Текст книги "Красными нитями (СИ)"

Автор книги: Лина Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Должен? – горько спросила Эль. – Прошу, отец, будь честен со мной, хоть раз. Что ты делаешь?

– Честен… – протянул отец. – Яр учит нас прощать, и я больше, чем другие, должен следовать его словам. Но я не могу. Хорошо, я буду честен: мой демон силен, и под его влиянием я сделал много ужасных вещей, о которых хочу забыть. Всю жизнь мне приходилось бороться с ним, но не всегда я одерживал верх.

Эль покачала головой. Не демон его подбивал. Не демон был властолюбцем и эгоистом, а он сам. И если свою жестокость отец пытался оправдать борьбой с ним, тогда… Эль не знала, что тогда, да и не хотела знать.

– Сейчас мой демон говорит: «Спусти чертовку с лестницы или выпусти всю эту грязную кровь из неё».

Дар сразу подался вперёд, словно ждал удара Я-Эльмона. Девушка вздрогнула и беспомощно посмотрела на Леми. Она ведь уже давно признала себе, что у неё нет родной семьи, но почему до сих пор было так тяжело слышать все это?

Поднявшись, Эль медленно проговорила:

– Ты мог не любить меня, не замечать – я бы поняла это. Но унижать меня ты не имел права. Кем и где бы я не была рождена, я такая же, как ты. И сейчас ты ничего мне не сделаешь.

Казалось, Я-Эльмон вот-вот рассмеётся ей в лицо. Эль продолжила:

– Не переживай, я не собираюсь жить здесь. Мне только нужна фамилия. Я не хочу жить без имени и положения. И я не буду играть спектаклей, как ты, отец. Я честно сказала, что мне нужно, и также честно обещаю: если при всех ты перестанешь называть меня своей дочерью, я не побоюсь ничего и расскажу всё, что знаю о тебе – а знаю я многое. Жаль, что ты не замечал, когда я была рядом. Отец, – Эль буквально выплюнула последнее слово. Оно показалось ей мерзким, скользким.

Девушка бросила взгляд на Леми и мысленно пообещала: больше она этого слова не скажет – не ему.

Дар поднялся и встал рядом. На лице появилась весёлая улыбка, но взгляд оставался холоден:

– Кстати, я с востока, и теперь моя фамилия – Я-Крейн. Хочешь померяться силами – ну рискни, старик, брось мне вызов. И уж поверь, я позаботился: если со мной или с Эль что-то случится, твои секретики узнают все.

Эль и Дар вышли за дверь. Послышался звон разбитой чашки.

Слуга с испугом посмотрел на кабинет, затем поклонился и чинно произнёс:

– Кира Я-Нол, позвольте проводить вас.

Они дошли до конца коридора, и мужчина с улыбкой спросил:

– Когда нам ждать вас снова, кира Я-Нол?

Эль ответила холодным взглядом. Ещё недавно он, как и другие в доме, не замечал её, повторяя поведение отца. А сейчас расстановка сил могла поменяться, и сразу послышалось угодливое «кира», «ждать».

– Когда надо, – грубо ответила Эль.

Они вышли из дома, Дар громко рассмеялся, девушка улыбнулась следом.

Они справились. Дар получил вход в семьи великих и благородных, она осталась дочерью главы Церкви.

Эль знала высшее общество: киры, удивленные выходкой, скоро начнут звать их на все приёмы Ре-Эста. И теперь нужно закрепиться в этом обществе, чтобы подобраться к Я-Эльмону со всех сторон. Он будет ещё осторожнее, но ничего. Она разоблачит его, а вместе с ним – всю лживую Церковь.

Глава 16. Семья

– Да не знаю я, что с ним делать! – раздраженно буркнул Кай Адайн, пока они поднимались по лестнице. Девушка замерла на несколько ступенек выше:

– Ты мне обещал.

– Я помню, – с ещё большим раздражением ответил Кай, плотно сжимая губы.

Всё полетело к чертям. Алкерн и Рейн не доехали до оговоренного места. Кай с Коли и Киро прождали больше часа, но карета не появилась. Сначала они думали, что Мишак решил отказаться от их договора, но к ночи разузнали: найден труп камердинера, а король исчез.

«Чертов Рейн», – Кай не переставал злиться на него. Нашёл момент для побега! Ещё бы каких-то десять минут, и они бы забрали его. Но нет, этот идиот удумал показать себя! И теперь прятался по норам, как настоящая крыса.

Кай отправил Антонию, Коли и Киро на поиски, но раз за разом они возвращались без результата. Короля не видели, о нём не слышали, точно его правда похитили Дети Аша. Кай даже засомневался, что Мишак был делом рук Рейна. Может, на самом деле похищение? Один черт! Он злился каждую минуту, корил себя за медлительность и не переставал думать, как и где найти брата.

А ещё этот мальчишка Малан. Он без конца плакал. Ката нянчилась с ним, но он всё ревел и просился к отцу.

– Что мне с ним делать? – уже спокойнее спросил Кай. Этот вопрос они не раз обсуждали, но никак не могли прийти к ответу.

Родственников у мальчишки не было. Отвести домой и оставить на волю слуг? Адайн уже разузнала, что про них шла плохая молва: Мишак редко бывал дома, а они не боялись поднять на Малана руку, когда тот капризничал.

Сдать в приют? Адайн прожила там несколько лет и сбежала – жилось в приютах Лица хуже, чем на улицах Тары.

– Позаботиться, – холодно отозвалась Адайн. – Хватит с нас Канавы. Мал не должен вырасти, как я или ты. Ты обещал, помнишь?

«Может, мне его усыновить»? – Кай хотел резко прокричать, но промолчал, только хмурым взглядом уставился в спину Адайн, продолжившей подниматься по лестнице.

– А что, из вас вышла бы хорошая семейка, – язвительно произнёс Кирион, скрещивая руки. – Парень, выгнанный на улицу, и девушка без родителей. Да приёмыш, отец которого умер из-за них.

Кай сжал правую руку в кулак. Хотелось со всей дури ударить по этой противной морде.

– На себя же злишься, – ледяным голосом отозвался Кирион, и это помогло немного успокоиться.

«Я позабочусь», – твёрдо решил Кай. Хуже уже не будет: брат остался без демона и сбежал, плана нет, на шее – пятилетний мальчишка. И всё это дерьмо из-за него самого. Самому и разгребать.

На втором этаже нещадно скрипели половицы, под потолком вилась паутина. Короткий коридор был тёмным и пыльным. Уютной старую башню никто не мог назвать, и лишь Коли и Ката пытались поддержать в ней чистоту и остановить разрушения.

Каю было на это плевать. Он прожил в башне вместе с Адайн несколько летних месяцев после того, как отец выгнал его из дома, и место казалось ему таким же надёжным, какими были для него «Три желудя».

Дверь в кабинет была приоткрыта. На сантиметр, не больше. А Кай ведь закрывал её перед уходом, и никакой сквозняк не мог сдвинуть эту старую тяжелую дверь.

Он положил руку на плечо Адайн, останавливая, и молча указал на кабинет. Девушка кивнула. Прижимаясь к стене, он тихонько подобрался к двери. Адайн с видом хищницы двинулась следом, переплетая пальцы на руках, готовясь нападать или защищаться.

– Вас ещё на лестнице было слышно.

С той стороны послышался голос. Знакомый. Пренебрежительно-насмешливый. Самый противный голос и самый ненавистный.

Кай распахнул дверь и прорычал:

– Я тебя убью, тварь.

Вир сидел за столом на стуле Кая, как ни в чем не бывало. Волосы аккуратно зачесаны. В тёмно-синем безукоризненном пиджаке. Но лице – очки, рядом – лист бумаги. Вир по-хозяйски взял ручку и что-то чиркал.

– Нет! – Адайн уцепилась за плечи Кая. – Что тебе надо?

Голос звенел от напряжения, на лице была неприкрытая злость. И всё же она держала Кая изо всех сил и не хотела подпускать к Виру. Почему – он не мог понять.

– Рад видеть вас, Адайн, Кай.

Вир привычным жестом снял очки и потёр глаза.

Хотелось разломать эти очки и воткнуть дужку прямо в глаз профессора. Заслужил, ублюдок.

– Подожди, – осадил Кирион. – Подумай своей башкой. Что ему здесь надо? Он же не за прощением пришёл.

Кай повёл плечами, сбрасывая руки Адайн. Девушка с хмурым взглядом встала рядом.

– Ты на моём месте, профессор, – зло проговорил Кай, уставившись на Вира. Его не волновало, кто сидел в чертовом кресле, но это было единственное, что он мог сказать, чтобы хоть как-то убавить гнев.

– Извини, Кай, но мне привычнее сидеть по эту сторону стола, – Вир провёл рукой по двери, заменявшей его. – Даже такого, – Он сделал приглашающий жест. – Присаживайтесь, нам нужно о многом поговорить.

Адайн остолбенела – столь растерянного лица Кай давно у неё не видел. Он буквально чувствовал, как всё внутри неё переворачивается и переходит в состояние хаоса.

– Вот так просто? – вскричала девушка. – Вломишься к нам и займёшь место, после всего?

Кай сразу почувствовал себя более хладнокровным и уверенным. Теперь уже настала его очередь сделать к Адайн шаг. Он тонко-тонко коснулся её руки, пытаясь успокоить.

– Да надо же, – ухмыльнулся Кирион. – Как раньше прям.

Кай зыркнул на демона.

Вздохнув, Вир с большей настойчивостью повторил:

– Присаживайтесь. Мне есть что сказать, ты права, Адайн.

Кай первым сел на стул. Он скрестил руки и нахмурился. Рейн сбежал, уже неделю его не могли найти, и тут явился Вир. Совпадение? Нет, явно нет.

Девушка осталась стоять, вцепившись взглядом в профессора.

– Адайн, пожалуйста, сядь. Я буду говорить много и долго. Сначала – о себе и о том, почему принял такое решение. Затем – о твоих родителях.

Адайн и Кай одновременно вздрогнули и переглянулись, подруга опустилась на второй стул, точно потеряла силы. Кай сидел рядом и как будто случайно локтем дотронулся её локтя. Он не хотел, чтобы Вир заметил этот жест, но не мог не коснуться Адайн – он знал, что лучше любых слов на неё действовали прикосновения.

Вир сложил руки перед собой и учительским голосом начал:

– Дети редко понимают родителей, но все поступки те делают из-за желания позаботиться о своих детях.

– Это ты-то родитель? – ухмыльнулся Кай.

– Кай, когда я говорил, что вы – моя семья, я не шутил. И в этом есть кое-что большее. Скоро ты узнаешь.

Кай напрягся. Не нравились ему эти слова. Вир опять что-то замыслил, и это казалось таким ясным, как никогда.

– У нас было дело. Был план. Мы хотели побороться с миром за самих себя. Взять всё, что у нас отняли в детстве, юности и взрослой жизни, и что всегда отказывались давать.

Кай с брезгливостью посмотрел на Вира. Очередные громкие напыщенные слова. Раньше он с готовностью слушал профессора, когда тот раззадоривал речами о мести, а сейчас хотел одного – заткнуть эту пасть, а его самого сбросить с башни.

Вир такой же, как все в Совете. Может, они и оказались по разные стороны, но были сделаны из одного материала.

– И для меня это дело – то, ради чего я готов пойти на всё. Я знаю, что мы должны сокрушить Совет, и что от этого будет лучше всем: простым кирийцам и знатным кирам, а главное – нам самим. Вам. Если бы мы не отказались от плана, Рейн начал бы действовать после коронации, а ложь Совета – потихоньку разваливаться, кусочек за кусочком.

– Да что ты говоришь, – прошипел Кай. – Ну давай, вспомни свои первые дни без демона. Хорошо тебе пришлось? А каково Рейну, как думаешь? И ему – действовать по плану? Ха!

Смерив Кая взглядом, Вир спокойно продолжил:

– Я знаю, что мы все заслуживаем правды и шанса. Я решил остановить вас, чтобы вы не потеряли этот самый шанс. Я признаю, что перешёл границу допустимого. Я должен был поговорить – просто поговорить, – Вир выразительно посмотрел на Кая, будто намекал на что-то, – Но слова иногда даются сложнее поступков. Я начал действовать, чтобы защитить наш план, а вместе с ним – наши надежды.

Хотелось плеваться. Надежды, как же!

Кай искоса глянул на Адайн. Девушка смотрела на профессора, как ребёнок – на нерадивого отца. Её лицо читалось лучше открытой книги: она злилась на Вира, злилась на то, что он сделал с ними, и всё же не могла ничего ответить. Он был для неё семьёй, тем отцом, а заодно и матерью, которых у неё никогда не было. И сколько бы Адайн не говорила, что это Кай стал для неё первым близким человеком, это было не так.

И больше всего сейчас он бы хотел ударить Вира, а лучше – хлестнуть кнутом, да прижечь железом, и оставить такие же безобразные шрамы, как у него. Вся эта ненависть разбивалась о привязанность Адайн.

Кай посмотрел на Кириона. Тот просто пожал плечами:

– Выбирай: ненависть и обиды или семья и доверие. Один раз ты уже выбрал, ну, доволен остался?

– Я защищал не только себя. У меня есть брат, – Вир снова посмотрел на Кая, – Его зовут Ригард В-Бреймон, и всё это мы затеяли с ним. Ещё тогда, девять лет назад. Мы хотели бороться любым способом. Я начал действовать из Канавы, а он – пробираться в Совет.

Кай и Адайн переглянулись. Ещё один с братом, ну конечно, почему бы и нет, черт возьми. Паутина оплетала всё сильнее.

– У Рига не меньше поводов ненавидеть Совет, чем у всех нас. Но главная причина – это ты, Адайн.

Девушка вздрогнула. Кай перевел недоуменный взгляд на неё, на Вира и назад.

– Риг стал циником ещё после того, когда его отца-гвардейца несправедливо осудили и повесили. Но я знаю, что весь этот цинизм разоружила одна женщина – Эстера А-Даран.

Кай опять посмотрел на Адайн, на Вир. Девушка тихим голосом пояснила:

– Это моя, – она замялась, будто не хотела или не могла произнести следующее слово. – мама.

– Они долго встречались. Думали убежать, но она боялась преследования Я-Эльмона и не решалась. Ещё и ты была маленькая – ну куда ей, с крошкой на руках? Но Риг убедил Эстеру. Ему нужны были вы обе. Ты понимаешь почему, Адайн?

– Нет! – выкрикнула девушка, мотая головой.

Но она понимала. Кай взял Адайн за руку и ответил кривой ухмылкой на удивлённый взгляд Вира. Он тоже понимал и ни черта не верил профессору.

Кай переглянулся с Кирионом. А если это правда? Тогда ему надо выбрать жертву: родители или надежды на Адайн. И при любом выборе он тоже оставался жертвой.

– Не может… – Адайн не договорила и снова закачала головой.

– Почему не может? – всё тем же спокойным, ровным голосом спросил Вир. – Эстера родила в семнадцать. Ригу тогда было шестнадцать. Оба в самом расцвете сил.

Адайн вырвала свою ладонь у Кая и обеими руками ухватилась за серебряную птичку на шее.

– Заткнись, я не хочу это слышать!

Она обвела Вира и Кая безумным взглядом и расхохоталась:

– Мой отец – Ригард В-Бреймон, глава Инквизиции, это ты хочешь сказать, да? А Нол Я-Эльмон – обманутый муж, да?

«Мой отец – Ригард В-Бреймон», – повторил Кай про себя. И всё бы ничего, если бы это не была цена свободы Д-Арвиля.

Его условие оказалось простым. Он выпустит Кая, всего на тридцать дней. И за этот месяц он убьёт В-Бреймона, затем Энтон «поймает» убийцу и казнит. Станет героем в глазах инквизиторов, и его выберут новым главой.

Это был единственный ключ к свободе, Кай согласился. Он мысленно брыкался и фыркал, насмехался над собой, но знал – это правильное решение. Слишком многие дорогие люди зависели от его свободы.

И он бы поверил, что сбежит, справится, но… Д-Арвиль был таким же ублюдком из Канавы, как Кай. Он знал, где остановились мать и Агни, где жил отец. И угрожал, что с ними расправятся: не важно, сбежит Кай или убьёт Энтона. Глава мог блефовать, да, но проверять Кай не хотел.

Сначала он думал, что сумеет и родителей защитить, и Рейна найти, и спасти свой Крысиный совет. Но прошло четырнадцать дней из тридцати – и ни черта он не продвинулся.

– Да, – Вир кивнул. – Ты – дочь Рига, а значит, моя племянница. Я не просто так называл нас семьёй.

Кай задержал дыхание. Его выбор невелик, и не важно врёт Вир или говорит правду.

Убить В-Бреймона. Лишить Адайн отца. Умереть как преступник.

Не убивать В-Бреймона. Рискнуть родителями и получить Третье отделение в преследователи.

Попробовать переиграть Д-Арвиля. Отличный вариант, но ни один план в оставшиеся две недели он уложить не мог.

Отчаянно захотелось налить виски, сжать стакан покрепче и осушить одним большим глотком.

– Как давно ты это знаешь? – быстро спросил Кай. – Почему раньше не сказал?

– С тех пор, как начал искать настоящую дочь Я-Эльмона. Тогда всё сложилось. Риг долго искал тебя, Адайн. После того как Я-Эльмон убил Эстеру, он хотел забрать тебя.

– Убил? – голос Адайн снова перешёл на шёпот.

– Да. Она попыталась сбежать с тобой и Ригом, но Я-Эльмон не позволил ей этого.

Кай накрыл ладонью руки Адайн и осторожно отвел от птички на цепочке. Она дрогнула, но покорно опустила их.

– Почему ты не сказал раньше? – настойчиво повторила Кай.

Если бы это была правда, Вир сразу ответил на второй вопрос. Нет, профессор никогда не забывал их – только если не хотел отвечать.

– Риг просил. Он боялся. Он ведь не смог найти тебя.

– А почему сейчас ты это говоришь тогда? – голос Адайн зазвучал увереннее. Она придвинулась к Каю и, подняв голову, уставилась на Вира.

Профессор снисходительно улыбнулся:

– Потому что мы все на волоске. Он больше не готов упускать момент. Не бывает ведь слишком рано или слишком поздно. Есть то, что хочется сказать или сделать – значит, не надо медлить. Риг хочет поговорить с тобой, со своей дочерью, пока есть шанс.

Адайн помолчала и звонко воскликнула:

– Ну а если так, почему он позволил Я-Эльмону отдать меня Первому отделению?

Вир замешкался с ответом. Кай подался вперёд. Вот же – это пауза говорила лучше всяких слов.

– Потому что это было безопаснее, чем оставлять тебя с Я-Эльмоном. Он уже давно подозревал, – профессор сделал виноватое лицо. – ещё до моей записки.

– До записки! – горестно воскликнула Адайн. – Что же у меня есть: мама умерла, отец – убийца, дядя – лгун и предатель, тот, кого утром считала отцом – лицемер. Вот это мне везет!

Она покачала головой и вздохнула, затем быстро, как клятву, произнесла:

– Мой отец – Лиц, а мать – Канава. Мне не нужен никто из вас.

Адайн слабо сжала руку Кая, и он едва не расплылся в улыбке. Казалось, это невидимый сигнал «кроме тебя».

– Лучше прямо спроси, – буркнул Кирион. – Если не испугаешься.

Кай поднялся и сурово посмотрел на Вира.

– Убирайся к чертям. Мы тебе не верим, и ты здесь лишний. И молись, чтобы я тебя не увидел больше.

Вир остался неподвижен. Кай сделал шаг к нему, и тут же в руку вцепилась Адайн.

– Не надо. Я тебе верю, Вир, – Кай остолбенел. – но ты здесь правда лишний. Кем бы мне не были ты, В-Бреймон, Я-Эльмон – вы мне не нужны. У меня другая семья. Уходи, мы тебя не тронем, но запомни: ты сам сделал всё, чтобы не быть частью семьи.

Вир быстро поднялся:

– Говорят, люди связаны с демонами чёрными нитями. У меня эти нити разорвали, но я знаю, что есть и другие: красные, которыми люди связаны друг с другом. Мы – семья, и я забочусь о вас. Вы поймёте это.

Адайн ослабила хватку, и Кай сделал ещё один шаг к Виру. Профессор молча вышел. Кай – следом. Не надо, чтобы он кого-то увидел или с кем-то заговорил.

Они миновали коридор, спустились на первый этаж, вышли в сад, и с каждым шагом Вира Кай все сильнее чувствовал: его появление неспроста, и ни к чему хорошему это не приведёт.

Выпроводив Вира, Кай вернулся. Адайн оставалась на стуле, уперев в сиденье руки и высоко подняв плечи. Она посмотрела на него:

– Мы ведь хотели бороться с ними, а как мне теперь это сделать?

На это и был расчёт Вира. Всё, что ему требовалось – поселить сомнения в душе Адайн. Так он разом сделал безоружными и её, и Кая.

Парень пристально посмотрел на Адайн. Как убедить подругу, что Вир солгал? Что у него было, кроме собственных догадок и интуиции? Кай вздохнул. Оставшиеся шестнадцать дней будут сложнее. Но чего ещё ожидать от дней, которые отделяли от смерти – вопрос лишь чьей.

Глава 17. Высшее общество

– Во имя Яра, какие же они противные! – с чувством сказала Эль.

Приглашения не заставили себя ждать. Новость о том, что дочь главы Церкви не была похищена – нет, она сбежала с простолюдином, женилась по западным традициям и дала ему своё имя, – мигом облетела весь Лиц.

Сначала письма сыпались в дом отца, а затем, когда прознали, где живут Дар и Эль – в их особняк. Это был старинный дом в Томе, рядом с биржей, построенный в те времена, когда биржевые работники жили около работы, а не в жилых районах. Даже это стало вызовом для окружающих! Не в Ре-Эсте, как благородные киры, не в Канаве, как простолюдины, не в Сине, как средний класс, даже не в Мысе, как некоторые торговцы – в Томе, ха!

– Полностью согласен, – Дар улыбнулся.

В отличие от Эль, он выглядел спокойным, точно уже сотню раз был на таких приёмах.

Девушка неуютно поёжилась. Даже красивое бежевое платье, изящные туфли на каблуках, рубиновое украшение на шее – всё это казалось чужим. То ли она отвыкла от такой жизни, то ли никогда её не знала по-настоящему.

Мимо скользили девушки, юноши в масках. По стенкам сидели более взрослые: матери и отцы, старшие сестры. Пока ровесники Эль вовсю хохотали, танцевали, жеманничали и улыбались, более взрослые сидели со степенным видом и благосклонно кивали то одному, то второму. И те, и другие вели невидимые сражения – каждый своими методами.

– Вот так маскарад, – хмыкнул Леми.

Эль согласно кивнула. Последний раз на таком большом празднике она была ещё весной, когда отец устроил вечер для церковников и инквизиторов. Казалось, с тех пор прошли годы, и она, наконец, научилась читать, что скрывалось между всех этих лицемерных слов.

Старшие заключали соглашения, плели интриги. Младшие вытаскивали правду, боролись за внимание более благородных, более богатых и также плели интриги. Только совсем маленькие, лет по четырнадцать-пятнадцать, кто впервые вышел свет, вовсю веселились, но и они, натыкаясь на хмурые взгляды матушек, смирнели и вспоминали роль, которую им велели играть.

Отец был прав, когда говорил, что настоящая политика в Лице велась не в Доме Совета, а на званых вечерах.

Эль поправила маску и взяла Дара под руку, как положено. Они подошли к столу с напитками, он протянул ей бокал с шампанским. Оно ударило в нос и легко пробежало по внутренностям, как порыв тёплого ветерка.

– Не спеши, – Дар снова улыбнулся. – Когда это благородные девицы так быстро пили?

– Я не спешу, – Эль смутилась и отставила бокал.

К ним приближалась Мирта, портившая жизнь все годы в пансионате и подбившая поспорить на свидание с практиком. Как у других, на ней была маска на пол-лица, но Эль легко узнала её: по непокорным рыжим волосам, настолько ярким, что просто не верилось в существование такого цвета, и тяжелому волевому подбородку.

Девушки сердечно пожали друг другу руки. Мирта сразу взяла Эль под локоть и с нежной улыбкой воскликнула:

– Ах, Эль, как же я рада видеть тебя! Дик С-Исайд совсем не умеет устраивать вечера, – она наморщилась. – Ну что за тон, созывать всех посреди недели! Да ещё и кого! Одни торговцы – что он, заключать сделки прямо сейчас собрался? Хорошо, что вы здесь!

Не давая ответить ни слова, Мирта бросила требовательный взгляд на неё, затем на Дара:

– Эль, ты представишь нас?

Девушка заметила, что рыжая смотрела на Крейна, как опытная хищница. Он не спешил следовать правилам: стоял прямой, убрав руки за спину и улыбался пренебрежительной улыбкой.

– Спрячь его подальше от неё, мало ли что, – Леми скривился над плечом рыжей.

– Мирта, позволь представить моего мужа Дара Я-Крейна. Дар, это Мирта А-Лансал. Мы вместе учились.

Девушка присела и склонила голову, но заметив, что Дар остался стоять, не поклонился, быстро выпрямилась. На лице появилось недовольство. Он, точно спохватившись, опустил корпус на пару сантиметров – не так, как положено, – и торопливо воскликнул:

– Кира А-Лансал, простите мою медлительность. Я не привык к подобным вечерам.

Эль уставилась на Дара. Что он творит! Они должны стать в обществе своими, а как это сделать, если не играть по правилам?

– Кир Я-Крейн, правда ли, что вы не принадлежите великим и благородным родам?

Выпустив локоть Эль, Мирта сделала едва заметный шаг к Дару и посмотрела на него тем же взглядом хищницы.

– Верно, кира А-Лансал. Если вы услышите, что я рос на улицах Канавы, то знайте: это чистая правда.

Мирта так и засияла от удовольствия. Эль вздрогнула. Стоит рыжей сделать шаг в сторону, как она тут же разнесёт слова Дара по всему залу.

– Чем же вы занимаетесь, кир Я-Крейн?

– Я торговец.

– Вы состоите в торговой гильдии?

– Нет. Мои товары не требуют членства в гильдии.

Улыбка на лице Мирты стала ещё шире. Эль не сомневалась: она поняла, что имел в виду Дар и на какие товары намекал.

Вернее, она сама толком не понимала, чем занимался муж, но догадывалась, что это была контрабанда, а ещё, возможно, наркотики. От Кая и Адайн она однажды слышала, что Дар держал в руках всю торговлю в Канаве, и каждый, кто пытался открывать хоть булочную, должен был сначала получить его разрешение.

– Кир Я-Крейн, вы не боитесь говорить мне об этом? – Мирта лукаво улыбнулась, склонив голову на бок.

– Ну что вы. Разве таким глазам можно не доверять?

Эль вздёрнула подбородок и яростно поглядела на Дара. Если он сейчас же не замолчит..!

– Ну и что тогда? – улыбнулся Леми. – Лучше бы сама вспомнила, что умеешь говорить. Это же она тебя хочет задеть.

Эль передёрнула плечами и шагнула к Дару, подхватывая его под руку.

– Как же я была рада видеть тебя, Мирта! – с чувством воскликнула Эль. – Надеюсь, мы встретимся вновь. Нам пора идти, я вижу, как нас зовет моя тётушка.

Подхватив со столика бокал с шампанским, Эль потянула Дара за собой.

– Тётушка, значит? – спросил он, когда они перешли зал, где было темнее из-за дыма сигар и трубок, тише, так как музыканты остались за дверью, а к запаху табака примешивались ароматы виски. В основном здесь собрались мужчины. Одни сидели тесными кружками и разговаривали, другие – играли в карты и возбужденно кричали.

– А что ты начал говорить! – возмутилась Эль. – Где твои манеры? Да за такие слова и поведение нас больше не позовут ни в один приличный дом!

Дар наклонился к Эль. Зелёные глаза поблескивали в прорезях черной маски и казались особенно яркими.

– Милая моя, о каких манерах ты говоришь? Я вырос в Канаве, меня воспитывала мать-шлюха.

Эль смутилась, но не отвела взгляд.

– Если ты не хочешь остаться в Канаве, чтобы добраться до отца, тебе нужно место в обществе. Давай попробуем. Мне тоже не хочется всем им кланяться и кивать, но сейчас это необходимо.

Дар не ответил и прошёл назад в большой зал.

– Я этим и занимаюсь, – сказал он на ухо, когда Эль догнала его. – Всё это ваше «общество» – просто звериная стая. Если мы не будем кусать в ответ, нас загрызут. Им нужен вызов, ты ведь сама это говорила. Они позвали нас, чтобы поглазеть на непокорную дочку главы Церкви да её избранника из Канавы. Так будем ими. Если мы окажемся как все, перестанем интересовать.

Дар прав. Эль чётко понимала это и боялась согласиться с ним. Она хотела показать, чего стоит, но, когда это потребовалось сделать на самом деле, появился страх. Все они так долго не замечали, или хотели использовать, или насмехались – и ей бросить вызов каждому?

– Да, – просто ответил Леми.

Демон был серьёзен, как никогда. Он как будто разом стал старше и выше, и даже непокорные рыжие вихры легли более опрятно.

Вдруг Дар схватил Эль за руку и напряженно посмотрел куда-то в зал. Было в этом жесте что-то мальчишеское, как у ребенка, который испугался и попытался покрепче уцепиться за мать. Девушка проследила за его взглядом, но не поняла, кто привлек внимание Дара – там, куда он смотрел, стояла обычная пёстрая компания молодежи в масках.

– Ты кого-то узнал? – Эль напряглась.

Отпустив её, Дар выпрямился. Рукой потянулся к маске – то ли хотел снять, то ли поправить, чтобы остаться неузнанным – но ладонь замерла на середине пути.

– Да всего лишь братец с сестричкой, – прозвучал холодный ответ.

Эль снова уставилась в сторону компании, стоящей у столика с напитками. Трое парней, три девушки. Один из них действительно и ростом, и телосложением, и цветом волос походил на Дерита У-Крейна, но бронзовая маска не давала узнать его по-настоящему.

– Ты уверен?

– Да, – ещё более холодно ответил Дар. – Думаешь, я не узнаю эту злую суку, которая пошла в отца?

Эль вздрогнула. Адайн говорила, что они убили Олвию. Выходит…? Во имя Яра!

Рядом с Деритом стояла девушка в необычной серой маске – та закрывала всю правую половину лица, даже глаз. Одета она была в простое синее платье, тёмные волосы – в косе, на груди, на руках – ни одного украшения Сестра Дерита казалась такой обычной, но чудилось в её маске что-то зловещее и отталкивающее.

С Олвией Эль не была знакома: все знали, что девушка избегала общества. Почему У-Дрисан не выводил единственную дочь в свет, хотя той уже пора было подумать о браке, оставалось загадкой. Зато об Олвии Эль хорошо знала от Адайн. И Дар не оскорблял девушку, а говорил правду. За этой серой скромной внешностью пряталась жестокая лгунья.

Вопрос так и просился с губ, но Эль не решилась задать его. Дар, как будто читая мысли, усмехнулся и пояснил:

– Когда я попытался разузнать, как живёт отец, я устроил двоих к нему в дом. Эта тварь своей магией убила одного из них. Просто сжала руки, и его сердце остановилось.

Эль вздрогнула. Дар пожирал взглядом Дерита и Олвию.

– Ты хочешь подойти к ним? – спросила она.

– Я не знаю, – Дар растерялся – Эль впервые увидела его таким растерянным.

– Надо это сделать, – девушка постаралась вложить в голос всю решительность, на какую была способна. – Если ты хочешь прийти в дом отца, мы можем подобраться к нему через его детей. Надо сделать так, чтобы не позвать нас они просто не могли.

Леми торжественно захлопал в ладоши.

– Молодец, девочка! – закричал он с лихой улыбкой. – Надо уметь быть сильной и за себя, и за другого, если тот сделал шаг назад!

Эль взяла Дара под руку.

– Пойдём, – она улыбнулась как можно искреннее, хотя всё внутри сжималось и переворачивалось. Дерит опять будет ухмыляться. Его дружки тоже. А на что способна Олвия!

Девушка сделала несколько быстрых глотков шампанского, поставила бокал на стол и потянула Дара за собой. Он прижал маску к носу, хотя она сидела идеально, и с едва слышным вздохом пошёл рядом – этот вздох было видно только по приподнявшейся груди.

Стоило сделать несколько шагов навстречу, как Дерит заметил их и, повернувшись, торжественно развёл руки:

– Милая Эль, как же я рад видеть тебя живой! Известие, что Дети Аша похитили тебя, напугало весь город. Живой, – У-Крейн глянул на Дара. – и счастливой.

Последовали вежливые приветствия и знакомства. Все, кроме Дерита и Олвии, были незнакомы Эль – сплошь из семей торговцев и промышленников.

Дерит спросил:

– Милая Эль, быть может, Адайн тоже сбежала с любимым? Или же её действительно похитили Дети Аша?

Олвия метнула на Дерита взгляд и отвернулась в сторону. Ни уголки губ, ни руки не дёрнулись, показывая, что произошло.

Эль вспомнила рассказ Адайн и ещё раз вздрогнула: вот почему маска скрывала ни верхнюю часть лица, ни его полностью – лишь половину и вместе с глазницей, где была пустота. И если хоть четверть сказанного про Олвию правда, сам Яр теперь не остановит её. И сейчас один неправильный ответ – Эль приведёт опасность к себе, к Адайн, к Каю, а может ко всем сразу.

– Хотела бы я верить, что это так, но Адайн действительно похитили. Тебе ли…