешаны и его сообщники, но операция направлена на поимку главной пары».

–Вы говорите о крупной группе?

– Да, они настоящие мерзавцы. Они привлекли наше внимание в Остии, хотя базируются в Риме. Мы думаем, они выбрали Великобританию своим новым региональным рынком. Они наняли менеджеров, целую команду…

Развитие, и, похоже, главари прибыли, чтобы всё организовать. Так что я тоже здесь.

–Вы и сколько еще?

«Я», – сказал он. «Только я». Я вздрогнул; возможно, он тоже.

«Чёрт возьми, Петро». В этот момент я повернулся и посмотрел на него. «Эта миссия обречена на провал». Петроний Лонг, человек невозмутимого ума, не возражал. «Я с тобой, если хочешь», – заметил я тогда.

Она могла либо принять, либо отклонить мое предложение.

–Ваше присутствие в этой провинции, покинутой богами –

Петроний подтвердил сокрушенным тоном: это было единственное преимущество, которое у меня было, когда я соглашался на эту работу.

«Спасибо». Я снова посмотрел на улицу. «Наверное, мне не стоило говорить, что ты мог бы мне сказать, чёрт возьми».

«Вот именно», – ответил Петро. «Не говори так».

Кто знает, о чём думал этот негодяй? По крайней мере, он, похоже, был рад поговорить со мной. Я тоже был рад.

– Но почему именно ты? – спросил я.

«Я знаю Британию. И это личное», – удивился я. Петроний Лонг был спокойнее обычного. «Я хочу поймать одного из зачинщиков».

Его голос был мрачен. «Я давно за ним наблюдаю».

–А вот еще один?

–Новый партнёр. Мужчина, личность которого мы пока не опознали.

Мы знаем, что он существует, но он держится в тени. Надеюсь, я смогу назвать его имя, пока я здесь. Ему придётся дать о себе знать… римлянин, организовавший сложную преступную сеть, подобной которой в Британии ещё не существовало.

–А что насчет того, которого вы ищете?

– Он может быть где угодно, но я думаю, он здесь со своим напарником.

–Кто это?

Петроний Лонг хотел мне рассказать, но почему-то последовал собственному совету. Моя работа редко предполагала погружение в подземный мир; полагаю, это имя мне мало что даст.

–Если только на этот раз это не будет этот проклятый Флорио.

«Какой ты шутник, Фалько!» – Петроний похлопал меня по плечу и грустно улыбнулся. Флорий был никчёмным мужем своей неудачно выбранной молодой любовницы Мильвии. Она происходила из одного из…

Худшие семьи. Её покойный отец был крупным мафиози; мать им и осталась. В любом случае, она была ещё худшей преступницей, чем отец. Флорио, её жалкий муж, не в счёт. Для Петро маленькая Мильвия осталась в прошлом… поэтому мы и оставили эту тему.

«Вы здесь живете?» – спросил я, кивнув в сторону туалетов.

«Нет. На другом берегу реки. Там гостиница». «Официальное общежитие для путешественников». «Неплохо. Я вижу, кто въезжает в город и уезжает».

–Как мне ее найти?

– Не показывайся здесь, Фалько.

«Нет, не скажу... но всё равно скажи, как её найти». Мы, как обычно, практически поддразнивали друг друга.

– Переправьтесь на пароме, и вы его увидите.

–Я запомню, что этого делать нельзя.

–Ладно. Тогда мы не увидимся!

Альбия вышла. Её представления о гигиене были отвратительными, но она всё же надела платье, которое почти полностью скрыло грязь. Видимо, запахи борделя не так-то просто выветрились. Но я ничего не могла с этим поделать.

Петроний вернулся в дом. Я повёл Альбию обратно по узкой улочке, пригнувшись под колоннадой, чтобы не выделяться. Ошибка.

Внезапно ведьма из дома старого соседа выскочила на нас из дверного проёма. Прежде чем я успел среагировать, она вцепилась когтями в Альбию.

Девочка вскрикнула. В её крике слышался испуг, но он был полон смирения. Всю свою короткую жизнь она была жертвой. Спасение казалось слишком удачным, чтобы длиться вечно.

Меня снова охватило отвращение. Пока старуха отчаянно пыталась затащить девочку обратно в свой вонючий дом, я схватил несколько мётел с лотка, где их продавали. Обычно я не нападаю на бабушек, но эта гарпия была свирепой, и я знал, когда нужно нарушать правила.

Я яростно бил кулаками эту невысокую, толстую фигуру и одновременно кричал Альбии, чтобы она убегала.

Бесполезно. Она слишком привыкла съеживаться, слишком привыкла к наказаниям. Хозяйка борделя оттащила её прочь, держа за руку, а то и за волосы.

Со временем старушке удалось отобрать у меня метлы.

Когда они приземлились, царапая тротуар возле овощной лавки, я начала бросать в похитителя всё, что попадалось под руку: капусту, морковь, туго перевязанные пучки зелёной спаржи. Альбию, должно быть, случайно задел летящий овощ; теперь она кричала ещё громче.

Пора было перестать быть такой скромницей. Мадам издала хрюкающий звук, обнажив гнилые зубы и горло, испачканное вином.

Я видел более красивые шеи у гончих, с которых капала кровь. Я прыгнул к ней, обнял её за шею и рванул голову назад, давая ей понять, что я уже размахиваю ножом. Она отпустила ребёнка. Крики девочки стали только громче.

Локоть с силой тарана врезался мне в пах.

Один каблук откинулся назад и ударил меня со страшной силой, а другой локоть лишил меня дыхания серией жестоких ударов в поясницу. Обе руки вернулись и попытались оторвать мне уши. Затем он схватил меня обеими ногами и рванулся вперёд, сбив меня с ног своим огромным весом.

Я попытался откатиться в сторону. Но инициатива исходила от неё. Меня сбил с толку этот огромный ком вонючего жира. Её ноги сидели на стволах деревьев, которые были её бёдрами. Нож был где-то под нами, но особого эффекта не давал. Я хотел, чтобы Альбия пошла искать Петро, но в компании бандитов нам приходилось делать вид, что мы не знакомы. Если бы девушка сбежала, я бы расслабил мышцы и попытался освободиться, но я знал, что она всё ещё где-то рядом, бегает и прыгает в панике. Я слышал её приглушённые крики.

Зайдя в тупик, мы с женщиной боролись, тяжело дыша. Я преодолел нежелание принимать её возраст и пол. Это было похоже на борьбу с отвратительным слизнем, выползшим из какого-то чёрного озера у врат ада. Пока мы боролись, мои лохмотья ослабли, так что их обтрёпанные концы повисли, словно длинные ветви стигийского сорняка. Она билась и дергалась. Она оттолкнула меня, но я вцепился в неё, впиваясь ногтями. Я всадил ей сапог в икру с такой силой, что сломал кость, но попал только в плоть, и она лишь сердито зарычала. Несколько клочьев грязных волос

У меня щипало глаза. Я ударил её головой. Не знаю, что она с ней сделала, но мне было больно.

Внезапно моя правая рука подогнулась. Я потерял нож, но справился с женщиной ещё сильнее. Я рванул её за плечи, а затем ударил лицом об землю один, два, три раза. Мы лежали в канализации, и я бил её о бордюр. Я слышал, как я тяжело дышу.

Ситуация изменилась неожиданно. Прибыли ещё люди. Меня грубо дернули, чтобы убрать с дороги, и обрушили на меня шквал ударов, чтобы сломить. Я видел, как старушку тащили обратно по улице, держа за раздвинутые ноги. Теперь настала её очередь кричать; вот это было жестокое обращение. Отцепив её от меня, они бросили меня головой вперёд, хотя я успел выхватить нож. Всё было бесполезно: нога в ботинке сильно надавила мне на запястье, обездвиживая его. Другая нога навалилась мне на шею, сдавливая её так, что грозила сломать.

Я лежал на земле, не двигаясь.

«Встань!» Я знаю, как распознать женский авторитет. Я тут же встал.

–Что происходит?

– Не разговаривай! – Старое клише.

Нож всё ещё был у меня; никто не пытался его отобрать. И я не пытался им воспользоваться… не тогда, когда пара мечей пронзала мою спину сквозь разорванную одежду, а третье оружие сверкало прямо передо мной, направленное мне в сердце.

Я уже знала, чего ожидать: я слышала голоса. Оглядевшись, я подтвердила свои худшие опасения. Альбия исчезла. Старуха лежала без сознания, распростершись на земле возле борделя. А меня хватала банда хорошо одетых и опасно вооружённых молодых женщин.

Когда они силой уводили меня с собой, я увидел на крыльце бани Петрония Лонга. Он наблюдал, как меня уводят, с едва заметной сардонической усмешкой.

OceanofPDF.com

XXIV

Дом, куда меня привели гладиаторы, казался маленьким, но я чувствовал, что там почти никого нет. Комната, где меня оставили, была почти темной. Наступала ночь. Слабые звуки и едва уловимые запахи свидетельствовали о том, что люди заняты ужином. Мне ничего не принесли поесть. Для информаторов голод был настоящим бедствием их профессии.

Меня не связали, но дверь была либо заперта на засов, либо заклинена. Я сохраняла спокойствие. Ну, по крайней мере, пока. После захвата они не применяли ко мне никакого насилия. Эти женщины были бойцами, но убивали профессионально: чтобы набить кошелёк победителя. Если они и привели меня туда по какой-то причине, то, похоже, она не требовала моей смерти.

В любом случае, я им не доверял. Они были бойцами, и их было много.

Когда наступила развлекательная часть вечера, во время которой некоторые гости, возможно, наняли бы акробатов, остроумных гномов или флейтистов, они пришли ко мне. Дом был элегантным. Должно быть, в нём была столовая; я с тоской подумал об остатках еды. Но они ждали, чтобы развлечься со мной в небольшом саду с колоннадой. Я добрался туда по тихим, ровным, вымощенным плиткой дорожкам. Откуда-то доносился вызывающий запах дымящихся сосновых шишек, используемых в ритуале на арене. Откуда-то ещё доносился раздражающе слабый аромат жареного лука, используемого с единственной целью – мучить голодающих людей.

Мои тюремщики грациозно прислонились к колоннам, а я стоял в центре, словно озорной мальчишка. Если они и слышали урчание в моем животе, то девушки не обращали на меня внимания, доказывая тем самым, что гладиаторы невосприимчивы к жестокости. Должно быть, я представлял собой жалкое зрелище: грязный и избитый, подавленный, растерянный, измученный и дурно пахнущий. Такие качества обычны для моей профессии, но группа женщин-бойцов, возможно, не сочла бы это столь живописным. Они принадлежали к классу, который был юридически позорен, лишен всех прав общества. Информаторы могли быть очернены, объектами насмешек, которые никогда не получают своего гонорара; тем не менее, я был свободным человеком. Я имел право голоса;

Мошенничал с налогами и притеснял моих рабов. Я надеялся, что женщины из низов общества не будут мне слишком завидовать.

Мне было не по себе по другой причине. Все мужчины ещё в подростковом возрасте знают, что женщины на пляже – сексуальные хищницы, которые схватят тебя за яйца.

На первый взгляд, они вежливо скрывали этот аспект. Хотя те две, которых я впервые увидел в банях, выглядели как женщины лёгкого поведения, ожидающие клиента, отдыхающие дома со всей компанией (в тот момент их было пять или шесть), они напоминали лесных нимф, чья единственная мысль – довести до совершенства свои клеветнические истории. Белые платья, вымытые и выглаженные; волосы тщательно уложены; наманикюренные пальчики выглядывали из расшитых бисером туфель.