Текст книги "Мертвые бабочки (ЛП)"
Автор книги: Лейси Хайтауэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
8
Кинли
Субботнее утро, звонок телефона раздается слишком рано. Перед глазами все расплывается, и я со стоном лениво поворачиваюсь к прикроватной тумбочке. Каждый сантиметр тела болит от желания поспать еще часок-другой. Будь ты проклята, бессонница!
Будь ты проклят, Дерек Киннард!
– Господи, Кери. Солнце еще даже не взошло, – зевая и изо всех сил стараясь не закрывать глаза, прижимаюсь к подушке. – Почему так рано? Пожалуйста, не говори мне, что что-то не так. Я слишком устала.
– Остынь, Кин. Все в порядке. Я просто хотела еще немного поговорить о Дереке Киннарде. Боже мой, он повсюду в интернете! И эти рекламные ролики! Вытащи огромный вентилятор и включи его на полную мощность. Я бы выпила чертову воду после того, как он принял ванну.
– Как очаровательно, Кери.
– Ты знала, что только за прошлый год он перечислил шестизначную сумму какой-то организации, работающей с семьями, потерявшими детей из-за наркотиков? Шестизначную, Кин! – мы с Кери на несколько секунд замолкаем, мысленно возвращаясь в прошлое. Здесь не о чем говорить.
И никогда не было.
– Хотя, похоже, этот парень одиночка, – говорит она, нарушая тягостную паузу. – Нет ни одной его фотографии с женщиной. Ты уверена, что он не гей? – от одной только мысли об этом у меня в животе завязывается узел, и я несколько секунд обдумываю ее вопрос, глубоко внутри чувствуя, что он очень даже натурал.
– Полагаю, это возможно, но я сомневаюсь в этом. По правде говоря, все, в чем я уверена на данный момент, – то, что устала как собака. Я ни хрена не спала.
– Почему бы тебе не позвонить ему, Кин? Черт, я бы позвонила. Я имею в виду, что тут плохого? А еще у меня есть рецепт пасты пенне с курицей, беконом и шпинатом в сливочно-томатном соусе, сто процентный вариант и готовится всего за несколько минут. Купи немного хрустящего хлеба и пару пирожных в той кафешке напротив твоей работы, и он примет тебя за Марту Стюарт. Мужчины обожают домашнюю еду, и даже ты не сможешь испортить эту пасту. Слово скаута.
– Ну и ну, спасибо за вотум доверия.
Кери разражается тихим смехом, и я делаю то же самое. В одном она права – готовлю я плохо. К счастью, довольствуюсь яичницей, замороженными пирогами и едой навынос.
– Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз звонила мужчине не по работе. Особенно с чувствительностью как у гремучей змеи или как у хитроумных адвокатов, которым нужно понизить свое эго на добрых двадцать ступенек. К тому же он иногда так странно на меня смотрит. Это почти пугает. В одну минуту он вежлив и нормален, а в следующую впивается взглядом так, будто скрывает что-то темное и грешное. Иногда мне кажется, что ему просто необходимо хорошенько врезать по яйцам.
– Может, он помнит тебя, Кин. Возможно, раскаивается и ломает голову над тем, что сказать. Не секрет, что мужчины испытывают трудности, когда приходится извиниться.
Смеюсь: – Не представляю Дерека Киннарда извиняющимся или испытывающим трудности в чем-либо. Он слишком самодоволен.
– Ну, со вчерашней ночи ты определенно изменила мнение. У меня не сложилось впечатления, что ты думаешь о том, как надавать ему по яйцам. Если только это не какой-то фетиш, о котором я не знаю. А что касается несносности и грубости, – поддразнивает она, – то великие умы мыслят одинаково.
– Заткнись, Кери.
Еще несколько минут мы болтаем обо всем и ни о чем – мама, Брент, работа, – а потом заканчиваем разговор. Направляюсь на кухню, чтобы закинуть капсулу в кофемашину, уже решив, что буду валяться в пижаме и лениться, пока не придет время собираться на работу.
Безудержное веселье.
– Доброе утро, Ангус, – ожидая кофе, подхожу к птичьей клетке и снимаю простыню. – Голоден?
– Утро. Утро, – как и всегда, отвечает разговорчивая птица.
Наполнив миску его любимыми семенами сафлора, возвращаюсь к Keurig, чтобы добавить сливки и стевию в кофе. Только делаю первый глоток насыщенного орехового напитка, возвращаясь в уютную постель, чтобы расслабиться и посмотреть фильм, как снова звонит телефон.
– Боже. Что на этот раз? – ставлю кофе рядом с кроватью и забираюсь под одеяло, затем лезу в карман пижамных штанов, чтобы увидеть маму на экране.
– Привет, мам. Вы с Кери встали раньше петухов. Все в порядке?
– Я уволилась с работы, Кинли, – выпаливает она. – Что мне делать? Я не подхожу под пособие по безработице.
У меня внутри все переворачивается.
– Я думала, тебе нравится эта работа, мама. Всего несколько дней назад ты говорила, что это лучший этап в твоей жизни, – пытаясь понять, почему мама уволилась с очередной работы, которую, как она утверждала, любила, меня охватывают ужас, разочарование и еще целый ряд других чувств, я раздражаюсь, окончательно проснувшись, и сбрасываю с себя одеяло. Это создает дополнительную нагрузку и на меня, и на Кери, и она это знает. Всегда знает.
Вздохнув, провожу рукой по волосам.
– Так не может продолжаться, мама. Что, если что-то случится с Кери или со мной? Или с нами обеими?
– Я... я знаю, Кинли. Знаю. Просто я никогда не вписываюсь, как бы ни старалась. Я просто старуха, окруженная молодыми энергичными девушками, которые не обращают на меня внимания. На этот раз я попыталась. Правда, пыталась. Но, похоже, я никогда не смогу найти то единственное место, где буду чувствовать себя командным игроком.
– Знаю, это трудно, мама. Но запомни кое-что, ладно? Ты далеко не старуха. Ты красива и выглядишь на много лет моложе своего возраста. Не падай духом. Мы втроем что-нибудь придумаем. Мы всегда это делаем.
Мгновением позже мы заканчиваем разговор, и я снова забираюсь в постель. Мне больше не нужен кофе, о котором только что мечтала, сейчас все, чего хочу, – еще часок поспать, чтобы прочистить мозги от всего этого дерьма. С детства я всегда концентрировалась, чтобы оставаться позитивной, быть сильной, решительной и планировать свое будущее, не оглядываясь назад. Жалость к себе, мысли о том «а что если», часы на кушетке психотерапевта или глотание таблеток от тревоги раз в день только усугубляют ситуацию.
Однако иногда это бывает просто чертовски трудно.
В течение нескольких недель после того, как Гарри Дон Хант покинул семью, я была в оцепенении, напугана и зла. Мы все были в таком состоянии. Ночами я лежала в темноте, переживая, гадая, мечтая. Где мы будем жить? Чем будем питаться? Как нам выжить? Но единственное, чего не делала в то ужасное время, – не плакала. Не проронила ни одной слезинки.
До тех пор, пока не прошло несколько недель.
Когда я вернулась домой уставшая и взволнованная, меня почти успокоила записка от мамы, в которой говорилось, что они с Кери отправились по делам и будут дома не раньше, чем через час. Мне нужны были новые туфли. Я была разочарована тем, что не смогла записаться в спортивную команду, а одноклассник обозвал меня бедным белым отребьем и посмеялся над темными корнями, отрастающими в обесцвеченных волосах. Вся сила, которую в себе таила, иссякла, и поток слез, который сдерживала в себе неделями, вырвался наружу. Я разделась, легла на кровать и безудержно зарыдала. Проклинала отца, дядю, свою жизнь. Рыдала до тех пор, пока мои глаза не заболели, из носа не потекло, а дыхание не стало сбивчивым из-за войны в моей голове. Чего я не заметила в тот поздний вечер, так это старого грузовика Ford, припаркованного на другой стороне улицы.
Тот день стал лишь началом моих слез.
Больше я никогда не спала без света.
Когда погружаюсь в безмятежную дремоту, телефон звонит вновь.
– Сукин сын. Неужели девушка не может выспаться в свой выходной? – собираюсь проигнорировать звонок и отправить его на голосовую почту, но не могу.
Это может быть связано с работой. Или снова мама.
Когда вижу, что номер неизвестен, со злостью отшвыриваю одеяло с такой силой, что оно сваливается на пол. Чертовы звонки из отдела продаж. В половине случаев на линии даже нет живого человека, а если и есть, то, они, как правило, грубы и несносны. На мой взгляд, такие звонки должны быть запрещены.
Сегодня на работе я буду ходячим зомби.
В моем тоне слышится раздражение, сарказм, сдобренный злостью, когда отвечаю на звонок очень неженственным, недружелюбным: – Привет.
– Скажи мне, сегодня на тебе нет этого неприличного подобия одежды.
От насыщенного, шелковистого тона голоса Дерека между бедер разливается жар, а усталость мгновенно сменяется ощущением, будто выпила три кружки пива за вечер, два бокала вина или получила укол адреналина прямо в сердце.
– Ты звонишь мне ранним утром в выходной день, чтобы прочитать нотацию о моей рабочей одежде? Это обязательный атрибут. От меня ожидают, что я буду ее носить. Мне за это платят.
– Это ущербно. Дешево. Это не то, кем ты являешься, Кинли.
Негодование клокочет в теле из-за раздражающих комментариев, которые слышала уже сотню раз. Всего несколько минут назад я лежала в своей постели, в спальне была приятная прохлада, идеально подходящая для сна. А теперь я словно заново слушаю, как сестра и мать принижают меня из-за второй работы. Черт, а ведь наряд не такой откровенный, как некоторые из тех, что я видела.
– Знаешь что? К черту тебя, все твои костюмы-тройки от Armani и манеры пещерного человека, Дерек. Ты звонишь мне так рано? Бомбит пукан? Намекаешь, что я ущербная дешевка? Пожалуйста, прежде чем я отключусь, скажите мне, мистер Ледяной король. Что именно такой мужчина, как вы, считает приличным? Длинные рукава? Юбки макси с чулками? Может быть, облачение монахини?
Высокомерный лицемерный осел.
– Дерек, ты должен кое-что понять. Я взрослая женщина, у которой есть обязанности и счета, которые нужно оплачивать. Так что, пожалуйста, перестань меня критиковать. Это раздражает, если не сказать, обижает. Кроме того, – добавляю с громким вздохом, – почему тебя это вообще волнует? И почему ты...
Мои слова прерывает нечто, напоминающее рычание.
– Ладно, Кинли. Урок усвоен. Я понял и заслужил это. Тем не менее, мне не нравится, что ты в таком наряде, – эти грубые и сексуальные слова пронзают меня насквозь и согревают до глубины души. – Не надевай сегодня рабочую форму. Скажись больной и поужинай со мной. Я бы хотел обсудить с тобой одно деловое предложение.
Деловое предложение? Ужин?
Провожу пальцами по спутанным волосам, теперь я совершенно сбита с толку беспардонным властным отношением этого человека ко мне. Я взволнована, эмоциональна, а в голове пульсирует. Я смертельно измотана.
И, черт возьми, я мокрая.
– Деловое предложение? – выскальзываю из постели, смотрю на себя в зеркало и морщусь, замечая глубокие круги под глазами. – Не знаю, о каком предложении идет речь, но я не буду притворяться больной. Как я уже говорила, не все мы имеем неиссякаемое денежное дерево, растущее на заднем дворе, чтобы оплачивать наши обширные особняки и гаражи, полные шикарных машин. Мне нужна эта работа. И хочешь верь, хочешь нет, она мне нравится. Так что, пожалуйста, сделай нам обоим одолжение и перестань быть вялым хуем.
– Сначала у меня бомбит пукан? А теперь я хуй? Вялый хуй? – Дерек смеется мрачным, страстным смехом, который нравится мне гораздо больше, чем следовало бы. – Возможно, ты будешь удивлена моим особняком и коллекцией машин. Более того, могу тебя заверить, милая , что во мне нет ничего вялого.
Шумно выдыхаю: – Почему ты на самом деле звонишь мне?
– Потому что хочу, чтобы ты выслушала мое предложение.
– Послушай, я ценю твое предложение. Правда, ценю. Но продавец из меня никудышный. Я ничего смыслю в продажах и не собираюсь учиться. Я пробовала один раз, когда училась в колледже, но в итоге на моем банковском счете стало на тысячу долларов меньше, а остатки устаревшей косметики я выбросила в мусорку. Не планирую совершать эту ошибку дважды.
– Если не поужинаешь, то пообедай со мной. Это все, о чем я прошу. Я заеду за тобой в час дня. Тогда и обсудим этот вопрос.
Голова идет кругом от мыслей, и вдруг осознаю, что расхаживаю по комнате как сумасшедшая, на грани нервного срыва, когда мучительная, жгучая боль пронзает тело. Словно сотня гвоздей из гвоздодера вонзилась в кожу, когда смотрю на пульсирующий мизинец на ноге, которым ударилась об угол кровати. Больно. Черт возьми, это агония. На языке вертятся все известные мне ругательства.
Морщась от боли в пальце, говорю: – Обед не изменит моего решения, Дерек.
– Кинли, ты с нетерпением ждешь этой работы на полставки? Ты хочешь так проводить вечера, после того, как проработала всю неделю?
– Ну, нет. Или... ну...
– Я к тому и клоню. Пообедай со мной. Выслушай мое предложение.
– Ладно. Обед. В час дня. Но я встречу тебя. Только скажи, где. Давай заканчивать разговор. Мне нужно постирать короткие шорты и тонкий спортивный лифчик для сегодняшнего вечера.
Сдерживаю смешок, слыша очередной длинный, преувеличенный вздох.
– Мисс Хант, вы определенно знаете, как вывести мужчину из себя, не так ли?
Плюхаюсь на краешек кровати и смотрю на распухший мизинец и кусочек ярко-розового лака на ногтях, который теперь отсутствует.
– Поскольку ты, очевидно, знаешь мой номер телефона, просто напиши, когда и где. Пока, Дерек.
Вешаю трубку, улыбка расплывается на лице, и настроение резко сменяется с уставшего и расстроенного на приподнятое и возбужденное до безумия. В животе зарождается что-то похожее на надежду, но я отгоняю эту глупую мысль. Это не более чем возможность получить работу. Так что нет. Я абсолютно не позволю себе думать в этом направлении.
9
Кинли
Нервничая, заезжаю на заполненную парковку и бросаю взгляд на обгрызенный до крови ноготь на мизинце и липкие от пота ладони. Невозможно отрицать, что рядом с Дереком я становлюсь сплошным комком беспокойства.
А кто, черт возьми, не стал бы?
Chocolate Heaven Bistro & Tearoom – причудливая маленькая закусочная, расположенная через дорогу от Security Advisers. Здесь подают сэндвичи, киш, супы и греховно вкусные десерты из молочного и темного шоколада, а шоколадное суфле с ванильным соусом и малиновым пюре и вовсе меняет жизнь. Они также предлагают широкий ассортимент чая, который не встретишь в супермаркете. Мой любимый – дикий сладкий абрикос.
Паркуюсь рядом с сексуальным черным кабриолетом, беру сумочку и направляюсь к входу в кафе. Как только переступаю порог заведения, у меня текут слюнки от ароматов сливочного масла, изысканных десертов и ароматного свежего хлеба. Если бы я не переживала из-за того, с чем – или с кем – мне предстоит столкнуться, у меня в руках был бы список блюд на оставшиеся выходные.
– Привет, Кинли, – Джейми поднимает взгляд, когда вручает коробки с едой пожилому джентльмену, которого уже видела здесь раньше. Мужчина кивает, и я улыбаюсь.
– Ничего себе. У вас, ребята, уже аншлаг.
– Так было с тех пор, как мы открылись.
– Ты же знаешь, какие мы, южане. Никогда не забываем о хорошей еде и хорошей компании.
– У Стейси есть те шоколадные круассаны с апельсиновой глазурью, которые ты любишь. Свежеиспеченные и еще теплые. Хочешь, упакую парочку?
Брат и сестра Джейми и Стейси Симмонс открыли The Chocolate Heaven Bistro & Tearoom с простой целью – предлагать превосходную и свежайшую выпечку из лучших ингредиентов. Выросшая в нью-йоркском районе Гринвич-Виллидж в семье хиппи, которые впитали сексуальную революцию и почти ежедневно употребляли ЛСД, Стейси рано решила, что атмосфера битников – не то, чего она хотела бы для своего будущего. Из-за необходимости она научилась готовить еще до подросткового возраста, а когда получила аттестат о среднем образовании, уговорила старшего брата Джейми пойти на колоссальный риск и переехать вместе с ней в Даллас.
Вместе они построили чертовски выгодный бизнес.
Вижу Дерека за столиком на двоих в дальнем правом углу. Словно почувствовав мое присутствие, он поднимает голову, и эти удивительные глаза цвета виски встречается с моими, а на его лице появляется тень улыбки. Уже от одного его вида мурашки пробегают по коже.
На столе разложены сочные пирожные, перед Дереком стоит белая керамическая кружка с кофе, если не ошибаюсь, черным, и ярко-желтая папка с документами. Десерты – их слишком много для двоих – заставляют меня улыбнуться и задаться вопросом, не является ли он сахарным наркоманом. Судя по его виду, сомнительно.
– Джейми, я пока выпью абрикосовый чай со льдом. Похоже, мой собеседник уже заказал все десерты из меню.
Смотрю в сторону углового столика Дерека, и Джейми прослеживает мой взгляд.
– Так вот что привело тебя сюда в выходные? – спрашивает он. – Он кажется довольно милым, – почти шепчет, и это говорит о том, что он его узнал.
– Присяжные еще не пришли к единому мнению.
– Я сейчас принесу чай, Кинли. Со льдом.
– Спасибо, Джейми.
Дерек встает, когда подхожу к столу, и мое сердце бешено колотится, я чувствую странную, непостижимую тягу к нему. Простые черные спортивные штаны и выцветшая футболка Pantera позволяют разглядеть крупным планом обжигающе горячую дорожку чернил на его руке. С растрепанными волосами и небритым лицом он выглядит так, будто только что встал с постели и накинул на себя какую-то одежду. Не как богатый бизнесмен, которым является. В повседневной жизни он еще красивее, чем в одном из своих элегантных дорогих костюмов. Желудок трепещет, а мышцы в самых сокровенных уголках сжимаются при мысли о том, что я просыпаюсь рядом с кем-то таким чертовски аппетитным. Каждый аспект этого мужчины абсурдно горяч.
– Надеюсь, ты любишь выпечку. Я заказал несколько на случай, если тебе захочется чего-нибудь перед обедом. Мне сказали, что они свежие и их готовят каждое утро.
– Несколько? Похоже, здесь почти все, что они предлагают. Либо ты умираешь от голода, либо ты мужчина, который хочет подразнить и помучить сладкоежку и мою задницу. Но да, они все божественные.
– Я бы с удовольствием подразнил и помучил твою задницу, – подмигивает он и отодвигает стул, и прежде чем сесть, ждет, пока я займу свое место.
– Спасибо, – вздрагиваю при мысли о его словах, и теплый румянец застенчивости заливает щеки.
Когда молодая девушка, которую раньше не видела, приносит чай и кладет между нами два меню, я делаю столь необходимый глоток сладкого абрикосового напитка. Глаза Дерека на мгновение задерживаются на моем горле, и этот чувственный жест заставляет меня чуть ли не ерзать на стуле. Затем он открывает лежащую рядом с ним папку с документами и поворачивает в мою сторону.
– Я бы хотел, чтобы ты взглянула на это.
Бросаю взгляд на то, что кажется таблицей зарплат.
– И на что именно я смотрю?
– То, на что ты смотришь, – резко отвечает он, – является частью того, что мы называем опытом Kinnard. В верхней части страницы указаны стартовые оклады для административных должностей. В нижней – должности в сфере продаж, за которые выплачивается от двадцати до тридцати процентов комиссионных в зависимости от опыта. Работа в Kinnard также включает в себя очевидные преимущества автомобильного бизнеса, а мы оба знаем, что тебе нравятся красивые машины, – подмигивает, после чего выражение его лица становится жестким, а тон – собственническим. – Я предлагаю тебе работу, Кинли. Вакансии в сфере продаж всегда свободны, и мне нужно уточнить в отделе кадров, какие именно административные вакансии у нас есть на данный момент, но я знаю, что скоро появится вакансия в сфере интернет-продаж. Учитывая твой характер, считаю, ты могла бы отлично подойти для этой работы. Фактически, этим можно заниматься, не выходя из дома, даже работая неполный день. На обеих должностях я предлагаю тебе стартовые комиссионные в размере тридцати процентов. С полным оплачиваемым обучением и льготами.
От неожиданности теряю дар речи. Эти зарплаты просто нереальны. Быстро подсчитываю, сколько Джексон заработал на моем Rogue и его ценнике в 37 000 долларов. Святое дерьмо. Я и не знала, что продавцы автомобилей зарабатывают такие внушительные суммы.
– Я не могу работать на тебя, Дерек.
– Конечно, можешь, Кинли. Это просто. Просто скажи «да».
– Это совсем не просто.
– Как это? – спрашивает тем шелковисто-соблазнительным тоном, который ощущаю повсюду.
– Ты ничего не знаешь о моих рабочих привычках или навыках. Кроме того, уверена, у тебя и так полно соискателей, с которыми нет необходимости встречаться за пирожными и выставлять напоказ свои зарплаты выше среднего. Итак, почему я?
Его глаза сужаются, когда он наклоняется через стол, и мы оказываемся так близко друг к другу, что я вдыхаю восхитительный древесный аромат одеколона, смешанный с кофе в его дыхании и мужским запахом.
– Послушай, Кинли. Ты права. Мы не знаем друг друга, но я испытываю сильную потребность помочь тебе. Это будет карьера в корпорации, которая развивается с каждым днем, хорошо оплачивается и имеет фантастические преимущества. Не говоря уже о чертовски выдающемся боссе.
– А также скромном.
– Возможно, – отвечает он. – Но в день выплат я не такой. Предлагаю тебе щедрую зарплату с ежегодными премиями, так что тебе больше не придется щеголять полуголой за мизерные чаевые.
Делаю глубокий вдох, пытаясь подавить дрожь раздражения.
– Я ценю ваши мудрые советы, но знайте, мистер Высокий и Могущественный. Эта женщина ни перед кем не заискивает. Так что, пожалуйста, перестань обращаться со мной как со стриптизершей в нудистском клубе.
Он резко выдыхает: – Поверь мне, Кинли. Я ничего не имею против твоей основной работы. Более того, допускаю, что она может быть интересной. Однако ночная деятельность меня беспокоит. Ты, конечно, понимаешь, как рискует одинокая женщина, одетая так, как ты, и идущая ночью одна к машине. В этом городе полно отмороженных людей, которые просто ищут кого-то вроде тебя. Просто тусуются в таких местах наподобие того, где ты работаешь.
Меня переполняет раздражение от этих слов, которые сестра и мать повторяют как заезженную пластинку.
– Кого-то вроде меня? В местах, где я работаю? Во-первых, Дерек, пожалуйста, окажи мне честь и расскажи о ком-то вроде меня. Я кажусь слабой? Уязвимой? Выгляжу так, будто не могу позаботиться о себе? Потому что если это так, знай, что я прекрасно обхожусь без посторонней помощи с подросткового возраста. А во-вторых, места, где я работаю? Ну, ты был в этом месте. И ждал меня снаружи. Итак, кем же это делает тебя?
Меня так и подмывает послать этого эгоцентричного, надменного кретина куда подальше, но я сдерживаюсь и добавляю самым ледяным тоном: – Прежде чем кто-то из нас скажет что-то, о чем потом пожалеет, особенно я, давай просто закончим этот разговор. Как бы я ни ценила это предложение, оно мне неинтересно. Но спасибо, – указываю в сторону выхода, – я пойду.
Натянуто улыбаясь, тянусь за сумочкой, но гнев сменяется чем-то совершенно иным, когда его рука накрывает мою.
– Не уходи, Кинли. Пожалуйста. Просто послушай, что я хочу сказать.
Чувствуя, как тело напрягается и разгорается, неохотно отдергиваю руку.
– Я выслушала тебя, Дерек. И все еще не собираюсь увольняться с работы. Ни с одной из них. Чуть больше чем через год я смогу сдать экзамен на лицензию. Тогда мне больше не понадобится дополнительный доход, чтобы помогать матери. Я... – его брови взлетают вверх, и я резко замолкаю, понимая, какие слова только что сорвались с губ.
Кроме Кери и Марка, я ни с кем не говорю о пристрастии моей матери к тратам или о том, что она не может удержаться на работе. Это личное. Черт, мне стыдно. Внезапно я становлюсь эмоциональной и недовольной собой, но сглатываю комок в горле и заставляю себя посмотреть ему в глаза.
– Как бы то ни было, я польщена и более чем признательна. Правда. Это очень мило с твоей стороны. Но я довольна тем, что делаю, и это ненадолго. Так что, если хочешь помочь кому-то найти хорошую работу, помоги моей маме. Хотя я не могу представить ее в отделе продаж, возможно, ей подойдет эта работа на дому. Мне нужно идти. У меня есть несколько дел до работы. Еще раз спасибо. Я серьезно.
Дерек тянется ко мне снова. Его пальцы обхватывают мое запястье, крепко и властно, и от этого интимного прикосновения внутри все сжимается.
– Переспи с этой мыслью, Кинли. И увидимся снова. Расскажешь мне о своей семье, о прошлом, о целях в жизни. Может быть, я смогу облегчить жизнь тебе и твоей маме. Избавлю от стресса и добавлю несколько лишних долларов на твой банковский счет.
– Дерек, мне не нужна помощь! Я в порядке. Пожалуйста, прекрати.
Меня охватывает тошнотворное чувство, и все в этой встрече внезапно кажется неправильным. Очевидно, он очередной мужчина, который считает меня хрупкой женщиной. Черт возьми, я сама о себе забочусь. Так было большую часть моей жизни. Это все, что я знаю.
Я была дурой, что приехала сюда.
Тяжело сглотнув, машу на прощание занятому Джейми и выхожу за дверь, чувствуя завязывающийся узел в животе и боль в груди. Еще нет и двух часов, а день уже превратился в сущее дерьмо. У меня болит все, от головы до пят. Я истощена и эмоционально, и физически.
Мне следовало остаться дома.
Звонит мобильник, но я не обращаю на него внимания. Наверное, очередной назойливый звонок из отдела продаж. Или Кери. И то и другое может подождать. Как только нажимаю кнопку разблокировки на брелоке, понимаю, что он у меня за спиной. Чувствую его запах. Ощущаю его присутствие.
– Что, блядь, только что произошло, Кинли?
Его руки на моих плечах, пальцы впиваются в мою плоть, а теплое дыхание касается шеи.
– Ничего не случилось, Дерек. Абсолютно ничего, что стоило бы обсуждать.
Он разворачивает меня лицом к себе, мускулы его челюсти напрягаются.
– Это не похоже на ничего.
– Скажи мне кое-что. Ты расплатился за мою машину? И если да, то почему?
Он пристально смотрит на меня своими глазами, переливающимися сотней оттенков коричневого.
– Я просто хочу помочь тебе. Есть ли преступление в желании облегчить чью-то жизнь?
Меня пробирает дрожь, а между ног возникает неприятная пульсация, когда его взгляд не только смягчается, но и темнеет.
– Честно говоря, я ничего из этого не понимаю. Во-первых, ты меня даже не знаешь. А во-вторых, я ни о чем тебя не просила. Дерек, я никогда ни у кого не просила о помощи, – мой голос слабый и дрожащий. – И все это выматывает. Сейчас я просто хочу пойти домой и отдохнуть часок-другой. Кстати, – указываю на симпатичный спортивный автомобиль, припаркованный рядом с моим, – не знаю, что это за машина и продаете ли вы их. Если нет, то стоит попробовать. В белом цвете она смотрелась бы просто потрясающе.
Дерек смотрит на черный кабриолет, приподнимая брови: – У тебя изысканный вкус. Еще одна причина, по которой ты могла бы преуспеть в автомобильном бизнесе.
– Не надо, Дерек.
Он бросает еще один взгляд на машину, а затем на меня: – Иди домой, милая. Отдохни немного. Ты знаешь, как меня найти, если передумаешь.
Милая? Желудок скручивает от беспокойства в его глазах, и я произношу тихое «Еще раз спасибо», изо всех сил стараясь не выдать своего разочарования. Он отходит и открывает дверцу моей машины, которую я тут же захлопываю.
Ухожу из Chocolate Heaven Bistro, чувствуя, что мое сердце будто вырвали прямо из тела. Но меня переполняет еще кое-то. Одиночество. Печаль.
Я совершенно одна в этом мире.
