Текст книги "Чужое гнездо"
Автор книги: Лесли Пирс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
Первое, о чем она подумала, как только оказалась в квартире – каким образом доктору Фордхэм удается отапливать такое огромное помещение на скромную пенсию. Обстановка когда-то была весьма элегантной, но бархатные портьеры покрывал толстый слой пыли, да и все остальное казалось изношенным донельзя. Почему бы старой леди не подыскать себе жилье поменьше – содержать его было куда проще.
– Присаживайся же, Дэйзи, – сказала доктор. Похоже, она была искренне рада гостье. – Мне было очень приятно получить от тебя письмо, потому что я хорошо помню тебя еще совсем маленькой. Ну и твоих родителей, разумеется. Я очень опечалилась, узнав о кончине твоей матери, ведь я помнила ее такой живой и деятельной женщиной.
В письме Дэйзи объяснила, что ею движет желание побольше узнать об Эллен, но вряд ли она готова встретиться с ней, даже если это и оказалось бы возможным. Оставалось надеяться, что доктор Фордхэм поняла ее, и Эллен сейчас не прячется где-нибудь в соседней комнате.
– Прежде всего, я хотела бы узнать, почему удочерение было частным, – проговорила Дэйзи. – Я и не представляла, что такое разрешено.
Это было неправдой. На самом деле, отец рассказал ей, что когда им с Лорной надоели бесконечные проволочки в Национальном обществе по делам усыновления, один из друзей семьи познакомил их с людьми, занимающимися этими вопросами в частном порядке. Ее приемные родители с радостью ухватились за открывшуюся возможность. Сейчас Дэйзи просто испытывала доктора Фордхэм, чтобы выяснить, насколько та откровенна.
– Общество всегда относится к таким вещам неодобрительно, – осторожно ответила пожилая леди. – И это понятно – вокруг всегда так много неразборчивых в средствах и беспринципных людей. Но врачам часто приходится иметь дело с девушками, попавшими в беду. В то же время, они знают прекрасные пары, которые хотели бы иметь ребенка. Тебе не следует думать, что у меня здесь был инкубатор по разведению младенцев, дорогая моя!
– Я вовсе не это имела в виду, – торопливо пробормотала Дэйзи. – Я просто хочу понять, почему я досталась именно Джону и Лорне.
– Эллен привели ко мне на обследование люди, у которых она работала. Позже она намеревалась отправиться в дом матери и ребенка. Между тем, мои лондонские друзья хорошо знали Джона с Лорной. К тому времени мне уже рассказали, что они чувствуют себя обманутыми и даже оскорбленными поведением чиновников из Национального общества по делам усыновления, так как всякий раз остаются ни с чем. Я знала: это хорошие люди, которые сумеют достойно воспитать малыша, к тому же их ни в малейшей степени не интересовал пол ребенка. А когда я поняла какая славная девушка Эллен, я сразу же подумала о них. У меня возникло чувство, что ничего лучшего и желать не приходится…
Практически то же рассказывал Дэйзи и отец. Доктор Фордхэм помнила события того времени в мельчайших подробностях, и это позволяло полностью доверять любой другой информации, которую она могла сообщить.
– Разумеется, были и другие обстоятельства, которые привели к частному удочерению, – при этих словах пожилая леди нахмурилась, словно эта тема не доставляла ей удовольствия. – Семья, где работала Эллен, не хотела терять ее, она замечательно ухаживала за их детьми, поэтому они боялись, что в доме матери и ребенка, где младенец должен оставаться с матерью около шести недель, у девушки может возникнуть искушение не отдавать новорожденного. Частное удочерение их в высшей степени устраивало – в этом случае ребенка забирают сразу же после рождения.
– Получается, что Эллен вынудили отдать меня? – тупо спросила Дэйзи.
Доктор Фордхэм вздохнула.
– Да, можно сказать и так. Я не участвовала в этом, будучи всего лишь посредником, мы тогда действительно полагали, что действуем ради блага юной матери и ребенка. Но теперь я стала старше и мудрее, и мне кажется, что следовало бы дать Эллен больше времени поразмыслить.
– Вы считаете, что в таком случае она бы не отказалась от меня?
Доктор Фордхэм бросила на девушку пронзительный взгляд.
– Кто может знать, дорогая? Тогда все было совсем по-другому. Матери-одиночке приходилось невероятно трудно. Эллен хотела лучшей участи для своего ребенка, а Джон с Лорной были прекрасной парой. Я никогда в них не сомневалась, а была только рада помочь осуществиться их мечте. Но теперь, оглядываясь назад, я уже далеко не так уверена, что мы поступили справедливо по отношению к Эллен.
– Вы знаете, где она сейчас? – спросила Дэйзи.
Пожилая леди покачала головой.
– Последний раз я имела о ней известия, когда переслала письмо и фотографии, полученные от твоей матери. Это произошло примерно через шесть лет после удочерения. Естественно, я отправила не оригинал письма, а копию, на которой отсутствовал адрес. Тогда Эллен работала при школе-интернате для умственно и физически отсталых детей в южном Бристоле, где поселилась после того, как оставила семью, о которой я уже говорила. Теперь же, получив твое письмо, я поинтересовалась у чиновников департамента образования, по-прежнему ли Эллен там работает или перешла на другую работу, но оттуда сообщили, что она исчезла из их поля зрения в 1978 году. И она все еще была не замужем.
Дэйзи произвела быстрый подсчет – получалось, что Эллен тогда был тридцать один год.
– Может быть она оставила работу, выйдя замуж? – спросила девушка, испытывая некоторое разочарование при мысли о том, что поиски могут серьезно осложниться.
Пожилая леди кивнула.
– Ну, в общем-то я всегда предполагала, что именно поэтому Эллен перестала присылать мне поздравительные открытки. Очевидно, получив письмо твоей матери, она успокоилась и смогла обходиться без моей поддержки. Она очень любила своих подопечных – и думаю, это ей помогло.
– А как насчет той семьи, в которой она работала, будучи беременной? Могла ли она поддерживать с ними отношения? – поинтересовалась Дэйзи.
– Очень сомневаюсь, дорогая моя, – доктор Фордхэм взволнованно всплеснула руками. – Видишь ли, они страшно рассердились, когда она захотела уйти от них. Эллен была великолепной нянькой и наставницей для их ребятишек, настоящей Мэри Поппинс, и мать семейства не могла понять, почему она бросает их ради умственно отсталых детей. Я полагаю, у Эллен состоялся крайне жесткий разговор с этой женщиной.
– И сколько же она у них проработала? – спросила Дэйзи.
– Точно не помню, но не меньше года после твоего появления на свет. Она просто обожала этих мальчишек, однако приняла правильное решение. У Эллен была светлая голова, она была достойна лучшей участи. Она приходила ко мне за рекомендацией для школы в южном Бристоле, и я полностью поддержала ее намерение.
Дэйзи заметила, что на лице доктора Фордхэм появилось отстраненное выражение.
– Может быть теперь вы не посоветовали бы ей так поступать? – спросила она.
– О нет, это было достойное решение. Как раз в это время я начала сожалеть о твоем поспешном удочерении. Я не могла не заметить, что Эллен так и не оправилась от удара. У меня даже появилось ощущение, что она никогда не оправится.
Дэйзи почувствовала, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы, но тут же осознала: ни при каких обстоятельствах она не удовлетворится теми сведениями, которые сообщила доктор Фордхэм.
– Что, по вашему, мне следует делать теперь? – спросила она.
Пожилая леди ненадолго задумалась.
– Разумеется, это может оказаться пустой тратой времени, но насколько я помню, Эллен была очень близка с некоей миссис Питерс. Та была супругой школьного учителя, а жила в той же корнуолльской деревушке, что и Эллен. Именно благодаря ей твоя родная мать добралась до Бристоля, где и родила тебя. Как раз тогда, когда она начала работать в школе, Эллен рассказывала мне, что по-прежнему регулярно навещает миссис Питерс, приезжая домой в Корнуолл. У этой деревушки еще такое смешное название – «Мистер Смит» или наподобие того.
– Маунан Смит, – Дэйзи улыбнулась. – Я все равно собиралась в Корнуолл, так что постараюсь найти ее там, – сказала она. – Если вы вспомните еще что-нибудь важное, дайте мне знать, хорошо?
– Ты очень похожа на Эллен, – внезапно проговорила пожилая женщина, глаза ее увлажнились. – У тебя волосы точь-в-точь как у нее. Не только цвет и завитки – они словно отражают свет. Мне все время кажется, что именно с ней я сейчас разговариваю…
Мгновение она молчала, пристально глядя на Дэйзи.
– Ты намного смелее ее – у Эллен была привычка опускать голову, и она редко задавала вопросы, но ты такая же красивая, как она. Разумеется, я свяжусь с тобой, если вспомню еще какие-нибудь факты.
Дэйзи поняла, что разговор окончен, и поднялась, протягивая руку.
– Огромное спасибо за помощь, – сказала она. – Но мне пора, я ведь оставила свою собаку в машине.
Доктор Фордхэм тоже поднялась. Ее рукопожатие оказалось на удивление крепким.
– Было приятно познакомиться с тобой, – ответила она, улыбаясь одними глазами. – Сообщи мне, если найдешь ее, хорошо?
Внезапно, безо всякой видимой причины, у Дэйзи возникло чувство, что она уже когда-то видела все, что ее сейчас окружало.
– Меня отдали маме в этой комнате? – спросила она.
Пожилая женщина понимающе улыбнулась.
– Действительно, дорогая, именно здесь. Тогда тут была гостиная, а операционная располагалась в подвале. Кормилица, которая ухаживала за тобой в первые дни, принесла тебя сюда около полудня, чтобы передать новым родителям. Они были бесконечно взволнованы и счастливы. Таково удочерение – радость одной женщины вырастает из горя другой.
Когда Дэйзи покидала этот дом, последние слова пожилой леди все еще звучали у нее в ушах. До этой минуты она никогда не задумывалась над тем, что чувствует мать, отдающая чужим людям своего ребенка.
Той же ночью Дэйзи долго сидела на постели, крепко прижав к себе Фреда и размышляла над тем, что поведала ей доктор Фордхэм.
Распрощавшись с пожилой леди, она долго выгуливала пса по всему Даунсу, добравшись до самой деревушки Клифтон. Она видела подвесной мост, Эйвон Гордж, заглядывала в крохотные деревенские магазинчики и чувствовала, что ей все больше нравится Бристоль. Хотя она всегда считала себя коренной жительницей Лондона, родилась Дэйзи здесь – может быть именно поэтому город так очаровал ее. Она чувствовала себя так, словно прикасалась к чему-то давно знакомому и близкому.
Позже, зарегистрировавшись в пансионате, она вышла на улицу, отыскала бар, где ничего не имели против собак, и купила рыбы с жареным картофелем, чтобы съесть ее по пути обратно. Внезапно ее охватила грусть. Вспоминая слова пожилой леди, и словно заново осознавая их скрытый смысл, она пришла к выводу, что Эллен скорее всего была обычной наивной деревенской девчушкой, которую ее работодательница, жестокая и беспринципная особа, решила лишить ребенка ради устоявшегося течения собственной драгоценной жизни. Эта дама действительно была жестокой хищницей, иначе она могла бы позволить Эллен сохранить и ребенка, и работу
– Но ведь не все люди такие, правда, Фред? – спросила она, поглаживая пса. – Ну что, останемся здесь еще на денек, побродим по окрестностям, или сразу двинемся в Корнуолл?
Фред прикрыл глаза, словно ему был безразличен завтрашний день. Сейчас он хотел спать.
Дэйзи все-таки провела еще одну ночь в Бристоле, прошатавшись перед этим много часов по городу. А рано утром двинулась в Корнуолл, намереваясь начать с Маунан Смит, переночевать там, а уж затем оказаться у дверей коттеджа в Сент-Мойзе, принадлежавшего приятелям ее отца.
Когда она добралась до Бодмина, начался дождь, но даже его свинцово-серая завеса не могла скрыть строгой и суровой красоты корнуолльского пейзажа. Приближаясь к Труро, Дэйзи почувствовала, как ее охватывает возбуждение. Наконец-то она увидит край, прославленный на весь мир Дафной дю Морье. Еще девчонкой она перечитала все ее романы. А ведь пока она с восторгом глотала страницу за страницей «Бухту французского пирата», ее настоящая мать жила вблизи описанных в книге мест!
Было около двух пополудни, когда Дэйзи подъехала к деревушке Маунан Смит. Она остановила машину у небольшого ряда магазинчиков в центре деревни и посидела несколько минут неподвижно, глядя на них. Постройки были ее ровесниками – хотя сложены они были, главным образом, из корнуолльского гранита, их архитектура явственно отражала влияние строительной моды конца шестидесятых. Интересно, где находится ферма ее деда? И живет ли здесь еще миссис Питерс?
Почтовое отделение показалось ей самым подходящим местом, чтобы начать расспросы. Уж оно-то, по крайней мере, имело такой вид, будто стоит здесь уже как минимум полвека.
– Миссис Питерс? – бесцветная женщина средних лет в пестром комбинезоне лучезарно улыбнулась Дэйзи. – Да-да, она все еще жива, хотя ее муж скончался несколько лет назад. Ее коттедж находится выше по дороге, за баром, он называется «Ласточкино гнездо».
Фред настойчиво требовал прогулки, поэтому Дэйзи взяла его на поводок и зашагала вдоль обочины по направлению к коттеджу. Дождь прекратился примерно полчаса назад, снова выглянуло солнце, и она подумала, что только осмотрится и немного выгуляет пса прежде чем снова запереть его в машине.
Дэйзи догадалась, почему коттедж носит имя «Ласточкино гнездо» еще до того, как приблизилась настолько, чтобы прочесть надпись на медной табличке у калитки. Это была мечта любого лондонца – выкрашенный в белое уютный домик с небольшими зарешеченными окнами. Пурпурные вьющиеся розы сплошь покрывали старую садовую ограду. В саду работал какой-то мужчина.
У самой калитки Дэйзи на мгновение заколебалась, не зная, стоит ли входить прямо сейчас, но мужчина, заметив ее, взял инициативу в свои руки – он дружелюбно улыбнулся и поздоровался.
Дэйзи также улыбнулась. Мужчина показался ей симпатичным – едва за тридцать, с мягкими растрепанными русыми волосами и ярко-синими глазами.
– Какая славная собачка, – заметил он, наклоняясь через стену, чтобы получше рассмотреть Фреда. – Мне нравятся шотландские терьеры, о них говорят – мал золотник да дорог, верно?
Фред встал на задние лапы, упираясь в ограду, и залаял.
– Я думаю, ему понравилось такое сравнение, – с улыбкой сказала Дэйзи.
– Вы здесь отдыхаете? – поинтересовался мужчина. – Я вас раньше не видел в наших краях.
– Собственно говоря, я здесь по делу, – ответила девушка. – Я ищу миссис Питерс. На почте мне сказали, что она живет как раз здесь.
Мужчина кивнул.
– Это моя бабушка. Входите, она всегда рада гостям.
– Но ведь я не смогу взять Фреда, – Дэйзи немного нервничала из-за того, что все произошло так быстро и у нее не осталось времени собраться с мыслями. – Я просто выгуливала его, прежде чем оставить в машине.
– Ради Бога, не делайте этого! – мужчина шагнул к калитке и распахнул ее. – У нас любят собак, да и Фреду наверняка не хочется сидеть взаперти.
– Ну, если вы настаиваете… – пробормотала девушка. – Меня зовут Дэйзи Бучен.
– А я – Тим Питерс, – он крепко пожал ее руку. – Хотел бы я знать, зачем вам понадобилась наша бабушка?
Дэйзи понравился этот дружелюбный человек.
– На этот вопрос не так-то просто ответить. В общих чертах – у меня есть основания считать, что ваша бабушка знала мою мать.
Мужчина приподнял брови, и его глаза блеснули.
– Любопытно! В большинстве случаев тем, кто хочет потолковать с бабушкой о временах минувших, далеко за сто. Ба! – крикнул он. – У нас гости!
Пока внук миссис Питерс торопливо сбрасывал башмаки в крошечной прихожей, Дэйзи уже оказалась в гостиной. Как и все остальное, та выглядела очень милой и старомодной. Невысокий потолок с перекрытием из потемневших от времени балок, камин из грубо отесанного камня, резная мебель. Через двустворчатое окно в дальнем конце гостиной, доходившее до самого пола, она увидела старушку с букетом цветов.
– Гости, Тим? – отозвалась миссис Питерс и вдруг застыла, словно громом пораженная. – Господи! – выдохнула она. – На секунду мне показалось, что это Эллен…
Дрожь возбуждения охватила Дэйзи. Великое множество раз она слышала, как люди удивлялись тому, насколько Люси и Том похожи на свою мать и порой ей становилось больно от того, что речь идет не о ней. Оказывается, здорово, когда в тебе замечают фамильные черты!
Дэйзи нерешительно приблизилась к пожилой женщине.
– Я – ее дочь, меня зовут Дэйзи, – проговорила она.
Глаза миссис Питерс округлились от удивления.
– Господи Боже мой! Это просто невероятно, – потрясенно выдохнула она. – Нет, мне нужно присесть, вы меня буквально ошарашили. Тим, не стой с разинутым ртом. Ступай и приготовь нам чаю.
Дэйзи прикинула, сколько же лет сейчас миссис Питерс. Должно быть, около восьмидесяти или чуть больше, и при этом она вовсе не выглядела «божьим одуванчиком». На лице пожилой леди практически не было морщин, а его цвету могла позавидовать любая лондонская дама среднего возраста.
– Мне будет позволено узнать, кто такая Эллен? – проговорил Тим, подходя к бабушке и забирая у нее букет. – Ты же знаешь, ба, какой я любопытный!
– Эллен Пенгелли, – коротко обронила миссис Питерс. – Бикон-фарм.
Дэйзи заметила потрясенное выражение на лице Тима и то, как старушка бросила на него пронзительный взгляд, словно советуя придержать язык. Девушка вдруг почувствовала себя незваным гостем и принялась поспешно извиняться за свое с Фредом вторжение, предлагая зайти как-нибудь в другой раз.
– Об этом не может быть и речи, дорогая моя, – возразила миссис Питерс. – Я просто в восторге от того, что вы объявились, просто немного растерялась. К тому же я обожаю собак. И пожалуйста, зовите меня Мэвис. А теперь присаживайтесь. Рассказывайте, как вам удалось меня отыскать.
Дэйзи рассказала о смерти матери и поездке в Бристоль к доктору Фордхэм.
– Доктор не имела ни малейшего понятия о дальнейшей судьбе Эллен, – закончила она свою историю. – Однако она знала о вас и сказала, что, по ее мнению, вы сможете сообщить мне о моей родной матери гораздо больше.
– Да, я действительно могу немало порассказать об Эллен, – задумчиво проговорила пожилая леди. – Но с тех самых пор я ничего не слышала о ней… – голос ее дрогнул. – С тех пор, как случился этот пожар.
– Пожар? – переспросила Дэйзи. – Что за пожар?
Мэвис взглянула на внука, словно ища поддержки.
Тим шагнул к Дэйзи и застыл, опустив голову.
– Прошу прощения, Дэйзи… Боюсь, это не самое лучшее начало знакомства с историей вашей семьи. Дело в том, что все они погибли, когда ферма сгорела…
Глава семнадцатая
Дэйзи с ужасом уставилась на Тима и миссис Питерс.
– Нет! – выдохнула она.
– Но не Эллен, – быстро произнесла Мэвис Питерс, наградив внука еще одним выразительным взглядом. – Твой дедушка, его жена и твоя тетка Джози. Эллен же находилась в Бристоле, когда все это случилось.
– Как… как это произошло? – запинаясь, пробормотала Дэйзи.
– Ночью, в октябре семьдесят восьмого, – сказал Тим. – До сих пор никто толком не знает, с чего все началось. Тогда я гостил у бабушки перед поступлением в университет в Ньюкасле. Никто ничего не заподозрил до самого утра, а к тому времени от фермы осталась лишь закопченная груда камней. Понимаете, место уж больно глухое, это вверх по дороге, ведущей от маенпортского пляжа – вы, вероятно, именно по ней сегодня приехали. Ферма Бикон-фарм расположена в низине за густой чащей деревьев.
– Какой ужас, – прошептала Дэйзи. – Как могло случиться, что все они погибли? Неужели никто не спасся?
Она не знала своих родственников, но было жутко думать о людях, сгоревших заживо.
Тим пожал плечами.
– Они вполне могли задохнуться от дыма тлеющего поролона, который есть в любом диване. Кроме того, ночь была ветреная, и от этого пламя бушевало еще сильнее. К тому времени, когда приехала пожарная команда, все было кончено.
– Давай-ка выпьем чаю, Тим, – решительно вмешалась пожилая леди, взглянув на Дэйзи. – Мне очень-очень жаль, дорогая. Не стоило говорить об этих страшных вещах в первые же минуты, как вы оказались здесь.
Когда Тим принес поднос с чайными принадлежностями и наполнил чашки, Дэйзи наконец решилась заговорить об Эллен.
– Должно быть трагедия стала для нее ужасным потрясением.
– Да, это правда. После кошмара на ферме Эллен изменилась, – проговорила миссис Питерс, и голос ее снова дрогнул. – Мы постоянно поддерживали отношения с тех самых пор, как она уехала из деревни. Эллен писала или звонила по крайней мере раз в месяц и всегда заходила ко мне, когда приезжала навестить родителей. Но она буквально обезумела от горя, узнав от бристольских полицейских чудовищную новость, и даже не смогла приехать на похороны.
– Господи помилуй! – воскликнула Дэйзи.
Тим подался вперед в кресле.
– Не хотите ли взглянуть на то место, где была ферма? – спросил он. – Мне не хотелось бы прерывать вашу беседу, но скоро стемнеет, а вам, Дэйзи, определенно следует побывать там. Мы прогуляемся напрямик через поля вместе с Фредом.
Миссис Питерс благодарно взглянула на него.
– Отличная мысль, Тим, – кивнула она. – Но ты уж постарайся привести Дэйзи обратно. К тому времени я соберусь с мыслями и решу, что следует рассказать ей об Эллен и остальной семье.
Девушка поняла, что пожилая леди и в самом деле пережила серьезное потрясение, поэтому Тим хочет дать ей возможность отдохнуть. Дэйзи вовсе не была уверена, что так уж рвется посмотреть то место, где некогда стояла ферма, но сейчас самое разумное – отправиться туда.
– Это очень любезно с вашей стороны, – ответила она. – Кроме того, мне еще нужно найти место для ночлега. Не посоветуете ли вы мне какой-нибудь пансионат неподалеку, где не будут возражать против Фреда?
– Но ведь вы можете остаться у нас, – мгновенно предложила миссис Питерс. – Нет-нет, не спорьте, – продолжала она, заметив, что Дэйзи готова возразить. – У нас есть свободная спальня, и мы будем только рады, верно, Тим?
– Конечно, Дэйзи, – произнес тот с улыбкой. – Полагаю, вам обеим найдется о чем поговорить.
– Ваша бабушка такая славная, – сказала Дэйзи, когда она и Тим уже шагали по тропинке, огибавшей тылы деревни.
– Да уж, она такая, и вдобавок немного сентиментальна, – заметил он. – Прошу меня извинить, я буквально навязал вам эту прогулку, однако мне показалось, что бабуле нужно прийти в себя. Это не только из-за вашего неожиданного появления, но и из-за Эллен. Думаю, мне следует предупредить вас о некоторых вещах, которые могут расстроить ее еще сильнее.
Дэйзи подняла на него недоумевающий взгляд.
– Видите ли, бабушка просто обожала Эллен, – продолжал Тим. – Когда я был мальчишкой, то и понятия не имел о причине их дружбы – просто считал Эллен какой-то нашей дальней родственницей. Но потом, после пожара, бабушка долгое время была совершенно убита, и мой дед объяснил мне, что она скорбит по Эллен и рассказал, насколько близки они были. Меня удивило слово «скорбит» – в конце концов, ведь Эллен не погибла при пожаре, – но дед сказал, что бабушка не понимает, почему Эллен отвернулась от нее.
– Отвернулась? Значит она больше не писала и не приезжала? – спросила Дэйзи.
Тим кивнул.
– Именно так. Бабушкины письма к Эллен возвращались с пометкой «адресат выбыл». Только спустя пару лет тетушка Изабелла рассказала мне о вашем рождении, Дэйзи, и о том, какую роль сыграла бабушка. Даже моя мать об этом не знала.
– Как все странно, – задумчиво проговорила Дэйзи. – Но должна же существовать какая-то веская причина того, что Эллен оборвала все связи?
– Ба приведет вам их сегодня вечером добрый десяток. – Тим горько усмехнулся. – Всякий раз, когда мы видимся, она изобретает очередную уважительную причину – вроде того, что Эллен хотела начать совсем новую жизнь, с чистого листа. Печальное детство, загруженность работой и прочее – все это выеденного яйца не стоит, уж поверьте мне. Между нами – я заранее прошу прощения, если вам будет неприятно это слышать, – я считаю Эллен довольно-таки эгоистичной сучкой.
Его внезапное озлобление неприятно поразило Дэйзи.
– Ну что ж, вы выразили свою точку зрения достаточно откровенно.
Тим густо покраснел.
– Боже праведный, вечно я болтаю лишнее, – выдавил он, уставившись себе под ноги. – Но ба – самая добрая и великодушная женщина на свете. Она ничего не ждет от людей, она просто заботится о них. Уж Эллен-то должна была это знать, так что мне трудно найти для нее оправдание.
Дэйзи поняла причину его резкости.
– Вы, наверное, много времени проводите с вашей бабушкой? – спросила она.
– Как только появляется возможность, – Тим улыбнулся. – Я преподаю в школе неподалеку от Эксетера, поэтому каникулы обычно провожу здесь. Но ребенком я жил у нее почти постоянно. Моя мать была слишком озабочена своей карьерой и постоянно спихивала меня бабушке.
– А вы сами знали Эллен?
– Да, но не слишком хорошо. Я застал всего несколько ее визитов. Эллен показалась мне довольно симпатичной, расспрашивала о школе и всякой всячине, но не стану утверждать, что она произвела на меня сильное впечатление. Вы же знаете, как это бывает у детей – они не обращают особого внимания на взрослых, если им не нужны деньги или те не начинают себя странно вести… Зато я запомнил вашу тетку Джози, хотя и видел ее всего однажды.
– Она предложила вам денег или странно повела себя? – с усмешкой поинтересовалась Дэйзи. В откровенности Тима было что-то заразительное.
– Нет, – рассмеялся он, – но попыталась со мной флиртовать, а это меня просто сразило. Ведь я был всего лишь прыщавым восемнадцатилетним юнцом, а она такой шикарной и знаменитой.
– Знаменитой? – воскликнула Дэйзи. – Каким это образом?
Тим уставился на нее чуть ли не с ужасом.
– Неужели вы не знаете, кем она была?
Дэйзи покачала головой.
– Единственное, что я знала до сегодняшнего дня, так это имя младшей сестры Эллен – Джози. Теперь я узнала о ее гибели при пожаре. Чем же еще она была известна?
– Вы ничего не слышали о знаменитой фотомодели Жожо?
Дэйзи нахмурилась. Вопрос Тима вызвал в ней какой-то слабый отклик, будто она не раз слышала это имя по радио или видела на журнальных страницах. Но и только.
– Даже если слышала, откуда мне было знать, что она – моя тетка? В семьдесят восьмом мне было всего четырнадцать.
Тим выглядел озадаченным.
– Конечно, вы не могли знать… Глупо с моей стороны. Я думал, доктор из Бристоля кое-что говорила вам о ней.
– Нет, ни слова.
– Жожо была так же известна в конце шестидесятых – начале семидесятых, как Твигги и Джин Шримптон. Ну, знаете, одна из тех, кого называли «лицо шестидесятых».
– Правда? – воскликнула Дэйзи.
Все еще больше запутывалось.
– Я был еще слишком мал, чтобы интересоваться тем, как складывалась ее карьера, – Тим ухмыльнулся. – Я навострил ушки только когда мне исполнилось четырнадцать, а к тому времени ее звезда уже закатывалась. Джози путалась с рок-идолами, принимала наркотики и вообще вела себя предельно скандально. Разумеется, это было чертовски интересно для мальчишки, запертого в закрытой школе, особенно если учесть, что суперзвезда была родом из одной деревни с моей бабушкой. Я зачитывался газетными сплетнями о ней. Когда Джози была на пике славы, ее фотографии можно было увидеть повсюду. Крошечная мини-юбка, огромные глаза, ослепительные волосы, килограммы драгоценностей. Я сам стал в школе чем-то вроде знаменитости, потому что имел к ней некое отдаленное отношение. Но увидеть Жожо во плоти мне удалось только единственный раз – накануне пожара. Она заглянула в почтовое отделение и там заговорила со мной.
Дэйзи бледно улыбнулась, представив кучку подростков, с вожделением рассматривающих соблазнительные картинки на страницах журнала.
– Я чувствую, что окончательно запуталась, – призналась она. – Сначала пожар, теперь это. Ваша бабушка не ошиблась, говоря, что нам нужно многое обсудить.
Вместо ответа Тим поднял с земли палку и бросил ее Фреду.
– Разговор об Эллен для бабушки – словно ходьба по тонкому льду. Одно критическое замечание, и она мгновенно раздражается. Но упоминания о Джози также порой небезопасны. Она у нас очень либеральная леди, однако некоторые поступки, которые приписывают Джози, продолжают глубоко шокировать ее.
– Рехнуться можно! – Дэйзи улыбнулась. – Похоже, Жожо была занятной особой.
– Согласен, – сказал Тим, посмеиваясь. – Я исхожу только из своего кратковременного знакомства с ней. Но у меня есть подозрение, что о жизни семейства Пенгелли бабушке известно гораздо больше, чем она кому-либо рассказывала. Она может быть очень скрытной, особенно если ей доверили чью-то тайну. Одно я знаю определенно: Вайолет, мачеха Эллен, была очень жестока с ней в детстве и одновременно до безумия любила Джози. Мне также известно, что Альберт и Вайолет готовы были перегрызть друг другу глотку по любому поводу. Из этого я самостоятельно сделал кое-какие выводы.
– Например? – спросила Джози.
– Ба попросту закрывала глаза на некоторые недостатки Эллен, поскольку любила ее. Возможно, Эллен не хватало материнского тепла, а потом, когда она получила большие деньги, оказалось, что миссис Питерс ей больше ни к чему.
Дэйзи нахмурилась.
– Вы меня опять озадачили, – проговорила она. – Какие деньги?
– Наследство. После пожара ей досталась земля, на которой стояла ферма. Эллен удачно продала ее консорциуму отелей, получив целое состояние.
История становилась все более и более запутанной. Когда Дэйзи ехала сюда из Бристоля, она представляла себе Эллен робкой и нежной девушкой, чуть ли не мученицей. Теперь прямо у нее на глазах она превращалась в эгоистичную, хладнокровную и жестокую охотницу за наживой.
– Прошу прощения, я все время забегаю вперед, забывая о том, что вам не известна история вашей семьи, – повинился Тим. – Мой интерес к ней возник уже после пожара, поэтому мне пришлось идти по следу в обратном направлении, прежде чем удалось выяснить некоторые детали. Нам с бабушкой нужно усадить вас у камина и рассказать все подряд, от начала до конца. А уж вы делайте собственные выводы. Я лично считаю, что вы не сможете понять, какой была Эллен на самом деле, не услышав о ее семье – ведь вы ничего не знаете о вражде, существовавшей между Альбертом и Вайолет, и их бесконечных скандалах из-за продажи фермы. Это предопределило характер Эллен, а также то, что с ней произошло потом. Да и судьбу Джози заодно.
– Понимаю, – проговорила Дэйзи, не понимая ровным счетом ничего.
Тим, вероятно заметив озадаченное выражение ее лица, сочувственно хмыкнул.
– Когда-то ба сказала, что просто не представляет, как сумеет все это объяснить вам, если вы объявитесь. Вряд ли она и в самом деле ожидала вашего появления. Но тут, словно гром с ясного неба, возникаете вы со скотч-терьером на поводке, прошлое обретает реальные очертания, а старые раны начинают болеть еще сильнее.
