Текст книги "Красными нитями (СИ)"

Автор книги: Лина Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Глава 33. Зима

Эль и Адайн стояли в гостиной напротив друг друга. Обе чувствовали, что надо что-то сказать, но не знали что – это ведь могло быть прощанием.

– На, – подруга протянула бутылку из-под вина.

– Это? – Эль растерялась.

– Что, не возьмёшь? – Адайн начала опускать бутылку, и девушка сразу потянулась за ней.

– Я ждала маленький флакончик.

– Как в книгах, да? – ухмыльнулся Леми. – А тут такой подарок!

Эта бутылка словно выбила землю из-под ног. Ещё вчера – да и позавчера, и даже неделю назад – план казался таким простым и правильным. Одна капля – заговор остановлен. Как будто и вовсе другой стал убийцей.

Но так было нельзя ни говорить, ни думать. Это только её решение, и к нему не подталкивал никто – скорее наоборот. Эль уже не понимала, что ей нужно больше: по-настоящему внести вклад в революцию, бросить вызов всей этой знати или просто поквитаться за старые обиды. А может, важным было всё и сразу, и боги так переплели судьбы, чтобы она выполнила каждое дело?

Да нет. Боги так не могли поступить. Убийство было нарушением пятого завета.

– Ну, вроде боги никогда не были особо добры, – заметил Леми, качнувшись с носка на пятку. – или мы не тот мир видели?

Эль со вздохом спросила:

– Это точно сработает?

А ещё у пятой заповеди было окончание, которое трактовали по-разному. «И не бери ты больше, чем можешь вынести». Эль напомнила себе, что решение принято: она остановит заговор и всё вынесет, что бы не потребовалось. Эта та трусливая девчонка, которая вздрагивала от каждого взмаха руки отца, не могла. И она уже в прошлом.

– Ты хочешь знать, проверяла ли я?

– Да.

– Сработает. Я своими руками вырастила целую клумбу сирии, выжала весь сок и дала на пробу.

– Кому? – Эль дрогнула.

– Скажем так, одному плохому человеку, – Адайн со вздохом опустила взгляд. – Не спрашивай, просто поверь, что это одно из самых ядовитых растений. Тут с лихвой хватит на всех заговорщиков. Слава великому Яру, что моя подруга Олвия так умна и поделилась знаниями, – на лице появилась ухмылка – Кай и Рейн ухмылялись также.

– Она придёт, – пообещала Эль.

– Но я сама хотела сделать это! Это было моим делом! – Адайн недовольно скривилась. – Но ты права, мы не спорим, у кого будет больше жертв – мы просто делаем своё.

«Я бы победила», – поняла Эль, бледнея. Хотелось закрыться в своей комнате и обложиться красками, кистями и бумагой – это всегда помогало убежать от страха. Но ведь нельзя прятаться от него всю жизнь.

– Будь осторожна, ладно? – попросила Адайн и протянула ещё одну бутылочку – совсем маленькую, на ладони уместится. – Это если что-то случится.

– Спасибо. И ты будь.

– Не умею, – подруга широко улыбнулась.

Девушки молча переглядывались, не решаясь ни разойтись, ни сказать что-то.

– Снег идёт, – выдавила Адайн.

Эль повернулась к окну. Свет побелел, летела мелкая крошка снега, которая, едва коснувшись земли, тут же таяла. Самая ужасная погода. Эль любила зиму со всеми её холодами и метелями – из-за них и любила, – но только не грязную осень с обманчивым первым снегом.

– Вовремя, – Эль кивнула.

В Кирии праздник зимы отмечали в середине осени. Ходило поверье: если в этот день выпал снег, то год будет удачным.

– Не люблю зиму, – в голосе Адайн послышался каприз.

– А мне нравится. Теплое лето каждый может любить, а зима – она не для всех. Зима… – Эль сделала паузу, подбирая нужное слово. – Более сильная.

Они снова посмотрели в глаза друг другу и одновременно кивнули:

– Нам пора, да? – спросила Эль.

– Конечно пора. Глупости уже болтаем.

Девушки рассмеялись, но как-то невесело, с надрывом, затем обнялись.

– Спасибо, что в детстве заняла моё место, – сказала Адайн со смешком.

– Спасибо, что была рядом и в Канаве, и в Ре-Эсте.

Адайн осталась, а Эль вышла из дома. Хотелось верить, что обе ещё встретятся в той гостиной. Снег ведь выпал вовремя, год будет хорошим для всех.

– У всех своё «хорошо», – тихо откликнулся Леми, понурив рыжую голову.

Ре-Эст всегда был отдельным королевством: со своими королями, знатью и нищими, особыми правилами и законами, иными традициями и взглядами. И пока весь Лиц трясся, поджидая ирийский отряд, или возводил баррикады, киры окружили свои дома охраной, а сами продолжили пировать.

Праздник зимы, независимо от дня недели, по всей Кирии встречали выступлениями, играми и шумными застольями. Ре-Эст не уступил своей любимой привычке, и уже с двенадцати многие дома были украшены огоньками и свечами, а гости подъезжали ко входу один за другим.

Ради очередного спектакля Дар и Эль сняли дом в самом сердце Ре-Эста. Ещё вчера он стоял пустой и тихий, а сегодня утром наполнился весёлым гомоном и шебуршанием.

Нанятые слуги прибрали и украсили комнаты, кухарки приготовили обед и целое море закусок – праздник зимы всегда отмечали с полудня и до позднего вечера, а сделать требовалось всё, чтобы задержать гостей до нужного часа.

Только одна традиция в Ре-Эсте прижилась от остальной части Лица: главный напиток хозяйка дома всегда готовила сама. И это было на руку, ведь Эль владела секретным ингредиентом.

Когда приготовления закончились, и появились первые гости, Дар, поглядывая на них с вальяжным видом, спросил:

– Это же последний приём? Мы оба выполнили свою часть сделки.

Эль шагнула к окну, у которого были расставлены маленькие свечки. Основной свет приглушили, и во всех комнатах царил полумрак.

– Да, – решительно кивнула девушка, на секунду очаровательно улыбнулась проходящему мимо гостю, и, спрятав улыбку, добавила: – Больше никакого Ре-Эста.

Эль не могла правильно оценить, какой смысл вкладывала в большей степени: то ли, что они не будут жить на севере города, то ли, что после сегодняшнего дня район изменится вместе со всем Лицем.

– Кир Я-Крейн, кира Я-Нол.

– Кира Ю-Дин.

Обменявшись поклонами с девушкой, которая сразу скользнула в зал к танцующим, Эль и Дар снова встали напротив друг друга.

– Значит, последняя сделка? – Дар улыбнулся.

Эль почувствовала тоску. Она привыкла к их договорам.

– К договорам, ага, к ним ли? – Леми ехидно ухмыльнулся.

– Видимо да, – Эль улыбнулась в ответ. – Но я ещё не расплатилась за твою помощь. Или это тот раз, который ты обещал помочь без всяких договорённостей?

Дар приподнял брови и удивился:

– Ты забыла, как мы ездили на благотворителей вечер к Ю-Динам? А ведь я был против. Вот моя помощь, ты использовала свой шанс.

Эль не знала, хочет она злиться на него или улыбаться. Вот всегда с ним так!

Дар, вздохнув, сказал непривычно мягким голосом:

– Я спишу с тебя все долги, только не наделай сегодня глупостей, хорошо? Я знаю, что ты уже приняла решение, и не буду пытаться переубедить, и помогу, как обещал, но… Я не хочу становиться вдовцом.

Эль начала краснеть, а на лице сама собой появилась улыбка. Если он действительно готов списать долги…

– Да ну нет, – откликнулся Леми, зевая. – Проходили уже, ты думала об этом, да ошиблась.

Дар почесал затылок и мечтательно улыбнулся:

– Хотя скорое наследство Я-Эльмона могло бы сильно улучшить мои дела.

Эль посмотрела на демона, нацепившего на лицо привычную лихую улыбку, и шагнула к Дару, так близко, что почувствовала его дыхание.

– Не дождёшься. Со мной ничего не случится. И за долги я расплачусь, сегодня же, ясно?

Дар тоже сделал шажок – уже совсем крошечный, ведь теснее некуда. В глазах плясали искорки смеха, но голос стал недовольным:

– Эгоистка, у меня ведь уже планы на наследство появились!

– Кир Я-Крейн, кира Я-Нол! – послышался знакомый голос.

Эль, краснея и злясь, отступила от Дара и кислой улыбкой, приседая меньше, чем полагалось, поприветствовала Нарана Е-Мона. Он стоял вместе с супругой Дьяной Е-Стир, и было в них что-то похожее: оба невысокие, худощавые и с одинаковой скользкой улыбкой.

– Чудесный праздник! – Е-Мон так и светился.

– Как красиво всё украшено! – поддакнула ему жена, разглядывая цветочные гирлянды, висящие под потолком, затем по-деловому спросила: – Сколько гостей вы позвали?

– Сорок человек, – холодно ответил Дар.

– Только своих, ясно, ясно. Нас, знаете ли, ещё звал кир О-Чевал, но у него должно было собраться не меньше двухсот человек, а мы не выносим шумных мероприятий.

Наран, улыбнувшись жене, обратился к Дару:

– Кир Я-Крейн, я хотел обсудить с вами наш благотворительный проект…

Благотворительный проект, значит! Вот как они называли заговор.

– О, конечно, кир Е-Мон, – тем же холодным голосом отозвался Крейн. – Прошу вас, давайте пройдём и обсудим это дело. Вы же знаете, что мы всем сердцем готовы помогать нуждающимся.

Мужчины прошли в курительную комнату. Дьяна подхватила Эль под руку и уверенно повела её по коридору, в следующий зал, точно была хозяйкой дома. Женщина весело щебетала:

– Ах, кира Я-Нол, Наран становится таким несносным на подобных встречах! Всё дела, дела, дела… Но мы-то знаем, что наши мужчины должны ими заниматься, чтобы нам с вами жилось спокойнее, – она заговорщицки подмигнула.

Все дела вёл Е-Мон, но Эль была уверена, что его жена играла в заговоре не меньшую роль, а может даже большую. Эти две скользкие рыбешки, воспользовавшись хаосом и сплетя интриги, собрали вокруг себя целый «косяк». И они-то и стали главной сегодняшней целью.

Леми, вздрогнув, протянул:

– Целью, так назовём? Ладно…

В следующей комнате небольшие группы, в основном из девушек и женщин, рассевшись в креслах и на диванчиках, весело болтали и смеялись. По краям стояли столы с угощениями. По комнате плыл запах апельсинов, корицы и гвоздики – их добавляли в зимнее вино, тот главный напиток, который варила хозяйка дома.

Е-Стир не отказала себе в удовольствии взять бокал. Эль посмотрела на него нервным взглядом, хотя знала, что пока бояться нечего – рано для решающего шага. Не здесь, не сейчас, когда заговорщики сидят бок о бок с обычными гостями, созванными для отвода глаз.

Она тоже потянулась за вином и с удовольствием вдохнула пряный запах, но так и не притронулась к напитку.

Среди сидящих девушка заметила Олвию. Пришла-таки. Ну да, подобная не откажется от очередной игры в подруг.

У-Крейн что-то говорила Тале Ю-Дин, а та с ошарашенным лицом сидела напротив и отодвигалась всё дальше, словно видела перед собой что-то мерзкое.

Эль прожигающим взглядом уставилась в спину Олвии, нахмурилась и сказала Дьяне:

– Извините, кира Е-Стир, я вынуждена вас оставить. Прошу, не держите меня зла, и примите самые искренние заверения в дружбе.

Даже не взглянув на женщину, Эль легко сжала её руку и направилась к девушкам.

Она резко опустила руку на плечо У-Крейн, но та даже не дрогнула, а медленно, с достоинством повернулась, изображая мягкую улыбку.

– Кира Олвия, как же я рада, что вы откликнулись на наше приглашение.

Эль села рядом с ней и так подтолкнула в сторону, что та пошатнулась. Верхняя губа наёмницы дрогнула, казалось, с губ вот-вот сорвётся резкое словечко, но девушка быстро вернула на лицо улыбку:

– Ну конечно же, кира Эль, как я могла пропустить такой праздник! Я всегда так жду первого снега, и для меня счастье встречать его вместе с подругой.

– Я восхищена вашим мужеством. Пережить смерть горячо любимого отца, потерять место главы гильдии… А вы по-прежнему улыбаетесь нам!

– Отца уже не вернуть, это верно, но позвольте заметить, кира Эль, что место главы гильдии будет принадлежать Дериту. Отец готовил его, и он заслуживает этого. Я помогу ему, – Олвия повернулась единственным глазом, и во взгляде была непоколебимая уверенность.

Эль знала, как та могла «помочь».

– Кира У-Крейн, – начала Тала. – Главой гильдии представители рода Ю становились чаще. Многие поддерживают нас и в этот раз.

У-Крейн опустила руку так, чтобы её не было видно. Тала быстро побледнела и потёрла область сердца. Уже тише она добавила:

– Мой отец будет голосовать за Ю-Мей.

– За неё? – насмешливо переспросила Олвия. – За девушку? Раз уж у нас женская компания, то будем честны: никто не признаёт нас равными. Нашу силу не замечают, даже если она превосходит мужскую, – Олвия тихо рассмеялась. – Нас могут признать только за чисто женские умения или за преступные таланты – в Канаве люди более равны. Уж я-то знаю, поверьте мне, – Олвия улыбнулась, и впервые её улыбка показалась грустной.

Тала, продолжая потирать сердце, сказала:

– Каждый получает то, что он заслуживает.

«Не подначивай!» – взмолилась Эль.

– Знаете, кира У-Крейн, мы с моим братом Лансом учились в рьёрданской школе, куда принимают и девушек, и юношей. Нам давали одинаковые знания, даже военную подготовку! Я была лучшим стрелком, и это никто не смел оспорить, и что, что я девушка? Ох этот Рьёрд со своими традициями!

– Да, удивительные традиции, – процедила Олвия. – Но я вас заверяю: будет по-нашему. Кира Эль, кира Ю-Дин, разрешите попрощаться, мне надо найти моего брата.

– Мы ещё увидимся, кира Олвия, – ответила Эль. Это была не просьба, не вопрос – угроза, но прикрытая улыбкой.

Она почувствовала соблазн опрокинуть на платье У-Крейн бокал зимнего вина, но сиюминутное желание слишком дорого стоило. Девушка могла уйти, не дождавшись вечернего подарка, или рассердиться и одним движением кисти остановить сердце.

Эль посмотрела в спину Олвии, как та вышла уверенной походкой. Ничего, не долго ей верить, что «будет по-нашему».

После обеда гости разбрелись по комнатам на отдых, затем снова собрались в большом зале для танцев и игр. Трое музыкантов наигрывали бодрую, стучащую мелодию. Со всех сторон слышались весёлые, но уже усталые голоса.

Эль вздохнула. Пора кончать.

Сжать горло той девчонке из прошлого, которая всё боялась своего голоса. Отдать ей место другой – той, что посмелее. Более уверенной и громкой. Не просто была такой – научилась этому.

Эль оглядела гостей.

А ещё та новая девчонка была более жестокой. Она больше не боялась сделать другим больно, если те обижали её или её близких. Даже если цена этому «больно» – чужая жизнь.

– Это революция, – подначивал Леми. – Ты хотела действовать – ну, покажи себя. Мир не чёрно-белый, чьи слова, а? Бояться надо не поступков, а того, из-за чего их совершают. Это заговор, и в твоих силах его остановить. Хотела быть сильной – будь.

Эль вздохнула и любимым движением задрала подбородок повыше. Она дала знак музыкантам, и те закончили играть, высоко подняла руки над головой, несколько раз хлопнула, привлекая внимание. Сначала затихли и посмотрели на неё стоящие и сидящие ближе всего, затем – следующий ряд и так далее.

Леми встал плечом к плечу. Ну вот, пора. Она ведь всегда говорила, что хочет уметь гордо стоять под чужими взглядами и не бояться заговорить.

– Уважаемые киры! – воскликнула Эль, сияя улыбкой, но коленки предательски дрожали. – В честь праздника зимы мы подготовили для вас небольшой сюрприз, – гости заинтригованно переглядывались, а у Эль спина стала липкой от пота. – Но скажу честно, сюрприз этот разный, и мы сами выбирали, кому что достанется, – по толпе прокатился легкий смешок.

Кому что достанется… Одним – смерть, а другим – факиры и циркачи.

– Мы разделим вас на две группы. Первой понадобятся пальто, – Эль улыбнулась ещё шире. – Нет-нет, мы никого не прогоняем! Пока, – снова смешки среди гостей. – Мы пригласили «Огненный цирк», и он подготовил для вас маленькое представление!

Эль повернулась к окну. В сумерках фигуры циркачей казались неясными тенями. Не было ни искорки, но она знала: стоит Дару вывести «невиновных» гостей на улицу, как сад зажжётся огнями, и среди них по верёвкам, натянутым между деревьями, пойдут акробатки.

– Вторую группу я попрошу пройти в наш зимний уголок, – Эль подмигнула стоящему рядом мужчине.

Слуга открыл дверь, выкрашенную в тон стены так, что за украшениями она была едва заметна. Гости стали вытягивать шеи, заглядывая внутрь. На несколько секунд им открылась комната с сотней маленьких свечей, искусственным снегом и еловыми ветвями, затем мужчина закрыл дверь.

Эль снова подняла руки над головой и хлопнула в ладоши.

– Прошу вас!

Дар и слуги, знающие, кого куда вести, не успели и шагу сделать, как со всех сторон послышалось:

– Хочу увидеть шоу!

– Как красиво, можно мне туда?

– Не разделяйте нас!

– А можно везде побывать?

Гости, не дожидаясь деления, подошли к комнате или направились к выходу.

«Во имя Яра».

И с чего она решила, что её так просто послушают?

Эль опять хлопнула в ладоши и как можно громче воскликнула:

– Уважаемые киры, на этом наш сюрприз не заканчивается, – гости попритихли и снова посмотрели на девушку. – Для каждого из вас мы подготовили свой небольшой подарок. Но мы не справимся, если вы придёте в другую часть раньше времени, – Эль, прижимая руки к груди, легко улыбнулась, будто просила прощения, что не оставляла выбора. – Я попрошу вас дать нам минуту, и мы скажем, кому что достанется первым.

Несколько слуг помогли разделить гостей, затем одна часть двинулась в сад следом за Даром, другая – зашла в комнату.

Сбоку у стены, на столе с белоснежной скатертью, стояли бокалы с зимним вином и немного закусок. Гости разошлись: они с восторженными вздохами трогали искусственный снег, любовались еловыми ветвями в композиции с белыми северными розами, подходили к фигурам серебряного и золотого оленей – символов зимнего праздника.

Эль посмотрела в окно. Сад наполнился восторженными криками. Факиры выдували огонь, который двигался, точно приручённый, а между столбами пламени скакали худенькие, полуодетые циркачки, поражая гибкостью и ловкостью.

– Ну и что же, кира Я-Нол? – послышался капризный голосок Дьяны Е-Стир. – Здесь красиво, но даже из окна вид хорош, а уж что бы мы увидели на улице!

Эль едва сдерживала дрожь. Она не знала, что сказать дальше. Сотню раз в мыслях подводила гостей к этому моменту, но затем все слова терялись.

Последними в комнату зашли Олвия с Деритом. Девушка явно была насторожена и недоверчиво оглядывалась.

Схватив со стола бокал, Эль высоко подняла его.

– Прошу, киры, минуту терпения. Нам есть, чем вас удивить. Пока же давайте поднимем бокалы в честь того, чтобы первый снег не подвёл нас, и следующий год был лучше этого, а все наши страхи и сомнения остались позади!

Несколько гостей взяли бокал и тоже подняли, но большая часть, вглядываясь в представление за окном, не двигалась.

«Дура!» – гневный шепот едва не сорвался с губ. Её никогда не слушали, не слышали – и с чего вдруг должны были послушать сейчас?

– Интересная компания собралась… – задумчиво протянул Е-Мон.

От его вида скользкой рыбешки не осталось ничего – показался хитрый расчетливый делец, который всегда давал верную оценку ситуации.

Эль, изо всех сил удерживая на лице весёлую улыбку, подошла к Е-Мону и игриво спросила:

– Да, интересная. Мы все здесь не просто так. Понимаете почему?

– Так мы… – послышался голос одной из заговорщиц, затем она заметила Олвию и Дерита и резко замолчала.

– Хорошо, не буду мучить вас загадками! – воскликнула Эль. – Но пока давайте же поднимем за грядущую зиму.

Гости брали бокалы, но во взглядах сквозило всё больше недоверия.

«Ну же!» – взмолилась Эль.

А потом она вспомнила, что ей всегда не нравилось в отце и всей Церкви. Они кричали, что нужно быть смиренным, отказывать себе в телесных удовольствиях, думать о возвышенности духа, а сами такими не были. Они не давали ничего, кроме пустых слов, и не показывали примера. А пример был важен.

– Так пусть же зима придёт, будет лучше, а все страхи и сомнения останутся в лете и осени, – повторила Эль, высоко подняла бокал и сделала большой глоток.

Зимнее вино варили и поддерживали в нём постоянную температуру, и сначала жидкость опалила губы приятным теплом, затем прошла по глотке с холодком, точно девушка съела что-то мятное.

Голоса зазвучали более спокойно, появились расслабленные улыбки. Эль, уже не скрывая волнения, жадно вглядывалась, как гости подносили бокалы к губам, жидкость проходила по горлу и как менялись их лица, удивленные холодом во вкусе.

– Необычно, – с сомнением сказала Дьяна. – Что вы туда добавили?

Эль рассмеялась дрожащим смехом.

– Киры, простите меня за это, но рецептом со мной поделилась подруга из Канавы. Ну же, попробуйте ещё раз, что вы чувствуете?

– Что за спектакль, – послышался раздражённый голос, но и та девушка послушно сделала глоток.

– Мята? – спросила другая.

– Мята и апельсиновый настой, я знаю этот вкус!

«Чуть-чуть», – напомнила себе Эль. Последние строки спектакля, и он закончится. Может, даже для неё, если не успеет.

– Успеешь! – прошипел Леми. – Ещё и плюнуть им в лица успеешь!

– Нет, в Канаве не знают ни мяты, ни апельсинов, – Эль покачала головой. – Там ничего из красивой жизни не знают, не то, что вы. Но там умеют учиться и учить.

– Кира Я-Нол, объяснитесь!

– Это не моё имя.

Эль не закончила, как дышать стало тяжело, будто в горло напихали комья снега. Одну руку она положила на грудь, а другой схватилась за стол, пытаясь не упасть.

– Кира Я-Нол! – к ней подскочила девушка и скорчилась, следом – гости один за другим.

Эль затряслась в ознобе. Кожа не просто побледнела – стала идеально белой, как свежевыпавший снег. Всё внутри сжималась от холода, хотелось выбраться из этого тела – ледяного кокона – убежать, лечь у огня, свернувшись, и жадно тянуть к нему руки.

Ноги уже не держали – Эль казалось, она увязла в огромном снежном сугробе, из которого не могла выбраться, и снег всё накрывал, накрывал с головой…Она потянула руки к столу – там под скатертью, на полу, стоял самый драгоценный в мире пузырек – капля огня, которая могла согреть.

За ногу с силой ухватились, оттаскивая назад. Олвия, побледневшая, хрипящая, держала её и медленно, с трудом сводила пальцы друг с другом.

Сердце забилось быстрее, в голове отозвалась пульсация, виски сжало, но на секунду, на самую крошечную секунду это прогнало холод.

Эль лягнула Олвию, попав по челюсти, и сделала рывок вперёд под стол. Белая скатерть накрыла с головой, и казалось, это самый настоящий снег забивался в уши, нос, рот, окружал, давил. Эль сжалась – снег всё подступал, и она чувствовала, что её вот-вот накроет лавина.

Перед глазами она увидела сияющую белизну и наощупь зашарила рукой по полу – по мягкому, только выпавшему снегу. Пальцы сжали льдинку с острыми гранями, обжигающе холодными. Онемевшими руками Эль то ли сняла крышку, то ли отломила кончик льдинки и выпила содержимое – нет, вгрызлась зубами в безжалостный лёд.

Жидкость пробилась через комья снега, забившие горло, и разожгла внутри огонь. Эль повалилась, уже не холода – от жара. Она схватилась за платье, пытаясь оттянуть воротник, чтобы стало хоть на каплю прохладнее. Кожа горела, зудела, и Эль царапала тело, вновь мечтая выбраться – на этот раз из кипящего котла.

Но жар оказался милосерднее холода, он отступал, и возвращались лёгкость дыхания и ощущение своего тела, исчезли белизна и краснота перед глазами.

Ещё держась за горло, Эль выбралась из-под стола. Внутри всё будто выжгли холодом, но боль, да и весь страх, потихоньку отступали.

Она посмотрела на десять… Нет, пятнадцать скорчившихся тел, с перекошенными лицами, выпученными глазами, белоснежной кожей. И это лучшая часть знати Кирии: самые благородные, образованные, богатые. И насколько их превозносили, настолько же они оказались неправы.

– Да здравствует революция, – прошептала девушка, выпрямляясь и переводя взгляд на окно.

Мелкая крошка снега превратилась в крупные хлопья. Эль долго ждала зиму, и та, наконец, пришла. Казалось, вопреки всем законам природы, зима уже не уйдёт никогда.