Текст книги "Солнечная ведьма (ЛП)"

Автор книги: Линда Джонс Уинстед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава 7

Софи с ужасом рассматривала белое платье, разложенное на кровати чудовищное, и радовалась, что пообещала Кейну не ходить на танцевальный вечер.

Жульетт дотронулась до широкой рюши с таким видом, будто в складках тяжелой, жесткой ткани могли прятаться змеи.

– Оно очень… вычурное, – настороженно закончила она.

– Наверное, некоторые женщины посчитали бы его красивым, – предположила Софи, пытаясь проявить снисходительность. Разумеется, никто из ее знакомых не счел бы это платье красивым, но с другой стороны, у нее было мало знакомых женщин, и она не знала их вкусы. Айседора зарыдает от хохота, только представив младшую сестру в этом чрезмерно декорированном, разукрашенном шнурками пышном безобразии с закрытой шеей.

Хорошо, что Кейн ушел раньше, чем посыльный Гэлвина принес подарок. Ну, не совсем принес. Он бросил сверток с платьем на пороге, громко постучал и сбежал. Софи не хотела рассказывать Кейну, что Гэлвин предложил ей выйти за него. Она не хотела, чтобы за оставшийся короткий промежуток времени между ними возникло хоть малейшее раздражение.

– Я верну его завтра, когда пойду в город к Кейну.

Жульетт вздохнула.

– Айседоре не нравятся визиты отца Арианы. Я понимаю, что тебе лучше встречаться с ним не в доме, но очень не хочу отпускать тебя в Шэндли так часто. Особенно, если Гэлвин Фарел посылает тебе подарки и приглашает на городские мероприятия.

– Разве у меня есть выбор? – спросила Софи.

– Отошли его, – предложила Жульетт. – Чем скорее, тем лучше.

Софи согласилась бы с сестрой, если бы теперь не знала о Кейне больше, чем хотела. И это только ее вина. Она сама спросила. Более того, она действительно хотела знать.

В его жизни было слишком мало счастья, поэтому Софи не сожалела о подаренном ему годе удачи. Не сожалела, что нашла его под деревом линара и соблазнила. И уж конечно она не могла поторапливать его с отъездом, поскольку для него это означало возвращение к безрадостной жизни.

– Если Кейн задаст тебе несколько вопросов о прошлом, ты сможешь ему ответить?

– Какого рода вопросы?

Софи не хотела делиться с Жульетт всем рассказом. Кейн с трудом раскрывался перед другими людьми, она знала это. Пока Софи не будет уверена, что сестра сумеет помочь, она не станет пересказывать историю его жизни, подобно какой-то сплетне.

– О поступках других людей, которые сильно повлияли на его жизнь.

– Возможно. Я никогда не могу сказать заранее, что увижу. Ты же знаешь.

– Да, знаю. – Она должна была задать еще один вопрос. И сделать это оказалось непросто. – Если я решу снова лечь с ним, ты сможешь приготовить мне зелье, предотвращающее зачатие?

Жульетт еще раз вздохнула, но удивления не выказала.

– Я не уверена. Мы можем попробовать, но боюсь, тебе понадобится нечто особенное.

– Я забеременела в первый же раз, когда легла с мужчиной. Это необычно? Это означает, что каждый раз, когда…

– Я не знаю, – прервала Жульетт, слегка скривив губы.

– Ты над этим подумаешь? – спросила Софи. Она испытывала сильнейшее предчувствие, что до того, как Кейн уедет, они с ним снова будут вместе. Ее тело говорило об этом каждый раз, когда Софи смотрела на Кейна.

– Ты его любишь? – спросила Жульетт.

Ей следовало быть готовой к такому вопросу, но она растерялась. Надлежащим ответом было бы твердое «нет», но с губ рвались другие слова.

– Он мне очень нравится, но как тебе хорошо известно, я не должна в него влюбляться.

Жульетт обняла сестру за плечи.

– Мне жаль. Это несправедливо.

– Ни для одной из нас, – стоически ответила Софи.

– Мне нравится такая жизнь, – возразила Жульетт. – Я в самом деле не хочу, чтобы в ней появился какой-то мужчина. Я прекрасно понимаю, что Айседора ужасно переживает потерю Вильяма, но по крайней мере она познала настоящую любовь. Но ты… Софи, иногда я бываю настолько уверена, что ты пришла в этот мир, чтобы любить и быть любимой.

Это была мечта, одна из тех, которой не суждено осуществиться.

– Кейн действительно нравится мне сильнее, чем следовало. – Софи выскользнула из объятия сестры, пока та не успела ощутить сомнения в ее мыслях и сердце. – И я снова видела сны. – Прекрасные, долгие, реалистичные, волнующие сны. – Пожалуйста, не сомневайся, наши с ним отношения не приведут к браку. Кейн просто… я нужна ему. – Она не хотела бы беспокоиться о нем, когда он покинет южные земли, но знала, куда он направляется и к какой жизни возвращается.

– Меня влечет к нему так же сильно, как год назад, но я еще не готова к появлению второго ребенка. Неужели ты ничем не сможешь мне помочь?

– Я не уверена.

– Зато у меня есть кое-что действенное.

Софи с Жульетт повернули головы и увидели входящую в комнату Айседору. Старшая сестра Файн поглядела на колыбель, где спала Ариана, затем на кровать с разложенным на ней белым платьем. И широко усмехнулась.

– Если ты наденешь это платье, то вряд ли тебе придется волноваться о беременности. Оно отвратительно. О чем ты думала?

Пока Софи рассказала сестре, что платье ей подарил Гэлвин Фарел, а также объясняла значение белого наряда на летнем празднике, улыбка Айседоры увяла.

– Вильям никогда ему не доверял, – тихо заметила она, когда Софи закончила.

Софи взяла руку сестры и крепко сжала, но через мгновение та нежно отняла у нее свою ладонь. Она никогда не выказывала знаков привязанности, но это не значило, что Айседора не любила сестер.

– Тебе действительно известна микстура, которая сможет предотвратить беременность, если я решу снова лечь с Кейном?

Айседора вздохнула.

– Да, – неохотно ответила она.

– Что это? – Софи пришлось немного запрокинуть голову, чтобы посмотреть в лицо сестры. Темные глаза Айседоры отличались от ее собственных, как ночь и день. Откровенно говоря, у них со старшей сестрой было очень мало общего.

– Немного магии и щепотка трав, смешанных в нужных пропорциях, – ответила Айседора.

– И ты мне поможешь?

Сестра снова вздохнула.

– Как ты прекрасно знаешь, я не одобряю Кейна Вардена. Связавшись с таким мужчиной, как он, ты приведешь в наш дом неприятности. Но ты взрослая женщина, способная самостоятельно принимать решения, и если он именно то, чего ты хочешь, то я не буду стоять у тебя на пути.

– Да, я хочу его, – прошептала Софи.

– Когда?

Софи подумала о реакции своего тела, когда смотрела на Кейна, о снах, приходивших к ней в последнее время, о том, как просыпалась по ночам, ощущая пустоту и томление, от которых хотелось плакать.

– Завтра, – сказала она. – Завтра ночью.

Пока сестры и племянница спали, Айседора выскользнула из коттеджа, который назвала своим домом. Она переоделась ко сну несколько часов назад, поэтому была босиком и в тонкой льняной сорочке, не защищавшей кожу от прохладного ночного бриза. Чем дальше она уходила от дома и семьи, тем легче и спокойнее становилось на сердце. Ожидание было одновременно замечательным и ужасным чувством.

Сегодня в небе не было ни единого облачка, полумесяц сиял ярко, освещая ей путь. Она шагала по каменистой земле, потом через густые заросли деревьев, пока не добралась до полянки, на которой провела множество беспокойных ночей.

Возможно, он придет сегодня, но она не знала наверняка. Он приходил все реже, и встречи становились все короче. Сколько ночей в прошлом году она просидела на камне, ожидая его появления? Ожидая, ожидая и ожидая. Погода и время года не имели никакого значения. Она вытерпела бы все, что угодно, лишь бы снова увидеть Вильяма, пусть даже на несколько мгновений.

Айседора села на плоский камень, подняла руки к небу и посмотрела на луну, шепча имя мужа. Тьма осталась безмолвной, призрак так и не появился. Тогда она начала читать заклинание, которым уже не раз призывала его. Она тихо бормотала слова на древнем языке, которому научила ее мать, и взмахами рук направляла порожденную ею энергию. Эти движения, которыми она повелевала потоками силы, почти напоминали танец. Айседора просила мужа вернуться, а когда это не сработало, стала требовать его появления.

Раньше, когда она хотела умереть от горя, чары работали бесперебойно. Но шли месяцы и годы, и ей стало казаться, что Вильям ей сопротивляется. Чары перестали срабатывать каждый раз.

Сегодня ночью они не подействовали, и Айседора опустилась на камень. По лицу потекли слезы, сердце в груди колотилось слишком быстро.

– Мне нельзя было в тебя влюбляться. Как ты мог меня оставить? – воскликнула она, сердито смахивая слезы. – Мы же хотели никогда не расставаться. – Два года казались слишком короткими по сравнению с «никогда». Мимолетные годы ее брака закончились слишком скоро.

Пять лет с момента смерти мужа прошли в мучительной пустоте.

Айседора легла спиной на плоский камень, устремив взгляд на луну и звезды.

– Если бы я знала, что моя любовь убьет тебя, то выгнала бы прочь в первый же раз, когда ты пришел и постучал в дверь. Глупый, – прошептала она, – большинство мужчин не рискнули бы ухаживать за ведьмой, но не ты. Ты был… бесстрашным.

Вильяма не беспокоили ее способности, и она позволила себе удовольствие редко использовать магию. Муж любил ее как женщину, а не ведьму, и в течение тех двух драгоценных лет…

– Софи не понимает, почему мне так не нравится ее Кейн Варден, – произнесла Айседора, обращаясь к небу, поскольку Вильям так и не появился. – Она не знает, как ей будет больно, если вдруг влюбится в него, а он уйдет так же, как ты. Как мне объяснить ей это, не сломавшись и не заплакав? – Она должна быть сильной, ради сестер и самой себя, поэтому не станет рыдать и завывать словно старуха. – Как объяснить, снова не пережив ту ужасную, чудовищную боль? – Айседора скрестила на груди руки. – Я пойду на все, лишь бы помешать ей испытать ту муку, которую почувствовала, когда ты меня оставил.

– Не плачь, Иззи, – прошептал ветер голосом ее мужа.

Айседора быстро села, осматривая поляну. Поначалу она ничего не видела, но затем он появился. Вильям улыбался, стоя на расстоянии пятнадцати футов [3]3
  15 футов = 457.2 см


[Закрыть], одетый так же, как в свой последний день: в белую рубашку, коричневые рабочие штаны и те поношенные ботинки, которые она ненавидела, а он обожал. Одно мгновение он казался телесным, затем начал исчезать.

– Нет! – она соскочила с камня и стремительно побежала к нему. – Не уходи!

Но Вильям, как всегда, исчез раньше, чем она успела до него добраться, оставив после себя лишь дразнящий шепот ветра.

– Не плачь, Иззи.

Софи спешно шла к городу и слушала приглушенные звуки музыки. Танцы должны были состояться на складе Элмира Кадмэна в другом конце города, поэтому Софи надеялась, что никто не заметит, как она идет в Шэндли второй раз за день.

При первом же визите в город она вернула белое платье удивленному и расстроенному Гэлвину Фарелу, а потом они с Арианой провели некоторое время с Кейном. Они встретились в его комнате над таверной, а когда им стало там слишком тесно, отправились на долгую прогулку. Подальше от города. Они нашли милое, тихое местечко у бурлящего ручья, струившегося по сверкающим камням, с полевыми цветами и густой травой на берегу. Они просидели там много часов, разговаривая. И она смеялась, глядя как Кейн играет с дочерью.

Он любил своего ребенка, она в этом не сомневалась.

Сегодня вечером Софи пришла одна. За уже заснувшей Арианой присматривали Жульетт и Айседора.

Софи вертела в пальцах лежащий в кармане пузырек, а сердце в груди замирало. Зелье предназначалось не ей, как она ожидала, а Кейну. Айседора предупредила, что после того, как он его выпьет, им придется подождать не меньше четверти часа прежде, чем соединиться.

Кейн не знал, что она собиралась прийти к нему сегодня ночью. А если его не окажется в комнате? Или он не захочет ее?

Софи решительно отбросила сомнения. Его могло не оказаться в комнате, но он несомненно ее хотел. Об этом говорили его глаза, прикосновения, движения тела. Да, он желал этой ночи так же сильно, как она.

Всю ночь, сказал он. Возможности…

По такому случаю она оделась в нечто куда более подходящее, нежели нелепый расфуфыренный наряд Гэлвина Фарела. Ее бледно-голубое платье с глубоким вырезом мягкими волнами спускалось до середины икр. Слоистый подол с неровными, треугольными краями и при ходьбе струился вокруг ног. Рукава были такими же слоистыми, как юбка. Сегодня вечером она оставила волосы распущенными, прекрасные шлепанцы отлично подходили платью.

Она не решилась пройти через таверну, где отдыхали и выпивали те, кто не захотел идти на танцевальный бал, а вместо этого направилась к задней двери. На черной лестнице музыка звучала тихо, но все еще оставалась слышна. Струнные и флейты играли в безупречной гармонии, без фальши, насколько могла различить Софи. С другой стороны, она мало понимала в музыке. На их горе не было музыкальных инструментов, и в прошлом она никогда не осмеливалась спуститься с холма, чтобы побывать на городском празднестве. Мелодии оказались удивительно приятными. Поскольку ночь была теплой, возможно, Кейн оставил окно открытым, и они смогут заниматься любовью под музыку. Всю ночь.

Кейн ответил на стук так быстро, что она задумалась, не подозревал ли он о ее планах прийти к нему. При виде нее его глаза немного расширились.

Он оделся во все черное: рубашку и брюки и ботинки – и, похоже, не брился с утра. Скулы покрывала грубая вчерашняя щетина. Она протянула руку и пробежалась ладонью по этой грубой растительности.

– Ты выглядишь удивленным. Но ведь ты догадывался, что я приеду к тебе.

Он взял ее за запястье, втянул в комнату и закрыл дверь. Кейн действительно оставил окно раскрытым, и ночной бриз доносил в комнату нежную мелодию.

– Мне приснилось это прошлой ночью, – хрипло ответил он. – Играла музыка, – добавил он. – И ты была в голубом платье.

Софи прижала руку к груди Кейна, не отталкивая, а просто касаясь. Его жар просачивался сквозь рубашку в ее ладонь, и эта близость, сам его аромат, заставили ее внутренне задрожать. Она позволила своим рукам скользнуть вокруг его тела и припала к нему. Прижалась щекой к его груди и обняла за талию.

Она могла подарить ему только свое тело, а взамен получить лишь физическое удовольствие, которое Кейн обещал своими взглядами и прикосновениями. Этого достаточно, потому что по-другому быть не могло.

Он водил руками по ее спине, одновременно успокаивая и возбуждая. Внезапно, она почувствовала робость. Этой ночью она хотела быть идеальной.

Кейн нежно запрокинул ее голову, и когда их губы встретились, она ощутила жар, наслаждение во всем теле, от пальцев ног до макушки головы. В поцелуе не было ни капли поспешности. Он был неторопливым. Замечательным.

Он оставил ее губы, опустил голову и прижался ртом к горлу. В ответ Софи задрожала. Один поцелуй, а ее колени уже подгибаются.

– Я никогда не встречал такую женщину, как ты, – сказал он, его голос почти полностью заглушался у ее шеи. – Даже не знал, что такая существует.

– Неужели я настолько отличаюсь от других?

Он медленно поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Ангел, разве ты не знаешь?

Вместо ответа она обхватила его лицо ладонями и снова поцеловала. Он притянул ее к себе так близко, что она ощутила его возбуждение. И вообразила, как почувствует себя, когда он станет толкаться в нее, а она в ответ сожмется вокруг.

Он вел ее к кровати не переставая целовать, одной рукой обхватил ее грудь и нежно поддразнил сосок. Они упадут в кровать, избавятся от одежды и через миг действительно будут вместе. Софи прервала поцелуй и, покопавшись в глубоком кармане, вынула пузырек, который дала ей Айседора.

– Я хочу, чтобы ты это выпил, – сказала она затаив дыхание. – Потом, прежде чем соединиться, нам придется подождать еще четверть часа.

– Зачем? – спросил Кейн, забирая у нее бутылочку.

– Чтобы я снова не забеременела, – прошептала Софи.

Кейн мгновение смотрел на пузырек, затем открыл и одним длинным глотком проглотил игристое зеленое варево. Без вопросов о содержимом, без видимых сомнений. Он доверял ей.

Кейн поставил пустую бутылочку на ночной столик и откинул покрывала с белых простыней.

– Четверть часа, говоришь.

Она кивнула и глянула на часы на каминной полке.

– Я не собираюсь тратить впустую ни одной из тех пятнадцати минут, Ангел, – он расстегнул пуговицы на ее плечах, затем развязал шелковый шнурок на талии. Голубое платье упало на пол, оставив ее голой. Она скинула обувь и принялась расстегивать рубашку Кейна.

– Я правда тебе снилась? – спросила она, занимаясь пуговицами.

– Так часто, что и не счесть.

– Наверное, среди твоих предков была ведьма, – предположила она. – Дар пророчества весьма распространенный… – Она взвизгнула, когда он поднял ее и уложил в кровать.

– Кейн! – он приземлился рядом с ней, и она рассмеялась. – Четверть часа только началась. Может, пока мы ждем, ты расскажешь мне о своем сне.

Он снял ботинки и отбросил их в сторону, так, чтобы они бухнулись на пол, потом растянулся рядом с ней одетый в одни брюки.

– Есть куда лучшие способы провести эти минуты, чем разговоры.

Поцелуи. Много поцелуев. Они перекатились на бок лицом друг к другу, и их рты встретились. Они целовались на мягком, удобном матраце, ее голая грудь прижималась к его голой груди. Сегодня она не удивилась власти поцелуя, и застенчивость, охватившая ее, когда она вошла в эту комнату, прошла. Когда Кейн просунул язык в ее рот, она скопировала его движение. Когда он пососал ее нижнюю губу, она сделала то же самое. Вскоре она обернулась вокруг него всем своим телом, он сжал руками ее ягодицы, удерживая на месте.

Она поглядела на часы. Нет, пятнадцать минут еще не прошли.

– Насколько ты сможешь остаться? – спросил Кейн.

– Я должна вернуться домой к восходу солнца.

Он усмехнулся и снова поцеловал ее, затем опустил голову к горлу Софи и отыскал там губами чувствительное местечко.

– Тогда можно не спешить, – шепнул он в ее шею. – Ангел, сегодня ночью я собираюсь заставить тебя кричать.

– Зачем тебе такое делать?

Кейн поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз.

– Поверь мне, это хороший крик. – Он проследил большим пальцем линию ее подбородка, и ей показалось, будто кожа стала чувствительнее, чем когда-либо прежде. Ее всюду покалывало, Софи чувствовала, как кровь бежит по венам. Кейн провел рукой вниз по ее горлу, грудям, животу и раздвинул ей ноги. Погладил с внутренний стороны бедра, сначала одну ногу, потом другую, позволяя своим пальцам совсем легонько касаться там, где она хотела его больше всего.

– Закрой глаза, – прошептал он, и она послушалась. – Расслабься. – Она снова подчинилась его указанию, насколько могла. Матрац прогнулся, когда он переместился у ее бока. Она облизнула губы и, изнывая, немного передвинулась, пока Кейн ласкал ее возбуждающими, нежными пальцами.

Он прижался к ней губами, его язык дразнил ее способом, о существовании которого она даже не подозревала. Подобно лентам солнечного света внутри нее начали нарастать ощущения, куда более сильные и приятные, чем в любом из ее снов. Тело покачивалось, бедра приподнимались, и Софи забыла обо всем на свете. Ее вели потребности тела и наслаждавшийся ею мужчина.

В мире остались только их тела, ночной бриз и далекие звуки музыки. Все остальное ушло. Заботы, планы, все желания, кроме того, которое удовлетворял Кейн.

Она закричала, как он и обещал. Закричала от желания, страсти и изумления. Тогда касания Кейна поменялись, она разлетелась на части, и ее крик тоже изменился. Она выкрикнула его имя, тело рванулось вверх. Софи издавала звуки, которые не слышала никогда прежде, странные стоны, крики благоговения, восхищения и удовлетворения, содрогаясь от неимоверного наслаждения.

Но мир так и не вернулся. За пределами этой кровати ничего не существовало. Не сегодня ночью.

С дерзкой и обаятельной улыбкой Кейн отодвинулся от нее, словно кот.

– И это, любовь моя, только начало.

Она обняла его за шею и посмотрела на часы на каминной полке.

– Еще три минуты.

– Как же нам распорядиться этими тремя драгоценными минутами? – хрипло спросил он.

Софи опустила руки и потянулась вниз, чтобы расстегнуть его брюки. Несомненно, двенадцать минут почти все равно, что четверть часа! Она хотела ощутить Кейна в себе… и тоже хотела заставить его кричать.

Она дышала с трудом, руки действовали неуклюже. И все же он позволил ей заниматься пуговицами его брюк самостоятельно. Он не помогал, но и не торопил, пока она стягивала с него штаны и откидывала их прочь. Вскоре он остался таким же замечательно голым, как она. Софи обхватила ногами бедра Кейна и направила его в себя.

– Софи, – он прошептал ее имя и закрыл глаза. – Что-то не так.

Нет, все было так. Этой ночью ничто не имело права быть неправильным.

Кейн содрогнулся и отключился, упав на нее.

– Кейн. Кейн! – Софи перекатила его на спину. Это оказалось трудной задачей, поскольку он был без сознания. Она склонилась над ним, проверяя его сердцебиение и дыхание. Они были нормальными.

Софи не сомневалась, что это проделки Айседоры. Все ее слова о том, что младшая сестра готова сама принимать решения, оказались ложью. Отвратительной, коварной ложью. Софи снова приложила ладонь к груди Кейна. Сердце продолжало биться ровно. Сильно. Она опустила голову, чтобы послушать его дыхание. Равномерное и глубокое.

Как долго он проспит? Если Айседора задумала это как шутку, Кейн может проспать как несколько минут, так и всю ночь. Конечно, сестра не налила бы в тот пузырек смертельный яд! Нет, такого она бы не сделала.

Софи хотелось одеться и стремглав побежать домой, чтобы встретиться с Айседорой, но она этого не сделала. Она легла рядом с Кейном и опустила голову на его плечо.

– Мне так жаль, – прошептала она. – Мне следовало догадаться, что она выкинет что-то в этом роде. – Но ей даже в голову не пришло, что Айседоры решит схитрить. Ложь была совершенно чужда Софи, поэтому она не видела обмана в других.

Она поцеловала Кейна в плечо и вздохнула.

– Возможно, ты проснешься через несколько минут или пару часов, и мы сможем начать все заново. Ты упоминал о возможностях, и теперь показал мне, что имел ввиду. Я хочу больше, Кейн Варден. Я хочу получить от тебя все. – Все, кроме любви, которая разрушит ее жизнь. И его.

Гэлвин стоял под окнами гостиницы и смотрел наверх, чувствуя больше, чем просто гнев. Он сжимал и разжимал кулаки. Ему хотелось что-то ударить. Нет, кого-то. Он хотел бить снова и снова, пока не спадет ярость.

Когда он мельком выглянул на улицу и увидел, как Софи огибает таверну, то на минуту решил, что обознался. В конце концов, она сказала, что не сможет прийти на танцы.

Но те светлые, мерцающие в лунном свете волосы невозможно было перепутать. Он пробрался к таверне, остановился под окном Кейна Вардена и стал прислушиваться. Гэлвин не смог разобрать слова, но услышал достаточно. Более чем достаточно.

Софи ему солгала. Она улыбнулась, поблагодарила за подарок, который несмотря на его мольбы отказалась оставить у себя, и сказала, что не сможет посетить бал. А потом пришла сюда. К Вардену.

Софи принадлежит ему. Он так много сделал для нее, а она не оценила ни одно из его стараний! Как и другие мужчины в городе, он всегда восхищался ее красотой. Конечно, не настолько, чтобы рискнуть заработать клеймо друга ведьмы, но за прошлые годы она стала героиней больше чем одной его эротической фантазии.

Гэлвин всегда знал, что женится на женщине с политическими связями. Его амбиции распространялись далеко за пределы этой маленькой деревеньки. Однажды, случайно узнав тайну Софи, он понял, что именно она станет его женой. Она была его возможностью навсегда вырваться из Шэндли.

Он проделал большую работу, добиваясь, чтобы однажды она стала его женой. Встречался с ней всякий раз, когда она приходила в город, и проявлял чудеса галантности. Он начал защищать Софи перед горожанами, представляя ее невинной жертвой старших сестер. Чтобы, когда он сделает решительный шаг, местные жители оказались к этому готовы. Гэлвин собирался стать спасителем Софи, ее другом… ее героем.

Но если тот план не сработает, а, судя по всему, так оно и будет, то придется поступить по-другому.

И он это сделает. Софи Файн еще не знает, но она станет его тропой к власти, высокому положению и богатству, намного превосходящему все, что он мог получить здесь, в Шэндли. Она проложит ему дорогу к столице, ко дворцу. И там он, наконец, займет достойное положение.

Он устал ждать.