Текст книги "Солнечная ведьма (ЛП)"
Автор книги: Линда Джонс Уинстед
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Глава 13
Спустя несколько долгих дней путешествия, Софи с Кейном достигли вершины горы, покрытой буйной зеленой растительностью, и пред ними, наконец, предстал Арсиз. Сначала она увидела верхние этажи дворца – серый камень на фоне ярко-голубого утреннего неба. Когда Софи смогла разглядеть весь город, который теперь простирался прямо перед ней, она в изумлении осадила лошадь. Арсиз был огромным, непохожим ни на что виденное ею прежде. Он словно живое существо разрастался наружу от высокого здания в центре. Она почти видела, как бурлит столица, будто сам город дышал.
Софи уставилась на императорский дворец, разглядывая его снизу вверх. Слишком простое и ничем не украшенное здание не было красивым. Нижние этажи построили немного шире верхних. Изменение в размере происходило постепенно, так, чтобы дворец выглядел как ровная, гранитная гора, возвышавшаяся в центре города. В своей явной массивности дворец смотрелся внушительно. А также казался немного пугающим. Из-за высоты и толстых стен.
– Наш ребенок там.
– Да, она там.
С того дня, как Софи оставила сестер, прошло три недели. Она все еще не знала, вернется ли когда-нибудь на гору Файн. Приступ гнева прошел быстро, но она так и не простила сестер. Сейчас ей просто хотелось найти безопасное место для себя, своего ребенка и любимого мужчины.
Кейн остановил свою лошадь рядом и улыбнулся.
– Ариана в порядке, – ободряюще сказал он. – Мы заберем ее, я убью Фарела, а потом уедем из города и ни разу не оглянемся. – Он, прищурившись, посмотрел на дворец. Улыбка исчезла, но Софи не возражала. Та улыбка была не настоящей. Кейн выглядел столь же напряженным, как она. Даже больше, если такое вообще возможно. – Это плохое место, – сказал он. – Непригодное для леди вроде тебя и, уж конечно, неподходящее для моей дочери.
Впереди Кейн видел только опасности, но Софи все еще надеялась, что им удастся быстро забрать Ариану.
– Я хотела бы ненадолго увидеться с министром Сулейном, если получится. Вдруг, он помнит мою мать. И захочет узнать, что у него есть дочь.
Кейн стиснул челюсти.
– Это плохая идея.
Его интересовали только быстрый вход и выход из города. Она разделяла этот интерес, но в то же время хотела улучить минуту, всего лишь минуту встречи с человеком, который произвел ее на свет.
– Пока я не познакомилась с тобой, мне никогда не приходило в голову, что отец захочет узнать о моем существовании. Я никогда не считала несправедливым то, что меня от него скрывали, но недавно изменила свое мнение. – Она посмотрела на Кейна. Он был куда более утешительным зрелищем, чем большой город, и мысль о том, чтобы позволить ему уйти, когда все закончится, разъедала ей сердце. Не так, как потеря Арианы, но все же это было неожиданно больно. Порыв ветра подхватил длинную прядь выцветших на солнце волос и приподнял с его плеча.
Он посмотрел на нее, и в этот момент у Софи возникло чувство, что она никогда больше не будет одинока. И не потому, что у нее есть Ариана и сестры. А потому, что в ней росла любовь к Кейну.
Она всегда была настолько уверена, что не захочет и не сможет полюбить, тогда почему же, даже теперь, чувствовала себя настолько замечательно? Их будущее было туманным, и, тем не менее, ничто не могло приглушить сияние любви.
– Если сможем, мы организуем тебе встречу с министром Сулейном, – тихо ответил он, – Но твой визит должен быть кратким.
– Спасибо.
– И что бы ни случилось, не упоминай мое имя.
Софи кивнула, и они пришпорили лошадей.
Однажды, несколько лет назад, Кейн уже приезжал в столицу. Город остался таким же грязным, шумным и неприятным, как он помнил. Люди ютились в маленьких зданиях, толпились вблизи рынков и таверн, слишком громко смеялись на улицах.
Кейн отыскал заслуживающего доверия конюшего и хорошо заплатил ему, чтобы тот позаботился о лошадях, пока они с Софи не закончат свои дела. Она хотела ворваться во дворец и потребовать вернуть ей ребенка, но он предложил более осторожный план спасения.
Таверна близ северного входа дворца выглядела многообещающей. Кейн очень не хотел брать Софи в такое место, но возненавидел саму мысль оставить ее одну. В мужской одежде, стоптанных ботинках, с немытыми волосами и грязным лицом, она все еще была красива, и мужчины глазели на нее. Нет, он не мог выпустить ее из вида.
В таверне находились и другие женщины, некоторые тут работали, остальные были клиентками. Но, так или иначе, все глаза обратились к Софи. Все понимали, что она отличается от местных завсегдатаев.
Один стол в углу занимали веселящиеся солдаты. Кейн изо всех сил старался не поворачиваться лицом к людям императора. Вряд ли его узнают, но все же не исключено, что за пять лет борьбы вместе с Эриком он сталкивался с одним или несколькими из них. Он получит информацию, за которой пришел, затем уберется отсюда и найдет безопасное место, где можно остановиться, пока они не спасут Ариану.
Кейн заказал виски для себя, эль для Софи, и заплатил бармену золотой монетой. У него все еще остались деньги после удачливого года в качестве картежника. Много денег. К счастью, он играл в южных и восточных провинциях и не встретил в переполненной таверне знакомых лиц. Такая встреча могла стать почти столь же опасной, как стычка с солдатами.
Вскоре большинство посетителей вернулись к своим занятиям, Кейн с Софи перестали быть центром внимания и начали потягивать напитки. Он крепко обнимал ее одной рукой, предупреждая остальных, что она не продается и не сдается в аренду. И хотя Софи никогда раньше не оказывалась в столь грубом месте, она почувствовала опасность и держалась рядом с ним. Очень близко. Прижималась к нему всем телом и не отводила глаз от своего эля.
Кейн кивнул бармену, и тот склонился к ним, рассматривая Софи чересчур заинтересованным взглядом.
– Повторить?
– Нет, – Кейн положил на стойку монету и пододвинул ее к бармену. Мужчина счел золото более интересным, чем Софи. Его глаза заблестели. – Мне нужна информация.
Человек усмехнулся и накрыл монету мясистой рукой.
– Ты пришел в нужное место, друг. Какого рода сведения тебе предложить?
– О дворце.
Улыбка бармена тут же угасла.
– Ты всегда можешь спросить стражей, – он кивнул на переполненный стол в углу, за которым пили и смеялись императорские солдаты. Сейчас они болтали о женщинах, и, к счастью, их не заботило ничто, кроме девиц, которых можно встретить в таверне, вроде этой.
– А если я не желаю говорить со стражами? – тихо поинтересовался Кейн.
Человек помедлил, и на мгновение Кейн решил, что он собирается вернуть монету и окликнуть солдат. Заговор против императора или любого из его людей потенциально был опасен для жизни. Но в итоге жадность победила по страх.
– Что ты хочешь узнать?
– Недавно в Арсиз прибыл мужчина. Скорее всего, он отправился прямо во дворец в поисках министра Сулейна.
– Министра сейчас нет в его резиденции. Он уехал в северные земли.
Софи вздохнула, и Кейн слегка сжал ее руку. Она была разочарована, но он не жалел, что им не придется искать Сулейна ради беседы.
– Меня больше интересует мужчина, разыскивавший министра. Его зовут Гэлвин Фарел, он приехал сюда вместе с ребенком.
– Ах, да, – тихо произнес бармен. – Мужчина с ребенком. Я слышал, что он все еще живет во дворце в качестве гостя императора. Он ваш друг?
– Нет.
Бармен кивнул и снова посмотрел на Софи. На сей раз не пряча взгляд, а задумчиво изучая посетительницу.
– Говорят, он остановился на пятом уровне, и с тех пор, как несколько дней назад скончалась несчастная императрица, они с ребенком предоставлены сами себе.
– Ребенок здоров? – приглушенным голосом спросила Софи.
Кейн не доверял бармену со слишком большим количеством информации, поэтому задал собственный вопрос:
– Что произошло с императрицей?
– Говорят, у нее случился какой-то припадок, вот так и умерла, – он щелкнул пальцами, и Софи дернулась. – Императору Себастьену ужасно не везет с женами.
Кейн сомневался, что невезенье имело какое-то отношение к количеству жен, которых похоронил Себастьен, но оставил это мнение при себе.
– Как незаметно попасть на пятый уровень?
Софи едва не подпрыгивала на носочках, настолько ее взволновала близость успеха. Но Кейн научился не радоваться раньше времени. Он не станет праздновать, пока Софи с Арианой не окажутся на безопасном расстоянии от дворца, а Гэлвин Фарел не умрет.
– Один момент, – бармен схватил золотой и отошел к другому концу барной стойки. Некоторое время он переставлял там стаканы и вытирал пролитые напитки, затем склонился к человеку, сидящему у самого края, и заговорил с ним.
Кейн слегка поддался вперед, чтобы получше разглядеть посетителя, с которым общался бармен. Это оказался крупный мужчина с простым, добродушным лицом. Он был одет, как гражданский, но это ничего не значило. Кейн на всякий случай положил руку на нож, пристегнутый у него сбоку.
Бармен возвращался так же небрежно, как отходил, несколько раз задерживаясь по пути, чтобы заняться ненужными хозяйственными делами. Подойдя к Кейну, он остановился и стер несуществующее пятно.
– Если ты нас сдал, я тебя убью, – прошептал Кейн.
Бармен не выглядел обеспокоенным.
– Борс не питает любви к императору, и у него есть связи во дворце. Он проводит тебя на пятый уровень, но ты должен дать ему одну из своих золотых монет.
Кейн кивнул.
– Борс встретит вас снаружи, как только допьет напиток. Он надеется, что вы его дождетесь. Наш приятель нетерпелив, поэтому, полагаю, вам, двоим, следует поспешить. – Бармен передал им указание выйти через главные двери и пройти по улице вдоль боковой стены. Борс собирался воспользоваться черным входом, чтобы солдаты не видели, как он выходит вслед за Кейном и его леди.
– Мне это не нравится, – сказал Кейн, когда, последовав инструкциям бармена, они вышли на улицу, и дверь позади них закрылась. Опустилась ночь. Этот город изобиловал темными закоулками, в которых скрывалось слишком много доведенных до отчаяния людей. По сравнению со столицей, Шэндли был раем. Днем город пестрил преуспевающими магазинчиками, красочными продавцами и деятельным средним классом. Но после заката его облик менялся. Софи, наверняка, даже не представляла, насколько темным и опасным может быть Арсиз, и даст Бог, никогда этого и не узнает. И лучше прижимать ее к себе как можно крепче.
Софи была взвинчена:
– Я понимаю, почему тому человеку не нравится император. Кейн, он собирается отвести нас к Ариане, я чувствую это! – она радостно улыбнулась. Кейн остановился в переулке, взял ее за руку и развернул к себе лицом.
– Будь осторожна, – прошептал он.
– Ты тоже.
– Если Борс окажется не тем, за кого себя выдает, то я отвлеку его, а ты побежишь. Отправишься к конюшему, у которого мы оставили лошадей. Он выглядит человеком надежным, и полагаю, отведет тебя в безопасное место. Я припрятал несколько монет в секретном отделении моей седельной сумки. Это там, где гравировка на откидной створке.
Ее улыбка наконец растаяла.
– Ты просишь меня убежать и оставить тебя в опасности?
– Один из нас должен добраться до Арианы, – объяснил он.
Софи кивнула и погладила его по щеке.
Он не знал, что еще сказать, поэтому поцеловал ее. Три недели они гнали во весь опор, чтобы добраться сюда. Было так мало времени на размышления о том, что может ждать их потом. Если это потом настанет.
Теперь он хотел этого поцелуя, на случай, если ему не выпадет другого шанса. Даже если все пройдет хорошо, сейчас он нуждался в ее губах.
Софи была такой мягкой и нежной. Она вложила в поцелуй сердце и душу и манила его к себе. Поцелуем, вздохом и прикосновением руки она вела его к месту, в котором он никогда не думал оказаться. Этот поцелуй, как и вся она, были чистым совершенством.
Кейн прервал поцелуй и потер большим пальцем пятно грязи на ее щеке.
– Не медли, – снова напомнил он. – Если я прикажу, беги.
Она кивнула, взяла его за руку, и они продолжили путь по темному переулку. Переплетя пальцы и с бьющимися в унисон сердцами.
Спустя мгновение после того, как они добрались до каменного внутреннего дворика позади таверны, дверь открылась. На миг по влажным камням разлился свет, потом Борс закрыл дверь, и единственным источником света остались несколько грязных окон вдоль переулка.
Здоровяк повернулся к Кейну и протянул руку. Кейн вложил в нее монету, и Борс улыбнулся.
– Ты уверен, что хочешь попасть во дворец? Пятый уровень может быть опасным местом, – он стрельнул глазами в сторону Софи. – Особенно для леди.
– У нас нет выбора, – ответил Кейн.
Борс кивнул. Во внутреннем дворике было темно, но, за ту секунду, что, Борс стоял освещенный огнями из таверны, Кейн успел внимательно разглядеть человека, пообещавшего им помочь. Морщинистое лицо, густую бороду и узкие глаза. Возможно, у здоровяка действительно есть причина ненавидеть императора, и он хотел помочь тем, кто собирался прокрасться во дворец.
Какой-то выпивоха во все горло затянул песню, его визгливый голос доносился из того самого переулка, который вел к внутреннему дворику. Отчетливый звук мочи, льющейся у стены таверны, объяснил его появление.
Борс тщательно разглядывал Софи.
– Ты очень похожа на министра Сулейна.
– В самом деле?
– Да. Никто не усомнится, что ты приходишься ему дочерью.
Кейн вынул меч и направил острие к сердцу Борса.
– Я не говорил, что она дочь Сулейна.
Борс улыбнулся, ничуть не испугавшись оружия.
– Опусти это, парень. У тебя нет шанса, – он перевел взгляд за плечо Кейна и кивнул.
Солдаты, те, что выпивали в таверне, рассредоточились и окружили их. Мелодия, исполненная молодым человеком, все еще поправлявшим свои брюки, стала громче, и к нему присоединились другие солдаты. Они запланировали замаскировать песней шаги пробирающихся по переулку мужчин, и это сработало. Софи и Кейна застали врасплох.
Кейн начал кружить, пытаясь создать открытое пространство для побега Софи. Но в крайне узком дворике сосредоточилось слишком много вооруженных людей. Их с Софи окружили восемь пьяных, готовых к бою стражей.
– Убейте его, – велел Борс. – Но девочку не трогать. Она мать, как-никак. Кроме того, император предложил за нее очень хорошую награду. – Здоровяк крепко схватил Софи за руку, а остальные стали надвигаться на Кейна. Он вынул нож, встречая солдат с лезвием в каждой руке. Перевес сил не сулил ничего хорошего, но мужчины императора пили много часов и из-за своей численности верили в легкую победу.
Кейн замахнулся на стоящего ближе всех стража. Если у него осталась хоть толика подаренной Софи удачи…
Она хотела закрыть глаза, но не могла. Их было слишком много! У Кейна нет ни единого шанса. Внезапно он оказал упорное сопротивление, удивив солдат. Он свалил двоих на землю, потом еще одного, каждым взмахом нанося потери противнику. Один солдат шагнул к Софи, Кейн развернулся и метнул в него нож, будто знал о грозившей ей опасности. Клинок угодил в бедро солдата, и тот с воплем осел на землю.
Слишком много вооруженных мужчин дралось в тесном пространстве, но Кейн все еще держался. То, как он вращался, приседал и рубил мечом, отслеживая движения каждого противника, говорило, что он делал это прежде. Много раз. В какой-то момент он пригнулся и вытащил из сапога еще один нож, чтобы вновь драться двумя лезвиями. Солдаты, удивленные его навыками, начали пятиться назад. А затем, разозлившись из-за того, что один человек смог заставить их отступить, атаковали снова.
Кейн двигался быстро, четко и хорошо рассчитывая время. Софи была немного удивлена. Она понятия не имела, что он способен передвигаться с такой скоростью, точностью и силой. На мгновение она подумала, что возможно, только возможно, у них есть шанс выстоять.
А затем, пока он занимался солдатом, дравшимся лучше всех остальных, сзади к Кейну подкрался мужчина, которого он ранил, метнув нож. Страж потерял свое оружие, но сумел застать Кейна врасплох и свалил его на колени ударом кулака в нижний отдел спины.
Солдат, с которым только что дрался Кейн, вскинул меч над преклоненным мужчиной, продержавшимся против них намного дольше, чем они ожидали. Один взмах, и все закончится.
– Стойте! – приказала Софи, вырвав руку из захвата Борса. Она слышала и чувствовала, как бьется ее сердце, но следила, чтобы никто больше не понял, насколько ей сейчас страшно. Софи смотрела на солдат, переводя взгляд с одного на другого. – Вы знаете, кто я? Имеете хоть какое-то представление? Я дочь министра Мэддокса Сулейна. – Не выказывая ни тени своего ужаса, она шагнула под слабый пучок света, рассекавший переулок, чтобы мужчины как следует рассмотрели ее лицо.
– Если ты причинишь хоть какой-то вред этому человеку, я получу твою голову. Если ты не отнесешься к нам, как к почетным гостям самого уважаемого министра Каламбьяна, то закончишь свою жалкую военную карьеру, вычищая конюшни. – Борс держался позади нее и молчал. Шестеро солдат отступили от Кейна, один раненый все еще лежал на земле. Последний храбрец, тот, который едва не снес Кейну голову, опустил меч и коснулся острием шеи Кейна.
Софи пронзила его взглядом:
– Все еще хочешь помахать мечом? Думаешь, справишься с лопатой навоза так же лихо?
– Он пока не сдался, – возразил солдат.
– Так ты проводишь нас во дворец невредимыми? – спросила Софи.
– Софи… – запротестовал Кейн.
– Если… он опустит… оружие, – кратко ответил солдат.
– Прости, – тихо сказала она, посмотрев на Кейна. – Я не побегу от тебя или Арианы. Мы не так планировали попасть во дворец, но это необходимо сделать. – Софи знала, что он бился бы тут до самого конца, но не хотела его смерти. – Я не хочу идти туда одна, – прошептала она.
С проклятием Кейн опустил нож и меч, и упрямый солдат отвел лезвие от его шеи. Софи протянула Кейну руку, но Борс снова схватил ее за запястье и оттащил назад, прежде чем их ладони успели встретиться.
Ей следовало догадаться, что Кейн не пойдет с ними по своей воле. Поднявшись, он толкнул ничего не подозревающего солдата локтем в живот и двинул в челюсть второму, заставив их покачнуться. Он уже готовился заняться следующим, когда страж, который отвлекал их песней, разбил бутылку виски о голову Кейна.
Кейн резко осел на землю, виски стекало по его волосам, лицу и рубашке.
Софи попыталась шагнуть вперед, но на сей раз Борс быстро удержал ее на месте. Она не отважилась окликнуть Кейна по имени, поскольку помнила о его предостережении.
– Я тебя предупредила, – тихо сказала она солдату.
– Министр обороны не запрещает своим людям разоружать тех, кто на них нападает, – раздраженно ответил один из мужчин.
Борс дернул Софи назад, так чтобы она встала у него сбоку.
– Отведи заключенного на двенадцатый уровень и держи там, пока не получишь от меня известия. Эту я отведу к императору. – Здоровяк очень походил на солдата, хотя не носил форму. И стражи покорно ему подчинялись.
Два стража подняли Кейна с земли и поволокли за собой. Двое других помогали раненому. Солдат, который прижимал лезвие к горлу Кейна, шагнул вперед:
– Не забудь о нашей доле награды, Борс.
– Не забуду.
– А ты не забудь, что сопровождаешь не пленника, а гостя министра обороны, – пылко заявила Софи.
– Не волнуйся, малышка, – страж покровительственно погладил Софи по голове. – Он в безопасности. До тех пор, пока твой папа не вернется домой и не прикажет мне снести ему голову, – мужчина широко усмехнулся. – Если хочешь, я вручу эту голову лично тебе.
Глава 14
С тех пор, как Себастьен придумал план мести, его настроение значительно улучшилось, но за прошлые несколько недель, возможно, даже месяцев, он уделял делам Каламбьяна слишком мало времени и внимания. Лиана обнаружила, что подталкивает его заниматься самыми простым вопросами, встречаться с министрами и следить, чтобы жрецы были счастливы. Его обязанности правителя страны часто перепоручались другим людям, как правило, министрам, которых он столь тщательно подбирал себе на службу, но некоторые дела требовали его личного внимания.
Для Лианы эта забота стала еще одним шагом в завоевании полного доверия Себастьена. Она направляла его, словно сама была министром. Когда они оставались одни, она давала императору советы, поддерживала и нежила его.
И, тем не менее, ее по-прежнему обыскивали, прежде чем впустить к Себастьену. Каждое утро, когда она присоединилась к нему после сна в собственной спальне. Каждую ночь, когда приходила для более личных дел. Независимо от причины ее визита, стражи выказывали ей не больше уважения, чем в прошлом. Не имело значения, насколько важной она стала для их повелителя. Для них она была шлюхой, и навсегда ею останется. Даже если Себастьен, в самом деле решит сделать ее своей императрицей, стражи продолжат смотреть на нее так, будто она не лучше проститутки из таверны.
Однажды она заставит их всех заплатить. Каждого из них.
Себастьен лежал на своей кровати, и Лиана присела рядом. В этот момент его мысли занимали дела государства, поэтому они оба были полностью одеты. Для секса настанет время потом, когда Себастьен устанет от многочисленных повседневных проблем. Сейчас он встревожен и рассеян, но позже обратится к ней как средству, помогающему забыться.
Лиана наслаждалась этим временем с Себастьеном больше, чем желала себе признать. Она стала его ушами. Он спрашивал ее мнения, доверял ее интуиции. Она считала себя достойной такого положения. За прошлые годы Лиана спала со многими советниками, и все они разговаривали с ней. А она внимательно слушала, изучая нюансы политики и поглощая каждое слово министров, чьей единственной целью было раздуть свою значимость в ее глазах. Многие из них теперь исчезли или умерли. Но она осталась. По-своему, она была более важной, чем когда-либо мог стать любой из них.
Она нежно гладила Себастьена по голове, пока он обдумывал вероятности объявления войны или заключения перемирия с кланами Трайфина. Через несколько дней он планировал встретиться с послом одного из наиболее важных кланов – того самого, в сговоре с которым обвинили последнего министра финансов – и император никак не мог решить, должен ли он поручить Лиане убить посла или же произвести на него впечатление богатством и гостеприимством Каламбьяна.
– Ты мог бы заключить с ним союз. Пока, – заметила Лиана. – Говорят, мятежники время от времени находят в Трайфине приют.
– Тогда, возможно, лучше его убить.
Лиана покачала головой. Себастьен часто поступал опрометчиво. Не всегда тщательно продумывал последствия своих действий.
– Ты же не хочешь, чтобы трайфинцы объединились с мятежниками. Сделай Трайфин нашим союзником, попроси их помощи в разгроме мятежников, и когда Эрик перестанет представлять из себя проблему, ты сможешь бросить вызов Трайфину, если к тому времени не передумаешь.
Он почти улыбнулся:
– Расширить границы Каламбьяна во время моего правления, стало бы великолепным наследием.
– Да, стало бы, – прошептала она.
– У них богатая страна, – размышлял он. – Изобилие природных ресурсов. Серебро, золото, медь. И все же они постоянно сражаются меж собой. Их завоевание станет благом для Каламбьяна. Когда я избавлюсь от ублюдка-Эрика, то так и сделаю.
– Но пока, – сказала Лиана, – Ты сделаешь посла Трайфина нашим союзником.
– Да, – тихо сказал он. – Сейчас так будет лучше.
Лиана растянулась рядом с Себастьеном и положила голову ему на грудь, слушая удары его сердца. Он зарылся рукой в ее волосы и сжал их почти нежно.
Правитель Каламбьяна мог быть жестоким, она знала это лучше, чем кто-либо другой. Он мог быть неблагоразумным и раздражительным, и да, возможно, временами очень близко подходил к безумию. Но порой она видела в Себастьяне и хорошие черты. Наверное, ей необходимо было видеть их, чтобы делать то, что она делала. Хотя иногда он уставал от политических тонкостей и постоянно боялся предательства, но он действительно хотел стать достойным императором. Люди этой страны, люди, которых он так редко видел, много для него значили. Он хотел, чтобы они любили его и в глубине души считал их своими детьми.
Несколько лет назад он учредил министерство искусств, проявив заботу к тому, чем пренебрегали во время правления его отца. Он открыл в Арсизе новый музей, заполненный, как она слышала, услаждающими взор картинами и скульптурами. Лиана никогда не посещала музеи и, вероятно, никогда уже не посетит, но, тем не менее, считала этот поступок хорошим. Себастьен также возродил фестивали, которые его дедушка в последние годы своего правления объявил вне закона. Фестивали проводились каждый новый сезон, люди в городе во время них танцевали, пели и смеялись. Лиана часто наблюдала за ними сверху, размышляя, каково это – оказаться там среди них.
Себастьен проявлял огромный интерес к машинам, которые Лиана полностью не понимала, вроде тех, что приводили в действие лифт и опахала или зажигали искусственные огни во дворце. Сейчас он держал эти изобретения и людей, которые их придумывали, при себе, но она предполагала, что однажды император поделится чудесами со своей страной.
Он даже негласно прекратил практику своего отца похищать женщин для третьего уровня, хотя для Лианы эти изменения произошли слишком поздно.
Время от времени он говорил о будущем и о том, что оно могло сулить, выражал интерес к превращению своей страны в лучшее место, чем то, которое ему досталось. Это стало бы его наследием. Себастьен хотел, чтобы его помнили после смерти.
Он мог поступать жестоко – и поступал – но император не был полностью лишен доброты. Когда она угождала ему, он дарил ей цветы, духи и драгоценности. В последнее время Себастьен делал ей подарки почти каждый день, и, когда она радовалась, он радовался сам. Казалось, будто сам больше не мог испытывать счастья, но видел и чувствовал его через Лиану.
Мысль о женитьбе Себастьена на дочери Сулейна, была смехотворной. Девушка, несомненно, окажется такой же неотесанной, как Фарел, и как только император ее увидит, то сразу передумает брать в жены. Он без труда мог сделать девчонку своей наложницей и заставить обслуживать министров и жрецов, когда ее отец обслуживался бы рядом. Разве это не послужит достаточной местью?
Она все еще ненавидела его, но также понимала, что они с Себастьеном, в некотором роде, составляют хорошую пару. Если он попросит ее стать его императрицей, она согласится. Вместе они смогут править многие годы, хорошо править. Она могла бы стать его негласным советником, голосом разума, когда Себастьеном завладевали эмоции. Вместе, они им было бы под силу править миром.
Иногда, в краткие мгновения помрачнения рассудка, она сомневалась в своем решении убить его. Чаще всего такое происходило в моменты близости. В те дни или ночи, когда стоило ему только прикоснуться к ней, и ее тело начинало откликаться. Как начало откликаться сейчас.
Она закинула руку вокруг него и крепко обняла. Возможно, крепче чем следовало. Их тела были настолько близки, что она не могла не почувствовать его ответную реакцию. Он стал твердым и горячим. И стиснул в кулаке ее волосы.
Разговоры о войне закончились, по крайней мере на сегодняшний вечер. Она прижалась губами к его горлу в долгом, неторопливом поцелуе. У него был вкус соли и мыла и очень мужской аромат. Аромат Себастьена.
Порой он брал ее быстро, без касаний и объятий, без близости, столь редкой для них обоих. Но сегодня он не торопился. Его руки исследовали и возбуждали, губы дразнили ее горло. Сегодня он не приказал ей раздеться, вместо этого начал раздевать ее сам. Расстегнул три верхние пуговицы платья и отвел ткань от разгоряченной кожи.
Если бы сейчас он попросил ее стать его императрицей, она согласилась бы без колебаний.
Если бы он спросил, любит ли она его…
Стук в дверь заставил Лиану подпрыгнуть. Было поздно, слишком поздно, чтобы тревожить императора. Любому с каплей здравого смысла. Себастьен вздохнул, откатился от нее и оставил в кровати одну ждать его возвращения. Она надеялась, это случится быстро.
Нет, не надеялась. Это не возможно. Все это время она хотела лишь заставить Себастьена нуждаться в ней. И никогда не ожидала, что сама тоже может начать нуждаться в нем.
Себастьен открыл одну из двустворчатых дверей и впустил Тэнэли в комнату. Солдат бросил на Лиану быстрый взгляд и что-то зашептал Себастьену на ухо. Лиана села и пронзила стража яростным взглядом. Как он посмел! В ее присутствии не было никакой необходимости что-то скрывать, и Тэнэли прекрасно это знал.
Она услышала ответ Себастьена:
– Веди ее, – он повернулся к ней и усмехнулся. Она не видела такой улыбки с тех пор, как император избавился от Рикки. Он подошел к кровати и протянул Лиане руку. – Она здесь.
Лиана приняла руку Себастьена и встала. Ее сердце сжалось, но она очень постаралась не выдать свою реакцию.
– Дочь Мэддокса? Так скоро?
– Да. Она со своим спутником пыталась тайком пробраться во дворец, чтобы спасти ребенка.
– Спутник?
Себастьен пожал плечами.
– Его поместили на двенадцатом уровне. Позже решу, что с ним делать, – его улыбка стала чуть шире. – После того, как раздобуду себе новую невесту. Сейчас я ни о чем больше не могу думать.
Лиана заставила себя улыбнуться. Мгновение назад он лежал рядом с ней, и она не сомневалась, что полностью владеет его вниманием. Даже воображала, как он попросит ее стать императрицей. А теперь он говорит о своей новой невесте.
– Как не похоже на тебя так волноваться из-за женщины, которую ты даже не видел, – сказала Лиана, застегивая платье. – Обычно ты гораздо разборчивее, Себастьен.
– Неужели ты ревнуешь? – спросил он, слегка приподняв брови.
– Не смеши меня, – резко ответила она. – За время нашего знакомства в твоей постели бывали и другие женщины. Так почему я должна ревновать сейчас?
– Потому что все изменилось, – прошептал он.
– Но одно не изменилось, – так же спокойно ответила она. – Ни ты, ни я не способны любить, а без любви не бывает ревности.
Он поцеловал ее в лоб, когда двери в его покои снова открылись.
Крупный мужчина, одетый в гражданское, за руку втянул в комнату женщину, и сердце Лианы упало. Ее лицо не выглядело лошадиным, и она, определенно, была ребенком Мэддокса. В подарок от отца ей достались светлые волосы и сверкающие голубые глаза.
Она была прекрасна.
Себастьен казался довольным. Он оставил Лиану и направился к девочке и ее эскорту.
– Как я понял, ты утверждаешь, будто приходишься дочерью министру Сулейну.
– Да, – тихим, дрожащим голосом ответила девочка.
Себастьен жестом выпроводил мужчину, который привел девушку в спальню, и пообещал обсудить с ним обещанную награду позднее. Тот не обрадовался такому заявлению, но не посмел возразить и неохотно удалился.
– Меня… меня зовут Софи Файн, – сказала девочка. – Министр Сулейн действительно мой отец, но я никогда его не видела и приехала сюда не по этой причине.
