Текст книги "Мертвые бабочки (ЛП)"
Автор книги: Лейси Хайтауэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
18
Кинли
Я все еще напугана, зла и переполнена душераздирающей болью. Был только один случай, когда мне было наплевать на еду, воду, работу или внешний вид.
Мама как-то сказала нам с Кери, что для того, чтобы жить полной жизнью, нужно хотя бы раз испытать любовь, но каждый день помнить о мире, благодати и прощении. Сегодня эти слова кажутся уродливой, жестокой шуткой. Почему все аспекты моей жизни трудны?
Почему надежды и мечты угасают?
Почему чувствую себя так, словно мне бросили грязью в лицо?
Почему тело все еще ноет от той же постоянной жгучей потребности?
Почему... все?
Дерек замешан в чем-то незаконном, морально несправедливом и глубоко порочном. Я чувствовала это раньше.
Теперь я уверена в этом.
Проблема в том, что я понятия не имею, почему и насколько глубоко он вовлечен в это дело, поэтому в голове крутятся сотни различных сценариев – ни один из них не привлекателен и не законен. Но, черт возьми, не могу отрицать тот факт, что мне чертовски больно осознавать, что, я, возможно, больше никогда его не увижу.
Пока Марк помогает адвокату в Хьюстоне, а Клейтон в Дентоне проводит проверку на полиграфе, в офисе тихо, и я провожу большую часть дня, просматривая записи дела о пропаже Кэри Смит.
– Твои глаза намного моложе моих, – сказал мне Марк по телефону. – Поиграйся с этим. Может быть, ты сможешь заметить то, чего не увидел я.
Качество съемки оставляет желать лучшего, как и Марк, я не могу разобрать номер машины, а поскольку стекла Tahoe тонированы черным цветом, водителя не видно. После трехкратного просмотра единственное, что удается разглядеть, – логотип Kinnard на кузове внедорожника.
Записываю то немногое, что удалось найти, а затем несколько минут листаю записи Марка, где натыкаюсь на его список потенциальных свидетелей. Четыре имени получены из журнала последних звонков с телефона Кери Смита, который был найден в его доме, и все они предположительно являются местными дилерами. Деннис Джонсон. Мигель Лопес. Шанталь Д. Доусон. Джонатан Хикс. Читая справочную информацию о каждом из них, один привлекает мое внимание без всякой на то причины, кроме того, что это женщина. Шанталь Деши Доусон. Сорок один год. Родственников нет. Никакой криминальной активности. За последние восемь лет было возбуждено два дела о банкротстве. Длинный список судебных решений. У этой дамы явно финансовые проблемы, но об ее преступной или гражданской деятельности ничего неизвестно.
Как только заканчиваю читать анкету и возвращаю ее в папку, меня охватывает любопытство, и я снова тянусь к отчету и списку псевдонимов. Их три. Шанталь Д. Доусон, Шанталь Деши Доусон и ШД Доусон.
Неожиданно волосы на затылке встают дыбом, а в животе появляется неприятное покалывание. Может быть, шестое чувство подсказывает, что я наткнулась на что-то существенное? Или эта странная интуиция – всего лишь ложное предчувствие? Когда эмоции зашкаливают, я не очень-то доверяю своим чувствам.
Еще раз просматриваю анкету, затем гуглю Шанталь Доусон. Передо мной появляется множество картинок, большинство из которых бесполезны. Под ними находятся ссылки на Facebook и LinkedIn, которые просматриваю и по-прежнему не нахожу никакой важной информации. Снова листаю те же страницы и останавливаюсь на списке прошлых работодателей. И тут замечаю это. Top Twenty Record Shop. Название мне знакомо, поэтому тоже гуглю его. Магазин пластинок и точка продажи билетов на концерты. Они больше не работают, но находились в Вест-Энде, в том самом здании, где несколько лет назад во время возможного ограбления был застрелен офицер полиции Далласа. Адреналин захлестывает меня, когда понимаю, почему это место кажется знакомым.
– Не может быть.
Кейс несколько раз упоминал это место, но, как ни странно, я не припоминаю, чтобы он когда-либо говорил о посещении концертов или о прослушивании музыки на чем-либо, кроме радио. Конечно, все это может быть случайным совпадением, и Top Twenty Record Shop мог быть просто местом встреч и посиделок с друзьями. Но, опять же, что-то мне подсказывает, что это не так.
С каждой минутой ситуация становится все более странной.
Мысли разбегаются в разные стороны, и я откладываю папку с делом Кэри Смит и начинаю проводить собственное расследование... о Джеффри Чепмене и Фредди Гэллоу. Как я ни старалась забыть то, что увидела в тех папках, это не выходит из головы ни на секунду. Боже мой, как можно забыть что-то настолько жестокое? Дерек может до посинения угрожать мне, чтобы я забыла то, что видела, но я не успокоюсь, пока не узнаю, что случилось с этими двумя мужчинами, и как к этому причастен Дерек.
Очевидно, они оба мертвы, поэтому начинаю с некрологов, но ничего не нахожу. Ищу что-нибудь важное о Джеффри Чепмене, но тоже упираюсь в тупик. Распространенные имена практически невозможно найти без даты рождения, номера социального страхования или какой-либо другой важной информации, и, к сожалению, в Северном Техасе есть длинный список Джеффри Чепменов.
Фредди Гэллоу, напротив, найти несложно.
За любую информацию о его исчезновении назначена награда в 25 000 долларов. В файле есть фотография и указан возраст. Проведя поиск по уголовным делам как по штату, так и по всей стране, обнаруживаю небольшой след незначительной гражданской активности Гэллоу и пару автодорожных штрафов. Судя по тому, что вижу, у парня чистый послужной список.
После туалета беру в автомате на третьем этаже диетический «Доктор Пеппер» и батончик с гранолой, а затем возвращаюсь к рабочему месту и замечаю, что на телефоне мигает значок не прослушанных сообщений. Отвечаю на оба звонка, назначаю два собеседования Клейтону, внося их в его календарь, а затем провожу проверку последнего, открывая анкету Рейчел Эрнандес.
Ее звонок стал для меня большим сюрпризом. Назвавшись давней близкой подругой Дерека, которая занимается трудоустройством, она сказала, что хочет поговорить со мной о моей матери и возможностях ее трудоустройства. Конечно, весь этот бред сразу же показался мне странным. И неправдивым. Почему она просто не позвонила моей матери? И с чего бы ей вообще беспокоиться о ее благополучии? Более того, зачем ей приглашать незнакомку в свой дом, когда наши пути с Дереком разошлись?
И самое главное... какого черта я приняла приглашение?
Как бы она ни была мила по телефону и как бы ни была чиста ее биография, я не дура. Рейчел Эрнандес, возможно, и является совладелицей агентства по трудоустройству Ahead of the Hunt, но у нее на повестке дня не только вакансии для мамы. Но что? И почему?
Может ли Дерек действительно быть причастен к исчезновению Фредди Гэллоу? Может ли эта Рейчел тоже быть замешана? Стоит ли мне рассказать о том, что знаю, властям или сказать Марку, что Дерек может быть водителем Tahoe на записи?
Или мне следует поступить так, как подсказывает внутренний голос, и держать язык за зубами, несмотря на то, что я вполне могу быть связана с маньяком-убийцей?
Без трех минут пять, и я стою на пороге дома этой незнакомки, сердце колотится так, что отдается в ушах, а грудь сжимается от напряжения. Может ли это быть подставой? Может ли Рейчел Эрнандес быть криминальным авторитетом? Господи, неужели Дерек может им быть? Могу ли я стать следующей жертвой, которой достанется синяя папка?
Дрожащими руками нерешительно тянусь к дверному звонку и нажимаю на серебристую кнопку. Когда дверь открывается, мой страх странным образом перерастает в спокойствие и что-то похожее на доверие. Рейчел потрясающая, у нее блестящие карие глаза, длинные шелковистые темные волосы, фарфоровая кожа и прекрасная улыбка. Она похожа на соседскую девчонку, а не на преступницу. И она явно беременна.
Ее муж тоже дьявольски красив: волнистые темные волосы, такая же кожа, как и у жены, и большие карие глаза с густыми ресницами. Кокетливый взгляд, но в нем отражается что-то еще. Мне кажется, угроза, как будто он изучает меня, оценивает или и то, и другое сразу. Но потом он улыбается, и легкая тень страха исчезает так же быстро, как и появилась.
Эти двое внезапно напоминают мне идеальную пару из любовного романа.
Симпатичный латиноамериканец протягивает руку, его рукопожатие теплое и крепкое.
– Ты, должно быть, Кинли. Я Шон Эрнандес. Это моя жена, Рейчел. Пожалуйста, входи.
Проходя в гостиную, мы болтаем ни о чем, и я чуть не теряю равновесие, когда мягкий комочек белого меха прыгает по полу и вцепляется мне в ногу. Мы втроем разражаемся смехом.
Рейчел протягивает руку и гладит крошечную кошечку по макушке.
– Это новый член клана Эрнандес – мисс Сэсси, – что, как ты можешь заметить, ей очень идет.
Я вдруг захотела котенка.
– Она позволит мне подержать ее?
– О, боже, да, – отвечает Рейчел. – Она милейшее создание.
Поднимаю очаровательного пушистого котенка на руки, и меня встречают долгое, мягкое мурлыканье и большие глаза, голубые как ледниковая вода.
– Боже мой. Она такая крошечная и милая. Сколько ей?
– Позволь ей разбудить тебя в пять утра прыжком на твое лицо, – поддразнивает Шон. – Она и близко не такая милая в такую рань.
– Тише, детка.
Рейчел ухмыляется мужу, а затем с усмешкой смотрит на меня: – Не позволяй Шону одурачить себя. Это все его рук дело. Мы думали заехать в Target за домашними принадлежностями, но кто же знал, что в тот же день там будет проводиться акция по усыновлению животных? Как видишь, все остальное уже история. И это полностью идея моего мужчины, большого и нежного. В итоге мы остались без туалетной бумаги и чистящих средств, купив вместо этого четыре пакета кошачьих атрибутов на двести долларов. Мы не можем точно сказать ее возраст, но думаем, что где-то около десяти недель. Она была из помета из восьми особей. Определенно, коротышка. Кто-то подбросил их в местную церковь, и ты знаешь, кто, – говорит она с улыбкой, излучающей любовь и привязанность, от которой у меня в груди зарождается нотка зависти, – влюбился в мисс Сэсси.
– Хорошо, что я люблю тебя, женщина. Однако не припомню, чтобы все было именно так, – Шон улыбается Рейчел, а затем поворачивается ко мне. – Хочешь пива, Кинли? Вкусного и холодного. Или Рейчел держит в холодильнике несколько фу-фу напитков.
– Конечно. И то и другое звучит неплохо.
– Отлично. Я оставлю вас двоих заниматься тем, что женщины умеют делать лучше всего – болтать, и пойду готовить курицу-гриль.
– Пойдем, – говорит Рейчел, – давай выпьем и познакомимся поближе.
Пять минут спустя я уже наполовину поглощаю Mike’s Hard Black Cherry, который заходит как по маслу, наблюдая за тем, как Рейчел нарезает кинзу для острого салата из свежей кукурузы, отказываясь принять мою помощь. И, конечно же, она говорит о предстоящих родах осенью... а также о Дереке Киннарде.
Я просто обожаю эту женщину. Такое чувство, будто знаю ее целую вечность. А еще она не стесняется откровенничать насчет нас с Дереком.
– Ты ему нравишься, Кинли, – она поглаживает рукой округлившийся живот. – Я уже вижу, какие прекрасные дети могут получиться у вас двоих.
Почти задыхаюсь от ее слов.
– О, нет. Мы не пара. Мы даже не разговариваем. Мы просто... ну, я не уверена, кто мы и есть ли мы вообще.
Рейчел делает большой глоток чая со льдом, а затем облокачивается на гранитную барную стойку.
– Чепуха. Я знаю Дерека очень давно, так что поверь мне, когда я говорю тебе... он заинтересован.
Но как?
– Жизнь Дерека была тяжелой, Кинли. Он прошел через ад. Его брат-близнец умер в день их восемнадцатилетия. Передозировка, – добавляет шепотом. – Дерек нашел его. Он был мертв уже довольно долго. Это его очень подкосило. Чуть не убило, если честно.
Замираю от слов Рейчел, ошеломленная и опечаленная настолько, что у меня болит сердце. Понятия не имела, что именно Дерек нашел Далтона, и даже представить не могу Кери в такой ситуации. Я бы никогда не оправилась.
Странно, но я ощущаю достаточную близость с этой женщиной, которую едва знаю, чтобы говорить о прошлом.
– Я могу пережить потерю близкого человека. Отец бросил нас, когда мы были совсем маленькими. Просто собрал кое-какие вещи, оставил маму, сестру и меня одних с менее чем сотней долларов в кармане. Это не та же самая ситуация, но тогда мне казалось, что это так.
На несколько секунд в глазах Рейчел вспыхивает обида, и она выглядит так, будто хочет что-то ответить, но не делает этого. Конечно, возможно, она не знает, что сказать. Да и что тут скажешь?
Рейчел накрывает салат полиэтиленовой пленкой, затем ставит в духовку булку хлеба с маслом.
– Вы двое, – говорит она, и в ее взгляде снова появляется доброта, – могли бы создать нечто особенное. Возможно, вы еще не пара, но это произойдет. У меня отличное восприятие таких вещей. Пожалуйста, сделай мне одно одолжение.
– Эм... конечно. Я постараюсь.
– Мы с Шоном очень ценим Дерека и считаем его семьей. Мы очень хотим, чтобы он нашел свое счастливое место. Он заслуживает этого, независимо от любых неправильных решений, которые, возможно, принял после смерти брата. Поэтому, что бы ты сейчас ни думала, пожалуйста, не делай поспешных выводов и не совершай поступков, о которых потом можешь пожалеть. Он хороший человек, Кинли. Его сердце гораздо больше, чем он позволяет кому-либо видеть. К сожалению, он живет с огромным количеством сдерживаемого гнева и сожалений, от которых ему еще предстоит оправиться. Но под всей этой болью и раскаянием скрывается то, что я называю хорошим, независимо от того, как это выглядит снаружи. И на этом мне лучше остановиться и перейти к разговору о работе для твоей мамы.
Что я могу подумать? Поспешные выводы? Жуткие мурашки пробегают по позвоночнику. Рейчел знает о Дереке гораздо больше, чем говорит. Что она пыталась мне сказать? Было ли это своего рода предупреждением? Чтобы я держала рот на замке? Чтобы забыла о том, что видела?
Поэтому я здесь?
– Я понимаю... наверное, – допиваю остатки напитка и выбрасываю бутылку в мусорное ведро из нержавеющей стали, в голове роятся противоречивые мысли. В Дереке есть гораздо больше, чем могу себе представить или прочитать на странице в Википедии, или увидеть на нескольких фотографиях. И все же вопрос в том, убил ли он тех людей?
Это то, что Рейчел называла неправильными решениями?
И если он виновен в этих двух смертях, изменит ли это мое отношение к нему?
Рейчел присаживается на барный стул и жестом приглашает меня сделать то же самое.
– Я не хотела доставлять тебе неудобства. Прости меня за это. Все, что я пыталась сказать, – чтобы ты дала ему шанс. Если нужно, закрой на это глаза. Ищи хорошую сторону Дерека, которую мы с Шоном так любим, и не обращай внимания на то, что не всегда кажется правильным. Ты будешь рада, что сделала это. Я обещаю.
Закрыть на это глаза? На что именно? Что, черт возьми, эта женщина пытается сказать? Кроме того, мы не пара и никогда ею не были. Дерек подтвердил это.
С каждой минутой все становится все более странным.
Глаза Рейчел светятся весельем: – Пойдем угостим Шона пивом, пока он не надрал мне задницу, – она вздергивает брови, и мы обе хихикаем. – Кстати, я не забыла о твоей маме и ее трудностях с работой. Если она еще не нашла подходящую вакансию, пусть позвонит мне. Боже, пусть позвонит, даже если уже нашла. У нас множество вакансий с хорошей стартовой зарплатой и льготами, и я прекрасно понимаю, как трудно каждый день искать то, что тебя устроит. Мы найдем для нее подходящий вариант. Даю слово.
Улыбаюсь, несмотря на отсутствие уверенности в том, что мама найдет подходящее место.
Она все еще безработная.
Рейчел ведет нас к двойным французским дверям, которые выходят на большую крытую террасу со встроенной кухней, где от запаха пряной курицы-гриль у меня урчит в животе. Шон поднимает голову, в его глазах мелькает что-то не совсем понятное. Это почти предостерегающий взгляд. Почти зловещий.
По спине пробегает холодный лед. Что, черт возьми, с этим человеком не так?
Поднимаю только что открытую бутылку Mike's Hard Cherry и делаю столь необходимый глоток, ощущая легкий кайф от алкоголя. Кто эти люди для Дерека? Что пыталась донести до меня Рейчел? Что на самом деле означают угрожающие взгляды Шона? И, что еще важнее, есть ли у Дерека чувства ко мне?
Слова Рейчел и выражение лица Шона – это предупреждение. Не знаю точно, какого рода и как они относятся ко мне, но в одном я уверена. Мне нужно соблюдать осторожность, действовать медленно и держать язык за зубами.
Но, несмотря на все это, я не перестану копать. Любопытство у меня в крови, и я хочу узнать все о Дереке Киннарде. Даже если совесть пытается убедить меня в обратном.
Рейчел вытирает лицо салфеткой, затем кладет ее на тарелку.
– У тебя самые потрясающие глаза, Кинли. Мои обычные карие такие скучные. Я не раз грозилась надеть цветные линзы, но Шон каждый раз закатывает истерику, когда я упоминаю об этом.
– И я буду продолжать это делать, – сурово говорит он. – Я влюбился в эти глаза и не позволю тебе изменить их, – он смотрит на Рейчел любящим и в то же время властным взглядом, от которого она опускает глаза в пол.
Рейчел красива, общительна и умна. Но она также покорна.
– Я вынуждена согласиться с Шоном, – отвечаю, чтобы разрядить внезапную неловкость. – У тебя потрясающие глаза, они идеально сочетаются с твоими волосами и кожей. А этот торт... – указываю на несколько крошек на тарелке. – Я уже пробовала Tres Leches, но такого вкусного никогда. Это просто восхитительно.
– Ты не жила, если не попробовала Tres Leches моей Рейчел. Когда я рос, ел этот торт каждое воскресенье, но эта красотка готовит его по-другому, – он кладет сильную руку ей на бедро. – Она ни единой душе не расскажет, какой у нее секретный ингредиент, даже мне. Утверждает, что унесет его с собой в могилу.
– Гоголь-моголь, – беззвучно произносит Рейчел одними губами.
Мы проводим еще несколько минут, обсуждая возможности трудоустройства и компьютерные навыки моей матери. Затем чувствую, что злоупотребляю гостеприимством, поэтому благодарю их обоих и говорю Рейчел, что передам маме ее визитную карточку. Взявшись за руки, пара провожает меня до двери, где Рэйчел протягивает руку и обнимает меня так, будто знает вечность, и шепчет мне на ухо: – Помни, что я сказала, Кинли. Будь мудрой. Закрывай глаза.
Какого хрена? Почему она продолжает это повторять?
От слов, которые Рейчел произнесла не раз, а дважды, черный лед пробегает по спине.
Внезапно чувствую себя наивной дурой, и к тому времени, как добираюсь до машины в конце подъездной дорожки, уверена, что страх, пронизывающий тело, – не плод моего воображения, и эта встреча была не для того, чтобы обсудить возможности трудоустройства моей матери. Но, черт возьми, для чего это?
Шон открывает дверь Altima, глядя на меня сверху вниз тем же взглядом, от которого, как и раньше, по спине пробегают мурашки.
– Я знаю, кто ты, Кинли. Ты родственница Кейса Ханта. Так что облегчи нам обоим задачу и скажи, где я могу найти ШД, друга твоего дяди.
Замираю. Откуда он знает Кейса? Что, черт возьми, происходит? Такое ощущение, что я попала в сумасшедший фильм Lifetime или, еще лучше, в кошмар FX. Во что я вляпалась? И этот ШД, о котором он спрашивает... Это не может быть один и тот же человек. Ни за что. Каковы шансы?
Но так и есть. Интуиция подсказывает мне это.
В глазах Шона светится предупреждение, в то время как мое сердце бешено колотится, а каждый сантиметр тела дрожит. Намерения Рэйчел и Шона Эрнандес предельно ясны как надпись на стене.
Этот визит был задуман как предупреждение.
– Друг моего дяди? У Кейса не было гостей, и я не помню, чтобы он упоминал о ком-то с таким именем.
Шон достает конверт из заднего кармана.
– Что ж, может, это поможет освежить твою память. Открой его, когда вернешься домой. Подумай хорошенько. И с умом. И я советую тебе не принимать необдуманных решений, о которых потом можешь пожалеть, – он достает из кармана рубашки визитку. – Позвони мне. И будь осторожна, Кинли, – с этими словами он закрывает дверь Altima и уходит, не сказав больше ни слова.
Какого черта? Если это не было предупреждением...
Беспокойство колышется в груди, а вкусная еда, которую только что съела, неприятно бурлит в животе. Выезжаю с круговой подъездной дорожки и останавливаюсь, как только нахожу подходящее место для парковки. Дрожащими руками практически разрываю белый конверт и вижу чек на 250 000 долларов, подписанный Шоном Эрнандесом.
У меня перехватывает дыхание.
– Боже мой, люди, кто вы такие?
Во что вовлечен Дерек? Как в этом замешаны Шон и Рейчел? Кто такой ШД и есть ли быть хоть малейший шанс, что это один и тот же ШД? И почему, во имя всего святого, я направляюсь к дому человека, который угрожал лишить меня жизни, вместо того чтобы вернуться в квартиру, запереть двери и попытаться понять, как поступить с моральной точки зрения, когда интуиция кричит, что есть очень большая вероятность того, что я... влюбилась в... убийцу?
Это за гранью безумия. Это нелепо, не говоря уже об опасности. Так почему же я так рискую и веду себя так беспечно и глупо?
Потому что я зла. Потому что растеряна и напугана, настойчива и упряма.
Потому что сердце колотится, а внутри все болит при одной только мысли о нем и воспоминаниях о том, как он двигался внутри меня, как его губы прижимались к моим, и о глубоких, горловых стонах, когда он кончал в меня.
К тому же я не сдаюсь без боя. И никогда не сдавалась. Дерек должен мне все объяснить. Сегодня. И мне совершенно плевать, что уже почти десять вечера. Мне абсолютно похуй, есть ли у него женская компания. И меня вообще не заботит, что я, вполне возможно, вступаю на опасный путь.
Я не успокоюсь, пока не выясню, кто были те люди в синих папках и почему меня только что подкупили... даже если в результате погибну.
