Текст книги "Пустые зеркала"
Автор книги: Линда Дэвис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)
ГЛАВА 20
Ли Мэй доехал от аэропорта Хитроу до Белгрэвии на такси. Расплатившись с шофером в южной части Белгрэйв-сквер, остальную часть пути к дому Фрейзера на Уилтон-плейс он прошел пешком, постоянно озираясь. В его руках была лишь небольшая дорожная сумка с самыми необходимыми вещами для короткой поездки. Что бы ему ни пришлось сделать для босса, это будет сделано быстро, без какого-либо промедления. Несмотря на обычное спокойствие Тай Пэна, его лаконичный приказ говорил о том, что дело не терпит отлагательств.
Открыв дверь гостю, Маргарет молча кивнула и отошла в сторону, пропуская его вперед.
– В кабинете?
– Да.
Ли Мэй постучал, подождал, пока Фрейзер ответит «да», и решительно вошел в кабинет.
Хозяин дома стоял в своей привычной позе у окна, рассеянно глядя в сад затуманенным взором. Затем он медленно повернулся к Ли Мэю и холодно взглянул на него.
– У нас возникла проблема с нашим другом Ху Наном.
– Ненадежный?
– Да. – Фрейзер вынул из кармана ключ и протянул его гостю. – Где находится сейф, ты знаешь. Там планы и ключи. Если тебе нужна будет помощь, найди кого-нибудь в китайском квартале. Придешь ко мне, когда все будет закончено. А до этого времени поживешь в гостинице.
– Когда?
– Как можно быстрее.
Джилс Эйден вышел из офиса без четверти час, чтобы перехватить в кафе на углу парочку сандвичей. Сегодня ему не хотелось обедать в ресторане для персонала, где всегда много шума и знакомых лиц. Хотелось просто посидеть в своем офисе и поразмышлять над причинами охватившего его беспокойства. Но этим планам не суждено было сбыться. Повинуясь безотчетному инстинкту, он забрел в офис Стормонта.
Тот был занят телефонным разговором, но, увидев помощника, быстро распрощался и жестом показал ему на стул.
– Что случилось?
Эйден медленно уселся и немного помолчал, собираясь с мыслями.
– Все дело в Еве. Я не уверен, что разумно доверять ей установку подслушивающего устройства в кабинете Фрейзера. В случае провала это может взорвать всю операцию.
Стормонт долго раздумывал, прежде чем удостоить ответом. За внешней маской искреннего беспокойства скрывалось что-то другое.
– Это произойдет только в том случае, если ее обнаружат, – выдавил он наконец из себя. – Мне нужна более подробная информация, а не только обычное прослушивание телефонных разговоров. А кроме нее, никто не сможет установить там жучок. Разумеется, тут есть свой риск, но он, как мне кажется, совершенно оправдан. А теперь скажи мне, что тебя волнует на самом деле?
– Как будто ты не знаешь. Ева. Конечно, ты мне сейчас скажешь, что она замечательная и честная, но мне кажется, что твое доверие к ней и ее честной игре переходит всякие разумные границы. Может быть, ты знаешь что-то такое, чего не знаю я?
Стормонт громко расхохотался. Эйден наглел с каждой минутой, и это его забавляло.
– Да, я действительно знаю нечто такое, чего ты не знаешь, – охотно подтвердил он догадку помощника. Тот поморщился от неожиданного унижения. – Но я не думаю, что это успокоило бы тебя.
Эйден долго рассматривал носки своих башмаков, а потом поднял голову и удивленно заморгал, ожидая, когда шеф соизволит наконец объяснить ему ситуацию.
– Кэсси Стюарт и Ева – очень близкие подруги, – продолжал Стормонт. – А эта пресловутая сделка еще больше сблизила их. Кэсси чертовски умна и восприимчива к неожиданным поворотам судьбы.
Эйдена терзали смутные догадки. Стормонт, должно быть, очень хорошо знает эту женщину, если осмеливается высказывать подобные суждения.
– Но в отношениях между этими двумя женщинами есть кое-что еще. Некоторая напряженность, скажем так.
– Какая еще напряженность? Зависть, что ли?
– Это было бы самым простым объяснением. Но чем можно объяснить взаимную зависть? Если бы она была направлена только в одну сторону…
– Если одна из них завидует другой, то та, естественно, ощущает это и будет реагировать соответствующим образом.
– Чаще всего объект зависти совершенно не осознает этого. Синдром «последнего, кто знает». Но между ними действительно появилась серьезнейшая проблема. Они давние подруги и совершенно разные по характеру, а после Оксфорда их пути-дорожки и вовсе разошлись. И вот теперь обстоятельства снова свели их вместе, да еще на поприще бизнеса. Мне кажется, что они постоянно кружат на месте, не выпуская друг друга из виду и даже слишком тщательно подбирают слова во время беседы. Короче говоря, они ведут себя не так непринужденно, как следовало бы ожидать. Ева вторглась на священную территорию Кэсси, и теперь они просто вынуждены состязаться друг с другом.
– Постой. Уж не хочешь ли ты сказать, что видел их вместе? То есть вы все трое знакомы друг с другом?
Ответ на свой вопрос он прочитал в холодно-насмешливых глазах Стормонта и в его недвусмысленном молчании.
– Ты, должно быть, совсем спятил, – продолжал ворчать Эйден. – Если Кэсси Стюарт проболтается Фрейзеру о том, что знакома с тобой, а тот, в свою очередь, проследит, куда ты приезжаешь на работу, это будет означать полную катастрофу. Ведь это здание известно всем. Все в Лондоне знают, что здесь находится штаб-квартира Фирмы.
– Ни Фрейзер, ни кто-либо другой не сможет вычислить меня и уж тем более проследить за мной. Ты же прекрасно знаешь, что Мунро никогда не подъезжает к этому зданию, а останавливается где-нибудь неподалеку. Кроме того, я всегда слежу за возможным «хвостом», и пока еще Бог миловал. А самое главное, что во время всей этой операции я использую наши внешние базы. К примеру, с завтрашнего дня я буду находиться на Тули-стрит.
– В любом случае тебе не следует встречаться с Евой, кроме как в конспиративном доме. И уж тем более с Кэсси Стюарт.
– Мне хорошо известны правила игры, Эйден. И если я не всегда следую им, то это не означает, что я их забыл.
– Почему же ты нарушаешь их?
– Потому что мне нужно хоть изредка видеть Еву. Я должен находиться в полной уверенности, что с ней все в порядке.
– Разве это не может сделать кто-нибудь другой?
– А кто еще? Помимо меня, о ней знают только два человека – ты и шеф. Шеф не будет выполнять работу простого агента, а что касается тебя, то ты же прекрасно знаешь, что она просто не станет разговаривать с тобой. Поэтому я остаюсь единственным человеком, который может периодически общаться с ней. А посвящать в это дело кого-нибудь еще я не хочу. Они просто не смогут понять ее, верно оценить ее поступки. Да и ее прошлого они не знают. Как она может довериться таким людям? Это невозможно. Ведь от нее можно ожидать Бог знает чего.
– Ты хочешь сказать, что она снова может сесть на иглу?
– Это, конечно, маловероятно, но я хочу быть уверенным в том, что такое больше не случится. Кроме того, я хочу знать каждый ее шаг, чтобы не допустить неоправданного риска с ее стороны.
– Почему ты считаешь, что она может пойти на неоправданный, как ты выразился, риск?
– Потому что у нее проявляется необузданная страсть к риску и всяким авантюрам. Она просто балдеет от ощущения риска и может натворить глупостей. Ее все время приходится держать на коротком поводке, а с большого расстояния я этого сделать, сам понимаешь, не могу.
– Вынужден задать тот же вопрос: зачем ты решил использовать ее в деле, если считаешь, что это довольно рискованно?
– Потому что мне нужен Фрейзер, а достать его может только Ева.
– Ну хорошо. Я вижу, тебя невозможно переубедить. Но зачем тебе понадобилась Кэсси? Здесь-то какие могут быть у тебя оправдания?
– Это просто еще один способ держать руку на пульсе всей операции и присматривать за Евой. Кэсси очень лояльна по отношению к Еве. Ева не вполне доверяет Кэсси, но не может же она разорваться. Как она может обойтись без нее? Но со временем, как мне кажется, Кэсси станет относиться к своей подруге по-иному. Она, естественно, еще больше сблизится с ней, но в то же время постарается отдалиться. Другими словами, она может стать для нас важным резервом.
– И ты уже сообщил об этом шефу?
– Он знает только то, что ему нужно знать. Если я нарушу неписаные правила, то тем самым возьму на себя полную ответственность за происходящее.
– За то, что подверг риску свою любимую Еву и Кэсси Стюарт?
Стормонт удивился, отчетливо уловив в голосе Эйдена признаки горечи. Он прекрасно понимал его профессиональную осторожность, но это было что-то новое, что-то очень личное, и не могло не насторожить его. На лице Эйдена появилась маска подобострастного уважения к боссу, как будто он неожиданно понял, что в своих откровениях тот зашел слишком далеко.
– Ева и Кэсси уже сейчас подвергаются серьезному риску, – продолжал Стормонт. – Моя цель – уменьшить этот риск даже ценой привнесения дополнительного, но гораздо меньшего риска. Это неизбежное отклонение от первоначального плана, Эйден. Ты же знаешь, что невозможно осуществить операцию в соответствии с какими-то абстрактными правилами. Я всегда действовал подобным образом и никогда не сожалел об этом.
– Да, я знаю, – тихо сказал Эйден и умолк. Он действительно знал, что все операции Стормонта были проведены блестяще и дали поразительные результаты. Но эта операция была совершенно непохожей на все остальные. Она создавала такую высокую степень риска, о которой его босс даже не подозревал. Это вызвало у Эйдена настолько приятное ощущение собственной значимости, что он невольно улыбнулся. «Самонадеянный кретин», – подумал он, вставая. Придет время, когда он поймет свои ошибки и осознает, что был ослеплен собственными причудами.
* * *
Стормонт молча посмотрел на выходящего из его кабинета Эйдена и подумал, что тот, наверное, никогда не станет блестящим экспертом по разведоперациям. Он слишком прозрачен и легко провоцируется побочными обстоятельствами. Конечно, легко обвинять своего помощника, но он ничего не мог с собой поделать. Стормонт снял трубку.
– Кэсси, это Стормонт.
– Эндрю? Я очень рада. – Она была слегка удивлена его звонком, но в ее голосе почти мгновенно появились уже знакомые ему игривые нотки. Стормонт понимал, что интервал между предыдущим его звонком и этим слишком невелик для простого знакомства и Кэсси не скрывает своего удивления.
– Я все еще помню о твоем обещании поужинать со мной. Может быть, сегодня?
– Я бы с удовольствием, но, к сожалению, не могу.
– А завтра? – настаивал Стормонт, удивляясь собственной наглости, которая уже граничила вопреки всем писаным и неписаным правилам с сексуальным домогательством.
– Завтра было бы замечательно.
Если бы она тоже придерживалась вполне определенных правил, то легко могла бы сослаться на занятость. Тем более в пятницу вечером. Она могла бы пробормотать что-нибудь вроде того, что у нее важная встреча, которую никак нельзя отложить. Скорее всего у нее действительно назначена встреча, но она все-таки решила пожертвовать всем ради свидания с ним.
– Какое время тебя могло бы устроить?
– В девять.
– Замечательно. Ты не будешь возражать, если я заеду за тобой?
– Не буду.
– А где ты живешь? – спросил он, прекрасно зная ее адрес.
Кэсси объяснила ему, как проехать, и положила трубку.
Ее охватило легкое волнение из-за внезапно возникшего осложнения. Роман с чужим мужчиной всегда был явлением необыкновенно волнующим. Это все равно, что игра с чужими деньгами. Ими можно распоряжаться по своему усмотрению, а оплачивать счета должен кто-то другой. Хотя Стормонт не был похож на человека, который всецело принадлежал Еве. Во всяком случае, они оба слишком рьяно отрицали наличие более глубоких чувств. Кэсси невольно вспомнила давние времена. Тогда она тоже отбила у Евы мужчину, но это не имело никаких последствий для их дружбы. Ева всегда отличалась необыкновенной самоуверенностью, и ничто, казалось, не могло потревожить ее невозмутимо спокойную душу.
ГЛАВА 21
После полудня Кэсси пребывала в состоянии волнующего беспокойства. Она пыталась закончить предварительный отчет по проекту Евы, но мысли разбегались, и она вынуждена была делать частые перерывы, чтобы поболтать с секретаршей и выпить чашечку кофе.
Из офиса она вышла в шесть вечера и направилась в сторону Найтсбриджа. Было очень тепло. Все женщины как будто сговорились и вышли на улицу в коротких разноцветных платьях, похожих на яркие цветы. Она уныло посмотрела на свой деловой костюм – юбка опускалась до самых лодыжек, – а потом машинально провела рукой по талии и бедру, испытывая странное ощущение, словно касалась чужого тела.
Не долго думая, Кэсси направилась в «Харви Николс», который с давних пор был главным источником пополнения ее гардероба. Там она сгребла в охапку несколько платьев и вошла в общую примерочную. Женщины завистливо оглядывали ее стройную фигуру, когда Кэсси сбросила костюм и стала примерять одно платье за другим. В конце концов она остановила выбор на трех платьях – два с коротким рукавом, а третье с несколькими разрезами, доходившими почти до бедер. Довольная, она вышла из магазина и поймала такси.
Дэвид Уилсон громыхал на кухне посудой, когда она вошла в прихожую. Прокричав ему «Привет!», она вихрем пронеслась по кухне, налила себе стакан белого вина и убежала в гостиную. Дэвид последовал за ней и плюхнулся рядом на диван.
– Мне нужен небольшой перерыв, – сказал он и припал к стакану с вином. – Мне кажется, я переоценил свои возможности, но сейчас уже поздно. Все уже в духовке. – Он посмотрел на нее и добавил: – Ничего, плиту никогда не поздно выключить.
– Да, неплохая идея.
В гостиной воцарилась неловкая тишина. Он молча наблюдал за тем, как Кэсси допила вино, потом стала поливать цветы и дважды включала и выключала телевизор.
– Кэсс, ради Бога, сядь и не суетись. Ты мечешься, как ошпаренная.
– Я знаю, извини. Я сегодня весь день скачу как ненормальная.
Дэвид внимательно пригляделся к ней и понял, что она почему-то избегает его взгляда.
– Ну, ладно, что случилось? Дела или мужчина?
– Знаешь, я иногда просто не могу тебя слушать.
– Знаю. Это происходит всякий раз, когда ты чувствуешь, что я прав. Итак, что же произошло?
– Хорошо, я скажу, но только для того, чтобы ты оставил меня в покое.
Он откинулся на спинку дивана, сложил руки на груди и застыл с довольным выражением лица.
Кэсси выпила еще немного вина, а на ее губах появилась мечтательная улыбка, которая, насколько понял Дэвид, не имела к нему абсолютно никакого отношения.
– Собственно говоря, все это так или иначе связано с Евой, – начала она с каким-то счастливым выражением лица. – Ее предложение настолько взволновало меня, что я никак не могу успокоиться. У меня действительно такое чувство, что у нас все получится.
– И что? Что еще было связано с этой Евой?
– На днях я познакомилась с ее другом. Вчера мы пообедали, все было очень мило, а сегодня он пригласил меня на ужин.
– А я уже подумал, что ты идешь с этим идиотом Джеймсом.
– Да, я обещала ему, но потом отменила встречу.
– Это на тебя не похоже. Раньше ты никогда не отменяла своих встреч без особой нужды.
– Да, именно без особой нужды.
– Так кто же он?
– Его зовут Эндрю Стормонт.
– Чем он занимается? – Любопытство Дэвида уже било через край.
Кэсси не обратила внимания на его тон, так как уже давно привыкла к его нетерпимому отношению к другим мужчинам.
– Знаешь, самое удивительное, что я до сих пор понятия не имею об этом. Мы просто никогда не говорили на эту тему.
– И он, естественно, симпатичный и порядочный человек. Он нравится тебе?
– Ничего не могу сказать насчет его порядочности, но он действительно симпатичный, привлекательный, умный и в каком-то смысле необыкновенно цельная натура. Кроме того, он производит впечатление волевого и очень сильного человека, причем настолько, что меня это даже немного беспокоит.
– А почему, собственно, тебя это беспокоит?
– Мне кажется, что за его благообразной внешностью скрывается черт знает что. По-моему, его цельный и сильный характер прикрывает необыкновенно жестокую натуру. Не хотелось бы оказаться с ним по разные стороны баррикад.
– И ты хочешь связаться с подобным типом?
– Знаешь, не думаю, что он способен проявить свои худшие качества в отношениях с женщинами. Он не из тех, кто может видеть в женщинах врага или соперника. И вообще мне кажется, что он не относится к числу плейбоев-женоненавистников.
– Будь осторожна с ним, Кэсси. Похоже, от него можно ждать всяких неприятностей.
– Возможно.
– Что случилось с твоей врожденной осмотрительностью? Где твой пресловутый тезис: «Виновен, пока не доказано обратное»?
– Мне до смерти наскучила такая безопасная жизнь. Тем более что этот тезис не всегда оказывается удачным. Можно сколько угодно изучать человека и тешить себя надеждой, что от него не исходит никакой опасности, но потом наступает критический момент и все вдруг меняется. С человека срывается какая-то невидимая маска, и он становится совершенно другим, не таким, каким ты его представляешь. – Она грустно вздохнула, поразив его какой-то неизвестной ему ранее женской мудростью. – В этом деле нет и не может быть абсолютно никаких гарантий. Всегда надеешься только на удачу и на везение.
Дэвид не успел ей ответить – громко зазвонил телефон.
– Тебя. Оуэн, – сказал он, протягивая ей трубку.
– Оуэн, привет. Как дела?
Хриплый голос в трубке насторожил ее.
– Нам нужно поговорить, Кэсси. Но только не по телефону. Я могу подъехать к тебе?
Какое-то мгновение она раздумывала, встревоженная его тоном.
– Конечно. Приезжай прямо сейчас.
Положив трубку, Кэсси допила остатки вина и снова налила себе стакан. Дэвид хмуро наблюдал за ней.
– Что-нибудь случилось? – осторожно поинтересовался он.
– Не знаю, но не думаю, что это будет радостный разговор.
– Ты попросила его проследить за Евой?
Дэвид давно знал, что «Кэйс Рид» иногда нанимает сыщиков для сбора информации о своих клиентах. Кэсси охотно рассказывала о своей работе, так как почти всегда испытывала потребность поделиться с ним своими радостями и тревогами. Он также знал о ее взаимоотношениях с Куэйдом, несколько раз встречался с ним – не испытывая при этом никакой антипатии. Правда, он не подозревал, что их взаимоотношения были слишком глубокими. В подобные детали Кэсси его никогда не посвящала.
Немного подумав, она кивнула.
– Понимаешь, у меня не было другого выхода. Конечно, мне это не очень нравится, но как еще я могу узнать о ее прошлом? В каждом человеке есть своя темная сторона, и я предпочитаю не копаться в чужой жизни, но на карту поставлено слишком многое. Сделка очень серьезная, и я не могу сделать для Евы исключение.
Дэвид выразил согласие легким кивком. Конечно, подобное поведение по отношению к давней подруге никак не назовешь деликатным, и он понимал, что ничем не сможет утешить ее.
К тому моменту, когда прибыл Куэйд, бутылка была уже пуста. Кэсси предложила ему пройти в сад; они удобно расположились на еще теплой от дневного солнца траве.
– Что случилось?
– Ко мне начала поступать информация о Еве. Мне очень нелегко говорить тебе об этом, но дело в том, Кэсс, что она наркоманка.
– Ева? Что за чушь! Это же смешно!
– Нет, это установленный медициной факт. Четыре года назад она прошла курс лечения от пристрастия к героину в специальной наркологической клинике в Западной Шотландии. Сейчас она вылечилась, если вообще можно говорить об излечении наркоманов.
– Откуда тебе это известно?
– Я читал ее медицинскую карту и подробное описание болезни.
– Как тебе удалось достать все это, черт возьми?
– Самым обычным способом, Кэсси. Стандартная процедура и к тому же хорошо тебе известная.
– Будь она проклята, эта стандартная процедура! Господи, как я ненавижу все это! Ты уверен, Оуэн? Не может ли случиться так, что ты получил неверную информацию?
– Исключено.
– Я не хочу ничего знать об этом. Ох, лучше бы у нас не было этого разговора.
– Кэсси, ты не должна, как страус, прятать голову в песок. Я не имел права утаить от тебя подобные сведения. Это документально засвидетельствованный факт, который не утрачивает своей силы даже сейчас, когда она, как мне кажется, уже избавилась от пагубной привычки.
– Почему она это сделала? Как это случилось? Ведь у нее было все, что нужно для нормальной жизни.
– Твои шутки неуместны.
– Я не шучу, Оуэн. У нее действительно было все, о чем только можно было мечтать, – состояние, ум, образование, красота, уверенность в себе. У нее за городом великолепный дом, то есть у ее семьи, прекрасный брат, с которым я когда-то встречалась. Мы учились с ним в Оксфорде на одном курсе. У нее милая, любящая мать, которая ей никогда ни в чем не отказывала. Может быть, в этом-то все и дело. Да, действительно, у нее все было слишком хорошо. Оставалось только наслаждаться жизнью и транжирить деньги.
– Не думаю, что все было так ровно и гладко.
Кэсси озадаченно посмотрела на Оуэна. Он говорил с какой-то странной деликатностью, а его взгляд был полон терпения – так заботливый отец отчитывает нерадивого ребенка.
– А что же было?
– Отчасти ты, конечно, права. Это действительно была идиллия, но только до двенадцати лет, когда ее мать покинула семью и уехала в Южную Африку с каким-то господином. Спустя девять месяцев покончил с собой ее старший брат, которому едва исполнилось двадцать два года. Отец после этого полностью ушел в себя, предоставив детям свободу действий. Конечно, он знал, что у Евы и ее младшего брата Джонни есть деньги. Кстати сказать, у Джонни их было намного больше, так как считалось, что Ева удачно выйдет замуж и таким образом устроит свою жизнь.
Кэсси тупо уставилась в землю.
– Похоже, я совершенно превратно поняла ее жизнь. Мне и в голову не могло прийти, что подобное могло случиться с Евой. Мы никогда не говорили с ней об этом, да и Джонни тоже держал язык за зубами. А по ним никогда не скажешь, что они пережили нечто подобное. Она всегда казалась мне самоуверенной, самодовольной, неуязвимой. Так могут вести себя только те, кто не испытал никаких жизненных трудностей. – В ее глазах блеснули искорки гнева, смешанного с жалостью и сочувствием. – Как тебе удалось все это выяснить, черт возьми?
– Я сегодня ездил в деревню, где находится поместье ее родителей. Пообедал в пабе и поговорил с женщиной, хорошо знавшей ее семью. Она любила Еву и считала ее замечательной девочкой, доброй и отзывчивой. После всего того, что с ними случилось, в деревне их редко видели. Ева и Джонни все время проводили в поместье, покидая его лишь в крайних случаях.
– Я до сих пор не могу поверить в это. Когда мы с ней познакомились, она была такой веселой и счастливой. Не понимаю, как ей это удавалось. – Кэсси представила оживленное лицо подруги и говорила скорее себе, чем Куэйду. – Как-то мы пошли кататься на лыжах. Не нашлось ни одного крутого склона, с которого она не смогла бы спуститься. Нас там было человек десять, и все считались неплохими лыжниками. Кончилось тем, что никто не согласился соперничать с ней.
– Не думаю, что это свидетельствовало о ее счастье. Скорее, наоборот. Так обычно ведут себя те, кто отчаянно пытается забыть мрачное прошлое. Показное веселье и показная отвага.
– Нет, это не было похоже на показуху. Во всяком случае, не все. Она просто хотела доказать всем свое превосходство и тем самым утвердить свое достоинство.
– Во всяком случае, это лучше, чем ширяться героином.
– Почему же это произошло? Ведь она всегда была собранной и волевой натурой.
– А ты сама когда-нибудь проходила через подобные испытания? Мне кажется, что большинство нормальных людей озабочено лишь тем, чтобы свести концы с концами и удержаться на плаву.
– Значит, героин был для нее своего рода убежищем и, если хочешь, актом протеста? Да, у нее и впрямь наблюдалась склонность к подобным вещам. Она всегда любила риск, волнение, возбуждение и часто отстранялась от общества. Было такое ощущение, что ей нравилось находиться на краю пропасти, постоянно подвергая себя смертельной опасности. В известном смысле ей была не чужда склонность к самоуничтожению. Я всегда это чувствовала, но не могла найти разумного объяснения. Кстати сказать, неистребимая тяга к риску придавала ее облику необыкновенное очарование.
Кэсси посмотрела куда-то вдаль, а потом вдруг спохватилась и повернулась к Оуэну.
– Когда это началось?
– Насколько я знаю, около восьми лет назад. То есть почти через полгода после окончания университета.
– Значит, последние четыре года она чиста?
– Выходит, что так.
– Полагаю, это началось во время ее пребывания в Юго-Восточной Азии. Там с наркотиками намного проще, насколько я могу судить. А в некоторых странах это неизменный атрибут национальной культуры.
– Что же ты теперь собираешься делать? – прервал Оуэн ее отвлеченные рассуждения. – Ты скажешь об этом Ричардсону?
Кэсси потерла ладонью щеку и стала нервно покусывать верхнюю губу.
– Она была наркоманкой, но сейчас все это уже позади. Очевидно, она всеми силами пытается наладить нормальную жизнь. Как я могу рассказать об этом Ричардсону? Нет, я не могу так поступить с ней.
– Значит, тебе придется лгать ему?
Кэсси молча кивнула.
Это помогло Куэйду принять правильное решение. Ему тоже придется врать Фрейзеру.
