355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ли Ги Ен » Земля » Текст книги (страница 14)
Земля
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 01:11

Текст книги "Земля"


Автор книги: Ли Ги Ен



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

– Откуда это у нас такой силач взялся? И что он думает делать с этими зубьями?

– Кто он такой?

Прохожие останавливались у кузницы, расспрашивали кузнеца о Куак Ба Ви.

– Почем я знаю! – отмахивался кузнец. – Говорят, Куак Ба Ви какой-то…

– Ах, вон оно что! Это, верно, тот самый Куак Ба Ви, который живет в Бэлмаыре.

– Ну да, раньше он батраком был, а теперь получил землю…

Дни стояли теплые. На горных склонах, обращенных к солнцу, стаял снег; обнажилась черная мякоть земли. Река Апкан освободилась ото льда: он остался лишь в тени крутых обрывов. Растаял снег и на вершине Чомбансан.

Крестьяне закончили пахоту под посев ранних злаков.

Куак Ба Ви в эти дни не находил себе места: ему не терпелось поскорее приступить к поднятию целины. Он решил еще раз посоветоваться с Кан Гюном; поэтому из кузницы пошел прямо в партийный комитет.

Увидев зубья бороны, Кан Гюн только рот разинул. Он попытался было поднять с земли тяжелую связку, но ему удалось только чуть-чуть сдвинуть ее.

– Никак не могу понять, товарищ Куак: как вы будете такой громадиной бороновать землю? Да еще целину!..

Куак Ба Ви был огорчен, что Кан Гюн продолжал сомневаться в осуществимости его замысла.

– Попробуем, – нехотя отвечал он, – не выйдет, тогда придется о чем-нибудь другом подумать.

– Как бы то ни было, завтра мы испытаем вашу барону в работе. Пусть и крестьяне готовятся.

– Я пойду сейчас, предупрежу их… Так, значит, завтра прошу пожаловать к нам в Бэлмаыр.

– Ждать себя не заставим!.. Со мной, наверно, приедут председатель уездного народного комитета, председатель, крестьянского союза и представители партий и общественных организаций. Смотрите, Куак Ба Ви, не осрамитесь: о вашей бороне теперь все уже знают!..

– Об этом можете не беспокоиться! – уверенно произнес Куак Ба Ви и, взвалив на спину зубья, тронулся в путь.

Проводив Куак Ба Ви, Кан Гюн обошел общественные организации, предупреждая их, что не ради пышности и парадности они пойдут в Бэлмаыр, а для того, чтобы воодушевить бэлмаырцев, которые так недавно изнывали в помещичьей кабале, показать им, что вся волость поддерживает их начинание.

Придя в деревню, Куак Ба Ви попросил членов исполнительной комиссии созвать крестьян из всех хуторов и стал с ними совещаться о том, как лучше организовать и провести работу. Они решили, захватив с собой лопаты, кайла, ломы, собраться на следующий день у дома Сун И и, дождавшись людей из волости, выйти вместе с ними на болото.

Так и сделали. С утра к дому Сун И стал стекаться народ. Пронюхав об этом, приплелся сюда и Ко Бен Сан.

Завидев Ко Бен Сана, некоторые из пожилых крестьян почтительно поклонились ему:

– Здравствуйте!

Крестьяне помоложе, в том числе и Куак Ба Ви, отнеслись к появлению Ко Бен Сана с подчеркнутым равнодушием. Его словно и не замечали…

Ко Бен Сан был чем-то рассержен. Гордо выпятив грудь, заложив руки за спину, он едва заметным кивком головы отвечал на приветствия односельчан. Пройдя к крыльцу, он присел на ступеньку и, гневным взглядом окинув собравшихся, прорычал:

– За каким чортом вы тут собрались?..

Никто не ответил на его вопрос. Налитыми кровью глазами он оглядел крестьян и, выбив трубку о ступеньку крыльца, начал набивать ее табаком.

– Что же вы молчите, словно воды в рот набрали? – все больше повышал он голос. – Кто это хочет рыть посреди деревни канал, поднимать целину?

И на этот раз никто не ответил помещику. Крестьяне молчали не из страха перед Ко Бен Саном, а из неприязни к нему. Они словно сговорились между собой наказать спесивого старика своим молчанием.

Куак Ба Ви в это время осматривал борону, проверяя, все ли в порядке. Тягловая сила уже готова. Двух волов привели из хутора Анколь, одного дал Квон Чир Бок; не пожалела коровы мать Сун И. Волы были привязаны к столбам; один из волов, почуяв корову, сердито вращал глазами, вертелся вокруг столба, а корова, пережевывая жвачку, спокойно лежала на земле.

Ко Бен Сан, пожирая глазами Куак Ба Ви, рявкнул:

– Что вы, онемели, что ли? Эй, Куак Ба Ви, правду говорят, что все это затеял ты?

– Чего эго я такое затеял? – Куак Ба Ви повернулся к Ко Бен Сану и мужественно, спокойно выдержал злой взгляд помещика.

– Чего, чего! Зачевокал! Я спрашиваю тебя, зачем вы здесь собрались!.. Говорят, одна паршивая овца все стадо портит. Вот и у нас нашлась такая сволочь, которая всю деревню в болото тащит! Ну, скажи, пожалуйста, кто ты такой есть, чтобы других за людей не считать! Отвечай, мерзавец!

Ко Бен Сан окончательно разошелся и, размахивая трубкой, лез на Куак Ба Ви.

– Я не знаю, кто это других за людей не считает. Кто вам дал право ни за что ни про что ругать людей? Пора вам бросить такие повадки!

Куак Ба Ви держался спокойно, с достоинством.

О каких таких повадках ты толкуешь, чортов сын? Я тебя еще раз спрашиваю: кто ты такой есть, чтобы, не посоветовавшись с односельчанами, рыть какие-то каналы как тебе вздумается?!

– Раз люди собрались здесь, стало быть, с ними советовались… Вы уж скажите прямо: захотелось вам свою злобу на мне выместить. Мол, Куак Ба Ви малый робкий, бессловесный: все стерпит, все примет… Кто, как не вы, во время раздела земли бесновался и орал, что Куак Ба Ви отнял у вас землю? А теперь опять ко мне пристаете… Ну, допустим, что все это я затеял. Какое вам дело до этого? Жалуйтесь… У вас опыт есть!

Среди молодежи послышался смешок.

– А кто у меня отнял землю, если не ты? А теперь тебе понадобилось превратить ее в рисовое поле, вот ты и заварил всю эту кашу! Правду ведь я говорю, люди?

– Пусть будет по-вашему! Скажем, мы действительно хотим превратить суходольные поля в поливные, рисовые. Скажем, мы и впрямь хотим поднять целину. Что же в этом плохого? А вы и вам подобные стараетесь помешать нам, вставляете палки в колеса! Какого чорта вы сюда притащились да язык распускаете? Прошло ваше время!..

– Обрадовался, мерзавец, что теперь твое время? Да пусть хоть весь мир перевернется, вы должны считаться со старшими! Есть же и сейчас какие-нибудь законы… А ну, пойдем в полицию, там разберемся! Посмотрим еще, чья возьмет!

Как ни кричал, как ни бесновался Ко Бен Сан, никто его не поддержал. Это разозлило его еще больше. Он весь дрожал от бессильной злобы.

– Эка, что вспомнил! Где вы сейчас найдете полицию? Ловко придумал! Не отправиться ли вам сейчас к японскому императору со своей жалобой? Нечего тут время попусту терять! Вот сейчас подойдут люди из волости, с ними и говорите сколько душе угодно. А с нами разговаривать – толку мало!

Но не так-то легко было отделаться от Ко Бен Сана. Он попрежнему продолжал кричать на Куак Ба Ви:

– Ага, хочешь теперь все на власть свалить? Нет, это тебе так не пройдет! Это твоя затея! Как не увертывайся, а я тебя поймаю!

Ко Бен Сан был так смешон и жалок, что Куак Ба Ви не удержался от усмешки:

– А старик-то, видать, проглотил утром какую-то дрянь. Потому и обливает все здесь помоями… Сидел бы себе спокойно дома, лучше было бы.

– Ну, а если я не желаю спокойно дома сидеть? Говорят, ты обладаешь большой силой. А что ты со своей силой можешь мне сделать?

– Да кто вам сказал, что я собираюсь что-то с вами сделать? Я только посоветовал вам не заниматься здесь пустой болтовней. Вот и все.

– Болтовней? – взвизгнул Ко Бен Сан. – Я этого так не оставлю! Он мне еще грубить начинает!

Ко Бен Сан истерически кричал, метался по крыльцу и бил себя в грудь. К толпе крестьян подошел его старший сын Ко Мен Су. Увидев, до какого состояния дошел отец, он подскочил к Куак Ба Ви и ударил его по щеке.

– Ах ты, дрянь этакая! У тебя нет никакого уважения к старшим. Да как ты смеешь говорить такие слова моему отцу?

Ко Мен Су, приняв воинственный вид, упорно лез драться. Куак Ба Ви молча смотрел на Ко Мен Су, словно изумляясь его выходке, а потом вышел вперед и спокойно сказал:

– Да откуда ты взялся, сморчок? Ну, погоди у меня… Я терпел, пока твой отец нес всякую околесицу; но тебе-то я так не спущу! А ну-ка, попробуй, ударь еще раз!

– А что, испугаюсь, думаешь? Я не из робкого десятка!

Ко Мен Су снова было набросился на Куак Ба Ви, но тот взял его за шиворот и поднял высоко над головой.

Повиснув в воздухе, Ко Мен Су дрыгал ногами и руками, стараясь вырваться из рук Куак Ба Ви и в то же время норовя ударить его. Но Куак Ба Ви вытянул могучие руки и так высоко поднял Ко Мен Су, что ему никак не удавалось дотянуться рукой до лица своего противника. Куак Ба Ви слегка придавил ему горло. Лицо Ко Мен Су побагровело, он задыхался и, казалось, глаза вот-вот выскочат из орбит.

– Что же ты не бьешь меня, как обещался? А? Я ведь не бегу от тебя, стою спокойно. Раз навсегда заруби себе на носу: с такими силенками нельзя на людей руку поднимать! Понятно?

Ко Мен Су выбился из сил: он жадно ловил воздух широко раскрытым ртом и был похож сейчас на курицу, которой свернули шею.

К Куак Ба Ви подошел Пак Чем Ди.

– Отпусти ты его, а то еще подохнет чего доброго.

Куак Ба Ви самому и смешно и жалко было глядеть на Ко Мен Су; он опустил его на землю. Ко Мен Су присел на корточки, бессмысленно озираясь вокруг. Потом, словно придя в себя, он закричал пронзительно: «Ай-ай-ай!» – повалился на спину и схватился за грудь руками. К нему подбежали, подняли его с земли.

Свидетели этой сцены не могли надивиться страшной силе Куак Ба Ви. Смертельно перепуганный Ко Бен Сан молча смотрел бессмысленными глазами куда-то в сторону.

В это время в сопровождении Кан Гюна к дому подошли люди из волости. Среди них была и Сун Ок.

Глава девятая
Целина поднята
1

Бэлмаырцы радушно встретили гостей, наперебой их приветствуя:

– Здравствуйте, дорогой председатель!

– Здравствуйте, дорогие гости!

Председатель уездного народного комитета вышел вперед и, обращаясь к крестьянам, спросил:

– Кто здесь Куак Ба Ви?

– Я! – Куак Ба Ви выступил из толпы.

– Ага, это вы, значит, и есть? Рад познакомиться с вами. От имени уездного комитета благодарю вас за инициативу, проявленную вами в деле поднятия целины!

– Да что вы… Я ничего особенного и не сделал, – смутился Куак Ба Ви. Они пожали друг другу руки.

Гости подошли к бороне и с любопытством рассматривали ее. Иные пытались оторвать борону от земли, но тут же, безнадежно махнув рукой, отходили в сторону.

– Как ею бороновать будут? Это ж только богатырю под силу!

– Может, попросим хозяина поднять ее?

– Не стоит: мы сейчас ее в работе увидим…

– А ну, товарищи, пошли на целину, – торопил людей председатель уездного комитета. К нему подошел Куак Ба Ви.

– Товарищ председатель, у меня к вам просьба есть… Нашлись среди селян люди, которые выступают против поднятия целины. И я думаю, пока не приступили к работе, нужно все это выяснить.

– Кто же это тут против?

– Я только что с одним спорил. – Куак Ба Ви оглянулся. – Да где же он? Эй, Ко Бен Сан! Зачем ты мне одному попусту говорил, скажи вот прямо самому председателю!

Но напрасно Куак Ба Ви искал Ко Бен Сана и его сына: они словно в воду канули. Завидев приближающихся гостей, они незаметно выбрались из толпы и улизнули домой, опасаясь неприятностей. Куак Ба Ви, не знавший еще об их бегстве, недоуменно смотрел по сторонам.

– Да они только что здесь были…

– Как только увидели волостное начальство, так и пустились наутек, – с усмешкой ответил Тю Тхэ Вон.

– Удрали, значит? – усмехнулся Куак Ба Ви. – Видать, не особенно храбрые… А спорили, грозились!

– Э, не обращайте на таких внимания! Пошли на целину, к каналу!

– Пошли, товарищи! – махнул крестьянам рукой Куак Ба Ви. Крестьяне, подхватив инструменты, нестройной шеренгой двинулись к деревне. Куак Ба Ви поднял на спину диге с железной бороной и, подстегивая волов, тронулся за крестьянами.

Трасса будущего канала начиналась от рисовых плантаций Ко Бен Сана и шла по направлению к низине.

Вдоль трассы были расставлены вехи – столбики, показывающие направление и глубину канала. От столбика к столбику была протянута соломенная веревка.

Куак Ба Ви спустил борону на землю и обратился к крестьянам:

– Начнем, товарищи! Отсюда вот и будем копать!

Кан Гюн выступил вперед:

– Товарищи, мы приступаем к работам по поднятию целины! Следует отметить эту торжественную минуту. Предоставляю слово председателю уездного народного комитета.

Окруженный плотным кольцом крестьян, председатель взволнованно начал:

– Дорогие селяне! В этом году, пятого марта, в Северной Корее была проведена земельная реформа. Сбылись вековые мечты корейских крестьян. Навсегда ликвидирован класс помещиков; вместе с ними упразднена и арендная система. Крестьяне стали полновластными хозяевами земли.

По сравнению с жителями равнин, у вас тут, товарищи, земли маловато. И поэтому ваша первоочередная задача – расширять посевные площади, особенно посевные площади риса. Ваш почин помогает успешному решению этой задачи.

Потому-то партия, общественные организации и органы власти готовы оказать вам всемерную помощь!

Если найдутся люди, которые попытаются помешать развитию сельского хозяйства, демократическому строительству в нашей стране, мы будем рассматривать их как вредителей, реакционеров. Я уверен, товарищи, что среди вас нет таких людей.

Товарищи! Приближается время сева. Вам трудно сейчас приходится. И все же я убежден, что вы успешно, в срок закончите поднятие целины и в этом же году снимете с новых рисовых полей обильный урожай. Я уверен, что вы проявите себя горячими патриотами, активными строителями новой Кореи, что деревня ваша выдвинется в число передовых!..

Поглядите, товарищи, как живут наши братья в Южной Корее!.. До сих пор население Юга изнывает под тяжким игом. Не жалея жизни, борются там простые люди против лисынмановской клики и американских империалистов, борются за установление нового, демократического строя, за земельную реформу.

Мы с вами счастливые люди, друзья! Завоеванное нами счастье мы должны закрепить и упрочить самоотверженным трудом!

Когда председатель уездного народного комитета закончил свою речь, председатель крестьянского союза трижды ударил кайлом землю в знак того, что работа начата.

Среди крестьян царило шумное оживление. Разобрав инструменты, они приготовились вскапывать землю.

– Обождите, товарищи! – остановил их Куак Ба Ви. – Давайте я пройдусь сначала бороной… Тогда вам легче будет копать.

Он взялся за ручки бороны и, подняв ее, прошел вперед. Гости удивленно зашептались:

– Ну и силища у него, однако!

– А ну-ка, начинай, Куак Ба Ви, – раздались из толпы подбадривающие голоса.

Куак Ба Ви умелыми движениями впряг в борону волов и погнал их вдоль соломенной веревки. Острые зубья бороны ушли глубоко в землю. Куак Ба Ви подстегивал волов, и зубья врезались все глубже и глубже. Тонкие борозды тянулись вслед за бороной.

Когда измерили, оказалось, что зубья уходят в землю больше чем на вершок. Правда, земля здесь была мягкой, рыхлой. А после боронования она стала совсем податливой, и крестьяне легко вскапывали ее лопатами и кайлами.

Во время работы крестьяне восхищенно переговаривались:

– Смотри-ка, как ловко все у него получается! А мы-то думали ничего не выйдет!

– Такой бороной управлять под силу одному Куак Ба Ви! Мы бы не справились…

– Мы-то? Нам не то что управлять, а и поднять-то ее не по силам.

Куак Ба Ви прошел уже позади дома Квон Чир Бока и вступил на приусадебный участок Тю Тхэ Вона.

2

Гости из волости шли следом за Куак Ба Ви. Они внимательно наблюдали за его работой. Дойдя до своего участка, Куак Ба Ви остановился. Он решил перейти теперь на низину. Бороновать рыхлое поле всякий может. Вот ежели ему удастся пройти с бороной по целине, где густо переплелись корни кустарников и деревьев, тогда можно считать, что он добился настоящего успеха.

Для начала Куак Ба Ви выбрал в низине место поровнее. Он с силой вонзил борону в землю и стал подстегивать волов. В первые минуты ему пришлось туго. Корни кустарников наматывались вокруг зубьев, мешали продвигаться вперед. Если зубья бороны слишком глубоко уходили в землю, волы не в силах были сдвинуть ее с места.

Куак Ба Ви на ходу устранял помехи и вскоре так приспособился, что дело пошло на лад.

Он то посильнее подстегивал волов, то крепче нажимал на борону. Временами на пути попадались толстые корни.

Тогда Куак Ба Ви приподнимал борону, и зубья проскакивали над корнями.

Люди с восторгом встретили триумфальное шествие Куак Ба Ви; они громко кричали «мансе!» Сун Ок ликовала вместе со всеми и тоже кричала «мансе!»

Председатель уездного народного комитета перед тем как уйти сказал Куак Ба Ви:

– Отлично работаете! Уверен, что бэлмаырцы под вашим руководством закончат работу в срок!

Куак Ба Ви до глубины души был взволнован тем, что на него возлагают такую огромную ответственность.

Крестьяне первой бригады вырубали деревья, палили кустарник, выкорчевывали пни. Вторая бригада рыла канал. А Куак Ба Ви один на один со своим неуклюжим детищем, заменявшим тракторный плуг, бороновал расчищенные участки низины.

Вскоре гости из волости тронулись в обратный путь. Сун Ок, не привыкшая к быстрой ходьбе, отстала. Увидев, что Сун Ок не успевает за остальными, Кан Гюн пошел рядом с ней.

– Что, ноги болят, сестренка?

– Побаливают немножко, – смущенно отозвалась Сун Ок.

– Я совсем забыл об этом! Ну, ничего, мы пойдем тихонько.

Когда они добрались до перевала, остальные гости ушли уже далеко вперед.

– Отдохнем немного, – предложил Кан Гюн.

– Пожалуй, отдохнем.

Сун Ок дышала тяжело, на лбу ее блестели росинки пота, лицо пылало. Нерастраченной молодостью веяло от нее! Очень хороша была Сун Ок в эту минуту.

Кан Гюн выбрал камень поудобней, пристроился на нем, вытер платком пот с лица и, закурив самокрутку, сказал:

– Мне нужно, сестренка, поговорить с тобой кое о чем. Все подходящего времени не было, а теперь – в самый раз… Присаживайся!

Сун Ок села рядом с Кан Гюном и вопросительно взглянула на него.

– Я слушаю вас, братец.

– Семья твоя обеспечена, за нее ты теперь можешь не беспокоиться. Но сама-то ты что собираешься делать?

– Что делать? Не понимаю я вас что-то. – Сун Ок покачала головой.

– Как жить собираешься? Попрежнему в одиночестве или думаешь замуж выйти?

– Куда там замуж! – Сун Ок загадочно улыбнулась и опустила голову.

– Значит, решила жить одна… А есть ли в этом необходимость, Сун Ок? Если найдется человек по душе – почему не выйти замуж?

– Да что вы мне все про замужество толкуете! – засмеялась Сун Ок. – Стара я для этого…

– Э, рано в старухи записываться: тебе еще и тридцати нет!.. А я бы на твоем месте не упрямился, Сун Ок. Да, да, выходи-ка ты замуж… Каково мне, брату твоему, видеть, что ты в молодых вдовах прозябаешь! – рассмеялся Кан Гюн.

– Что вы, братец, какая же я молодая вдова… Не нужно так говорить!.. – Сун Ок покраснела до корней волос; улыбку с ее лица как ветром сдуло.

– Я пошутил, Сун Ок… Но насчет молодости-то я прав! Еще не поздно тебе выйти замуж! Пусть хоть вторая половина твоей жизни будет счастливой!

Сун Ок низко опустила голову. Переборов стыд, она сказала:

– Вы правы, братец… Да только где же такого человека найдешь?

Кан Гюн молча попыхивал самокруткой.

– А ты помнишь, сестра, рассказ моего отца – о парне, который выжигал древесный уголь? – спросил Кан Гюн, и тайный смысл угадывался в его словах.

Сун Ок молча кивнула головой.

– Вот я и советую тебе, – снова засмеялся Кан Гюн, – остановить свой выбор на одном таком парне…

– Что ж это за парень? – голос Сун Ок слегка дрогнул. – О ком вы говорите?

– А ты сама знаешь, о ком. Он частенько к вам в дом захаживает. Я говорю о Куак Ба Ви!

Сун Ок совсем растерялась и еще ниже опустила голову. Кан Гюн взглянул на Сун Ок, как бы желая узнать, какое впечатление произвели на нее его слова, и продолжал:

– Не думай сестренка, что я шучу… Я с тобой говорю вполне серьезно. Куак Ба Ви, мне кажется, не только могучий человек, – у него сильная воля, большой характер. Он далеко пойдет! Ты не смотри, что в прошлом он батраком был… Теперь он – хозяин всей страны! Вместе вы будете счастливы. Куак Ба Ви полон неистощимой энергии; ты сама видела, как близко к сердцу принимает он интересы родной деревни, с каким энтузиазмом работает по поднятию целины.

Кан Гюн говорил серьезно, взволнованно, а Сун Ок все ниже и ниже опускала голову; она выслушала брата молча.

– Неужели же я, твой брат, плохое тебе посоветую? Я тебе добра желаю, сестренка! Такие люди, как Куак Ба Ви, если только показать им правильный путь, станут со временем героями труда. Куак Ба Ви тоже одинок, как ты. Подумай, легко ли ему жить в одиночестве? Да и тебе не сладко приходится… Кто мешает вам сойтись и начать вместе строить счастливую жизнь? Что же, подобно двум одиноким ивам вы так и будете только издали, с берега на берег, смотреть друг на друга да печально покачивать головами? А молодость-то проходит, Сун Ок. Разве тебе не жаль ее? Вы же хорошо знаете друг друга. Нечего тут долго и говорить! Скажи, Сун Ок, что ты думаешь о Куак Ба Ви.

– Что я думаю? – Сун Ок подняла голову и взглянула на Кан Гюна. На глазах у нее были слезы…

– Нравится ли тебе Куак Ба Ви?

– Н-не знаю…

Сун Ок уклонилась от прямого ответа. Она напоминала сейчас девушку, которая и боится и стыдится, впервые собираясь вступить в брак.

– Сестра, нечего тут стыдиться. Скажи мне откровенно: нравится тебе Куак Ба Ви или нет?

– Если бы все это зависело от того, что я думаю!

– А как же! Куак Ба Ви и спрашивать нечего. Ха-ха! Простым глазом видно, что ты ему нравишься! – Заметив, что Сун Ок погрустнела, Кан Гюн снова взял шутливый тон.

– Нет, нет, не говорите мне больше ни о чем, братец! Это вопрос серьезный, надо все хорошенько обдумать… С маху такие дела не решаются.

– Согласен; подумай хорошенько… Только смотри: сватом-то буду я!..

– Поймите меня правильно, братец! Вы даете мне хороший, искренний совет. Как же я могу пойти против? Но мне сейчас стыдно, неудобно выходить замуж. Совсем недавно, наслушавшись всяких сплетен, я с горя решила покончить с собой. И вдруг – замуж… Люди могут подумать, что я вовсе и не хотела топиться, а разыгрывала оскорбленную невинность. Как представишь себе все это… – Наконец-то Сун Ок осмелилась поделиться с братом своими самыми сокровенными, затаенными мыслями.

Дрожащей рукой теребила Сун Ок тесемки на кофточке. Она была похожа сейчас на колеблемый ветром нежный цветок.

– Да что там говорить! Это одно к другому ровно никакого отношения не имеет.

– Как не имеет? Если мы поженимся, все будут считать, что я кривила душой, опровергая грязные слухи.

– Ты забываешь, Сун Ок, что обстоятельства в корне изменились! Ложные слухи, рассчитанные на то, чтобы очернить тебя, оскорбляли тебя, и ты решилась на отчаянный шаг. Но теперь-то вы открыто, официально связываете себя брачными узами! Кто же решится упрекать вас? А если даже и найдутся люди, которым захочется языки почесать, что ж тут страшного? Волков бояться – в лес не ходить! Злые люди оклеветать могут любого человека, особенно если он идет против старых предрассудков, строит новую жизнь. Пойми, Сун Ок, мы переживаем сейчас переломный момент. Новое побеждает старое. Но старое не хочет сдаваться без борьбы: издыхая, оно сопротивляется изо всех сил, отбивается от нового, пытаясь облить его грязью!

Слова Кан Гюна, казалось, убедили Сун Ок. Но она все еще колебалась. В душе ее боролись противоположные чувства, она еще не могла прийти к ясному решению.

– Я подумаю, братец…

– Подумай. Торопиться нам некуда. Подумай хорошенько! Но только помни: старая Сун Ок лежит на дне Большого пруда! А в мир пришла новая Сун Ок, которую ничто не связывает с прошлым. Куак Ба Ви тоже словно заново родился. И вот два новых человека заключают между собой брачный союз, чтобы жить новой жизнью. Что же в этом дурного? Какие тут могут быть кривотолки?

– Все это правда… Но прошлое так настойчиво воскресает порой в моей памяти! Иногда даже… тянет снова…

Сун Ок закрыла лицо руками и зарыдала. Кан Гюн перепугался; встряхивая ее за плечи, он обеспокоенно спрашивал:

– Сун Ок, что с тобой? Может, я что не так сказал? Тогда прости…

– Нет, нет… Не в этом дело…

Слушая Кан Гюна, Сун Ок вновь вспомнила о том, как она жила прежде, вспомнила, что лучшие ее годы прошли в унижениях, в позоре, пусто и бесцельно. И острая боль понизила ей сердце, а в горле застрял горький комок. Кан Гюн догадывался о причине ее слез. Некоторое время оба сидели молча и смотрели перед собой.

Как бы подпирая своей вершиной лазурный небосвод, высилась окутанная вечерним сумраком гора Чомбансан.

По ущелью неслась река; синей лентой обвивала она склоны горы и спускалась в деревню Бэлмаыр. Там, внизу, ярко горели костры, клубами уходил в вечернее небо дым… С перевала можно было разглядеть работающих в низине крестьян и среди них – Куак Ба Ви с его богатырской бороной. Волы, тянувшие борону, двигались медленно: видно, порядком устали.

– Я хочу, чтобы ты поняла, сестренка, – тихо и серьезно заговорил Кан Гюн. – Личное наше счастье зависит не только от нас… Если страна цветет, если множатся ее успехи, то и народ живет хорошо и счастливо. Разори гнездо – и тебе уж не разыскать ни одного уцелевшего яйца. Когда страна порабощена, растоптана, может ли народ быть счастливым? Мы боремся сейчас за новую Корею. Только в этой борьбе человек и может найти свое счастье. В ней, в этой борьбе, должны участвовать и ты, и я, и многие, многие другие! Тебе нельзя отставать от людей, Сун Ок… И я знаю: ты будешь и работать и бороться – рука об руку с нами. Ты поняла меня, Сун Ок?

– Поняла! Хорошо поняла!

В голосе ее чувствовалось и волнение и какая-то решимость.

3

Весть о поднятии целины в Бэлмаыре быстро облетела всю округу и взбудоражила крестьян всех окрестных деревень. О самом Бэлмаыре и говорить нечего: у всех только и разговоров было, что о целине. Даже древние старики приходили в низину посмотреть, как идет работа. И с каждым днем строительство принимало все более широкий размах.

В первое же воскресенье в Бэлмаыр пришли, как это и намечалось, работники волостного народного комитета, профсоюзов, союза молодежи, крестьянского союза, женского союза и школы. Даже пожарная охрана послала людей на воскресник. Всего собралось больше ста человек. Каждый принес свои инструменты и обед в сумках.

Среди женщин находилась и Сун Ок. Сначала она застеснялась было идти вместе с представительницами женского союза: ну кто она такая, чтобы они взяли ее с собой? Но Кан Гюну удалось убедить ее, что ничего неудобного в этом нет и что, наоборот, будет очень хорошо, если она отправится в Бэлмаыр и поможет крестьянам; и Сун Ок, осмелев, присоединилась к женщинам.

Разговор с Кан Гюном глубоко запал ей в сердце. Она сильно переменилась за последние дни. Сейчас она была не той Сун Ок, которая, прячась от чужих глаз, тайком пробиралась к Большому пруду. Освобождаясь от прежних предрассудков, она становилась новым человеком, широко расправляла крылья навстречу восходящему солнцу…

Тьма рассеялась, и перед ней распахнулась ясная, прозрачная, манящая даль. Сун Ок глядела вперед широко раскрытыми глазами. Она чувствовала, как в ней ключом била новая сила дерзания, сила жизни. И ее сердце наполняла надежда, такая же светлая и необъятная, как эта даль.

Кан Гюн спас ее и разбудил в ней надежду на счастье, помог понять новую жизнь. Но только ли Кан Гюн? А Куак Ба Ви?

Почему с самого начала земельной реформы Сун Ок заинтересовалась судьбой бывшего батрака? Может быть, потому, что в ней было много сходного с ее судьбой? А потом, когда Куак Ба Ви стал навещать их, Сун Ок увидела, что это хороший, отзывчивый человек. Она полюбила Куак Ба Ви и теперь боялась потерять его, особенно после разговора с Кан Гюном. Ее мучила необъяснимая тоска, беспокойство. Новые, незнакомые прежде чувства проникли в сердце Сун Ок.

Да, она любила его! Все в нем привлекало ее: богатырская мощь, суровая молчаливость, горящие живые глаза… Правда, внешне он казался мужиковатым, но это не роняло его в глазах Сун Ок.

Идя в Бэлмаыр, Сун Ок радовалась случаю снова увидеть Куак Ба Ви, полюбоваться его могучей рабочей хваткой. Ей хотелось еще раз убедиться: можно ли, как говорил ей Кан Гюн, надеяться на него.

Сун Ок хранила эту тайну и боялась, как бы люди не разгадали ее. Она и сегодня пришла сюда для того, чтобы еще раз увидеть Куак Ба Ви.

Люди, пришедшие на воскресник из волости, разделились на группы и приступили к работе.

– Э, нет! Так не годится, товарищи! – остановил их Кан Гюн. – Людей нужно распределить по участкам. Товарищ Куак, подойдите-ка на минуточку…

Вместе с Куак Ба Ви он распределил между людьми работу. Профсоюзные работники и члены союза молодежи – как люди более сильные – были поставлены на рытье канала, сооружение плотины. Крестьяне помоложе – Тю Тхэ Вон, Ко Ин Хо, Квон Чир Бок, Пак Юн Гын, Сен Дар Хо – выкорчевывали пни, вырубали кустарники, убирали с поля тяжелые камни. Женщинам досталась работа полегче. Отдельные участки были отведены и членам исполнительной комиссии во главе с Куак Ба Ви. Он бороздил землю своей богатырской бороной. А Пак Чем Ди и Тё Дэ Мо вырубали топорами корни огромных пней. Одновременно они руководили работой на всех участках.

Русло речушки было местами глубиной в человеческий рост. Носильщики таскали сюда землю с холма и засыпали русло. У холма, вытянувшись в одну линию, стояли землекопы и наваливали землю на носилки.

Работа шла дружно, слаженно, споро.

Между носильщиками и землекопами разгорелось соревнование. К каждому землекопу было прикреплено два носильщика. И землекопы и носильщики старались не отставать друг от друга. Землекоп спешил поскорее насыпать в диге землю. Подхватив наполненное землей диге, носильщик тут же убегал, чтобы не дать землекопу передышки, а землекоп торопливо заполнял землей следующее диге, чтобы не дать передышки носильщику.

И тем и другим приходилось нелегко, зато и результаты сказались сразу.

На женском участке не было такой организованности, работали разрозненно, каждая сама по себе: одни носили в подолах верхних юбок мелкие камни и сбрасывали их в русло, другие выравнивали лопатами бугры.

Сун Ок была в паре с женой Ким Чем Ди. Бросив несколько лопат земли, она с непривычки уже запыхалась. Дела у женщин шли куда хуже, чем у мужчин: работали они вяло, без огонька, без задора. Мужчины начали подсмеиваться:

– Эй, что ли это вы отстаете? А ну-ка, пошевеливайтесь! Не хотите ли с нами соревноваться?

Сун Ок было обидно слышать иронические замечания мужчин. Выйдя, наконец, из терпения, она обратилась к жене Ким Чем Ди:

– Послушайте, а не попробовать ли и нам работать так, как работают мужчины?

– Разве нам угнаться за ними? Мы и диге-то таскать не сможем. – Жена Ким Чем Ди безнадежно махнула рукой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю