Текст книги "Напарник обмену и возврату не подлежит (СИ)"
Автор книги: Лена Тулинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Ферре повернула обратно, но её окликнула женщина из палатки с овощами и ранней зеленью:
– Кама ищет доктора? – спросила она, призывно взмахивая рукой.
– Ищет, – отозвалась Ферра и подошла к палатке.
– Вам надо второй переулок отсюда, доктор Лумброзо принимает в маленькой клинике, – охотно принялась рассказывать торговка, активно показывая при этом направление, – у нас тут все знают, что он за деньги готов хоть дьявола залатать, – тут женщина не слишком истово перекрестилась. – Даже заезжим бандитам, которым в городе запретил оказывать помощь сам Сенца-Теста.
– Вот как, – цокнув языком, покачала головой Ферра, которую подмывало спросить, кто такой этот «безголовый».
– Вы же понимаете, что даже у мэра нет такой власти, как у разбойников, – озираясь по сторонам, сказала торговка. – Но Лумброзо всё нипочём. Он латает всех.
– Хвала Деве, у меня совершенно законный повод, но приму к сведению, – сказала Ферра.
– Законники к нему тоже частенько обращаются, но уж такой человек доктор Лумброзо, что никого никогда не выдаст! – гордо сказала торговка. – Как и я! Могила! – она слегка ударила себя по губам и сделала жест – словно стряхнула с руки прах.
Вот женщина, у которой можно было бы вызнать немало интересного. Пусть и утверждает, что она – могила, а видно, что не прочь поболтать. Да и вообще, стоило бы поговорить с простыми людьми, которые обожают слухи и сплетни. На эту роль годился Везунчик Мад Гервас, но пока его не было под рукою. А Ферра поспешила на поиски удивительного доктора Лумброзо. Который вскоре отыскался и с огромным энтузиазмом запросил баснословную сумму за чудесное исцеление пациента.
– У меня и мёртвые начинают танцевать, – заявил он, блестя зеленоватыми глазами, один из которых косил к внутреннему углу. – Ваш дружок, кто бы он ни был, достоин пожить ещё немного, так что не скупитесь, прелестная госпожа. Задарма и слепой не запоёт.
Прелестная госпожа вздохнула и вытащила из сумочки полицейское удостоверение с металлическим гербом на кожаной обложке.
– Столичной полиции есть интерес до того, что творится в Понто-Виэста? – удивился Лумброзо.
– Вы ведь уже достаточно пожили, чтобы понимать, что происходит нынче на ваших улицах, – коварно сказала Ферра, хотя городишко выглядел тихим и безмятежным.
– Если уж полиция Ситтарины заинтересовалась, – развёл руками доктор, – то дело точно не из дешёвых. И половину денег вперёд. Если я достаточно пожил, то и вы, извините, не вчера родились. Когда ко мне приходят не за тем, чтобы я рассказал, кого лечу – это значит, что от меня требуется кое-что помимо лечения. Молчание оценивается по двойному тарифу, госпожа детектив. Если вы в Понто-Виэсте тайно, то будьте уверены: я умею хранить тайны. Но это стоит денег.
– Как много слов, – сказала Ферра.
Не то чтоб ей было жаль несколько лишних банкнот – они достались даром от Эрмеса Бруно! – но ведь неизвестно, сколько ещё придётся прожить на эти деньги вдали от дома. С другой стороны, у Котёнка есть чек, выписанный на службе. И если денег будет не хватать, можно сделать наглую физиономию и заявить об этом шефу, пусть переводит ещё.
– Все любят, когда им хорошо платят. К тому же я бесплатно лечу стариков, которым не хватает на врачей, так что вы оплачиваете кому-нибудь так необходимую ему операцию, – и Лумброзо выразительно потёр пальцами о пальцы, сложив их в щепоть.
– Я заплачу, – вздохнула Ферра. – Но в таком случае требую качественных услуг. Иначе пеняйте на себя. Я не разбойник, но…
Она тоже сложила пальцы левой руки в выразительный жест. Несгораемый материал маг-ортеза полыхнул синеватым пламенем, словно газовая горелка. Затем Ферра сделала неглубокий выпад, выставляя правую ладонь так, словно что-то толкала, и воздух заметно колыхнулся, словно подушкой толкая врача. Однако тот и бровью не повёл.
– На меня направляли дула автоматов, меня грозились переехать бронированным автомобилем, меня хотели утопить, сбросить с крыши, посадить в подземелье на хлеб и на воду, – благодушно заявил доктор. – Сжечь тоже обещали, но из огнемёта. Но знаете, это пустые угрозы. Где вы найдёте врача, который способен на всё за относительно небольшую мзду?
– Идёмте, – вздохнула Ферра.
Лумброзо заглянул в одну из дверей своей более чем скромной клиники, что-то скороговоркой кому-то сказал, затем взял с собой небольшую потёртую сумку и отправился с Эрманикой.
У постели больного они застали невысокого носатого брюнета с маленькими, юркими глазами.
– Почему я не удивлена? – спросила Ферра.
– Потому что вы позвали меня, моя прекрасная фея, – галантно заявил Везунчик, поднимаясь со стула. – Хотите обняться? Я весь ваш.
***
Накануне Везунчику снова повезло… Или не повезло? Теперь чертовски сложно было понять. Как только он подумал, что не мешало бы залечь на дно, как дно само нашло его.
– Тебе надо скрыться, – сказал вокзальный попрошайка по прозвищу «Белоснежка». – Тебя ищет клан Де Ритта, и они уверены, что ты стучишь полиции.
– Ни боже мой, – поклялся Везунчик, – какая полиция?
Белоснежка кивнул в ту сторону, где в тени раскидистых апельсиновых деревьев стоял ничуть не подозрительный мужчина в полосатых брюках и таком сверкающем пиджаке, словно обворовал танцоров из мюзикла «Шик-блеск».
– Он вчера вечером тебя искал. Обошёл всю станцию Фрезий, прежде чем ему сказали, что твоё любимое время – утро.
– Я жаворонок, – без лишней скромности заявил Везунчик. – Ну и с утра приезжают более жирные пассажиры!
От человека в блестящем пиджаке он почти ушёл, но путь преградил другой, в белом пальто. Смешно, кто же в таком городе, как Ситтарина, носит белое пальто? Везунчик осклабился и изо всех сил прыгнул в здоровенную лужу – как хорошо, что возле вокзала всегда такая грязища! Чистоплюй, который уже практически выхватил пистолет, теперь попытался прикрыться от летящей в него грязной воды. А блестящий, хоть и успел прицелиться, не ожидал прыжка в сторону. Выстрел встревожил голубей на старой водокачке и людей вокруг. Беготня, крики – самое то, чтобы скрыться. Везунчик опрометью бросился в сторону спасительных складов. В их лабиринте можно было спрятаться так, что не найдут.
Но уже на складском узеньком проулке чья-то непомерно твёрдая грудь прервала лихой забег Мада Герваса. Везение закончилось: он рассадил скулу о металлическую бляху полицейского патруля.
– Мад Гервас? – вежливо уточнил патрульный и аккуратно взял воришку за шиворот. – Вы что-то украли?
– Вот чисто не успел! Меня хотят убить за то, что я ничего не крал, – быстро сообщил Везунчик. – Вы же слышали выстрел? Так это по мне.
– Пройдёмте, – сказал патрульный и затолкал Мада в машину.
О, счастье, счастье, что у Везунчика где-то есть ангел-хранитель.
Как оказалось, не ангел, а целая фея, хоть и не крёстная, а железная.
После короткой перестрелки, после встречи с патрульным и срочной покупки билета, после тряского автобуса, где Герваса умотало до тошноты, он не думал, что обрадуется Эрманике Ферре. Даже наоборот: выскажет ей всё! Пусть она и уберегла его, а вот так хватать человека и засовывать в душный автобус, ну не по-человечески это. Вот она его встретит, а он ей скажет!
Но вышло всё иначе. По адресу его встретили странно, с какой-то нелепой надеждой, и Везунчик понял: его приняли за другого.
– Я же не доктор, – сказал он пожилой женщине, которая смотрела на него как на ожившую статую святого Антония.
Она словно не понимала слов. Взяла за руку, потащила в комнату, где в горячке лежал её сын или внук. Везунчик наклонился над парнем и от удивления так и сел – хорошо хоть, не мимо стула.
– Ты же напарник Железной Феи, – охнул он.
– А вы вор со Стационе Каса-а-Фрезиа, – опознал его напарник.
– Тебя ведь подстрелили на премьере позавчера, – продолжал удивляться Везунчик. – Я думал, ты уж на том свете.
– Рано радовались, – ответил парень еле слышно.
– Погоди-ка, дай я погляжу, – Мад Гервас принялся разбинтовывать плечо мальчишки. – Э, да не так уж всё скверно. У нас и не такое бывало в приюте, мы, дураки, втирали золу в раны, думая, что это поможет… Эй, кама как вас там, у вас есть что-нибудь крепкое?
– Кофе? – спросила пожилая женщина, стоя наготове с тазиком воды и бинтами.
– Кофе – это вы себе сварите, а мне бы что покрепче, – подмигнул Везунчик.
Пара глотков «чего покрепче» с кисло-сладким лимонным вкусом взбодрили его. В домашней аптечке нашлись перекись и пронтоцидовая мазь.
– Этого хватит только на первое время, – сказал Везунчик. – Вообще рану плохо дренировали, вот она и нагноилась. Но хорошая новость – воспаление пока небольшое.
Пока он возился с обработкой раны, в спальню вошёл ещё кто-то.
– Почему я не удивлена? – спросила Фея.
Ну, вот и она…
ГЛАВА 9. Следствие ведёт Везунчик
– Выйдем, – кивнула Железная Фея, и они оба протиснулись мимо доктора и старушки, которые остались, чтобы помогать парнишке.
Он не мог удержаться – когда ещё так близко будешь к Ферре и тебе за это ничего не будет?
– Неплохой домик, – сказал Гервас, когда они оказались в маленькой уютной гостиной.
– Руки покажи, – хмуро сказала Ферра.
– Я ничего плохого не делал, – заявил Везунчик, который после столкновения держал руки за спиной.
– Ну да, ты пошутил, – терпеливо сказала она. – Теперь показывай, что стащил.
– Это просто привычка, я бы вернул, – Везунчик заглянул в бумажник, про себя отметив, что он довольно велик – явно не дамский кошелёчек-то. И кожа какая отменная! – О, так вы всё-таки стали поклонницей господина Бруно? – обрадовался воришка, увидев небольшое фото полюбившегося киноактёра.
А потом перевернул его, и притих. Молча вернул бумажник детективше, а фото долго разглядывал и даже гладил пальцем.
– Вы взяли для меня автограф у Эрмеса Бруно? – с неприкрытым восторгом спросил он, чувствуя себя ребёнком, которому подарили футбольный мяч с подписью «Золотого голкипера» Альдо Бенца.
– Сама не знаю, что на меня нашло, – ответила Ферра. – Считай это благодарностью за добрую весть, которую ты мне тогда принёс.
– Кама Ферра, вы точно добрая фея, – с нежностью выдохнул Гервас. – Я в вас и впрямь влюбляюсь.
– Лучше не надо. Я не отвечу взаимностью, – отрезала Ферра. – К тому же… Если б ты лучше узнал Эрмеса, то понял бы, что это пустышка. У него вместо сердца мыльный пузырь, блестящий и надутый.
– И вы всё равно подписали у него открытку для меня.
– И сделала это просто так, от души. Но если ты мне поможешь, я подарю тебе его галстук и белое кашне. Галстук тоже с автографом. Это уже будет не от души, а в качестве платы, но тебе, возможно, понравится. Мне нужна информация о всех представителях здешнего братства.
– Всё, что угодно ради такой платы, – пылко заверил Везунчик. – Я и сам с удовольствием всё выяснил бы. Вообще всё!
– С чего такой энтузиазм?
– Вчера меня едва не пристрелили, – сказал он. – И я даже не знаю, какой стороне насолил сильнее: Де Ритта, которые не успели внести залог, потому что я вас предупредил, или Канова, которые недовольны, что Орнелла воссоединилась с отцом. Да и сам Бруно, вдруг ему не понравилась такая реклама? – Мад показал три оттопыренных пальца в доказательство того, скольким кланам и людям он перешёл дорогу. Потом подумал и отогнул четвёртый. – Есть ещё Лаура Морьяди, знаете ли…
– А она тут при чём?
– А кто же у нас пытается восстановить почивший клан? – развёл руками Везунчик.
– Так, стоп, – сказала Ферра. – С чего ты взял? Лаура ненавидит Братство, оно покалечило её.
– Но как иначе она может отомстить за свои руку и ногу? – спросил Везунчик, всплеснув руками. – Ну и за то, что они вынудили мужа подставить её? С ним она расправилась довольно легко. Вы знали, что у неё в любимчиках два парня из клана Канова? И один скоро сядет за сообщничество с Орнеллой.
– Мад, – сказала Ферра, – если это не просто слухи, я подарю тебе целого Эрмеса Бруно, а не только его галстук. Я сделаю так, что он будет тебе ботинки чистить и наглаживать стрелки на брюках.
– О, достаточно просто одного дня на съёмочной площадке, – расплылся в улыбке Гервас. – Я украду там хлопушку и мы забудем о счётах и долгах.
– Замётано, – засмеялась Ферра и, кажется, сама удивилась собственному смеху: умолкла и коснулась своих губ. – Итак. Узнать о том, кто заправляет в городе, по-настоящему заправляет. Я слышала имя Сенца-Теста – безголовый. Но что-то подсказывает мне, что в полиции толком ничего не расскажут. А я хочу знать всё. Как и когда он заступил на это место, кто он – имя, возраст. Чей клан – хотя я и догадываюсь, но надо точно. Сколько у него людей, какие должности занимают. Город портовый, морской, контрабанда и прочие делишки, всё интересно. Понимаешь?
– Прекрасно понимаю, – заверил её Везунчик, поглаживая фото Эрмеса Бруно. – Можно, я передумаю?
– Насчёт чего? – напряглась Ферра.
– Я не хочу хлопушку. Я хочу поцелуй Феи.
– Брось, Мад. Ты не влюблён, я же вижу это по твоим глазам. Тебе куда дороже деньги и возможности, ну и, быть может, знакомство с знаменитостью.
– Будь я влюблён в вас по-настоящему, кама Ферра, я бы лежал у ваших ног будто тряпочка. Но я просто покорён вами. Никогда не встречал такой женщины. И хочу поцелуй. Для коллекции.
– Я не бабочка, в коллекцию не гожусь. Если условия с днём на съёмках тебя не интересуют, езжай назад, я дам тебе денег на билет, – сказала Ферра.
Что-то с нею всё-таки было не так. Что-то сидело глубоко в ней, какая-то заноза, не дающая почувствовать вкус жизни. И даже случайный смех, который мог свидетельствовать о том, что заноза вот-вот выйдет, не помог. Не в этот раз.
– Вы ужасно жёсткая, детектив.
– Я Железная Фея, – напомнила она с усмешкой.
– Ладно, – он поднял руки ладонями вперёд. – Я иду. Завтра приду с хорошими новостями. До свидания, детектив. Если передумаете и согласитесь на поцелуй, так я весь ваш.
– Иди уже, – на этот раз усмешка Ферры стала шире.
– Привет вашему подопечному. Он хороший мальчишка.
– Я часто это слышу. Иди.
Он ушёл, прижимая к груди руку – во внутреннем кармане потёртой куртки лежала заветная фотография и грела Везунчиково сердце.
***
Мад Гервас явился не на другой день, а уже в пятницу, вечером. Дженна ди Маджио зажгла свечи. В её доме, погружённом в грёзы и сумерки, было тихо и уютно.
Насидевшись на крыльце в ожидании Везунчика, Ферра заглянула в спальню напарника. Чезаре Гатто сидел на кровати и при свете настольной лампы перебирал тетрадки Альтео, потому что заняться было больше нечем.
– Я так и не нашёл ничего интересного, кроме той встречи с Бенвенуто Канова, – сказал паренёк. – Только, знаете, кама Ферра, я не уверен, что это был именно Бенвенуто.
– Как так? – спросила Эрманика.
– Вы показывали фото, по нему видно, что Бенни Канова – коренастый человек. То есть невысокого роста, но с широким торсом.
– Да. Он был довольно… квадратным мужчиной, – согласилась Ферра.
– А здесь описан скорее худощавый тип. Поглядите, как пишет мальчик: «Четверг, 17:33, я ждал, когда отец придёт с работы. Он сказал придёт и мы пойдём искупаться. К дому подошёл мужчина и подозвал меня. Худой, с большими серыми глазами. Сказал, что его зовут Бенвенуто.
«Передай это письмо своему отцу», – сказал он. У него были худые руки. У него едва не упал с пальца перстень с корабликом. Он три раза назвал своё имя. Как будто я не мог запомнить. Я запомнил с первого раза. От него пахло рыбой и он сам походил на рыбу».
– Да двадцать лет назад он мог быть и худой, и усатый, – сказала Эрманика. – Перстень с «корабликом» наверняка символ Канова, лодка с парусом.
– Но у Бенвенуто вряд ли были бы узкие плечи, даже двадцать лет назад, – сказал Чезаре. – Кто-то притворился Бенни Канова. Понимаете?
– Поищи ещё что-нибудь в этой тетрадке, – попросила Ферра.
– Это предпоследняя запись. Последняя о том, что бабушка долго не возвращается с рынка, время уже восемнадцать часов, по субботам она обычно не задерживалась там так надолго. Мы с вами и камой ди Маджио ещё вчера обсуждали эту запись, помните? Она сказала, что заболталась с подругой и это спасло ей жизнь.
– А, да… Но поищи то, что было раньше. Может, отец как-то не так вёл себя? Поищи.
Это было напрасно: они уже два раза перечитали последнюю тетрадь Альтео. Но вдруг на третий, четвёртый, двадцатый Чезаре осенит, вот как сейчас?
– Я по буковкам разберу всё, что увижу, – пообещал напарник.
– Как ты себя чувствуешь? – спохватилась Ферра.
– Хорошо, – парень улыбнулся. – Доктор Лумброзо просто чудотворец.
– Ну ещё бы, за такие-то деньги, – проворчала Эрманика.
И вот тут-то как раз постучали в дверь, и Дженна позвала:
– Детектив, это к вам! Ваш друг Эрве!
Везунчик чем-то её очень уж покорил. Она звала его «Эрве», потому что не понимала его странного имени. А франкское «Эрве» было более или менее на слуху, да и Везунчик, возможно, как-то успел пояснить старушке происхождение своей фамилии.
– Какие новости, Везунчик? – спросила Ферра, едва обменявшись приветствиями с воришкой.
– Не желаешь ли прохладительных напитков, Мад, рада, что тебя не убили, Мад, – хмыкнув, укоризненно сказал Везунчик.
– Я удавлю тебя галстуком Эрмеса Бруно.
– Что ж, умру счастливым от ваших рук и его галстука, – ответил Гервес. – У меня плохое настроение, детектив, давайте к делу.
В уютной кухоньке Дженны нашлись и лёд, и лимоны, и немного граппы. Потягивая холодный напиток, Везунчик сказал:
– Безголовый капо. Так его называют. Всё потому, что старикану чуть не отрезали голову, еле выжил. Здесь был делёж власти лет так, хм… двадцать назад, в самый разгар сезона Пепла. Так вот, Безголовый здорово вырвался вперёд в забеге претендентов на место негласного главы города – с тех пор и заведует всей Понто-Виэстой. Пока парни капо Канова пыжились и ежились, пытаясь показать превосходство над парнями капо Де Ритта, между прочим – молодой человек по имени Гаэтано Сенти потихоньку выбился в начальники таможни. После чего так же тихо принялся оказывать услуги дону Альтеридже, напрямую – ведь Канова и Де Ритта были заняты своими стычками. Чикко тогда знатно обломал тут зубы, даже челюсти. Его человечка обвинили в связи с кланом соперника. Мол, кто-то видел, как Бенни передавал что-то для человечка. Лично сам! А поскольку человечек был с таможни…
– Так я и думала, – процедила сквозь зубы Ферра.
– Кто-то из двух кланов казнил этого парня заодно с его семьёй. Де Ритта валили всё на Канова, Канова на Де Ритта. Видимо, в какой-то момент Бенвенуто оказался убедительнее. А так как дон Альтеридже приказал не трогать простых людей, есть у него такой пунктик – мелких сошек без надобности вообще не задевать! – Чикко получил изрядного пинка. Но и Бенвенуто не получил место капо в этом городишке. Кто-то из его парней был отправлен убить счастливчика Гаэтано Сенти. Но поганец выжил и остался править городом. По-моему, даже успешнее, чем здешний мэр.
– Ага, – задумчиво сказала Ферра, – скажи-ка мне, как выглядит Безголовый?
– Такой не особо высокий, но очень худой, с лицом тунца в профиль, – Везунчик повернул голову, втянул щеки и вытаращился изо всех сил. – Глаза у него серые, как тучи.
– Всё сходится, – выдохнула Эрманика, сжимая кулаки до хруста то ли в сломанных костях, то ли в механизме маг-ортезов. – Всё сходится, Мад! Подлец подставил чиновника с таможни, подставил и Бенни и Чикко, чтобы преуспеть самому.
– Красавчик, да? – кивнул Гервас. – Я бы такому палец в рот бы не положил.
– И незачем жертвовать ему пальцы. У Чикко счёты не с Бенни, а с ним. Да и у остатков клана Канова найдётся к Сенца-Теста пара вопросов.
– Железная Фея хочет новой войны между кланами? – спросил Везунчик прямо. – Или, может, ей хочется оправдать Канова?
– Я хочу, чтобы они перегрызли друг другу глотки, вот и всё, – сказала Ферра. – Больше всего на свете жду этого момента. Мы скоро едем обратно, в Ситтарину – ещё буквально пара дел здесь, в Понто-Виэста, и можно брать обратный билет на поезд. Мы возвращаемся.
У Везунчика, видимо, действительно было не в порядке с настроением, потому что он, хлебнув коктейля, сморщился и сказал:
– Моя Фея.
– Не твоя, Гервас, – резко оборвала его Ферра.
– Это лишь обращение, детектив, – кисло усмехнулся Везунчик. – Я только сейчас понял, как я устал. Мы могли бы задержаться тут ещё на пару дней?
– Ты что-то задумал? – спросила она, почуяв неладное.
– Раскопать ещё немного, раз уж взялся за эту лопату, будь она неладна. Только хотел спросить: вы действительно доверяете мне? Столько всего уже сказано, что, если меня вдруг поймают и спросят… Вы же знаете, что я не люблю напрасной боли?
– Хороший вопрос, Везунчик. Но не надо терпеть ради меня эту напрасную боль. Если тебя действительно изловят и спросят, ты можешь просто сказать, что Фея выжила из ума и хочет невозможного. Кто же не знает, что Братство подобно Гидре? Отсечёшь одну голову, вырастут две.
– Или спруту, который отращивает щупальца, – входя в кухоньку, сказал Чезаре Гатто. – Что это вы тут шепчетесь? Кто ваш напарник, детектив Ферра, я или этот?
– Я доверяю этому почти так же, как тебе, Котёнок, – ответила Эрманика. – Потому что ему сейчас выгоднее держаться меня, а не кого-нибудь из Братства. Они по нему стреляют, а я…
– А вы даёте задания, за которые тоже могут пристрелить, – быстро вставил Везунчик.
– Да. Но стрелять буду всё-таки не я.
– Детектив, я нашёл что-то интересное, – сказал Чезаре. – По-видимому, Марсио ди Маджио незадолго до смерти получил от кого-то немалую сумму. За что и от кого, неизвестно.
– Вот как? – спросила Ферра, резко вставая со стула. – Покажи!
Парнишка вытащил тетрадку из заднего кармана свободных брюк и раскрыл там, где загнул уголок одного из листов.
– Маленький Альтео был настоящим чертёнком, – сказал Гатто. – Успевал везде, несмотря на свой якобы нелюдимый нрав.
– Или благодаря ему, – сказала Ферра, бегая глазами по ровным строчкам, старательно написанным крупным детским почерком словам. – Ага, вот оно. «11:10, отец вошёл в банк вместе с мужчиной в белом костюме в полоску. Обналичили чек и забрали деньги, которые отец положил в спортивную сумку». И после этого, так, через три записи: 18:14, отец вернулся домой очень весёлый. От него пахло пивом и рыбой. Спортивной сумки я у него не видел».
– Марсио был «бумажный человек», – задумчиво сказал Чезаре. – За что ему могли заплатить?
– За что угодно, – сказал Везунчик. – За то, чтобы какой-нибудь документ исчез или чтобы какая-то запись в одном из гроссбухов была исправлена. Подделка документов, печатей, записей, любой такой фокус.
– Или за то, чтобы замолвить слово за человека-рыбу, за Безголового, – задумчиво проговорила Ферра. – Либо против него. Что ж, завтра я всё-таки наведаюсь в местное отделение полиции.
– А я? – одновременно спросили Везунчик и Чезаре Гатто.
– Как ты себя чувствуешь, Чиро? – спросила Ферра.
– Нормально, а завтра будет хорошо, – клятвенно заверил её стажёр. – Мне неловко валяться, когда идёт следствие.
– Мы же в отпуске, – она вдруг улыбнулась, как мать своему сыну. – Почему бы и не отдохнуть? Походи, погуляй. Если будешь в порту, посмотри, что там да как.
– И какие же достопримечательности я могу посмотреть в порту? – спросил стажёр.
– О, я могу побыть компаньоном и проводником, чичероне с факелом просвещения в этой тьме неведения, – красноречиво завёл Мад Гервас.
– Кто-то не зря любит посещать библиотеку, – усмехнулась Ферра. – Хорошо было бы, если б вы поработали вместе. И не знаю, что вы могли бы там найти в итоге в бумагах таможенников… Но неплохо было бы в них порыться. Есть же у них там какие-то архивы?
– Нам нужны доказательства, что Сенца-Теста пришёл на место начальника таможни, что-то подтасовав, – продолжил Везунчик вдохновенно. – Где-то что-то должно быть нечисто. И мы это можем найти.
– Это всё так незаконно, – восторженно выдохнул Чезаре.
– А нам не надо законно. Мы же не будем арестовывать Сенца-Тесту. Мы его подставим – так, как он подставил бедного Марсио.
– А что вы хотите узнать в полиции, детектив? – уточнил Гатто.
– Подробности убийства семьи ди Маджио, разумеется. У каждого клана свой почерк. Они десятилетиями его не меняют. Это как перстни с печатками и татуировки, как рисунок медузы на стенах музеев, которые грабили парни из одноимённой группировки. Бенни любил приковывать людей где-нибудь на пирсе в ожидании прилива либо закапывал живьём. Чикко предпочитает более кровавые способы. И тот, и другой могли бросить тела в затопленном карьере… Весь вопрос – в каком виде.
– Если виновным сочли Франческо Де Ритта, то в расчленённом, – подхватил Везунчик.
– Но и там не всё так просто. Есть вещи, которых Чикко не делает и есть то, что не было свойственно Бенни Канова. По сведениям, которые у нас были, виновным назначили парня из клана Бенни, но я бы узнала всё более точно. До мелочей, до деталей.
– Вы чертовски хитрая Фея, – сказал Везунчик.
– Надо быть осторожными, – ввернул Гатто. – Иначе мы не выберемся из города живыми. Нас притопят в том же карьере, где нашли ди Маджио. И знаете, что? Мне не очень интересно, в каком виде: придушенными, расчленёнными или забитыми дубинкой. Мне интересно вернуться в Ситтарину и продолжить наше дело.
– И напарник у тебя ничего, сообразительный, – снисходительно сказал Мад. – А теперь давайте вздремнём. Завтра весёлый день.
Но они немного просчитались. Завтра была суббота, потом настало воскресенье – выходные, когда мало кто и мало где трудился в полную силу. Как ни хотелось Ферре поскорее решить дело, а пришлось бездельничать ещё два дня. Одно хорошо: за выходные стажёр вполне оправился от раны.
И Дженна ди Маджио заметно ожила, общаясь с ним.
ГЛАВА 10. Рыжие усы, рыбий глаз и старые дела
Семнадцатое марта, день, когда Ферра обратилась в полицию, выдалось очень жарким и даже душным. Словно уже май прицельно бил солнечными стрелами! Здешний полицейский участок утопал в цветущих кустах и деревьях, которые обнимали двухэтажное здание со всех сторон.
Но внутри царил прохладный беспорядок. Стены были серы, коридоры голы, окна зарешечены. Приняли Эрманику не особенно радушно, но она и не ожидала особо горячего приёма. Для местных полицейских она была не товарищем по службе, а тёмной лошадкой. Кажется, её сочли столичной проверяющей. Оставалось только лишний раз порадоваться, что в тот вечер в театре при Ферре были и удостоверение, и оружие – без них она со своими заявлениями выглядела бы и того подозрительнее. Даже до звонка шефу бы дело не дошло. Её просто выгнали бы. Взашей.
– Но зачем вам это дело? Оно давно закрыто, – немного посопротивлялся требованиям предоставить необходимые бумаги немолодой рыжеусый следователь, явно не желавший рыться в архиве.
– Затем, что мне надо сравнить почерк преступления с тем, которое было совершено недавно, – Ферра давно придумала причину, и сбить её было невозможно.
– Это одно из моих первых дел. Я его отлично помню, тем более, – тут следователь сглотнул, – погибла целая семья. Спрашивайте, кама детектив, я отвечу.
– И всё-таки покажите мне дело, детектив. Может быть важной любая деталь. Каждая мелочь! Моя благодарность вам, – Ферра на всякий случай включила «блондинку»: сложила губки бантиком, тряхнула высветленными волосами, затрепетала ресницами, – будет ограничена разве что здравым смыслом.
– Мне эти ваши благодарности, – детективу было лет на пятнадцать больше, чем Эрманике, он явно не страдал от недостатка женского внимания, но усы подкрутил. – Вот что, детектив. Конечно, я вас провожу в архив и выдам дело. Но ознакомиться вы должны при мне. И я вас из виду не выпущу. И вы скажете, что искали и что нашли.
– Если найду, – сказала Ферра. – Хорошо, идёмте.
Поначалу она и не нашла ничего особенного. Прикованные к балкам причала цепями тела Марсио, Джулии и маленького Альтео были сфотографированы с разных ракурсов, коронеры отметили, что жертвы погибли от утопления. Прилив был медленным и беспощадным – страшная смерть…
– Обвинили в этом парня, прозванного Пеппе, – подсказал следователь, хотя Эрманика и сама могла это прочесть. – Его ещё подозревали в связи с одним из кланов Братства.
– Только подозревали? – спросила Ферра иронично.
– Вы же знаете, бороться с Братством довольно-таки бесполезное занятие, – сказал рыжеусый. – И, наверное, понимаете, что никто не вдавался в детали и не углублялся в связи Пеппе.
– Понимаю. Если смотреть поверхностно, то это почерк клана Канова. Тот любил топить. А патологоанатомы уверены, что смерть всех троих наступила от утопления?
– Почему вы спросили? – слегка заволновался коллега-детектив.
Ферра пошевелила закованными в механическую броню пальцами, прислушалась к легчайшим пощёлкиваниям сочленений. В кабинете было неуютно. Хотелось опустить раму окна, закрыть приоткрытые дверцы шкафов, опустошить корзину с мусором, которая, между прочим, стояла так, что несложно об неё запнуться. Сделать это и надавать следователю за неаккуратность… Но она сдержалась, хотя с каждой секундой, проведённой здесь, нервничала всё больше.
– Вот фото тела мальчика, у него очень короткие волосы, – сказала она, показывая на снимок. – На затылке, вот это… Это что? След удара тупым предметом?
– Ну и глаз у вас, – следователь поспешно закрыл фотографию другой, но и в неё Эрманика вцепилась, будто кошка в мышку.
– А это?! Зачем Джулии ди Маджио сбрили волосы? Что искали? А! Вот, глядите, на другом снимке – тот же пролом черепа. Знаете, почему?
– Парень пожалел женщину и ребёнка, оглушил перед тем, как приковать. В их делишках, видимо, сочли виновным Марсио, он и встретил смерть лицом к лицу… А его семья…
– Не лепечите, детектив, – оборвала усача Ферра. – Почему в отчёте вскрытия этих деталей нет?
– Видимо, пропустили…
– Чтобы профессионалы пропустили нечто настолько важное? Они или получили за это деньги, или были запуганы, – сказала Эрманика. – Вы поэтому не хотели показывать дело?
– Признаться, я сам удивлён. Жаль, что не проследил за этим тогда, – промямлил рыжеусый. – Но разве это прямо-таки важно?
– Да, – жёстко сказала Ферра. – Это настолько важно, насколько вообще возможно. Бенвенуто Канова карал страшно и беспощадно. Чикко же тогда был моложе и с первого взгляда – куда циничнее, но уже в те годы старался без нужды не убивать женщин и детей. Даже чужими руками. Поэтому пожилую мать не тронули вовсе. Поэтому мальчику и его матери перед казнью проломили черепа: это по понятиям Чикко было более милосердно, чем медленная смерть от прилива. Думаю, Марсио был даже благодарен за это своим палачам.
– То есть, – сказал рыжеусый, переворачивая стул и садясь на него верхом, – мы арестовали и осудили не того?
– Вы арестовали и осудили ровно того, кого на роль виноватого назначило Братство, – терпеливо пояснила Ферра. – Скорее всего, вам не дали бы сделать больше того. Сделайте копию вот этих снимков. И вот этих допросов. Теперь ещё кое-что. Проходил ли в то время по каким-либо делам Гаэтано Сенти?
