Текст книги "Не закрывай глаза (ЛП)"

Автор книги: Ли Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 24

Я опускаюсь на скрипучую кровать в мотеле. Я выбрала дешевый мотель на окраине города, далеко от того места, где жила, и на значительном расстоянии от отеля «Бруксайд».

Я сижу на комковатом матрасе, зажав руки между дрожащими коленями, и чувствую, как сомнения терзают мой разум. Я нахожусь в такой прострации, что едва ощущаю свои ноги, стоящие на протертом до дыр ковре.

Я должна вернуться и должна сдаться. Если я убила Дилана, даже если и не помню, как это сделала, то заслуживаю тюрьмы.

Убеждаю себя встать и поступить правильно, но тело меня не слушается.

От одной мысли, что меня бросят за решетку, становится дурно. Я до сих пор с ужасом вспоминаю, как навещала отца в тюрьме. Я не повторю его судьбу. К черту такую семейную традицию.

Слезы снова льются, а к горлу подкатывает желчь.

В этот раз я успеваю добежать до ванной комнаты, но в моем желудке почти ничего не осталось.

Я беру отрывок туалетной бумаги и вытираю губы.

Через окно слышится мелодия, играющая в фургоне с мороженым. Она приносит с собой воспоминания о детстве. Каким бы несчастным ни было мое детство, эта ситуация намного хуже.

Музыка исчезает вдалеке. Я подскакиваю от неожиданности, когда через тонкую стену слышу резкий звонок своего телефона.

Словно во сне захожу в комнату и вижу на экране незнакомый номер. Это может быть полиция, так что я не отвечаю.

Я падаю на постель и сворачиваюсь клубком, не сводя глаз с телефона, который, наконец, замолкает после пяти пропущенных звонков.

На меня накатывает ошеломляющее чувство одиночества. Мне кажется, что я не справлюсь с этим одна. Мне нужно поговорить с кем-нибудь хотя бы несколько секунд, с тем, кому небезразлична моя судьба, с тем, кто знает, что я никого не убивала.

Я набираю номер Талии.

Она берет трубку, прежде чем я успеваю передумать и сбросить вызов.

– Пейдж? Почему ты мне звонишь? Разве ты не должна праздновать вместе со своим новоиспеченным мужем?

В ее словах слышатся нотки веселья.

Но мне не до веселья, я реву и плачу так, как никогда в жизни.

– О, нет, – тихо произносит Талия. – Что случилось?

На дальнем конце провода слышится шорох. Должно быть, она села на постели.

– Кое-что… Кое-что ужасное.

Я сжимаю переносицу, мокрую от слез и пота.

– Я… Талия…

– Я здесь, милая. Дилан что-то натворил?

Я проглатываю комок слюны.

– Да. Нет. Дилан… О, боже мой, Талия, он мертв.

Она молчит. Между нами повисает напряженная тишина.

– Пейдж, о чем ты говоришь? – прерывистым шепотом спрашивает она.

Мне тяжело вспоминать события сегодняшнего утра, но я пересказываю все. Она моя лучшая подруга, и я могу полностью доверять ей.

– Что, если это сделала я? Что, если я убила Дилана? Я ничего не помню. Последнее, что я помню, это как пошла спать.

– Пейдж, ты должна успокоиться. Дыши. ― Пауза. – Где ты? Ты все еще в отеле?

Я качаю головой.

– Я должна уйти отсюда. Я не могу отправиться в тюрьму, – шепчу я. – Я должна… исчезнуть.

– Нет. Не делай того, о чем пожалеешь.

Она судорожно вздыхает.

– Приезжай ко мне. Мы разберемся во всем вместе. Наймем адвоката, и он тебе поможет.

– Не могу. Меня признают виновной. Я это знаю.

Вытираю щеку тыльной стороной ладони.

– Нет, не признают. Ты не можешь знать этого наверняка.

– Но я знаю. Я это чувствую.

Я шумно выдыхаю.

– У меня всегда все не как у людей. Я проклята.

Райан был прав, когда сказал, что счастье не для таких, как мы.

Между нами снова повисает тишина, я слышу на заднем фоне шум работающего телевизора.

– Талия? – зову я.

Когда она не отвечает, я беру в руки пульт и включаю телевизор у себя. Я переключаю канал за каналом, пока не нахожу то, что ищу.

Рыжеволосая репортер новостей стоит перед зданием отеля «Бруксайд» и сообщает о трагической смерти Дилана Бакстера, умершего всего через несколько месяцев после отца. Внизу субтитрами идут пять слов, первые гвозди в крышку моего гроба.

«Жену хотят видеть на допросе».

– Может ли жена Дилана Бакстера иметь отношение к его смерти?

Репортер бросает взгляд на отель за своей спиной.

– Смотрите далее. Мы будем сообщать о развитии событий.

Мои глаза прикованы к экрану. Я смотрю мимо репортера на труп, накрытый простыней, который выносят из дверей отеля.

Я выключаю телевизор, засовываю кулак в рот и раскачиваюсь взад-вперед.

– Пейдж, милая, пожалуйста, послушай меня…

– Прощай, Талия, – говорю я, не давая ей возможности уговорить меня сдаться. – Я люблю тебя.

Мне осталось только одно, и оно не имеет отношения к наручникам, которые хотят сомкнуть на моих запястьях.

Глава 25

Последние следы краски для волос медного цвета окрашивают ржавый таз, а затем исчезают в стоке. И я сразу вспоминаю кровь Дилана.

Три дня. Семьдесят два часа. Четыре тысячи триста двадцать минут. Но мне кажется, что я скрываюсь уже год.

Встречаюсь взглядом со своими голубыми глаза в запотевшем зеркале над раковиной и разглядываю тени вокруг них.

Последние дни так вымотали меня, что я гадаю, смогу ли выжить в следующие дни, недели и месяцы.

После нашего разговора с Талией, многое изменилось. Я сразу же пошла и купила недельный запас еды и напитков, а еще краску для волос и некоторые туалетные принадлежности. Затем села на автобус до Уэллиса, сонного городка в сорока минутах езды к северу от Корлейка.

Перед поездкой в Уэллис я выбросила свой мобильный телефон на случай, если полиция решит использовать его для моего розыска. Купила подержанный телефон и дешевый ноутбук в магазине электроники недалеко от остановки.

Как я и ожидала, новость об убийстве Дилана разнеслась по всей стране, и, будучи последним человеком, который видел его живым, я официально являюсь подозреваемой номер один.

Фотография, обошедшая все новости, была сделана одним из репортеров, с которым мы столкнулись в холле отеля.

Мне следовало прислушаться к своим инстинктам и не выходить замуж за Дилана. Конечно, я никогда бы не подумала, что моя свадьба закончится такой трагедией, но я должна была понимать, что счастье не для меня, что каждый раз, когда я пытаюсь быть счастливой, происходит что-то ужасное.

Многих жителей Корлейка опросили. Большинство из них называли меня невестой-чудовищем. Даже если бы я решила вернуться сейчас, попытаться доказать свою невиновность, было уже слишком поздно. Все в моем родном городе ненавидят меня. Смерть Дилана наверняка нарушит их образ жизни и поставит под угрозу их источник дохода. Предприятия наверняка будут закрыты, а рабочие места потеряны. Если я вернусь, то стану изгоем в собственном городе.

Я в шоке от того, как СМИ описывают историю исчезновения и возможной смерти Райана и намекают на то, что я могла убить не только своего нового мужа, но и брата, который был для меня обузой.

Будет сложно доказать, что я не убивала Дилана. Доказать, что я не убивала двух мужчин, будет почти невозможно. Я обязательно окажусь в тюрьме за убийство одного из них.

Слезы наворачиваются на глаза, когда я смотрю на свое жалкое отражение в зеркале. Я выгляжу по-другому, и не только потому, что мои волосы теперь рыжие. Печаль написана на моем лице, и это неудивительно. Потерять двух любимых людей всего за несколько недель немыслимо. Я стараюсь держать себя в руках, но каждый раз, когда в моей голове возникает образ Райана или Дилана, на глаза наворачиваются слезы. Смогу ли я когда-нибудь одолеть эту боль?

Я выключаю кран – который продолжает капать – и прижимаюсь ладонями к прохладному зеркалу. Закрываю глаза.

Как бы мне хотелось выговориться. Талия – единственный человек, который приходит на ум, но она слишком дорога мне, чтобы ставить ее в трудное положение. Возможно, полиция уже допросила ее. Чем меньше она знает о моем местонахождении, тем лучше.

Я расправляю плечи.

– Ты должна быть сильной, Пейдж. Ты – все, что у тебя сейчас есть.

Только я могу помочь себе выбраться из этой ситуации.

Через два дня, если я еще буду на свободе, чтобы спастись мне придется кое-кого убить. И это будет Пейдж Уилсон.

Я потратила несколько часов, составляя план. Специально поселилась в мотеле с бесплатным Wi-Fi, позволявшем заняться поисками в интернете. Я искала самые разные сведения, начиная с того, как изменить внешность, заканчивая тем, как обрести новую личность.

Я то раскачивалась взад-вперед, сидя в углу и глядя на дверь, ожидая, что ее выбьют, то планировала свой побег.

Понятия не имею, как далеко успею уйти, прежде чем меня догонят копы, но хочу попытаться. Может быть, удача один единственный раз окажется на моей стороне.

Я провожу рукой по своей новой стрижке. Никто не сможет узнать меня с рыжими, короткими волосами и в очках.

Я планирую порвать все связи с прежней жизнью и начать все с чистого листа. Я не вижу другого выхода.

Когда волосы высыхают, выхожу из ванной и беру камеру, лежащую на кровати. Комната больше не вызывает у меня отвращения. Плесень на облупившихся стенах, вонючий старый ковер и склизкая занавеска в душе – небольшая плата за безопасность.

Через полчаса после выхода из ванной я загружаю свою фотографию на незаконный сайт.

Сорок восемь часов спустя в дверь раздается стук.

Над моей верхней губой выступают капельки пота, пока я стою перед дверью, боясь ее открыть. Человек по ту сторону может оказаться не тем, кого я ожидаю увидеть. Он легко может оказаться полицейским, пришедшим арестовать меня.

– Это я, – произносит мужчина низким, прокуренным голосом. – Мне сунуть документы под дверь?

Я расслабленно опускаю плечи.

– Да.

Толстый грязный белый конверт проскальзывает через щель под дверью и оказывается у моих босых ног.

– Деньги, – говорит мужчина, но я игнорирую его. Я должна быть уверена, что получаю то, за что плачу, и что меня не обманывают.

Я вскрываю конверт и достаю карточку социального страхования, поражаясь тому, как она похожа на настоящую. Все остальное: паспорт и водительские права тоже выглядят нормально. Я стараюсь не думать о преступлениях, которые могли быть совершены ради моей свободы.

У меня перехватывает дыхание, когда я читаю имя в паспорте.

– Мое имя Кейтлин Борген, – шепчу я себе под нос.

– Деньги… живо…

Его голос заглушается звуком спущенного бачка в номере по соседству.

– Сейчас.

Я засовываю документы обратно в конверт.

– Пожалуйста, подождите секундочку.

Я подхожу к кровати и беру в руки пухлый конверт и просовываю его под дверь.

– Спасибо, – тихо говорю я, но не уверена, что он меня услышал.

Стою у двери, пока его шаги не затихают.

Держа в руках конверт с пропуском в мою новую жизнь, я сползаю на пол.

Все внутри сжимается от страха перед тем, что я собираюсь сделать. Но это единственный выход, шанс оставить свою проклятую жизнь позади и начать все заново.

Из всех решений, которые я принимала на протяжении многих лет, это, наконец, может оказаться правильным.

По ту сторону двери – новая жизнь и новая я.

Прежде чем страх полностью парализует меня, я хватаю рюкзак с оставшимися деньгами, натягиваю бейсбольную кепку и сажусь на последний автобус из города, навсегда забывая о жизни Пейдж Уилсон.

Хватит давать судьбе еще один шанс. Пришло время самой ковать свое счастье.

Единственное, что я возьму с собой в память о Пейдж, – это шрамы на моем сердце.

Когда автобус выезжает из Уэллиса, я вспоминаю Райана. Его угроза вновь всплывает в моей голове.

Я превращу твою жизнь в ад.

Часть 2

Глава 26

Я стою на пороге своей светлой кухни и наблюдаю за тем, как мой муж, Джаред Лестер, готовит завтрак, повернувшись ко мне спиной. На нем его любимая одежда: шорты, поношенная пепельно-серая футболка и никакой обуви.

Будучи фотографом-путешественником, о котором неоднократно писали в «Нэшнл Географик», Джаред часто ездит за город в поисках идеального кадра. Но когда он не в дороге, то гордится тем, что каждое утро готовит мне завтрак.

Пусть он редко бывает дома дольше трех недель подряд, я все равно считаю, что мне невероятно повезло. У меня есть жизнь, которую я не заслуживаю. Я живу в постоянном страхе, боясь, что если закрою глаза хоть на мгновение, моя новая жизнь исчезнет.

Вдыхая ароматы печеных бобов, сосисок и бекона, я смотрю через открытое окно на далекие океанские волны. Мне нравится смотреть, как они набегают на берег, а затем уходят в морские глубины. Между нашим домом и пляжем небольшое расстояние, но все равно кажется, что мы живем прямо на берегу.

Когда я была в бегах под именем Кейтлин Борген, я планировала отправиться в город-многомиллионник с высокими зданиями, где будет легко затеряться, но я – девушка из маленького городка у океана. Пять лет назад, после года жизни в Нью-Йорке, приступ депрессии отправил меня на поиски места, которое больше походило бы на дом, оставленный позади. Поиски привели меня в причудливый прибрежный городок Фейпайн, штат Мэн.

Я планировала остаться всего на неделю в крошечном коттедже на берегу, но однажды утром решила искупаться и встретила Джареда Лестера, красивого мужчину лет тридцати с внешностью серфера и глазами такого же фарфорово-голубого цвета, как у меня. Он фотографировал чаек, пока не увидел меня и не сфокусировал камеру на мне. Испугавшись, что он частный детектив, я запаниковала и бросилась наутёк. В попытке убежать я подвернула лодыжку, и он пришел мне на помощь. В последующие дни он каждое утро заходил в мой коттедж по дороге на пляж.

То, как он заботился обо мне, как смотрел на меня, как произносил мое имя, исцелило некоторые раны на моем сердце. Стены вокруг него рухнули, и я впустила Джареда в свою жизнь. Мы полюбили друг друга быстро и сильно. Потребность снова быть любимой была настолько мощной, что сердце заставило меня забыть Нью-Йорк и навсегда остаться в Фейпайне.

Теперь я здесь, замужем за Джаредом и живу в прекрасном коттедже на берегу моря. Коттедж стал его свадебным подарком, и он находится всего в нескольких кварталах от того, который я снимала в то лето, когда мы влюбились друг в друга.

Иногда я по-прежнему ощущаю страх, что однажды проснусь и обнаружу, что все это было лишь сном. Я не перестаю задаваться вопросом, как Джаред поступит, если узнает правду обо мне. За эти годы я несколько раз пыталась открыться ему, рассказать о Пейдж Уилсон, но страх потерять его каждый раз заставлял меня отступить. Насколько он знает, я родилась в Нью-Йорке, а мои родители, Меган и Дэн Борген, погибли в автокатастрофе, когда мне был один год, оставив меня на попечение бабушки по материнской линии, которая позже умерла, когда я училась в колледже, получая педагогическое образование.

Возможно, с моей стороны было глупо рассказывать ему о своем настоящем образовании, но я хотела сохранить что-то из прошлого. Точно так же, как я не могла расстаться с океаном, я не могла расстаться с математикой. Я бы совсем потеряла себя без своей страсти к цифрам. Преподавание приносит мне такое же удовольствие, как и море. Но я каждый день молюсь, чтобы никто не узнал, что мой диплом – фальшивка, и что к нему прилагаются фальшивое резюме и рекомендации, за которые заплачены большие деньги.

Я говорю себе, что прошлое никогда не поднимет свою голову, хотя тихий голосок в моей голове твердит мне, что это ложь. Каждое утро я игнорирую этот голос. Сегодняшний день не исключение.

– Доброе утро, миссис Лестер. Я ощущаю ваш взгляд на своей спине.

Джаред поворачивается ко мне с улыбкой. В руках он держит деревянную ложку.

– Как ты это делаешь? Я подкралась совсем незаметно.

Я пытаюсь собрать волосы в хвост.

– Я почувствую твое присутствие среди тысяч людей, любовь моя.

Он отходит от плиты и целует меня в губы. Между ароматами завтрака я улавливаю древесно-мятную нотку его одеколона.

– Давай я.

Он забирает у меня резинку и разворачивает к себе спиной.

Я закрываю глаза, пока муж собирает мои волосы в повседневный хвост. Он считает, что у меня рыжие волнистые волосы, а не светлые, какие были раньше. Я прилагаю все усилия, чтобы это оставалось так, не даю своим волосам и шанса показать свой настоящий цвет. Однажды он сказал мне, что первым делом влюбился в мои волосы, еще до того, как услышал мой голос.

– Спасибо, – говорю я, когда он заканчивает, и поворачиваюсь к нему лицом.

– Говорил ли я, как тебе идет беременность?

Он прикасается к моей щеке. Любовь в его глазах наполняет меня счастьем.

– Надеюсь, это правда.

Я смеюсь, переведя взгляд с него на мой разросшийся живот. Мне нравится быть беременной. Я готова заплатить любую цену, чтобы наш ребенок появился на свет. Утренняя тошнота, изжога и все боли, которые приходят с беременностью, стоят того.

Джаред наклоняется ближе, прижимаясь ко мне своим теплым телом, и обнимает меня.

– Можешь не сомневаться, я серьезно. Я хочу много детей.

Я ощущаю легкую нервозность, когда отойдя назад, заглядываю ему в глаза. Мы женаты уже три года и с первого дня пытались завести ребенка. Но терпели неудачу снова и снова, я переживала выкидыш за выкидышем. Именно тогда, когда я перестала верить в то, что когда-нибудь смогу иметь ребенка, считая, что это мое наказание за все, что сделала, я забеременела. Но может ли нам так повезти во второй или третий раз?

Последние месяцы этой беременности были одновременно волнующими и изнурительными. Как бы я ни ждала встречи со своим ребенком, я боюсь, что могу потерять его. Я не отвечаю мужу, просто улыбаюсь и целую его.

Джаред подходит к кухонному столу и выдвигает для меня стул. Когда я опускаюсь на него, мое канареечно-желтое платье для беременных собирается в складки по бокам. Наряду с новым именем и новой жизнью, я стала носить более яркую одежду. Больше никакого черного.

По пути к плите, Джаред переключает радио на станцию кантри. Пока играет музыка, он сервирует для меня завтрак: тосты, бекон, сосиски и яйца пашот.

Шум подъехавшего почтового фургона заставляет меня выглянуть в окно. Трой Вендел, выпрыгнув на землю, открывает наши ворота, под мышкой у него посылка. Он исчезает из виду, направляясь к нашей входной двери.

– Заказала что-то еще для ребенка? – подмигивает Джаред.

– Эй, не смотри на меня так. Детям нужно много всего.

Я хочу встать из-за стола, но он кладет руку мне на плечо.

– Ешь. Я принесу.

Он спешит из кухни, чтобы получить еще одну посылку, которую я заказала по Интернету. Я даже не могу вспомнить, что это.

Через несколько минут Джаред снова появляется на кухне и кладет пакет на пустой стул. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.

– Увидимся позже, любовь моя.

Я проглатываю бекон, который жевала, и надуваю губы.

– Ты не поешь со мной?

– Ты завтракаешь не одна.

Он наклоняется и целует мой живот.

Я взъерошиваю его каштановые волосы.

– Ты же знаешь, что я не смогу все это съесть. Ты всегда кладешь слишком много.

– Прости, детка. Мне нужно в студию. Нужно многое успеть перед поездкой в Кампече. —

Он смотрит в окно. – Почему бы тебе не пригласить Руби? Она пыталась уговорить тебя встретиться.

Я пожимаю плечами.

– Я не знаю. Я не понимаю, почему она вдруг захотела с нами общаться. Я думала, она меня ненавидит.

– Людям свойственно меняться.

Джаред снова целует меня и идет наверх одеваться.

Оставшись одна на кухне, я позволяю музыке овладеть мной. Я чувствую себя в безопасности здесь, в этом городе, в моей прекрасной кухне. Когда мы переехали в наш новый дом, кухне не хватало жизни, ее высасывали грязно-коричневые сломанные шкафы, грязный пол, столешницы и вездесущая плесень. Сейчас, глядя на блестящие белые шкафчики, закаленное стекло и хорошее освещение, кухню едва можно узнать.

Я вспоминаю, как мы покупали всю мебель и технику, и какое удовольствие нам приносил выбор каждого предмета.

Наша кухня совсем не похожа на кухню из моего детства, холодную и грязную и на которой не было места для смеха или домашней еды. Там пользовались лишь духовкой, в которой разогревали замороженные блюда.

Эта кухня – мой второй шанс, место, которое я хочу наполнить любовью, смехом и хорошей едой.

Я чувствую себя как дома в этом коттедже и в Фейпайне в целом. Кроме тех случаев, когда сталкиваюсь с Руби Уитмор.

С того дня, как мы переехали в коттедж, маленькая старушка с кудрявым волосом на подбородке ни разу не поздоровалась с нами. Она проходила мимо нас по улице, делая вид, что не замечает нас. Очевидно, наш коттедж когда-то принадлежал ее лучшей подруге Уилме, которая умерла за год до того, как Джаред купил его. Возможно, Руби наконец-то смирилась с тем, что ее подруга больше не вернется. Возможно, она наконец-то готова поприветствовать нас в районе.

Джаред прав, люди меняются. Я делаю мысленную пометку найти время, чтобы принять одно из ее приглашений на чай. Она просто одинокая старая женщина, нуждающаяся в компании. Что плохого в том, что я схожу к ней? Все будет хорошо, если я буду осторожно подбирать слова. Хорошо, что я опытная врунья.

Джаред возвращается на кухню, в футболке и джинсах, пахнущий мылом и лосьоном после бритья.

– Мне нужно идти. Я люблю тебя.

– Пока, милый.

Я встаю из-за стола и льну в его объятия.

– Не забудь о приеме у врача в четыре.

– Я помню.

Менее чем через минуту я вижу, как он выходит из наших ворот и садится в свою «Хонду». Помахав рукой на прощание, он уезжает.

Вернувшись на кухню, я съедаю кусок тоста и запиваю его яблочным соком. В меня больше не лезет, но, испытывая чувство вины за то, что не доела пищу, в которую Джаред вложил столько любви и усилий, я упаковываю часть в ланчбокс, чтобы съесть ее в средней школе Силвер Оак, где я работаю учителем математики.

Я не собиралась возвращаться к преподаванию на полный рабочий день, боясь, что меня легко смогут разоблачить, но после того, как дала частные уроки математики многим детям в городе и помогла им значительно улучшить свои оценки, все узнали о новом учителе.

Как и дома, в Корлейке, штат Флорида, я преподаю математику увлекательно для своих учеников. Это страсть, которая никогда не исчезнет, как бы далеко я ни бежала от прошлого.

Через несколько месяцев моего репетиторства Джорджия Дэлли, директор школы Силвер Оак, появилась на моем пороге и спросила, не хочу ли я поработать у них. Я сопротивлялась целый месяц, как бы мне не хотелось снова работать в школе, а затем сдалась, испугавшись, что Джорджия обнаружит, что мои документы фальшивые. Когда я передала ей документы, она даже не взглянула на них, больше сосредоточившись на успехах, которых я добилась с учениками, наставляя их в частном порядке.

Каждый раз, когда она вызывает меня в свой кабинет, я боюсь, что она узнала правду и хочет меня уволить, но прошло уже почти три года и ничего не случилось.

Приехав к школе «Сильвер Оук», паркую свой «Фольксваген Жук» на отведенном мне месте и убираю несколько папок с заднего сиденья. В коридоре я замечаю пару учеников. Девочки одеты в темно-бордовые плиссированные юбки, белые рубашки и бордовые галстуки, а мальчики в такие же рубашки и галстуки, но с темно-бордовыми брюками. У каждой девочки с длинными волосами хвост повязан темно-бордовой лентой.

Каждый раз, когда я вхожу в «Сильвер Оук», вспоминаю младшую школу Бакстер. Скрип обуви по полу, хлопающие дверцы шкафчиков, запах сладких духов, пота и лака для волос не перестают возвращать меня в Корлейк.

Я отбрасываю воспоминания, пока за ними не последовал образ Дилана, лежащего мертвым в президентском номере отеля «Бруксайд». Воспоминания о моем первом муже всегда сопровождаются воспоминаниями об исчезновении и возможной смерти моего брата.

По дороге в свой класс я здороваюсь с учениками, закрывая глаза на тех, кто доделывает домашнее задание перед началом занятий.

Прежде чем я открываю дверь в класс, кто-то окликает меня по имени. Я с улыбкой оборачиваюсь.

Ральф Дженкинс, высокий учитель рисования с волосами цвета пшеницы, завязанными в хвост, и загорелым улыбчивым лицом, пробирается сквозь толпу учеников, спеша ко мне. Хотя он взял себе прозвище Мистер Арт, я предпочитаю называть его настоящим именем.

Начав работать в «Сильвер Оук», я твердо решила не заводить друзей. Я была здесь для работы и ни для чего другого. Чем больше людей впущу в свою жизнь, тем выше шансы быть разоблаченной. Поначалу оказалось трудно, мне не хватало общения. Каждый раз, когда я видела, как мои коллеги проводят время вместе, я чувствовала себя одинокой и очень скучала по Талии. На протяжении многих лет я испытывала искушение позвонить ей, чтобы узнать, как у нее дела, и сказать, что со мной все в порядке, но сопротивлялась этому желанию.

С Ральфом было так легко общаться, он был таким добрым, что я просто не могла его оттолкнуть, и мы стали друзьями. И что мне больше всего нравилось в Ральфе, так это то, что он не задавал слишком много вопросов о моем прошлом. Я чувствую себя комфортно рядом с ним.

Ральф подходит ко мне и наклоняется, чтобы поцеловать в щеку, но я отстраняюсь. За его спиной я замечаю группу подростков, которые хихикают, глядя в нашу сторону.

Я деликатно кашляю.

– На твоем месте я бы этого не делала.

Ральф прослеживает мой взгляд. Уже несколько раз среди учеников ходил слух, что у мистера Арта и миссис Лестер роман. Об этом болтали несколько недель и писали в записках. Мы не обращали на это внимания и лишь посмеивались, так что слухи, в конце концов, сошли на нет. Для меня Ральф – как брат, и наша дружба абсолютно платоническая. Я с трудом убедила в этом Джареда, так как слухи каким-то образом дошли и до него. К счастью, после того, как ученики перестали об этом шептаться, мы с Джаредом перестали это обсуждать, хотя я и замечаю, как он напрягается каждый раз, когда мы сталкиваемся с Ральфом или его невестой Мариссой в городе.

Чтобы успокоить своего мужа, я перестала встречаться с Ральфом за пределами школы. Я слишком люблю своего мужа и дорожу нашим браком, чтобы заставлять его ревновать. Никогда не стану воспринимать свою жизнь как должное, ни на секунду.

– Да, я забыл. Подумать только, Марисса думает, что между нами что-то есть. Я постоянно твержу, что ей не о чем беспокоиться, что мы всего лишь друзья. Она не верит.

– Мне жаль.

Я прикладываю руку к животу.

– Я могу поговорить с ней, если хочешь.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Ральф проводит рукой по щеке, касаясь пятичасовой щетины, с которой никогда не расстается.

– Хватит обо мне. Как ты?

– Хорошо. Сегодня опять иду к врачу.

– Я очень рад за тебя, Кейтлин. ― Он понижает голос. – Я знаю, как сильно ты хочешь ребенка.

– Я тоже за себя рада.

Я прижимаю к себе папки.

– Мне нужно идти. Необходимо сделать копии для теста по алгебре. Увидимся позже?

– Конечно.

– Заглянешь в учительскую? – спрашиваю я.

– Да, перед встречей с маленькими монстрами мне нужен крепкий кофе.

Я тянусь в сумку и достаю ланчбокс.

– Можешь положить это в холодильник?

– Без проблем.

Он берет контейнер с обедом и уходит.

– До встречи, миссис Лестер.

Я наблюдаю, как он уходит, слегка прихрамывая. Ученики хлопают дверцами шкафчиков и сплетничают, учителя спешат в классы, а родители прощаются со своими детьми. Мой взгляд перемещается к произведениям искусства на стенах. Ребенок внутри меня пинается.

Я ощущаю радость. Теперь это моя жизнь. Мне так повезло. Пейдж Уилсон со всеми ее несчастиями в прошлом. Но как скоро я проснусь и обнаружу, что все это обман?

Я стараюсь об этом не думать. Продолжаю путь в свой класс, стуча каблуками по паркетному полу. Пока что у меня есть моя жизнь. Пока что я счастлива.

***

Когда я захожу в комнату отдыха для учителей и встречаюсь взглядом с Лилианой Спунер, учительницей химии лет около тридцати, мне становится неуютно. Она сидит за длинным столом в центре комнаты и наблюдает за мной. Я ей не нравлюсь. Это чувство взаимно.

На любой работе всегда найдется человек, которого вы терпеть не можете или с которым не ладите. Для меня Лилиана – одна из таких людей. Каждый раз, когда мы встречаемся, у нее есть привычка выводить меня из себя. Я пыталась быть дружелюбной, но она, кажется, никогда меня не примет и не упустит возможности указать на мои ошибки.

Пока я иду через комнату к холодильнику, она следит за мной своими темными, змеиными глазами, накручивая прядь черных волос на палец. Ральф тоже в комнате, он сидит на противоположном конце стола и ест банан.

Хоть мне и все равно, что я кому-то не нравлюсь, не перестаю гадать, не видит ли она меня полностью. Может быть, она знает, что я прячусь под чужим именем, что я что-то скрываю. Может быть, она видит меня насквозь, вплоть до самых темных глубин моей души. Или это просто мое воображение.

– Привет, Лилиана.

Я достаю свой ланчбокс из холодильника, куда Ральф положил его. То, что с ней неприятно общаться, не значит, что я должна вести себя также.

– Как дела?

– Нормально.

Она не скрывает холода в голосе. Продолжает наблюдать за мной с кислой миной на лице, пока я иду к микроволновке. Она уже занята, внутри я вижу миску с супом. Жду, пока микроволновка пискнет, прежде чем открыть ее. Когда я достаю миску с супом, Лилиана внезапно появляется рядом со мной и снова закрывает дверцу. До меня доносится аромат курицы.

– Еще не готово.

Она изучает свои длинные ногти.

– Уверена, ты можешь подождать, Кейтлин.

– Там уже пар идет, – возражаю я.

– Ты греешь уже давно, – замечает Ральф.

Лилиана бросает на него взгляд.

– Может быть, я люблю погорячее.

Я не хочу, чтобы Ральф вступался за меня. С меня хватит. Решив поставить ее на место, я снова открываю микроволновку и вынимаю миску с паром, поставив ее на столешницу.

– Наслаждайся.

Я ставлю свой ланчбокс внутрь.

Ральф кашляет. Уверена, ему хочется засмеяться, но он не хочет разозлить Лилиану.

Лилиана берет миску, но быстро ставит ее на место, когда та обжигает ей пальцы. Не глядя на меня, она берет кухонное полотенце и оборачивает им миску. Бормоча проклятия себе под нос, она уходит с кухни, оставляя за собой шлейф «Шанель № 5».

Мы с Ральфом хохочем. На кухню стекаются другие сотрудники, они принимаются обсуждать планы занятий, яркие моменты, делятся сплетнями и шутками.

Вместо того чтобы остаться и поесть вместе со всеми, я удаляюсь в свой класс, чтобы поесть в одиночестве, готовясь к следующему уроку. Я ем, стараясь не обращать внимания на тревогу, которая всегда предшествует моему визиту к акушеру-гинекологу.