Текст книги "Напарник обмену и возврату не подлежит (СИ)"
Автор книги: Лена Тулинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Annotation
У Эрманики Ферры "не все дома". По крайней мере, так кажется её шефу. То сама с собой разговаривает, то смотрит в сторону, будто кто-то там есть.
Ну, а её воображаемый напарник Альтео ди Маджио считает, что Ферра почти в порядке. Подумаешь, какое-то посттравматическое расстройство, ну не унывать же из-за этого?
Напарник обмену и возврату не подлежит
ЧАСТЬ 1.
ГЛАВА 1. Железная Фея
ГЛАВА 2. Монументальный психотерапевт
ГЛАВА 3. Котёнок
ГЛАВА 4. Не только плохое
ГЛАВА 5. Дело (вроде бы) продвинулось
ГЛАВА 6. Мотивы и мелодии
ГЛАВА 7. Медиум и святые
ГЛАВА 8. Кенотаф
ЧАСТЬ 2.
ГЛАВА 1. Одинокая фея в лазоревой чаще
ГЛАВА 2. Шляпа не помогает
ГЛАВА 3. Вся жизнь театр
ГЛАВА 4. Новые показания
ГЛАВА 5. Лучшее шоу страны
ГЛАВА 6. Что-то сдвинулось
ГЛАВА 7. Солнечные дни
ГЛАВА 8. Какая встреча
ГЛАВА 9. Следствие ведёт Везунчик
ГЛАВА 10. Рыжие усы, рыбий глаз и старые дела
ГЛАВА 11. Любимые люди
ГЛАВА 12. Возвращение
ГЛАВА 13. Письмена на воде
ГЛАВА 14. Если есть надежда…
ГЛАВА 15. Везунчику снова везёт
ГЛАВА 16. Предупреждение
ГЛАВА 17. Уберечь и не потерять
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА 1. Воскресение
ГЛАВА 2. Дженна
ГЛАВА 3. Везунчик где-то у грани
ГЛАВА 4. Почтовые угрозы
ГЛАВА 5. Всё меняется
ГЛАВА 6. Бабушка Дженна
ГЛАВА 7. Кто кого
ГЛАВА 8. Удача как она есть… или как её нет
ГЛАВА 9. Совещание
ГЛАВА 10. Перед решающим боем
ГЛАВА 11. Вилла Сеньо
ГЛАВА 12. Проще некуда
ЭПИЛОГ
Напарник обмену и возврату не подлежит
ЧАСТЬ 1.
ГЛАВА 1. Железная Фея
Везение Везунчика закончилось в общественном туалете Стационе Каса-а-Фрезиа. Кто сходу произнёс это название быстро и без запинки, тот или давно на этом вокзале работает диспетчером, или играет в киноленте «Отмотай назад». Именно этот актер, Бруно, на днях по радио дал официальное заявление, что на означенном вокзале его подставили. Подменили его чемодан. И что там не его брюки и не его сорочки а главное – рука… Рука тоже не его.
Вообще-то это именно Везунчик подменил чемодан, но насчёт этой руки он не знал. Он был мелкий вокзальный воришка (название привычно сокращал до Фрезии, как делали почти все, кроме диспетчеров и, может, чинуш, которым требовалось в документах именовать клятый вокзал полностью) и польстился на лёгкие деньги. Нет, никого не надо обворовывать, было сказано ему в письме. Просто взять чемодан в камере хранения. Просто поменять его на чемодан актера. При этом багаж знаменитости надлежало запереть в камеру хранения, всё в ту же самую. «Тронешь там хоть что – убью», – так написал неизвестный.
Везунчик был тайным поклонником актёрского таланта Эрмеса Бруно. И вообще поклонником кино. Вечерами в кинематографе чудесные фильмы уносили воришку в иные миры. Шанс повстречаться с исполнителем роли сурового полицейского детектива по прозвищу Акула был встречен с щенячьим восторгом. Везунчик даже купил открытку. Ему повезло оказаться чуть ли не впереди всей толпы поклонников, повезло, что актёр поставил чемодан и начал раздавать автографы. Везение не покинуло воришку, когда в суете, среди топтания и визга многочисленных девушек и юношей никто не заметил, как он подменил чемоданы. С подписанной открыткой во внутреннем кармане (у самого сердца!) и с чужим чемоданом он поспешил к камере хранения и выполнил оставшуюся часть предписаний. В камере уже лежал упоительно толстенький конверт с наличкой. Деньги не были фальшивыми, рядом не топтались хваталы.
Был, конечно, соблазн ещё разок испытать удачу и вскрыть чемодан актёра. Взять на память что угодно. Хоть рубашку или носки – разумеется, чистые! Но уговор дороже денег, да и деньги Везунчику были край как нужны. Больше он того чемодана не видел. Зато спустя три дня увидел в зеркале, что за его спиной стоит ни кто иной, как сама Железная Фея. Ну конечно, район вокзала – её территория… в числе прочих.
– Кама Ферра! Это ведь мужской туалет!
– Когда детектив на службе, у него нет пола, – скрипнула Фея страшным железным голосом, который не слишком-то вязался с романтичным образом хоть и крашеной, но блондинки.
– Послушайте, это какая-то ошибка! Я ничего не крал! Детектив!
Железной Феей детектив Эрманика Ферра стала не так давно. Несколько месяцев назад её и пятерых других хватал захватили в заложники – то были религиозные фанатики из секты Кровавая месса, и они были изрядно подогретыми речами своего лидера. Вдоволь поизмывались над заложниками, прежде чем штурмовая группа разметала террористов. Везунчик не отлипал от радиоточки, слушая и поражаясь этим, пришлым – местные преступники казались сущими ангелами рядом с головорезами-фанатиками. Как бы то ни было, а после теракта Ферра долго не появлялась. Воришки из района Каса-а-Фрезиа уже думали, что она подала в отставку. Однако два месяца назад Везунчик увидел Эрманику Ферру на улице – в форме детектива, с пистолетом и наручниками на поясе… и с техномагическими усилителями обеих рук. Ортезы выглядели… внушительно. Вот стоило слухам об ортезах распространиться по району, как Ферру прозвали «Железной феей».
Сейчас механические руки ничуть не помешали детективше схватить и рывком развернуть вора лицом к стене между писсуарами. Он впечатался щекой в зеркало и беспомощно замычал.
– Мад Гервас по кличке Везунчик? – спросила Фея и, не дожидаясь ответа, яростно приказала: – Говори, что знаешь о чемодане Эрмеса Бруно! Ну?
– Да ничего не знаю, – ушёл в несознанку Везунчик, – артиста только в кино видел.
– Чем ты думаешь освежить его память, дурень? – спросила она.
– Что? – не понял Везунчик.
– Я не тебе, – нетерпеливо сказала Фея.
– О, кама Ферра, детектив, – взмолился вор, – вы меня сколько лет знаете! Я чемодан у артиста не крал! Он лежит в камере хранения на вокзале…
– Знаю, – сказала Фея. – И на нём твои отпечатки.
– Да быть не может, я же был в перчатках! – завопил Везунчик.
И вот тут-то осознал: кончилось его везение.
***
– Не вздумай защищать его, – угрюмо сказала Железная Фея, слегка повернув голову к переднему пассажирскому сиденью.
Поскольку Везунчик ехал на заднем сиденье, а переднее пустовало, вор подумал, что она общается с кем-то при помощи магии. Ну, она ведь Фея? Хотя по сути, скорее, ведьма. В любом случае, может общаться магически с другими магами. Без рации и чего ещё там.
– Я сказала – нет. Мне всё равно, – огрызнулась она на неслышимые слова невидимого собеседника. – А тебе давно пора свалить от меня. Слышишь? Исчезни! Я сказала исчезни!
Последние слова Ферра выкрикнула громко, руками ударила по рулю, не прекращая при этом движения, и машина вильнула влево-вправо, так что Везунчик в страхе попытался схватиться за что попало руками в наручниках.
– Тихо там сиди, – рявкнула Фея.
– Детектив, вы не могли бы следить за дорогой и не разговаривать за рулём? Вы же всё-таки полицейская, – взмолился Везунчик.
Он старался подбирать слова, чтоб не разозлить Железную Фею ещё сильнее, но, кажется, кто-то уже справился за него. Она нарочно вывернула руль, заставив машину опасно накрениться на повороте.
– Чтоб ты сдох, – прорычала Ферра, и Везунчик понял: она сбрендила.
Может, это потихоньку зрело после теракта, а может – вот прямо тут и сейчас, после общения с непонятным магом… но она сошла с ума. И теперь устроит автокатастрофу. В которой он, Везунчик, непременно погибнет! И тогда воришка закричал:
– Кама Ферра, умоляю, перестаньте! Вам-то всё равно, у вас половина тела из железа, а я могу и пострадать! Ни за что пострадать, безвинно! Не берите греха на душу, детектив, прошу вас!
– Ха, – сказала Фея. – В чём-то ты, парень, прав. Ну хорошо, давай спросим у него ещё раз. Везунчик, скажи: что ты знаешь о мёртвой руке в подмененном чемодане Бруно?
Везунчик поозирался туда-сюда. Всё-таки не очень понятно было, с кем говорит Эрманика Ферра.
– Хорошо, скажу, что знаю, кама Ферра, только остановите сперва машину.
– Только не дуркуй, – предупредила она.
– Куда я денусь? – пожал плечами парень.
– Ладно, сознавайся.
Она остановила приземистую светлую «энжи» в тени ещё не зацветших апельсиновых деревьев. Улица Апельсиновая была когда-то голой и унылой, и никаких апельсинов тут раньше не росло, но позапрошлый мэр этому очень возмутился. Почему улица с таким названием – и нет апельсинов? Ах, это в честь «Апельсинового профсоюза»? Вы хотите, чтобы в народной памяти навечно оставалась жива самая долгая забастовка рабочих?!
И мэр отдал приказ. Тогда-то их и посадили, апельсиновые деревья. И с тех пор прошло немало лет, так что даже и апельсины стали появляться. Мелкие, кислые. Зато деревья всегда красиво цвели. Да и пахло неплохо!
– Говори, – велела Ферра, включая диктофон, и Везунчик, нечего делать, сказал:
– На прошлой неделе в мой почтовый ящик опустили письмо. В нём был задаток – пятнадцать сотенных бумажек.
– Тысяча пятьсот… тронов? – уточнила Ферра, постукивая по крышке диктофона металлизированным пальцем правого ортеза.
– Самых что ни на есть ремийских тронов, – заверил её Везунчик. – В письме говорилось, что они в любом случае мои, но я получу в двадцать раз больше, если возьму из вокзальной ячейки чемодан и поменяю его на чемодан Бруно. Да так, чтоб не заметил.
– Письмо сохранил? – спросила Железная Фея.
– Дома лежит, – признался воришка. – Хотя по-хорошему, надо было сжечь.
– Но никто не просил, – кивнула Ферра. – Дальше?
– Да всё. Ничего дальше не было. Деньги были в ячейке. Чемодан… Чемодан вы, видимо, уже изъяли.
– Изъяли и вернули владельцу, – сказала Ферра с досадой. – Поехали.
– Куда? – испугался Везунчик.
– К тебе, за письмом.
– Я с вами никуда не поеду, вы ненор… простите, детектив.
– Да нормальная я, – Фея старательно изобразила улыбку. – Видишь?
– Вы с невидимками разговариваете и по рулю бьёте, – жалобно сказал воришка. – Кама Ферра, я ведь недалеко от вокзальной площади живу, мы еще даже из района Фрезий не выехали – давайте пешком вернёмся. А? Целее будем.
– Это он тебя испугался, – буркнула детективша.
Ну вот, опять! Она опять говорила не пойми с кем!
– Он сказал, чтобы ты не боялся, – кисло сказала Ферра, обернувшись к задержанному, – потому что это мой воображаемый друг. Он не опасен, его вижу и слышу только я. И он идиот!
Последнее детективша почти выкрикнула, и Везунчик даже закрылся руками. Но она только снова ударила ладонями по рулю «Энжи». Воришка даже не сразу понял, что машина тронулась с места, так тихо она завелась и поехала.
– Адрес, – сказала Ферра охрипшим голосом.
– Вокзальная, второй ряд, строение семнадцать, – вздохнул Везунчик.
– Поехали.
ГЛАВА 2. Монументальный психотерапевт
– Колокольчик, – напомнил ди Маджио, и Эрманика тронула пальцем отозвавшуюся звучным хрустальным перезвоном конструкцию, свисавшую с потолка на кручёных шёлковых нитях.
Каскад стеклянных трубочек – колокольчик «дыхание ветра», привезённый коллегой из поездки в далёкий Чинтай… В него следовало позвонить перед тем, как выйти из дома. Иначе – дороги не будет.
– Зеркало, – сказал ди Маджио.
– Помню, – Эрманика посмотрелась в зеркальную створку гардероба в прихожей, поправила высветленные недавно волосы. Подумала о помаде – но так и не достала её из сумки.
Вышла из квартиры, заперла дверь на ключ.
– Дверь, – сказал ди Маджио.
Дверь надо было подёргать за ручку. Трижды. Проверить, заперто ли. Строго три раза! Не больше и не меньше. Иначе весь день потом Ферра будет изводиться, не забыла ли запереть дом на ключ – хотя никогда, ни разу в жизни не забывала.
Дом был бабушкин, а значит – старый. Печь во всю северную стену, с прямоугольным жерлом кирпичной трубы, черепичная крыша, многажды белёный фасад, два платана во дворе. Чуя скорую весну, из-под толстого слоя листьев пробивались острые пики травинок.
Крыльцо с верандой хранили тепло бабушкиных рук. Она красила тут всё белой краской снаружи и жёлтой изнутри, и казалось, что веранда даже в пасмурный день залита солнцем. Шпалерная вишня и девичий виноград цеплялись прошлогодними побегами за рейки, прибитые дедом. Надо бы позвать сюда какого-нибудь работягу, чтобы прибрался к весне. Осенью Ферра обычно управлялась с этим сама, но не в этот раз… Даже сейчас, когда вплотную к городу подступила весна, брала за горло такая тоска, что внутри всё сжималось. И не хотелось ничего делать.
Однако мысль о работнике оказалась первым живым ростком, первой травинкой в слежавшейся прошлогодней листве. Так что Ферра даже поискала там, внутри себя – радуется ли она этому прогрессу.
Деревянные перила с облезлой краской… Ферра провела по ним рукой – но тёплой шероховатости дерева не ощутила. Ортезы были отличные, однако снижали тактильную чуткость до минимума. А без них у неё были теперь очень слабые пальцы. К тому же они постоянно дрожали. Иногда Ферра и на ночь не снимала металлические перчатки, привыкла к ним как ко второй коже. Магия и металл вселяли какую-то слабую, но уверенность в защите.
– Тебя восстановили на службе и ты начала работать, – напомнил ди Маджио. – У тебя есть поводы радоваться. Так что улыбнись и поехали.
– Да, – рассеянно сказала Ферра и пошла к автобусной остановке.
Отсюда, с конца Ситтарины, до полицейского управления было ехать и ехать, а служебный автомобиль, разумеется, никто и не думал отдавать детективу Ферре в личную собственность.
Ди Маджио шёл рядом. Модный костюм черничного цвета, кремовая рубашка, узкий чёрный галстук с серебряной булавкой. Он был не то чтобы красавчик, но, пожалуй, симпатичный: худощавый, невысокий, но неплохо сложенный, с чуть угловатым лицом истинного октавианца. Когда-то, ещё в детстве, представляясь, Альтео ди Маджио сказал, что он старше на пять лет.
То есть ему могло быть тридцать три? Да, видимо, где-то так.
– Как думаешь, Везунчик за ночь ещё что-нибудь вспомнит? – спросил ди Маджио. – Письмо у нас есть, чемодан с рукой – тоже… Может, мы с тобой хоть как-то да продвинемся уже?
– Слушай, – сказала Ферра, не обращая внимания на то, что рядом с нею на остановке стояли ещё несколько человек. – Насчёт дела… Давай ты не будешь мне мешать? Мне сегодня напарника нового дадут.
– Слышу в голосе тоску и раздражение, – заметил ди Маджио.
– Ты не понял. Источник раздражения – это ты.
– Я?
– Да! Вчера ты влез дважды, и оба раза некстати. Сначала я из-за тебя осталась без напарника, потом ты перепугал Везунчика, – сказала Ферра. – Давай ты не будешь лезть хотя бы в служебные дела, а? В конце концов, тебя нет. Ты – всего лишь мой глюк.
– Я всего лишь лучшее, что с тобой случилось, – самодовольно заявил ди Маджио. – Я глюк, который тебя бережёт.
Ферра покосилась на него, но ничего не сказала.
***
В участке было на удивление спокойно, но начальник сыскного отдела словно подкарауливал Ферру. Перехватил у самого порога. Вцепился, как ястреб в цыплёнка! Сходства, конечно, добавила его внешность: шеф был очень высоким мужчиной, да ещё с хищным профилем и длинными костлявыми руками. Профессиональной хваткой он зажал руку детектива Ферры выше локтя и тем самым лишил путей к отступлению и воли к сопротивлению. И даже ни в какой кабинет не повёл – просто оттащил жертву к окну и нахмурил густые брови, предвещая серьёзный разговор.
– Детектив Ферра, – начал он требовательно. – А ты знаешь, что Мад Гервас подал на тебя иск?
– Везунчик? Как ему это удалось? – удивилась Ферра. – Он же вчера был посажен за решётку!
– Выпущен под залог, так как обещал сотрудничать и дальше, – уклончиво ответил шеф.
– Шеф Солто! – возмутилась теперь уже Ферра. – Он был мне нужен этим утром! Я ещё не всё выяснила по его… работодателю! Уверена, что по прежнему адресу уже нет ни Везунчика, ни его барахла…
– Ты меня не слышишь, – сказал шеф уже потише. – Иск! Потому что ты чуть его не убила и была – как написано в заявлении – под сильнодействующими веществами.
– Что? – вскричала Ферра.
– Что слышала, Эрманика, что слышала, – ехидно сказал ди Маджио.
– Как ты тут оказался? – прошипела она, повернувшись в его сторону и стараясь, чтобы Солто не расслышал. – Убирайся, быстро!
Но шеф, конечно, был слишком близко. И тут же отреагировал:
– Да-да, детектив, так и написал: была дезориентирована, вела себя агрессивно, не справлялась с вождением транспортного средства и разговаривала сама с собой!
– Шеф Солто, но ведь это неправда, – взмолилась Ферра. – В конце концов, вы же меня знаете. Захотела бы я убить этого пройдоху – убила бы!
И прикусила язык. Ну вот кто тянул?
– Но я сам сейчас слышал, как ты говоришь с собой, – Солто выставил вперёд подбородок. – И Везунчик твой на это упирает.
– Я не говорю с собой, – резко выдохнув, сказала Ферра.
– А с кем? С воображаемым другом? Везунчик…
Она быстро огляделась по сторонам.
– Да. С воображаемым. Психиатр в больнице сказал, что это последствия травмы, – сказала тихо и быстро. – Это пройдёт. Прошу, шеф, дайте мне работать, иначе я просто умру.
– У тебя галлюцинации, – обвинил шеф. – Я слишком добр и разрешил тебе выйти на службу очень рано. В чём уже раскаиваюсь! Третий день пошёл – а уже иск!
– Это не совсем галлюцинации, – начала Ферра.
– Эрманика, это совсем галлюцинации. На сегодня ты освобождаешься от работы. Ты от неё вообще освобождаешься, пока не пройдёшь курс у штатного психотерапевта. И то, если он сочтёт, что ты не можешь вернуться к работе – так оно и будет. Поняла?
– Поняла, шеф Солто. А что тогда делать с рукой? Сегодня придут результаты экспертизы. Поскольку в дело оказался замешан актёр, нам не дадут просто так его закрыть.
– Рукой займутся другие, Ферра, – спокойно ответил начальник. – У нас есть люди, которые способны раскрутить этот клубочек. А тебе надо подумать о своем состоянии. Психика – это не шуточки.
В его голосе проскользнуло участие. Как Солто ни притворялся страшным ястребом, готовым растерзать любого – он был прежде всего человеком. И человеком неплохим.
– Пошли навестим психотерапевта, – сказал ди Маджио, посмеиваясь. – Мне вот интересно, увидит он меня или нет?
Шеф ушёл, а Ферра всё стояла у окна.
– Пошёл ты, – сказала она. – Вот зачем ты вмешиваешься и всё портишь?
– В детстве ты умело скрывала, что я есть, так почему не пользуешься этим умением сейчас? – хихикнул ди Маджио.
– Потому что тогда ты не был таким судаком, – огрызнулась Ферра. – Ты мне помогал и вообще был как-то добрее. Ты не бесил в детстве!..
– Ну, теперь-то мы с тобой взрослые люди, – развёл руками ди Маджио. – И вопрос не в том, что я тебя достаю, а в том, почему ты каждый раз ведёшься на провокации.
Она изо всех сил сделала вид, что его не существует. Вообще и никогда.
Хватило до дверей психотерапевта. «Леона Аурелия Нетте-Дженца, кандидат психологических наук».
– Тю, – сказал ди Маджио, – такое имя, и всего лишь кандидат! Хочу профессора!
– Тебя не спрашивали, – сказала Ферра и постучалась.
– Войдите, – ответил низкий, приятный, какой-то даже оперный голос.
– Добрый день, я Эрманика Ферра, шеф Солто приказал мне зайти к вам, – отчеканила Ферра, входя.
В кресле у окна сидела весьма представительная дама в очках с тоненькой оправой. Ферра не была с нею знакома. Раньше место психотерапевта занимал старенький весёлый Кампана, который вообще мало в чём видел проблему. Вернее, он считал, что всё рассосётся само, главное, не отвлекаться от любимой работы. Штурмовик ты, детектив или патрульный, неважно, всё лечится работой, идите, вот вам справка. Если полицейский не спешил радоваться справке, у Кампаны были заготовлены какие-то беседы и шутки, и обычно спустя полчаса пациент хохотал вместе с доктором, после чего считался полностью исцелённым.
И хотя Ферра меньше всего сейчас хотела смеяться в компании с монументальной Нетте-Дженце, от справки она бы не отказалась. До смерти интересно было бы сейчас узнать, что там найдено и узнано по мёртвой руке…
– Вы только дайте мне справку, что я здорова, кама Нетте-Дженца, и я пойду. Доктор Кампана обычно так и дела, – выпалила Ферра в ответ на мягкое приветствие нового доктора.
– Альберто Кампана вышел на пенсию, – улыбнулась Леона Аурелия. – Пожалуйста, присядьте ненадолго. Как вам удобнее общаться? Может быть, будем называть друг друга по именам?
– Мне всё равно, – сказала Эрманика нетерпеливо. – Мне бы побыстрее.
– Хорошо, я вас не задерживаю, – психотерапевт плавно повела расслабленной кистью руки в сторону двери. – Можете идти.
– Но справка…
– Я не могу дать вам справку, пока не услышу, зачем она вам. На вид ведь не определишь ни проблему, ни её глубину, ни её…
– Запущенность? – немного резко спросила Ферра.
– Вы присядьте, – снова предложила Леона Аурелия. – Поверьте, у меня самые удобные кресла во всём участке! Я привезла их из дома.
В голосе психотерапевта послышались лёгкие нотки самодовольства. И вообще вся она была какая-то… расслабленная и всем довольная. Аж завидно! И аккуратная стрижка вызывала раздражение, и огромные, красиво подведённые чёрные глаза. Ферра скрипнула зубами, а когда не помогло, принялась перебирать пальцами, словно играла на воображаемом пианино гаммы. Один палец за другим… металлическая конструкция магического ортеза еле слышно пощёлкивала. Это обычно успокаивало. Но сегодня в левом мизинце что-то слегка заедало и даже поскрипывало.
– Надо будет смазать, – прошептал ди Маджио, садясь на подлокотник расхваленного кресла и приглашая Ферру устроиться рядом.
Сесть-то она села, но на ди Маджио только зыркнула. Не хотелось тут застрять надолго с этой проблемой!
– Вы знаете, – сказала Ферра, – шеф меня вполне справедливо сюда отправил.
Тут она вздохнула и начала официальную часть:
– Итак, я пережила травмирующие события. Шеф Солто считает, что они повлияли… на мою жизнь и поведение. И что у меня из-за этих событий бывают… небольшие проблемы, – тут набранный в грудь воздух кончился, и Ферра, вобрав его побольше, зачастила: – Но только они не влияют на работу! А не работать я не могу! Иначе я вообще скачусь, а потом сдохну. Если для того, чтобы получить допуск, мне надо всё рассказать – я расскажу хоть сейчас!
Выпалила – и с ужасом подумала, что ничего ворошить ей не хочется. Воспоминания и так одолевали её ночами. И только Альтео ди Маджио своими тупыми шуточками и песенками удерживал Ферру от безумия. Ложился рядом, пел какую-нибудь глупую колыбельную. Иногда Ферра подпевала. Был бы он всегда таким – и не надо было бы от него избавляться.
– Я знаю, какие события вы имеете в виду, кама Ферра, – сказала Леона Аурелия, снимая очки, отчего её лицо стало мягче и даже немного добрее. – Сегодня мы о них говорить не будем. Просто расскажите немного о себе, как вы живёте, где, с кем.
Ферра резко выдохнула.
– Да нечего особо рассказывать. Отца нет, бабушка с дедом умерли, я живу в их доме. Дом хороший, но старый, нужен ремонт. Мать лежит в клинике уже третий год. Несколько лет назад она лечилась от запоя, потом снова принялась за дело… ну и теперь она тихая и мирная, словно кабачок на грядке. Понимаете, да? – Ферра неловко хихикнула.
Ей вдруг показалось: врач видит её насквозь, и дурацкая была попытка – делать вид, что насмехается над давящими на психику обстоятельствами. Поэтому Ферра снова стала перебирать пальцами. Проклятый мизинец поскрипывал.
– Понимаю, – спокойно сказала Леона Аурелия. – У меня тоже не всё всегда гладко с родителями.
– Спорим, она не поверит в то, что я существую, – сказал ди Маджио. – Если поверит – я тебе целую неделю являться не буду.
– Врёшь ты всё, – резко ответила Ферра и осеклась. – Простите, доктор.
– Расскажи ей про меня, – подначил ди Маджио.
– Я понимаю, – ещё спокойней сказала Нетте-Дженца. – У вас часто бывают срывы?
– У меня не бывает срывов, я обычно стараюсь держать себя в руках, – сказала Ферра. – Работа, мне дорога работа, но на службе надо, чтобы всё было под контролем. В первую очередь необходимо контролировать себя.
– Но вы же как-то отпускаете себя с поводка? – спросила доктор. – У вас есть друзья?
– Они погибли, – дрогнувшим голосом сказала Ферра.
– Это связано с теми травмирующими событиями, которые вы упоминали?
– Да.
– Тогда отложим разговор о них на некоторое время. Но мне бы хотелось ещё хоть что-нибудь узнать о вас. Вот после работы, вы приходите домой – чем занимаетесь? Может, с кем-то встречаетесь или рисуете? Есть какая-то отдушина, чтобы… снять напряжение?
Эрманика Ферра, Железная Фея, прикрыла глаза и сказала с глухим отчаянием:
– Я пою в душе. Прямо под струями воды.
– Любите петь? Но ведь это очень хорошо, – обрадовалась Нетте-Дженца.
– Да, наверное, – покивала Ферра. – Я в детстве представляла, что пою на сцене, играю какие-то роли из постановок… Мама, правда, говорила, что петь на сцене – это стыдное занятие, примерно как проституция. Её любимая присказка была: «Жизнь – это тебе не мюзикл!»
– А вы когда-нибудь кому-нибудь пели… то, что обычно поёте в душе? – спросила Леона Аурелия.
– Да, я…
Тут Ферра снова осеклась. Альтео ди Маджио поёрзал своим прекрасным задом по ручке кресла и настойчиво сказал:
– Расскажи ей про меня.
– Есть один парень, который знает весь мой, гм, репертуар, – она смущённо усмехнулась и покосилась в сторону ди Маджио. Обещал заткнуться на целую неделю? Ха! Сейчас устроим!
– Вот как! Это парень… с которым вы встречаетесь?
– И да, и нет. Он навещает меня время от времени.
– Но вы близки настолько, что вы ему пели?
– Да, мы очень близки, но она поёт мне только в душе, – охотно ответил ди Маджио.
– Я пою только в душе, – сказала Ферра, решив: пусть думает, что парень действительно есть.
Ей показалось, что Леона Аурелия облегчённо вздохнула.
– Вот и хорошо, – сказала, кивая и надевая очки обратно, – давайте немного поговорим о ваших отношениях.
– Она хочет побеседовать о чем-то позитивном, что у тебя есть, – радостно хлопнул в ладоши ди Маджио. – То есть обо мне!
Ферра не удержалась и зло бросила, не поворачиваясь к нему:
– У меня нет ничего позитивного, у меня нет отношений, у меня вообще никого и ничего нет, кроме бабушкиного дома и работы! А ты, раз уж она в тебя теперь верит, можешь проваливать, как и договаривались!
В кабинете стало очень тихо.
– С кем это вы… сейчас? – спросила психотерапевт после глубокой и долгой паузы. – Это то, о чём предупреждал меня кам Солто, да?
– Да! У меня есть воображаемый друг, – бросила Ферра, – но только он даже не друг, он навязчивый, мерзкий тип, который…
– Эй, я не мерзкий, – возразил Альтео и встал с кресла.
Сунул руки в карманы, обошёл Леону Аурелию и встал позади неё, руками изображая на голове Нетте-Дженцы большие уши.
– Воображаемый, – кивнула Леона Аурелия. – Тогда нужно немного магии… и чуточку усилий, чтобы увидеть его. Как его зовут?
– Альтео-поганец, – сказала Ферра мстительно.
– Вы его видите? Ну, обычно?
– И вижу, и слышу.
Ди Маджио корчил рожи. Ферра старалась не смотреть, как он кривляется.
Леона Аурелия уставилась на неё и вдруг указала пальцем куда-то за спинку кресла:
– Вот же он! Альтео, а я вас вижу!
– А я вас нет, – с дурашливо-кокетливыми интонациями сказал ди Маджио, который был всё ещё за спиною Нетте-Дженцы.
– Вы его не видите, доктор, – устало сказала Ферра. – Давайте на сегодня закончим. Вы хотели найти в моей жизни какой-то позитив, да? Его сейчас нет, и я не стремлюсь его отыскать. Как-нибудь появится сам, когда я немного… привыкну к этому, – она показала свои руки. – Ортезы у меня не так давно, пальцы пока болят без лекарств. Душевных ран у меня особых нет, от стресса я полностью оправилась. По крайней мере, так сказали в больнице. Иначе бы меня не выписали на службу. Так что, доктор, не надо ломать комедию…
– Я не ломаю комедию, – будто бы сдулась представительная Леона. – Я хочу вам помочь. Ну хорошо, вашего друга я действительно не увидела, у меня не слишком сильный магический дар. Однако я и без дара всего за несколько сеансов могу избавить вас от нежелательного соседа, раз уж он вас достаёт. Главное – сотрудничайте со мной, хорошо? Верьте мне. Я уже избавляла людей от их воображаемых личностей, субличностей, галлюцинаций и прочих… друзей, которых никто не видит.
– Вот как, – сказал Альтео. – Интересно будет посмотреть, как у неё получится! Соглашайся, Ника!
– Он говорит, что ему интересно, как это у вас выйдет, – мстительно сказала Ферра, а ди Маджио обрадовался и захлопал в ладоши. – И он называет меня Никой, а я терпеть этого не могу.
– Отчего же? Эрманика легко сокращается в Нику, – удивлённо сказала Леона Аурелия.
– Так меня звала мать, – пояснила Ферра. – Ей не нравилось имя, подобранное бабушкой.
– Понятно. Давайте в следующую нашу встречу поговорим о вашем детстве, – предложила психотерапевт. – А пока… Я скажу шефу Солто, что вас можно допускать до работы – до той части, которая не травмирующая и не опасная… И из-за которой вы не повредите другим. Идёт?
– Например? – не поняв, моргнула Ферра.
– Вы сможете работать с бумагами, отчётами, заняться аналитикой или дежурить на вахте. То есть я скажу, что вас можно не отстранять от службы, но работать вы будете не выходя из управления. Пусть подыщет вам какого-нибудь напарника, чтобы бегал на задания. Не воображаемого, – улыбнувшись, Леона Аурелия покосилась вправо, а именно там сейчас и стоял, делая вид, что говорит вместе с нею, Альтео ди Маджио.
На какую-то секунду их взгляды даже пересеклись, и Эрманике показалось, что Нетте-Дженца его увидела. Ди Маджио даже коснулся двумя пальцами полей шляпы и улыбнулся. Но в лице Аурелии ничего не изменилось. Она посмотрела туда лишь случайно.
– А с ним что делать? – спросила Ферра. – С воображаемым?
– Поговорим о нём на следующей встрече. Послезавтра. Хорошо? – ответила Леона Аурелия.
– Хорошо. Это лучше, чем о детстве, – быстро сказала Ферра и, прежде чем психотерапевт просекла свою же ошибку, вышла из кабинета.
– Она не профессионал. Давай найдём себе другую, – сказал ди Маджио. – Эта какая-то…
– Другой психотерапевт нам справку не даст, – ответила Ферра и тут же поправила сама себя. – Мне не даст.
– Ага, точно, зато мне даст, я-то нормальный.
– Ты воображаемый! Тебя никто не видит!
– Именно! Она меня не видит, хоть и притворяется, что видит, но изгнать берётся. Ну не смешно?
Но Эрманике было не до смеха.
– Я на службу не смеяться хожу, – отрезала она. – Если ты не отвяжешься от меня хотя бы на работе, я избавлюсь от тебя уже на следующем занятии. Ты обещал мне неделю тишины, так выполни обещание хотя бы на время работы. Понял?
– Понял-понял, – Альтео зашёл вперёд и выставил перед собой ладони в примиряющем жесте. Но Ферра просто прошла сквозь него, даже не поведя бровью.
ГЛАВА 3. Котёнок
Новичок был очень… сверкающий. Хотелось зажмуриться. Весеннее солнце с удовольствием смотрелось в каждую пуговицу и пряжку. Блестели начищенные ботинки, новенькие ремень и портупея, козырёк на фуражке, светло-карие глаза. Лицо парень как будто только-только вымыл с мылом, так оно блестело. И волосы, когда он снял фуражку, оказались измазаны гелем до безобразия.
