Текст книги "1855-16-08"

Автор книги: Леонид Жирков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

*) Алексей Фёдорович Орлов, в памяти потомков сохранился его образ как шефа жандармов, ограждавшего Россию от западноевропейского революционного влияния. Однако мы не должны забывать заслуги Орлова-дипломата, не раз оказывавшегося на острие политических событий в критические моменты русской истории и внесшего свой вклад в укрепление славы и могущества Российского государства.

брошюр, документов, они все вполне уверились в иновременном происхождении Сергея Аполлоновича.

* * *

– Господа! Сейчас, Его Величеством, поставлен вопрос о скорейшем завершении войны. Насколько я помню из курса военной истории Николаевской академии генерального штаба, Парижский мирный договор в основном состоял из пунктов довольно мягких для Российской империи.

– Какие пункты и в чем их мягкость? – с солдатской прямотой спросил брат императора.

– Территориальные потери очень небольшие. В обмен на занятую противником южную сторону Севастополя, Керчь, Евпаторию, Балаклаву, город Камыш, мы должны были освободить турецкий Карс, отдать южную Бессарабию и острова в Дунайских гирлах. Могли требовать и большего.

– Что еще нам предназначили господа европейцы?

– Начну с самых тяжелых условий мира, нам было запрещено, впрочем как и блистательной Порте, иметь в Черном море флот. Запрещено иметь арсеналы и крепости, при сладкой пилюле, что в мирное время будет запрещен проход иностранных военных кораблей через Босфор и Дарданеллы. Таким образом, в случае войны, юг Российской империи оказывается в совершенной беззащитности.

– Есть еще что-то? – с каменным лицом спросил Константин Николаевич.

– Да, Ваше Высочество: не оказания покровительства Россией христианским народам Османской империи, отмена таможенных тарифов, свободное торговое судоходство по Дунаю. Таким образом на юге низведение России к уровню Греции или если угодно к Мексиканским Соединенным штатам.

– Какие же условия послужили к столь большому унижению России?

– После того, как союзники захватили южную сторону Севастополя, они никак не хотели предпринять атаку на Северную сторону. Очень боялись наших батарей и укреплений. Последним аккордом этой войны было то, что через некоторое время, героическими усилиями войск на Кавказском театре, был штурмом захвачен Карс. Остававшиеся у нас корабли, мы вынуждены были затопить. Наступила пауза, когда никто не хотел предпринять каких-либо усилий. В принципе, война на этом и кончилась. Возможностей, в связи с общим расстройством дел, для продолжения войны у России не было, союзники просто не хотели вести войну дальше.

– Понятно, но ведь сейчас совсем не такие условия!?

– Карс, мы пока не захватили, правда, и в Крыму союзники больше не покушаются на Южную сторону Севастополя. Армия имеет возможность собрать все силы и дать большое полевое сражение. С учетом восемнадцати орудий полевой артиллерии и четырех шестидюймовых гаубиц, мы имеем возможность расстрелять противника на дистанции недоступной для его орудий, вот только согласятся ли наши vis-a-vis, на такое? Мне представляется, что засядут они в своих лагерях, за двойными укрепленными линиями и достать их там, будет достаточно тяжело.

– Почему?

– Снаряды, Ваше высочество. Вернее их дефицит. А при отсутствии снарядов, штурм вражеских укреплений при примерном равенстве численности войск, приведет к большим потерям. Если надо, израсходуем все, что имеем, уничтожим всех, окончательно рассоримся с Европой, но нужно ли?

– Нет, не нужно,– веско сказал император, – нам не нужна Пиррова победа, а нужен мир, который нас не поссорит с Европой. Два тонких момента имеют место быть. Нам нужен мир, чтобы заняться внутренним переустройством. Второй момент, союзникам он тоже нужен, но такой, чтобы сохранить честь. Это задача для вас Александр Михайлович.

Горчаков снял очки, протер их белейшим платком, водрузил окуляры на нос и спросил:

– Ваше Величество, до каких пределов я могу нагнетать угрозы?

– Про Сибирские корпуса в Вене осведомлены?

– Да, Ваше Величество. И весьма этим обеспокоены.

– Можно ли рассчитывать на нейтралитет Австрии в конфликте с Францией и Англией? – император намеренно опускал участие Сардинского королевства и Турции, в войне с основными европейскими державами.

– Без сомнения, Ваше Величество, Австрия сейчас не в том положении с точки зрения финансовой, чтобы влезть в общеевропейскую войну. Все демарши Шенбруннского двора, это блеф. Должен сказать, Ваше Величество, что Австрия ...

– Спасибо Александр Михайлович, немного погодя, я разорву Австрию, вернее Австро-Венгрию, – император усмехнулся, вспомнив завет отца, – не будет такого государства, будут отдельно Австрия, отдельно Венгрия, отдельно Чехия, сиречь Богемия. Надо будет только привязать эти два последних государства к России, чтобы были верными союзниками. Это будет еще одна Ваша головная боль Александр Михайлович.

– Если упадет Венский двор, главенствующий в германских государствах, то ведь ...

– Согласен, роль Австрии в объединении германских государств, всех этих королевств, герцогств курфюршеств и графств, возьмет на себя Пруссия. Вы в хороших отношениях с представителем Пруссии, как его ... – император сделал вид, что не помнит о "честном маклере".

– Отто фон Бисмарк, весьма разумный человек, ориентированный на Россию.

– Вы ему помогите, с той целью, чтобы Германия, объединенная Германия, Вы понимаете?...

– Да, Ваше Величество!

– ... Никогда не показывала зубы России. О последующем, при кайзере Вильгельме Втором, спросите полковника. Но сейчас, найдите подход к несчастному Наполеону. Он ключ к заключению мира.

– Ваше Величество! Почему несчастный? – Великая княгиня, внимательно слушавшая все слова, произнесенные в кабинете ее покойного мужа, решила узнать, почему император французов несчастен.

– Сергей Аполлонович, прошу Вас, просветите Великую княгиню.

Краткий курс истории, преподанный полковником Гребневым, вызвал вопрос Елены Павловны к императору.

– А нам надо, чтобы Германия так усилилась?

– Нет! Нам этого не надо! – твердо, вопреки характеру ответил император.

– Но как сделать, что при главенствующем положении в Союзе Германских государств, Пруссия не станет слишком большой угрозой? Она ведь займет место Австрии? – вступил в разговор Горчаков.

– Пусть займет, Александр Михайлович. Но немецкое болото, должно таковым и оставаться. А для этого, победы Пруссии в франко-прусской войне мы не допустим. Дядя, – император изобразил на своем лице ироничную гримасу, – отказался помочь России в тяжелый момент – отплатим ему той же монетой, да и про Берлинский конгресс, когда меня лишили всех плодов победы над Турцией с помощью 'честного маклера'*, я знаю и помню.

Присутствующие, не посвященные в дальнейшую историю, не поняли, что имел в виду император, пришлось объяснить:

– Господа! Была еще одна Русско-турецкая война, в семьдесят седьмом году. Турцию мы разгромили, заключили очень выгодный нам мирный договор, но против нас опять создалась коалиция европейских держав, не последнее место в этой коалиции заняла Германская империя, возглавляемая Пруссией. Вы, Александр Михайлович, благоволите к Бисмарку, но учтите, что в международных делах, дружбы нет. Есть интересы государства Российского, запомните это.

Обрушившиеся на князя сведения, о последующих войнах: франко-итало-австрийской, прусско-датской, австро-прусской, франко-прусской, произвели на Александра Михайловича, 'питомца мод, большого света друга, обычаев блестящих наблюдателя' по выражению его лицейского приятеля Пушкина, очень большое впечатление. Великая княгиня лишь горестно вздохнула, подумав о жертвах войн.

– Я обещаю, Ваше Императорское Величество, что предприму все меры, для того, чтобы Пруссия, впоследствии может быть и объединившая все германские государства, не станет угрозой России.

Император посмотрел в светло-серые глаза Гребнева и спросил, вроде как ни к кому, не обращаясь:

– Спасибо, господа. Что мы решим?

–

*) Отто Эдуард Леопольд Карл-Вильгельм-Фердинанд герцог фон Лауэнбург князь фон Бисмарк унд Шёнхаузен – канцлер Германской империи, на Берлинском конгрессе, способствовал лишению России статей Сан-Стефанского договора по итогам русско-турецкой войны 1877-78 г.г.

– Что касается Парижского трактата, самое унизительное для России уничтожение флота и объявление Черного моря нейтральным, сейчас можно даже не рассматривать, – высказался Гребнев.

– Про отдачу территории Южной Бессарабии Блистательной Порте, – с этими словами лицо Великого князя Константина Николаевича показало все презрение к туркам, – можно даже не говорить. Нужно совсем небольшое усилие, вроде показательной порки какой-либо батареи неприятеля под Севастополем, например батареи 'Наполеон', чтобы все поняли серьезность наших намерений, даже если это будет стоить некоторого количества невосполнимых сейчас снарядов. Пусть поймут – не пойдете на мирные переговоры, просто всех уничтожим.

– А снаряды? – Елена Павловна, сделала круглые глаза.

– А кто знает об ограниченном их количестве? – парировал Великий князь, – один раз показательно настучать по мосявке, и все...

– Фу, Константин Николаевич, Вы так не изящно ..., – начала Великая княгиня, но ее перебил император:

– Великодушно извините тетушка, но мне мысль брата нравится, не употребляя простонародных выражений, рациональное зерно, дабы принудить французов к миру, здесь есть. Но наряду с колотушками, надо дать понять французам и о плюшках. Как рассказал мне Сергей Аполлонович, в Российской империи грядет железнодорожная лихорадка. Надо заказать, и именно у французов, паровозы, оборудование железнодорожных мастерских, проекты мостов. Пусть французские буржуа, воздействуют на своего императора, почище севастопольских пушек. Только надо все это довести до них.

– Позвольте Ваше величество! – дождавшись разрешающего знака императора, князь Орлов, впервые прервал молчание, – Зачем же нам отдавать иностранцам наше будущее? Не давать своим, все отдать на откуп, а платить ведь совершенно не чем! Казна пуста! И как быть с пунктом об отмене таможенных тарифов? Ведь англичане именно его имеют основной целью, если верить господину полковнику? Урон для казны невосполнимый.

– Разрешите Ваше Величество?

– Говорите полковник.

– Ваше сиятельство, я отчасти смогу ответить на Ваши вопросы.

Александр Николаевич, одобрительно кивнул, разговор об этом до этого у него с Гребневым был, и он вполне представлял, что сейчас скажет его флигель-адъютант.

– Тысяча паровозов, – увидев гримасу Орлова, Гребнев уменьшил число, – ну пусть пятьсот, поставленные нам в течении десяти лет, не создадут большой конкуренции нашей, пока еще отсутствующей промышленности. И вот почему – паровозов, потребуется намного больше, чем пятьсот, или даже тысяча штук. Кроме паровозов нужны будут вагоны, ремонтная база, организация складов, организация производства насосов для заправки паровозов водой, строительство множества сооружений, не только мостов, но и водокачек, вокзалов, депо, складов. Оптимальный вариант, это постройка французами заводов на территории России, с долевым участием казны.

– Господин полковник, прожекты ваши хороши, но вот какое финансовое обеспечение вы сможете под них предоставить? Ведь это все очень большие деньги!

– Деньги есть. Только они пока лежат втуне. На Аляске, где пока хозяйничает Русско-Американская компания, есть золото, и его много. Золото есть и на территории Канады. Пограничных частей Англии там сейчас нет. Надо организовать ажиотаж от нахождения золота на этих территориях и просто скупать его у старателей, коих будет несметное число. Они, а не мы, будут переходить границу интересов компании Гудзонова залива. Они, а не мы будут тащить золото в наши скупочные фактории. Да и на самой Аляске, пока принадлежащей нам, есть месторождения золота.

Скептическое выражение лиц Великого князя и шефа жандармов, показывало, насколько они верят, в столь блестящую перспективу.

– Подождите полковник, Вы так увлеклись описанием сокровищ пещеры Али-бабы, что совсем забыли, что золото это надо в Россию привезти. На чем и куда? Через половину земного шара!

Морским путем! Где все эти 'золотые караваны', станут лакомой добычей для всех авантюристов!

– Отнюдь не забыл! Зачем далеко везти? Спустившись к югу, продадим все американскому правительству, на эти деньги, за доллары, или за фунты или франки, все, что нам нужно купим.

Чтобы 'бросить кость' Англии, согласимся с выводом из состава черноморского флота парусных кораблей*. Их и задействуем для перевозки золота.

– На, что они будут базироваться? На Аляску?

– Зачем? Надо утвердиться на Дальнем Востоке, простите господа, это выражение из моего времени. Необходим порт и он был в моем времени, назывался город Владивосток. Порт замерзающий, но у нас есть сейчас Петропавловск-Камчатский. Можно базироваться на него.

Вопросов было множество. И от Великого князя, и от шефа жандармов, который был отнюдь не глупым человеком и помимо своих непосредственных обязанностей выполнял дипломатические поручения императора, и от Великой княгини Елены Павловны. Но в конечном итоге, все согласились, что деньги у Империи есть. Только надо их правильно использовать. Проект Транссиба, произвел впечатление, но опять, же вызвал массу вопросов.

– Кто, кто будет все это строить? – великий князь, не скрывал своего раздражения, высказываниями Гребнева.

– В ближайшее время, после окончания этой бессмысленной войны, Российской империи не придется воевать. Рекрутов используем в строительных и железнодорожных войсках, – вступил в разговор император, – Люди получат специальности, необходимые и в мирной жизни. Через армию, пойдет образование России. Конечно, транссибирская магистральная железная дорога появится отнюдь не завтра. Но как сказал полковник, передовая слова великого русского химика, 'могущество России, будет прирастать Сибирью'. Кто был этот химик, кроме Гребнева, знал только император, но слова произвели впечатление.

Елена Павловна, по выражению Николая Павловича, 'ум семейства Романовых', задала вопрос об участии российских женщин в предстоящих перед империей делах. Отдуваться опять пришлось Гребневу.

– Ваше высочество, никакие дальнейшие свершения в области общественной жизни не произойдут без участия лучшей половины населения нашей империи. Все, что касается пользования раненных, как сказал профессор Пирогов, не может происходить без участия женщин, которые лучше всех ухаживают за страдальцами. Благотворительность – это лучшее применение женского сострадания к жизни. Акушерство, сохранение новых жизней– вот широкий путь участия женщин в будущем. Думаю, со временем, если Его Императорское величество соблаговолит, будут женщины не только воспитательницы своих детей, но и педагоги, врачи, художники и поэты.

– Господа! – прервал мечтательные мысли Великой княгини Александр Николаевич, – вернемся к суровой прозе жизни. Александр Михайлович, действует ли наш канал связи с Его величеством Наполеоном?

– Простите Ваше Величество, должность исправляю недавно, – Горчаков наклонил голову в знак благодарности императору за назначение канцлером, – думаю, прежний канал связи с Его Величеством будет возможен. Но если нет, найдем в скором времени другой.

– Есть ли возможность воздействовать на парижскую публику посредством благожелательных статей в газетах?

– Найдется, Ваше вличество.

– Поторопитесь. Пусть Его Величество, обозначит пункты для заключения мирного договора, а французы поймут, что от войны с Россией, больше вреда, чем пользы..

– Будет исполнено в ближайшее время.

– А пока, надо устроить французам порку, чтобы их император был более сговорчив.

Присутствующие при этом разговоре поняли, что судьба Крымской войны, практически решена.

Глава 43. В поисках мира II

– Мне кто-нибудь может объяснить, что происходит в Крыму? Вместо легкой прогулки, щелчка по носу императору Николаю, уже второй год только неудачи. Полевые сражения под Инкерманом, на Альме, к чему все это, если русские с легкостью отбили штурм передовых укреплений Малахова кургана, разгромили наши войска при Юшуни, и при этом, как это ... ,– император пошевелил пальцами руки припоминая варварское название, – Карач-Иляке. Разгром и пленение турок в Евпатории. Откуда у русских войска, которые они именуют, войсками нового строя? Если не ошибаюсь, так именовались войска при их императоре Петре?

– Да Ваше Величество, – робко начал военный министр, но...

– Не Вы ли, генерал, в самом начале кампании, говорили о том, что состав всей русской армии вам известен?

– Ваше Величество! На тот момент, когда мы предприняли высадку в Крыму, нам был известен состав русской армии вплоть до последнего гарнизонного батальона.

– Откуда в таком случае взялась Сибирская стрелковая бригада? Бригада вооруженная так, как и не снилось нам? Даже императорская гвардия не может противостоять русским. Откуда?!

Наполеон стал нервно шагать по кабинету, периодически подергивая левый ус.

– Совсем недавно, мы попытались найти ответы на эти проклятые вопросы, неужели отсталая Российская империя, смогла обеспечить свои войска новыми пушками, ружьями и проклятыми картечницами Нахимова? – Наполеон думал в слух, ничуть не стесняясь министров.

– Да Ваше Величество, но нарезное оружие в России ...

– Помолчите. Доказательств наличия у русских нарезных орудий, ружей снабженных пулями, превосходящими наши пули Минье, более чем достаточно! Как можно продолжать войну?

Жан Батист Филибер Вильян – военный министр, решил 'уколоть' моряков, в виду традиционного противостояния армии и флота присущего всем странам и во все времена.

– Ваше Величество, попытка использовать броненосные корабли для обстрела Севастопольских батарей, провалилась из-за того, что ...

– У русских оказались очень мощные береговые орудия, – закончил мысль министра Наполеон, – и я попрошу Вас, господин Вильян, не возводить напраслину на флот.

Министры сделали себе в памяти отметку, что, несмотря на неудачный опыт применения броненосных кораблей, император не остыл к этой идее.

– Господа! Давайте смотреть в лицо создавшемуся положению вещей. Англия, как вы сами говорили, хочет решить свои проблемы с русскими таможенными тарифами нашими руками. Сардиния – хочет получить нашу поддержку в решении вопроса о Итальянском королевстве. Австрия, смотрит на нас как на вершителя европейской политики и жаждет нашими руками присоединить к себе новые территории. Что получает Франция в результате победоносного захвата южной стороны Севастополя? Насколько я понимаю, десант на Северную сторону невозможен в принципе?

Склоненная в знак согласия голова военного министра подвердила слова императора.

– Значит ничего, кроме морального удовлетворения за вход русских войск в Париж мы не получим. Но!! Севастополь не Петербург, не слишком ли мы стараемся для других?

Слова императора, вызвали глубокое раздумье у министров. Молчание решил прервать граф Колонна-Валевский:

– Польский вопрос, ничуть не отражен в высказываниях Вашего Величества. Французское общество, весьма благожелательно смотрит на то, чтобы русский царь предоставил свободу Польше. Мы как европейская страна, не можем остаться равнодушными к чаяниям польского народа, изнывающему под пятой русского царя.

– Насколько мне известно, граф, Польшу поделили между тремя державами. Россия, Пруссия и Австрия разорвали Польшу на куски. Почему восстания поляков происходили только в Царстве Польском? Но, ни разу не было таковых в областях принадлежащих Австрии и Пруссии?

Пока кузен соображал, что сказать в ответ, Император усмехнулся про себя, и задал еще один ехидный вопрос:

– Неужели польский народ столь ненавидит только русских, препятствующих объединению Польши в исторических границах, и не смотрит на то, что древняя столица Польского королевства – Краков, находится в руках австрийцев?

– В руках русских, находится основная часть Польши, вместе со столицей – Варшавой. Поэтому, стремление польского народа направлено к освобождению в первую очередь столицы королевства и большей части территории.

Наполеон отвлекся от обсуждаемых крымских дел и развеселившись решил подтрунить над кузеном:

– А если русский царь, ну представьте себе граф, предоставит Польше свободу, как долго она будет независима? Не знаю точно, что предпримет Австрия, хотя она всегда порабощала слабых, но вот Пруссия, точно округлит свои владения за счет Польши. То, что сейчас входит в состав России, будет принадлежать Пруссии. И никакого польского языка, никаких католических обрядов в протестантской Пруссии не будет. А за выступления против короля, наказание будет не в пример более жестокое, чем в России. Так?

– Не знаю, Ваше Величество! Брат Вашего отца обещал воссоздание государства Польского. Только неудача в русской кампании помешала ему в реализации этой задачи. Я прошу Вас, Ваше Императорское Величество, при рассмотрении предложений о мире с Россией, учесть интересы Польши.

– В границах тысяча семьсот семьдесят второго года? – ирония Наполеона была совершенно неприкрытой, он решил показать, что язык Польши отчасти ему знаком и добавил, – или как говорят в Польше "od morza do morza'*?

– Хотя бы для начала в границах царства Польского, – скромно попросил граф, и добавил, – остальное, поляки возьмут сами.

– Хорошо граф, я учту Ваши пожелания, но не обещаю их выполнения. Какие есть соображения у военного и морского министров? Нам нужна эта война?

Соображения военного и морского министров свелись к тому, что полевое сражение в нынешних условиях крайне нежелательно, ибо выиграть его крайне сомнительно и чревато оно огромными потерями, подрывающими боевой дух армии. Морской министр, вторил армейскому коллеге в том плане, что воевать кораблями против берега, невместно и бесполезно.

– Как ни сильны мы на море, на суше русские нас превосходят. Выставлять под расстрел русских береговых батарей корабли, с учетом того, как они расправились с бронированными батареями – опрометчиво.

Кроме пожеланий о возрождении Польского государства, граф Колонна-Валевский, других мыслей не высказал. Но вот министр внутренних дел, герцог Персиньи, озвучил очень интересные вещи.

– Ваше Величество, за последнее время в парижских газетах, да и не только в них, появились статьи, общим смыслом которых является то, что воевать с Россией для Франции совершенно бесполезно, даже вредно. Больших успехов не достигнуть, а потери слишком велики. Одновременно высказываются мысли о том, что Французская империя смогла бы очень сильно развить свои поставки промышленной продукции именно в Россию. Русские собираются строить железные дороги и тут у них будет выбор поставщика, либо Франция, либо Англия. Просторы России поглотят множество рельсов, паровозов и всего сопутствующего оборудования. Как пишут в газетах, лучше не воевать, а торговать, причем торговать с большой выгодой. Попутно конечно высказываются: о давних культурных связях между Францией и Россией, о популярности в последней французского языка, которым владеет даже 'последний' прапорщик. И общее настроение в обществе, склоняется к миру. Кроме того, уже в русских газетах пишут о том, что заключение контрактов именно с французскими промышленниками, могут быть интересны русским подрядчикам.

– Что это значит? Русские хотят нас купить?

– Ваше Величество, я не знаю, об этом надо запросить русское правительство. Но настроения в обществе склоняется в пользу ...

– В России нет правительства, но ... запросим. Спасибо генерал. У кого еще есть какие-либо мысли?

Мысли и высказывания свелись к тому, что воевать дальше невозможно, ближайшая цель русских по всей очевидности будет Балаклава, а нести потери ради англичан, которые при осаде –

*) od morza do morza (польск.) – от моря до моря.

Севастополя и предшествующих сражений себя ничем не проявили, просто глупо.

Наполеон III, принял для себя решение, войти в конфиденциальные отношения с императором Всероссийским и поскорее закончить это недоразумение под названием Крымская война.

* * *

Практически сразу, на следующий день, после получения известий об артиллерийском обстреле русскими орудиями батарей 'Наполеон' и двадцатипушечной батареи морских тридцатишестифунтовых орудий расположенных против седьмого бастиона Севастопольской крепости, Наполеон III, вызвал к себе графа Колонна-Валевского. Кроме министра иностранных дел, в роскошном кабинете императора больше никого не было. Доклад графа, который начал словами 'Ваше величество!', Наполеон прервал, указывая на два кресла стоящие у камина:

– Садитесь граф. Сейчас я хочу с Вами поговорить не как Император со своим министром, а как кузен. Прочтите это, – Император протянул конверт с сургучными печатями. Внутри были несколько листов с рукописным текстом. Александр бросил взгляд на ровные строчки написанные на безупречном французском языке и спросил:

– Откуда это?

– Из Петербурга. Мой брат Александр, ответил на мое послание. Читайте кузен.

Граф последовал совету углубился в послание.

'Милый брат!

Прежде всего, я хотел бы принести извинения, за ту невольную бестактность, которую допустил мой отец, при Вашем восшествии на престол. Невольная ошибка, допущенная государем Николаем Павловичем, в титуловании своего Августейшего брата, послужила причиной недоразумения возникшего между нашими империями. За это, но и только за это, я хочу просить Вашего великодушного прощения.

Целый ряд, последовавших ошибок в понимании взаимных интересов Французской и Российской Империй, послужили дальнейшему ослаблению дружественных связей, которые намечались между ними.

Ваше Величество, подобно героям лучших образцов рыцарства, встали на защиту слабого, представлявшегося Вам в виде Блистательной Порты в ее конфликте с Российской империей из-за Святых мест. Мой покойный отец не преследовал политических целей в требованиях от Турции, а следовал голосу своей совести и исполнения долга государя, защищающего церковь, которой учение исповедует он и его подданные'. Мы не хотели протектората над христианским населением Турции, а только формального обещания Порты уважать преимущества, которыми пользовались ее православные подданные, ранее дарованные фирманами Султана. Форма конвенции или обязательной ноты для Императора была безразлична, как и безразлична она сейчас для Нас.

Князь Меньшиков, имевший в то время обязанность быть посланником Империи Нашей в Блистательной Порте, не смог выполнить свое поручение по той причине, что встретил не только слепое и упорное противодействие Порты, но и то, что лорд Редклиф оставался непоколебимым в своем враждебном отношении к заключению нами новой конвенции с Турцией. Сопротивление верховного визиря Рифат-паши, подпитывалось не только позицией упомянутого лорда, но и активным содействием такому его действиям со стороны лорда Пальмерстона.

Всячески желая разжечь конфликт, английский посол неоднократно высказывал мысль о том, что Турция, давая России, новое свидетельство благорасположения к православным, усилит ее влияние в ущерб верховным правам Султана. Европа неукоснительно работает над противодействием этому влиянию; она не позволит, чтобы труды соединенных усилий неожиданно ускользнули бы от Турции.

Наш посол доказывал, что его требования 'не нарушают ни верховных прав султана, ни независимости его правительства, ни его отношений к союзникам'. Он указал также на несправедливый упрек в неисполнении обещаний, данных нашим правительством кабинету королевы, и, со своей стороны, отметил отсутствие содействия удачному выполнению его посольства со стороны лорда Редклифа как британского посла.

В ответ он получил от Рифат-паши сообщение о том, что отныне он в Константинополе будет иметь второстепенное значение, а потому поступил согласно инструкциям, полученным из Петербурга.

До какой степени были неосновательны все распространяемые по поводу миссии князя Меншикова слухи, подогреваемые британским посольством, Вы Ваше Величество, можете судить сами. Французская и Российская империи находятся в состоянии войны, Великобритания, формально воюя, ограничивается набегами на отдаленные области империи Нашей, не входя в участие в боевых действиях.

Милый брат! Есть ли нам смысл продолжать вражду на радость стороннему зрителю? Война ослабляет оба государства наши на радость зачинщику ссоры оставшемуся в стороне.

Предоставляю решить это Вам. С Нашей стороны, подтверждаю ранее сказанное, мир будет заключен как только это будет угодно Вашему Величеству.

Ваш брат Александр'..

'Милый брат!

По поводу Ваших предложений о заключении мира, основывающихся на четырех пунктах, озвученных 18 июля 1854 года в Вене, Мы можем сказать следующее:

1) Дунайские княжества поступают под общий протекторат Франции, Англии, Австрии, России и Пруссии, причем временно оккупируются австрийскими войсками;

В настоящее время, дунайские княжества очищены от наших войск и оккупированы австрийскими войсками. Россия согласна на общий протекторат над дунайскими княжествами, при условии, что права их не будут нарушаться Блистательной Портой.

2) все эти пять держав объявляются коллективно покровительницами всех христианских подданных султана;

Россия согласна на общее покровительство над христианскими народами, при условии, что Блистательная Порта, даст обязательство или конвенции или обязательной ноты для этого.

3) эти же пять держав получают коллективно верховный надзор и контроль над устьями Дуная;

Россия согласна отменить таможенные сборы в гирле Дуная, предоставить острова принадлежащие ей в гирле, для обоснования там международной комиссии, наблюдающей за выполнением этого пункта. Денежные средства, для надлежащего выполнения своих обязанностей, этой комиссией, вносятся государствами согласно их в этом заинтересованности и регулируются дополнительными соглашениями.

4) договор держав с Турцией о проходе судов через Босфор и Дарданеллы, заключенный в 1841 г., должен быть коренным образом пересмотрен.

Россия согласна на пересмотр данного договора, с учетом того, что в мирное время, через проливы не будут пропущены никакие военные суда, за исключением легких, обеспечивающих дипломатические контакты и работу комиссию в устье Дуная.

По поводу пунктов изложенных в Вашем письме, милый брат: демилитаризации Черного моря, не могу с Вами согласиться полностью. Россия обязуется не строить новых кораблей, имеющих наряду с паровым двигателем, парусное вооружение, ограничившись имеющимися у нее кораблями и готова находящиеся в постройке перевести на Балтийское море. В ближайшие двадцать лет она не будет строить на Черном море кораблей имеющих на борту более сорока орудий. Уничтожение всех арсеналов на побережье не представляется возможным, дабы не учинить урона чести России.