Текст книги "Красными нитями (СИ)"

Автор книги: Лина Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Глава 31. Король

Дом Совета окружала плотная толпа: разъяренная, дикая, которая вот-вот могла броситься на любого, кто подойдёт к ней. В Лице все чаще слышалось: полицейские расстреляли мужчину, который выступил против владельца завода, женщину, потребовавшую отмены церковного налога, затоптали кони гвардейцев, детей, посмевших просить уменьшения рабочего дня, избили. Таких историй становилось всё больше, слухи мешались с правдой, передавались от одного к другому и доводили людей до крайней точки.

Рейн уже не сдерживал ухмылки. Он не называл это грязной войной – равной. Как Совет пускал слухи о том, что демоны толкают на ложь, предательства, убийства, как умело заговаривал зубы, что только великие и благородные рода достойны власти, так теперь слова стали оружием против него.

Ладно, может, шестёрка – вернее, уже пятёрка – хорошо пряталась, окружила себя охраной, подобраться к ней было не так-то просто, и слова пока оставались единственным оружием, но это ничего. Рейн умел говорить, и сегодня он как никогда чувствовал, что эти самые слова найдутся. Для советников, для всего Народного Собрания, даже для самого себя – найдутся.

Сдвинув плиту в стене, он зажмурился на свет и медленно выбрался из укрытия. Бушующая толпа не покидала площадь Яра в течение дня, и чтобы остаться незамеченным, ему пришлось проникнуть в Дом Совета ещё рано утром, через крышу.

Рейн развёл руки в разные стороны, разминаясь. В этой чертовой дыре он просидел не меньше трех часов – скрючившись, вжав голову в плечи, видя перед собой только каменный мешок.

Король двинулся по коридору, в обеих руках сжимая ножи. Война так война. На ней случайных жертв нет.

«Есть», – закралась в голову противная мысль, такая, которую озвучил бы Аст,

Рейн повыше натянул маску практика и продолжил красться по коридорам Дома Совета, к третьему этажу, где всегда собиралось Народное Собрание. И маска, и простая черная куртка, как у рабочего, и штаны с заплатой были просто маскарадом – может, не совсем нужным, но он чувствовал, что должен прийти именно в таком виде. Слова, которое он собирался сказать, ещё не связались в голове, но Рейн четко знал, что произнести их должен не просто король, а король, который недавно был практиком. Надо напомнить о своём прошлом.

Перед входом в главный зал стояли двое стражей. Смешно! Что, думали они остановят практика? Или надеялись, что эти юнцы надавят на совесть? Ну так, учитывая цену вопроса, её было легко усмирить.

Рейн потер клеймо, прикрытое маской. А ведь ровно пять месяцев, как Д-Арвиль пригласил его на прием к Я-Эльмону! И вдруг словно все это время осталось позади, а он снова был обычным практиком, который прятался в тени и ждал удобного момента, чтобы напасть, убить – выполнить задание любой ценой.

Рейн выскочил из-за поворота, за несколько больших прыжков преодолел расстояние до стражей и левому вонзил нож в правый бок, в печень. Глаза парня округлились, он упал, не успев понять, что произошло – практикам с первых уроков говорили, что удар в печень убивает быстрее, чем в живот или даже в лёгкие.

Второй оказался пошустрее. Он выставил шпагу, какими пользовались лет тридцать назад – скорее, дань традициям, чем настоящее оружие – и попытался нанести удар напрямую. Скользнув вбок, Рейн схватил парня за плечо, завёл его руку наверх и вонзил остриё под лопатку.

Два тела лежали перед ним, и ни топота, ни криков не было слышно – что, больше никого? Рейн приложил ухо к двери, но толстый дуб не пропускал ни единого звука. Ладно, значит, пора королю первым поприветствовать собравшихся, раз его забыли позвать.

Он задержал руку на силуэте птицы, вырезанном на дверях, открыл их настежь и замер в проёме. На него тут же перевели взгляды – больше двухсот человек из Народного Собрания и члены Совета, вальяжно восседавшие в высоких креслах.

Рейн почувствовал предательскую дрожь в коленках и тугой комок в желудке, но всё равно уверенным шагом прошёл внутрь, громко заявив:

– Согласно второй части первой статьи Основного Закона встреча Совета и Народного Собрания объявляется незаконной без присутствия избранного народом короля!

Ответом стали тишина и все те же недоуменные, любопытные или озлобленные взгляды. Казалось, собравшиеся вот-вот взорвутся криком, но что будет в их голосах: признание или ненависть – Рейн не знал и боялся предположить.

Сейчас все зависело от него. От чертовых слов. Сумеет ли он окончательно показать несостоятельность Совета и перетянуть Народное Собрание на свою сторону. Итак…

– Взять его! – воскликнул Я-Эльмон и ударил по полу тростью. – Предатель! Пособник Детей Аша!

С разных сторон послушно двинулись четверо стражей. Вошедший поднял нож и указал кончиком на грудь одного из них.

– Я – Рейн Л-Арджан, король Кирии, приказываю остановиться. Первая часть первой статьи Основного Закона гласит, что король и Совет обладают равной властью. И покуда Народное Собрание выбирает меня, мой голос также силен, как ваш, – Рейн с вызовом посмотрел на Я-Эльмона, затем на В-Бреймона. Других он не брал в расчет – так, шавки, которые подчинялись этим двоим.

Марен П-Арвил, скромно державшийся в стороне, подтвердил:

– Всё верно. Основной Закон сильнее Законника двухсотого года, и голос короля равен шестерым голосам членов Совета. В данном случае пятерым.

– Ещё один король продался! Детям Аша! – послышался голос с трибун, где восседали члены Народного Собрания.

Рейн быстро обернулся, но так и не понял, кто говорил. Со вздохом он опустил нож. Пора разыграть карты, да так, словно в рукавах полно тузов, хотя правда была такова, что козырных карт у него не было – только дикое желание выиграть.

– Хватит водить нас за нос! – послышался громкий и властный голос старухи в судейской мантии. – Мы требуем правды!

– Правды? – громко переспросил Рейн. – Она в том, что я четыре года служил обычным практиком и не мог вырваться из этого, ведь я – ноториэс, – он снял маску и вытянул шею, чтобы каждый мог разглядеть позорное клеймо на щеке. – Я выслеживал, пытал, убивал. Даже до убийства короля Риса дошёл – и всё по указке Совета! – Рейн бросил нож на пол. – Эта указка довела меня до того, что я стал королём. Но я рассказываю историю не о том, как можно подняться, я говорю о потере. Что за потеря? Совет знает, как уничтожить наших демонов, и это-то они сделали со мной!

Народное Собрание взорвалось криками – хотя кричали не все, некоторые остались тихими и начали осторожно переглядываться. Значит, знали, ублюдки.

Главный судья Е-Мик и лидер учёной гильдии И-Ильман явно занервничали. Гвардеец О-Ренек только усмехнулся. В-Бреймон так сильно облокотился на правый край кресла, точно хотел откреститься от Совета, что не с ним. Как же, с ним. Значит, тоже будет страдать.

Я-Эльмон, тяжело опираясь на трость, встал и поднял руку, призывая к тишине. Его не слушали, тогда он заговорил громче, увереннее и легко перекрикнул толпу:

– Это ложь! Я заявляю: наш король продался Детям Аша и начал плести вместе с ними свои грязные интриги! Именем Яра я призываю вас послушать голос разума и взяться за перемены в Кирии с нами! Народ бунтует, но в этом есть наша вина, – Рейн напрягся. Я-Эльмон схватил карту, которую он сам хотел разыграть. – Перед ликом великого Яра я поклялся защищать людей от демонов, но я забыл, что вместе с этим они нуждаются в защите от несправедливости и беззакония. Я призываю вас голосовать против короля-предателя, против власти любого из государей. Их век прошёл. Правитель поднимает революцию, но она несёт за собой только хаос и кровь. Хватит это терпеть! Я призываю снять корону с головы Рейна Л-Арджана и дать людям то, что они просят.

Рейн слушал молча, терпеливо. Внутри, казалось, засел дикий зверь, который отчаянно просился на волю, чтобы вцепиться в Я-Эльмона и перегрызть глотку. Рано ему ещё было выходить наружу. Рейн взъерошил волосы, как это делал Аст, и так же громко и уверенно, как глава Церкви, произнёс:

– Да, век королей прошёл. Я не ищу власти, никогда не искал. Всё, что мне нужно, это правда – как и вам, – он посмотрел на старуху-судью. – Я не знаю демоны – добро или зло, не мне это решать, а каждому для себя. Без своего я не стал ни лучше, ни хуже, но я понял главное. Это, – он ткнул рукой в Я-Эльмона. – самые лицемерные твари, какие живут в Кирии. Я могу хоть догола раздеться, чтобы вы увидели все мои шрамы: оставленными плетями, когда я был мальчишкой и попал в Чёрный дом на перевоспитание, и появившиеся после операции. Моя правда в том, что меня не похищали Дети Аша, я сбежал сам, убив камердинера. Я не боюсь признаться. Я ведь служил практиком – меня научили этому. И такой же правды я жду от Совета, но её нет, никогда не было. Король Рис не предавал нас – он не сговорился с Детьми Аша, а всего лишь пытался защитить свою семью. Не хотел, чтобы их демонов убили также, как у него или у меня. Арлийские наёмники не подходили к Лицу по-настоящему – вам показали спектакль, придуманный У-Дрисаном, В-Бреймоном и Я-Эльмоном. Даже честных выборов короля не было – Инквизиция так много врала, чтобы подкупить избирателей. Да вы сами знаете, ведь это вы делали выбор!

Рейн с вызовом посмотрел на членов Народного Собрания. Они попритихли, растерялись и как-то разом стали меньше, точно дети, понурившие плечи, когда их ругал отец.

Король сделал шаг к Я-Эльмону. Это была битва, чьи речи окажутся сильнее. Каждый давал сопернику выговориться, а сам тем временем набирал все больше и больше новых слов. Отлично. У Рейна собрался хороший запас, и сейчас он был готов пустить их в дело также охотно, как ножи или пули.

Нет, даже охотнее.

Рейн бросил на пол ещё один нож и револьвер, оставшись безоружным.

– Но ведь всему приходит конец, верно? Я больше не практик и не хочу им быть. Королём быть тоже не хочу. И я не тот, за кем стоит следовать – не я со всем своим прошлым. Но я выбираю стать тем, кто показывает правду. И пока ещё корона в моих руках, я требую свержения Совета. Я требую, чтобы власть перешла народу. Я требую общего избирательного права. Я требую роспуска Народного Собрания и новых выборов. Я не зову за собой или к себе. Я зову, чтобы вы посмотрели правде в глаза и приняли решение самостоятельно. Хоть раз.

– Мы не будем слушать тебя, ноториэс! – О-Ренек вскочил. – Выборы такого короля были ошибкой, и пора её исправить! Взять его! – он гневно глянул на четырех гвардейцев, стоявших за спинами советников, и указал им рукой на Рейна.

Они медленно, смотря то Совет, то на короля, двинулись к нему.

Рейн достал из внутреннего кармана куртки корону – обруч в виде соединяющихся птичьих крыльев – и надел. Она была с ним с момента побега, и вот настал момент использовать её. Узнать, как это – быть правителем по-настоящему. На миг.

– Я – король Кирии, избранный членами Совета и Народного Собрания, – громогласно заявил он. – И согласно третьей статье я неприкосновенен, покуда меня не признают виновным.

Гвардейцы неуклюже застыли.

– Признаём! – воскликнул кто-то из Народного Собрания.

– Взять его! По Законнику право гвардии арестовывать короля неоспоримо! Взять! – закричал О-Ренек.

«Истеричка», – с холодным презрением подумал Рейн. Пусть кричит. Это даже на руку. Люди должны видеть, кто стоит во главе Кирии.

Не обращая внимания на О-Ренека, на гвардейцев, на Совет, Рейн встал к ним спиной и вытянул руки в разные стороны:

– Я безоружен. Пусть меня схватят, я не буду сопротивляться. Но если закон ещё остаётся силен, пусть моё слово выступит против слова Совета. Я не ищу власти, я готов сложить корону – вот моя правда. Но пока эта корона на мне, и я требую распустить Народное Собрание и устроить всеобщие выборы.

– История показала, что они приводят к краху целых цивилизаций! – воскликнул И-Ильман.

– Распустить самих себя? – этот вопрос прокатился по рядам с удивлением, насмешкой или страхом.

– Да! Кирия объята революцией, и причина ей – Совет. Народ больше не соглашается жить прежней жизнью, и мы должны дать ему желаемое. Если свобода и равенство останутся пустыми словами, падут все. И вам, киры, решать: виновен я или нет, дать кирийцам требуемое или продолжить отнимать. Но если вы откажетесь слушать, я приведу революцию к каждому дому. Пока я на свободе, – Рейн улыбнулся задорно, словно говорил что-то весёлое. – не важно корона остаётся на моей голове или переходит к другому – я всё равно буду вести за собой и вместе с народом требовать своё. Вот ещё одна моя правда, так решайте, кто правдивее: король или Совет.

Рейн выдохнул. Он ставил на карту всё. Если Народное Собрание проголосует за то, что он должен отказаться от титула, свободным ему из зала не выйти. Но если голоса будут за него, Совету не останется ничего, кроме как сдаться или продолжить борьбу, делая новые и новые ошибки.

Все в Народном Собрании, как один, уставились на Рейна. Он сделал шаг назад и провёл рукой по волосам, чувствуя себя псом, в одиночку выступившим против целой стаи.

Но это была не стая – овечья отара. Настоящие волки сидели позади и такими взглядами прожигали спину, что те казались физически ощутимыми.

Марен П-Арвил выступил вперёд с поднятой рукой, призывая к молчанию. Присутствующие продолжали переглядываться, толкать друг друга плечами, тыкать то на одного из членов Совета, то на Рейна, но попритихли.

– Основной закон девяносто третьего года действительно сильнее Законника двухсотого года. Личность короля остается неприкосновенной, покуда Советом и Народным Собранием или же судейской коллегией не вынесено решение о его вине.

О-Ренек, злобно потрясая кулаками, сел. Рейн шагнул к П-Арвилу и спросил:

– Ввиду наличия взаимных обвинений в силу вступает тринадцатая статья Основного Закона, не так ли?

Марен кивнул. Уголки губ дернулись, точно он хотел улыбнуться, но улыбка на его лице так и не появилась. Он согласился:

– Все верно, король Рейн. Тринадцатая статья говорит, что члены Народного Собрания при наличии спорного вопроса принимают решение самостоятельно, без учета голосов короля или Совета.

Улыбнувшись, Я-Эльмон сел и отставил трость в сторону. Видимо старый дурак решил, что члены Собрания никогда не выступят против советников, ведь именно те посадили их на места. И уж тем более не поддержат короля, который требует роспуска. Размечтался. Может, у Рейна были только слова, но он умел пользоваться ими также, как оружием.

– Я голосую против всех! – послышалось от одного из рьёрданцев.

Марен спокойно продолжил:

– Итак, король Рейн выступает с инициативой свержения Совета, введения всеобщего равенства, роспуска Народного Собрания и новых выборов. Совет выступает с инициативой свержения королевской власти и принятия требований кирийцев. Уважаемые киры! – П-Арвил обратился к Народному собранию. – Сегодня вам предстоит проголосовать и выбрать одну из сторон. Если вы поддержите короля Рейна, на следующем собрании будет вынесен вопрос о роспуске Народного Собрания, организации новой выборной системы и закрытии Совета как органа исполнительной власти. Если вы поддержите Совет, на следующем собрании будет вынесен вопрос о судьбе Кирии как королевства и новых реформах в соответствии с требованиями народа.

Сердце заколотилось сильнее. Рейну показалось, что он сказал недостаточно. П-Арвил так показал ситуацию, что каждому члену Народного Собрания должно было стать ясно: ему выгодно голосовать против короля. Надежда оставалась только на тех, кто искренне хотел лучшего для страны, но…

Да черта с два. Не пройдет у Совета ничего.

Рейн скинул куртку и остался в старой потрепанной рубашке с заплатами на локтях. Он снял корону и положил её на одежду.

– Я знаю, что перед голосованием у вас есть час для принятия решения. Я не тороплю, ведь решается не моя судьба – мне уже давно плевать, что будет со мной, – а будущее всей Кирии. Подумайте, киры. Посмотрите на правду – я действительно не король, а просто практик. Я делаю много плохого – раньше делал, сейчас продолжаю. За мной не нужно идти, я не зову. Но я зову против них – чтобы вы объединились, вспомнили истинную цель Народного Собрания и сами сделали выбор. Ну а нет – революция постучится в ваши двери. Со мной или без меня, но весь восток остановит работу, и экономика рухнет. Ре-Эст сгорит, а вместе с ним – ваши титулы. Власть падёт, но Кирия восстанет – уже без вас. Так решайте, киры. У вас есть целый час. И если вы выйдете из зала, не пугайтесь двух трупов у входа. Это сделал король-ноториэс, которого вы сами избрали по чужой указке. Тот, который просит идти не за собой – только против других, что также убивают, но скрывают это за лицемерным улыбками и сладкими обещаниями, – Рейн повернулся к Совету. – Да, это про вас. Революция пришла за вами.

Рейн ухмыльнулся и первым покинул зал заседаний. Переступив тела стражей, так и лежавших у дверей, он прошёл до конца коридора и сел на подоконник. С громким вздохом, больше похожим на вой, провёл рукой по лицу, закурил. Ноториэс сделал длинную затяжку, лёгкие обожгло дымом, но это была приятная боль.

Он посмотрел на пачку сигарет, зажатую в руке. На квадратной коробочке красовался парусник с гербом Кимчии. Островитяне справились. Они свергли императрицу и установили новую власть. Кирия тоже должна справиться. С ним или без него. Главное, что сделан хоть шаг. Если что, эта чертова жизнь не закончится напрасно.

Из зала заседаний доносились громкие голоса. Рейн поднял ноги на подоконник и придвинулся к окну, стараясь не вслушиваться.

С той стороны тоже раздавались крики – внизу стояла толпа из рабочих, крестьян, среднего класса. Некоторые держали в руках бумажные плакаты с лозунгами, но большая часть просто кричала: «Долой Совет!», «Народу – свободу, Совету – казнь», «Равная оплата – равные права». Рейн заметил, что тон задавал мужчина со смешной козлиной бородкой. Наверное, кто-то из Детей Аша. Они знали, как зажечь толпу.

И всё же огня не хватало. Костер умело сложили, над ним уже появился дымок, но какой-то искры, которая превратила бы его в яркое пламя, ещё не было. Надо дать её. Нет, не так. Надо победить сегодня, и тогда Совет сам бросит зажженную спичку.

Послышался стук каблуков. Светловолосая девушка вышла из зала заседаний, перешагнула трупы и двинулась к Рейну. Тот скривился. И что незнакомке пришлось пережить, что она так легко могла шагнуть через мертвого человека, даже не изменившись в лице? То ли такая же сука, как члены Совета, то ли женщина, повидавшая много дерьма и умевшая с ним справляться.

Вблизи она показалась моложе – ровесница Рейна или около того. Девушка определенно была красива, но лицо делало такое, что мысли об этой красоте разом отходили на задний план – в первую очередь в глаза бросались её уверенность и решимость.

– И как вас таким выбрали в короли? – девушка остановилась у стены и насмешливым взглядом смерила Рейна.

Ясно, сука, достойная Совета. Её голос будет не в его пользу. Ладно. Рейн сделал затяжку, чувствуя сильное желание выдохнуть горький дым ей прямо в лицо, но, сдержавшись, опустил голову вниз, затем посмотрел на девушку.

– Это каким? Оставляющим трупы за собой? Работа такая. Кажется, официально я ещё числюсь среди списка Инквизиторов. Разговорчивым? Церковь научила, когда обязала учить детей бедняков.

– Вы хорошо говорили, – насмешка пропала с лица девушки. Рейн, стараясь не показывать удивления, снова прижал сигарету к губам. – Эти овцы и так пришли на заседание напуганными боями, а тут вы со своим обещанием привести революцию к их домам! – незнакомка рассмеялась красивым мелодичным смехом. – Может, это не видно, но большинство устали от гнёта Совета. Тот слишком много забирает себе и не оставляет ничего другим. Да, вы действительно хорошо говорили. Как и тогда, на выборах короля. Хотя я голосовала не за вас.

– Какая жалость, – буркнул Рейн.

– Говорили хорошо, но не отлично, – девушка посмотрела на него взглядом опытного торговца, оценивающего товар. – Вам не хватит голосов, если вы не примете мою помощь.

Рейн ухмыльнулся. Вот так союзники к нему пришли! Девушка напоминала лисицу, а такие всегда были себе на уме. Они не дружили ни с псами, ни с волками, ни с овцами, а выступали против всех. И явно в свои слова она вложила лести больше, чем искренности.

Рейн молчал. Девчонка скомандовала:

– Ноги уберите, я сяду.

– Испачкаться не боитесь? – он, оценив её платье из белоснежной ткани, издал смешок.

– Я и так по уши в грязи, как и вы. Ноги! – командным голосом повторила девушка.

Рейн выпрямился, она села рядом – между ними осталось расстояние не больше ладони. От незнакомки приятно пахло сладкими цветами. Этот запах совсем не вязался с её образом. Судя по словам, по поведению, ей бы больше подошло что-то терпкое или пряное.

– Меня зовут Рона Ю-Мей. Как вы должны знать, три дня назад умер Крейн У-Дрисан – глава нашей гильдии, – Рейн кивнул.

Эль рассказала ему о произошедшем. Что же, он хотел в первую очередь убрать Я-Эльмона, посеяв раздор в Совете, но такой исход тоже был хорошим. Хотя дети У-Дрисана смолчали об убийстве, и причин, по которым они это сделали, стоило опасаться.

– Гильдия осталась без лидера, её интересы сейчас никто не защищает. Мы и так страдаем из-за революции – торговля в упадке. Я хочу, чтобы борьба закончилась как можно быстрее, и я вижу, что вы способны на это. Даже если Совет на самом деле готов принять требования народа, пока новые законопроекты будут согласованы, гильдия совсем ослабнет, её подвинут свободные торговцы, а также другие структуры. Мы можем просто потерять своё положение.

Рейн пожал плечами:

– Выберите главу поскорее, и пусть он вас защищает, что мешает сделать так?

– Чертовы традиции! – громко и с чувством воскликнула Рона.

Рейн не сдержал улыбки: от образа благородной девушки оставалось все меньше. Наверное, она никогда не заходила в Канаву, но что-то в ней было от её жителей.

– Даже если мы выберем нового главу, его не примут в Совет. Без голоса в правительстве он недолго усидит на своём месте.

– Но ведь… – начал Рейн и рассмеялся. – Вы сами метите в главы, верно? Но Совет никогда не примет девушку. Я – ваш единственный шанс, ведь если его снимут, у вас не будет преград.

Рона деловито начала:

– Да, это так. Мой род идет от Ювея, основателя торговой гильдии, мы всегда возглавляли её, только изредка уступали кому-нибудь из У. Я знаю, что кир У-Дрисан готовил своего сына занять эту должность, уже сейчас все уверены, что его выберут, но я не собираюсь отдавать ему своё наследство!

– Хотите – голосуйте за меня. Зачем этот разговор?

– Мне понадобится ваша поддержка, чтобы стать новым главой. Взамен я сделаю так, что тридцать голосов, которыми обладает торговая гильдия, будут за вас. Ещё два от моего рода и как минимум четыре – от семей благородных, подчиняющихся нам.

Рейн скривился. Это же та же игра, которую вел Совет! Одни заключали соглашение против других и вместе топили более слабого игрока.

Но голоса были ему нужны. Очень.

Рейн не сдержался:

– Что, так рветесь к власти, что готовы поддержать убийцу?

Рона повернула лицо к Рейну, он – к ней. Глаза у девушки были зелёные, как листва весной: светлые, будто даже с желтизной, но яркие.

Она процедила:

– Хватит скалиться, пёс. Я не против тебя и не с тобой, мы просто случайно выбрали бежать в одну сторону.

Рейн опешил: не от резкого тона, не от неожиданной перемены обращения – она называла его псом и сама думала о том же, что было у него в голове.

– Зачем тебе это? – спросил он, тоже отбрасывая вежливость. – Что даст должность главы гильдии? Ещё больше денег? Власть?

Рона опустила взгляд и более высоким голосом ответила:

– Покой. У-Дрисан обманул моего отца, и того обвинили в краже нашей казны, а потом выгнали. А ведь именно он должен был стать новым главой! Я столько лет смотрела, как он сидит за столом, пишет для гильдии одну бумагу за другой, всё что-то советует, предлагает, надеясь, что его восстановят, но… Отомстить у меня уже не получится, но мечты отца я осуществлю.

– А он сам..?

– Да, умер.

– А братья? Кузены? Дяди?

– Наша ветвь рода давно отделилась. Я была одна в семье, как и отец. Больше некому закончить дело, но девушку вряд ли выберут – я сама это знаю. А вы, король Рейн, несёте перемены. Я бы хотела отказаться и попросить чьей-нибудь защиты, но не у кого, да и не могу я, поэтому пришла заключить с вами сделку. Вы поможете мне, а я помогу вам.

Рейн вздохнул. Ещё одна девчонка, которой кто-то из Совета сделал больно. Ну и сколько их таких? «Вся Кирия», – он снова вздохнул.

– Ну так что, король Рейн, вы мне поможете? – Рона посмотрела на него, чуть склонив голову набок.

Было в этом взгляде что-то не от хитрый лисицы, а скорее от милого лисёнка, и Рейн не сдержал улыбки.

– Помогу, – коротко ответил он.

– Тогда тен, – девушка протянула ему ладошку.

– Тен, – Рейн кивнул и сжал руку Роны в ответ.

В детстве конфликт с торговцами казался вечным и таким правильным. И вдруг он стал заключать с ними сделки, которые могли помочь свергнуть Совет. Покупал их голоса в обмен на покровительство.

Девушка спустилась с подоконника и, стуча каблуками по каменному полу, пошла обратно в зал. Рейн только сейчас заметил, что два трупа убрали – он так увлекся девушкой, что потерял всякое внимание. Вернее, увлёкся сделкой.

Он так и сидел на подоконнике до конца часа, иногда встречаясь взглядами с выходящими. Рейн всё ждал, что кто-то из Совета подойдет к нему, начнёт угрожать, но так никто и не приблизился.

Напоследок король закурил и зашёл в зал прямо с зажжённой сигаретой. Его встретили напряженной тишиной и колючими взглядами. Из-за трупов, сказанных слов или курения? Он заволновался, не переиграл ли, но новая затяжка помогла вспомнить: что сделано, то сделано. Зато честно. Не как у этих тварей из Совета.

– Явился, – процедил О-Ренек негромко, но достаточно, чтобы его услышали другие советники и сам Рейн.

Тот не обращая внимания на взгляды, прошёл до середины зала, где сиротливо лежала брошенная куртка, и поднял ее. Оружие и корону убрали – плохой знак.

П-Арвил вышел в зал и заговорил:

– Уважаемые киры, час вы провели в обсуждении насущного вопроса, и теперь вам предстоит решить, кого поддержать: короля Рейна Л-Арджана или Совет. От этого зависит вся судьба Кирии, так делайте же выбор и сердцем, и разумом. Я попрошу тех, кто голосует за Совет, поднять вверх белую карточку, за короля Рейна – черную.

Трибуна, где сидели торговцы, дружно показала чёрные бумажные квадратики. Церковники, сидящие с другого края, мигом ответили белой карточкой. Остальные колебались.

– Ха, – Рейн услышал громкий возглас и увидел Д-Арвиля, избранного одним из тридцати от Инквизиции.

Он уверенным движением поднял Чёрный квадратик. Что, бывший хозяин решил показать псу сахарную косточку и приманить назад? Думал, тот останется благодарен и перегрызет глотку хозяину над хозяином? Перегрызёт, ещё как – обоим.

Чёрные и белые квадраты поочередно мелькали. Рейн попытался считать, но сбился.

– Уважаемы киры, минута подсчета.

Рейн сделал шаг в сторону и смерил расстояние до выхода, затем осмотрел витражные окна, оружие – попроще у стражей и более опасное и современное – у гвардейцев. Шанс сбежать был, но он больше походил на везение.

– Уважаемые киры, – П-Арвил обратился к Народному собранию, затем поочередно посмотрел на Рейна и на членов Совета. – С небольшим перевесом в три голоса поддержана инициатива короля. На следующей встрече будут подняты вопросы изменения структуры власти, роспуска Народного собрания и введения всеобщих выборов. Оно состоится на третий день, в субботу, если большинство не выберут новую дату.

Рейн повернулся к советникам.

– Да будет так, – холодно проговорил Я-Эльмон, впиваясь в него взглядом. Он перехватил трость, точно собирался ударить его, но с места не сдвинулся

– Да будет так, – повторил Рейн.

Сейчас, в этот момент, кажущийся таким хрупким, остались только король и Совет, один против пятерых. Отверженный ноториэс, влезший в авантюру и заканчивающий как революционер, против власти, десятками лет греющей свою чертову задницу на красивых креслах, обманывающей и наживающей богатства.

Теперь слова должны уступить действиям. У него оставалось всего два дня, чтобы перевернуть всю Кирию с ног на голову и показать, что настало новое время. О, это будут прекрасные два дня.