Текст книги "Земля"

Автор книги: Ли Ги Ен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

– Ну, хорошо. С диге мы, пожалуй, и действительно не сладим. Но разве нельзя придумать что-нибудь другое? Разве так можно работать – курам на смех!

– Ничего тут не придумаешь!

– Знаете что, сходите в деревню и принесите два самтхеми[59]59
  Самтхеми – корзины, в которых корейцы носят мусор или удобрения.


[Закрыть].

Жена Ким Чем Ди с сомнением покачала головой.

– Ну, дадут нам самтхеми, а что мы с ними будем делать?

– Об этом не беспокойтесь… Было бы хорошо, если бы вы нашли железные самтхеми. Может, Кан Гюну сказать об этом?

Жена Ким Чем Ди побежала разыскивать Кан Гюна. Вскоре она вернулась с двумя самтхеми, сплетенными из толстых железных прутьев.

– Вот, принесла… Я до сих пор не могу понять, что вы такое придумали?

Увидев самтхеми, Сун Ок оживилась.

– Ну, вот и ладно! Теперь давайте распределим между собой работу. Мы встанем в два ряда и будем передавать из рук в руки самтхеми. Последняя в ряду высыплет землю в яму и возвратит пустой самтхеми обратно… А две или три из нас должны копать землю и насыпать корзины. Так оба самтхеми все время и будут ходить по рукам. И тогда мы, как и мужчины, тоже сможем соревноваться: пусть те, кто копает землю, постараются обогнать в работе женщин, передающих друг другу самтхеми!

– Эта штука мне знакома! – воскликнула жена Ким Чем Ди. – Я на золотых приисках видела. Давайте-ка попробуем. Это здорово придумано!

И жена Ким Чем Ди показала, как золотоискатели таким же вот способом достают из ям землю на промывку.

Женщины не сразу поняли суть предложения и продолжали стоять в недоумении.

– А ну, быстренько, – торопила их Сун Ок, – становитесь в ряд. Так… А вы, – обратилась она к одной из женщин, – насыпайте в самтхеми землю!

Женщина мигом наполнила самтхеми землей.

– Теперь давайте его сюда! – Сун Ок кинула жене Ким Чем Ди пустой самтхеми, приняла вместо него самтхеми, наполненный землей, и передала его женщине, стоящей рядом. Самтхеми быстро пошел по рукам, и через минуту женщина, замыкающая ряд, опрокинула корзину в яму. Пустой самтхеми двинулся в обратный путь.

– Так вот в чем дело! – одобрительно закивали женщины. – А мы-то думали: на что нам эти самтхеми?

Женщины не сразу научились быстро и проворно передавать самтхеми из рук в руки и часто роняли его на землю. Постепенно они приноровились, и работа пошла споро и весело. Когда кто-нибудь из женщин, не удержав, выпускал корзину из рук и рассыпал землю, подруги заливались звонким смехом и начинали подшучивать над виновницей. И каждая старалась не отстать от своей соседки. А если кто отставал, в воздухе звенел веселый женский смех.

– Ого! У женщин, пожалуй, лучше нашего дело идет! Так мы можем и в хвосте оказаться, – шутили носильщики, увидевшие, как хорошо, слаженно, с веселым задором работают женщины.

– А что вы думаете? Посмотрим еще, чья возьмет! – отзывались женщины.

Люди сновали по всей низине, как муравьи в муравейнике. Это была величественная картина трудового героизма!

До обеда все работали без передышки. И замечательнее всего было то, что никто не принуждал их к этому. Каждый трудился здесь, как на своем собственном поле; считал, что он занят своим кровным делом. Время летело незаметно.

Кан Гюн вместе с работниками волостного народного комитета рыл канал. Лишь только выдалась минута отдыха, он пошел посмотреть, как работают женщины. Придя на их участок, Кан Гюн восхищенно воскликнул:

– Ай да молодцы! Кто же это придумал?

– Сун Ок, – с гордостью ответила жена Ким Чем Ди.

Заглянул сюда и Куак Ба Ви; он тоже похвалил работу женщин. Взвесив в руках железный самтхеми, Куак Ба Ви покачал головой.

– Э, такой самтхеми для женщин тяжеловат… Я вам сделаю из деревянных прутьев.

– Вот хорошо бы! А то и впрямь тяжеловато… Много земли сюда не насыплешь: тогда самтхеми совсем не поднять!

Сун Ок, сама того не желая, оказалась во главе женской бригады.

Обеденный перерыв продолжался один час. В домах Пак Чем Ди и Сун И, расположенных ближе всех к месту работы, кипятилась в больших чугунных котлах вода. Женщины носили кипяток в низину, разливали его по чашкам, и люди запивали им холодную кашу. Сун Ок и жена Ким Чем Ди тоже разносили кипяток. Они подсели к женщинам и принялись за обед только тогда, когда наполнили кипятком все чашки.

Мать Сун И приглашала Кан Гюна и волостных работников к себе домой. Но Кан Гюн наотрез отказался и распорядился, чтобы все обедали прямо в поле, вместе с крестьянами.

4

Куак Ба Ви научился в совершенстве управлять бороной. Прежде чем он приступал к работе, на целине выкорчевывали крупные корни, вырубали кустарник и небольшие деревья. И только после этого Куак Ба Ви проходил по расчищенной земле со своей бороной. Там, где корни переплетались особенно густо, он бороновал землю вдоль и поперек.

Бригада, занятая на рытье канала, успела довести его уже до участка Тю Тхэ Ро. Помещик молчал. Не ерепенился и Ко Бен Сан. Куак Ба Ви, видимо, изрядно напугал его.

Другая бригада сооружала на берегах реки дамбу. Каменщик Ли Се Бан выкладывал дамбу камнем.

Вместе с корнями деревьев крестьяне вытаскивали из земли большие камни. Они уносили их с поля. Если камень попадался слишком уж увесистый и сидел глубоко в земле, его оставляли на месте, приговаривая со смехом: этот камень подождет Куак Ба Ви…

Ежедневно в низине и на других участках работало тридцать-сорок человек. Особенно много народу собиралось здесь в воскресные дни, когда на подмогу крестьянам приходили люди из волости и уезда.

Работа по поднятию целины продвигалась быстро. Каждый день бывал в Бэлмаыре Кан Гюн, воодушевляя людей, организуя воскресники. Люди работали дружно, не жалея сил. Из дома Пак Чем Ди ежедневно выходили на работу трое: сам Пак Чем Ди и двое его сыновей. Не отставал от него и Ко Сен До, тоже выходивший на работу вместе со своими сыновьями.

Куак Ба Ви всех увлекал своим трудовым порывом. Темп работ рос, и Куак Ба Ви не отставал от него, все больше «выжимая» из своей бороны.

Крестьяне, прежде с усмешечкой поглядывавшие на гигантскую борону, убедившись в великой пользе замечательного изобретения их односельчанина, стали внимательнее присматриваться к работе Куак Ба Ви. Авторитет его стал неоспоримым.

Люди, действующие порознь, – сыпучий песок. Объединившись, они обретают удивительную мощь. Коллектив – великая сила.

Неожиданно все работы пришлось прекратить: погода испортилась, выпал густой снег. Климат в горах капризен; случается, что и в мае на землю обрушивается холодный град.

В этом году всю первую половину апреля стояли теплые, погожие дни. За одну ночь все переменилось: весна уступила место зиме.

Еще с вечера поднялся сильный ветер, нагнал на небо черные тучи. Вскоре разбушевалась вьюга. Из-за горных хребтов Чомбансана порывами налетал холодный ветер, выдирал кустарник, шумел, свистел, бесновался в горных ущельях… Казалось, всю вселенную заволокло серой мглой.

Люди, работавшие на участках, озабоченно поглядывали на темное, застланное плотными тучами небо, и с первыми порывами вьюги разошлись по домам.

Снег шел всю ночь. Утром земля выглядела преображенной. Все вокруг покрылось белым одеянием. Местами нанесло большие сугробы снега. На голых ветвях деревьев белел, словно цветы фруктового дерева мэхва, пушистый иней.

На следующий день снег перестал, но холодный, пронизывающий до костей ветер продолжал дуть.

Ко Бен Сан ликовал: дождались, безбожники, небесной кары! Втайне он все еще надеялся, что поднятие целины почему-нибудь да сорвется.

Но как бы ни был своенравен горный климат, весенний снег не мог надолго покрыть землю.

«Небесная кара» принесла крестьянам неожиданный подарок…

В этот день рано утром сыновья Пак Чем Ди, Дон Су и Дон Ун, поднялись на северный склон сопки, чтобы поставить там силки на диких птиц. Было холодно, братья дыханием согревали замерзшие руки. Снег местами доходил до колен. Но все это не пугало сыновей Пак Чем Ди, выросших в этих краях и хорошо знавших местность.

Когда здесь внезапно выпадает снег, птицы в поисках корма покидают лесные чащи и подлетают поближе к селениям. В силки попадают в это время фазаны и другие птицы. После большого снегопада в окрестности забредают даже дикие кабаны. Крестьяне выходят на охоту за кабанами и козулями и домой возвращаются с добычей: в глубоком снегу кабаны и козули быстро бегать не могут, охотник легко настигает их и оглушает дубиной.

И на этот раз Дон Су и Дон Ун, поднявшись на сопку, обнаружили диких кабанов. Случилось это так. Братья взбирались по склону сопки с разных сторон, намереваясь поставить силки в отдалении друг от друга. Высматривая куст потенистей и погуще, Дон Ун забрался в заросли дикого виноградника. Вдруг в зарослях послышался шум, и что-то большое черное выскочило из кустов и бросилось в сторону. Это была самка дикого кабана; за ней мчалось несколько кабанят.

Дон Ун изрядно перепугался. Утопая в глубоком снегу, он побежал вверх по склону с истошным криком:

– Ка-ба-ны! Дикие кабаны-ы-ы!..

Дон Су, находившийся на противоположном склоне сопки, увидел бегущих на него животных. Он вылез из кустов и припустился навстречу кабанам, тоже закричав:

– Дикие кабаны-ы!

Застигнутые врасплох Дон Уном, животные повернули обратно, но, встретившись с Дон Су, растерянно остановились, словно обдумывая: куда им теперь бежать. Через минуту они неслись уже вниз по склону оврага.

Дон Ун и Дон Су взобрались еще выше и стали кричать во все горло. Путь кабанам на сопку был прегражден, а внизу их легко можно было изловить.

Кабаны, видно, еще вчера пришли на сопку, чтобы спокойно переждать снегопад в густой заросли виноградника.

Словно разгадав замысел людей, пытающихся направить их бег к деревне, где кабанам явно не поздоровилось бы, инстинктивно почуяв опасность, кабаны круто повернули и помчались не в сторону реки, а вдоль по склону, туда, где стоял Дон Су.

Заслышав крики Дон Су и Дон Уна, крестьяне выбежали из домов. Увидев кабанов, они наспех схватили дубины и копья и устремились к сопке.

Дон Су и Дон Ун, таким образом, гнали кабанов с вершины сопки, а крестьяне шли на них от речки.

– Вон они, кабаны!

– Да загоняйте же их! Загоняйте!..

Бежать по снегу трудно, движения у людей неуклюжие… Хорошо еще, что было не скользко.

Крестьяне пересекли низину и, миновав реку, вступили на склоны сопки.

Они образовали цепь и двинулись на кабанов.

Одни, сломя голову, бежали у подножья сопки, другие – по склону, третьи – к вершине. Дон Су и Дон Ун, взобравшиеся выше всех, следили за тем, куда направляются кабаны, и криком сигнализировали охотникам.

Куак Ба Ви обогнул сопку снизу, чтобы первым столкнуться с кабанами. Он не только обладал огромной силой, но и бегал быстрее других. Перепрыгивая с камня на камень через рытвины и ямы, он, как легендарный крылатый тигр, несся вперед. Уже через несколько минут ему удалось, поднявшись на середину склона, опередить животных.

Самка кабана, не подозревая, какая ей грозит опасность, перемахнула через обрыв и спокойно направилась как раз туда, где ее ждал Куак Ба Ви. Заметив перед собой человека, она хотела было повернуть назад, но Куак Ба Ви в несколько прыжков очутился возле нее. Тогда кабаниха, увидев, что попала в западню, ринулась на Куак Ба Ви, намереваясь сбить его с ног, подмять и тем самым расчистить себе дорогу. Ей, видно, показалось, что одного-то человека она осилит легко.

Когда разъяренное животное бросилось ему навстречу, Куак Ба Ви даже обрадовался: он все боялся, как бы кабаниха не ускользнула от него.

Крестьяне, выбежав из домов, захватили с собой что попало. Пак Чем Ди и отец Сун И вооружились, например, длинными, большими копьями. А Куак Ба Ви в спешке сорвал со стены увесистый серп. Он предполагал, что сможет расколоть этим серпом череп хищному животному. Но когда Куак Ба Ви увидел, что на него напала огромная кабаниха, он переменил свое решение. Отпрыгнув в сторону, он сильным и ловким движением вонзил серп в пасть животного и вскочил ему на спину.

Кабаниха начала яростно метаться, стараясь сбросить с себя седока. Но чем больше она бесновалась, тем сильнее тянул к себе серп Куак Ба Ви, и острие серпа все глубже и глубже вонзалось в ее пасть.

Кабаниха мотала головой, вертелась на месте, но ей никак не удавалось освободиться от серпа. Одной рукой Куак Ба Ви крепко держал ручку серпа, другой схватился за ухо животного, чтобы не свалиться с его спины. Он находился в полной безопасности; сидеть на спине кабанихи было даже удобно: словно верхом на большом воле.

Серп распорол ее пасть почти до самого уха. Животное истекало кровью, но все еще продолжало метаться из стороны в сторону. Вдруг, споткнувшись, обессилевшая кабаниха упала на снег. Воспользовавшись минутой, Куак Ба Ви спрыгнул с ее спины и вынул из пасти серп. Она поднялась на ноги и снова бросилась на Куак Ба Ви, но он с силой ударил ее серпом между ушей. Кабаниха, видимо, совсем обессилела: она не решилась больше нападать на человека и пыталась бежать. Она бежала, пошатываясь, с трудом волоча ноги по снегу, и Куак Ба Ви легко нагнал ее. Он нанес ей серпом несколько сильных ударов в шею, и животное не могло уже больше двигаться. Куак Ба Ви схватил его за задние ноги и поднял над землей. Кабаниха крутила головой, силясь укусить Куак Ба Ви, но он ловко увертывался. Заметив чернеющий среди снега огромный камень, Куак Ба Ви, собрав все силы, грянул кабаниху о камень.

В это время невдалеке показались остальные охотники. Кабанята, потеряв мать, разбежались в разные стороны. Двух из них закололи копьями Дон Су и Дон Ун; четырем удалось скрыться.

Взвалив кабанов на плечи, охотники спустились в деревню. Все были в отличном настроении. Запоздалый снег помог им поймать и убить трех кабанов, общий вес которых не уступал весу большого вола!

Кабаньи туши заполнили весь двор. Крестьяне начали советоваться: что же делать с кабанами? Одни, ссылаясь на то, что погода еще не разгулялась и работать все равно нельзя, предлагали наварить кабаньего мяса и вдоволь полакомиться. Другие настаивали на том, чтобы одного из двух убитых кабанят продать и на вырученные деньги купить сури. Куак Ба Ви придерживался на этот счет иного мнения.

– Каждый по-своему прав. А не подумать ли нам вот о чем. Мы поднимаем целину. Нам помогают люди из волости. Видели, сколько людей в воскресенье к нам пришло? Ради нас они отказываются от воскресного отдыха! Мы им очень обязаны… И раз уж попались к нам в руки кабаны, не лучше ли будет угостить кабаньим мясом и гостей, которые столько делают для нас? Завтра как раз воскресный день. Закатим-ка мы обед на всех, кто завтра у нас соберется! Пусть хоть по чашке мясного супа достанется каждому! И гости будут довольны, и нам приятно будет… Что вы на это скажете, а?

Куак Ба Ви испытующе взглянул на односельчан.

Пак Чем Ди одобрительно закивал головой:

– Твоя правда, Куак Ба Ви! Дело ты говоришь! Я думаю, по настоящему-то надо бы целиком подарить им этих кабанов! Кто же будет против, ежели мы поделимся с гостями нашей добычей?

– Правильно!.. Очень хорошо!

Крестьяне поддержали Куак Ба Ви. Кое-кому и хотелось поспорить, да поневоле пришлось промолчать: кабанов обнаружили сыновья Пак Чем Ди, а не будь Куак Ба Ви, вся охота сорвалась бы.

– Хорошо-то оно хорошо… Да жаль, что не придется отведать сури… – заметил Тю Тхэ Вон, любивший выпить.

– Сури – это было бы неплохо. В волости, говорят, хороший самогон есть. Ну, ничего не поделаешь, сури можно и потом как-нибудь выпить.

– Да, сури придется пока отложить на другой раз.

– Так как же все-таки быть с кабанами? – спросил отец Сун И. – Может, мы сначала мясо сварим, а после уж и обмозгуем все как следует?

– Мясо нам завтра понадобится, куда с ним торопиться! – сказал Квон Чир Бок.

– Верно, Квон Чир Бок, – поддержал его Куак Ба Ви. – Торопиться нам некуда. А вот дать знать обо всем Кан Гюну нужно сегодня же! Так и так, мол, принес нам снегопад необыкновенный подарок!

– Вот это правильно; давайте, скажем Кан Гюну, какой у нас сегодня праздник! – согласился, наконец, и Тю Тхэ Вон, вынужденно улыбаясь. – С ним, и вправду, стоит посоветоваться.

– Кто же сходит за Кан Гюном? – оглянулся вокруг Пак Чем Ди.

– Я схожу! – вызвался молодой До Чи.

– Ну, ступай. Значит, пойдешь в волость и скажешь Кан Гюну, что мы убили сегодня диких кабанов и что очень просим его прийти к нам. Вместе с ним и возвращайся.

– Хорошо!

До Чи бегом пустился домой и, наспех позавтракав, пошел в волость.

Кан Гюн как раз намеревался в этот день идти в Бэлмаыр: ему хотелось выяснить, как отразился снегопад на строительстве канала. Услышав, что бэлмаырцы убили трех кабанов, Кан Гюн быстро собрался и вместе с До Чи отправился к бэлмаырцам.

Войдя во двор к Сун И, он увидел кабанов; один из них прямо-таки поражал своей величиной. По дороге в деревню До Чи рассказал Кан Гюну, как они охотились на кабанов, но Кан Гюну не терпелось узнать обо всем поподробней.

– Кто же это убил такую громадину? Чем?

– Большого кабана Куак Ба Ви прикончил! Серпом!

– Ого! Ну, товарищ Куак, ты действительно богатырь! В одиночку, без оружия – сладить с таким кабаном!

– Уж и не говорите! Мы втроем еле управились с молодыми кабанами. А он один пошел на кабаниху! Схватил ее, да и трахнул о камень!.. – восхищенно проговорил Тю Тхэ Вон.

Хозяин и хозяйка пригласили Кан Гюна зайти в дом.

– Заходите, погрейтесь, холодно сегодня…

– Спасибо. Как вы думаете – растает за день снег? Ежели не растает, тогда ведь и завтра работа сорвется!

– Сегодня прояснится, – пообещал кто-то из стариков, вошедших вместе с Кан Гюном (молодежь осталась во дворе и шумно делилась впечатлениями дня). – За день наверняка растает. Весенний снег долго не удержится!

– Товарищ Кан Гюн, – сказал Куак Ба Ви, – вы уж извините, что мы вас побеспокоили… Надо было посоветоваться с вами. Мы вот убили кабанов и теперь не знаем, что с ними делать. Как вы думаете, придут завтра к нам люди из волости? Мы хотим угостить их…

– Если погода установится и вы снова приступите к работе, люди из волости у вас будут. Только напрасно вы это… С таким трудом убили, а теперь хотите другим отдать!

Кан Гюн сам был гостем, и ему неудобно было советовать крестьянам угощать кабаньим мясом гостей.

– Зря вы это говорите! – вмешался Тю Тхэ Вон. – Мы, наоборот, очень обеспокоены, что угощение будет бедное. Подумать только: без единой стопки сури!

Тю Тхэ Вон никак не мог расстаться с мыслью о выпивке.

– Ну что ж, если вы так решили, мне остается только поблагодарить вас. Но я думаю, нет смысла оставлять всех кабанов на завтра. Пусть те, кто их поймал, поделят между собой мясо, а что останется – пойдет на обед.

Кан Гюну очень хотелось, чтобы охотники, убившие кабанов, получили хоть какое-нибудь вознаграждение за удачную охоту.

– Нет, нет… Если вы не возражаете, мы сварим немного мяса и попируем сегодня… А без вас пировать – нет никакого интереса.

– Верно, оставайтесь с нами, погуляем как следует! – послышалось со всех сторон.

– Сегодня мне некогда, товарищи; я очень тороплюсь. Завтра все вместе пообедаем. Я сейчас сообщу в волость, что работа возобновляется.

– Мы будем ждать вас, товарищ Кан Гюн! Когда вы придете, все уже будет готово…

При одной мысли о завтрашнем пиршестве многие проглотили слюну.

Кан Гюн был рад происшествию с кабанами: как будто с неба свалились! Попробуй купить их – отдашь побольше тысячи вон! Да и где их сейчас купишь?

А теперь и селяне, и гости смогут полакомиться вкусным обедом. А главное, укрепится дружба между людьми из волости и бэлмаырцами.

Кан Гюн докурил самокрутку и собрался уходить.

– Чуть не забыл! – удержал его Пак Чем Ди. – Товарищ Кан Гюн, отведайте свежей кабаньей крови!

– Вот хорошо, что напомнил! – спохватился Куак Ба Ви. – Правда, отведайте, товарищ Кан Гюн. Она, верно, еще теплая…

– Свежей крови? Да я ее никогда и не пробовал!

– А теперь попробуете. Это замечательная штука! – уговаривал Пак Чем Ди. – Прежде богачи, чтобы попить свежей кабаньей крови, нанимали охотников и уходили вместе с ними в горы. И редко находили ее. А тут подвернулся такой удачный случай! Вы для нас много потрудились; кабаны нам для того и попались, чтоб мы могли поддержать ваше здоровье! Отведайте, непременно отведайте!

– Я молод, мне и без нее хорошо! Это уж вы, старики, пейте… Пусть и Куак Ба Ви отведает…

– Что вы! – испуганно воскликнул Тю Тхэ Вон. – Если он еще сильней станет – не миновать беды! Отойди, отойди, Куак Ба Ви!

Крестьяне весело расхохотались.

– Мы-то выпьем, за нас вы не беспокойтесь, – сказал Пак Чем Ди. – Вперед вы должны отведать.

И Пак Чем Ди направился было домой за трубочкой, через которую высасывают кровь.

– Не ходите никуда, – остановил его отец Сун И, – у нас есть!

Он вынес из дома трубочку.

– Выйдем во двор, Кан Гюн, – предложил Пак Чем Ди, – и возьмем кровь у молодого кабана. У молодого-то она лучше, чем у старого.

Вслед за Пак Чем Ди все высыпали во двор.

Сун И принесла нож. Пак Чем Ди воткнул его в шею молодому кабану и быстро всунул туда трубочку.

– Идите сюда, – позвал он Кан Гюна, – попробуйте!

Кан Гюн колебался, испытывая чувство брезгливости.

Уступая настойчивым упрашиваниям крестьян, он подошел к кабану. Преодолевая отвращение, несколько раз глотнул из трубки теплую густую кровь. Потом передал трубку Пак Чем Ди и вскоре ушел в волость.

5

Назавтра, действительно, день выдался солнечный. Стаял почти весь снег.

В домах у Пак Чем Ди и Сун И всю ночь варилось в котлах кабанье мясо. Еще с вечера пришли разделывать кабанов почти все, кто принимал участие в охоте: Куак Ба Ви, Тю Тхэ Вон, Квон Чир Бок, До Чи, Хван Гап Сан и другие.

Мяса оказалось много, его с лихвой хватило бы на грандиозный обед. Туша кабанихи была так велика, что целиком не влезла в огромный котел, и ее пришлось разрубить пополам.

Куак Ба Ви подал мысль организовать небольшой оркестр из народных музыкальных инструментов. Раньше таких инструментов в деревне было много, но японцы забрали их как «цветные металлы». Уцелели только у тех, кто догадался зарыть их в землю.

Хван Чем Ди должен был играть на сансэ, Пак Чем Ди – на ходеке[60]60
  Сансэ – национальный музыкальный инструмент, напоминающий флейту; ходек – духовой инструмент.


[Закрыть], Тю Тхэ Вон и Квон Чир Бок – бить в большие барабаны. К маленьким барабанам вызвались встать Хван Гап Сан, До Чи, Чен Сен и Дон Су. Плясать должны были Дон Ун и Доль Мени.

Рано утром музыканты вышли в поле и заиграли, призывая людей к работе.

Бэлмаырцы, заслышав музыку, в изумлении выбежали на улицу.

С музыкой работать было веселей.

Пришли люди из волости, больше двухсот человек! В числе двадцати женщин, направленных сюда женским союзом, была Сун Ок. Гости сообщили: в поле, к обеду, принесут четыре ведра сури. Больше всех обрадовался этой вести Тю Тхэ Вон.

Вынужденную однодневную передышку бэлмаырцы использовали для домашней работы. Кто сходил в лес по дрова, кто сплел соломенную обувь. А Куак Ба Ви приготовил из прутьев корзины для женщин.

Инициатива Сун Ок была охотно подхвачена женщинами: придуманным ею способом пользовались не только те, кто приходил на воскресник из города, но и местные крестьянки. И работа пошла живее.

Куак Ба Ви очень хотелось облегчить труд всех женщин. Но прежде всего, конечно, он думал о Сун Ок… Она не пропускала ни одного воскресника. Это и радовало и огорчало его. Ему приятно было видеть Сун Ок, но он беспокоился, как бы не надорвалась она на тяжелой работе, не поранила себя чем-нибудь, не заболела…

Сун Ок приходила в Бэлмаыр не только по воскресеньям, но и в будние дни, когда сюда наведывался Кан Гюн, и работала в низине вместе с крестьянками.

И с каждым днем все ясней, все сильней она чувствовала, что неудержимо растет в ее сердце горячая привязанность к Куак Ба Ви…

* * *

После того как пришли люди из волости, стало еще оживленнее. Снег растаял, и влажная земля легко поддавалась лопатам. Все работали с энтузиазмом.

Куак Ба Ви, как и прежде, вздымал землю своей гигантской бороной. А в редкие минуты отдыха, оставив борону, обходил другие участки и всегда оказывался там, где было трудно. Вот людям не удается вытащить из земли засевший там большой камень – и они зовут на помощь Куак Ба Ви. Обхватив камень обеими руками, он поднатуживался, камень послушно выходил из земли, и Куак Ба Ви уносил его на край поля. Иногда люди никак не могли выдернуть толстый сосновый пень – и снова звали Куак Ба Ви. Он бросал на время свою работу, шел к злополучному пню и усмехнувшись: «Эх, сколько вас тут, а не можете вытащить пустяковый пенек!..» – ухватисто брался за пень руками и, поднапрягшись, с треском выдирал его из земли. Люди только головами покачивали, дивясь его силе. Он словно лишь теперь получил возможность показать ее в полной мере.

– Силе Куак Ба Ви нет предела! Может, ты в детстве женьшень ел?

– Что-то такое он наверное в детстве съел! Иначе откуда же у него такая сила? – поддержал шутку Кан Гюн.

– Не то что женьшень, – усмехаясь, отвечал Куак Ба Ви, – а и каши-то порой не было!

– Кашу-то мы ели. А почему же мы не такие сильные?

– Это у него по наследству. Не всем же быть силачами!

Популярность Куак Ба Ви росла. О его необыкновенной силе говорила вся округа. Даже те, кто прежде смотрел на него свысока, теперь почтительно кланялись ему. Находились среди жителей волости и такие, что специально приходили на воскресник, чтобы посмотреть на Куак Ба Ви.

Росла слава Куак Ба Ви. Быстрее шла работа по поднятию целины.

Сегодня люди работали с особенным оживлением. Там и тут раздавались веселые возгласы, шутки, смех, песни.

На участке, где разравнивали русло ручья, мужчины-носильщики стали соревноваться с женщинами. Они вихрем носились взад и вперед со своими диге. А женщины старались как можно быстрей передавать из рук в руки корзины с землей. Женской бригадой уверенно руководила Сун Ок. То и дело слышался ее звонкий голос:

– А ну, поживей! Не роняйте самтхеми!

На рытье канала тоже шло соревнование: каждый изо всех сил старался раньше других закончить работу на своем участке. Вместе со всеми работал здесь, обливаясь потом, и Кан Гюн.

Пак Чем Ди и Тё Дэ Мо ходили неразлучной парой. Они выкорчевывали пни.

Председатель волостного народного комитета, человек тучный, неповоротливый, с трудом согнув свое туловище тяжело дыша, бил кайлом по твердому, каменистому грунту.

– Ну, и земля попалась!.. Прямо как назло… Ну да ничего, мы еще посмотрим, чья возьмет! – бормотал он сквозь стиснутые зубы и со всей силой вонзал кайло в землю; когда оно ударялось о камень, вспыхивали искры и слышался звонкий металлический звук: дин-дин-н!

Кан Гюн и староста второго квартала беззлобно подшучивали над запарившимся председателем волостного народного комитета.

– Ха-ха! Недаром у нас говорят, что каждая вещь ищет своего хозяина! Земля знает, должно быть, что вы человек недюжинной силы: вот и подсунула вам самый тяжелый участок… По силе и работа!

– Верно, верно… Попадись, к примеру, нам такой крепкий грунт – мы бы ввек с ним не справились! Поэтому – то он именно вам и подвернулся!

– И не говорите! Этот грунт человека убить может! – отвечал председатель и изо всех сил ударял кайлом, стараясь не отставать от соседей.

Солнце поднималось все выше, а день становился жарче, словно горячая схватка людей с непокорной природой накаляла воздух, растопляя снег и лед, еще оставшиеся на берегах речки.

Холодный ветер, бушевавший еще вчера утром, совсем затих.

К месту работы набежали маленькие дети. Стараясь помочь старшим, они бросали в огонь кустарник и выкорчеванные пни, разводили всюду костры, чтобы взрослые могли прикуривать от них. Но курить было некогда. Все так увлеклись работой, что не заметили, как подошло время обеда. Звонкие удары по железу возвестили об обеденном перерыве.

Как только работа прекратилась, загремела музыка. Широкая мелодия сансэ переплеталась со стройными звуками ходека. Барабаны рассыпали громкую дробь. И усталости как не бывало! Музыка развеселила людей, сами заходили ноги, руки, плечи…

Молодые парни Хван Гап Сан, До Чи, Дон Су, вертя в руках маленькие барабаны, кружились на одном месте; рядом с ними отплясывал Дон Ун.

Заслышав музыку, люди, присевшие было покурить у костров, с шумом окружили музыкантов и танцоров. Дети пробрались сквозь толпу поближе к кругу.

А женщины собирали в это время обед. Одни резали мясо, другие приготовляли кандян[61]61
  Соевый соус с перцем и другими острыми приправами.


[Закрыть]. Особенным мастерством в этом деле отличались мать Сун И и жена Пак Чем Ди. Засучив рукава, они сновали туда и сюда и со всем успевали справляться. Среди молодых женщин, готовивших обед, были жены Квон Чир Бока, Хван Гап Сана, До Чи, Тю Тхэ Вона и девушки Сун И, Кан Нани и Тен Сук. Им помогали женщины, освободившиеся от работы.

Нелегкое это дело – приготовить обед на несколько сот человек!

Сун Ок и жена Ким Чем Ди наблюдали за тем, чтобы обед был подан по всем правилам. Они вынесли циновки и расстелили их во дворе, собрали чашки и ложки, разложили закуски.

Мать Сун И, привыкшая торговать самогоном, захватила горшки с сури. Она решила показать свое искусство.

– Сури, продаю сури, кому сури! – звонко выкрикивала она. – Эй, эй, заходите сюда, выпейте по рюмке крепкого сури! Пусть каждый выпьет по рюмке!

Возле нее стоял огромный таз с нарезанным мясом и потрохами и чашка с кандяном, лежали палочки, чтобы люди могли выпить и тут же закусить.

Но люди, завороженные музыкой, стояли, сбившись в тесный круг, словно и не слышали выкриков матери Сун И.

Танцы в разгаре. Охваченный порывом, Ли Се Бан прямо с кувалдой в руке выскочил на середину круга и стал весело отплясывать. Вслед за ним вышла вдова Ко Се Бана. Придерживая подол юбки, она закружилась вокруг Ли Се Бана. А музыка становилась все зажигательнее, и пляшущие в порыве усердия откалывали все коленца, какие только знали.

Мать Сун И, видя, что на нее никто не обращает внимания, подошла к танцующим.

– Ой, ну и славно же! Так и быть, спляшу и я!

Сняв с головы платок и размахивая им в воздухе, она маленькими шажками вошла в круг. Танцевала она хорошо: научилась еще в молодости, когда торговала сури.

 
– Эх-хе-я, хор-ро-шо!..
Рады земельной реформе мы;
Землю она подарила нам;
Риса посеем мы вволюшку,
Будем богаты и счастливы!
Чье ж это благодеяние?
Новая власть это сделала,
Наш генерал Ким Ир Сен!..
 

Мать Сун И двинулась в такт музыке по кругу, и все горячо захлопали ей. Ли Се Бан и вдова Ко Се Бана разошлись еще пуще. И люди восторженно смотрели на пляшущих.

Вдруг посреди танца, буйного, как вихрь, вдова Ко Се Бана ничком упала на землю. Музыка сразу оборвалась. Все решили, что у вдовы закружилась голова. Она лежала и плакала навзрыд, била по земле руками, причитала горько:

– А-и-го! Почему ты покинул нас, не дожил до такого праздника! А-и-го!..

И люди поняли, что вспомнила вдова среди веселья своего несчастного мужа, которого невзгоды довели до петли.