Текст книги "Укуси меня (СИ)"
Автор книги: Леона Хард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
– Я дам тебе власть, деньги, защиту, а ты будешь работать на меня и развивать свои способности. Мы нуждаемся друг в друге. Вместе нас никто не превзойдет. Нам не будет равных. Выбирай. Что ты хочешь? Чтобы тебя использовали, или ты – их? Третьего не дано!
Выбор очевиден.
Нас загоняют в угол, как зверье. Со всех сторон окружают чистокровные перевертыши и сражаются друг с другом, чтобы добыть себе источник нескончаемой силы. Мы ведь никому не желали зла, а жили тихо и спокойно до тех пор пока не нарушили наш покой. В наших руках – сила, невероятная мощь. Поднимаю руки ладонями вверх и рассматриваю линии своей жизни. В этих пальцах скрывается мощь и мы ею не правильно пользовались. Позволяли другим нас использовать, а ведь это мы должны использовать других для своего развития.
Мы станем теми, кого надо бояться, а не теми, с кем ищут встречи, чтобы украсть и посадить на цепь!
Связь
POV Моран
Урюм предлагает перевестись из университета в любой другой, доступный в их округе. Я без сожалений принимаю приглашение на переезд. Перевод и подготовка к моему переезду требует некоторого количества времени. Урюм также помогает в оформлении документов на имя «Моран Герц».
Ректор после информации о приобретении внутреннего зверя отменяет мои ежедневные мучения с поглощением десятков лекарств, и мы просто ждем, когда яйцо вылупится, а детеныш – Змей сбросит кожу хозяина.
Это происходит через две недели.
Привычно просыпаюсь, тру сонные глаза, оглядываю солнечный луч, проскользнувший в окно на пол, но в поле зрения случайно попадает моя рука и не сразу понимаю, что она гладкая. Кожа нормальная, покрытая черными волосами, которых прежде на уродливых шрамах не было. Не веря своим глазам, сбрасываю с себя одеяло, полностью обнаженным выбегаю из комнаты и направляюсь к ванной комнате, где расположено огромное зеркало. Опережаю одного из соседов и не даю ему зайти. Врываюсь первым и захлопываю дверь перед его носом.
Впиваюсь пальцами в раковину и смотрю на отражение, но вместо своей мужской внешности к неожиданности вижу Мору. Ее повзрослевшее лицо оказывается идеальным. Без каких-либо былых шрамов, кожа бледная, но должно быть нежная.
– Морааан, не верю. Какой ты сексуальный, – без задней мысли Мора откровенно мне улыбается своими неизменными ямочками.
А я еще ни слова не произнес. Возможно не привык к внешности Моры, ведь впервые вижу ее отдельно от себя. Не изнутри. Складывается ощущение, словно мы – разные тела. При желание могу через стекло прикоснуться к ней.
Слова приходится выдавливать из себя, щипцами насильно вытягивать.
– Ты...тоже... очень...– оглядываю ее улыбку, вздернутый нос, постоянные ямочки на щеках, возникающие при любом проявлении эмоций. – Красивая.
Пепельные волосы спадают шелковистыми нитями по ее плечам и по груди, завиваясь вокруг бутонов – сосков.
– Ты тоже сбросила старую кожу. Повернись спиной и подними волосы… – в горле не остается слюны. Все предельно сухо и от того мой голос кажется хриплым.
– Зачем? – Мора прекращает улыбаться, но, пожав плечами, рукой собирает волосы в пучок и придерживает их. Медленно поворачивается вокруг своей оси, словно кружится, позволяя хорошенько рассмотреть и упругую грудь с торчащими сосками, и бедра, и ноги, и плоский живот.
– Хочу посмотреть есть ли на тебе шрамы сзади, – запоздало поясняю свое спонтанное желание.
– И как там? – спрашивает Мора, стоя ко мне спиной и не поворачиваясь. Доверяет мне, как себе.
– Всё просто… – пальцы дотрагиваются до ее обнаженных округлых ягодиц, ласково гладят несколько раз. – Супер! – нахожу, наконец, правильный ответ для Моры, поспешно отрывая руку от зеркала, потому что моя половина резко поворачивается. Пальцы убираю за спину, чувствуя, как простреливает холодом от прикосновения к зеркалу. А затем подушечки пальцев наоборот начинают искрить и гореть, словно обжегся о дикое пламя.
Интересно, она не понимает, что я вижу ее голой? Она полностью обнажена для меня и телом, и душой.
Я не рассказываю деду Альберту о том, что могу видеть Мору. Считаю, 'nj слишком личным. Это никого не касается кроме нас с Морой.
***
Чем ближе день рождения Альберта, на который мы приглашены, тем больше чувствую сомнения в Море. Она колеблется, дрожит от разрывающих эмоций и внутренних желаний. Хоть и пытается закрываться, но скучает по жизни. Ей холодно и одиноко внутри меня.
Хочется помочь, но не вижу способа облегчения страданий.
Неделю она изводится. На подсознательном уровне считываю ее растущее огромное желание выйти в свет и поздравить Альберта, а заодно увидеть Зару, но молчу и не вмешиваюсь в ее личные проблемы.
Урюм хорошо охраняет меня от Шакса. Не дает ему даже подойти ко мне в университете. Ни ему, ни его охранникам. Мора ведь говорила, что на каждый толстый член найдется член потолще. Вот и я часто теперь смотрю на то, как Ситхе разговаривает с одним из моих охранников и время от времени бросает на меня недовольные взгляды, но подойти ближе чем на три метра не может. Словно невидимая стена стоит между нами.
Я испытываю особое удовольствие от того, что Змееныш больше не прикоснется к моей Море. Разумеется, Ситхе не оставляет попыток достучаться до нее и пишет с разных телефонов, спрашивая о решении относительно предложения стать его ручным песиком, а я игнорирую. Я никому еще не продемонстрировал свое вылеченное тело. Сегодня на Дне Рождения Альберта продемонстрирую лицо и, надеюсь, Змей подавится своим предложением. Как он должно быть гневается, что не может получить Мору. Я буду рад увидеть его мучения. Неудачник, ты разделил свою истинную пару с тремя Самцами? Надеюсь, тебя мучает пустота на месте былой истинности.
Также Урюм обспечивает меня. Дает столько денег, сколько я представить себе не мог.
Одним словом, я заключил крайне выгодную сделку. Я нужен Урюму и для этого он будет сдувать с меня пылинки, облизывать. Вот это правильный подход. Я буду работать только в приличных условиях.
***
В день рождения Альберта одеваю темно-синий приталенный костюм, выгодно подчеркивающий фигуру. Мне оказывается идут костюмы. В ванной комнате перед выходом проверяю свой облик. Но мое отражение в зеркале внезапно сменяется обнаженной Морой в полный рост. Зеркало огромное и показывает девичье тело вплоть до пальчиков на ногах. Она так и не поняла, что я вижу ее душу, тело и мысли совершенно прекрасно обнаженными. Только сейчас не время появляться передо мной в нагой.
За неделю после осознания нашей связи я всего три раза звал ее к себе, и она соглашалась придти ко мне. Это похоже на нить, на конце которой висит бубенец. Я дергаю за него и Мора, слыша зов, появляется. Прежде по собственному желанию она не появлялась передо мной. Сегодня впервые.
Сейчас в зеркале она выглядит крайне решительно.
– Моран, я хочу на один вечер вый…
Я продолжаю приглаживать волосы возле висков, хоть и не вижу своего отражения.
Резко обрываю ее речь:
– Мора, прости, детка, но нет. Я, правда, благодарен тебе. Ты мне ближе нашей матери, ближе истинной пары, мы – самые близкие друг для друга существа. Мы – две половины одного сердца.
Малышка Мора в отражении зеркала недовольно скрещивает руки под обнаженной грудью, чем привлекает еще сильнее внимание.
– Мораааан! – холодно приказывает, подавляя мой разум, но вместо ожидаемого подавления я ощущаю лишь приятное чувство. Покалывание. Мое имя прокатывается крупной дрожью по всему телу.
Улыбаюсь хмурому девичьему лицу и прислоняю лоб к поверхности зеркала. Получается, что мы прикасаемся лбами друг к другу. Нас разделяет лишь холодное бесчувственное зеркало.
– Ты дала мне жизнь в обмен своей. Теперь я владею нашим общим сердцем. Ты двадцать лет жила, теперь моя очередь! Извини, но ты больше не увидишь ни Шакса, ни Альберта. Альберту, так и быть, передам от тебя поздравление. Спи, сердце мое, сегодня потеряем девственность. Закрой глазки, когда я буду трахать какую-нибудь шлюшку. Не хочу, чтобы ты это видела или ощущала вместе со мной.
После этого отрываю лоб от зеркала и в последний раз, окинув взглядом обнаженную Мору, машу ей на прощание и выхожу из ванной комнаты.
Союз
POV Шакс
Необходимо вернуть Мору. Поставил перед собой цель и хоть треснись башкой, но для меня это является на данный момент самым важным делом. Понятия не имею зачем задался этой целью. Скорее всего потому что считал ее умершей, а теперь едва нашел, как снова потерял. Жучка в очередной раз помахала хвостом и благополучно сбежала в норку. А я ведь только настроился на продолжение своих любимых забав, но уже в более взрослом ключе.
Мысли об истинной неожиданно теряют первостепенное значение.
Всего несколько раз вспомнил об истинной за пару месяцев и то с удивлением понимая, что меня к ней не тянет совсем. Все внимание поглощено морфом-Морой-Элис... сколько у нее еще имен? Более загадочной Сучки раннее не встречал и именно это забавляет.
Никогда бы не подумал, что сам буду звонить ректорскому внучку для важного разговора.
Он отвечает, как и обычно, раздраженно, орет в трубку, рвет голосовые связки:
– Совсем тронулся башкой, чтобы звонить мне, змееныш!? Я тебя урою, кишки вырву и отдам их перевертышам на съедение!
Шумно выдыхаю воздух из легких в ответ на громкую речь.
Закуриваю и с удовольствием втягиваю горький дым. Не забываю отнять телефон подальше от уха, поскольку визг бешеного Волчары способен оглушить любого.
Я равнодушно отношусь к пустой браваде, поскольку откровенно затрахался слышать одно и тоже. У ректорского внучка определенно где-то выпал винтик из организма, от этого видно заели одни и те же фразы.
Молчаливо слушаю визг, усаживаюсь поудобнее в кресле на балконе, курю и наблюдаю, как садовник под окном косит траву. Жужжание от газонокосилки гораздо приятнее слушать, чем визгливый голос Волка.
Во время выздоровления мужской половины Моры мы часто встречались в дверях больницы и он много раз обещал меня разорвать, убить и так далее и тому подобное. Много проклятий слал, но я смотрел и по-прежнему смотрю на пустые угрозы, как взрослый смотрит на ребенка, который упал на камень и теперь бестолково бьет его ногой. В результате доводит дело до того, что ломает стопу об камень.
Вскоре монолог ректорского внучка мне просто надоедает:
– Заткни свой рот и хоть раз подумай башкой! – обрываю его эмоциональные крики, потому что их слушать – лень!
– Свои личные отношения решим потом, а сейчас засунь свой норов себе в зад и начинай думать, чего ты, конечно же, не умеешь делать! – и, о чудо, свершилось, наконец. Я слышу благодатную тишину, а не психованного Волка.
Это дает возможность нормально высказаться о сути проблемы:
– Ты похоже знаешь настоящую Мору? У меня есть несколько планов по ее возвращению и мне, к сожалению, нужен ты. Возможно я что-то упускаю и ты... – признать это ахренеть, как трудно, но Мора ему доверяла и вполне возможно многим делилась. – И ты можешь что-то умное предложить. А когда вернем настоящую Мору, я тебе расшибу еблище первым...
А дальше снова начинается волчий визг, словно ему прищемили хвост.
***
В День Рождения ректорского внучка захожу в один известный Клуб. От ярких лучей рябит в глазах. Не люблю долбежку и бесполезное дерганье под музыку. Скопление породистых Сучек тоже не люблю и когда они предпринимают наивные попытки прыгнуть мне на член ненавижу.
– Извините! – в меня врезается симпатичное, но вонючее тело очередной красотки. Пухлые губы с малиновой помадой едва не прикасаются к моему подбородку, а цепкие пальцы как бы нечаянно, чтобы не упасть после нашего столкновения, уже нагло вцепляются в мою футболку и поглаживают шею. Отвратительно. Лицо кривится от омерзения.
Как смеешь ко мне прикасаться своими грязными руками, ничтожество? Аж передергивает от омерзения. Отталкиваю пиявку. Вижу удивление и разочарование на ее лице, но обхожу ее. Куда не глянь везде уродины. Одна Сучка – высокая с ногами от ушей, но вызывает лишь стойкое желание сплюнуть на пол от ее якобы красоты. Какие все Сучки, однако, страшные. Мне нужно увидеть что-то менее страшное. Даже мужская половина Моры краше, а лучше настоящая Мора.
Так не хорошо делать. Вилять хвостом, а потом прятаться, а я только настроился на наше новое знакомство. Теперь уже как взрослых, а не глупых детей.
Жучка, выходи из своего задохлика. Терпение на исходе, и я порядком заебался ждать согласия. Ты прекрасно осознаешь, что я – идеальный вариант для спасения. Так что, прищеми хвост своей гордости; так и быть, вздерни свой крысиный нос; сделай вид, что ты до сих пор зла, а после обреченно ляг на лопатки и медленно раздвинь ноги. Потом разумеется старательно изобрази вид, насколько сильно не желаешь близости.
Поднимаю взгляд на второй этаж, где намечено празднование Дня Рождения. Замечаю разных знакомых, в том числе…
Что за…? Не люблю. Очень не люблю, когда планы рушатся, а надежды терпят крах, поэтому внутри становится адски горячо. Взрывоопасно. Огненно. Кровь закипает и разносит огонь по венам. Достаточно одной искры, чтобы спалить к чертовой матери весь ресторан вместе со задохликом, который вылечил свое смазливое лицо.
Неужели хмырь не понимает, что я не дам жить спокойно, пока не вернет Мору? И даже Урюм Ситхе не слишком сильная помеха.
Я не подходил к Море, не нарушал личных границ, потому что ждал, когда же ее озарит, и она сама приползет за помощью.
По-хорошему не понимают, значит, буду выдавливать Мору!
Чистый морф
POV Моран
Мора испортила настроение всего одной просьбой. Не ожидал, что настолько быстро воскреснет желание побыть в собственной «плоти». Может быть я был несколько груб, но по-другому нельзя. Она должна понять, что отныне я – главный герой нашей темной истории, а она в прошлом. Некогда бывшая актриса, а сейчас уволена.
Но обижать малышку тоже не хочется. Поэтому хоть велел ей заснуть пораньше вечером, чтобы не знала о том, что произойдет вечером, тем не менее в салоне автомобиля возникает настойчивое желание поболтать со второй половиной. К тому же, едем с Зарой в абсолютной тишине, царящей в салоне присланной Альбертом черной Мазерати. Понтов-то сколько, все надеется почему-то завоевать расположение Моры посредством денег.
Зара настороженно прижимается к дверце машины, словно боится, что сейчас наброшусь на нее. Пусть не боится. На первый раз выберу кого-то посолиднее.
До места назначения достаточно времени на разговор с Морой. В связи с наличием посторонних лиц приходится говорить внутри себя.
– Мора? – зову. Дергаю за невидимый колокольчик и прочная нить, связывающая нас, должна зазвенеть и подергать мою женскую половину за руку. Проходит несколько секунд, но Мора на этот раз не отвечает. Знаю, прекрасно слышит зов, но не желает разговаривать. Я зову ее еще минут пять и чем больше проходит время, тем больше закипаю. Раздраженно пинаю носком туфли переднее сидение водителя, на что Зара еще больше напрягается и искоса поглядывает. Как эта трусишка бесит. Но больше бесит, когда Мора обижается, и я не могу до нее достучаться.
– Если не будешь со мной разговаривать, то придется побыть жестоким с одним Волчонком, который с меня пылинки сдувает! – угрожаю ей.
Но она все равно отвечает молчанием. Упертая зараза. Убивает своим молчанием и выбивает мои эмоции. Но я такой же упертый, как и она. Мы же все-таки одинаковые по некоторым личным качествам.
– А может взять твою Зару на первый разок?– но она опять не ведется на провокации, отчего я сильнее закипаю.
– Мора, не молчи!
Утробно рычу про себя, соседка интуитивно чувствует во мне агрессию, которая бьет фонтаном и невидимо до нее дотрагивается своими корявыми пальцами и заставляет обратить на себя внимание. Зара видит, как мои пальцы сжимаются в кулаки и слышит, как хрустят кости от силы сжатия. Кого-нибудь хочется размозжить. В первую очередь идиотского Ситхе!
Возникает ассоциация, словно говорю сам с собой.
Когда Зара кладет ладонь и обхватывает ею мой кулак, то я немного успокаиваюсь и расслабляюсь. Я еду развлекаться, а не злиться. Подумаешь, Мора немного обиделась. Она отходчивая. Все равно захочет хоть с кем-то поговорить, иначе завоет от скуки. Она – заложница собственного тела и никто кроме меня ее не видит.
Самое главное – хорошо отметить мой отъезд, намеченный через три дня. Надо не забыть предупредить Ситхе, что его любимая игрушка улетает от него на другой конец мира. Уже предвкушаю его лицо. Игрушка от него сама уходит, к чему господин чистокровный не привык. Он привык выкидывать игрушки, а тут она сломана, но он старается ее починить. Удивительно.
Даже не знаю, зачем сюда пришел. Потравить душу любовникам Моры? Пожалуй. На прощание помахать рукой и окончательно дать понять, что Моры больше нет. Ею теперь владею исключительно я!
***
Не успеваю зайти в клуб, как охрана Урюма вслед за мной проходит в темное помещение, наполненное гостями и светомузыкой, и почти сразу незаметно рассеивается по периметру развлекательного здания. Но мне плевать на них.
Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, куда велел пройти секьюрити, и вижу на балконе скопление чистокровных перевертышей. Альберт держит в руке бокал с напитком и улыбается уголком губ, но едва я появляюсь, чувствуя мой запах, оборачивается.
Так и быть, улыбаюсь ему и он тут же бросает своих Сучек и идет ко мне.
– Мора, ты вылечилась!? – столько откровенной радости, но все это не для меня.
Никак не привыкнет, что я – не Сучка. Мне это уже надоедает.
Если честно, то я забыл о подарке на День Рождения, но, думаю, не страшно. Альберт не станет плакать.
Займусь лучше своим делом.
Гости появляются постепенно и меня не особенно заботят. Отстраненно держусь. Особняком ото всех чистокровных. Первым делом подхожу к перилам, откуда открывается наилучший вид на толпу, отдыхающих на первом этаже.
Какая Сучка привлечет? С большой грудью, которую можно жестко помять и зарыться в ней или маленькой, чтобы помещалась в ладонях?
Сколько не размышляю над сексуальноц Сучкой, которая возбудит, в голове непременно всплывает один образ. Тот, который знаю до мельчайших деталей...
Особенно нравится картина, как пепельные волосы завиваются вокруг сочных, спелых сосков, сжатых в маленькие камушки. Интересно, а если Мора возьмет в рот мой член, то на ее щеках тоже появятся ямочки?
В свете неоновых огней столько Сучек в коротких юбках и с длинными ногами, которые просто созданы, чтобы их развели в разные стороны, но член не дергается. Завял, повис. Потерял интерес. Слишком блеклые Сучки. Чего-то не хватает. Изюминки во внешности. И нет ниодной пепельной блондинки. Все черные, либо коричневые, либо рыжие.
Смертельно скучно… Тихонько попиваю алкогольные напитки и рассматриваю Сучек на предмет секса. Уже получил несколько приглашений-взглядов на присоединение к их компаниям, но во мне полная скука. Зеваю и пью. Впервые рождается одна мысль – жизнь не справедлива. Почему мы с Морой делим одну сущность? Ведь мы должны быть идеальны друг для друга, поскольку являемся двумя половинами одного целого. Кто нас разделил?
Ладно, надо взять хоть кого-то, иначе яйца взорвутся от дикого постоянного напряжения. Тяжеловато оказывается видеть обнаженную Мору в отражении зеркал, ведь запретный плод сладок.
Подхожу к тройке Сучек, стоящих неподалеку, и даю понять, что жажду трахнуть. Постепенно увлекаюсь процессом, уж больно лестно, когда чистокровные из кожи вон лезут, чтобы запрыгнуть на меня. Внешность в этом мире оказывается большой силой.
Но, когда вижу на танцполе пришедшего Шакса Ситхе, то испытываю ни с чем не сравнимое удовольствие от вида его реакции. Это должно быть лучше любого оргазма – увидеть шок в глазах змея и следом его злость от понимая, что планы и шантаж не сработали.
Мне нравится видеть, как Шакс Ситхе опустился до того, что пришел на день рождения к своему злейшему врагу. Надо признать, что игрушка для него особенная. Но даже не мечтай о Море. Подмигиваю ему, вызывая в нем еще большую ярость.
Не только меня приход Ситхе заводит сильными эмоциями. В тоже время собеседницы нагло забывают обо мне. Словно чувствуя вкусную лакомую конфету начинают активно нюхать, томно прикрывать веки и вилять хвостами. Облокачиваются на перила и едва не переворачиваются вниз – в гущу толпы. Готовы буквально спрыгнуть вниз, чтобы побыстрее оказаться возле источника сладкого заппха.
– Он на меня смотрит. Чур на сегодня Шакс мой... – замечает одна из предательниц. Так, обо мне уже забыла. А только что предлагала пойти выпить и поболтать. Какие Сучки ветренные...
– Почему твой? И вообще поглядывает на меня! – злится другая предательница. Еще немного и они начнут драться. Ну что ж, пусть выдерут друг другу волосы.
Не, сучки, этот взгляд был адресован мне – Самцу.
В ответ я равнодушно слушаю их склоки, немного свешиваюсь через перила и машу рукой Шаксу Ситхе. Не забываю сощериться с издевкой, таким образом продемонстрировав свое идельно гладкое лицо.
После моего милого приветствия Шакс берет эмоции под контроль и делает лицо полностью нейтральным, но время от времени бросает на меня хваткий взгляд, цепляющий на поводок и говорящий, что сегодня Море не убежать от разговора.
Вскоре начинается празднование по случаю Дня Рождения и на протяжении этого времени Шакс, как ищейка, следит за мной. Контролирует каждый шаг, изредка пытается выбесить. Например, когда за столом начинается знакомство по случаю торжества.
– Это блохастая из нашего университета. Зовут Элис Мак, – своеобразно представляет меня Ситхе, после чего наступает затишье между приглашенными гостями, если не считать громкую музыку на фоне.
Если слова принадлежали не Шаксу, перевертыши давно бы посмеялись над смешной шуткой, но сейчас, зная об отсутствии юмора у Ситхе, и в тоже время доверяя своему зрению не сразу осознают очевидное.
– Я – чистокровный Моран Герц! Должно быть Ситхе с кем-то меня перепутал, – ловко отбиваю ее укол и даже не злюсь за попытку меня унизить.
Змейка во мне еще слишком мала, но соответствующий запах уже начала понемногу распылять. Скоро все перевертыши с одного вздоха будут понимать, кто перед ними.
Самоуверенность Ситхе немного крошится. Перевертыш ставит локти на стол и будто подается вперед всем телом, видимо, чтобы получше меня вдохнуть с целью опровергнуть мои слова или же наоборот подтвердить громкое заявление о чистокровности.
Но я не сильно присматриваюсь к Шаксу, слишком много для него чести. Я пришел все-таки хорошенько кому-то засадить. Дожить до двадцати лет и остаться девственником? Все же смешно.
Поэтому отбросим все попытки Ситхе меня подколоть, расстроить, или что он собирается сделать, а идем развлекаться. Именно этим занимаюсь. Флиртую со всеми, кто изъявляет желание это сделать. Уже все равно, кого насадить. Только где это делать? Не в общежитие же?
– Я пойду поправлю макияж! – громко для всех объявляет рыженькая, а мне на ухо шепчет: – Жду в пятой слева кабинке.
Собственно, мне не нужна романтика и красивая обстановка для первого перепихона. Все что мне надо – это Сучка, на которую встанет. Если уж не с Морой, то пусть с любой. Через несколько минут иду в женский туалет, раскрываю дверь, вижу стоящих возле раковин девиц. Они не удивляются, когда Самец приходит в их обитель. Вероятно, привыкли, что здесь случаются потрахушки на пьяную голову. Бросаю взгляд налево и, мать твою, едва в стену не врезаюсь на автопилоте, ведь возле одной из кабин затаилась настоящая змея! У меня не хватает матерных слов, чтобы описать всю гамму испытываемых эмоций. Я лишь раздосадованно поднимаю руки в стороны, а затем отпускаю по бедрам. Особенно мне "нравится" как из пятой кабинки выходит рыженькая Сучка и, поедая Ситхе взглядом, обещает его подождать в зале. Его, а не меня.
– И что тебе надо? – раздраженно спрашиваю у Ситхе, после того, как из туалета выходит рыжая дама. Трахаться-то то зверски хочется, я уже настроился на веселое времяпрепровождение. – Сучек мало в клубе? обязательно надо было мою?
– Ты не бабой, не мужиком ни с кем не трахнешься без моего согласия. Можешь зайти в туалет и подрочить также, как справляешься, уже несколько месяцев. Пока не вернешь мне Мору, будешь мечтать о Сучке. Уж я позабочусь, чтобы они все были возле моих ног. Выпусти сознание Моры пока я добрый.
– Или что? Ты не причинишь мне физического вреда, опасаясь пустить кровь Море. Ведь бить Сучку – ниже твоего достоинства. Это твоя главная ошибка. Ты считаешь, что я – это она. И Альберт также считает. Но запомни. Я – другой. А Мора – это мое сердце.
Ударяю кулаком по своей груди и показываю, где Мора заняла свое положенное место. Я никому не отдам свое сердце, правильно? Ведь нельзя существовать без него?
Ухожу из женского туалета, оставляя змея на съедение женщин. Про себя надеюсь, что фанатки сейчас запрут дверь в туалет и изнасилуют его все вместе.
Следующие два часа упрямо стараюсь закадрить хоть кого-то, но замечаю, что они все исчезают, словно по взмаху волшебной палочки. Только отхожу за бокалом шампанского, чтобы принести партнерше, как ее должно быть похищают инопланетные существа. Всего одно– инопланетное существо – Змей. Они все оказываются возле его ног, как он и говорил. Обо мне сразу забывают. Разумеется, у меня нет знатной фамилии и такого количества денег.
Чем больше мне не дают осуществить желаемое, тем сильнее злюсь и в конце концов взрываюсь. Подхожу к Альберту, который находится неподалеку от Шакса и громко объявляю о своем намерении уехать в общежитие.
– Все было прекрасно. Благодарю за приглашение, но я вынужден откланяться. Я не привык столько пить.
– Может быть еще останешься? – просит Альберт. Не знаю, зачем я ему, если за весь вечер мы обмолвились лишь парой фраз, а в остальном нам не о чем разговаривать. Я отрицательно кручу головой и направляюсь на выход и только когда остается один шаг до свободы, я оборачиваюсь и громко заявляю:
– Да, чуть не забыл сказать. Я перевелся в другой университет. Альберт, мы больше не увидимся, – говорю намеренно громко, чтобы слова были услышаны всеми. Я испытываю чистейшей злорадство от того, что разлучаю Ситхе с любимой игрушкой. Пусть поиграет с кем-то другим.
Но мечты рушатся. Невидимые камни ударяют по голове от жесткого приказа:
– Взять его и притащить в подвал. Будет сопротивляться – делайте все необходимое для его удержания в пределах разумного. Гипнозом вытяну из тебя Мору. Знаю одного хорошего мозгоправа. Он промоет твои мозги!
В ту же секунду меня хватают за руки, точно клещами сжимают чужие пальцы. До одури больно, выть хочется побитым зверем. Выворачиваюсь и рвусь на свободу. Страх комо встает в горле, но я держусь и не даю понять о панике. Но перед глазами мельтешит самодовльный Шакс Ситхе.
Где чертова охрана Урюма? Оглядываю танцпол и балкон, но кроме гостей никого не вижу. Никто не бежит спасать. Черт, а ведь Урюм обещал охранять? А Альберт заступится? Волк вопреки ожиданиям лишь стоит возле стены и спокойно наблюдает, как скручивают мои руки и пытаются утащить. Враги загоняют нас с Морой в ловушку. Словно дикое стадо загоняют в вольер. Со всех сторон окружают и от этого чувствую удушье. Хриплю и дышу через раз, справляясь со страхом.
ОНО само выходит, когда вижу приближающегося Ситхе с намерением взять меня в плен. Наверное, это отчаяние и боль вышли из меня. Эти чувства преобразились в ударную волну, которая вырвалась едва я открыл рот.
– РРРРАААА! – не знал, что мой голос может быть настолько мощным и едким. Раздается звон разбитого стекла. Все бокалы на столе взрываются и отлетают в разные стороны от моей дикости. От моего крика, продлившегося не более пяти секунд, охранники Ситхе начинают выть звериным голосом. Да, что там охранники – все гости без исключения хватаются за головы от истошного крика – ультразвука. Кто-то замертво падает мне под ноги, а из их ушей льется кровь.Музыка затихает, вся техника приостанавливает свою деятельность. Гости падают на пол, хватаются за голову и стараются пережить ужасный крик в голове. Утихомирить его. Многие корчатся в муках возле моих ног. Извивается подле меня. Некоторые перевертыши превращаются в зверей и скулят. А мне это в радость.
Только я стою среди массы крови и купаюсь в ней. Мои руки и лицо залеплены кровью других, на что я не испытываю неудобств, ведь меня вынудили!?
Не теряю времени даром, беспрепятственно выхожу из клуба и иду пешком по мостовой до общежития, отчаянно дыша после выплеска своей силы. Получается, что это вторая открытая сила.
Меня трясет от ночного ветра, мелко дрожу и не могу сосредоточиться на цели. Стараюсь не думать о случившемся. При этом злость не проходит на Ситхе, более того остается осадком в груди. Остается надежда, что его ушные перепонки тоже взорвались, и он умер! Надеюсь.
Вбегаю в общежитие, не заметив знакомых в доме, после чего врываюсь в ванную комнату. Встаю напротив зеркала:
– Это все ты виновата!
От злости сгребаю двумя ладонями все гели для бритья, пены, бритвы и с удовольствием наблюдаю, как флаконы бьются об пол. Вдребезги разбиваются и дают мне успокоиться своим звоном. Громко дышу от пережитого. Никак не успокаиваюсь, а только дышу кровью мертвых.
Только после моего дебоша Мора впервые появляется. Даже без зова. Смотрит на меня, как на врага и злостью сжигает. Будь у нее пистолет – убила бы.
– Ты виновата и Ситхе виноват, что такое случилось! – повторяю ей в лицо. – Ты должна была меня успокоить или Ситхе своего успокоить! Он сегодня был в ударе! Целый гарем из сук себе собрал и трахал их в туалете!
– Он не мой, и я не желаю о нем слушать.
Ее слова и холодность действуют на меня, как ведро воды на голову и от того я перестаю нервничать.
Только здесь рядом с Морой немного успокаиваюсь. Подхожу к стене и приваливаюсь к ней спиной. Затем еле слышно объясняю зеркалу, что с нами произошло. В ответ слышу слова Моры и поддержку, которая действуют на меня, как успокоительное. Приятное и вкусное.
В абсолютной тишине спокойно обдумываю:
– Увидев десяток перевертышей, валяющихся на полу в зверином обличии и скулящих, как жалкие шавки, я понял, кем являюсь и какого моя цель. Я ведь, кажется, не твоя мужская половина, которую ты хотела выпустить из себя? Тебе не кажется? Сегодня по дороге в общежитие я вспомнил о словах Урюма о нашем величии и задался закономерным вопросом, почему морфов убивают и почему боятся? Сейчас стал очевиден ответ. Ты – это сердце Моры, а я – существо без сердца. Когда морф лишается умения любить, сострадать или прощать, как ты того лишилась в тот день, тогда появляюсь я – чистая незамутненная предрассудками энергия морфа. У меня нет совести и морали. Я выше этого, поэтому опаснее для перевертышей. Но они сами виноваты, что вынудили меня выйти из тебя. Теперь я полностью и безгранично владею тобой, Мора. И я тебя никому не отдам!
