Текст книги "Пустые зеркала"

Автор книги: Линда Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Она замолчала и посмотрела на присутствующих рассеянным взглядом, словно думая о чем-то своем. На самом же деле она внимательно наблюдала за Кэсси и Ричардсоном. Если в самом начале они демонстрировали исключительно поверхностный интерес к ее особе, отдавая дань ее личному обаянию, то теперь картина изменилась. Они заметно напряглись, ожидая продолжения истории.

– Это произошло несколько месяцев назад, – сказала Ева. – Грейнджер уже был готов снова отправиться в Ванкувер и собрать там деньги, необходимые для продолжения работы. Вот я и решила помочь ему. – Ева скромно опустила глаза. – В нем есть что-то такое, что привлекает внимание. Я бы сказала, что это честность вперемежку с неистребимой верой в свою правоту. Может быть, они все такие, эти фанатично преданные своему делу люди. Не знаю. Но я верю ему и не скрою, что была заинтригована его рассказом. С алмазами вообще связано немало романтических историй и приключений. Они издавна манят людей своим загадочным, почти волшебным блеском. Ведь даже необработанные алмазы полны истинной, не сравнимой ни с чем красоты. История знает столько таинственных случаев, связанных с алмазами и бриллиантами! Сама мысль о том, что земля выбросила их на поверхность из своего раскаленного чрева, приводит меня в неистовый восторг. Короче говоря, я договорилась с Грейнджером, что мы встретимся на следующий день и обговорим все детали нашей совместной поездки в Ванкувер, но на встречу он не явился.

Ева выдержала очередную паузу, а Кэсси и Ричардсон не могли не почувствовать, что она немного волнуется.

– Обеспокоенная этим обстоятельством, я поехала искать его в «Метрополь». Там мне сообщили, что он арестован и находится в тюрьме. Я тут же ринулась туда и увидела ужасную картину. Он был избит до полусмерти и лежал на полу грязной подвальной камеры. Оказывается, он изрядно набрался и на дороге сбил какого-то вьетнамца. Тот вскоре умер в больнице. Ему грозило двадцать лет заключения, но вьетнамские власти часто позволяют иностранцам откупиться от тюрьмы. В данном случае потребовалось выплатить пятьдесят тысяч долларов, чтобы его освободили. Но у него за душой не было ни цента, если не говорить о двадцати пяти процентах акций своей компании. Он долго уговаривал меня помочь ему, и я наконец согласилась достать для него нужную сумму за десять процентов акций в этом предприятии.

– Неплохая сделка, – задумчиво произнес Ричардсон.

– Сделка? Не знаю. Да, результаты вселяют надежду, но полной уверенности в успехе еще нет. Мы даже не знаем, какое количество алмазов может оказаться в этой кимберлитовой трубке. Кроме того, нужно провести пробное бурение, построить шахту, провести экономический анализ, а на все это могут уйти годы. Конечно, это может оказаться сделкой, и неплохой, но я делаю это не ради какой-то выгоды, а из сострадания. Но пятьдесят тысяч – это все, что у меня было. Это очень серьезная ставка.

Ева немного передохнула и снова пошла в наступление.

– Не знаю, приходилось ли вам видеть когда-нибудь настоящую тюрьму. Любую тюрьму, не говоря уже о вьетнамской. – Она задумалась, пытаясь воскресить в памяти события, которые не имели абсолютно никакого отношения к Макадаму. – Находиться в ней – непереносимая мука. В особенности для иностранца. Грейнджер выглядел совершенно разбитым, обезволенным, подавленным. Мне даже подумалось тогда, что он может покончить с собой. Не думайте, что он слишком сентиментален. Нет. Просто он был ужасно напуган и раздавлен в буквальном смысле слова. В лице ни кровинки, и никаких проблесков надежды, никакого будущего, ничего. И в результате я уплатила пятьдесят тысяч семье погибшего и полицейским чиновникам, а он получил свободу. – Ева мгновенно переключилась на более деловой тон. – И вот теперь нам нужно отыскать достаточное количество денег для завершения исследовательских работ. Либо нам придется выбросить на продажу наши акции на ванкуверской бирже, либо мы найдем людей, готовых оказать нам помощь, а потом вложить свой капитал в добычу алмазов.

Ричардсон первым нарушил грозно нависшую над залом тишину.

– За всю свою жизнь я выслушал тысячи деловых предложений, но подобную историю, признаюсь вам откровенно, слышу впервые.

Губы Евы растянулись в легкой ухмылке.

– Я понимаю, что это несколько необычная история, но не знаю, что мне теперь делать и как поступить. Все так туманно и непонятно… А еще я знаю, что вы не должны смешивать бизнес с чувствами, а в моем рассказе все окутано сентиментальностью. Должна вам признаться, что у меня нет соответствующего делового настроя, я далека от этого проекта. Но мне хочется как можно быстрее вернуться во Вьетнам, довести это дело до конца, а потом спокойно жить, наблюдая за добычей алмазов. – Она мечтательно вздохнула. – Вы даже представить себе не можете, как там красиво – никаких городских толп, вокруг только девственные джунгли, горы с голубыми вершинами, красноватого цвета земля, прекрасное море, райские птицы, очаровательные змеи, реки и рыбаки, да еще несколько крохотных деревушек, разбросанных неподалеку от моего дома. А если к этому добавить экзотических буйволов, древние телеги и старые мотоциклы, то картина будет абсолютно полной. И к тому же никаких газет и практически никакого внешнего мира. Только там я чувствую себя по-настоящему живой. Там больше нечем заниматься, кроме как жить сегодняшним днем, наслаждаться им и полагаться исключительно на собственные силы. Само собой разумеется, что и речи не может быть о книгах, театрах, кино, магазинах или о каких-либо других спутниках цивилизации. Конечно, все это есть в крупных городах, но до них не так просто добраться. Порой даже трудно представить себе, что все это где-то существует. Надеюсь, теперь вы понимаете, что я кровно заинтересована в успехе этого предприятия. Я это делаю ради себя самой, а также ради Грейнджера – это его давняя мечта – и ради волнующего душу приключения. Думаю, что игра стоит свеч. Этот проект наполняет мою душу каким-то совершенно новым содержанием. – Ева замолчала и немного подумала над очередной фразой. – Отдаю себе отчет в том, что мои слова звучат для вас не совсем профессионально, и сожалею об этом, но ничего не могу с собой поделать. Мне не известны другие способы изложения своих сумбурных мыслей. Тем более что теперь вы сами можете убедиться в том, что я не пытаюсь вас одурачить.

– Ничего страшного, – успокоил ее Ричардсон. – Это и в самом деле забавная история, но боюсь, что мне придется задать вам несколько скучных вопросов. Эта компания зарегистрирована на фондовой бирже Ванкувера, я правильно вас понял?

– Да, совершенно верно, – ответила Ева и слегка насторожилась. – Конечно, на этой бирже много разных ковбойских компаний-однодневок, но Грейнджер не ковбой и не мошенник.

– Значит, Грейнджер отдал в ваше распоряжение десять процентов своих акций, чтобы вы вызволили его из тюрьмы?

– Да.

– Это было в виде непосредственной передачи собственности?

– Не совсем так. Дело в том, что мы не известили фондовую биржу о движении акций. Я понимаю, что когда акции передаются из одних рук в другие, то об этих изменениях нужно известить биржу заблаговременно. Мы этого не сделали. Но когда мы объяснили им все обстоятельства сделки, они согласились с нами и пропустили акции через биржу.

– Как называется эта компания? – вмешалась в разговор Кэсси.

– «Джиниус», – тихо сказала Ева и заметно смутилась, как бы чувствуя, что слово «гений» не самое лучшее для названия компании.

Кэсси весело захихикала.

– Если этот Макадам действительно гений, то зачем ему нужны наши деньги? Почему он не может получить их на Ванкуверской фондовой бирже?

– Давайте говорить начистоту. Макадам – блестящий специалист. Он отыскал месторождение алмазов в совершенно неизученной и неисследованной стране, где до сих пор никто и никогда не находил ничего подобного. Даже в компании «Де Бирс» он числится в списке самых талантливых геологоразведчиков. Я верю в него и именно поэтому внесла за его освобождение свои пятьдесят тысяч долларов. Его единственная проблема… – Ева медленно обвела грустным взглядом присутствующих, как будто напоминая им о том, что у них тоже есть свои недостатки, – … алкоголь. И он горько расплачивается за свою слабость. В Ванкувере не без оснований полагают, что он вряд ли сможет продолжать свою деятельность в качестве президента компании. Впрочем, я придерживаюсь такого же мнения. Он совершенно разбит и подавлен случившимся. Именно поэтому ему сейчас нужен человек, который взял бы на себя значительную часть обязанностей по управлению компанией. Я – директор компании. У нас есть неплохой секретарь и бухгалтер, но этого, как вы сами понимаете, явно недостаточно. Вот почему я и пришла к вам сегодня. При данных обстоятельствах самое лучшее для компании, для Макадама и для меня лично – чтобы кто-то взял на себя руководство фирмой, вложил в нее свой капитал, свою энергию и талант организатора и завершил изыскательские работы. Если все пойдет хорошо, то потом можно выгодно продать компанию или создать совместное предприятие для обеспечения добычи алмазов. В этом, собственно говоря, и заключается мое предложение. Разумеется, это весьма сложное дело. Здесь есть немалый риск, но добыча алмазов дает небывало высокий доход. Если наш план сработает, то выгоду почувствуют все без исключения участники проекта. Это будет просто подарок судьбы.

В зале воцарилась тишина. Ричардсон и Кэсси пристально смотрели на Еву, не скрывая своего внутреннего напряжения.

– Как котируются сейчас акции на бирже? – спросила Кэсси после долгих раздумий. – И какова тенденция в движении курса?

– С этим дело обстоит не очень хорошо. Сперва они продавались по доллару, затем их стоимость поднялась до пяти, опустилась до трех, а недавно снова поднялась до четырех долларов. Но если мы найдем алмазы в первых пробах при первом бурении, то стоимость акций может подскочить до десяти, двадцати, тридцати и бог знает скольких еще долларов.

– Это мнение Макадама, не так ли? – полюбопытствовал Ричардсон.

– Да, но не только его. Так думают и некоторые брокеры в Ванкувере.

Ричардсон удивленно вскинул брови.

– Я не склонен верить тому, что думают по этому поводу ванкуверские брокеры. Они часто ведут нечестную игру с акциями и не заслуживают абсолютно никакого доверия. Для них это не более чем один из олимпийских видов спорта.

– Да, я слышала об этом, – спокойно отреагировала Ева. Она неожиданно вытянула руки вперед и повернула их вверх ладонями. – Но я ведь уже сказала, что это рискованное предприятие.

Кэсси и Ричардсон быстро переглянулись, как бы давая понять, что на сегодня уже достаточно.

– Заманчивый проект, ничего не скажешь, – подытожил Ричардсон. – И может быть весьма прибыльным. – Он снова взглянул на Кэсси. Та едва заметно кивнула ему.

– Ева, скоро к нам придет один весьма интересный господин. Нам бы хотелось, чтобы вы познакомились с ним. Не исключено, что именно он сыграет решающую роль в вашем проекте. Его зовут Роби Фрейзер.

Ева с трудом скрыла охватившее ее волнение.

– Роби Фрейзер. Великий тайпэн.

– Да, он самый, – охотно подтвердил Ричардсон. – Он как раз занят поисками прибыльного вложения капиталов, даже если это связано с определенным риском. Вам не трудно будет повторить эту историю еще раз?

– С удовольствием. Я готова говорить об этом сколько угодно.

Ричардсон медленно встал из-за стола.

– Я оставлю вас на несколько минут.

Кэсси тоже встала, обошла вокруг стола и присела рядом с Евой.

– Это была самая невероятная история из всех, которые мне когда-либо приходилось слышать, – призналась она. – Никогда у меня не было столь волнующего и романтического дела.

– У меня тоже.

Кэсси задумалась и почему-то вспомнила те далекие вечера, когда они часто сидели за бутылкой виски и Ева потешала всех своими увлекательными историями. Никто не мог сказать, есть ли в них хоть маленькая доля правды, но тогда это никого не волновало. Главное, что они всем нравились своей замысловатой фабулой, романтическими событиями и безудержной страстностью. И вот теперь еще одна история. Правда, на этот раз помимо голого сюжета здесь присутствовали и факты, геологические данные, многочисленные цифры. Но дело не только в них. Есть еще определенная реальность. Кто захочет вкладывать огромные деньги в добычу алмазов на территории Социалистической Республики Вьетнам? А кто даст гарантии стабильности и обеспечит право собственности на этой земле? А ведь ничто так не влияет на стоимость акций, как уверенность в стабильности и прибыльности того или иного проекта. Несомненно одно: тот, кто просчитает все возможные последствия этого дела, сорвет крупный куш. Независимо от того, осознает она эти последствия или нет, она сама может стать своеобразной золотой жилой. Трезвый расчет их банка вместе с предпринимательским искусством Роби Фрейзера могут сделать ее неприступной, как тысячелетняя крепость.

ГЛАВА 10

От своего дома в Найтсбридже до инвестиционного банка «Кэйс Рид» Роби Фрейзер шел пешком. День был солнечный, но довольно прохладный и от этого еще более приятный. В Гонконге в это время не очень-то погуляешь по душным улицам и под палящим летним солнцем. Фрейзер любил изнуряющую жару, так как она напоминала ему Гонконг. А умеренная температура и летняя прохлада всегда напоминали ему о существовании Лондона. Здесь все вещи казались более простыми, какими-то по-дружески доброжелательными. В этом городе он не ожидал ни больших сюрпризов, ни коварного нападения из-за угла. Проходя по уютным аллейкам Грин-парка, он совсем расслабился в невыразимо приятной истоме беззаботности и душевного комфорта.

Его мысли незаметно вернулись к банку «Кэйс Рид» и к Кэсси Стюарт. Интересная женщина. Правда, он не связывал с ней никаких надежд и не считал, что она слишком много значит для него. Британские банки и инвестиционные компании всегда отличались редкой сдержанностью по отношению к своим клиентам и не допускали абсолютно никаких излишеств. А его деловые аппетиты много лет подпитывались расточительной щедростью материкового Китая. На ум пришла фраза, произнесенная каким-то солидным банкиром Сити несколько лет назад: «Если бы они делали на ипподроме то, что каждый день делают в Сити, то содрали бы кожу с твоего лица».

Фрейзер свернул на Сэвил-роуд и позвонил в дверь банка. Джон Ричардсон встретил его на пороге дружеской улыбкой и повел в конференц-зал. Поднимаясь на второй этаж, они, как водится, говорили о погоде, о Грин-парке и, естественно, о своем благополучии. Это был отточенный ритуал, позволяющий настроиться на деловой лад и психологически подготовиться к переговорам. Сколько раз Фрейзер, удачливый предприниматель, отчаянный игрок, делающий деньги почти из воздуха, проходил по тихим коридорам богатейших банков! И все эти банкиры и финансисты стремились только к одному – отыскать и подружиться с современным Мидасом. Они выкладывали перед ним все карты, предоставляли возможность выбора – поглотить ту или иную компанию, организовать новое предприятие, найти прибыльное дело. И все для того, чтобы он помог им обогатиться. Такова реальность современного финансового мира. Он был нужен всем, и все стремились добиться его расположения. Правда, с Джоном Ричардсоном все обстояло несколько иначе. Тот всеми силами старался показать, что равен Фрейзеру, а последний был полон решимости сыграть свою игру и доказать, что это не так. Там, в Китае, ему порядком надоело прикидываться могущественным и влиятельным бизнесменом, блистательным собеседником и остроумным резонером, но здесь, в Англии, в окружении столь же блестящих и вышколенных банкиров, он чувствовал себя в своей тарелке и с радостью окунался в привычную стихию. Именно с таким настроением и с дежурной улыбкой на устах он вошел в зал.

Она неподвижно стояла у окна, глядя на оживленную улицу. Ее спортивная фигура выражала некоторое напряжение, какое обычно бывает у легкоатлета, приготовившегося к старту и ожидающего сигнала. Услышав позади шаги, она медленно повернулась с видом человека, который прекрасно понимает, что за ним наблюдают, и знает причину подобного любопытства. В течение нескольких секунд Ева пристально вглядывалась в глаза Фрейзера, отчего у него появилось ощущение, что она оценивает его. Затем на ее лице засияла улыбка, подтверждающая удовлетворение увиденным.

Фрейзер редко предпринимал усилия, чтобы по достоинству оценить тех людей, которые его окружали. Это занятие всегда казалось ему скучным и совершенно ненужным, так как большинство из них просто не заслуживали того, чтобы он обращал на них свое драгоценное внимание. Поэтому сейчас поведение этой женщины его несколько удивило. Она рассматривала его так, как он обычно рассматривал всех остальных. Да и глаза ее выражали в точности те же чувства, которые он сам испытывал по отношению к окружающим, – ледяной холод, отстраненная сдержанность, высокомерная снисходительность и едва прикрытое презрение. В ее глазах не было ни малейшего признака того благоговения, которое обычно испытывали женщины во время знакомства с ним. Более того, в них не было даже привычной теплоты, не говоря уже о признании его бесспорного превосходства.

Они уселись за стол и приступили к переговорам. Ева говорила настолько профессионально и взвешенно, что у него невольно зародилось подозрение, что она занимается данным предметом всю свою жизнь. У нее был хорошо поставленный голос с превосходной модуляцией, а жесты были сдержанными и абсолютно уместными, что само по себе говорило о многом. Ее речь была проста и доходчива, хотя говорила она об очень сложных вещах.

Кэсси молча наблюдала за ней и не узнавала свою подругу. В юности она была очень красивой, и многие студенты Оксфорда приударяли за ней. Но сейчас она выглядела совсем по-другому. Нельзя сказать, что ее красота полностью исчезла. Нет. Она просто преобразовалась в совершенно другое качество, стала более умудренной, более рафинированной, что ли. Кэсси не могла не заметить, как Ева смотрела на Фрейзера. В ее взгляде было что-то странное, необъяснимое, но потом все это неожиданно исчезло, уступив место чисто деловому отношению к собеседнику. Она растерянно смотрела то на Еву, то на Фрейзера, отметив про себя, что между ними существует какая-то напряженность, если не сказать больше. Пока Ева говорила, Фрейзер всем корпусом подался вперед, не спуская с нее глаз, словно хотел загипнотизировать неожиданную гостью.

Ричардсон и Кэсси тоже сидели молча, пока Ева вкратце пересказывала свою романтическую историю.

– На Ванкуверской фондовой бирже зарегистрирована компания под названием «Джиниус». Мне принадлежат десять процентов акций, американскому геологу Грейнджеру Макадаму – пятнадцать. Остальные акции распределены между многочисленным количеством мелких держателей. Этой компании принадлежит небольшой участок земли на севере Вьетнама. Пробы почвы показали, что там может находиться кимберлитовая трубка со значительным содержанием природных алмазов. В мире сейчас насчитывается около двух с половиной тысяч кимберлитовых трубок, и с каждым годом их находят все меньше и меньше. Только одна трубка из десяти содержит в себе алмазы, а минимальное их количество, необходимое для эффективной и прибыльной добычи, содержится лишь в одной из ста. Это означает, что во всем мире шахтами оборудованы лишь около тридцати кимберлитовых трубок, а ныне действующих и того меньше – всего восемь шахт. Для того чтобы наладить добычу алмазов во Вьетнаме, нам требуются инвестиции общей суммой около трехсот миллионов фунтов стерлингов. Экономическая эффективность одной такой трубки даже при условии, что средняя добыча алмазов будет равна пятидесяти каратам – что-то около восьми граммов на каждые сто тонн породы, составит приблизительно два миллиарда фунтов за пятнадцать – двадцать лет бесперебойной работы. А такие трубки, как показывает опыт, никогда не бывают одинарными. Они выходят на поверхность целым пучком и именно там, где верхние слои земной коры слегка сдвинуты или разрушены. Если найдена одна трубка, то велика вероятность того, что будут найдены еще несколько. Нам кажется, что одну трубку мы уже нашли. Сейчас нам нужны деньги, чтобы закончить все исследования и рассчитать экономическую эффективность добычи алмазов в этом районе. Для начала достаточно вложить от пятнадцати до двадцати миллионов фунтов, а если результаты окажутся положительными, то понадобится еще около двухсот пятидесяти миллионов, чтобы построить мощную шахту, оснащенную самым современным оборудованием.

Ева остановилась, устало откинулась на спинку стула и выжидательно посмотрела на Фрейзера. Тот молчал, насмешливо глядя ей в глаза. Обычно женщины поеживались от столь пронзительного взгляда и чувствовали себя не в своей тарелке, но Ева спокойно выдержала его, не подавая никаких признаков растерянности или беспокойства.

– А почему вы так уверены, что там действительно есть алмазы? – спросил он после непродолжительной паузы.

– Об этом говорят результаты исследований.

– Результаты можно трактовать по-разному.

– А как, по-вашему, можно трактовать вот это? – Она порылась во внутреннем кармане жакета, что-то вынула оттуда и протянула Фрейзеру на раскрытой ладони. В дневном свете ярко блеснул необработанный алмаз величиной примерно в четыре карата. Его завораживающая красота поражала таинственностью и загадочностью. В этом прозрачном камне таилась какая-то неведомая сила, приковавшая к себе четыре пары глаз. Фрейзер медленно взял голубоватый самородок из ладони Евы, повертел его в руках и зачем-то потер пальцами, как будто желая удостовериться в его подлинности.

Кэсси и Ричардсон заметно напряглись и затаив дыхание разглядывали редкий камень.

– Вы нашли его на том самом участке? – взволнованно спросил Ричардсон.

– Да, именно там. – Голос Евы был спокойным. – Есть все основания полагать, что найдем еще больше.

– Кому еще об этом известно? – выпалил Ричардсон.

– Почти никому.

– А на Ванкуверской бирже знают об этом? – поинтересовался Фрейзер.

– Нет, – отрезала Ева, уловив потаенный смысл его вопроса.

– Значит, если они узнают, то цена акций резко подскочит?

– Еще бы.

– А разве вы не должны уведомлять биржу о подобных находках? – продолжал допытываться Ричардсон.

– Согласно правилам, мы обязаны сделать это «своевременно», – уточнила Ева. – И я непременно сделаю это в скором будущем.

– А до той поры мы все обладаем чрезвычайно ценной и надежно скрытой от посторонних информацией, – резонно заметила Кэсси.

Ответа не последовало. Все молчали. Кэсси нервно заерзала на месте и огляделась. Ева сидела спокойно, поглядывая на всех каким-то бесстрастным, почти отсутствующим взглядом. На какое-то мгновение глаза женщин встретились. Они многозначительно улыбнулись друг другу, не проронив ни слова.

Фрейзер продолжал изучать алмаз, а потом вздохнул и вернул его Еве.

– Неописуемо красив, – сдержанно прокомментировал он и снова вздохнул.

Ева спрятала камень во внутренний карман.

– Могу лишь повторить, что нисколько не сомневаюсь в наличии большого количества алмазов на нашем участке. Я в этом абсолютно уверена.

– Как, впрочем, и в том, что стоимость акций вашей компании самым серьезным образом занижена, – добавил Ричардсон.

– И в этом тоже, – согласилась Ева.

– Но у нас есть одна проблема, – продолжал Ричардсон. – Мы все оказались посвященными в эту тайну, а между тем никакого конфиденциального соглашения между нашим банком и Роби Фрейзером пока нет. Думаю, что необходимо незамедлительно восполнить этот пробел. Я сейчас же отдам секретарше соответствующие распоряжения.

Фрейзер подавил желание зевнуть и подумал о том, что творилось бы в Гонконге, если бы подобная информация стала достоянием нескольких человек. Все бросились бы из зала к телефонам и стали бы лихорадочно набирать номера своих брокеров. Но ему сейчас некуда спешить. Он не был заинтересован в быстрых деньгах. Эту сделку надо хорошо обмозговать и не пороть горячку. Он сохранял невозмутимое спокойствие.

– Разумеется, Джон. Я подпишу любую бумагу, которую ты подготовишь. – По быстрому взгляду Ричардсона он понял, что его слова прозвучали слишком буднично и бесстрастно. – Точнее, чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше, – добавил он, желая исправить положение.

Ричардсон снял трубку и приказал секретарше отпечатать текст соглашения. После этого он погрузился в волнующие размышления. Многообещающее начало многообещающей сделки. Но почему же в таком случае он испытывает легкое чувство насилия над собой, как будто сдал противнику свои, казалось, прочные позиции? Ведь у него есть все основания радоваться успеху. А вместо этого какое-то странное ощущение болезненного азарта, которым обычно страдают хронические игроки в покер. Будучи многоопытным банкиром, он тем не менее чувствовал, что утратил контроль над какой-то частью очень важной для него игры.

За столом перешли к непринужденной беседе. Секретарша Ричардсона принесла отпечатанный текст конфиденциального соглашения в четырех экземплярах. Ричардсон тщательно проверил его, подписал и передал всем остальным. Каждый оставил себе одну копию, после чего Ева поднялась, давая понять, что встреча завершена. После столь напряженных переговоров только хороший обед мог принести некоторую разрядку. Подчиняясь интуиции, она решила распрощаться и покинуть здание банка.

– Благодарю вас за то, что терпеливо выслушали меня, – сказала она подчеркнуто официальным тоном. – Я и так отняла у вас слишком много времени.

– Я тоже хочу выразить вам свою признательность за столь вдохновляющее утро, – поспешил откланяться Фрейзер. – Все было замечательно и весьма любопытно. Не сомневаюсь, что мы найдем общий язык.

Фрейзер и Ева покинули здание банка почти одновременно. Несколько минут они молча шли бок о бок по тротуару, думая каждый о своем и не обращая внимания на то, что слишком затянувшаяся пауза становится неловкой. Первым нарушил молчание Фрейзер:

– Это было великолепное представление.

– Благодарю. – Ева стрельнула глазами в его сторону и снова замолчала.

Спустившись по Сэвил-роуд, они дошли до угла и остановились. Фрейзер махнул рукой проезжавшему мимо такси и вопросительно посмотрел на свою спутницу. Та достойно выдержала его взгляд, прочитав в нем немой вопрос. Немного поколебавшись, она молча кивнула. Фрейзер открыл дверцу кеба, приглашая ее внутрь. Они устроились на заднем сиденье на значительном расстоянии друг от друга. Фрейзер назвал шоферу свой адрес и повернулся к ней.

– Скажите откровенно, вы действительно заинтересованы в добыче этих алмазов? Вы говорили очень убедительно и проникновенно и продемонстрировали прекрасные способности в проталкивании этой сделки. Но я почему-то никак не могу поверить, что вы действительно готовы запачкать руки в подобном деле. Вы не рассказали мне о предыстории своего бизнеса, не дали абсолютно никаких обоснований, а просто появились неизвестно откуда со своим сногсшибательным предложением. Мне бы очень хотелось знать, кто вы, откуда и чего, собственно говоря, добиваетесь.

Ева помолчала, выдерживая соответствующую ситуации паузу.

– Какое это имеет значение? – тихо спросила она, подняв на него глаза. – Судите о моем предложении по его достоинствам, а не по моим собственным.

Ответ понравился Фрейзеру, и он засмеялся.

– Но ведь достоинства самого предложения и того, кто его выдвинул, связаны воедино. Как я могу отделить одно от другого?

– Это уже ваша проблема, а не моя. Вы оцениваете возможную прибыль, определяете степень риска и принимаете соответствующее вашим интересам решение.

– А вы тоже являетесь частью этого риска?

– Несомненно, – с поразительной легкостью ответила Ева. – Человек, предлагающий рискованную сделку, всегда является ее неотъемлемой частью.

– Как же я могу определить степень риска, связанного лично с вами?

– Не думаю, что у вас это получится.

– Почему? Вы считаете, что я не разбираюсь в женщинах?

На этот раз рассмеялась уже Ева. Значит, он полагает, что все дело в конфликте между мужчинами и женщинами.

– Нет-нет, я так не считаю. Напротив, мне кажется, что вы чересчур хорошо знаете женщин.

– Тогда в чем же риск?

– Действительно, в чем? – переспросила она и отвернулась.

Они снова замолчали, исподтишка наблюдая друг за другом. Их притягивало друг к другу невыразимое желание, но какой-то невидимый холодок все же препятствовал установлению нормальных отношений. Прислонившись к спинке сиденья, он смотрел на нее так, словно это был боец перед поединком.

Он видел перед собой женщину, красивую, но холодную и рассудочную, желанную, но не с точки зрения обладания ею, а с точки зрения ее завоевания. В ней не было ничего мягкого, покладистого и уж тем более щедрого. Ее эгоистическое желание было продиктовано не страстным чувством по отношению к нему, а чем-то другим. Он хорошо знал это, видел по ее глазам, как, впрочем, и она видела нечто подобное в его взгляде. Ведь его желание тоже было в значительной степени эгоистичным. Он не любил разочаровывать женщин, но делал это не ради них, а ради себя самого.

Ева сняла жакет и поудобнее устроилась на сиденье. Ее руки были тонкими, мускулистыми, с золотистыми волосками на загорелой коже. Большие светлые глаза холодно поглядывали на него, а полные губы оставались слегка приоткрытыми, словно намеревались произнести нечто очень важное. Но больше всего его волновало не это, а почти полное отсутствие какого бы то ни было тепла в ее глазах. Это позволяло ему позабыть обо всех формальностях и не притворяться, что он страстно увлечен ею. Кроме того, это предоставляло ему редкую возможность обнажить свои истинные качества.

Подобная открытость с ее стороны рассказала ему о ней все, что он хотел узнать. При этом ему было совершенно безразлично, почему она такая, какая есть. Женщины льнули к нему по многим причинам. Одних привлекали его деньги, других – его положение в обществе, третьих – приятная наружность. Другим нравилась его репутация рафинированного любовника, слегка жестокого и совершенно равнодушного к предмету любви. Некоторые, вероятно, стремились испытать на нем силу своего воздействия и предпринимали тщетные попытки изменить его. Попадались и такие, кто просто-напросто разрушал себя своей неистовой страстью и необузданными желаниями.

Среди всего этого многообразия заметно выделялась небольшая группа поклонниц; эти женщины всегда напяливали на себя маску жестоких и бессердечных повелительниц, требовавших от него только сексуального удовлетворения. Ева была чем-то похожа на них. Правда, на сей раз он не был уверен, что ему удастся в конце концов приручить ее, покорить ее крутой нрав.