Текст книги "Укуси меня (СИ)"

Автор книги: Леона Хард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Проходит целый день, в течение которого я себе сгрызла ногти, и только поздно вечером на пороге дома появляется ректор и Альберт. Как только вижу их разувающимися, то сразу замечаю подозрительное молчание и то, как они оба игнорируют мои недвусмысленные взгляды.

– Пройдем-те на кухню. Есть разговор.

На кухне мы медленно рассаживаемся по местам, и я чувствую как с каждой пройденной секундой удавка на шее затягивается. Кто-то стремительно отбирает кислород. Пульс отбивает барабанную дробь. Нервы напряжены и свернуты в узлы и такое ощущение, что никогда больше не развернутся обратно. Похоже, я навечно останусь в подвешенном состоянии. Замерзну на этом моменте. С этими эмоциями в ожидании приговора.

– Он отдает тебя Альберту и даже разрешает вам пожениться… – я не верю тому, что слышу. Улыбка сама просится наружу. Не сдерживаюсь и счастливо улыбаюсь. Невидимый узел на шее развязывается. Становится легче и радостнее дышать. Я готова расцеловать ректора в обе щеки и даже не замечаю, что ректор и Альберт по-прежнему переглядываются. Подскакиваю со стула и хочу обнять старичка, но он отрицательно машет головой, чем заставляет меня остановиться и внутренне напрячься. А потом ректор рубит меня. Бьет наотмашь. Сшибает с ног всего несколькими предложениями:

– Сожалею, девочка, я сделал все, что в моих силах, но сначала Ситхе в любом случае забирает тебя в свою семью. Ты утолишь голод его зверя и только потом свободна. Скоро приедут его люди забрать тебя к нему. Сожалею, но наша семья вынуждена подчиниться. Таковы правила, – я отшатываюсь от его слов, словно мне дали сильную пощечину. Делаю неровные шаги назад, готова сбежать.

– Я надеялся, что старый друг ответит добром на нашу давнюю дружбу, но ошибся и подставил тебя своей просьбой. Теперь Ситхе прекрасно осознает твое истинное местоположение. Не волнуйся, Элис, думаю всё продлится недолго.

Нет… Боже нет. Только не это.

Меня словно ударили, несколько тысяч раз ударили и довели до того состояния, что ноги не держат. Меня словно оглушили. После слов ректора поворачиваюсь к Альберту. Вижу, как он держит локти на столе, а руки скрещенными перед лицом, словно закрывается от меня. Не дарит ни одного взгляда. Избегает меня.

Всё ясно! Он тоже вынужден подчиниться. Иерархия, мать ее. Какими бы мы не были смелыми, сильными, но все вынуждены прогибаться под Ситхами и остальными крупными семьями, приближенными к ним.

Нет времени на размышления.

Потому срываюсь с места. Бегу наверх в свою комнату, намереваюсь собрать вещи и бежать из дома пока есть время до прибытия людей в черном. Слышу за спиной запоздалый зов Альберта, но не хочу отзываться.

В комнате хватаю сумку, куда забрасываю остатки своих вещей. Обратно сбегаю с сумкой через плечо. Не глядя на кухню, благодарю всех за гостепреимство, но наперерез мне из зала выходят два мужчины и своими мощными телами преграждают путь.

Не успела. Всего немного не успела.

Сжимаю покрепче лямки сумки и ощущаю, как медленно рушится надежда на бегство. Любимых Шаксом людей в черном слишком много, должно быть успели окружить дом. Сковали в плотное неразрывное кольцо, откуда не выбраться. Мне остается только не глупить, претерпеть сопротивление своих эмоций и согласиться на свою участь, поскольку у меня не было и нет выбора. Шакс давал лишь иллюзию выбора и играл в половину силы.

За несколько секунд мне удается обрести покой и смирение с неизбежной участью – поехать в дом к Змею.

– Ведите меня, – соглашаюсь. На кухню по-прежнему не смотрю, стараюсь не встречаться взглядами с домочадцами, которые смиренно смотрят, как меня отдают на заклание. Как жертву дарят на убой. И никто из них не перейдет дорогу сильному. Охранники молчаливо встают по обе стороны от меня, как бы защищая или исключая возможность побега. Ждут, пока я обуюсь и выйду послушно на улицу. Выхожу на улицу и плотно закрываю за собой дверь в дом Альберта. Наверное, тем самым навсегда закрываю путь сюда.

Перед домом ожидает несколько черных машин. Не имея выбора, спускаюсь по ступеням. Обреченно иду вперед к одной из машин, но внезапно слышу звук распахиваемой двери, на что я оборачиваюсь.

– Элис!

Это Альберт! Альберт вышел за мной!

Люди Шакса, чувствуя угрозу, напрягаются и срываются со своих положенных мест.

– Пожалуйста, не надо! Не надоооо!– не успеваю закончить просьбу, как удар одного из охранников высекает кровь из губ Альберта. Его голова обессиленно откидывается.

Я ощущаю, как на себе, каждый удар по Волку. Его бьют в грудь и моя собственная сжимается от боли. Невидимый синяк расплывается внутри тела. Мой взгляд сосредоточен на одной точке. На одном теле, которое прдрагивает от постоянных ударов. Словно издеваясь над юным Волком, его держат за руки и бьют по самым больным точках. В живот, печень.

В какой-то момент Альберт доходит до точки кипения. Начинает рычать, скалиться, раскрывает рот и пытается уже в человеческом облике укусить. Самому настроиться на трансформацию невозможно, если только зверь сам не пожелает выйти. Но зверь его добровольно выходит. Вырывается из него, при трансформации разрывая одежду в лохмотья.

Не надо!

– Остановите их, – дергаю мужчину за руку, трясу ее. – Слышите, я ведь иду к нему. Прекратите! Если вы не прекратите, то я...я не пойду с вами!

Мужчина щелкает пальцами и ближайший человек в черном сдавливает мое тело и, закрыв мне рот огромной ладонью, тащит к машине. В ответ протестующе кричу в крупную ладонь. Тщетно пытаюсь вырваться, но все бесполезно против упрямого Шакса. Мне остается только сквозь жжение в глазах наблюдать, как охранники тоже трансформируются в животных и вгрызаются зубами в холку Альберта. Брызги крови летят в стороны, орошая асфальт, и я слышу, как жалобно скулит волк Альберта. Еле слышно. Но звуки пропадают, когда меня заталкивают в машину, а после двое охранников присаживаются рядом и зажимают меня с двух сторон.

– Пожалуйста, не надо, остановитесь, – прошу охранника.

Я прекращаю судорожно сражаться и вопить, потому что чем больше сопротивляюсь, тем больше страдает Альберт, а я не хотела причинять ему боль.

– С ним все в порядке, – как бездушное существо, не имеющее совести или сожаления равнодушно отвечает мужчина в черном костюме.

Разворачиваюсь и вглядываюсь в окна, но машина стремительно срывается с места и потому теряю Альберта.

Второе Я 

POV Шакс

Открываю дверь и застываю в проеме, чувствуя кипение внутри, бурление в крови, потому что моя комната превратилась в свинарник. Вещи разбросаны, бумаги валяются на полу, а ветер их кидает из стороны в сторону.

Перед письменным столом ко мне спиной находится неизвестный парень, который копается в МОИХ документах и вещах. Своими грязными лапами смеет трогать МОЁ!

Вор? Глупости какие. Стоит сбавить обороты, потому что подобное невозможно. Дом охраняется везде и отовсюду. Ни одна тень, имеющая сердцебиение, не пройдет не замеченной сквозь многочисленную технику слежения

Возможно ветер разбросал вещи, а слуга убирается?

Запоздало почуяв чужое присутствие, парень оборачивается и в его взгляде вижу едва заметное удивление или шок, но он быстро маскирует его и делает лицо полностью нейтральным. Затем он отворачивается и продолжает заниматься теми же вещами, которыми занимался, а именно копаться в моих личных вещах. Но секунды мне хватило, чтобы с удивлением отметить... на парне черты своего лица. Мне не привиделось ЭТО существо. Мужик.

Я. стою. спиной. сам. к. себе.

Чисто гипотетически здесь должна быть девушка, страшная, толстая, хоть какая, но девушка.

– А это ты... – произносит он и, поднимая мой личный документ, вчитывается в необходимые ему строчки. – А я надеялся, что по дороге ты свалился с лестницы и переломал себе хребет?

Отложив документ, он продолжает выдвигать ящики и искать необходимую ему информацию. Не нужные документы демонстративно подкидывает, заставляя листы порхать и лавировать на пол. На одной папке блохастый заостряет внимание и, взяв ее под мышку, идет к кровати, куда плюхается, отпружинив от нее. Ногу забрасывает на ногу и соблазнительно покачивает носком. Баба. Мужик ногой не заигрывает.

Сука-Элис.

Документы Элис кладет на тумбочку возле кровати, а руки демонстративно закладывает за голову и вальяжно вытягивается. Он украл мою одежду.

– Теперь рассказывай, какого хера ты обижаешь мою женскую половину? – спрашивает он и смотрит на меня в ожидании ответа, но в его глазах по-прежнему вижу выглядывающую Элис. Куда бы не пряталась, но она всё видит и слышит. Находится внутри него.

Я тебе сейчас, сука, все расскажу и покажу. Всё наглядно покажу от и до. И как трахаю покажу и насколько маленький член охотно продемонстрирую и как глубоко он войдет в твое горло!

Элис, видимо, не правильно интерпретирует мое нарочито спокойное, равнодушное состояние и продолжает гнуть свою линию поведения:

– Элис тебя не хочет, ты в курсе? Поэтому удовлетворять твои самые необузданные желания буду я. А я всегда готов к жесткому животному сексу.

Только тогда я не спеша захожу в собственную комнату и слегка подталкиваю дверь ладонью. Она должна была закрыться тихо, но от сквозняка звонко шарахает и захлопывается. Она долго «дрожит», ходит ходуном, пока не успокаивается. При захлопывании ручка вылетает из двери и падает на пол, создавая неимоверный шум, который должен быть слышен всем гостям в моем крыле. Побелка сыпется с потолка, оставляя белые грязные следы на полу.

И в целом, удар двери проносится мощной дрожью в теле Элис…

Вот теперь правильно.

– Набегалась?

Правильный выбор 

POV Шакс

– Набегалась?

Щенок не отвечает и поначалу не реагирует на мое приближение, но вижу, что напрягается. Словно каменеет, внутренне застывает. Руки опускает с головы и кладет на кровать. Крепко сжимает покрывало под собой, хоть сам этого не замечает.

Остерегается меня? Как бы не храбрился, но чувствует во мне прямую угрозу.

Превосходно. Правильная реакция на сильного. Блохастые должны знать свое место.

С удивлением медленно осознаю, что у Элис оказывается раздвоенное сознание, и она действительно считает себя мужчиной. Поразительно. Раннее я слышал о таких исключительных способностях, но вживую не видел подобных представителей перевертышей или же блохастых. Смена человеческого облика – очень полезная и редкая способность среди нас, а уж смена пола...меня тем более дико интригует в силу того, что люблю всё необычное и загадочное.

Элис повезло со способностями.

Чем ближе подхожу, тем сильнее ОН сжимает покрывало, но пока молчит. Правильно закрыл рот, а то слишком языкастый.

– У меня нет настроения выслушивать твой поток бессвязных слов, – со скукой в голосе комментирую ее (его) "шутовское" поведение. Вся ее бравада вызвана намерением меня отвлечь от цели, но я не собираюсь отступать от намеченного. Я всего добиваюсь в своей жизни. Из кармана шорт вынимаю телефон, нахожу необходимую фотографию и показываю Элис. Она настороженно смотрит то на меня, то на мобильник, словно боится, что он оживет, после чего сомкнет на ней челюсти и проглотит. Но все же она с любопытством берет мой телефон и вглядывается повнимательнее в фотографию, представленную на экране.

– Фотографии будет достаточно для смены облика? – интересуюсь, замечая, что Элис еще больше "завис", чем прежде.

Тишина мне надоедает, поэтому поторапливаю:

– Если уж мне надо трахнуть тебя, то хотя бы буду трахать в том облике, который меня возбуждает, – поясняю очевидное для молчаливого Элис.

Зря в школе не трахнул Мору, а теперь поздно. Надо было сильнее надавить. Если бы не ее заморочки, что нам рано и не положено, бабушка будет ругаться, то дала бы мне в том классе. На той самой парте. К черту воспоминания.

И по какой причине Элис молчит? Более того, он временно забывает о нашем разговоре, а смотрит на фотографию, изображенную на экране. Ебнуть ему что ли, чтобы "отвис" и вернулся из состояния глубокой задумчивости?

Даже когда поднимается с кровати, то все равно Элис смотрит на телефон и не осознает, что сам добровольно по своему желанию приблизился ко мне.

Он долго находится в задумчивом состоянии, но всему приходит конец. Он отрывает взгляд от экрана и переводит его на меня. Тогда же чувствую исходящую мощную волну эмоций, которые вгрызаются в меня намертво. Забираются в мое дыхание, в мое тело, в мою голову.

Его лицо заметно преображается. Теперь ЛжеШакс смотрит мне в глаза. Исподлобья смотрит совершенно неадекватным, необычайно – болезненным взглядом и кровожадная улыбка проявляется на его растянутых губах.

Элис жаждет крови. Он зол. Заведен эмоциями, как мощным разрядом тока. Впрочем, как и я взбудоражен ее глупой беготней не пойми куда с ее любимым Волком.

– Становись ею. Я трахну тебя и проверю морф ты или нет. Если нет, то ты везучая, отпущу на все четыре стороны к твоему слюнявому влюбленному идиоту! Взятка мне ваша не нужна. Моей целью было узнать – морф ты или нет.

Элис ничего не слышит, словно оглох от удара. Продолжает смотреть на меня диким взглядом, как будто жаждет ударить. Забить насмерть. Голыми руками раскроить череп. Даже становится интересно, почему идиотка меня ненавидит. В чем причина таких сильных эмоций? Девушки так ко мне обычно не относятся. Они относятся с трепетом и ожиданием, а реагируют на меня мокрым нижним бельем.

Тишина меня выводит из себя, и я в очередной раз задаюсь вопросом, от чего же облохастый Элис продолжает тупить и молчать? Но наконец-то Элис обретает дар речи:

– Дерьмовый у тебя вкус, чистокровный. Эта девка такая страшная… корявая… – каждое слово он цедит. Наслаждается, говорит точно пробуя на вкус. – Она маленькая… неказистая. Посмотри...Коротенькие ножки, одни сиськи нормальные. Знаешь на кого она похожа? Понял. Точно! На Облезлую! Седую! Дранную крысу, которой дали пинка под зад! – тварь радостно улыбается и хлопает в ладоши, этим хлопком выводя меня из некоего гипноза, которому я поддался, пока слушал его речь.

Сученыш. Гнев вспыхивает внутри тела. Разливается огнем по венам. Сила сама вырывается. Происходит мой личный мощный взрыв. Ударом в челюсть затыкаю ублюдка, заставляю его рожу «уйти» вправо. Кулаком в живот заставляю жестоко пожалеть о сказанных словах.

После удара Элис дезориентирован.

Он медленно опадает, наклоняется животом на мой кулак и пытается прийти в себя. А я словно держу его тело на кулаке правой руки. Стоит увести руку в сторону и Элис грохнется на пол, но я пока милостиво держу.

Он допиздился.

Мне не нравится, когда всякие уроды пачкают имя Моры. Это мое исключительное право.

Рука наливается невидимой мощью, пальцы покалывает от желания свернуть ему челюсть и заткнуть поганый рот.

– Ебло свое завали или умоешься кровью. Ты мне откровенно надоел, я предпочитаю девушек. Верни сюда Элис.

На мою руку, которой держу ублюдка, внезапно капает кровь. Капли плюхаются одна за одной. Приглядываюсь и вижу, что от локтя и до плеча моя кожа теперь заляпана его блохастой кровью, судя по всему стекшей из его разбитого рта.

Сразу отпускаю руку, чтобы перестал заливать меня кровью, после чего отхожу на несколько шагов назад. Создаю запоздало между нами грань, но краем глаза замечаю, что сученыш резко оживает и целится кулаком мне в лицо. Его движения настолько медленны и неуклюжи, что я с легкостью ухожу с линии удара. Просто убираю лицо в сторону и его кулак проносится мимо. Пользуясь удивлением блохастого, хватаю его за локоть и заламываю ему руку за спину. Выворачиваю ее и тяну наверх. К лопатке. Чем вызываю у блохастого болезненный стон и шипение.

Теперь спокойно и удовлетворенно подталкиваю его к зеркальному шкафу и прислоняю его лицом к зеркалу. Ловлю в отражении наши одинаковые лица, но разные глаза и говорю блохастому:

– Верни мне Элис, – но тот упорно молчит и отрицательно машет головой. Психует, пытается вырваться, но я каждый раз поднимаю его плененную руку и тогда от боли он послушно затихает. Правда, на некоторое время, а не навсегда, как хотелось бы. – Ты ужасно упрямый, но я не собираюсь отступать. Мне необходимо проверить твою сущность, поэтому выбирай – либо я трахну Элис, либо тебя кто-то трахнет в зад.

Смеется. Этот урод смеется и своим кровавым лицом оставляет следы на мое зеркале.

– Обойдешься. Элис не хочет тебя...– хрипло выдыхает, но я быстро затыкаю его:

– Зато твой зад захотят опробовать другие Самцы. Быстро выбирай. Мне надоело! Либо Элис, либо ты. Чей-то зад сегодня пострадает, – не успеваю закончить мысль, как ощущаю под ладонью вибрацию в теле Элис. Его изнутри рвут на части, его тело проходит рябью, его плечи дрожат под моей рукой.

– Нет! – кричит зеркалу или моему отражению. – Нет, Элис.

Слышу хруст костей, словно голодная собака хватает кость и расщепляет ее мощными челюстями. Я убираю руки от Элис. Вижу, как его тело дрожит, под кожей смещаются кости, бугрятся мышцы, а затем он орет, наполняя комнату какофонией боли. Тут же ушные перепонки начинает колоть от громкости звука.

Элис насильно вырывает власть у мужчины Элис и берет на себя отвественность и выбор. Правильно.

Трансформация происходит в течение минуты, не больше, но это действительно впечатляющее зрелище – наблюдать, как ломаются ее кости и перемещаются жизненно-важные органы. А она опять же не плачет, лишь прячет взгляд на полу.

Она поворачивается ко мне.

Ее рот до краев наполняется кровью и настолько наполняется ею, что капли появляются в уголке губ и стекают вниз по подбородку.

Завораживающее зрелище. Подогревающее аппетит. Кровь Элис меня возбуждает и привлекает взгляд.

Уголок женских губ дергается наверх и обозначает откровенную радость. Элис демонстративно поворачивает лицо налево и выплевывает собравшуюся во рту кровь на мою кровать. Покрывало вмиг покрывается уродливыми красными плевками, смешаными с кровью.

Вот что она думает...

А я немного удивлен...

По ее губам стекает кровь, которую она языком слизывает. Смачивает слюной, отчего губы ярко блестят и притягивают взгляд. От кровавого зрелища кровь бешенным потоком – струей ударяет в член. Тот до боли напрягается, упирается в шорты. Ощущение, что член сейчас треснет, лопнет от дикого напряжения и притока крови.

Вижу ее рот и губы, заляпанные мазками крови. Хочу также слизать кровь с ее губ.

Кажется, я ошибался, что мне будет противно вставлять в нее член. Вполне возможно, что будет неплохо...

Оказывается я непрочь не просто ее трахнуть, а оттрахать во все дыры, чтобы ноги месяц не могла сдвинуть обратно, а так бы и держала раздвинутыми. Готовыми для того, чтобы я устроился между ними и вогнал член в ее лоно.

Моя футболка спадает с одного ее плеча, показывая ровную линию ключиц. Украшает видимую соблазнительную светлую кожу.

Мои Шорты на ней почти спадают и если бы не длина футболки, которая скрывает ее ноги до середины бедра, то я бы увидел больше.

Сучка-Элис бросает взгляд на пол, где лежат аккуратной стопкой ее женские вещи и нижнее белье. Хочет одеться, но не делает резких движений, потому что при движении с нее спадут остатки моей одежды, которая естественно ей велика после трансформации. А возможно она не двигается потому что не желает провоцировать меня?

Хочешь одеться? Наивная. Ты не оденешься, а только разденешься.

Завела Сучка… хорошо завела. Вроде вижу абсолютно неизвестную девушку, но, собственно, плевать как она выглядит. Главное внутри нее дерзкая, шкодливая сука Элис.

Мои звери оба синхронно замирают и не мешают делать то, что пожелаю. Не спорят и к удивлению согласно ждут. Предвкушают прыжок на жертву. Неожиданная от нас троих согласованность действий.

Истинность 

POV Мора

Как ты смеешь, Шакс?

Как хватает совести показывать мне фотографию Моры и думать о ней в подобном ключе?

Как можешь желать ее тела?

Я не верю, что хочешь ее!?

Вероятно что-то доказываешь себе или самоутверждаешься?

Ты выглядишь злым и это явно не из-за пропажи Жучки, ведь оставался до последнего хладнокровным. Это доказывает тот факт, что как щенок не бросился на мои поиски, а остался на своем троне в столице. Ты лишь других шавок заставил искать Жучку.

Всё осталось в прошлом. Раньше я немного любила тебя. Совсем немного. Но ты растоптал зачатки симпатии, отдав меня чистокровным на растерзание. Ты больше не тот мальчик, который иногда помогал, и я уже не та. Совершенно другая.

Противно от одной мысли, что сейчас ты ко мне прикоснешься или поцелуешь, или займешься со мной любовью.

Шакс смотрит на мои губы, испачканные кровью, очень пристально. Слишком долго и внимательно. Как под гипнозом, странно завороженный. Змеиные зрачки впиваются в меня и притягивают, как на веревке подтягивают к себе. Его намерения очевидны. Сексуальное желание фонтанирует, извергается из перевертыша с каждым шагом, которым он делает по направлению ко мне.

Не подходи!

Мысленно ставлю блок, кричу, ору, как сумасшедшая.

Мора рвется из оков. Она так хочет дать ему пощечину и показать свое уродливое лицо, чтобы понял, как это пройти мимо того, кому требуется помощь. Всего одно его решение повлияло на мою жизнь. Всего одно!

Но я заставляю Мору замолчать и сидеть внутри. Ей необходимо спокойствие. Шакс не достоин наших эмоций.

– Не надо, Ситхе. Я не желаю тебя, – выпаливаю нервно, при этом физически ощущаю его наступление. Мощный рывок к добыче, будто перевертыш срывает с себя мысленные невидимые оковы и теряет разум.

Как только подходит на расстоянии ладони, все внутри меня сжимается. Затягивается в морской узел. Звериные корни и истинность вспыхивают в нас жестоким огнем. Природные инстинкты туманят разум, пытаются вожделением заставить мою ненависть к Шаксу затихнуть и забыть прошлое, но я не поддамся. Ему – никогда! Нашей истинности – никогда!

Проклятая стремительно развивающаяся истинность между нами. Она как злокачественная опухоль поедает наши тела и морально истощает. Шакс не понимает, но его страсть лишь отражение нашей насильственной истинности.

Прежде Шакс не хотел Элис, а сейчас вдруг меняет мнение. Поддается инстинктам, что не свойственно Шаксу. Сегодня я вижу в нем желание. Бурное сильное желание, которое выплескивается из него.

Шакс нападает, ставит ладони по обе стороны от моих плеч и нависает надо мной, прижатой лопатками к зеркалу. Змей скалится, показывая белые длинные, как иглы, клыки. Пока что человеческий шершавый язык слизывает мои губы и тут же его собственные пачкаются моей свежей кровью. Он лижет мои губы, словно для него это мощный энергетический напиток.

Шакс Ситхе впервые зализывает кровавые раны своей истинной Сучки и пока не осознает собственных действий.

Змей шипит. Из его груди слышу предупреждающий стрекот, чтобы не сопротивлялась.

Бросаю взгляд поверх руки Шакса и вижу спасительную дверь. Наивно планирую побег. Он ведь не закрыл дверь? Забываю придерживать шорты Шакса на себе и они сразу падают вниз, обнажая мои ноги. Теперь остаюсь лишь в длинной футболке, которая спадает с одного плеча и если убежать от перевертыша, то можно попасть в еще худшее положение. Все это понимаю, но я не желаю находиться рядом с ним. Я как в ловушке, везде давящая аура Шакса и его запах. Он повсюду и от отого желаю сбежать от истинности.

Подныриваю под рукой Шакса и решительно хоть и полуголая иду к двери. Хватаюсь за ручку, тяну ее на себя, но мужские ладони бьют по двери, заставляют ее задрожать и намертво закрывают меня наедине с ним. Не уйти, не сбежать. Мужское тело наваливается позади. Повторяет мои очертания. Ладонь нажимает на живот и соединяет наши тела, давая ощутить каждую напряженную мышцу мужского тела. Его взвинченность и решительность.

Трудно дышать. Думать. Сопротивляться навязанной истинности, но надо!

– Не веди себя, как целка, – нервно бросает мне на ухо.

– Я веду себя, как та, что не желает тебя.

Прекрати меня трогать! Но он делает это вопреки приказам. Задирает мою футболку и шершавыми пальцами гладит мой живот, опускаясь всё ниже и ниже.

Только не там! Сжимаю его руку и насильно отбрасываю от себя. Как грязную.

Недовольный отказом, он сковывает мои запястья одной рукой, а другой продолжает гладить мое тело.

Шакс – сплошной оголенный нерв, извергающийся вулкан, пожар, который обжигает своими руками.

Надо его разозлить! Хоть и сложно вывести Шакса из равновесия, но надо его выбесить и погасить сексуальную энергию. Сбить настрой на секс. Пусть ударит еще раз, но не секс с ним. Боль стерплю, но только не занятие любовью с Шаксом. Поцелуи и ласку не выдержу. Если я получу от него приятные ощущения, то меня это морально убьет. Уничтожит.

– Ты всё выдумал про морфа. Твои подозрения глупы и взяты с потолка! – обвиняю его.

Страсть из него вырывается крупными витками и завивается вокруг моей шеи ошейником. Она сжимает меня. Руки Шакса грубы и не терпеливы, мощь приливает к ним. Он локтем нажимает мне на лопатки и вдавливает грудью в дверь. Заставляет меня прогнуться в спине и теперь мои бедра дерзко отставлены. Колено ставит между моих ног и раздвигает их пошире для себя. Для своего члена. Дух захватывает, дыхание перехватывает, тело сковывает невидимая проволока, когда мужские пальцы скользят по внутренним складкам. Вздрагиваю от интимного прикосновения и обвиняю:

– Ты просто хотел меня трахнуть. И сейчас нашел себе оправдание тому, что хочешь взять блохастую!

Я ведь буквально его обвиняю, что он желает переспать с блохастой. С блохастой! Показываю его слабость, ломку принципов. Но он не слышит. Не ведется на провокацию, взамен этого равнодушно отвечает:

– Возможно, что я совмещаю приятное с необходимым.

Он всегда добивается желаемого. Головой пробивает дорогу. И мои провокации, к несчастью, его не трогают. Это слепая истинность говорит в тебе. Она проклятая ломает тебя. Сближает нас. И твое тело, и мое рефлекторно реагируют друг на друга. Но это лишь иллюзия чувств.

Сердце работает, как отбойный молоток, прошибает грудную клетку. Становится физически больно от странных непонятных эмоций. Тело наполняется внутренним жаром.

Господи, нет. Забери истинность обратно. Она мне не нужна. Я не хочу хотеть Шакса.

– Только не ты. Любой мужчина лучше тебя. Хоть слепой, хоть страшный, хоть какой. Хоть блохастый, хоть человек, – говорю, глядя на дверь, ощущая, как пальцы гладят меня и приоткрывают внутренние складки для вторжения. – Я выбрала Альберта. Он – единственный по-своему, возможно несколько эгоистично, но любит меня. Нам хорошо вместе и ему я доверяю как себе. А ты – животное. Грубое безжалостное животное, которое никого не любит кроме себя. Ты потерял человеческие корни. Ваш род уже полностью звери...

После моей громкой речи я ощущаю только его пальцы, которые выводят нежные спирали вокруг моего лона. Задевают складки и раззадоривают. Шаксу все равно на чужие слова. Он привычно равнодушен и холоден к моим громким словам, призванным вывести его из себя.

– Верни меня Альберту. Немедленно! Я хочу к нему! – приказываю. Требую подчиниться моей воли, поскольку я не буду молчать и покорно поддаваться истинности между нами. Она меня не устраивает.

– Жучка, ты хочешь меня остановить? Это не сильно работает в связи с тем, что я не ревнивый. Мне все равно спишь ты с Волком или нет. Я привык делиться Сучками! – в тот же момент два пальца таранят мое лоно и растягивают. Из груди вырывает крик, наполненный болью. Током пронзает нервные окончания. Слишком неожиданно и больно от вторжения.

Сволочь непробиваемая. Про ревность и не думала, просто находу придумывала, как разозлить. Давила на жалость. Надеялась, что, узнав о наших чувствах с Альбертом, хоть немного проснется совесть и не станешь меня трогать.

– Ты девственница? Поразительно, – не верит очевидному, но пальцы немного убирает -вынимает. Не так сильно натягивает девственную плеву, но все равно пальцы остаются во мне. – С твоим наглым поведением думал, что ты уже всем дала.

Лбом прикасаюсь к двери и пытаюсь успокоить ноющую боль между ног. Вместо того, чтобы успокоиться, Шакс наклоняется, и напирает на меня еще сильнее. Шею царапает зубами-клыками, оставляя жжение на коже от порезов. Змеиным языком облизывает мои ключицы, плечо. Острыми зубами скользит-режет кожу и оставляет на ней отпечатки своей страсти. Слюной пропитывыет кожу, проникает в поры, усиливая зависимость наших тел друг от друга.

Проклятая истинность действует. От нее поджимаются пальцы.

Ногтями вонзаюсь в мякоть собственных ладоней и причиняю себе боль, чтобы вырваться из забвения.

– Я получу твою девственную кровь, – шепчет.

Пальцы прекращают натягивать меня и, даже не видя понимаю, что он тратит драгоценные секунды на то, чтобы высвободить член из шорт. Еще немного и войдет в меня. Пронзит насквозь и тогда я себя не прощу.

Замираю, внутренне сжимаюсь, лоно тоже сжимается и если его член войдет, то будет очень больно. Раздерет в кровь. Порвет.

Хочется, как когда-то в детстве смыть его поцелуи – покусывания с себя губкой и мылом. Сердце ухает вниз, ощущение, что я на смертельной петле, повисла вниз головой и если Шакс возьмет меня, то я рухну с этой верхней точки горок и разобьюсь вдребезги об асфальт, после чего от меня останется кровь и мясо.

Из последний сил увожу бедра, хочу оттолкнуть Ситхе хотя бы задом, но это приводит к тому что ягодицами ударяю по его налитому силой обнаженному члену. Моя кожа бедер оказывается гораздо прохладнее его органа, который должно быть такой же горячий, как мое сжатое лоно.

– Я не морф, а всего лишь блохастая Элис. Хочешь поцелую? Ведь через поцелуй тоже можно понять передаю сексуальную энергию или нет?

– Ты поцелуешь... – поливает мое ухо огненным дыхание. – И член поцелуешь. Всё поцелуешь.

Вижу, что попытки отвлечь и переговоры не работают, поэтому перехожу в наступление. Показываю агрессию:

– Я сказала верни меня Альберту. Моя девственность принадлежит Альберту, а не тебе. Если бы ты нам не мешал, я бы уже давно была его...

Закрываю рот, перестаю, как не нормальная верещать. Наверное, все в крыле услышали мои крики и попытки вырваться.

Маааатерь божья. Прикрываю веки от того, что на шее чувствую прикосновение острых змеиных игл-клыков. Они внезапно и агрессивно пронзают мою плоть и пускают обжигающий яд, который в миг распространяется по сетке вен, по дыханию. Яд срастается с телом. Огонь течет по венам и пульсирует. Ноги тяжелеют, не слушаются, подгибаются. Клонит к земле, и я падаю. Не сильно волнует куда упаду и чем стукнусь, но вопреки ожиданиям меня с легкостью ловят крепкие руки. Они подбрасывают мое безжизненное тело в воздух, держа меня под коленями и под головой, после чего прислоняют к своей теплой груди, давая возможность ощутить гулкое сердцебиение, подсказывающее как сильно Ситхе заведен нашей близостью.