Текст книги "Солнечная ведьма (ЛП)"

Автор книги: Линда Джонс Уинстед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 5

Софи провела утро занимаясь готовкой, как часто делала будучи расстроенной. Обычно их обеды были простыми. Тушеное мясо или овощи из сада, либо сыр с хлебом, приготовленным по ее особому рецепту. Когда же Софи волновалась, еда почти наверняка состояла из искусно прожаренного мяса, трех или четырех гарниров, жареных, вареных или и тех и других одновременно, из особого хлеба и пары десертов. Готовя сегодня утром, она шмыгнула носом не больше пары раз и уронила всего две или три слезинки, позволив себе эту роскошь только потому, что находилась в доме одна. Ни Айседора, ни Жульетт не поймут ее грусти. Она не была уверена, что сама себя понимает.

Софи почти закончила готовить внушительный обед, когда раздался стук в парадную дверь. Она вытерла руки о передник, поспешив на сигнал. Наверное, кто-то приехал к Жульетт попросить зелье или медицинский совет, решила она, усиленно моргая, чтобы высушить слезы. Другие посетители никогда не приходили на гору Файн. Софи распахнула дверь и крайне удивилась, увидев стоящего на пороге Кейна.

Кейн Варден заполнил дверной проем, высокий, широкий и кипящий от гнева. Сегодня вместо прекрасного костюма он надел простую черную рубашку, брюки и те прекрасные кожаные ботинки. Его длинные волосы висели свободно, ничем не связанные.

Вчера он не был вооружен, а сегодня, конечно же, это исправил. На поясе в новых на вид кожаных ножнах висел кинжал с серебряной рукояткой, с другой стороны в таких же сияющих новизной ножнах красовалась короткая сабля с немного изогнутым лезвием.

– Чего ты хочешь? – резко спросила она. – Ты не должен приходить сюда. Ох, это ужасно! Если Айседора увидит тебя, она… она…

– Она что? – рявкнул он.

Софи вышла вперед и глянула за спину Кейна в сторону сарая, где работала Айседора.

– Я сказала, что сожалею. Что еще я могу сделать? – тут ей в голову пришла пугающая мысль. – Ты все еще хочешь?… – Она отступила.

– Жениться на тебе? – закончил он за нее и усмехнулся настолько не похоже на вчерашнюю улыбку, что Софи на мгновение испытала потрясение. В этом изгибе губ не было ни теплоты, ни доброго юмора. – Нет, Ангел, я здесь не для того, чтобы повидаться с тобой, и уж конечно не хочу жениться. Я пришел посмотреть на ребенка. В конце концов, Ариана моя дочь.

– Ты хочешь увидеть ребенка?

Кейн кивнул.

Во рту у нее пересохло. Что ж, такого она не ожидала.

– Ариана спит.

– Я подожду.

– Если Айседора увидит тебя здесь…

– Я могу справиться с твоей сестрой.

Софи облизнула сухие губы.

– Это плохая идея.

– Ты это уже говорила.

– Я могу сегодня принести Ариану в город, как только она проснется. – Это было совершенно логичное решение.

Хотя Кейн не жаловался, она знала, что его головные боли не прошли. Его лоб прорезала внушительная морщинка, и Софи видела боль в глазах. И как он сражается с этой болью.

Не дождавшись приглашения, он вошел в дом. Софи быстро отступила на несколько шагов.

– Я хочу увидеть, где живет моя дочь. Где она спит. – Каблуки ботинок Кейна четко застучали о пол лестничной площадки, резко и громко. Прошли годы с тех пор как в этом доме раздавался звук мужских шагов.

Софи развернулась и направилась к спальне, где в своей колыбельке спала Ариана.

– Прекрасно. Раз ты настаиваешь, то можешь взглянуть на ребенка. А потом уедешь и никогда больше не вернешься. Никогда.

– Почему? – он последовал за нею, ступая медленнее, шире и громче.

– Потому что Айседора…

– Айседору это не касается.

– Но она…

– Я не боюсь твоей сестры.

Войдя в свою спальню, Софи сморщила нос и на цыпочках подошла к колыбели. Кейн остановился рядом, не отводя зеленых глаз от Арианы.

Все боялись Айседоры. И после того, что она сделала с Кейном, он определенно должен хотя бы волноваться. Но он оставался спокоен. Возможно, думал, что хуже уже не будет.

Он ошибался.

Пока он смотрел на Ариану, его напряжение спало. Мускулы на лице расслабились, и гнев заметно рассеялся. Кейн не улыбался, но, по крайней мере, стал похож на человека, который может улыбнуться в подходящий момент.

– Она спокойный ребенок? – прошептал он.

– О, да, – улыбнулась Софи. – Она уже начала спать всю ночь.

– В самом деле?

– И у нее очень мягкий характер.

Уголок рта Кейна дернулся.

– Должно быть, она унаследовала это от тебя.

– Возможно.

Он изучал Ариану с таким видом, будто она была произведением искусства или бесценным сокровищем.

– У нее твой рот, – тихо сказала Софи.

– Думаешь?

– И твой подбородок, – добавила она. – До вчерашнего дня я не была в этом уверена, потому что… – ох, не стоило напомнить ему о том, что случилось год назад! – Из-за бороды, – быстро закончила она.

Кейн только кивнул.

Мгновение они смотрели на Ариану, молчаливые и возможно даже довольные. Именно Софи нарушила тишину, прошептав:

– Не стоило тебе возвращаться.

– У меня не было выбора.

– Я хотела, чтобы ты был счастлив, и ты был бы, если б только держался подальше.

Кейн больше не смотрел на Ариану. Он так внимательно уставился на Софи, что у той задрожали колени.

– Почему?

– Если бы ты не вернулся, Айседора никогда не узнала бы о чарах, а счастье и удача все еще оставались бы с тобой… и…

– Я спросил о другом, – прервал он. – Почему ты пожелала мне счастья? Почему побеспокоилась об этом? – Такой вопрос не должен был казаться настолько агрессивным, но в тихом голосе Кейна явно слышалась ярость.

– Я не уверена, – прошептала Софи.

Трое вещей произошло одновременно. Кейн так сильно захотел поцеловать Софи, что почти чувствовал на губах ее вкус, ребенок проснулся и хлопнула входная дверь.

Софи побледнела.

– Это Айседора и Жульетт, – прошептала она. – Они пришли пообедать.

– Ты иди, – сказал Кейн. В отличие от Софи, его ничуть не беспокоила старшая из сестер Файн. – Я позабочусь о ребенке. – Он не собирался прятаться, и даже если бы эта мысль пришла ему в голову, во дворе стояла на привязи его лошадь. Сестры узнают, что здесь кто-то есть.

– Ты не можешь о ней позаботиться, – сказала она.

– Почему нет? – если он в самом деле решит забрать Ариану с собой, то должен привыкнуть ухаживать за ней. Хотя он не заметил здесь ничего, указывающего на плохое отношение к ребенку. Дом был очень добротным. Крепким снаружи, хорошо меблированным и чистым внутри. И Софи, определенно, любила дочь. Но из этого не следовало, что она станет хорошей матерью.

– Она хочет есть, – просто ответила Софи.

– О, – да, кормить ребенка как следует он не мог. Пока. В каком возрасте детей отнимают от груди? Сможет ли он оставаться поблизости до тех пор?

Кейн склонился над колыбелью и взял Ариану на руки. Она заставляла его чувствовать себя большим и неуклюжим. Неотесанным и грубым. Таким… недостойным.

– Подержи ее немного, а я займусь Жульетт и Айседорой. Я мигом вернусь. Если она закричит, потормоши ее слегка. Ей это нравится.

Софи выбежала из комнаты. Она думает, что может накормить сестер и ребенка, а потом незаметно выпроводить его через парадную дверь?

Кейн прижал Ариану к плечу, где та весьма уютно устроилась. Ребенок немного заерзал и мяукнул. Это точно не было криком, но несомненно являлось вступлением.

– Ну-ну, не плачь, – тихо сказал он.

Она тут же замерла и замолчала. Это звук его голоса так подействовал? Она признала в нем отца, или Ариану успокоил бы любой глубокий мужской голос?

– Ты такая хорошенькая, – сказал он, легонько ее подбрасывая, как научила Софи. – Твоя мама говорит, что ты спокойная девочка. Можешь сказать папа?

Ариана ответила тихим «гуу», но через мгновение заплакала. Он стал подкидывать ее чуть энергичнее, но это не слишком помогло.

Укачивая плачущую Ариану, Кейн вышел в коридор и направился на звук трех женских голосов. Он не уедет, пока не убедится, что его ребенок в безопасности. И не сможет взять Ариану с собой, пока ее не отнимут от груди, или пока не найдет кормилицу. Раз уж ему придется слоняться поблизости несколько месяцев, то он не станет скрываться. Ни от Айседоры, ни от кого-либо еще.

– Ты права, – сказал он, заходя в кухню. – Она голодная.

За столом сидели две женщины, обе тут же уставились на него. Взгляд Айседоры был весьма выразительным.

– Ты сказала, что лошадь принадлежит кому-то из города, кто приехал к Жульетт и вышел прогуляться, дожидаясь нашего возвращения.

– Кейну действительно нужно поговорить с Жульетт, – защищаясь ответила Софи. – У него все еще болит голова. – Она смотрела на него, безмолвно умоляя не спорить, тогда как ее лицо приобрело неестественно красный оттенок. – И он действительно пошел прогуляться… в комнату Арианы…

– Это и твоя комната тоже, – кисло напомнила Айседора.

– Он приехал, чтобы повидать ребенка и Жульетт. Не меня, – не сдавалась Софи.

– Это правда, – подтвердил Кейн.

– Головная боль уменьшилась? – спросила Жульетт.

– Притупилась, но не исчезла, – он пытался не обращать на боль внимания, задвинуть ее поглубже. По крайней мере, сегодня боль его не ослепляла.

– Вы голодны? – спросила рыжая. – Еды у нас более чем достаточно. Софи сегодня превзошла саму себя.

Айседора стрельнула в сестру неодобрительным взглядом, но было слишком поздно. Кейн, лишь отчасти из злости, принял предложение и занял четвертый стул за кухонным столом. Еды для троих, действительно, было более чем достаточно, и все выглядело аппетитно. Неужели Софи не только красивая, страстная и очаровательная, но еще и хорошая повариха?

Софи, безусловно, была самой красивой из сестер Файн, но две другие казались поразительными женщинами. Угловатую Айседору никто не назвал бы миленькой, но она была привлекательной, и в ней угадывалось что-то почти королевское. Жульетт была хорошенькой. Она пыталась выглядеть степенной и чопорной, но непослушные рыжие волосы и искорки в теплых карих глазах разрушали этот образ.

Но именно Софи привлекала взгляд и удерживала его. Софи, которая была настолько красивой, что должна вдохновить великих художников и поэтов и навечно привязывать к себе каждого встреченного мужчину. Почему он оказался ее первым любовником? Почему не было других?

Стереть Софи Файн из памяти будет намного сложнее, чем убедиться в благосостоянии Арианы. Возможно, если он найдет в ней недостатки, то быстрее забудет. Конечно же, у нее есть недостатки. И много. У красавиц всегда так. Они лживые, невыносимо тщеславные, не заботятся о чувствах менее привлекательных людей. И они неверные.

– Я поем позже, – сказала Софи, забирая у него из рук Ариану. Ребенок тут же затих и начал вертеться в поисках еды. Софи отвернулась от стола, одновременно расстегивая платье. Кейн следил за ней, пока Софи не завернула за угол и не скрылась из вида.

Тогда он перевел взгляд на ее сестер, сначала на Айседору, потом Жульетт. Первая выглядела рассерженной, вторая скептичной.

– Тебе здесь не место, – понизив голос заявила Айседора.

– Нет, сестра, – сказала Жульетт. – Мистер Варден наш гость и отец Арианы. Наименьшее, что мы можем сделать, это накормить его перед отъездом.

Кейн не знал, какой именно отъезд она подразумевала, из их дома или вообще из Шэндли. Хотя, это не имело значения.

– Почему вы думаете, что я уеду?

Что бы он ни решил относительно Арианы, Кейн знал, что должен выяснить, кто предал его отряд и привел их в засаду. Только тогда он сможет спокойно вернуться своему месту в революции. В течение прошлого года и двух месяцев он не участвовал в борьбе. И за все то время не столкнулся ни с кем, кто узнал бы его имя или лицо, ни с другом, ни с противником.

Он знал, что его защищала удача, подаренная Софи. Теперь, когда везение закончилось, придется вести себя осторожнее. Судя по выражению на лице Айседоры Файн, в первую очередь следует проявлять осторожность с ней.

Совершенно неожиданно ее лицо смягчилось. Она почти улыбнулась. Во всяком случае, Кейн постарается вести себя осторожнее, чем когда-либо.

– У меня есть для вас предложение, мистер Варден, – сказала она обманчиво сладким голосом.

– Я знаю, чего вы хотите от меня, – ответил он. – Чтобы я уехал. Что, по-вашему, вы должны предложить взамен?

– Вы наслаждались в прошлом году своей удачей? – она все еще говорила тихо, без сомнения, чтобы не услышала Софи. – Я забрала ее, но могу и вернуть. Отдам все, что отняла, и даже больше. А еще заберу головные боли и воспоминания, – она взмахнула рукой. – Без малейшего труда, мистер Варден.

Он не собирался принимать ее предложение, но все равно спросил:

– Я забуду Ариану и Софи?

– Разумеется, – ответила она, думая, что уже победила.

Но он был не из тех, от кого можно так легко отделаться.

– Нет, спасибо, – Кейн встал, и, не съев ни ложки, направился вслед за Софи. До его ушей долетело одно приглушенное, едкое слово.

Неприятности.

Когда хотел, Кейн мог двигаться очень тихо. Софи не слышала как он шел по коридору, пока не стало слишком поздно. Она передвинула одеяло на плече, чтобы прикрыть груди и голову Арианы.

– Что ты тут делаешь? Ты бы не успел так быстро поесть.

– Я пришел увидеться с Арианой, а не ради неловкого обеда с твоими сестрами.

Софи опустила голову, чтобы не пришлось смотреть на него. Ни в одном из ее снов ей не привиделось, что Кейн может заинтересоваться своей дочерью. Она никогда не знала своего отца, так же как Айседора и Жульетт. Они были порядочными мужчинами, которые захотели бы узнать своих детей? До сих пор она даже не думала о такой возможности.

– Это неприлично, то что ты здесь.

– Я думал, ты не заботишься о приличиях, – сказал он, проходя в комнату. Он не колебался, когда без смущения протянул руку и сдвинул в сторону прикрывавшее ее одеяло. – Кроме того, я уже это видел.

Поскольку Софи и Ариана заняли единственный стул в комнате, Кейн сел на край кровати. Он чувствовал себя там настолько удобно, будто эта комната принадлежала ему. Льющееся через окно солнце падало на золотистые пряди в его волосах, отчего те мерцали.

Вообще-то, сидеть на стуле и смотреть на него оказалось очень приятно. В нем многое вызывало восхищение. Сильные руки, мускулистые предплечья, длинные ноги и широкие плечи, все решительно мужественное и чрезвычайно сильное. Эту мощь смягчали выразительные зеленые глаза, необычные волосы и самые прекрасные губы…

Софи знала, что Кейн – великолепнейший образчик мужественности, который она когда-либо видела. Решительный, сильный, покрытый шрамами и мускулами… и все же прекрасный. Как это возможно? Как человек может быть настолько мужчиной и в то же время таким симпатичным?

– Никогда не думал, что у меня появятся дети, – сказал он.

– Почему?

Он наградил ее горькой улыбкой.

– Когда я встретил тебя в прошлом году, то ничего не мог предложить женщине или ребенку. Я думал, что моя жизнь кончена.

– Кончена? – прошептала она.

– Вся моя семья умерла. Ферму, где я вырос, несколько лет назад захватили люди императора. Они отдали землю шерифу и сожгли небольшой дом, который показался ему недостаточно хорошим. – Мускул на его челюсти дернулся. – Моя невеста устала меня дожидаться. Я ушел задолго до того, как она от меня отказалась. Возможно, она передумала после тех трех лет, за которые я ни разу не возвращался домой. Как бы там ни было, она вышла замуж за другого. Тем лучше.

Она инстинктивно знала, что это не все, но продолжать Кейн не собирался.

– Я сожалею.

– Не надо, – резко ответил он. По тому как он нахмурил брови, она поняла, что его головная боль усилилась. – Мне не нужна твоя жалость.

– Я испытываю к тебе не жалость, а сочувствие. Это разные вещи. Тебе перепало много страданий, и я об этом сожалею.

Его лицо осталось таким же напряженным.

– В конечном счете все умирают. Все мы теряем людей, которых любим.

Софи открыла рот, собираясь ответить, но Кейн быстро добавил:

– И пожалуйста, не пытайся успокоить мою боль смехотворными рассказами о потусторонних мирах.

– Я надеюсь, что они не смехотворные, – сказала она. Ей действительно нравилось думать о матери и Вильяме, живущих где-то еще, кроме земли мертвых.

– Что касается земли, я никогда не был хорошим фермером, – сказал Кейн, проигнорировав ее заявление. – Мое сердце хотело чего-то другого. И еще… что ж, женщины не постоянны. Я просто получил этот жизненный урок позже, чем большинство мужчин.

– Не все женщины непостоянные, – защищаясь, возразила Софи.

Он не выглядел убежденным.

– Посмотри на себя. Ты говоришь, что найдешь других любовников, когда придет время, или когда у тебя появится настроение. Ни один мужчина недостаточно хорош для тебя. И одного мужчины никогда не будет для тебя достаточно.

– Да, но я всегда честно говорила о своих планах на жизнь.

– Ангел, это не планы, – резко ответил он. – Это странные капризы.

Она перевела взгляд на Ариану, чтобы не видеть лицо Кейна. Как ему объяснить, что этот жизненный план, который он считал неприятным и скандальным, был ее единственным выбором? Семейное проклятие сделало для нее невозможной нормальную жизнь. У нее не может быть мужа, никогда. Мысль о целой жизни без прикосновений, без объятий, заставляла ее душу съеживаться и чувствовать опустошенность. Она нуждалась в объятиях так же, как земля нуждается в солнце.

– Из меня не выйдет хорошей жены, – тихо сказала она. – Ни для тебя, ни для кого-либо другого.

Комнату заполнила такая глубокая тишина, что Софи подняла взгляд, проверяя сидит ли все еще Кейн на кровати.

– Почему ты это сказала? – спросил он.

– Я не могу отрицать, кто я. Что я.

– Ведьма.

Софи кивнула.

– Если ты настоящая ведьма и можешь колдовать, то почему скрываешься на этой заброшенной горе? Почему не живешь в каком-нибудь дворце, одетая в шелка и украшенная драгоценностями, окруженная людьми, которые тебя обожают или боятся?

В его голосе и глазах таилось столько гнева. В тех зеленых глазах, которые часто виделись ей во сне, раньше и теперь.

– Это мой дом. Я не смогу быть счастлива где-то еще.

– Ты когда-нибудь бывала где-то еще?

– Нет.

– Тогда, откуда тебе знать, что ты не будешь там счастлива?

Его логика ее не поколебала.

– У меня нет особо полезных талантов. Я не могу читать мысли или управлять предметами, а мои способности в традиционных заклинаниях… ну, в общем, не слишком впечатляющие. Одно из десяти, наверное, сработает так, как положено. Я заставляю вещи расти, вот и все. И даже если бы у меня был более важный талант, то я не хотела бы стать чьей-то марионеткой или оружием. Здесь я независимая женщина и… – И чары Айседоры не пускают сюда нежеланных мужчин. Обычно. – Тебе не следовало сюда возвращаться. Мы все были бы гораздо счастливее, если бы ты не вернулся.

– Тогда я никогда не увидел бы Ариану. Даже не узнал бы о ее существовании.

Ее сердце глухо стукнуло, во рту пересохло.

– Едва ли это справедливый обмен. У тебя до сих пор болит голова, удача потеряна. – Она надеялась, что его теперь не постигнет череда неудач, восстанавливающая нарушенное ею равновесие. Но судить об этом пока слишком рано. – И ты помнишь…

– Вчера я потерял то, что мне не принадлежало, – прервал он. – Больно ли это? Черт, еще как! Хочу ли я забыть кое-что из своего прошлого? Можешь даже не сомневаться. Но спроси меня, вернулся бы я, будь у меня выбор. Спроси, обменял бы я возможность найти тебя и увидеть ребенка на возвращение к бессмысленному счастью прошлого года.

Софи сглотнула. Зачем, Кейн так с ней поступает! Зачем, фактически признается, что предпочтет страдать физически и духовно, нежели потерять Ариану, ребенка, о существовании которого до вчерашнего дня даже не знал. Он и не догадывается, насколько это опасно.

– Спроси меня, – снова попросил он.

Софи покачала головой.

– Прекрасно, я все равно скажу. Ариана настоящая, и она моя.

– Ариана не твоя. Она… – Софи собиралась сказать «моя», но поняла, что это неправильно. – Наша, – тихо закончила она.

Кейн покачал головой.

– Когда я вчера увидел вас двоих, то принял решение не колеблясь ни секунды. Мы поженимся, у нас появятся еще младенцы, мы… – он благоразумно замолчал.

– Ты же все еще не планируешь… – начала Софи.

– Нет, – быстро и спокойно ответил Кейн. – Даже если бы я все не вспомнил, то конечно же не хочу жену, которая собирается менять любовников, когда пожелает.

Софи почувствовала, как щеки заливает румянец.

– Мне никогда не приходило в голову выйти за тебя замуж.

– Я это понимаю.

Говорить о том утре, когда они встретились, конечно, неразумно. Ей бы гораздо легче удалось держать Кейна на расстоянии, если бы она не помнила так живо о тех ощущениях, когда их тела прижимались друг к другу, когда он был внутри нее. Но сейчас, сидя рядом с ним и их ребенком, она не могла заставить себя притвориться, будто случившееся ничего для нее не значило.

– Когда я пошла к тебе тем утром, то не была уверена, что мы сделаем ребенка, но позже стало казаться, будто я всегда это знала.

– В течение дня или дольше я думал, что ты мне приснилась.

Она приложила Ариану к другой груди, а Кейн внимательно наблюдал за ней. Разговор об их первой встрече, казалось, заставил его почувствовать себя неуютно. Разумеется, это не помогало ей расслабиться.

– Как долго ты собираешься оставаться в Шэндли? – спросила она.

Он вскинул голову, и когда их глаза встретились, сердце Софи дрогнуло. Она не могла позволить мужчине, любому мужчине, воздействовать на нее подобным образом!

– Я еще не решил, – ответил он. – Я должен вернуться к мятежникам, но сначала необходимо кое-что сделать.

– Что сделать?

После короткой паузы он ответил:

– Наверное, мне не стоит тебе об этом рассказывать.

Она постаралась не обращать внимания на боль, от того, что он ей не доверяет. В конце концов, почему бы он стал ей доверять? Они все еще оставались незнакомцами. Любовниками, родители и незнакомцами.

– В любом случае, тебе действительно не стоит задерживаться тут надолго.

– Переживаешь о том, что скажут люди?

Софи улыбнулась.

– Я перестала заботиться о том, что обо мне говорят, лет в одиннадцать. Когда твоя мать, бабушка и две старшие сестры могущественные ведьмы, люди определенно не станут хорошо о тебе отзываться.

– А ты? – спросил он. – Разве ты не могущественная ведьма?

Она покачала головой.

– Нет. У меня есть кое-какие недавно обнаруженные таланты, но я даже близко не такая одаренная, как сестры. – Она не призналась, что те способности увеличились стократно, когда в ней росла Ариана.

– Почему ты остаешься здесь? – понизив голос спросил он, чтобы никто в доме не смог его подслушать. – Ты такая красивая, любой был бы счастлив назвать тебя своей женой. Ты можешь уехать отсюда, найти богатого мужчину, создать собственную семью…

– И скрывать, кто я? – Она не сказала Кейну, что ее пугала сама мысль покинуть гору Файн. – Нет. Я здесь всем довольна. У меня есть дом, мой ребенок и…

– Наш ребенок, – поправил он.

– Наш ребенок, – неохотно признала она. – И сестры. Я больше ничего не хочу и ни в чем не нуждаюсь. Моя жизнь полная.

Кейн не стал спорить, но она прекрасно видела, что он ей не поверил. К сожалению, она и сама себе не верила.

Последние пару дней, ее сильно мучил один вопрос. Ответ был неважен, поскольку влюбляться она не собиралась, и все же… она должна знать.

– Сколько тебе лет? – спросила Софи, не отводя взгляда от Арианы.

– Двадцать восемь.

Ее сердце слегка сжалось. Когда она начнет слишком сильно влюбляться в Кейна, придется напомнить себе, что если она допустит ошибку и полюбит его, то Кейн проживет не больше двух лет.