Текст книги "Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]"

Автор книги: Лесли Чартерис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Саймон опять закурил и молча размышлял. Кондор, казалось, уже высказался и занялся бумагами в ящиках стола.

Потом Саймон поднялся.

– Не буду больше мешать. Возникнут стоящие идеи – дам вам знать.

– Надеюсь, – серьезно сказал Кондор. – Мы еще увидимся.

Саймон вышел из кабинета и улыбнулся в ответ на робкий взгляд Пегги.

– Ну и дела! – заметил он.

Она кивнула.

– Мне так неудобно, что я Вас не предупредила, но лейтенант Кондор мне запретил. Я рада, что все обошлось благополучно.

– У меня все всегда благополучно. Но приходится вести жизнь, полную риска… Работа у меня еще есть, или я свободен?

– Не знаю, – призналась Пегги. – Составленный для вас контракт Браунберг принес вчера вечером, Аферлиц подписал его перед уходом, но раз вы сами ничего не подписывали, я и не знаю, как быть.

– Браунберг? Это тот поверенный, что занимался со мной вчера?

– Да, я ему уже звонила, и он обещал зайти после обеда. Уверена, он объяснит вам юридическую сторону.

Саймон взял контракт в руки. Стандартный документ на типографском бланке, в котором были учтены все возможные обстоятельства, а две последние страницы полностью отменяли все предыдущие. Лишь бегло просмотрев его глазами, Саймон стал изучать стоявшую внизу подпись.

Прекрасная зрительная память тут же сказала ему, что записка была подделана, причем далеко не профессионально.

Найти того, кто это сделал, будет достаточно трудно, если не невозможно. Искать номер «Голливуд Рипортер» с вырванной страницей бесполезно – ее выписывали все, кто связан с кинобизнесом, и продавалась она в любом киоске. К тому же глупо было бы ожидать, что написавший записку человек будет хранить разорванный номер.

Смерть Аферлица оставалась загадкой, которая казалась все менее разрешимой.

– Не забудьте, что я пригласил вас пообедать, Пегги, – сказал Саймон.

Глава 6

– Нет, нет и нет, больше никаких коктейлей, пожалуйста, – сказала она. – Я, не хочу потерять работу и должна блюсти форму.

Меню в кафе состояло из бифштексов, отбивных и гамбургеров. Они выбрали бифштексы, и Пегги с наслаждением вдохнула аппетитный аромат.

– Да, это хорошая идея. Я почти забыла, что такое настоящая еда.

– Говорят, на одной студии когда-то подавали такую же хорошую еду, – сообщил Святой. – Каждый чувствовал себя на вершине блаженства. Импресарио заключали контракты на лучших условиях, актеры умоляли о снижении жалованья, помрежи работали с улыбкой на устах, а сценаристы не боялись заявлять продюсерам, что идеи у тех дурацкие, и им лучше вновь начать торговать вразнос.

– И что же случилось потом?

– Остальные фирмы выступили против них единым фронтом, обвинив в нечестном ведении дел. Им пришлось вновь подавать служащим обычную еду, и очень скоро все опять пришло в норму.

– Я смотрю, вы многое успели узнать.

Саймон допил коктейль и вооружился ножом и вилкой.

– Вы давно работаете здесь? – спросил он.

– Около шести месяцев.

– А до того?

– Работала в агентстве по торговле недвижимостью в Нью-Йорке.

– И решили поискать, где лучше?

– Я думала, здесь будет интересно.

– Все это время работали у Байрона?

– Нет, вначале стенографисткой на «Метро-Голдвин-Майер», потом у импресарио. А вот уже оттуда попала к Аферлицу. Теперь, вполне возможно, осталась без работы, как и вы. Думаю, Браунберг нас порадует…

Святой подцепил вилкой ломтик картофеля-фри.

– Мое знакомство с Байроном было весьма коротким, но приятным, – заметил он. – А что он был вообще за человек?

Пегги старательно прожевала кусок прежде чем ответить.

– Должно быть, вы кое-что о нем уже слышали.

– Кое-что слышал.

– Тогда у вас должно было сложиться собственное мнение на этот счет.

– Не слишком благоприятное, – кивнул Святой.

Она пожала плечами.

– Он был одной из разновидностей типичного голливудского продюсера.

– Но Аферлиц добился большего, не так ли? – спросил Святой. – Так может он и в самом деле был незаурядным человеком? Конечно, если можно верить слухам.

– В подобных слухах доля правды есть даже в Голливуде.

– Я долго думал, что имел вчера в виду Орландо Флин, – сказал Святой, отрезая подрумяненный кусочек мяса. – Вы помните, во время той прелестной сцены, когда Байрон назвал его пьяницей и вышвырнул из кабинета в мои объятия. Тогда Флин заявил, что тоже ничего не забыл. На что он намекал – на эти слухи или на воспоминания детства, ведь они вместе росли?

– Возможно, и на то, и на другое, – осторожно заметила она.

Святой выдержал паузу.

Не выдержав, Пегги заговорила, но неохотно, точно пытаясь переменить тему, но не находя повода:

– Вы, вероятно, слышали, что у Аферлица были проблемы с полицией Нью-Орлеана?

– Да.

– Орландо Флин оттуда родом.

– Понятно.

– Четыре года назад он выиграл один из этих конкурсов на нового Рудольфо Валентино и Джорджа Рафта вместе взятых. Правда, на Джорджа Рафта он в жизни смахивал гораздо больше.

– Он в самом деле пьяница?

– Мне кажется, в последнее время он слишком много пил. Говорят, потому, что перестал пользоваться успехом. Но от этого продюсеры охладели к нему еще сильнее.

Почти год у него не было приличной роли, пока Аферлиц не подобрал его несколько недель назад.

Саймон удивленно поднял бровь.

– Тогда почему же Флин так зол?

– Он был приглашен на главную роль в фильме «Да здравствует приключение!». Только Аферлиц его уволил, когда вдруг решил переделать сценарий и пригласить вас.

Тут Саймон сосредоточил все внимание на обмазывании бифштекса горчицей, выполняемом с той тщательностью и осторожностью, словно роспись лаковой миниатюры. Лицо оставалось бесстрастным, только мозг напряженно работал, мысли тяжело, как стадо слонов, ворочались в голове.

У Орландо Флина была весьма основательная причина ненавидеть Байрона Аферлица. Флин открыто выражал свои чувства. У Орландо Флина было такое прошлое, которое, невзирая на несколько женственную красоту, заставляло считать его хладнокровным и крутым парнем. Предостаточно было у него и причин испытывать неприязнь к Саймону Темплеру, так что, захотев отомстить, он вполне мог постараться бросить подозрение на него.

Вновь взглянув на Пегги Уорден, Саймон спросил:

– Как вы считаете, Флин мог убить Байрона?

Пегги подобное предложение просто ошеломило.

– Флин? – переспросила она.

– Вот именно.

– Но он актер, – пыталась она возражать.

Саймон лишь хмыкнул в ответ.

– Большинство убийц тоже в свободное время чем-нибудь еще занимаются. Наш приятель Кондор считает, что убийца – человек с киностудии. Разговор наш вы, возможно, слышали. Но если убийцей мог быть сценарист, режиссер или я, то им вполне мог быть и актер. Факт, что Байрон мертв, и кто-то его убил.

Она задумчиво кивнула.

– Пожалуй, вы правы. Просто как-то не верится. Просто не могу представить Орландо Флина убийцей.

– Пока что у него для этого самые веские основания.

– Но многие ведь недолюбливали Аферлица.

Саймон кивнул, – это было правдой.

– Говорят, Джек Грум его не выносил. Не знаете, почему?

Она покачала головой.

– Представления не имею.

– Не из-за Эйприл Квест?

– Не знаю. – Девушка внимательнее взглянула на него. – Вас это очень интересует?

– Очень, – спокойно подтвердил Святой. – Ведь это – вполне традиционный и достаточно основательный мотив для убийства. Кстати, как Аферлиц был насчет женщин?

Поколебавшись несколько секунд, она решилась все же встретиться с ним взглядом, прямым и открытым.

– Он был изрядной свиньей, – сказала она.

– По отношению к кому?

– Не знаю, меня его личные дела не касались.

– А к вам он никогда не приставал?

Лицо на миг окаменело, но потом она весело рассмеялась.

– Я хорошая секретарша, а хорошую секретаршу найти куда труднее, чем любовницу.

Саймон задумался над ее словами, но потом решил, что она просто не была во вкусе Аферлица. Жертвами Байрона могли быть или девушки наивные и доверчивые, или женщины жесткие и циничные. Невинных девушек могло привлекать то, что Аферлиц – такая важная персона в мире кино и может помочь им сделать карьеру, а с женщинами циничными и расчетливыми можно было обращаться так, как они и ожидали, то есть избегать лишних хлопот.

Зато спокойное самообладание и честность Пегги Уорден для Аферлица просто не могли быть привлекательными: она могла с обезоруживающей простотой противостоять и посулам, и угрозам.

Именно это и привлекало в ней Саймона. Он улыбнулся, подумав, что нравились ему многие девушки. То ли он обладал неисчерпаемыми запасами любви к людям, то ли ему просто везло. Пробыв в Голливуде всего двадцать четыре часа, уже успел познакомиться с такими прелестными девушками, как Пегги Уорден и Эйприл Квест…

Тут он нахмурился. Эйприл Квест… Аферлиц вполне мог счесть ее подходящим объектом. Причем она не скрывала ни то, какими были намерения Аферлица, ни то, что она о нем думала.

Да, продвигался он в расследовании стремительно, но в тупик.

– У вас голова не болит? – спросила Пегги Уорден.

– Голова? – Саймон с трудом оторвался от размышлений.

– Ну да, ваш мозг все время так усиленно работает…

Святой ухмыльнулся, отодвинул тарелку и закурил.

– Извините, дурная привычка.

– Вас на самом деле так заинтересовало это убийство?

– Вы же слышали Кондора – он будет рад моим здоровым идеям.

– Но почему вы так заинтересовались?

Саймон задумался, задавая себе этот вопрос.

– Отчасти потому, что мне сейчас нечего делать, – наконец сказал он. – Отчасти потому, что убийца лишил меня возможности насладиться дебютом и лишил весьма приличного заработка. И вообще дело это по-своему весьма интересно: убийство без улик и без алиби, такое простое и такое неразрешимое. За ним что-то кроется, а я коллекционирую подобные загадки.

– Но вы не полицейский, да и о справедливости, как говорят, у вас представления довольно необычные. Положим, вы придете к выводу, что у убийцы были очень веские причины отомстить Аферлицу…

– Тем более мне интересно узнать, кто это сделал… Это просто потребность – знать ответ к загадке.

Не мог же он сказать, что главное – убийца ведь пытался бросить подозрения на него. Такой вызов Саймон оставить без внимания не мог. В кои-то веки он собрался отдохнуть, и именно тогда его втянули в неприятную историю…

Саймон по многим причинам жаждал услышать сообщение Браунберга, причем отнюдь не по финансам. Поверенный поспешил пройти в кабинет Аферлица, пригласив Пегги Уорден и прикрыв за собой дверь.

Святой же сел за ее стол и открыл ближайший ящик, тут же обнаружив алфавитный указатель частных адресов и телефонов. Только он успел списать адреса и телефоны Лазарева, Кендрикса, Флина и Джека Грума, как в приемную влетели сценаристы.

Торжественно покачав головой, Кендрикс изрек:

– Примите мои поздравления! Я так и знал, что вы это сделаете! Прекрасный способ решать дела с продюсерами! Приехали бы вы пораньше – Голливуд стал бы иным.

– Да, чуть пораньше меня бы устроило, – подхватил Лазаров. – Как подумаю, сколько сил убито на этот сраный сценарий…

– Не расстраивайтесь, – утешил Святой, – вы можете его переработать и продать «Коламбии» под видом новой «Красотки».

Лазаров безуспешно попытался пригладить вихры.

– Честно, я ведь убежден, что такое убийство вполне в вашем стиле. Интересно, как вы сможете выйти сухим из воды.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Святой.

– Вы же были в городе, когда это случилось. Полицейским нужно было вас сразу хватать и выколачивать показания.

– Меня и в самом деле заподозрили, – признал Саймон, – но я их переубедил. По крайней мере пока. Ведь я не мог оказаться на месте преступления.

– Ах, Господи, – воскликнул Кендрикс, – если бы вы были в доме Байрона, когда это случилось, или сами обнаружили бы труп…

Святой улыбнулся.

– Да, это очень осложнило бы сюжет, – искренне признал он.

Тут из кабинета появилась Пегги Уорден, объявившая:

– Мистер Браунберг просит вас пройти в кабинет.

Они заняли места и закурили. Воцарилось неловкое молчание. Дверь открылась снова, и вошли Эйприл Квест с Джеком Грумом.

Она всем приветливо улыбнулась, и если Святому несколько иначе и загадочнее, то он сам был не вполне в этом уверен.

Браунберг перебирал бумаги, открывал и закрывал портфель, поправлял очки и без конца откашливался. Наконец добившись полного внимания аудитории, он переплел пальцы и торопливо заговорил:

– Понятно, что вам всем хотелось бы узнать, какие последствия для каждого будет иметь смерть мистера Аферлица. Я постараюсь объяснить поскорее. – Карандашом он постучал по стопке бумаг перед собой. – Все ваши контракты были заключены лично с Аферлицем. А его контракт со студией «Парамаунт» предусматривал лишь то, что он брался выпустить некоторое количество фильмов на определенных условиях; что касается вопросов производства и подбора исполнителей, Байрон все замыкал на себя. Поэтому все ваши контракты и не предусматривают передачи прав. Правда, обязательства по контрактам могли бы перейти к наследникам, но у Аферлица их, к сожалению, не было. По его завещанию, наследство следует употребить на организацию большого банкета для всех, кто работает в кино, и банкет будет длиться до тех пор, пока хватит еды и напитков. Не думаю, что участники подобного праздника могут рассматриваться в качестве наследников на предмет обязательств по вашим контрактам. Поэтому с юридической точки зрения вы – свободные люди, разумеется, после того, как завещание вступит в законную силу. Если вас интересует мое мнение, подтверждение его будет лишь простой формальностью.

Лазаров с Кендриксом встали, пожали друг другу руки, отбили три такта чечетки, поклонились друг другу и Браунбергу и снова сели.

Браунберг нахмурился.

– Жалованье будет выплачено по вчерашний день включительно, после этого стороны могут считать свои взаимные обязательства исчерпанными. Вот с мистером Темплером сложнее…

– Что совсем некстати, – пробормотал Саймон.

– Ваше положение несколько двусмысленно, – согласился Браунберг. – Но не думаю, что мы войдем в конфликт. Я могу вам предложить, скажем, три тысячи долларов – жалованье за половину недели. Это нас избавит от необходимости передавать дело в суд, а… будущие гости, полагаю, не пострадают. Полагаю, что наследства вполне хватит на организацию банкета на уровне. Вас мое предложение устраивает?

– В известной мере, – ответил Саймон, который всегда был склонен воспринимать жизнь философски, если не было иного выбора.

Джек Грум подался вперед.

– Вы сказали, что у Аферлица не было наследников. Ну, а если вдруг кто-то объявится и опротестует завещание?

– Он столкнется с обычной в таких случаях практикой: в завещании отдельным пунктом оговаривается, что все, не упомянутые персонально, автоматически исключаются из числа наследников. Спорить будет бесполезно. – Адвокат расплел пальцы. – Есть еще вопросы?

Вопросов не было.

С истинно профессиональной сдержанностью адвокат ни разу не упомянул об обстоятельствах, при которых Аферлицу пришлось покинуть этот мир. Саймон задумался, насколько методично и быстро могут быть завершены земные дела человека, в которые при жизни он вкладывал столько ума и вдохновения и которым придавал такое значение…

Саймон вновь поймал на себе взгляд Эйприл Квест и уже собрался к ней подойти, как его перехватила Пегги Уорден.

– Похоже, вы опять остались безработным?

– Похоже на то, но ведь обошлись с нами справедливо…

– Лучше всех – Лазарову и Кендриксу. Голдвин готов заплатить любые деньги, чтобы получить их обратно.

У Саймона странно засосало в желудке.

– Но ведь он поклялся, что им никогда больше не получить работу в Голливуде?

– Нужно же учитывать специфику Голливуда. Видно, Голдвин прочитал историю о том, как Занук нанял на работу человека, давшего ему пинок под зад и назвавшего его вшивым евреем, и теперь Голдвин тоже захотел продемонстрировать, что у него есть чувство юмора. Кроме того, последний их написанный для него сценарий пользуется сейчас бешеным успехом. Так что он решил их простить и удвоить жалованье.

Глава 7

Из кабинета Аферлица все испарились, как по мановению волшебной палочки. В холле первого этажа Саймон заметил удалявшийся силуэт, похожий на сутулую фигуру Джека Грума.

Когда Саймон догнал его, Эйприл Квест с ним уже не было. Вместо нее он увидел беседовавшего с Грумом лейтенанта Кондора. Детектив шагнул в сторону, загородив дорогу, так что Саймон уже не смог, кивнув, пройти мимо.

– Итак, что вы думаете о завещании, мистер Темплер?

– Интересно и необычно, – отозвался Саймон. – Банкет должен получиться грандиозным. Полагаю, вы знали об этом заранее.

– Да, у меня была возможность ознакомиться с завещанием.

– Все-таки жаль, что у покойного не оказалось кучи наследников, – заметил Саймон. – Это сделало бы ситуацию такой прелестно запутанной…

Кондор кивнул, неизменная зубочистка торчала между зубами.

– Полагаю, все получившие свободу рабы поспешат тут же покинуть эту контору. А вы не собираетесь уехать из города?

– Нет, я рассчитываю задержаться немного.

Грум молча наблюдал за Святым.

– Вы снова брились, – заметил он, и видно было, что это открытие удовольствия ему не доставило.

– Да, я часто так делаю, – признал Саймон.

– Но я просил вас отрастить усы для съемок.

– Я знаю. Помню. Но раз фильма все равно не будет.

Зашевелился Кондор.

– Когда вы брились утром, – вдруг спросил он, – откуда вы могли знать, что фильма не будет?

Нет, землетрясения в Голливуде не было, но Саймону Темплеру показалось, что земля ходит ходуном под ногами. Сейчас он был похож на многоопытного дуэлянта, у которого первый встречный выбил из рук оружие, не знавшее до того поражений.

Но слабость эта длилась только краткий миг. Саймон как раз собрался закурить, когда вступил Кондор, и он теперь не спеша довел это дело до конца, тем самым получив возможность прийти в себя.

– А я не знал, – ответил он, – но надеялся убедить мистера Грума, что для фильма мои усы не имеют никакого значения. Идея эта мне не нравилась, и я собирался с ним поспорить.

– Святой должен носить усы, – настаивал Грум. Казалось, он совсем не замечал, что удачно расставил великолепную ловушку и поймал жертву.

– Поверьте, меня очень огорчает, что вас еще волнуют такие мелочи, – настаивал Святой. – Разве вы не слышали, Браунберг объяснил, что фильм ставиться не будет.

– Он этого не говорил, – поправил Грум. – Он сказал, что больше мы не связаны с Аферлицем. Но люди, финансировавшие того, уже вложили средства и могут захотеть, чтобы работа продолжалась. Конечно, они могут потребовать изменений.

Пронзительный взгляд Кондора не отрывался от Святого, и Саймон это чувствовал, стараясь не глядеть в его сторону. Он обратился к Груму.

– Значит ли это, что вы останетесь режиссером фильма, или займете место Аферлица?

– Не знаю. Не исключено, – как-то неопределенно ответил Грум.

– Значит, от убийства вы только выиграете.

Теперь взгляд детектива нашел новую цель. Саймон понял это, даже не взглянув на Кондора.

– На что вы намекаете? – возмутился Грум.

– Я просто размышляю. Ведь новое положение дел для вас гораздо выгодней?

– По-моему, вы меня оскорбляете.

Святой обворожительнейшим образом ухмыльнулся.

– Возможно, – признал он, – но нельзя найти убийцу, никого при этом не обидев. Ведь вы ненавидели Аферлица, правда?

– Не понимаю, о чем вы.

– Ненавидели от всей души.

Режиссер, пригладив вихры, растерянно взглянул на Кондора.

– Не могу понять, к чему он клонит, но явно собирается раздуть из мухи слона.

– Что у вас произошло с Аферлицем? – спокойно спросил Кондор.

– Если не хотите говорить, – вмешался Святой, – я могу все объяснить сам.

Теперь, затаив дыхание, Саймон ждал реакции Грума.

– Вот до чего могут довести дурацкие сплетни, – не выдержал Грум. – Мы однажды схватились с Аферлицем в «Трокадеро». Я у стойки познакомился с девушкой, но, как оказалось, это он назначил ей там свидание. Был он сильно пьян, психанул и устроил скандал.

– Разумеется, вы его как следует вздули, – подхватил Саймон.

На впалых щеках Грума появились красные пятна.

– Самая заурядная драка в самом заурядном баре. Он потом передо мной извинился, так что история была закрыта. Господи, ну как бы иначе я мог продолжать с ним работать?

– Знаете, что я об этом думаю? – Саймон говорил осторожно, тщательно скрывая истинный смысл слов. – Девушка была вам дорога, но не повезло. Полагаю, это он вздул вас на ее глазах. И с тех пор вы не могли забыть об унижении…

– Но тоща зачем я продолжал работать с ним? – с удивительным самообладанием спросил Грум.

Действуя наугад, чтобы получить информацию, Саймон отчаянно блефовал на грани срыва. Но, начав, уже не мог остановиться.

– Какой компромат на вас был у Аферлица?

– Вы с ума сошли! Нет уж, сами объясняйте лейтенанту.

Взгляд Кондора снова переменил направление. Но Святой пожал плечами.

– Я не знаю, вы слишком умны. Разумеется, если б многие знали об этом, какой был вам смысл ублажать Аферлица? И тем более убивать его, чтоб заставить замолчать навсегда.

Режиссер беспомощно развел руками.

– Что я могу ответить? Согласился я сотрудничать с Аферлицем, потому что отчаянно нуждался в работе.

А теперь мне заявляют, что он шантажировал меня, и поскольку никому причина шантажа неизвестна, значит, я его и убил…

– Девушка, из-за которой вы поссорились, – спросил Кондор, – как давно это было?

– Почти год назад.

– Кто она и где живет?

– Теперь нигде.

Детектив вскинул голову.

– Как это?

– Она вскоре умерла. Приняла слишком много снотворного. – Голос Грума стал совершенно бесцветным. – Она была беременна. Пыталась пробиться в кино, но, видимо, не продвинулась дальше постели какого-нибудь импресарио.

– А полиция в курсе?

– Нет, ходили только слухи. Кстати, с ней довольно часто встречался Аферлиц. Впрочем, мистер Темплер обвинит в ее убийстве тоже меня…

– Как ее звали? – спросил Святой.

– Трильби Эндрюс.

Словно огромная волна накатилась внезапно на Саймона, а когда она схлынула, он давно уже был на улице и совсем один. Разговор закончился безрезультатно, но теперь это значения не имело. В его памяти вдруг с поразительной четкостью всплыло имя на фотографии, и теперь он был уверен, что напал на след к разгадке тайны.

Очнувшись от мыслей, Святой обнаружил, что он пересек бульвар, направляясь в бар, чтобы пропустить несколько порций «Питера Доусона» и как следует все обдумать. В баре было полутемно, это успокаивало после улицы. Он сидел уже давно, медленно потягивая из стакана, когда обнаружил, что в этот час затишья он здесь не единственный посетитель.

– О, великий сыщик собственной персоной! – произнес чуть хрипловатый от спиртного, но берущий за душу голос Орландо Флина.

Тот с трудом поднялся из-за столика в темном углу и направился к стойке, лишь разок потеряв равновесие.

– Привет, – холодно обронил Святой.

– Наш великий актер скоро станет настоящей звездой.

Его имя будет на афишах огромными буквами. И от женщин не будет отбоя. Толпа поклонников… и все такое.

– Ну, теперь уже нет.

– Что такое? – Язык Флина сильно заплетался.

– Пригласил меня Аферлиц. Нет Аферлица – нет и работы. Так что я вернусь к своим прежним занятиям, а поклонники опять придут приветствовать вас.

Флин покачал головой.

– Да, не повезло, а вы так старались выжить меня!

– Я – нет.

– Ну конечно, нет. Вы просто украли мою роль. Очень мило с вашей стороны. Истинный поступок Робин Гуда.

– Слушайте, не будьте дураком, – отмахнулся Саймон. – Ничего я у вас не крал. Вас уже выгнали, когда Аферлиц втянул меня в это дело. Заключая с ним контракт, я понятия не имел о ваших интересах. Откуда я мог это знать?

Флин погрузился в тупую пьяную задумчивость.

– Вер-р-но, – объявил он наконец.

– Рад, что вы поняли это.

– Вы отличный парень.

– Спасибо.

– Чудно.

– Разумеется.

– Выпьем!

Они выпили. Флин уперся взглядом в стакан.

– Вот как обстоят дела, – протянул он. – Оба мы без работы.

– Да, печально.

– Вы должны найти работу. Нет, это я вам найду работу. Поговорю с моим импресарио.

– Не стоит. Я не собирался заниматься подобными делами, просто показалось, это будет интересно, и подзаработать можно…

– Деньги… Все из-за них. Я ведь тоже никогда не думал, что займусь таким дерьмом…

– А чем вы занимались раньше?

– Много чем. Вы вот не считаете меня крутым?

– Не знаю.

– И почти никто не знает.

– Полагаю, нет.

– Ну так я крутой, ясно? Я в жизни многое успел повидать. И знаю, что к чему.

– С Аферлицем тоже?

– Сукин сын!

– В самом деле?

– Выкинул меня из фильма… выкинул из кабинета, когда я был так пьян, что не мог дать сдачи…

– Да уж, помню.

– Этот мерзавец…

– Но ведь вы-то с ним разделались? – мягко поинтересовался Саймон.

Флин тупо уставился на него.

– Что-что?

– Вы же собирались с ним разделаться.

– Точно. Только слишком поздно.

– Поздно для чего? – Саймон посмотрел поверх своего стакана и нахмурился.

– Слишком поздно, чтоб его прикончить. С ним уже разделались.

– Разве это сделали не вы?

Флин упрямо пытался выпрямиться и удержать равновесие.

– Вы с ума сошли!

– Нет, вы же сами грозились…

– Что вы мне пытаетесь пришить?

– Ну, естественно прийти к такому выводу.

– Прекратите!

– Я могу, – сказал Святой, – только не уверен, что полиция поступит так же. Как вы угрожали ему, слышали многие.

– К черту полицию!

– Разве Кондор до вас еще не добрался?

– Кто?

– Лейтенант Кондор, который ведет следствие по этому делу.

– Господи, конечно, нет! И зачем? Пусть ко мне полиция только сунется!

– И что тогда?

– Я им рожи набью!

– Лучше выпьем еще, – предложил Святой.

Получив свою порцию, Флин полностью сосредоточил свое внимание на стакане. Он в его руках был, как судовой компас в нактоузе – качался из стороны в сторону, но всегда оставался подвешенным ровно.

– Сукин сын, – не утихал Флин, – я бы мог с ним разделаться!

– Как?

– Засадить за решетку!

– За что?

– За девчонку!

Очередную сигарету Саймон раскурил так, словно та была сделана из самого хрупкого материала. Если совпадения так повторяются, значит, начинает везти, и противиться везению нет смысла.

– Вы о Трильби Эндрюс, – констатировал он совершенно спокойно.

– Да. Он соблазнил несовершеннолетнюю, и она наглоталась снотворного.

– Это все сплетни.

– Вы так думаете? У меня были доказательства.

– Вы же ими не воспользовались, – осторожно заметил Саймон, – потому что у него на вас были материалы посильнее.

Он уже достаточно представлял себе методы покойного Аферлица, чтобы высказывать такие догадки, не рискуя ошибиться. Но такой реакции он не ожидал.

Флин, отставив свой пустой стакан, ухватил Саймона за лацканы. Огромным усилием воли он согнал с лица пьяную дурь, и глаза теперь смотрели жестко и холодно. Тут впервые Саймон поверил, что Флин и в самом деле может быть крутым парнем.

– Кто это вам сказал? – Флин не повышал голоса.

Саймон сталкивался с подобными ситуациями всю жизнь и знал, как себя вести. Он даже не шевельнулся. Бармен у другого конца стойки вытирал стаканы, косясь в журнал, и не обращал внимания на посетителей.

Спокойно встретив взгляд Флина и понизив голос до шепота, Святой ответил:

– Адвокат Аферлица.

– Что он знал?

– Все.

– Продолжайте.

– Аферлиц не доверял вам. А он был не глуп. И принял меры предосторожности. Он оставил письмо, чтобы вскрыли, если с ним что случится. А в письме – замечательная история из вашего прошлого.

– Из Нью-Орлеана?

– Да.

Было хорошо заметно, как борется Флин с затуманенным спиртным сознанием. И проигрывает.

– О девушке, которую убили, потому что была свидетелем…

– Да. – Святой теперь полностью полагался на интуицию. – В то время ваши таланты блистали в не столь эффектном деле, как кино.

Флин крепче ухватил пиджак Саймона.

– Кому еще он рассказал об этом?

– Многим, так что со всеми вам не справиться. Ваше дело кончено, приятель. Если Кондор еще до вас не добрался, то сделает это в любую минуту. Газетные статьи о вас будут самыми крупными за всю карьеру.

– Да? Ну и ну, приятель.

– Я вам не приятель, – отрезал Саймон, – потому что вы пытались меня подставить своей запиской.

Флин отупело уставился на него.

– Какой запиской?

– Которой заманили меня на место преступления.

– Не посылал я никакой записки…

– Что, память надо освежить? Вы это сделали…

Саймон умолк, но это никак не было связано со словами Флина. Внезапно у него возникли смутные воспоминания, какие-то туманные идеи, которые отвлекли его и лишили прежней уверенности.

И в этот самый момент Флин с силой оттолкнул его, и стул, на котором сидел Саймон, стал опрокидываться. Теряя равновесие, он попытался извернуться, но не успел. Кулак Флина достал его челюсть – не слишком сильно, но достаточно, чтобы ускорить падение. В падении Саймон приложился затылком к соседнему стулу и погрузился в грохочущую тьму.