Текст книги "Напарник обмену и возврату не подлежит (СИ)"

Автор книги: Лена Тулинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Что ты ещё за чудо? – вздохнув, спросила Ферра у новичка, топтавшегося возле двери её кабинета.

То есть не вполне её, потому что кабинет был большой и приходилось его делить ещё с двумя детективами, и у каждого ещё по напарнику, но… в общем, это был кабинет Ферры, потому что она тоже там работала.

– Чезаре, – пролепетал сверкающий парень. – То есть, извините, капитан Ферра… детектив… Простите. Стажёр я.

– Пошли, стажёр, – безнадёжно вздохнула Ферра. – Кто тебя учил рапортовать?

– Я могу, я… растерялся просто, – хлопнул длинными чёрными ресницами мальчишка и покраснел тёмным, густым, как сливовое варенье, румянцем.

– Чезаре – а дальше как?

– Чезаре … Чезаре Гатто, – был ответ.

– Мило, – сказала Ферра. – Итак, стажёр. Иди сейчас к шефу и скажи, что мне нужен более шустрый малый. И менее стеснительный.

– Я шустрый, – ещё гуще покраснел малец.

– Стажёр Чезаре Гатто, командую тут я, – хотелось назвать его просто Котёнком, но Ферра сдержалась.

Сначала начнёшь придумывать прозвища, потом привыкнешь – так и останешься с этим недоразумением до самой пенсии. Прикрывать спину этого котёнка вместо того, чтобы он прикрывал твою? Ещё чего!

– Котёнок, – сказал ди Маджио, внезапно повисая сзади в воздухе. – Чёрный котёнок, молоко на губах не обсохло. Поставь для него блюдечко в углу, вон там, возле мусорной корзины.

Ферра резко обернулась и отмахнулась от Альтео рукой.

– Кыш, – сказала она.

– Мухи? Уже просыпаются? Я сегодня видел бабочку, – просветлев лицом, сказал паренёк.

– Я дала тебе приказ. Иди к шефу и скажи, что мне такой напарник не нужен.

– А шеф сказал, что если вы так скажете, чтоб я сказал, что другого не будет, – ответил Гатто. – Пока вы отстранены и не можете выйти из кабинета, я буду вашими ушами, глазами, ногами, рука… Простите, капитан.

– Лучше называй детективом, – внезапно смирившись, сказала Ферра. – Пусть твои ноги бегом несут тебя в морг, возьмёшь там у патологоанатома заключение по руке. Ясно? Ничего не перепутай!

Кроме этой руки, у Эрманики других дел на сегодняшний день пока не было. Формально сегодня ей вовсе не велели ничем заниматься, но шеф посмотрел на справку и позволил сидеть в кабинете. Так как отрезанную женскую руку нашли в чемодане знаменитости, дело получило неожиданный резонанс. Лишив полицию шансов действовать по-тихому, журналисты поступили неосмотрительно, а актерская братия добавляла суеты и шумихи. Кажется, даже комики подхватили эту тему с чемоданами и руками. Как тут оставаться в стороне?

А Ферра не любила лишней шумихи. Не любила, когда в дела, которые она расследует, совались чересчур любопытные и слишком длинные носы. Мало ли как они потом всё переврут! А что у длинных носов привычка врать, она убедилась ещё несколько месяцев назад…

– Лучше не ударяться в воспоминания, – посоветовал доселе помалкивавший ди Маджио. – Вон, приберись лучше на столе своём и, пока коллеги не пришли, посиди в тишине.

– Как будто ты дашь мне насладиться тишиной? – фыркнула Ферра. – Нет, ну какого дьявола шеф отпустил Везунчика, а?

– А зачем тебе теперь Везунчик? Он что мог, сказал. Даже если ты снимешь срез его воспоминаний, вряд ли увидишь что-то новое. А вот с письмом поработай, – сказал ди Маджио.

И вдруг исчез. На него это было непохоже: взять и пропасть на полуслове. Зато в кабинете появились Луиджи и Танита, любимые коллеги. Танита сразу полезла обниматься – была у неё такая привычка. Ну, а Ферра по привычке же отстранилась. Подумаешь, пару выходных не виделись… ну и вчера тоже. Три дня, всего-то. Разве можно соскучиться за три дня?

– Ничего-ничего, я понимаю, – бывшая подруга улучила момент, чтобы погладить Эрманику по плечу, отчего ту передёрнуло.

Ничего она не понимала и не могла понять. Наверное, пройдёт еще немало лет, прежде чем Ферра сможет переступить через себя и разрешить кому-то коснуться своего тела. А может, и никогда не переступит…

– Я принёс тебе кое-что поинтереснее объятий, – торжественно объявил детектив Луиджи.

– Да? И что же это? – коллега прославился всяческими розыгрышами, поэтому Ферра отступила ещё на пару шагов.

Но Луиджи извлёк из-за спины тощеватую картонную папку.

– Прошлогоднее дело об утраченных конечностях, – сказал он. – Кстати, интересно, что жертва, лишившаяся кисти и ступни, осталась жива.

– Но дело было раскрыто, – разочарованно произнесла Ферра, едва сунув нос в папку. – Жертва сразу же указала на бывшего мужа, который преследовал её.

– Да! Но муж тогда отрицал, что нанёс бывшей супруге увечья, – сказал Луиджи. – Слушай, я ещё тогда ей не очень поверил. Она ж говорит – всё было как в тумане. Так почему ей поверили?

– Следствие вёл Армандо, и вот ему я верю, – сказала Ферра.

– В жизни всегда есть место ошибке, только работу над ошибками провести сложнее, – мудро заметила Танита.

– Ну хорошо, я подожду, пока по теперешней руке дадут заключение патологоанатомы, – Ферра нехотя положила папку на свой стол.

Но уже спустя полчаса вчитывалась в каждое слово. Чезаре прибежал, едва дыша от усердия, и притащил заключение по руке. Эксперт считал, что отрезана она была при жизни её хозяина.

Ферра изучила всё, что у неё было, до буковки. И дело, и отчёт. Стоило теперь как следует обдумать – как упросить шефа съездить к этой женщине, к жертве, раз он так упорно отстраняет её от работы? Хватит ли бумажки от Нетте-Дженцы, чтобы Солто выпустил Эрманику хотя бы под присмотром сослуживцев?

***

День получился коротким и рваным, и Ферра с удивлением поняла, что втянулась в работу, но под вечер всё испортил Альтео ди Маджио, уставший молчать.

– Он мне нравится, – заявил, заставив Эрманику вздрогнуть и уронить на пол кое-какие бумаги. – Этот твой мальчишка Гатто.

– А мне не нравится! – зарычала она в ответ. – Какого дьявола ты опять тут?

Гатто, который сейчас ошивался возле стола, с удивлением уставился на Ферру. Он только что прибежал с вокзала, где долго и упорно искал Везунчика. И тщетно. У парня был виноватый вид, словно у нашкодившей собаки. Только в отличие от собаки Чезаре, похоже, не обладал должным чутьём. А может, Ферре так казалось от обиды, что ей нельзя пойти ловить Везунчика самой, надо посылать кого-то.

– Уйди, – прошипела Ферра, собирая разлетевшиеся листки.

– Простите, детектив, – пролепетал Чезаре, принимая всё на свой счёт, потому что больше-то в кабинете никого не было. – А какие-то задания будут?

– Домашнее задание тебе, – буркнула она, не уточняя, что прогоняла вовсе не мальчишку, – найти свои учебники, которые ты в академии, кажется, забывал открыть. Отыщи там главы о том, как выслеживать и ловить беглецов, почитай. Завтра чтобы привёл мне Везунчика!

– Понятно же, что не в Везунчике дело, – с упрёком сказал ди Маджио. – Понятно же, что тебе самой стоит поднять дела с отрезанными конечностями, а потом ещё поискать пропавших за последние недели женщин. Рука-то женская!

– Рука-то женская, – вздохнула Ферра, – и женщина, стало быть, должна числиться как пропавшая. Потому что не муж это был, и значит, эту тоже не муж украл.

– Какой муж? – заинтересовался Чезаре Гатто.

– Ты ещё тут? – спросила Эрманика. – Давай живо домой. Отдыхай, набирайся сил, тебе завтра бегать за двоих!

– А, ну да, – улыбнулся паренёк.

И убежал.

– Он мне нравится, – повторил Альтео. – Забавный котёнок.

***

Прежде, чем закончился этот день, произошло ещё кое-что. Эрманика, придя домой, заперлась в душе, хотя и в этом не было необходимости: входная дверь была на запоре, спальня тоже. Но Ферре было не по себе, если защёлка на двери ванной не была задвинута, как надо. Мыться, когда к под шум воды может подкрасться какой-нибудь преступник, она не могла. Потому и пистолет держала рядом, на полочке, и никаких ширм и занавесок не признавала.

Но про отдушину Нетте-Дженце она не соврала. Ей действительно нравилось петь в душе, и она запела, не таясь. Кому тут слушать, кроме Альтео? Эрманика пела приятным, низким, бархатистым голосом. Это была финальная песенка из старого мюзикла «Жизнь под зонтом», на который бабушка с дедушкой водили маленькую Нику, и жизнь тогда была прекрасной. В песне было так много счастья и восторга, что казалось – они выплёскиваются с каждой нотой. И постепенно пропадал ком в горле, и становилось немного светлее на душе, и начинало казаться, что впереди у Эрманики Ферры есть ещё хоть сколько-нибудь приемлемое будущее. Какое? Ферра не была склонна предаваться мечтаниям. Ей бы сошло любое, где нет сосущего душу одиночества и страха перед тем, что кто-то снова ворвётся, убьёт товарищей, изувечит, оставит умирать…

Песня кончилась, вода в душе стала казаться холодной, и, дрожа, Эрманика переступила ногами, чтобы достать до полотенца, что висело на стене.

– Всё хорошо? – спросил участливый голос, и, прежде чем сообразить, кто спрашивает, Ферра схватила с полочки над раковиной пистолет и выстрелила.

Зря! Только расколотила узорную плитку на стене. Осколок угодил ей в руку. Кроме того, она когда-то успела удариться мизинцем ноги о край бортика душевой кабинки. Ноготь и кончик пальца побелели.

– Какого чёрта ты забрался в мою ванную, ты, наглый уродец? – заорала Ферра. – Мы с тобой договаривались: я позволяю тебе слушать под дверью, а ты не показываешь мне свою рожу!

С досады она даже забыла, что стоит голая и мокрая с пистолетом в руке. Зато внезапный озноб исчез, стало жарко.

– Тише, тише, – сказал Альтео. – Положи оружие. Я просто почувствовал, что тебе плохо. Я же всегда рядом, когда тебе плохо, помнишь?

– Мне плохо от тебя, чтоб ты сгинул, – устало сказала Ферра. – Какой от тебя толк? Пугаешь, разыгрываешь, мешаешься… Даже полотенце подать не можешь.

– С полотенцем ты справишься и сама, – заметил ди Маджио, – а вот с депрессией вряд ли.

– Нет у меня никакой депрессии!

– Это благодаря мне. Вспомни, что было в детстве…

– Не хочу я вспоминать.

– Завтра всё равно придётся.

Ферра не стала ему отвечать. Если ей и надо вспомнить что-то из детства, так это то, как она научилась перед всеми скрывать, что ди Маджио существует. Правда, когда-то её радовало, что рядом находится почти взрослый парень, пусть и воображаемый. Сейчас он бесил.

Она кое-как вытерлась, оделась и, выпив вместо ужина стакан апельсинового сока вприкуску с кусочком хлеба, легла в кровать.

– Чтоб ты сгинул, ди Маджио, – угрюмо сказала она, уже засыпая.

ГЛАВА 4. Не только плохое

– Колокольчик, – напомнил Альтео.

– Знаю, – буркнула она и хотела оставить колокольчик без внимания, но потом передумала и задела пальцем эти тонкие звенящие трубочки, чтобы услышать переливчатый звон.

– Зеркало.

– Да ладно тебе, – Ферра бросила на отражение раздражённый взгляд. – Что я там, по-твоему, увижу нового?

Ди Маджио тоже посмотрелся в зеркало, но отражения, конечно, не увидел.

– Дверь.

Она заперла и проверила – всё закрыто. Вот тут от правил отходить нельзя. Всё должно быть надёжно заперто.

– Сегодня будет хороший день, – сказал ди Маджио.

– Вряд ли, – ворчливо ответила Эрманика.

***

– Давайте поговорим о вашем воображаемом друге, Эрманика, – после обмена приветствиями предложила Леона Аурелия Нетте-Дженца, сидя в низеньком уютном кресле.

За нею располагался большой письменный стол, и стул рядом, но психотерапевт предпочла вот это уютное кресло и низкий журнальный столик. Напротив стояло не менее славное креслице, в котором сонно зевала Эрманика. Хорошо, что Нетте-Дженца привезла с собой мебель. Могла и диван захватить, наверное, но не захватила. И вон того книжного шкафа здесь при прежнем докторе не было. Эрманика поморщилась: у шкафа была приоткрыта стеклянная распашная дверца. Она вообще не любила такие дверцы на мебели, легко наткнуться. Уж если остеклять книжный шкаф, то раздвижными стёклами на рельсиках.

– Давайте, – ответила она, раздумывая: лень ей встать и закрыть дверцу, или всё-таки не лень. – Кстати, а мы можем перенести наши занятия на вечер? Утром я ужасно хочу спать.

– К сожалению, пока не можем, – развела руками Леона Аурелия. – По вечерам я практикую в больнице. Хотите кофе?

– Давайте, – опять сказала Ферра.

Кофе в кабинете даже не пахло, но Нетте-Дженца удивила. Унизанные перстнями пальцы левой руки пошевелились – одновременно с этим захотелось подвигать пальцами маг-ортезов! – и воздух пришёл в движение. Что-то загромыхало в ящике письменного стола. Звук был похож на тот, который бывает, когда трясёшь жестяную копилку. Затем ящик выдвинулся. Леона Аурелия вытащила оттуда и поставила на стол две большие фарфоровые чашки с кофе.

– У меня кафе-портал, каждый месяц оплачиваю его. Надо только держать немного мелочи на чай и посылать внятный заказ. Но я приспособилась писать всё на бумажке и класть в ящик вместе с деньгами. Единственное неудобство – чашки по кафе-порталу обратно не отправишь, – вздохнула Леона Аурелия. – Приходится в конце рабочего дня относить их самой.

Кофе был хороший. Эрманика не спеша его потягивала и жмурилась. Ди Маджио внял уговорам и не появлялся, и сейчас даже не хватало какой-нибудь его реплики – очень уж растянулась эта напряжённая тишина.

– Итак, у вас есть воображаемый друг, – сказала Леона Аурелия, отставив свою чашку с кофе на маленький столик. – Он сейчас тут?

– Нет, остался за дверью, – без тени иронии ответила Ферра. – Обещал вести себя хорошо.

– То есть он поддаётся на уговоры, идёт на компромиссы?

– Когда ему это удобно – да, – ответила Ферра.

– Вы помните момент, когда ваш Альтео появился? – спросила Леона Аурелия.

– Может быть, мы лучше поговорим… о семье или о том, как я пою в душе? – ответила вопросом на вопрос Ферра.

Ей не давала покоя раскрытая дверца книжного шкафа. Не выдержала: подвигала пальцами (механические суставы маг-ортеза чуть хрустнули). Выплела несложный узор, толкнула указательным пальцем воздух. Дверца мягко затворилась.

Но тут Ферра заметила, что ящик стола Леоны по-прежнему приоткрыт. А ведь это был портал. Как знать, что в следующий раз положат с той стороны вместо чашки кофе: бомбу, например…

Тут бы впору было применить свои телекинетические способности. Достаточно только шевельнуть пальцем. Однако с магией ничего не вышло: стол был защищён как личное и неприкосновенное. Ферра в нерешительности поднялась с кресла, но тут же поняла, что психотерапевт, полная женщина, сидит слишком близко к столу. Ферра могла закрыть ящик, лишь задев Леону. Коснувшись её.

Два страха столкнулись лицом к лицу, оскалили мелкие острые зубы, корча друг другу устрашающие гримасы, а Ферра застыла в ступоре.

– Попроси её задвинуть ящик, Ника, – шепнул на ухо ди Маджио.

Ступор тут же прошёл. Эрманика дёрнула ртом и резко села обратно.

– Кама Ферра? Всё в порядке? – спросила Леона Аурелия с самой доброй улыбкой.

– А? Да, конечно. Простите, заметила, что ящик выдвинут.

– Вам хочется его задвинуть?

– Вы не могли бы сделать это сами? Вам всё-таки ближе.

Леона задвинула. И взяла со стола блокнот, где сделала пометку.

– Если что, я не боюсь, что из ящика или шкафа вылезут монстры, – со смешком сказала Ферра, – а то вы всё записываете, и мне не по себе. Это не мания и не фобия, просто я однажды в детстве здорово расшибла лоб о стеклянную дверку буфета. А вы могли удариться о ящик ногой – это тоже не очень приятно.

Она не врала, скорее недоговаривала. Воспоминание тут же облило Ферру кислотой.

В комнате, полной террористов и сигаретного дыма, тоже был такой не задвинутый ящик, только не стола, а стеллажа. Один из мужчин ударился о него боком, выругался и от злости расстрелял одного из заложника. В тот день Томас умер первым.

– Я понимаю, Эрманика, вы сейчас не очень расположены рассказывать о вашем воображаемом товарище, – сказала Леона. – Садитесь. Можете не отвечать на вопрос, если не хочется. У нас есть и другие темы…

– Нет, я всё-таки расскажу. Может, мне и правда станет легче? – сказала Ферра. – Вы, наверно, много раз читали про тот случай в полицейском участке, так? Но есть то, о чём говорят очень мало. О причинах нападения. Это случилось вскоре после известного заявления понтифика, где было сказано в числе прочего о том, что маги никому не враги и служат не только закону, но и богу.

– Но маги никогда не были против закона и тем более против бога, – сказала Леона с плохо скрываемым беспокойством.

– Более того, многие маги ходят в церковь, – слабо улыбнулась Ферра. – Слова понтифика были адресованы еретикам из секты «Белые небеса», которые считали, что магия – от нечистого, и магов следует объявить вне закона, заковать в антимагические оковы и посадить в тюрьмы. Когда заявление прозвучало по радио и было напечатано в газетах, «небесные» активировались. Сами они ходят в чистых белых одеждах, но адепты…

– Понятно, они решили чужими руками сделать то, чего не стали бы делать сами, чтобы не замараться, – кивнула психотерапевт. Видно было, что ей всё ещё не по себе.

– Мы собрались в общем зале в нашем участке – это так только называется, «зал», а на самом деле просто очень большой общий кабинет, там много столов и постоянно толпится народ. Всё произошло быстро. Пришёл какой-то человек, изображая раненого, затем распахнул куртку, а там была «глушилка». Это такая… антимагическая бомба. Кроме всего прочего, у многих заткнуло уши и потекла кровь из носа. Магией мы пользоваться не могли, оружие было не у всех. Нас взяли быстро, швырнули на пол и принялись ломать руки. Всем известно, что маги в основном плетут заклинания пальцами.

– Это так, – тихо сказала Леона, убирая руки с колен и пряча их под пышные бёдра.

– Альтео появился, когда я лежала на полу, а террорист топтался ногами по моим пальцам. Я открыла глаза и увидела, как мой воображаемый друг лежит рядом. По его лицу текли слёзы. Он сказал: «Я бы хотел спасти тебя, но не знаю, как».

– То есть он появился в сложный момент, но был бесполезен. Это злит вас?

Ферра повела плечами.

Она ведь соврала. Ди Маджио появился тогда не впервые, далеко не впервые. Просто его не было… очень давно. И злилась она не на то, что он появился, а на то, как себя стал вести уже после операции, и на то, что он не давал ей покоя, вечно тормошил и дразнил. И чего уж лукавить – на то, что его так долго не было. В день нападения на участок Альтео не был бесполезен, нет. «Главное, не кричи, а делай вид, что молишься, – сказал он, хотя из его глаз всё текли и текли слёзы. – Они – религиозные фанатики. То, что ты говоришь с богом в такую минуту, остановит их!»

Помогло это или нет, осталось неизвестным. По крайней мере, Ферру не пристрелили. Но кости рук всё равно были в кашу, и боль была такая, что ей казалось: лучше бы убили. Правда, лучше убили бы, и не было ничего этого: ни жизни, ни работы, ни надоедливой мозгоправши, ни вредного фантома! И она спрашивает, что злит её, Эрманику?

– Скажи, что я тебя удерживаю от дурацких решений, – сказал Альтео.

– Меня злит то, что он во всё лезет и мешает работать, – сказала Ферра раздражённо. – Нарочно выводит из себя перед людьми, а потом смеётся.

«Раньше он таким не был», – едва не сорвалось у неё. Но это уже была неправда. Просто в детстве перед нею появлялся такой весёлый нескладный парень – невысокий, постарше, чем она… И постоянно подстрекал на разные шалости, не всегда безопасные. Но как же с ним было весело! Однако Эрманика быстро поняла, что свалить на него вину за проделки – дохлый номер.

– Он вредит вам? – спросила Леона Аурелия.

– Нет, но иногда его выходки приводят к тому, что я сама себе врежу.

– Физически?

– Обычно нет, хотя… Вчера из-за него я ушиблась и порезала руку, – сказала Ферра.

– Я не хотел тебя напугать, – сказал Альтео, медленно появляясь справа, и Эрманика вздрогнула.

– Он появился?

– Он появляется всегда неожиданно.

– Скажите честно, вы хотите научиться с ним ладить и существовать с ним мирно – или избавиться от него? – спросила Леона Аурелия. – Потому что, видите ли, если вы в нём нуждаетесь, если он помогает вам социализироваться и пережить травму…

– Кама Нетте-Дженца, можно, я буду честной? Я уже пережила травму. Я не боюсь, что подведу товарищей или где-то сорвусь. У меня есть некоторые проблемы, но они решаемы, и достаточно быстро. И главное для меня средство – это погрузиться в работу, быть полезной людям, быть может, кому-то помочь избежать той же боли и тех же травм… Или просто кого-то спасти. Я свою работу знаю и люблю. И хотя плохое там случается чаще, чем хотелось бы, ни за что бы не отказалась от неё. А мой фантом – он мешает мне. Создает ситуации, из-за которых на меня жалуются, лезет под руку, пугает, дразнит. Конечно, я хочу от него избавиться!

– Я вас не хочу излишне обнадёживать, потому что не всех таких воображаемых товарищей легко устранить, но правильная диагностика мне бы помогла, – сказала Нетте-Дженца.

– Мне уже можно вмешаться? – спросил Альтео, но Ферра его решила не слушать, не отвечать ему, игнорировать.

– Я отвечу на все вопросы.

– Сначала немного информации. Бывают воображаемые друзья детства, которые при травмирующих обстоятельствах могут появиться и взрослых. Детское воображение, особенно у мага – вещь достаточно сильная. Бывали случаи, когда, скажем, воображаемая собака становилась настоящей. А не то и какое-нибудь чудовище из кладовки. Есть даже специальные службы по их отлову и развоплощению.

– Я о таком слышала, – сказала Ферра. – Но у меня не тот случай. У меня в детстве никто не воплощался.

– Но кто-то был? – решила уточнить Леона.

– Да был, конечно, и рос вместе с тобой, как старший брат, о котором ты, между прочим, и мечтала! – заявил ди Маджио. – Опомнись, Ника, я тебе нужен!

– У меня было маленькое чудовище под кроватью, как и у многих детишек. Но знаете, я не обладаю слишком сильным воображением.

– Но вы ведь маг, Эрманика.

– Я боевой маг и я полицейский, – сказала Ферра. – Я владею телекинезом, пирокинезом, неплохо беру след по ауре. Но воображать себе друзей, когда вокруг есть настоящие люди?

– То есть настоящие друзья у вас были? – спросила Леона.

– У меня не было воображаемых друзей, – подчеркнула Ферра. – А ещё у меня были замечательные бабушка и дедушка.

– Ха, – прокомментировал Альтео. – Они не могли заменить даже мать, не говоря уже об отце и брате. А я мог быть хотя бы чем-то вроде брата! Так что не надо тут врать…

– Знаете, у меня была семья. Может, не самая дружная. Но она была, – сказала Ферра, изо всех сил не обращая на него внимание. – Мы ведь хотели поговорить ещё и о моей семье, правда? Так вот, у меня было хорошее детство. Особенно когда родители развелись. Мать всё время была на работе, пока не запила, и в доме было тихо. Я читала книги, болтала с друзьями, мы бегали в кино или гуляли по набережной Адалии… Нельзя сказать, чтобы это были беззаботные детство и юность, но точно не плохие.

Леона взглянула на часы.

Ферра поняла, что пора заканчивать и стала перебирать пальцами, чтобы сосредоточиться. На этот раз ни одно сочленение маг-ортезов не скрипнуло, не щёлкнуло, просто на удивление.

– И бабушка с дедушкой любили меня, – сказала она. – Наверно, никто больше никогда меня так не любил и не полюбит. Но я не считаю, что у меня ничего впереди нет, я верю, что будет! Но он мне мешает. Альтео.

– Эй, – совсем обиженно протянул ди Маджио.

– Ну что же, Эрманика, хочу подвести небольшой, так сказать, промежуточный итог. У нас с вами всего второе занятие, а мы уже смогли отыскать кое-что положительное, – сказала Леона. – В любом случае, я вижу, что вы не считаете свою жизнь кромешным адом и помните что-то светлое.

– У меня нет депрессии, я уже пережила её, – пожав плечами, сказала Ферра. – Если честно, я не считаю себя больной. Мне бы только избавиться от назойливого… товарища. Понимаете? Тогда останется избавиться разве что от парочки мелких досадных фобий, или как они там еще называются? Мании?

– Мы с вами можем называть их расстройствами, – мягко ответила Леона, плавно изображая рукой что-то не слишком определённое, какие-то колебания. – И мы не будем избавляться, мы будем над ними работать. Хочу уточнить, вы считаете вашего воображаемого друга основной проблемой того, что шеф Солто не хочет допускать вас к работе?

– Конечно. Это из-за Альтео мне грозит судебное разбирательство. Из-за него шеф косо смотрит…

– Подумаешь, – сказал ди Маджио. – Я много на кого косо смотрю.

– А ещё вы полагаете, что он причина вашего одиночества. Так, Эрманика?

– Да, это так. До того, как… до теракта у меня были парни. А сейчас я и пригласить кого-то боюсь. Даже если Альтео будет молчать, что вряд ли, он может ещё и подглядывать, а это…

– Да ты и не пробовала никого приводить! – рассердился Альтео и принялся расхаживать по кабинету, размахивая руками.

Это было бы забавно, если б Ферре уже не надоело. Вечно он кривляется!

– Поняла вас, – кивнула Леона. – Что ж… Я попрошу у вас разрешения, Эрманика!

– Какое разрешение? – спросил ди Маджио.

– Какое разрешение, кама Нетте-Дженца? – повторила за ним Ферра.

– Привести на следующую нашу встречу одного специалиста. Это медиум, – сказала Леона Аурелия. – Возможно, он нам что-нибудь посоветует.

ГЛАВА 5. Дело (вроде бы) продвинулось

Путь от кабинета психологической помощи до рабочего места был недолгий: из одного крыла здания в другое, минуя холл, в котором частенько сновали как гражданские, так и полицейские. Это место в прошлом году пострадало от взрыва гранаты. Здесь накрыло защиту участка. А одно из больших рабочих помещений до сих пор оставалось закрытым. Это был мемориал. Мимо него Ферра всегда старалась прошмыгнуть как можно быстрее.

Но сегодня незнакомый патрульный окликнул её именно здесь. Мужчина лет тридцати, довольно массивный, бритый наголо. Серые глаза в обрамлении густых черных ресниц казались удивительно нежными на суровом лице.

– Детектив?

– Да? – отозвалась Ферра.

– Вы меня вряд ли помните, моя фамилия Торрано. Подавал заявление в ваш отдел и в качестве стажировки работал с детективом Армандо в том году.

– И что же? – спросила Ферра. – Ничего не вышло, я смотрю?

– Ну это как сказать, – усмехнулся патрульный. – Понял, что я лучше буду патрулировать улицы, чем сражаться с ветряными мельницами, как Армандо. Особенно если учесть, что на крыльях мельниц острые лезвия.

– А он сражался с такими мельницами?

– Мы все с ними так или иначе сражаемся, – появляясь аккурат за плечом Торрано, сказал ди Маджио. Ферра очень старательно сделала вид, что не заметила назойливого фантома.

– Я слышал, что детектив Луиджи Пьетри поднял то единственное дело, над которым я работал с Армандо, – сказал Торрано. – К сожалению, сам сейчас чересчур далеко и вряд ли приедет что-то рассказать. Но расскажу я. Мы выяснили, что пострадавшая не была сиротой.

– И что с того? – нахмурилась Эрманика, чуя, что сейчас услышит нечто важное.

– Она приёмная дочь ныне покойного капо Бенвенуто Канова. Бенни, – сказал Торрано. – Нам тогда не удалось выяснить ничего, что указывало бы на связь с… тем, что Лауру покалечили, но раз вы подняли дело – вдруг это вам поможет.

– Как знать, – сказала Ферра. – Я мало знаю про Братство.

– У капо Канова был один враг: капо Де Ритта, – быстро ответил Торрано. – Он вечно его подозревал, и отдел по борьбе с преступным группировками часто слышал о конфликтах этих двоих. Но уж если сам дон Альтеридже не мог их примирить… Так что прошу вас, детектив. Будьте осторожны с этой информацией.

Она пожала руку Торрано. И опять маг-ортезы даже не скрипнули. Только Эрманика перестаралась с пожатием: патрульный поморщился.

***

Едва Ферра вошла в кабинет, как новичок бросился ей навстречу.

– Детектив, детектив, – затараторил он, – я позвонил пострадавшей по прошлому делу, её зовут Лаура…

– Лаура Морьяди, – кивнула Эрманика, – у меня хорошая память.

– Она согласна встретиться и поговорить, ждёт в кафе «Марини» через двадцать минут. Успеем?

– Успеем, – ответил за Ферру ди Маджио. – Я отлично знаю, как проехать туда побыстрее.

– В объезд? – уточнила Ферра, помня, что по пути от полицейского управления до того участка набережной, где было это кафе, сейчас ремонтируют дорогу.

– В объезд можем не успеть, – сказал Гатто с таким надрывом, будто от этой встречи зависела судьба мира, еще и руки для пущего эффекта поднял, потрясая ими.

Ферра, отвыкшая активно жестикулировать после долго восстановления рук, внезапно улыбнулась. Парень и правда был довольно забавный.

– Ладно, попробуем успеть, – покосившись на Альтео, сказала она.

В машине Чезаре Гатто устроился на переднем пассажирском, так что Альтео ничего не оставалось, как сесть сзади. Это в лучшем случае! Он мог и на капоте разлечься, и его не заботило, что он мешал обзору.

Но ди Маджио поступил иначе. Он сел прямо там, где уже был стажёр, почти полностью совместив видение своего тела с телом Гатто.

– Как тебе? – спросил он со смехом.

– Идеально, – процедила Ферра.

У неё не было времени и желания препираться с фантомом. К тому же мысль о том, что новичок услышит её беседы с Альтео, совсем не радовала. Но ничего, скоро назойливый товарищ навсегда исчезнет из жизни Эрманики! Вдохновившись такой перспективой, она поехала вперёд, и уже возле места, где начинался ремонт, услышала справа:

– Теперь сверни во двор, там нет оград и шлагбаумов, так что ты проскользнёшь там очень быстро. Ну?

Не споря и не возражая, Ферра так и сделала. Пробраться дворами – не самая лучшая идея, ехать на прежней скорости там невозможно, но всё равно было быстрее, чем объезжать достаточно большой участок дороги.

К кафе они подъехали всего на две минуты позже условленного времени. Лаура Морьяди, женщина лет тридцати, только-только подходила к «Марини». Аккуратно причёсанные волосы с ранней проседью, чуть мешковатый серый плащ поверх чёрного платья… И протез левой ступни. Кисть левой руки Ферра не увидела – протез или нет, неясно, если рукава плаща такой длины, что скрывают даже кончики пальцев.

Правой Лаура опиралась на трость.

– Добрый день, кама Морьяди, – сказала Ферра.

– Вам удобно будет, если мы поговорим на веранде? – спросила Лаура необыкновенно глубоким голосом. – Не хочется сидеть в духоте, да и подниматься на крыльцо, вы же понимаете.

– Конечно, как вам удобнее, – вежливо сказала Ферра, с трудом сдерживая нетерпение.

Кажется, ещё пара минут такой неспешности – и она тоже, как Чезаре, начнёт размахивать руками.

– Заказать вам что-нибудь, дамы? – предложил Чезаре Гатто. – Просто очень мороженого хочется, я и подумал…

– Потом, – резко сказала Ферра.

– Холодной воды, – попросила Лаура, хотя куталась в плащ, да и мартовский день был отнюдь не жаркий.

Воду они ждали в полном молчании, от которого Эрманике было не по себе. Её распирало так, что она боялась взорваться. Даже ди Маджио ничего не говорил. На веранде не было людей, деревянные полукресла с мягкими подушками казались чуть отсыревшими. Официант принёс стакан с водой и чахлой веточкой мяты так торжественно, словно подавал дорогое вино. Меню, однако, он тоже положил перед каждым посетителем и сказал, что подойдёт через несколько минут.