Текст книги "Напарник обмену и возврату не подлежит (СИ)"

Автор книги: Лена Тулинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Она посмотрелась-таки в зеркало – нельзя было не посмотреть на платье, сидит ли оно по фигуре. Похудевшая, даже осунувшаяся, с лихорадочно блестящими глазами, Ферра себе не понравилась.

Проверять, защёлкнулся ли замок, она не стала. Нарочно.

На улице оказалось необычайно жарко для марта. В автобусе стояла духота. Всё казалось каким-то не совсем обычным, как будто что-то неуловимо переменилось, и Ферра впервые за день подумала: мир изменился. Это как войти в давно знакомую, привычную комнату и обнаружить, что шкаф зачем-то передвинули на пару сантиметров, на кровати переложили подушки, стулья поменяли местами – вроде бы всё на месте. Но не как всегда.

В полицейском участке было как-то непривычно тихо. Леона Аурелия отказалась проводить с Феррой очередной сеанс. Она сказала, что им обеим сегодня нужна передышка. Шеф Солто сообщил, что никаких новостей пока нет. Однако немного позже настырный адвокат Джустино Мартини заглянул к Эрманике лично и сообщил:

– Я забираю Орнеллу Канова.

– Как это вы можете её забрать? – взвилась Ферра. – Она вам что, ридикюль?

Она и сама не знала, с чего вдруг сравнила девушку с ридикюлем и откуда вообще выскочило это глупое слово. Приземистому адвокату больше подошёл бы какой-нибудь пузатый чемодан, они составили бы гармоничную пару.

– Она выходит под залог, – важно сказал Мартини, раскачиваясь на носках щегольских ботинок и заложив пальцы за ремень. – А вы не знали, что залог был назначен этим утром? Думал, ваш начальник поставит вас в известность и вы прибежите оспаривать решение.

Ферра скрипнула зубами.

В самом деле, отчего это Солто ничего не сказал про залог? Теперь она чувствовала себя отвратительно беспомощной. Что же делать? Как обезопасить Орнеллу?

– Вы не подождёте буквально пять минут, пока я перекинусь с камой Канова парочкой слов? – спросила Эрманика, с трудом засунув бессильный гнев куда подальше.

Очень хотелось поджечь на Мартини шляпу! Но она сдержалась.

– Хоть парой десятков слов, детектив, – сладко улыбнулся адвокат Братства.

ГЛАВА 2. Шляпа не помогает

– Доброго утра, детектив, – хлопая густыми длинными ресницами, сказал стажёр Гатто, которого Ферра никак не ожидала встретить возле допросной.

– Зачем ты здесь ошиваешься? – спросила она резко.

У неё было просто отвратительное настроение. Орнелла Канова вела себя так, словно целый мир должен ей миллиард ремийских тронов или даже бриттских «пони». Уговоры остаться в камере хотя бы до суда на девушку не подействовали, предупреждения о том, что Франческо Де Ритта может её убить пролетели мимо хорошеньких ушек.

– Чего тебе надо, Гатто? – не дождавшись ответа от Чезаре, спросила Ферра.

– Там женщина, – сказал паренёк неуверенно. – Сказала, что обращалась в полицию в своём городе, но там её не любят и всё время просто выпроваживают. Ей всё кажется бесполезным… вот приехала в Ситтарину как во второй город Ремии по величине, грозится после нас обратиться к министру в Ремо…

– Ну так пусть сразу едет в Ремо, – нетерпеливо сказала Эрманика, – чего время зря терять?

– Я так ей и передам, – чуть приободрившись, промямлил Гатто. – Хотя знаете… Кама ди Маджио произвела на меня такое впечатление…

– Ди Маджио? – Ферра остановилась посреди коридора.

Мир определённо сдвинулся с места. Не настолько, чтобы что-то всерьёз поменялось. Но шеф, который вчера говорил, что ни за что не выпустит Орнеллу, сегодня отпускал её под залог, Леона отказалась от сеанса психотерапии, на улице стояла жара, хотя вчера по радио обещали холод и дождь… так почему бы женщине с фамилией, как у Альтео, не явиться из другого города по какому-то старому делу?! Да ещё именно тогда, когда Эрманика задумала поискать что-то о гибели или исчезновении маленького ребёнка с таким именем?

– Я уже ничему не удивляюсь, – произнесла Ферра, – даже если ты внезапно превратишься в кота – честное слово, я бровью не поведу.

– Зачем? – а вот Чезаре удивился.

– Что – зачем? – она поспешила к своему кабинету, и стажёр за нею.

– Зачем мне превращаться в кота?

– Так ты не оборотень, стажёр Котёнок? Я так и представляю, как ты становишься чёрным, усатым, с карими глазами… котом.

– Детектив, – кажется, юный Чезаре изволили обидеться.

– Впрочем, ладно. Коты – это ведь хорошо, – фыркнула Ферра. – По крайней мере, их приятно гладить.

Тут они пришли. И пожилая женщина, сидевшая возле стола Ферры на шатком стульчике, вскочила навстречу.

– Добрый день! Мне сказали, что я могу положиться на вас в моём вопросе, – выпалила она.

Эрманика обвела взглядом кабинет – кто ж такое сказал? Ну конечно, Луиджи, он стоял у окна, сложив руки на груди. Танита бы не стала. Тем более, её тут не было. Или всё-таки Чезаре?

– Садитесь, рассказывайте, – Ферра села, привычно поставив стул поудобнее и закрыв ящик стола, который почему-то был немного выдвинут.

– Меня зовут Дженна ди Маджио. Я хочу оставить заявление. У меня пропал сын, – начала женщина. – Пропал вместе с семьёй: жена и ребёнок.

Ферра была готова к этому. Даже обрадовалась, подалась вперёд:

– Как давно это произошло?

– Три дня назад! Я ходила, много ходила, во все участки Понто-Виэста, но вы же знаете этот городок? Без взятки там никто и пальцем не пошевелит. Вся надежда на вас, вы всё-таки центр провинции, вам…

– Три дня? – Эрманика, вопреки своему утверждению, удивилась. Она ожидала куда большего промежутка времени.

Это должно было произойти давно! Пятнадцать, двадцать, тридцать лет назад?

– Сколько лет было ребёнку?

– Девять, – ответила Дженна. – Ему было девять, и он был немного странный мальчик, очень замкнутый, почти ни с кем не общался – мы все считали его умственно отсталым, но ведь это не повод, не повод, правда же?

– Не повод для чего? – отметив про себя, что возраст ребёнка женщина указала несколько бОльший, спросила Ферра.

– Я боюсь, что моего сына убили из-за того, что видел Альтео.

– Альтео – так звали вашего внука?

– Его зовут Альтео, – подчеркнула женщина, встряхнув седыми кудрями, едва сдерживаемыми чёрной кружевной косынкой, завязанной бантом на затылке. – А сына – Марсио…

– А его супругу?

– Джулия, её зовут Джулия! Она ровесница моей дочери, – на глаза Дженны вдруг навернулись слёзы. – Альби утонула в детстве, и я всегда думала, что небо послало мне Джулию взамен… Такая молоденькая, такая славная девочка! Подумать только, она вышла замуж за Марсио, будучи всего на восемь лет старше моей милой Альби…

Лицо пожилой женщины заставило Эрманику задуматься. На вид этой Дженне было не меньше семидесяти. А то и больше! Сколько же тогда лет было этому Марсио? Что-то не сходится.

– Обычно на побережье рано женятся и обзаводятся семьёй, – осторожно сказала Ферра, чтобы подтвердить мелькнувшую догадку, – но ваш сын, похоже, не из таких? Который ему сейчас год?

– Что вы, моему Марсио всего тридцать! – сказала Дженна.

Так, тут была какая-то путаница с годами, возрастами и вообще со всей этой историей…

– Кама ди Маджио, – мягко спросила Ферра, – а какой сейчас год?

– Да какой-какой? Пятьдесят второй! – всплеснув руками, сказала пожилая женщина. – Разве вы не знаете?

– Простите, кама ди Маджио, я должна на минутку выйти, – чувствуя, что у неё начинают болеть голова и одновременно все пальцы рук, сказала Ферра.

И не просто вышла, а вытолкала заодно и Луиджи.

– Слушай, свяжись-ка с полицией города Понто-Виэста, срочно, – сказала она. – Позвони или телеграфируй, но только пусть дадут точный ответ как можно скорее.

– Какой ответ?

– Когда пропала семья Дженны ди Маджио, – нетерпеливо произнесла Ферра. – Ты же слышал, она думает, что сейчас пятьдесят второй год. Выходит, тридцать лет сейчас могло бы быть уже не сыну, а её внуку! Марсио ди Маджио с женой и сыном пропал двадцать один год назад, Луиджи. Поэтому позвони, друг мой детектив. Уточни, пожалуйста, дату и обстоятельства дела. Бедняжка просто не осознаёт, что ходит в полицию не три дня, а двадцать лет…

– И что нам с нею делать? Если в родном городе её не отправили в лечебницу, то, быть может, это сможем сделать мы? – нахмурился Луиджи.

– Потом подумаем, – Эрманика развернула Луиджи по направлению к одной из дверей. – А пока просто пойди и позвони из соседнего отдела, чтобы зря не тревожить пожилого человека. Я очень жду.

Она вернулась в комнату и увидела Чезаре, который поил каму ди Маджио чаем.

– Расскажите о вашей пропавшей семье, Дженна, – попросила Ферра. – Что было в тот день, когда они пропали? Быть может, они странно вели себя? Может, у них были какие-то враги? Кем ваш сын работал?

– Марсио был служащим таможни, – ответила пожилая дама. – Но особых врагов у него не могло быть! Грузы досматривал не он, Марсио служил кладовщиком.

– Какие-то вещи мог забрать из конфиската? – спросил Чезаре.

– Что вы, молодой человек, это ведь грозило тюремным сроком, – с упрёком сказала Дженна, но Ферра лишь слегка усмехнулась.

Кто не тащил конфискат с таможни при первой же возможности?

– Нет, ничего ценного он в дом не приносил, – сказала кама ди Маджио, заметив эту усмешку. – Жалованья ему хватало на себя и на семью. Впрочем, Джули тоже не сидела без дела, она давала уроки музыки на дому.

Ферра прикрыла глаза, пытаясь представить эту картину: уютный маленький дом на побережье Срединного моря, сына, идущего с работы, сынишку, бегущего ему навстречу. Из дома льётся фортепианная музыка… А на пороге стоит кама Дженна ди Маджио, ещё не старая женщина с усталым добрым лицом. И смотрит на внука с любовью, а вокруг тихий тёплый вечер, пахнущий чем-то вкусным, домашним.

«Что на ужин?» – спрашивает Марсио.

«Спагетти с острым соусом», – говорит Дженна.

Музыка прерывается, из окна выглядывает миловидное лицо, окружённое кудрявыми каштановыми волосами. Блестящие тёмные глаза озарены светом любви.

– Кама Ферра, – тихо окликнул Гатто.

– Что, стажёр?

– Кама ди Маджио спрашивает, можно ли ей уйти.

– Напишите заявление, – вырвалось у Ферры. – Напишите подробно, какого числа, при каких обстоятельствах вы обнаружили, что домочадцы исчезли. И оставьте мне свой телефон и адрес.

– Я пока буду в гостинице, – просительно сказала Дженна. – Я хочу знать, как скоро…

– Боюсь, что скоро не получится, – ответила Эрманика. – Но как хотите. Какая гостиница?

– «Лучана», – сказала пожилая дама.

Видимо, на что-то лучшее у неё не хватило денег. Ферра слегка качнула головой.

– Хорошо. Но адрес в Понто-Виэста на всякий случай оставьте тоже.

Луиджи вошёл как раз в тот момент, когда Дженна ди Маджио закончила писать заявление. Едва заметно кивнул, и сердце Эрманики дрогнуло. У бедняжки матери время остановилось давным-давно, двадцать лет назад, и всё это время она жила теми двумя-тремя днями, которые прошли между исчезновением её семьи и отказом полиции их искать.

А может, полиция и не отказала?

Дженна ушла, и Луиджи подсел к столу Ферры.

– Тебе не стоило брать заявление! У бедной камы, к сожалению, не всё в порядке с головой, – сказал он, активно жестикулируя. – С её семьёй стало всё ясно ещё тогда, в пятьдесят втором, на третий день поисков тела Марсио, его жены и сына нашли в воде за доками, с цепями на ногах.

«Когда мы станем тёмною водою,

Сердца в последний раз станцуют вместе».

– Спасибо, Луиджи, – ответила Ферра. – Но у меня предчувствие. Хорошее предчувствие.

– Хорошее? – удивился коллега.

– Мне кажется, мы сумеем втолковать ей, что случилось. Её мучает недосказанность и неизвестность, она как-то застряла в моменте перед тем, как тела нашли. Думаю, теперь мы сможем её успокоить. И каме ди Маджио останется лишь принять уход семьи.

– Это её не убьёт? – спросил Чезаре Гатто.

– Как знать, – ответила Ферра.

– Ну что ты плачешь? Как девочка, – сказал Луиджи. – Ты ведь даже не знаешь эту старуху, кто она тебе?

– А убийца найден? – спросила Эрманика, осторожно промакивая перчаткой маг-ортеза глаза, которые и правда оказались влажными.

– По их сведениям, это был кто-то из мелких рядовых из банды Бенни Канова, – ответил Луиджи. – В то время дон Альтеридже хотел сделать капо Канова хозяином Понто-Виэсты, но чуть позже Бенвенуто вернулся сюда, в Ситтарину. Парня, который якобы убил мирное семейство – я говорю «якобы», потому что очевидно, что его назначили отбывать срок за всю команду – арестовали, он во всём сознался. Говорю тебе, дело давным-давно закрыто, и только бедная госпожа ди Маджио до сих пор живёт в своём мире, в котором её семья ещё числится в пропавших, а не в погибших.

– Очень интересно, – сказала Ферра.

– Почему? – не понял Чезаре.

– Просто. Очень интересно.

***

Бесконечные бумажные дела проглотили весь день, как гурман устрицу. Ферра была поглощена ими, но краем сознания всё время соприкасалась с той историей о семействе ди Маджио. Как так вышло, что Дженна пришла именно теперь, когда Альтео отпустил сам себя за пресловутую грань? Неужели это её воля каким-то образом держала фантомного Альтео по эту сторону бытия? Ферра цеплялась и цеплялась за мелкие занозы нестыковок! Например, возраст самого Альтео – ей всё казалось, что умер он совсем ещё малышом. Девять лет ведь не такой маленький срок, ребёнок уже должен был осознать, что у него магический дар. Правда, кама ди Маджио упомянула, что мальчик был как будто немного не в своём уме…

Сильный магический дар? Случалось, что дар просыпался и созревал слишком рано, и ребёнок, не в силах с ним совладать, превращался в страшную угрозу для себя и окружающих. Иногда дети не выдерживали и умирали. Но в девять лет ведь уже можно с этим как-то справляться. Или дар проснулся ещё раньше, чуть ли не в младенчестве, и то, что казалось отстраненностью и отсталостью было лишь постоянным напряжении в попытках никому не навредить… Ферра к вечеру устала обо всём этом думать.

Она вышла из управления, вдохнула свежий весенний воздух. За спиной хлопнула дверь.

– Чиро, – не оборачиваясь, сказала Эрманика. – Тоже закончил с работой?

– Работа никогда не кончается, – махнул рукой юный стажёр. – А вы знаете, что Орнеллу Канова сегодня так и не отпустили? Говорят, что только завтра.

– Почему это? – спросила Ферра.

– Так деньги до сих пор не принесли, – сказал стажёр. – Ей придётся провести тут ещё одну ночь.

– Я всё ещё не исключаю, что Франческо Де Ритта убьёт девушку. Так что придётся подумать, как её уберечь, – задумчиво произнесла Ферра. – Хорошо, что у нас есть эта ночь.

– У нас? – смущённо покраснев, переспросил Чезаре. – Кама Ферра, детектив… Эрманика. Я был бы счастлив, если…

– Что ты себе там придумал? – поперхнулась Ферра прохладным мартовским воздухом. – Эй! Очнись! Я старше тебя на семь лет!

– Вы ведь понимаете, что это не такое страшное препятствие, – сказал осмелевший юнец. – И был бы польщён, если б вы оказали любые знаки внимания, потому что восхищаюсь вами, вашей силой и вашим… Огнём.

Последнее слово он произнёс упавшим голосом, низким и чуть хриплым. И нет, не от страсти, а потому что растерялся. Никогда не видел огней на кончиках пальцев маг-ортезов! Несгораемая ткань перчаток пылала десятью маленькими факелами. Ферра сложила пальцы в две щепотки, сомкнула, чтобы погасить, потому что чувствовала сильный и неприятный жар от нагревшихся деталей. И только потом сказала:

– Не огорчайся, Чезаре, но нет. Ночь есть у меня и у тебя, по отдельности, и она не только для сна, но и для размышлений. Придумаешь, как уберечь Орнеллу – получишь маленький утешительный приз.

– Свидание, – выпалил паренёк.

Она сначала опешила от такой наглости, но потом вспомнила совет Космо. В конце концов, она заслужила немного расслабиться. Почему бы не в компании с этим смешным котёнком? Вреда никому не будет.

– Ужин, – сказала она. – Я приготовлю тебе ужин. Спагетти с острым соусом.

Чезаре Гатто разве что не подпрыгнул от счастья и убежал к автобусной остановке. А Ферра решила пойти пешком. Погода была неплохая, почему бы не пройтись?

***

Колокольчик.

Нет, конечно же! Шляпа! Ферра протянула руку, посмотрела на маг-ортез. Чуть скрипнули механические суставы, поддерживающие переломанные косточки руки.

– Шляпа не работает, – сказала Ферра вслух. – Бог её знает, но, видимо, в ней всё дело! Вчера всё пошло не так, потому что я не притронулась к колокольчику. Вся цепочка событий оказалась битая и кривая. Поэтому… Колокольчик.

Глупо было сваливать всё на бедную несчастную шляпу. И Эрманика, притронувшись к колокольчику, надела головной убор. Чуть набекрень. И локон можно выпустить так, словно он сам небрежно перечеркнул высокий лоб. Да, так очень неплохо, и точно нельзя сказать, что она забыла посмотреться в зеркало.

– Зеркало, – выдохнула Ферра и стёрла лёгкое пятнышко, появившееся на светлой глади оттого, что на слишком приблизилась к поверхности.

– Дверь, – добавила она и подёргала за ручку трижды.

Вот. Теперь всё должно быть правильно.

Не успела Ферра об этом подумать, как увидела под деревом человека. На кончиках её пальцев тут же засверкали искры. Левая рука сама собой принялась выплетать пальцами паутину захватывающей комбинации жестов. Невидимые силки обхватили мужчину за плечи и развернули лицом к Эрманике. Готовая защищаться или нападать, или, может быть, уклоняться от пули, она медленно сократила расстояние на пару шагов и замерла.

– Гервас?

– Для вас – Везунчик, кама Фея, – улыбнулся воришка.

Его не слишком красивое, худое носатое лицо так и озарилось каким-то небывалым светом, как будто его не захватили только что. Силки уже должны были опутать ему руки! А между прочим, Ферра точно знала, что магические путы ощущаются очень неприятно. В академии испытала на себе…

– Что ты тут делаешь? – спросила она.

– Видел пару дней назад, как вы с падре здесь что-то устроили, решил полюбопытствовать. Вы что же, освятили холмик специально для гиацинтов? Ишь как распустились. Хорошо пахнут! – оживлённо заговорил Везунчик и вдруг защёлкал пальцами. – А может, вы тут канарейку схоронили? Хотите, я добуду вам новую.

– Твой словесный поток смоет меня в море, и я не узнаю сути, – кисло пошутила Ферра.

Чем-то он напомнил ей назойливого Альтео.

– Я подумал, вдруг она была вам очень дорога, раз вы пригласили падре её отпевать, – не смутился Везунчик.

– Кто?

– Канарейка, – ответил воришка.

– Моё время, вот что мне очень дорого, – и Ферра сделала шаг, чтобы взять негодника за шиворот – поистине железной рукой.

И даже перевела усилитель на правой руке на более мощный режим.

– Стойте, стойте, кама Железная Фея…

– Не зови меня так, Гервас.

– Кама Ферра, у меня до вас важное дело. Не стоит прогонять гонца, даже если у него важные вести.

– Какие такие у тебя вести?

– Вы же знаете, я привокзальная шелупонь. Ну так вчера в отделении октавианского банка возле вокзала Фрезий произошло кое-что занятное. И я пришёл просто, чтобы предупредить. Вы наверняка хотите, чтобы наша общая знакомая канарейка дожила до суда, правда же?

– Орнелла?

– Именно, – Везунчик всплеснул руками. – Молодая кама Канова, которая всё никак не определится, который из её отцов хуже… Признаться, я на стороне Эрмеса Бруно. Поклонник его таланта, хотя его персонаж ловит таких персонажей, как я…

– Акула на привокзальную шелупонь вроде бы не разменивается, – сказала Ферра. – Быстрее, Везунчик. Я теряю терпение.

– О, если б кама Фея была чуть помилосерднее, – зачастил Мад Гервас, – и если бы я не дорожил каждой секундой времени, когда она…

Заученным движением Ферра выставила ладонь вперёд, толкая воздух – мягкий тугой удар, словно подушкой, накрыл Везунчика и толкнул к дереву. Воришка ударился спиной и ойкнул. И не смог даже дёрнуться: ни уйти, ни упасть. Магия надёжно пригвоздила парня к старой абрикосе. А учитывая её шишковатый грубый ствол, спине Мада вряд ли стоило завидовать.

– Двое молодчиков из бывшей банды Канова вчера вечером ограбили троих парней Де Ритта, – поспешно выпалил Везунчик. – Украли целый миллион тронов! Можете себе вообразить такие деньжищи? Вот это размах. Правда?

– Канова перешли дорогу Де Ритта? Забрали у них деньги для выкупа Орнеллы? – ахнула Ферра. – Вот это новость.

И она протянула Везунчику руку, помогая ему отлипнуть от дерева. Тот задержал её руку в своей, погладил большим пальцем запястье, не защищённое твёрдой перчаткой.

– Я бы сообщил ночью, будь я вхож в этот дом в любое время, – прошептал он интимно.

– Не заходи за черту, Гервас, – посоветовала Ферра.

Не ощущала она его влюблённости, что бы он ни говорил. У неё скорее создалось впечатление, что Везунчик ведёт себя так, как привык вести с любой женщиной – начиная с шестнадцати и заканчивая шестьюдесятью. А может, и вообще без возрастных ограничений. В общем, похабник и болтун.

Но прощаясь, она велела ему беречь себя.

– Я отзову заявление, – сказал Гервас ей вслед. – В этом сезоне выгоднее быть на стороне полиции, детектив, и сотрудничать изо всех сил.

– Рада слышать, – сухо ответила Ферра, уже запрыгивая в автобус, который вот-вот готов был тронуться с места.

***

– Итак, вы здесь, – сказала Леона Аурелия Нетте-Дженца таким голосом, словно хотела избавиться от Ферры навсегда.

При этом она держала руки перед собою на полных коленях, устроившись в огромном кресле. И будто бы старалась не жестикулировать, помня о том, что Ферра всегда внимательно следила за руками… как за источником потенциальной опасности.

– А куда мне деваться? – спросила в ответ Эрманика, скрещивая руки на груди. – Мне делом надо заниматься. Преступников ловить. Так что давайте поставим точку, кама Нетте-Дженца. Я избавилась от воображаемого напарника, поставьте мне хорошую отметку и будем счастливы отдельно друг от друга.

– Вы чувствуете себя одинокой и уязвимой, – сказала Леона. – Даже он вас покинул. Давайте немного поговорим сегодня об этом.

– Я не верила, что смогу от него избавиться, – призналась Ферра.

– Скучаете теперь?

– Мне действительно немного одиноко. Ночами как будто кто-то ходит по дому. И хотя я могу петь где угодно, всё равно запираюсь в душе. А на полочке всегда лежит пистолет. И я не снимаю маг-ортезы, а раньше снимала. Это напряжение, от которого трудно избавиться.

– Понимаю вас, – Леона постаралась придать своему голосу благожелательности, а Ферра постаралась притвориться, что слышит её.

– Но неужели кто-то думает, что с появлением в моем доме и моей постели мужчины это изменится? Я перестану вздрагивать от посторонних звуков, класть рядом оружие, подходить к окнам с опаской?

– Если вам комфортно жить в таких условиях, – начала психотерапевт.

– Мне НЕ комфортно. Но я уже не умею жить иначе. Ответьте на вопрос: вы действительно считаете, что мне стоит завести отношения только потому, что в доме будет ещё одна душа?

– Нет, Эрманика, – мягко сказала Леона. – Вам стоит приглядеться получше к тем, кто, может быть, вас любит и ценит, и если вам захочется впустить кого-то в дом и быть с ним счастливой – стоит попробовать.

– Но он будет действовать мне на нервы, – сказала Ферра.

– Вы о ком-то конкретном? – спросила Леона.

– Нет. Просто… даже если я заведу собаку или кошку. Она просто будет раздражать меня. К тому же это будет ещё одно существо, за которое я стану переживать. И комфортно ли будет ему, если я всё время буду его одёргивать? Заставлять закрывать ящики и дверцы, чтобы при отступлении не наткнуться на них, подходить к окну так, чтобы снаружи никто не увидел и не застрелил, мириться с моими причудами? Как впустить человека в жизнь, в которой не хочешь жить сама?!

– Вот, – Леона тихонько вздохнула и коснулась своего лица сложенными ладонями. – Вот о чём вы в глубине души больше всего беспокоитесь. Понимаете?

– Я, может, и понимаю, но…

– Вы настолько одиноки, что в вашей скорлупе нет места двоим. Но скорлупы на самом деле нет. Впуская кого-то в свою неприглядную, по вашему мнению, жизнь, вы забываете о том, что кто-то в ответ откроет вам дверь в свою. И его жизнь может оказаться более приемлемой, вам там будут рады.

– В самом деле? – Ферра издала хрупкий, как льдинка, смешок.

– Пока не попробуете, убедиться не сможете. Многие пробуют много раз.

– Многие спокойно живут в одиночестве, – пожала плечами Ферра.

– Но не вы. Вам плохо одной, – возразила Леона. – Я была у вас дома, я всё видела. Дом довольно большой, вы содержите его в порядке, но… там всё словно ждёт ещё одного человека. Простите, что заглянула в спальни и прочие места, это дало мне информацию.

– Обычно за получением информации следует обращаться напрямую, – сухо сказала Ферра. – Почему вы решили, что в моём доме что-то ждёт, когда я приведу мужчину?

– Необязательно мужчину в том смысле, который вы вкладываете – вы же сразу заговорили о постели, – сказала Леона, которая сегодня явно не отличалась тактом. – Возможно, для начала вы могли бы просто завести друзей, которые приходили бы на время или оставались бы в гостевой спальне. У вас там всё прибрано, никаких чехлов на мебели. В буфете посуда чистая, на кухне явно больше одного набора посуды. Тем временем я ведь знаю, что ваша бабушка, бывшая хозяйкой дома, уже давно умерла.

– Достаточно на сегодня этой темы, – поморщившись, сказала Ферра. – Я уже устала от неё. Давайте поговорим о моей готовности к полноценной работе детектива.

– Вы не готовы, – покачала головой Леона и принялась крутить в руках карандаш, который вытащила из-за уха. – Вы совершенно не готовы, хотя считаете иначе. Вы сжатая пружина, которая, когда распрямится, может поранить кого угодно. Напряжение, которое просто так не снять. Когда вы пели… Это навело меня на одну мысль. Вам надо выйти из ванной.

– В фигуральном смысле?

– Для начала в прямом, Эрманика, – Леона отложила карандаш на журнальный столик и принялась активно и беспорядочно жестикулировать, всё больше увлекаясь развитием своей мысли. – Просто спеть песню не в душевой кабинке, а где угодно, понимаете?

Её руки говорили больше, чем язык. Ферра на некоторое время даже перестала следить за словами, глядя на плавные, полные значения жесты. И спохватилась только под конец речи, когда поняла: нет на свете, а тем более в Ремии ни одного мага, который будет жестикулировать попусту. Каждый жест мага создающ или разрущающ. Маг может давать или получать информацию и энергию, может навязывать свою волю или забирать чужую. Может поджечь или погасить пламя… да много чего.

– Как вы это сделали на тех похоронах, – закончила тем временем Леона, не подозревая о том, что пальцы Ферры бессознательно ткут сеть защиты. – Эрманика?

– Да? – глядя психотерапевту прямо в глаза, спросила Ферра.

– Вам надо расслабиться, – сказала Нетте-Дженца. – Я не могу оказывать позитивное воздействие при таком страшном напряжении, как у вас. Доверьтесь мне, ведь я всё-таки врач.

– Вы делали что-то без моего ведома, – нахмурившись, сказала Ферра.

– Клянусь всеми святыми, я ничего не делала такого, что не входит в мою методику исцеления больных, – ответила Леона мягким, успокаивающим, тихим голосом. – Но с вами отчаянно сложно работать. И дело не только в тех травмирующих обстоятельствах, из-за которых вы здесь. Вам пора рассказать, что им предшествовало.

– Просто тяжёлая работа, – пожав плечами, сказала Ферра и изо всех сил попыталась расслабиться и довериться, как ей и советовали.

От Леоны так и веяло успокоением. Хотелось просто откинуться на спинку кресла и подремать.

– Давайте закончим на сегодня, – устало сказала Леона. – Вы молодец.

– В другой раз, – сказала Ферра, – я бы, может, просто молча посидела у вас и настроилась на какой-то там лад. Как вы сказали? Позитивный.

– Вы плохо спите?

– Я вижу странные сны. Ту грань, о которой твердил Альтео. И как будто чего-то жду у этой грани. Может быть, его возвращения? Я вижу грань, вижу женский силуэт с железными крыльями, реку и поле, и странный закат. Если на ваших сеансах нельзя молчать, так я бы поговорила о снах.

– Прекрасно, – сказала Нетте-Дженца. – Хотя молча посидеть тоже можно, при условии, что вы не будете препятствовать созданию благотворного фона.

– Чего-чего? – усмехнувшись, переспросила Ферра.

– Благотворного фона. Которому вы так воспротивились сегодня, что едва не закрылись за «плетёнкой». Знаете, сеткообразный вид защиты не слишком хорош для противодействия целительской магии.

– Я уже успела узнать, что целители могут быть очень опасны. Они знают всё о том, как устроен человек и как лучше причинить боль, – сказала Ферра. – Потому и закрываюсь. Меня уже ранили. В больнице, после одной стычки с людьми, которых покрывало Братство… Так вот, тогда я узнала, что даже целителям можно верить далеко не всем.

– Я была с вами на похоронах фантома, – напомнила Леона, – я позвала для вас Космо, которого терпеть не могу. Ради вашего исцеления я бы сделала что угодно, даже пошла бы разбираться с каким-нибудь доном.

Не пошла бы. Ферра вспомнила свою встречу с капо Де Ритта, нервную, напряжённую, и повела плечами. Но Леону Аурелию все-таки поблагодарила.

– Я приду завтра, – пообещала почти сердечно.

– Нет, послезавтра, в понедельник, – с лёгкой улыбкой ответила та. – Даже психотерапевтам необходимо отдыхать.

В коридоре возле кабинета Нетте-Дженцы Ферра столкнулась со стажёром. Сперва подумала, что он дожидается её, но тот страшно смутился, покраснел и бочком просочился в приоткрытую дверь, к Леоне.

– Вот это да, – в сторону сказала Ферра и поймала себя на мысли, что ждёт ответа из пустоты.

ГЛАВА 3. Вся жизнь театр

Понедельник был напорист и груб, он ворвался в приоткрытое окно птичьим гомоном и нахальным ветром. Ферра, никогда не ложившаяся с незапертыми окнами и дверями, недовольно прищурилась, но ничего подозрительного ни в комнате, ни во дворе не было. Под старой абрикосой цвели отлично прижившиеся там гиацинты. День обещал быть тёплым.

Ферра чуть прокашлялась, прочищая горло. Вчера она попробовала что-то спеть перед сном в своей спальне, и ничего не вышло. Сегодня ей в голову пришло, что можно спеть не в доме, а возле могилы Альтео. Но лишь полила цветы и отправилась на службу. И нарочно не стала трогать колокольчик, только посмотрелась в зеркало да подёргала дверную ручку. Впрочем, и шляпу не взяла.

– Кама Ферра, – окликнули Эрманику из-за угла остановки, на которой она вышла. – Подите, пожалуйста, сюда, только тссс.

За фанерной перегородкой обнаружился ни кто иной, как Эрмес Бруно, одетый в светлый пыльник с воротником, поднятым чуть ли не до бровей. Выше бровей была надвинута такая же светлая кепка. Белое шёлковое кашне соскальзывало с гладко выбритого лица знаменитости, не желая прятать мужественную красоту.

– Что вам надо? – спросила Ферра, от удивления забыв поздороваться.

– Я хотел спросить, чем могу вас отблагодарить, – сказал киноактёр. – Как-никак вы спасли меня от неприятной истории… А ещё, – добавил он не без самодовольства, – отлично повлияли на продвижение фильма. Сборы от прошлогодней премьеры «Акулы» были вдвое меньше, а ведь их считали абсолютным рекордом в кинопрокате!