Текст книги "Напарник обмену и возврату не подлежит (СИ)"
Автор книги: Лена Тулинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Лаура выпила воду чуть ли не залпом, а мяту принялась крутить в руках – от неё запахло летом в тенистом саду.
– Итак, кама Морьяди, – кашлянув, сказала Ферра. – Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
– Я знаю, почему вы обратились ко мне, – сказала Лаура ровным, без эмоций голосом. – Все кругом только и судачат об отрезанной руке, и…
Она выпростала из рукава культю, которая была вместо левой кисти. У Эрманики отчего-то заныли зубы, и она, полуотвернувшись от женщины, принялась устанавливать вазочку для салфеток ровно посередине стола.
– Вы тогда сказали, что это сделал ваш муж, – начал Гатто, не дождавшись, пока начнёт Ферра.
– Стажёр, – осадила его Эрманика. – Кама Морьяди, это ведь сделал не Роберто Морьяди, не так ли?
– Это сделал он, – ответила Лаура. – Хочу вам напомнить, если вы забыли, детективы: мои конечности никто никому не подбрасывал.
– Ваш муж утверждал, что их подбросили ему, – с нажимом сказала Ферра. – Только на суде он переменил эти показания и взял вину на себя. Вы уверены, что нам не стоит ждать, что кому-нибудь из артистов подбросят ещё и ступню?
Веточка мяты превратилась в буровато-зелёную кашицу в пальцах Лауры. Женщина слегка изменилась в лице.
– Где он это сделал? – жёстко спросила Ферра.
– В нашем гараже.
– Чем? – без малейшей паузы, с нажимом задала Эрманика следующий вопрос.
– У него было мачете, его же изъя…
– Что отрубил сначала, кисть или ступню? Сделал это сразу или с интервалом? Какой был интервал?
– Кисть, а спустя два дня пришёл и…
– Чем останавливал кровь?
– Лёд, – слабо сказала Лаура и начала заваливаться набок.
Чезаре едва успел подхватить женщину, чтобы она не свалилась со стула.
– Детектив, – сказал он с упрёком.
– Жаль, не осталось воды, – процедила Эрманика. – Кама Морьяди, в вашем деле сказано, что вы сирота. Но это ведь не совсем так, верно?
– Что? – спросила Лаура еле слышно.
– Поднажми, – посоветовал Альтео вполголоса. – Мы же не зря нашли её связь с Бенни! Дожми её, только убери мальчика. Ему не нужны подробности, а нам – лишние свидетели.
– Чезаре, сбегай принеси ещё воды. Целый кувшин, лучше со льдом, – распорядилась Ферра.
– Спроси её о приёмном отце, – садясь на край стола, сказал ди Маджио, когда Гатто ускакал прочь.
– Не мешай, пожалуйста, – подчёркнуто вежливо сказала Ферра.
– Простите, – слегка нахмурилась Лаура.
– Кама Морьяди, что на самом деле произошло в прошлом году? – спросила Ферра.
– Всё было так, как я сказала на суде. Послушайте, детектив, я прошу вас как женщина женщину… Он ведь уже в тюрьме. И он на самом деле совершил… преступление. Так чего вы добиваетесь?
– Я ищу того, кто отрезал руку какой-то неизвестной нам женщине. Она ещё может быть жива. Мы можем спасти ей как минимум ногу, а как максимум – жизнь, кама Морьяди.
– Если это можно назвать жизнью, – прошептала Лаура. – Но я сказала вам всё. Кто режет руки сейчас – я не знаю, может быть, это подражатель, а может…
– Она знает – кто. И знает – кому, – подсказал ди Маджио. – Гляди, как у неё бегают глаза и вздрагивают губы. Она их поджимает, чтобы не сказать ничего лишнего.
– Вижу, – бросила Ферра, больше не сдерживая огонь, рвущийся изнутри.
Под её взглядом вспыхнули бумажные салфетки, треснула фарфоровая вазочка. Лаура вздрогнула и вскрикнула. Эрманика продолжила ещё жёстче:
– Довольно лжи. Вы приёмная дочь Бенни Канова, и не говорите мне, что ваши увечья никак не связаны с тем, что после его смерти Де Ритта хотели получить его дела: территорию, связи, людей.
– Всё так, – стискивая руки у груди, сказала Лаура. – Только не все знают, что я не приёмная. Я внебрачная! Первая жена Бенвенуто, узнав обо мне, сразу от него ушла, зато вторая, Ирина, была ко мне вполне добра. Но всё равно, поймите меня, связь с такой семьёй – это не то, о чём хочется рассказывать всем.
– Всем и не надо, достаточно было того, что вы как-то уговорили детектива Армандо скрыть этот факт, – сердито сказала Ферра. – В деле ни слова о вашей семье, если не считать мужа, Роберто Морьяди. Там даже ваша девичья фамилия нигде не фигурирует.
Она очень уж досадовала на своего предшественника! Он оказался не таким уж безупречным. А ведь Ферра считала его не просто старшим товарищем – он был одним из её наставников, пусть и невольным. Был тем, на кого хотелось равняться. Если бы Торрано не сказал о Канова, сегодняшний разговор мог быть бесполезен!
– Вы ведь всё равно не сможете противостоять Де Ритта, тем более, что даже Канова не смогли, – взмолилась Лаура, заламывая руки. – Пожалуйста, кама детектив, оставьте всё как есть, они не убьют её. Их задача, скорее всего, напугать Ирину Канова.
– Не убьют её? Только поиздеваются, а потом за это накажут её мужа, отца или дядю? Вам нравится жить без руки и ноги, кама Морьяди?
Лаура лишь покачала головой, а затем сжалась и съёжилась так, словно ждала удара.
– Вы говорили, Роберто тоже совершил преступление. Это так?
– Он взял деньги у Де Ритта за то, чтобы передать послание Ирине. И ещё за то, чтобы принять вину на себя.
– Но это всё-таки совсем другой срок, – покачала головой Ферра.
– А по мне, так пусть сидит, жадный дурак, – безжалостно сказал Альтео.
– Если бы она не приехала, всё было бы иначе, – чуть подняв голову, сказала Лаура.
– Кто это – «она»? – спросила Ферра. – Вы хорошо её знаете?
– Орнелла. Дочь Ирины Канова, – сказала Лаура. – Ирина – московитка. После того, как она расплатилась за меня с Де Ритта, она просто уехала в свою страну, спряталась там, и на этом всё. Но Орнелла приехала сюда на похороны бабушки с неделю назад. Мы встречались…
– Встречались!!! – вскричала Ферра.
Чезаре Гатто, подбежавший с кувшином воды, едва его не выронил из рук.
– Вы знали, что это может быть её рука?! Знали? – орала Ферра на всю веранду, и редкие прохожие, решившие в такой холод гулять по набережной, оборачивались и удивлённо крутили головами. – Вы знали и молчали, кама Морьяди?! Чёрт бы побрал и вас, и Братство, и…
– Полиции не справиться с Де Ритта, – сказала Лаура угрюмо.
– У вас есть предположения, почему рука Орнеллы оказалась в чемодане именно Эрмеса Бруно? – ещё кипя, спросила Ферра.
– Бруно – бывший любовник Ирины Канова, – сказала Лаура неохотно. – Лет этак двадцать назад они расстались, когда она забеременела – Бенни велел жене прекратить эту связь, иначе он убьёт их обоих. Я хорошо помню скандал… Детективы, я могу идти? Мне теперь хочется спрятаться. Забиться в нору, как говорят в Братстве.
– Они еще говорят «залечь на дно», – подсказал ди Маджио.
– Ещё минутку, – сказала Ферра, окончательно беря себя в руки. – Мне нужны некоторые подробности. Расскажите мне, почему капо Де Ритта действует столь обходными путями. Что, если бы Ирина не узнала, что вам отрубили стопу и кисть? Что, если бы Орнелла не приехала в Ремию и тем самым не дала бы повод… И зачем, по-вашему, подкидывать её руку именно Эрмесу Бруно?
– Сколько вопросов сразу, – иронично заметил ди Маджио.
– Отвянь, – буркнула Ферра. – Гатто, не стой как истукан, налей каме Морьяда воды.
Лаура выпила второй стакан ледяной воды залпом, как и первый, и зябко поёжилась.
– Мы с Орнеллой встретились после похорон матери Бенвенуто, – сказала она. – Помянули бабушку – она была строгой, но хорошей женщиной. Я сказала сводной сестре поскорее уезжать, но она хотела встретиться с отцом.
– То есть она знала, что Эрмес её отец?
– Да. После смерти Бенни Ирина рассказала нам о своей давней любви. Кажется, она уехала даже не из-за угроз со стороны Де Ритта, а из-за того, что у них не получилось возобновить их связь. Хотела сохранить капитал. Эрмес любит сорить деньгами, вы ведь, верно, знаете.
– Эрмес Бруно мог как-то понять, узнать, что отрезанная кисть руки принадлежит именно Орнелле?
– У Орнеллы есть изъян, очень короткие и кривоватые мизинцы, – сказала Лаура. – У Эрмеса точно такие же руки, поэтому их редко показывают крупным планом. Если только он хотя бы раз увидел Ирину и обратил внимание на её пальцы – он точно бы узнал руку.
– А вы часто смотрите фильмы с Бруно? – спросила Ферра.
Руку из чемодана она отлично помнила. Не было у неё кривого короткого мизинца. Длинные, прямые пальцы с ухоженными ногтями.
– Кто же не смотрит фильмы с Бруно? – повела правой рукой Лаура.
– А вы знаете, где останавливалась Орнелла Канова? – встрял с неожиданным вопросом Гатто.
– Чезаре, – сказала Ферра предупреждающе, чтобы не лез вперёд детектива, хотя вопрос-то по сути был хороший.
– В гостинице «Фрезия» возле вокзала, – сказала Лаура. – Надо было ей сразу уезжать…
– Благодарю за сотрудничество, – сказала Ферра.
– Я прошу защиты у закона, – произнесла Лаура. – Де Ритта меня убьют.
– Вы ведь упоминали, что Ирина, прежде чем уехать из Ремии, расплатилась по всем счетам?
– Их интересовали связи Бенвенуто, и она оставила им все его записи. Но, видимо, этого оказалось мало, раз Де Ритта взялись за старое, – втягивая голову в плечи, сказала Морьяди.
– На этот раз Де Ритта или ни при чём, или им до вас совершенно нет дела, – успокоила её Эрманика. – Прошу вас пока не покидать город. Ваш дом будет под наблюдением.
– Мне надо забиться в нору, – тревожно сверкая большими тёмными глазами, заявила несчастная женщина.
– Понимаю, – сказала Ферра.
– На всякий случай, Ника… Спроси, нет ли связи между Орнеллой и Де Ритта, – подсказал Альтео почему-то шёпотом, хотя его никто не мог слышать.
– Ещё вопрос, позволите? Кто-то из банды капо Де Ритта присутствовал на бабушкиных похоронах? – задала вопрос Ферра, мысленно похвалив ди Маджио, который сегодня был полноценным напарником, а не какой-то занозой в одном месте.
– Нет. Никого. Друзья Бенни и бабушки не позволили бы никому из других банд явиться. Был только человек от дона Альтеридже – его правая рука. Он тоже следил за порядком. Не было незнакомых, не было Де Ритта – и вообще пришли только самые близкие, человек двадцать. Я бы увидела лишних, если б они были.
– Спасибо за сотрудничество, кама Морьяди, – сказала Ферра. – Не уезжайте, будьте на связи. В случае тревоги звоните сразу мне в кабинет, вот визитка.
Понятно было, что всё это бесполезно.
***
– Стажёр, – позвала Ферра. – Хватит стоять как истукан! Поехали!
– Куда, детектив?
– На вокзал Фрезия, – усмехнулась Эрманика. – Всё вырисовывается с предельной ясностью. Нас немножко поводили за нос, но мы справились. Как думаешь, справились?
– Мы подозреваем Орнеллу Канова или Эрмеса Бруно?
– Обоих. Хочешь порассуждать об их мотивах, стажёр?
Они сели в машину, причём ди Маджио разлёгся на заднем сиденье, положив несуществующую шляпу на согнутое колено.
– Рассуждаю, – торжественно объявил Чезаре Гатто, пока Ферра выводила авто со стоянки. – Если подозревать Эрмеса Бруно… То у него может быть даже два мотива. Первый – дополнительно прославиться, хотя зачем такому знаменитому актеру… А, да! Скоро в кино будет продолжение про Акулу, третья лента, и он боится, что кассовые сборы фильма упадут. Если подать эту историю как интерес мафии к актёру, то на фильм просто-таки целые толпы повалят! Это первое. А второе – попроще. Просто Ирина уехала не только от Братства, но и от приставучего Эрмеса. Ему было обидно, что она его бросила: он хотел приударить за богатой вдовой. Узнав, что её дочь здесь, он поймал её, отрезал руку… Нет, скорее всего, дочь он не трогал, рука может быть другой женщины. Хотя всё равно ужасно. В общем, сделал так, чтобы о руке узнали и наверняка потребовал от Ирины выкуп за дочь.
– Хорошо, – похвалила Ферра. – Не то хорошо, что руку кому-то всё-таки отрезали, а твои рассуждения.
– Кстати, второй вариант не исключает сговора с Орнеллой Канова, – воодушевлённо продолжил Чезаре. – Но минус версии со славой актера – это то, что он до сих пор не попытался дать где-нибудь развёрнутое интервью, где говорилось бы о преследованиях со стороны Братства. Хотя, быть может, просто ждёт, пока полиция об этом заявит. Внимание прессы к нам пока не утихает.
– Толпа репортёров за нами с тобой вроде как не увязалась, – хмыкнула Ферра. – А у другой версии какие минусы?
– Ничего не известно о том, чтобы московитская сторона принимала какие-то заявления. Если бы у Ирины, проживающей в другой стране, потребовали выкуп за дочь, шумиха в прессе поднялась бы непременно. Международный скандал – это очень интересно для прессы. А тут – нигде и ничего.
– Неплохо рассуждаешь, – сказала Ферра. – А версия с Орнеллой?
– Орнелла может хотеть больших денег от матери или же мстит горе-папаше. Опять же, тут может быть замешана Лаура, с которой девушка встречалась… Может, она даже в сговоре с Орнеллой? Хотя нет, вряд ли, Лаура всё-таки жертва. Она напугана и твердит о Де Ритта. Девушка просто выспросила у Лауры кое-какие детали, после чего начала действовать. И скорее тут всё-таки месть отцу. Девушке двадцать лет, она личность не вполне зрелая, в голове полный бардак.
– Очень разумные рассуждения! – сказала Ферра. – Вижу, ты умеешь думать, новичок.
Гатто просиял так, будто в нём включили рождественскую гирлянду.
Гостиниц возле вокзала было полно, но «Фрезией» называлась только одна.
– Смотрите-ка, кто там, – сказала Эрманика удивлённо, едва они припарковались на ближайшей бесплатной стоянке. – Везунчик собственной персоной!
– Где? – не понял Чезаре.
– Обносит белую «Тино» во втором ряду слева, – понизив голос, сказала Ферра. – Наш милый неуловимый Везунчик! И как занят, гляди-ка! Давай потихоньку заходи сзади, а я с этой стороны…
Альтео, о котором все забыли, только присвистнул и побежал следом. Ферра видела, как он запрыгнул на крышу белого автомобиля и с интересом принялся наблюдать за воришкой, обшаривавшим салон.
***
Мад Гервас по прозвищу Везунчик всегда нравился женщинам. А женщины нравились Везунчику. И хотя детективша Эрманика «Железная Фея» Ферра не входила в список тех, встрече с кем он бы обрадовался, он всё равно невольно залюбовался.
У неё было красивое лицо карающего ангела и грудь Мадонны. Вместо Кристо на руках при ней был какой-то мальчишка на побегушках, и вот его-то Везунчик точно не хотел бы тут видеть. Зачем ему какой-то мальчишка?
Везунчик вжался в водительское кресло и сказал:
– Добрый день, кама Фея. То есть Ферра. Как там мой иск, ещё не рассмотрели?
– Здравствуй, Везунчик, – задушевно сказала Ферра. – Как ты меня назвал?
– Простите, детектив, – сказал Везунчик. – Так это… Вам разве не запретили работать?
– Кто же мне запретит, я же Фея, – недобро отбрила Ферра, поглядывая почему-то на крышу «Тино». – Скажи-ка мне, Везунчик, а тебе заплатили вторую часть денег, как было уговорено?
– Мне прислали второе письмо, – понизив голос, сказал Везунчик. – А заплатить больше ничего не заплатили. Поэтому я решил сообщить полиции о том, что…
– Письмо?
– Да! Вот оно, – воришка вытащил из кармана брюк мятый конверт и немножко его расправил, прежде чем передать детективше. – Но приятель попросил меня кое-что забрать из его машины…
– Открутить радио тоже он попросил? – задушевно спросила Ферра.
А её напарник, по виду до скрипа отмытый мылом не далее как этим утром, добавил:
– И ещё кожаные подушки снять. Вон они, в пакете.
Везунчик забеспокоился. Там, в бумажном пакете, было и ещё кое-что. В машине он нашёл беспечно оставленный бумажник и спрятанный под сиденьем маленький конвертик с ангельской пудрой. Добыча была хороша, но садиться из-за неё в тюрьму вовсе не улыбалось.
– Детектив, тут сказано, что завтра через кама Герваса передадут сумку, которую надлежит подбросить актёру прямо в студию, – доложил мальчишка Фее. – И почерк тот же, что в прошлом письме. Такой… прямой, с нажимом.
– Кто передал тебе это письмо, Везунчик? – мягко поинтересовалась Ферра.
Определённо, удача решила окончательно распрощаться с Мадом Гервасом. Придётся всё выложить и распрощаться с лёгкими денежками. Но человек, приславший посыльного, был сам виноват, что на этот раз пожмотничал. Если б он доплатил за прошлый раз и положил вместе с письмом не жалкие две десятки, а хотя бы сотенную – Везунчик бы не выдал всю информацию.
– За совсем небольшую плату я бы рассказал не только о том, кто принёс письмо, но и о том, откуда его доставили, – сказал он осторожно.
– Гервас, ты сидишь в чужой машине с награбленным добром, и ещё торгуешься, – сказала Ферра.
– В пакете вы найдёте пыльцу, и отнюдь не фейскую, простите, кама Фея, – заговорил Везунчик. – Стало быть, я и тут вам оказал услугу: навёл на распространителя. Там ведь достаточно, чтобы порадовать человек двадцать, не меньше. Так что если оставить машину под наблюдением вашего мальчика да вызвать ему в подмогу парочку хватал половчей, вы получите в своё распоряжение целого дилера. А я на этот раз уйду целым и счастливым. Как вам такое предложение? Вы остаётесь в плюсе, если я расскажу вам о человечке, который вас заинтересует, кама Фея.
– Хватит так меня называть, я не Железная Фея, а детектив Ферра, – рыкнула детективша.
– Я не говорил про Железную, – удивился Везунчик. – Хотя вы, видимо, и так знаете, о чём речь.
И он кивнул на маг-ортезы Феи.
– Вылезай, – решившись, сказала она. – Чезаре, сообщи по рации патрульным, пусть приглядят за машиной.
И пока стажёр говорил с диспетчером, взяла Везунчика за воротник. У неё были на редкость мощные руки – вернее всего, усиленные той самой техномагией.
– Слышал, вы ещё и из поджигателей, кама Ферра, – сказал Везунчик. – Мне нравятся горячие женщины.
– А мне не нравятся склизкие мужчины с невнятными именами, – процедила Ферра. – Что это вообще значит: Мад Гервас?
– Это значит, что я подкидыш, а моя мамаша сплошь неграмотная, – ухмыльнулся Везунчик, обожавший поговорить о своём странном имени. – Я в библиотеку ходил, знаете, что вычитал? «Мад» по бриттски значит безумец. А фамилии такой вообще нет. Джервайс или Жерве – есть, а Герваса – нет. Так что выходит, я такой один. Уникальный.
– И не в меру грамотный, – скривилась Фея. – Выкладывай, кто принёс письмо.
– Посыльный. В форме гостиницы «Фрезия», той, что вон там через дорогу стоит, – кивнул на красивое белое здание Везунчик. – И чтоб вы сразу поняли, какой посыльный вам нужен – он толстячок, хоть и совсем юный, младше вашего напарника, детектив. Всё, отпускайте, я всё сказал.
Железная Фея, кажется, была довольна, хотя так прямо и не скажешь. Вознаградив Везунчика за ценную информацию обыском (он был ничуть не против и более детального, если б не эти железные руки), она отпустила воришку. Велела больше не попадаться, но Везунчик, поняв, что удача всё-таки его не совсем оставила, только ухмыльнулся в ответ.
– Если не попадаться, то как я ещё с вами встречусь, прекрасная Фея? Допустите, что я немножко влюблён в вас.
– А ну кыш, – раздражённо прикрикнула Ферра и тут же будто позабыла о Везунчике, повернулась к своему нерасторопному мальчишке. – Что ты так долго, стажёр?
– Сейчас они подъедут, детектив, – преданно тараща ясные светло-карие глаза, сказал щенок.
Везунчик поспешил исчезнуть. Много «хватал» – мало шансов, это и ослу понятно. А он, Везунчик, ослом не был.
ГЛАВА 6. Мотивы и мелодии
Отловить шустрого, но толстого посыльного оказалось не так уж сложно. Он оказался полон энтузиазма и желания сотрудничать с полицией. Слишком полон, как выяснилось.
– А я ещё так радовался, что быстро его нашёл, – по-детски обиженно сказал парень. – А что такого? Я лишь передал конверт. Мы часто тут на побегушках бываем, если что, мы ведь курьеры… Но есть же такое понятие, клиентская тайна. Ничего, если я скажу? Наверное, интересы полиции важнее?
– Гораздо важнее. От кого был конверт? – спросила Ферра со вздохом. – Говори уже, не тяни. Какой теперь смысл таиться?
– Почему «теперь»? – вовсе не молчал посыльный. – «Теперь» – это потому что я арестован, да? А что там было в конверте, могу я хотя бы узнать?
– Его бы заткнуть, а не разговорить, – захихикал Альтео, мельтеша в воздухе над головой сидящего в подсобке парня.
Ну да, если ди Маджио разок помог, теперь будет мешаться. Зачем он сказал ей, что преступники обозвали Ферру Железной Феей? Почему не может помолчать сейчас? Думает, мало ей этого толстячка со словесным поносом?
– Кто передал конверт? – спросила Эрманика.
– Молодая кама из триста девятого, – с мученическим вздохом сказал посыльный. – Её там сейчас нет, если что!
– А где она?
– Уехала на такси.
– Вызывала из номера?
– Нет, приказала через портье, из номера телефоны на такое не рассчитаны.
– Хорошо, – протянула Ферра. – Ты свободен. Пока свободен, – уточнила и припугнула она.
– Пока – это до которого числа? У меня скоро отпуск, – снова пробило на болтовню этого нескладного парня.
– Чезаре, запиши его полное имя и адрес, – велела Ферра, а сама направилась к стойке портье.
Но спросить адрес, по которому тот направил такси, не успела. В холле гостиницы «Фрезия» появилась молодая девушка в элегантном чёрном костюме. При виде людей в полицейской форме она дёрнулась обратно к дверям, но узкая юбка и высокие каблуки сыграли свою роль.
– Орнелла Канова? – спросила на всякий случай Ферра, подхватив падающую юную красавицу.
Та безнадёжно кивнула.
– Вы арестованы.
Спустя полчаса Орнелла Канова заливалась слезами в комнате для допросов. Шеф Солто, едва узнав об аресте молодой наследницы капо, рассердился не на шутку и запретил Ферре вести допрос в одиночку. Хорошо, что вторым вызвался Луиджи, а то ещё не хватало терпеть кого-то, кто совершенно не в курсе дела.
– С тобой я ещё отдельно поговорю, – пригрозил шеф, и Ферра могла только уныло кивнуть.
Луиджи Сарчинелли, едва вошёл и сел, сразу взял на себя роль доброго полицейского. Спросил у Орнеллы участливо и ласково, не принести ли ей кофе и салфеток, чтобы вытереть слёзы, уточнил, понимает ли она, почему находится здесь. Та не отвечала, только рыдала.
Ферра от злости только скрипела сочленениями маг-ортезов. Кофе! Салфетки! Где-то в городе находится девушка или молодая женщина, которой отрезали руку. Много ли надежды, что её рана как следует обработана? Много ли шансов на то, что у Орнеллы нет сообщников, которые в эту минуту отрубают бедняжке ногу?
– Давай я за неё тебе всё расскажу, детектив, – сказала Ферра, поворачиваясь к коллеге. – С год назад жизнь Орнеллы изменилась. Мало того, что умер обожавший её отец, так ещё и мать призналась: он, Бенвенуто, был на самом деле не родным. Родной – это вон тот дяденька на экране.
– Ненавижу его, ненавижу её, – прокомментировала сквозь слёзы Орнелла. – Ненавижу их!
– Тут стали себя нехорошо вести отцовы дружки, которые, как оказалось, были не такие уж и друзья, а скорее натуральные стервятники, – продолжила Ферра. – Ирина поскорее собрала вещички, взяла дочку и собачку – и махнула на родину. Дружки не посмели её преследовать. В Московии свои законы и своя, – тут память услужливо подсказала Эрманике московитское словцо, – «братва». Они там чужих не потерпят. Перед тем, как Ирина уехала, здесь ещё успели покалечить приёмную дочь, которую никто никуда увозить не собирался. Что ж, Ирина даже чем-то расплатилась за бедняжку Лауру, раз ту оставили в живых. Не будем её винить. Наверно, Ирине на родине было неплохо, но Орнелла – другое дело. Она решила, что бабушкины похороны хороший повод вернуться, и она вернулась. А тут – Эрмес Бруно на пике славы. Куда бы Орнелла ни пошла, везде плакаты и афиши с его лицом.
– Н-ненавижу, – сказала девушка, вытирая слёзы, которые, кажется, уже перестали струиться из её красивых серых с поволокой глаз.
– Вдохновлённая встречей со сводной сестрой, богатая до неприличия, не растерявшая кое-каких связей, Орнелла Канова взялась за дело. Нашла какую-то девицу, отрезала ей руку… Мне продолжать, кама Канова?
– И вас ненавижу, – тонким, дрожащим, ломким голоском вскричала Орнелла.
– Чего вы добивались?
– Чтобы он сорвался на съёмках, чтобы его репутация пострадала. И мать, пусть бы она страдала!
– Но пока больше всего страдает какая-то неизвестная нам женщина, чью руку вы отрубили, – сказал Луиджи.
– Где она? – спросила Ферра и позволила себе щёлкнуть пальцами обеих рук, чтобы маленькие огоньки заплясали по столешнице.
Они были безопасные, эти огоньки, но сами собой вдруг сложились в силуэт, точь-в-точь как детектив Акула на афише последнего фильма с Бруно.
– Какое вам до неё дело? – злобно сказала Орнелла. – Вы меня арестовали, радуйтесь. Завтра выпустите. Нет тела – нет дела. Не слышали?
Тут в дверь допросной кто-то поскрёбся тихонько, как мышка. Ферра вздрогнула и оглянулась. У порога стоял Альтео и ухмылялся.
– Твой котёнок хочет тебе что-то сказать, – сообщил он.
За дверью действительно томился стажёр Гатто.
– Детектив, – сказал он, с обожанием глядя на Ферру, – я взял на себя смелость, обыскать вместе с патрульным гостиничный номер. Нашёл в сумочке камы Канова ключ и квитанцию на аренду складского помещения в порту Ситта. Разрешите выехать туда вместе с патрульными?
– Удивлена, что ты ещё не там, – просияла Эрманика и в порыве чувств обняла парнишку, да так, что он закряхтел. – Давай быстренько, вдруг девушка ещё жива.
И повернулась к Орнелле, чтобы продолжить допрос. Но её перебил Альтео:
– Она жива, – сказал он. – Девушка пока жива. Я чувствую. Она на грани яви и небытия.
Ферра невольно вздрогнула и посмотрела прямо в тёмные, блестящие, живые глаза ди Маджио. Тот был необычно серьёзен и словно во что-то вслушивался.
– Так странно, – сказал он. – Эта грань. Я словно ощущаю её всем телом. Что-то такое открывается мне, словно… словно я могу выйти оттуда совсем другим. Живым.
– Не выйдет, – одними губами сказала Ферра. – Ещё никто не выходил оттуда…
– Как насчёт Кристо?
– Брысь, – велела она и поскорее переключилась на Орнеллу. – Итак, кама Канова, вернёмся к нашему рассказу. На похоронах бабушки вы встретили кого-то из банды вашего отца, не так ли? Кого-то, кто молод и обожает вас, и готов был даже покалечить невинную женщину ради вашей благосклонности. Уверена, у него связи в порту Ситта.
Орнелла вскочила и рванулась навстречу Ферре с такой силой, что дрогнул даже намертво привинченный к полу стол. Прикованная за одну руку наручниками к этому столу, девушка принялась биться в истерике, и Луиджи, добрый полицейский, подошёл к ней, взялся обеими руками за её виски и мягко надавил. Орнелла обессиленно упала на стул, едва не промахнувшись мимо сиденья.
– За девушкой уже выехали, – спокойно сказала Ферра. – Если она останется жива, вы получите лет пять-семь.
– Я требую адвоката, – безучастно сказала Орнелла.
– Распоряжусь, чтобы он приехал как можно скорей, – подчёркнуто любезно сказала Ферра.
– Кстати, слышал, что любимый адвокат капо Канова не так давно продался с потрохами семейству Де Ритта, – подсказал Луиджи невинным тоном.
– Мне всё равно. Я больше ничего без адвоката не скажу.
Её увели, а Ферра всё сидела, уставшая и ко всему безразличная. Луиджи тронул коллегу за плечо.
– Вы с новичком неплохо поработали, – сказал он. – Но ещё не всё кончено. Ты же понимаешь? Сейчас на нас набросится пресса.
– Стервятники, – буркнула Ферра. – Но какого же… А? Какие ещё демоны могут жить в душах? Надо ж было настолько взбелениться из-за такой малости… Поверить не могу, что может быть вот такой примитивный мотив: желание насолить тому, кто оказался её настоящим отцом.
– Кому малость, а кому позор, – пожал плечами Луиджи. – Будучи дочерью капо, Орнелла могла рассчитывать на большие привилегии. Узнав, что её отец актёр…
– Чушь, – поморщилась Ферра. – Узнай о таком Лаура Морьяди – была бы только рада. Эрмес Бруно – всеобщий любимец, красивый, знаменитый, богатый. Это не преступник, а…
– Фигляр, – Луиджи пренебрежительно махнул рукой.
– И поёт отлично, помню, один из его первых фильмов был музыкальный, так там почти за всех артистов арии исполняли оперные певцы. А Эрмес пел сам. Эх, Луиджи! Ирина ведь наверняка полагала, что дочь обрадуется тому, что её отец честный человек. Ну или хотя бы менее бесчестный, чем Бенни Канова.
– Чему тут радоваться, если привыкла ко вседозволенности? Если всё разлетелось на осколки и будущее стало непонятным и тёмным, – философствовал Луиджи.
Всего через час выяснилось, что девушка, спасённая в порту, умерла от заражения крови. Как-никак ей отрубили кисть и не позаботились о ране.
Подельника Орнеллы взяли возле контейнеров, он был одной из мелких сошек Братства и был в долгу у Бенни. Ферра имела все основания подозревать, что парень возьмёт на себя всю вину, а Орнелла выйдет сухой из воды.
– Я давно не была так зла на всё и на всех, – призналась Ферра. – Самое противное, что девушку выпустят даже несмотря на то, что она успела нам наговорить.
– Всё так, – сказал коллега. – Ладно. Пошли готовиться к налёту стервятников. Орнеллу мы постараемся призвать к ответу, её подельник и подавно никуда не денется, а вот нам не сносить головы, если мы что-нибудь скажем не так.
***
В доме Ферры было тихо и пахло так, словно здесь давно никто не жил. День был ужасный, вечер – душный и довольно жаркий… Было тошно от сегодняшних происшествий. До слёз жалко незнакомую девушку, умершую из-за того, что кому-то вздумалось ненавидеть родителей. Пожалуй, всего-то за сегодня было два светлых пятна: славный стажёр Котёнок и… признание Везунчика в любви. Возможно, воришка лукавил, чтобы не посадили за то, что попался на горячем. Да и потом, что хорошего, если в тебя влюбился мелкий преступник? Но всё равно почему-то было приятно.
Нет, было ещё кое-что. Появилась надежда на перемены. Всё поправится, и шеф Солто не будет смотреть волком, если покинешь кабинет. Можно будет работать в полную силу. Можно будет, например, успеть кого-то спасти. Кому-то помочь…
Эрманика медленно разделась прямо в холле и так, голая, пошла в душ. Здесь она, запершись, осторожно сняла маг-ортезы. Они были защищены от воздействий воды и их можно было никогда не снимать, но сегодня Ферре очень уж хотелось остаться без них. Пальцы казались бледными и безжизненными. Рубцы от множества операций после переломов были тонкие, белые и лишь слегка выпуклые, но под ними всё ещё жила слабая боль. Они словно слегка стягивали пальцы, заставляя чуть сгибаться. Силы в руках не было ни физической, ни магической, и у Ферры по сей день без ортезов не получалось сотворить ни единого жеста правильно. Каждый маг знает, как важны твёрдость, точность и сила магического жеста. Это как чиркнуть спичкой – нужно короткое, точное, резкое движение, после которого вспыхнет огонь. Эрманика же едва могла шевелить пальцами.
Тем не менее она упрямо снимала ортезы как минимум раз в неделю. Сейчас она даже умудрилась отрегулировать подачу тёплой воды в душе, и могла этим гордиться. Месяц назад ей пришлось крутить краны целых пять минут, чтобы добиться этого, сегодня потратила не так уж много времени.
