Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 1"
Автор книги: Лев Толстой
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)
ВАРИАНТЫ ИЗ ВТОРОЙ И ТРЕТЬЕЙ РЕДАКЦИИ «ДЕТСТВА».
Вся эта сторона называлась угломъ наказаній. Въ этотъ же уголъ, около печки, ставили насъ на кол ѣни, и въ настоящую минуту стоялъ Володя. Когда я взошелъ, онъ оглянулся на Карла Ивановича, но тотъ не поднялъ глазъ; по этому случаю Володя с ѣлъ на свои пятки и, сд ѣлавъ мн ѣпресм ѣшную гримасу, схватился за носъ, чтобы не расхохотаться, но не удержался и фыркнулъ. «Wollen sie still stehen», 113 113
[Стойте смирно,]
[Закрыть]сказалъ Карлъ Ивановичъ и вышелъ въ спальню од ѣваться.
Посл ѣдняя ст ѣна занята была 3-мя окошками. Въ середин ѣкомнаты стоялъ столъ, покрытой оборванной черной клеенкой, изъ-подъ которой видн ѣлись изр ѣзанные перочинными ножами края. Кругомъ жесткіе деревянные табуреты безъ спинокъ.
Когда Карлъ Ивановичъ вышелъ, я подошелъ къ Волод ѣи сказалъ: «за что?» – «А, глупости», отв ѣчалъ онъ мн ѣ, «за то, что легъ на окошко Акима смотр ѣть, (Акимъ дурачекъ садовникъ) да и не видалъ, что онъ тутъ разставилъ сушить свои глупыя коробочки, я и раздавилъ одну – право нечаянно».– «Какую?» спросилъ я. Онъ не усп ѣлъ отв ѣтить, потому что въ это время взошелъ Карлъ Ивановичъ въ синемъ сертук ѣи зеленыхъ панталонахъ, но только показалъ мн ѣсвоими черными, веселыми глазами на уголъ за печкой и опять поднялъ плечи и чуть не фыркнулъ. Я взглянулъ: лучшее произведете Карла Ивановича: футляръ съ перегородочкой, которому не доставало только коемокъ, чтобы быть поднесену maman, для котораго Карлъ Ивановичъ нарочно заказывалъ болвана и надъ которымъ трудился съ особенной любовью, лежалъ скомканный на полу и въ самомъ жалкомъ положеніи. Я понялъ, что долженъ былъ перенести Карлъ Ивановичъ, чтобы дойти до этого, и пожал ѣлъ о немъ душевно, но я не см ѣлъ ут ѣшать его такъ же, какъ онъ ут ѣшалъ меня за 1/ 4часа тому назадъ. Я съ презр ѣніемъ посмотр ѣлъ на Володю; мой взглядъ выражалъ: «и ты можешь см ѣяться!» Карлъ Ивановичъ остановился передъ дверью и на верхней притолк ѣсталъ писать цифры и буквы м ѣломъ – онъ велъ календарь надъ этой дверью, но, такъ какъ на верхнемъ карниз ѣне выходилъ ц ѣлый м ѣсяцъ, то онъ въ изв ѣстные дни стиралъ и писалъ новые знаки. Въ это время я выглянулъ въ окошко.
Въ замочную дыру я увидалъ, что Николай сидитъ у окна и, опустивъ глава, шьетъ сапоги; а противъ него Карлъ Ивановичь и, держа табакерку въ рук ѣ, говоритъ съ жаромъ.
Карлъ Ивановичь говорилъ по-н ѣмецки довольно хорошо и просто, но по-русски на каждомъ слов ѣд ѣлалъ кучу ошибокъ и им ѣлъ, кажется, претензію на краснор ѣчіе; онъ такъ растягивалъ слова и произносилъ ихъ съ такими жалобными интонаціями, что, хотя это могло показаться см ѣшнымъ, для меня р ѣчь его всегда была особенно трогательна. Онъ говорилъ съ т ѣми же удареніями, съ которыми Профессоръ говоритъ съ кафедры или съ которыми читаются вслухъ чувствительные стихи; это было что-то въ род ѣп ѣнія, печальнаго и однообразнаго.
Изъ всего этаго я понялъ то, что онъ ненавид ѣлъ Марью Ивановну и считалъ ее виновницей вс ѣхъ непріятностей, которыя съ нимъ случались, не любилъ папа, очень любилъ maman и насъ и желалъ уб ѣдить Николая, а можетъ быть только самого себя, что, какъ не грустно ему будетъ съ нами разстаться, онъ «будетъ ум ѣть» перенести этотъ ударъ судьбы съ достоинствомъ и спокойствіемъ.
(Выпустить)
Глава 8-я. Что же и хорошаго въ псовой охот ѣ?
<За что охота съ собаками – это невинное, полезное для здоровія, изящное и завлекательное удовольствіе – находится въ презр ѣніи у большинства какъ городскихъ, такъ и деревенскихъ жителей? «Собакъ гонять», говорятъ городскіе, «зайцевъ гонять», говорятъ деревенскіе. Да что же тутъ дурнаго? Кому это приноситъ вредъ? Говорятъ: «раззоряются, убиваются».
Пом ѣщику гораздо дешевле стоитъ круглой годъ содержать порядочную охоту, ч ѣмъ прожить два ос ѣннихъ м ѣсяца въ столиц ѣ, въ губернскомъ или у ѣздномъ город ѣ, два м ѣсяца, которые онъ отъ скуки непрем ѣнно бы прожилъ тамъ потому, что эти два м ѣсяца пом ѣщику въ деревн ѣд ѣлать совершенно нечего. Убиваются только т ѣ, которые скачутъ какъ безумные; а скачутъ, какъ безумные, на охот ѣтолько не охотники. Скажутъ: «а что же и хорошаго-то въ псовой охот ѣ? Вотъ что.
18.. года, 8 го ноября, въ день св. Михаила, въ восемь часовъ утра, г-жа N, д ѣвица преклонныхъ л ѣтъ и почтенной наружности, у ѣзжала въ крытомъ возочк ѣизъ деревни брата своего г-на N. Она бы у ѣхала еще вчера, но наканун ѣ, съ половины дня, сд ѣлалась оттепель, и пошелъ сильной сн ѣгъ, который пересталъ только за часъ передъ зарей.
Прим ѣчанія охотниковъ насчетъ Михайлина дня оказались в ѣриыми – пороша была отличная. Г-нъ N. былъ охотникъ; стремянной подалъ ему лошадь, самъ с ѣлъ на свою, свиснулъ борзыхъ, которыя играли и валялись по молодому сн ѣжку, и онъ вы ѣхалъ всл ѣдъ за возкомъ за околицу. Не про ѣхалъ онъ двадцати сажень, какъ увидалъ направо отъ дороги маликъ(зайчій сл ѣдъ), такъ отчетливо отпечатанный въ пушистомъ сн ѣгу, что видно было м ѣсто каждаго пальца – маликъпошелъ къ гумнамъ. Г-нъ N. по ѣхалъ по немъ. Вотъ сдвоилъ... сметка, еще разъ сдвоилъ, еще сметка и напуталъ такихъ узловъ, что Г-нъ N.>, молча переглянулся съ своимъ стремяннымъ; они оба были въ затрудненіи, но стремянный, постоявъ съ минуту и погляд ѣвъ по сторонамъ, слегка свиснулъ и указалъ арапникомъ на маленькую точку въ сн ѣгу – это былъ прыжокъ, вс ѣчетыре лапки вм ѣст ѣ, потомъ еще прыжокъ, но уже отпечатокъ былъ шире, и опять пошелъ прямой сл ѣдъ. Еще сдвойки, и вдругъ какъ изъ земли выросъ, вскочилъ и покатилъ съ серебристой спинкой русакъ.
Собаки стали сп ѣть, онъ покосилъ на дорогу, выбрался на нее ж покатилъ прямо къ возку, которой маленькой рысцой ѣхалъ впереди. Г-жа N, услыхавъ, что травятъ сзади, вел ѣла остановиться и вышла изъ крытаго возочка, чтобы лучше вид ѣть охоту. Когда она вышла на дорогу, заяцъ былъ отъ нея не бол ѣе, какъ въ десяти шагахъ. Увидавъ, что заяцъ близко и б ѣжитъ прямо къ ней, г-жа N, позабывъ вс ѣприличія, взвизгнула и, растопыривъ салопъ, с ѣла на самую середину дороги, въ поз ѣнас ѣдки на яйцахъ, предпологая, должно быть, закрыть неопытнаго зайца салопомъ, какъ только онъ подб ѣжитъ къ ней на довольно близкое разстояніе. Но къ несчастию эта хитрость не удалась, потому что русакъ, увидавъ такое странное положеніе г-жи N, можетъ быть, предугадывая ея коварные замыслы, захлопалъ ушами, отс ѣлъ отъ вис ѣвшихъ на немъ собакъ и покатилъ полемъ. Г-жа N, видя въ одно мгновеніе вс ѣсвои планы разрушенными, пронзительно завизжала: «ай-яяй, держи, держи!», и, подобравъ салопъ, кинулась за нимъ. Но подл ѣдороги были сугробы, притомъ же лисій салопъ былъ тяжелъ, и б ѣлые мохнатые сапоги безпрестанно сползали съ ногъ; она не могла б ѣжать бол ѣе и получила такую одышку и такъ изнурилась, что тутъ же упала в сн ѣгу и только могла выговорить эти слова: «Что же, братецъ, я бы и рада, но силъ моихъ н ѣтъ». Ее подняли, усадили въ крытый возочекъ; она не могла говорить отъ усталости, но улыбалась.
Въ нашемъ губернскомъ город ѣжилъ купецъ Подемщиковъ; онъ всегда велъ д ѣла съ отцемъ, и отецъ любилъ его за честность и аккуратность, охоту же онъ не любилъ и отзывался объ охотникахъ презрительно.
Уговорилъ его разъ отецъ ѣхать на охоту. Онъ взл ѣзъ въ своемъ длиннополомъ купеческомъ кафтан ѣна охотничью лошадь и все поле ѣздилъ съ нами. Поле было неудачное, и презрительная улыбка не сходила съ его лица. Пришлось, наконецъ, подл ѣсамого его травить б ѣляка. Я сл ѣдилъ за нимъ во время травли, желая знать, какое на него произведетъ впечатл ѣніе.
Онъ скакалъ, какъ сумашедшій, и издавалъ изр ѣдка пронзительные звуки; но когда собаки окружили зайца и, выражаясь по-охотничьи, стали кидать съ угонки на угонку, восторгъ его дошелъ до посл ѣднихъ пред ѣловъ: онъ, продолжая скакать и повалившись на луку, помиралъ со см ѣху.
Травля какъ нарочно была славная. Окруженный со вс ѣхъ сторонъ, б ѣлякъ сделалъ salto-mortale, и одна собака поймала его на воздух ѣ.
Несмотря на то, что со вс ѣхъ сторонъ ему кричали: «собакъ не раздавите, собакъ не раздавите», онъ подскакалъ къ самому тому м ѣсту, гд ѣпоймали зайца, не въ силахъ бол ѣе держаться на с ѣдл ѣ, отъ см ѣху свалился прямо въ кучу собакъ и продолжалъ, лежа на земл ѣ, неистово, но уже беззвучно см ѣяться. Насилу, насилу его успокоили. Объ чемъ онъ см ѣялся? Неизв ѣстно.
Какъ теперь вижу я, какъ онъ, въ своемъ кабинет ѣ, съ ногами заберется на кожаный диванъ, поставитъ подл ѣсебя какъ-нибудь бокомъ столикъ, на которомъ стоятъ стаканъ чаю, графинчикъ съ ромомъ, серебряная пепельница, лежатъ шотландская сигарочница, платокъ, и, прислонившись на шитую подушку, которую подкинетъ подъ спину, сидитъ и читаетъ. Поза его и вс ѣэти предметы такъ изящно расположены, что челов ѣку, который не им ѣетъ этого дара – во всемъ быть изящнымъ – нужно бы было много времени и хлопотъ, чтобы сд ѣлать то же самое. Я зам ѣчалъ, что онъ за столомъ иногда передвигалъ стоявшія в ѣщи, какъ казалось, безъ всякой нужды, и совершенно безсознательно толконетъ солонку подальше, графинъ подвинетъ ближе, св ѣчку вправо, и точно выдетъ какъ-то лучше. Онъ им ѣлъ привычку носить въ комнат ѣфуражки и иногда накидывать верхнее платье, не над ѣвая въ рукава – все это очень шло къ нему. Онъ говорилъ плавно: не останавливаясь и не поправляясь – см ѣялся очень р ѣдко; но часто улыбался, и улыбка у него была весьма пріятыая. По-Французски говорилъ б ѣгло и просто, но никогда не говорилъ только на одномъ язык ѣ, a перем ѣшивалъ Русскій съ Французскимъ. Несмотря на этотъ недостатокъ, разсказы его всегда были сильны, и р ѣчь пріятна. Въ разговор ѣонъ употреблялъ иногда довольно грубые слова и жесты. Онъ иногда ударялъ кулакомъ по столу и употреблялъ слова въ род ѣ 114 114
Зачеркнуто: «постр ѣлъ».
[Закрыть]«ерыга», «хватилъ» [?], «г......», но эти грубости выходили у него какъ-то мило и придавали еще больше увлекательности его разговору. Онъ не употреблялъ ни пышныхъ фразъ, ни новыхъ необщеупотребительныхъ словъ – р ѣчь его всегда им ѣла одинаковый характеръ. Онъ часто въ своихъ разсказахъ не только отклонялся отъ истины, но выдавалъ за правду вещи, которыхъ никогда не было. Д ѣлалъ онъ это только для краснаго словца, но не изъ выгоды. Онъ выдумывалъ и прибавлялъ, но не лгалъ.
Глава 4-ая. Что за челов ѣкъ былъ мой отецъ?
Большой, статный ростъ, странная, маленькими шажками походка, привычка подергивать плечомъ, маленькіе, всегда улыбающіеся глазки, большой орлиной носъ, неправильныя губы, которыя какъ-то неловко, но пріятно складывались; большая, почти во всю голову, лысина и недостатокъ въ произношеніи, пришепетываніе, – вотъ наружность моего отца съ т ѣхъ поръ, какъ я его запомню, – наружность, съ которой онъ ум ѣлъ вс ѣмъ нравиться, прослыть и д ѣйствительно быть челов ѣкомъ à bonnes fortunes. 115 115
[удачливым.]
[Закрыть]Что онъ нравился женщинамъ, это я понимаю, потому что знаю, какъ онъ былъ предпріимчивъ и сладострастенъ, но какой у него былъ корешокъ, чтобы нравиться людямъ вс ѣхъ возрастовъ, сословий и характеровъ: старикамъ, молодымъ, знатнымъ, простымъ, св ѣтскимъ, ученымъ и въ особенности т ѣмъ, которымъ онъ хот ѣлъ нравиться?
Онъ ум ѣлъ взять верхъ въ отношеніяхъ со всякимъ. Не бывши никогда челов ѣкомъ очень большого св ѣта,онъ всегда водился съ людьми этаго круга и такъ, что былъ уважаемъ. Онъ зналъ ту крайнюю м ѣру самонад ѣянности и гордости, которая возвышала его въ мн ѣніи св ѣта, не оскорбляя никого. Онъ былъ въ иныхъ случаяхъ оригиналенъ, но не до крайности, а употреблялъ оригинальность какъ средство, зам ѣняющее для него иногда св ѣтскость или богатство. Ничто на св ѣт ѣне могло возбудить въ немъ чувства удивленія: въ какомъ бы онъ ни былъ блестящемъ положеніи, казалось, онъ для него былъ рожденъ. Онъ ум ѣлъ показывать одну блестящую сторону своей жизни, и такъ хорошо ум ѣлъ скрывать ту мелочную, наполненную досадами и огорченіями сторону жизни, которой подлежитъ всякій смертный, что нельзя было не завидовать ему. Онъ былъ знатокъ вс ѣхъ вещей, доставляющихъ удобства и наслажденія, и ум ѣлъ пользоваться ими.
Хотя онъ никогда ничего не говорилъ противъ религіи и всегда наружно былъ набоженъ, но я до сихъ поръ сомн ѣваюсь въ томъ, в ѣрилъ ли онъ во что-нибудь или н ѣтъ? Его правила и взглядъ на в ѣщи всегда были такъ гибки, что р ѣшить этотъ вопросъ очень трудно, и мн ѣкажется, что онъ былъ набоженъ только для другихъ.
Моральныхъ же уб ѣжденій, что, независимо отъ закона религіи, хорошо или дурно, и подавно у него не было; его жизнь была такъ полна увлеченіями всякаго рода, что онъ не усп ѣлъ, да и не находилъ нужнымъ подумать объ этомъ и составить себ ѣкакія-нибудь правила. Къ старости у него однако составились постоянныя правила и взглядъ на вещи, но не на основаніи моральномъ или религіозномъ, а на основаніи практическомъ, т. е. т ѣпоступки и образъ жизни, которые доставляли ему счастіе или удовольствіе, онъ считалъ хорошими и находилъ, что такъ всегда и вс ѣмъ поступать должно. Говорилъ онъ очень увлекательно, и эта способность, мн ѣкажется, способствовала гибкости его правилъ; онъ въ состояніи былъ тотъ же поступокъ разсказать какъ самую невинную шалость и какъ низкую подлость, а онъ всегда говорилъ съ уб ѣжденіемъ.
Какъ отецъ, онъ былъ снисходителенъ, любилъ блеснуть своими д ѣтьми и н ѣженъ, но только при другихъ, не потому, чтобы онъ притворялся, но зрители возбуждали его – ему нужна была публика, чтобы сд ѣлать что-нибудь хорошее.
Онъ былъ челов ѣкъ съ пылкими страстями; преобладающія страсти были игра и женщины. Во всю свою жизнь онъ выигралъ около двухъ милліоновъ, и вс ѣпрожилъ. Игралъ ли онъ чисто или н ѣтъ? не 8наю; знаю только то, что у него была одна исторія за карты, за которую онъ былъ сосланъ, но вм ѣст ѣсъ т ѣмъ онъ им ѣлъ репутацію хорошаго игрока и съ нимъ любили играть. Какъ онъ ум ѣлъ объигрывать людей до посл ѣдней копейки и оставаться ихъ пріятелемъ, я р ѣшительно не понимаю, – онъ какъ будто д ѣлалъ одолженіе т ѣмъ, которыхъ обиралъ.
Конекъ его былъ блестящія связи, которыя онъ д ѣйствительно им ѣлъ, частью по родству моей матери, частью по своимъ товарищамъ молодости, на которыхъ онъ въ душ ѣсердился за то, что они далеко ушли въ чинахъ, а онъ навсегда остался отставнымъ поручикомъ гвардіи; но эту слабость никто не могъ зам ѣтить въ немъ, исключая такого наблюдателя, какъ я, который постоянно жилъ съ нимъ и старался угадывать его.
Онъ, какъ и вс ѣбывшіе военные, не ум ѣлъ хорошо од ѣваться; въ модныхъ сюртукахъ и фракахъ онъ былъ немного какъ наряженый, но зато домашнее платье онъ ум ѣлъ придумывать и носить прекрасно. Впрочемъ, все шло къ его большому росту, сильному сложенію, лысой голове и самоув ѣреннымъ движеніямъ. Притомъ онъ им ѣлъ особенный даръ и безсознательное влеченіе всегда и во всемъ быть изящнымъ. Онъ былъ очень чувствителенъ и даже слезливъ. Часто, читая вслухъ, когда онъ доходилъ до патетическаго м ѣста, голосъ его начиналъ дрожать, слезы показывались, и онъ оставлялъ книгу, или даже на дурномъ театр ѣонъ не могъ вид ѣть чувствительной сцены, чтобы у него не выступили слезы. Въ этихъ случаяхъ онъ самъ на себя досадовалъ и старался скрыть и подавить свою чувствительность.
Онъ любилъ музыку и по слуху п ѣлъ, акомпанируя себя, романсы пріятеля своего А.....а, Цыганскія п ѣсни и н ѣкоторые мотивы изъ оперъ. Онъ не любилъ ученую музыку и откровенно говорилъ, не обращая вниманія на общее мн ѣніе, что сонаты Бетховена нагоняютъ на него сонъ и скуку, и что онъ ничего не знаетъ лучше, какъ «Не будите меня молоду», какъ ее п ѣвала Семенова, и «Не одна», какъ п ѣвала Танюша.
Онъ былъ челов ѣкъ прошлаго Александровскаго в ѣка и им ѣлъ общій молодежи того в ѣка неуловимый характеръ волокитства, рыцарства, предпріимчивости, самоув ѣренности и разврата. На людей иын ѣшняго в ѣка онъ смотр ѣлъ презрительно. Можетъ быть, этотъ взглядъ происходилъ не изъ гордости, а изъ тайной досады, что въ наше время онъ уже не могъ им ѣть ни того вліянія, ни т ѣхъ усп ѣховъ, которые им ѣлъ въ свое...
Только тотъ, кто не живалъ хозяиномъ въ деревн ѣ, можетъ не знать, сколько непріятностей могутъ над ѣлать ему сос ѣди своимъ сутяжничествомъ и ссорами, пом ѣщики однаго съ нимъ. у ѣзда – своими языками, и власти – прижимками и придирками; можетъ не знать, сколько они ему испортятъ крови и какъ отравятъ все счастіе его жизни.
Чтобы избавиться отъ вс ѣхъ этихъ гоненій, которымъ неизб ѣжно подвергается каждый пом ѣщикъ, есть три способа: первый состоитъ въ томъ, чтобы законно, въ отношеніи вс ѣхъ, исполнять обязанности и пользоваться правами пом ѣщика. Этотъ способъ, хотя самый простой и первый, представляющійся разсудку, къ несчастію до сихъ поръ остается на степени умозр ѣнія, потому что невозможно д ѣйствовать законно съ людьми, употребляющими законъ, какъ средство безнаказаннаго беззаконія. Второй способъ состоитъ въ знакомств ѣи пріятельств ѣне только съ лицами, представляющими власти у ѣздныя и Губернскія, но и со вс ѣми пом ѣщиками, съ которыми столкнетъ. васъ судьба, или которые пожелаютъ вашего знакомства, и въ мирномъ, полюбовномъ прекращеніи вс ѣхъ возникающихъ столкновений. Этотъ способъ малоупотребителенъ, во-первыхъ, потому, что дружескія связи со вс ѣмъ у ѣздомъ сами по себ ѣуже представляютъ непріятность не меньшую той, которой вы хот ѣли изб ѣгнуть, и, во-вторыхъ, потому, что слишкомъ трудно челов ѣку непривычному ум ѣть держаться, изб ѣгая клеветы и злобы, между вс ѣми непріязненностями, беззаконіями и низостями Губернской жизни, вы не должны забывать ничего, не пренебрегать ник ѣмъ: вы должны стараться, чтобы вс ѣбезъ исключенія были вами довольны. Горе вамъ, ежели вы нажили хоть однаго врага, потому что каждый замарашка, который нынче еще в смиренной поз ѣстоялъ у притолки вашей двери, завтра можетъ над ѣлать вамъ кучу непріятностей.
Третій способъ состоитъ въ томъ, чтобы чуждаться отношеній со вс ѣми и платить дань. Дань бываетъ двоякаго рода: дань покорнаяи дань снисходительная. Дань покорнаяплатится людьми, избравшими третій способъ, но не им ѣющими возможности избавиться отъ произвола властей въ наложеніи дани. Дань снисходительнаяплатится людьми, им ѣющими связи съ высшими Губернскими властями, но для большей безопасности и по заведенному обычаю не отказывающимися отъ дани.
Есть еще одинъ весьма употребительный способъ, но о которомъ по беззаконности его я упоминаю только, какъ объ исключеніи. Онъ состоитъ въ томъ, чтобы пріобр ѣсть по Губерніи или у ѣзду грозную репутацію отъявленнаго сутяги и кляузника.
Папа въ отношеніи властей и сос ѣдей употреблялъ третій способъ, т. е. ни съ к ѣмъ въ у ѣзд ѣне былъ знакомъ и платилъ снисходительную дань. Хотя онъ не любилъ часто ѣздить въ губернскій городъ, но ум ѣлъ устраивать такъ, что вс ѣгубернскіе тузы: Губернатору Губернскій Предводитель, Прокуроръ, хотя разъ въ годъ прі ѣзжали въ Петровское.
Яковъ Михайловъ, разум ѣется, при первой по ѣздк ѣвъ городъ шопотомъ разсказывалъ Исправнику и др., какъ его Превосходительство изволили ночевать и какъ изволили говорить то-то и то-то, поэтому ни Исправникъ, ни Становой не показывали носа въ Петровское и спокойно ожидали снисходительной дани.
Когда власти по какимъ-нибудь необходимо нужнымъ д ѣламъ и прі ѣзжали въ Петровское, то папа приказывалъ Якову угостить ихъ у себя; ежели же и принималъ кого-нибудь изъ нихъ, то такъ холодно, что maman часто говорила ему:
– Какъ теб ѣне сов ѣстно, mon cher, 116 116
[дорогой,]
[Закрыть]ихъ такъ мальтретировать?
Но папа отв ѣчалъ:
– Ты не знаешь, мой другъ, что это за народъ: имъ дай вотъ столько, – при этомъ онъ показывалъ мизинецъ, – они захотятъ вотъ столько, – и онъ показывалъ всю руку до плеча.
Съ сос ѣдями обращеніе его было то же самое – съ высоты величія.
– Деревня только т ѣмъ и хороша, – говаривалъ онъ, – что отдыхаешь, а эти господа и зд ѣсь хотятъ мн ѣнадо ѣдать своими глупыми визитами и претензіями.
Нельзя обвинять его за такое обращеніе; въ его время, т. е. л ѣтъ пятнадцать тому назадъ, это было одно средство, чтобы быть спокойнымъ въ деревн ѣ. Теперь все переменилось и многое стало лучше. Одинъ пом ѣщикъ, у котораго я объ этомъ спрашивалъ, отв ѣчалъ мн ѣ:
– И, батюшка, вы не знаете теперь нашихъ У ѣздныхъ и Земскихъ Судовъ. Какой порядокъ, чистота, учтивость, политичность! Посл ѣдній писарь фракъ у себя им ѣетъ. A прі ѣзжайте-ка къ Исправнику – Исправничиха въ выписныхъ платьяхъ и чепцахъ ходитъ, образованн ѣйшая женщина, говоритъ по-Французски, по-Итальянски, по-Испански, что вы хотите? Дочери музыкантши отличныя, піано-рояль, полъ-парке; да на что ужъ лучше, вотъ у насъ въ у ѣзд ѣдва Становыхъ: одинъ изъ Московскаго Университета, другой женатъ на Княжн ѣШедришпанской, ну, чистый Парижанинъ, – такъ вотъ-съ, батюшка, какова у насъ нынче земская полиція.
– Ну, а какъ теперь насчетъ взятокъ и кляузъ, – спросилъ я, – вывелось ли это?
Пом ѣщикъ не отв ѣчалъ мн ѣпрямо, а продолжалъ хвалить новый порядокъ вещей, политичность и образованіе пом ѣщиковъ, притомъ зам ѣтилъ, что другой Становой больше тысячи рублей въ годъ проживаетъ и такихъ лошадей, такой столъ и квартиру им ѣетъ, что другому степному пом ѣщику укажетъ, какъ жить.
