Текст книги "Напарник обмену и возврату не подлежит (СИ)"

Автор книги: Лена Тулинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Тогда следующий вопрос у меня к Космо, – сказала Ферра. – Не слишком ли много случаев... Переселения, превращения, и...

– Я бы назвал это одним словом: «перемещения», – охотно откликнулся Космо. – Тут интересно совпало… Скорее всего, отправной точкой духов на эту сторону стал взрыв. Сразу несколько смертей, боль раненых, смятение, сумятица. Во время прошедшей войны медиумы фиксировали подобное не так уж редко. Не полноценные воскрешения, но случаи, когда маг занимал чьё-то тело… Если повезёт, то и живое.

– Или если только что погибшего человека? – заинтересованно спросила Нетте-Дженца, тайком совершая крестное знамение и целуя маленький крестик.

– Если только маг достаточно силён, чтобы сразу затянуть раны. Не исключено, что именно это произошло в конце концов с камом ди Маджио. Но его окончательному возвращению, полагаю, способствовало кое-что ещё. Противоположное смятению после взрыва…

И Космо намекающе посмотрел на Ферру и ди Маджио своими выцветше-карими глазами из-под клочковатых седых бровей.

– Воскресение. Кристо воскрес, – подхватила Эрманика. – Святой праздник, когда все радуются. Поют и ликуют.

– Именно, – кивнул Космо. – Но одновременно с этим событием, я имею ввиду возвращение Альтео, ещё не вполне воплотившегося на тот момент…

– Упрочилась и иная связь. Дух мага, который увязался за камом ди Маджио, укрепил связь с чьим-то телом, – азартно перебил ищейка, оставляя в стороне свою обычную невозмутимость и активно жестикулируя. – Да! Это могло произойти.

– То есть… я виноват? – искренне огорчился Альтео.

Он всё делал искренне. Скорее всего, просто не умел по-другому. Он огорчался и радовался одинаково легко и непосредственно, как ребёнок. При этом, похоже, в детстве Альтео упустил немало возможностей показывать эмоции, вероятно, из-за достаточно строгого воспитания.

– Не то чтобы виноват, – сказал Космо. – Но между вашим перемещением и перемещением этого духа есть определённая связь.

– Есть связь, – строго сказал ищейка. – И вы ее должны были почувствовать. Вы совершили прорыв из-за грани, и это не могло не оставить прореху, через которую бог весть что ещё могло пролезть в мир живых. И не исключено, что вы продолжаете их притягивать.

– Кого? – спросил Альтео.

– Духов, – ответил Космо. – Вы не до конца прервали связь с тем светом. Это ясно из ваших реакций. Чуете смерть, чуете магию.

– Мне не нравится мысль, что именно он притянул меня обратно, – тут же надулся Чезаре. – Он мне вообще в целом не нравится.

– Но-но, – осадила его Ферра. – Я рада, что ты остался хотя бы в таком виде, Чиро. Это даёт надежду, что ты тоже сможешь совершить такой же побег, как ди Маджио.

– Нет уж, – окончательно обиделся молодой человек. – Я, может, не хочу быть свидетелем вашего счастья.

– Правильно, лучше быть создателем своего собственного, – сказала Леона Аурелия, когда Везунчик пересказал слова Чезаре тем, кто его не слышал. – В конце концов, сейчас вы просто чувствуете огромную пустоту, и немудрено! Ваше сердце, судя по всему, было разбито – хотя ведь я предупреждала, что этим может кончиться.

– Лео, Лео, остановись! Если ты станешь психотерапевтом для призраков, я останусь без работы: их просто незачем будет изгонять, – затараторил Космо.

И этим разрядил обстановку: Ферра, Альтео, ищейка заулыбались, а Везунчик так и вовсе расхохотался.

– Вернёмся к делу, – Эрманика ещё улыбалась, но волей-неволей подобралась и посуровела. – Сеньо я навещу, большой проблемы в этом нет. Но хотелось бы быть уверенной, кто именно в его логове – или в логове дона Альтеридже! – стал пристанищем для духа мага, который нам вредит. Да не просто вредит, а для какой-то своей надобности хочет меня заманить. Сам Сеньо тоже под подозрением, конечно же, но отчего-то мне кажется, что маг не он. Если бы Чикко Де Ритта не погиб, я бы подумала в первую очередь на него.

Она и думала. И всё ей казалось, что так и есть. В конце концов, Альтео мог засвидетельствовать гибель тела – а дух мага в нём сделал тело таким же иным, как тело самого ди Маджио. Ведь брата Сеньо тоже не было среди живых, а его тело изменилось. Разве не может и с Франческо произойти то же самое?

– А стоит ли так лезть в ловушку, зная, что это ловушка? – спросил Везунчик, отвлекая Эрманику от её размышлений.

– Шеф уже навещал нашего дорогого Лючано, – ответила Ферра. – И основная проблема была в том, что полиции нечего ему предъявить. Формально он не совершал никаких преступлений и платить по счетам не собирался. Его люди даже не совсем его и действовали вроде как сами. Так что давайте как следует подумаем, всё обмозгуем, пока не стало слишком поздно. Если у Сеньо сейчас под началом десятка три оставшихся в живых бандитов Де Ритта, то не помешает сузить поиск хотя бы в три раза.

– Я думаю, нет там десятка, – сказал ищейка.

– Судя по вашим рассказам о том, кто как себя вёл из этой банды, у нас только несколько человек. И в первую очередь стоило бы обратить внимание именно на Сеньо, – сказал Везунчик. – Ну и на этого адвокатишку, Джустино Мартини, с его фальшивым именем и фальшивой преданностью. Очень уж он затаился.

– А я бы ещё проверил Лауру Морьяди, – заметил Альтео. – После взрыва в суде она держится в тени, но это не значит, что дух мага не занял её тело. Очень даже это возможно, потому что тряхануло тогда здорово и… И ещё потому, что именно в этот момент создалась прореха.

– Мне казалось, ты появился позже, в тот день, когда была Пасха, – напомнила Ферра.

– Прореха была раньше. Я вернулся тогда, но какое-то время был совсем слабой тенью. Сама знаешь, что придавало мне силы и питало меня, – ответил Альтео.

– Смерти других, – сказал ищейка. – Да, и дух того, другого, ещё не закрепившегося в чьём-то теле появился, скорее всего, именно в день взрыва. Расскажите мне об этой Лауре.

– Она представлялась нам жертвой мафии, пока сама не приняла сторону своего отца, капо Бенни Канова, – сказала Ферра. – Она решила занять его место и устроила покушение на главного соперника отца. На Франческо Де Ритта.

– Нет-нет, – запротестовал Везунчик. – Это не может быть женщина! У меня же было видение. И там был мужской силуэт, совершенно точно мужской!

– Мало ли кого ты видел, – откликнулась Ферра. – Может, это и не тот маг вовсе.

– Уверен, что тот, – поддержал Гатто.

– Но он же не мог! Он был в теле того, кто… – начала Эрманика, но ищейка тут же возразил:

– Ещё как мог. Так же, как может ваш ново-воскрешённый Альтео. Что он, что другой маг – они ещё не до конца закрепились в этом мире, не вполне живые. Именно поэтому кам ди Маджио так хорошо чует чужую смерть и чужую магию. Если он получит якорь на этой стороне – то потеряет изрядную часть этой способности!

Ферра нахмурилась.

– Есть и ещё варианты, кем может воспользоваться дух мага, – сказала она. – Но Лючано Сеньо и Лаура Морьяди кажутся наиболее вероятными. Добавила бы Мартини, ведёт себя подозрительно, и самого дона.

– Почему его? – спросил Везунчик с любопытством.

– Потому что он всё это время проявлял интерес к моей судьбе. После теракта даже даровал мне некий иммунитет, потому что я – вроде как пострадавшая за веру и религию, а он страшно религиозен. Хотя бог весть как уживаются в таком человеке праведность и жестокость.

– Самые жестокие люди в истории старались изображать из себя праведников, а некоторые, как ни странно, действительно были праведны, – сказал ищейка. – Это не взаимоисключающие понятия.

– Мне больше по душе шаловливый праведник Амадини, – Ферра вдруг улыбнулась, почувствовав, что на душе стало капельку чище и светлее от воспоминания о полицейском капеллане. – Он простой, понятный и весёлый человек. А дон Альтеридже – тёмный и скрытный. Да и не нашего управление он дело. Нам до него не добраться.

– Ты как будто жалеешь об этом, – заметил Альтео.

– Да. Жалею! Убери мы такую фигуру, и на свете стало бы легче дышать. Он давит на весь город, больше того – на всю Ремию. Пока есть такие доны…

– Сами они, конечно, утверждают, что мафия помогает держать всякую мелкую шушеру в узде и не дают преступности распоясаться, так как держит её под контролем, – сказал Везунчик глубокомысленно.

– Тебе нравится знать, что над тобой, жуликом и воришкой, есть начальство, которое не даёт тебе распоясаться и держит тебя под контролем? – усмехнулась Ферра. – Мафия – это всё равно что заводчик вшей, который производит их и хвалится, что эти твари пьют кровь из людей и животных под его строгим контролем. А сам просто собирает эту кровь по капле и жрёт. И никогда не нажрётся.

– Но всех вшей ты всё равно никогда не выведешь, – сказал Альтео.

– Да, быть может. Но без заводчика станет гораздо чище, да и вши перестанут ползать организованными группами, – сказала Ферра угрюмо. – Но что препираться попусту? Просто так нам не добраться до Альтеридже. Но пока нам есть что предъявить Сеньо и Лауре – мы можем добраться до них. А чтобы Мартини, маг он или нет, не сумел их оправдать, предлагаю найти для начала именно его.

– Но за что можно арестовать Мартини? – спросил Гатто. – Он, как ни крути, просто адвокат и никуда не встревал. Не можем же мы сфабриковать против него дело?

– Нам необязательно его арестовывать, – сказал Альтео.

– Нам достаточно его полностью дискредитировать, – ухмыльнулся Везунчик. – В глазах Братства он тут же утратит всё доверие и ценность.

– А разве так можно? – спросил призрачный стажёр. – Разве полиция может сделать такое?

– Всегда можно всё свалить на одного старого мерзкого жулика, – Везунчик попытался поклониться, что в сидячем положении да с его слабостью после комы выглядело, как будто он вот-вот свалится на пол.

– Давайте подытожим, – сказала Ферра. – У нас есть два наиболее явных подозреваемых в том, что кто-то из них стал сильным магом и пытается зачем-то добраться до меня. Сеньо с его угрожающим письмом – номер один. Лаура, совершившая террористический акт в суде и опасно затаившаяся – номер второй. На больницу нападали бывшие Де Ритта и бывший Канова. Может ли быть, что эти двое объединились?

– Это вот вряд ли, – сказал Везунчик. – Скорее, просто парни Де Ритта могли взять сторону Канова или наоборот. Напомню, и те, и другие пока лишились капо. И впали в немилость у дона, из-за чего тот не спешит назначить новых главарей. Если Сеньо опустился до мелких угроз в письмах, то его дело плохо. Я тут слыхал кое от кого, что парень делал ставку на убийство брата в доказательство преданности дону. Ну так, видимо, ставка не сыграла.

– То есть если б он и стоял за нападением на больницу – это было бы скорее жестом отчаяния, – заключила Ферра.

– Жесты отчаяния не совершают настолько обдуманно, – заметила Нетте-Дженца. – Здесь действовал расчётливый преступник. Он расставил магические метки загодя, он снабдил стрелков магической защитой, пусть и не каждого.

– Да, верно, – откликнулась Ферра, думая о том, что можно опросить персонал больницы о том, кто мог «загодя» посетить её. И конечно, в первую очередь подумала о Лауре.

Ведь кому, как не инвалиду, не надо выдумывать никакого повода и способа попасть в больницу? Оказаться там легко, всего лишь сказав о боли в пострадавших конечностях!

– Что ж, тогда… – Эрманика обвела взглядом всех присутствующих. – Тогда расходимся. Я сделала выводы. План будет в ближайшее время. Если вас будут отлавливать поодиночке, вы не сможете его рассказать.

– Постойте, подождите расходиться, – встрепенулся ди Маджио. – Отлавливать нас поодиночке не получится даже у самого сильного мага, если я немножко поколдую над каждым. Только не удивляйтесь, пожалуйста, что кто-либо из знакомых вас перестанет замечать, пока вы сами того не захотите.

У Везунчика тут же загорелись глаза.

– Если бы вы, кам ди Маджио, захотели с такими способностями стать вором, вам бы цены не было. Не говоря уж о работе киллера.

– Это не по мне, – мягко ответил Альтео. – Я бы лучше работал под прикрытием, такая служба была бы интереснее и полезнее. Хотя пошалить или над кем-нибудь подшутить я бы не отказался.

– До шалостей ли сейчас? – спросил Космо. – И кстати, насчёт расходимся… Мне бы сначала хотелось обсудить, как можно будет одолеть мага.

– Лучше обсудить это с детективом-ищейкой и, возможно, с камом ди Маджио, – сказала Ферра. – А мне бы отнять ещё немного времени у камы Нетте-Дженца.

ГЛАВА 10. Перед решающим боем

Вечер оказался удивительно тихим. Не хватало ему безмятежности и умиротворения, но всё же Ферра с удивлением поняла, что ей сейчас хорошо.

Всё словно встало на свои места и виделось ясным и чётким. Она понимала, как будет действовать и что должно получиться в итоге. Даже не понимала: знала.

И горечь потерь не мешала ощущению того, что всё идёт так, как надо. А когда рядом на ступеньку крыльца опустился Альтео, накрыл плечи Ферры уютным пледом и прижался к ней боком, стало совсем хорошо, как будто всегда так было.

– Мне приятно тебя касаться. Приятно, когда ты касаешься меня, – сказала Ферра.

– Это всё оттого, что я успел неплохо тебя изучить и точно знаю, с какой стороны подойти, – ответил Альтео.

– Ты никогда больше от меня не уйдёшь?

– Я не могу этого обещать. Не знаю, что мне уготовано и сколько позволено быть здесь, с тобой и Дженной. Но буду рад провести с вами всё, что отмеряно.

– Ищейка сказал тебе что-то? – поняла Ферра. – Что-то, отчего тебе страшно? Тебе придётся пожертвовать собой, чтобы избавиться от этого мага?

– Думаю, у меня будет выбор, и он не кажется мне честным. И я не сказал бы, что это страшно, раз меня уже убивали и даже хоронили, – сказал Альтео и обнял Ферру за плечи под накинутым пледом. – К тому же, если придётся вновь остаться без тела и уйти за грань… я теперь знаю, как вернуться.

– И тот дух знает, – забеспокоилась Ферра.

– О нет, на того духа у нас управа найдётся, – засмеялся ди Маджио. – Но давай не будем о планах. Давай о них поговорим завтра, хорошо? Я хочу побыть здесь и сейчас, и только с тобой.

– Ты знаешь обо мне всё, и я не могу даже представить, о чём мы можем поговорить, – сказала Эрманика.

– Всегда можно пообщаться без слов, – ответил Альтео, но Ферра как-то пропустила намёк.

Она давно забыла язык флирта, язык тел, когда двое заигрывают всё смелее и становятся ближе близкого. А ди Маджио не торопил.

– Хотя у меня остались ещё вопросы. Тот мальчик, чей дух был с тобой в детстве… Мне показалось, что я слышала его голос в больничной часовне, – сказала Ферра. – Это было так странно, слышать его.

– Лаэртэ, – кивнул Альтео. – Без него я был бы куда более одинок и угрюм. Это он научил меня радоваться и справляться с бедами.

– У тебя было не самое светлое детство, – сказала Эрманика.

– Да нет, оно было вполне неплохим, если не считать факта, что другие дети считали меня странным и не хотели дружить. Я едва ли не с рождения умел вытворять всякие интересные штуки, но приходилось держать все свои умения при себе. Иначе меня никто и знать не хотел. И в церковь бы не пустили. А ведь пение в церкви было настоящей отдушиной.

– Так ты и познакомился с Лаэртэ, маленьким певчим, – сказала Эрманика.

– Он тоже был по-своему одинок, – сказал Альтео. – Но с ним я стал чуточку побойчее…

Ферра вдохнула, словно собралась нырнуть в ледяную глубину океана, и спросила:

– А почему ты пришёл ко мне, а не к Дженне? Ведь это её воля удерживала твой дух по эту сторону.

– Я пришёл к одинокой девочке, которую мельком однажды встретил на побережье в Понто-Виэсте. Ты не помнишь. Вы с бабушкой и дедушкой сидели на берегу моря. В тот день были волны, купаться было нельзя, а тебе так хотелось ещё раз окунуться перед отъездом. Вот вы сидели и пели на три голоса «Mamma la rondinella».

– Мама, там ласточка над морем, мама, там ласточка летит, – тихонько пропела эту самую песню Эрманика. – И ты только поэтому…

– Эта песня стала ниточкой. И кто ж знал, что нитка окажется такой крепкой? – спросил Альтео.

– Никто не знал, – честно ответила Ферра. – Если б мне кто пару месяцев сказал, что ты, призрак-приставала, вдруг появишься во плоти – я бы его послала подальше. Но вот ты… рядом. И мне с тобой спокойно. Как будто сердце скиталось по ледяной пустыне и вдруг вернулось домой. Хотя глупо сказала, разве может сердце…

– Я понял, – прошептал Альтео. – Я же знаю все твои песни, все твои привычки, помнишь? Никто не знает тебя так, как я. Даже ты.

Его губы оказались так близко. Вечер был такой тёплый, так обнимал их обоих своей мягкой темнотой… Невозможно было противиться этому теплу и этим объятиям.

И Ферра повернулась к Альтео, чтобы он смог её поцеловать. Его губы оказались точно такими, как ей представлялось: нежными и упругими, мягкими и требовательными, чуть сладкими и чуть терпкими одновременно.

И огонь занялся – не вспыхнул сразу, но принялся подниматься медленно, заливая всё тело постепенно от кончиков пальцев и от затылка к животу, груди, сердцу. После этого поцелуя Эрманика уже не помнила, как они оба оказались внутри дома, хотя остатков рассудка ей ещё хватило, чтобы запереть дверь изнутри. После этого то ли море плеснуло, отнесло их в спальню, то ли ноги сами туда пошли, не спрашивая у головы. Но они с Альтео оказались на кровати в полной темноте…

И их ждало там волшебство. В этой темноте не было места никому, кроме них двоих и магии чувств. Здесь Ферра показала, на что способен её огонь, а Альтео – что может одна лишь только нежность. Когда они касались друг друга, под пальцами вспыхивали пятнышки света. Это был тёплый, мягкий и добрый свет, который не обжигал и не слепил, а лишь подсказывал, где ещё могли остаться нетронутые руками или губами местечки. А когда оба их тела зажглись, и не осталось ни одного тёмного пятна, и стало невозможно сдерживаться, Ферра закрыла глаза. Отдаваясь Альтео и ощущая его каждой частичкой себя, она знала, что становится сильнее с каждой секундой. Что они оба теперь – словно новорожденные языческие боги, вышедшие из кузницы мироздания. Бессмертные, неуязвимые, непобедимые…

– Я никогда не думал, что это настолько прекрасно, – сказал Альтео, когда волшебство, текущее в их телах, прекратило свою восхитительную циркуляцию и свет начал угасать. – Не просто чувствовать, а вот так. Любить и быть с любимой женщиной. Для этого стоило родиться вновь.

– Предлагаю ещё и жить как можно дольше, чтобы повторять это снова и снова, – сказала Эрманика, с трудом выплывая из тёплых волн воображаемого моря в сухую и грубую реальность.

С той лишь разницей, что теперь здесь было намного приятнее и теплее находиться. Теперь рядом был настоящий Альтео ди Маджио, друг, напарник, любимый человек. С приходом Дженны Ферра почувствовала себя почти такой же живой, как прежде. С появлением Альтео стала по-настоящему живой.

Но сон сморил её прежде, чем она сумела передать эту мысль напарнику.

***

Утро было как утро. Ничего особенного. Просто Ферра не привыкла просыпаться не одна. Так что в первую очередь она вздрогнула, увидев мужскую руку рядом с лицом на подушке, затем окинула вольготно раскинувшегося поверх одеяла мужчину быстрым оценивающим взглядом и лишь потом улыбнулась.

Под подушкой не было пистолета – лежал в тумбочке возле кровати. На руках не было маг-ортезов – остались где-то в другой вселенной или, может быть, в душевой. И при всём этом, при проснувшемся напряжении и очнувшейся тревоге, на душе не было застарелой боли. Той, которая становится обугленными корками, из-под которых сочатся сукровица и гной…

Нет. В мире не стало меньше страха и боли, но чуть ли не впервые Ферра поняла, что это не единственное, что есть в жизни. Есть ещё и радость, и нежность, и что-то неуловимо светлое, как огоньки в темноте, что зажигались под кожей при поцелуях. И не в том дело, что появился мужчина, как наверняка расценили бы это состояние домовитые кумушки, считающие, что счастье женщины исключительно в замужестве. И даже не в том, что закончилось одиночество.

Просто это были именно те перемены, которые исцеляли Эрманику. Просто на выжженной земле вдруг проклюнулись ростки.

Она встала, стараясь не будить Альтео и, напевая под нос какую-то пустяковую песенку, которую даже не помнила до конца, отправилась умываться. Когда вышла из душа, на кухне ждали кофе и хрустящий поджаренный хлеб, щедро намазанный печёночным паштетом из запасов Дженны.

– Сейчас нагрянут гости, уже звонили, – сообщил Альтео.

– Да, мы ждём Космо и Везунчика, – улыбнулась Ферра.

– Стоит ли привлекать к этому Мада? Он же еле ходит.

– Если мы его не привлечём, он смертельно обидится, – заверила его Эрманика. – К тому же без него не обойтись, ведь Чезаре надолго от него оторваться не сможет.

– А, это да, – сказал Альтео, – если я отходил от тебя далеко и больше, чем на пару часов, то было чертовски сложно потом тебя найти и тем более вернуться.

– Но тебя не было несколько лет, когда ты пропал в первый раз, – напомнила Ферра.

– Ты выросла и нашла себе мужчину, я думал, что на этом всё, – ответил ди Маджио неохотно. – Я хотел уйти за грань, но болтался где-то… Там, помнится, был пустой берег. Знаешь, память вытворяет странные штуки, когда возвращаешься. И чем ближе был к грани, тем хуже с памятью. Забываешь даже самое важное. Я не помнил Дженну все эти годы и не знал, что с нею стало. Я даже не помнил, как меня убили.

Ферра отхлебнула кофе и кивнула.

– Стало быть, Гатто помнит всё, потому что даже не отправился к этой грани. Остался тут.

– Мы с Космо вчера обсудили это. Он говорит, что я сотворил нешуточную прореху и она до сих пор как следует не закрылась. И что закрыть её можно… только восстановив зыбкое равновесие сторон. Но что именно нужно сделать, мы так и не поняли.

– Разве ищейка не подсказал?

– Кто? Томмазо? Ну да, поделится он драгоценными знаниями, как же! Сидел и усмехался, старый пень, – небрежно фыркнул Альео.

– Ты знаешь его имя? – поразилась Ферра. – Он сказал?

– Ни за что бы не сказал, но я умею узнавать, – ответил ди Маджио. – Пожалуй, если и стоит как-то восстанавливать равновесие – так это скинуть куда-то вот эту мою связь с той стороной. Мне не нравится чувствовать сверх того, что положено чувствовать обычному человеку. Исключение составляешь разве что ты! Но на тебя у меня и у обычного хватит сил.

Тут он посмотрел поверх чашки так хитро и многозначительно, что Ферра расхохоталась.

– Мне с тобою хорошо, несмотря ни на каких магов и мафию. И даже несмотря на прорехи, – призналась она.

– Знаю, – ответил Альтео лукаво. – Я и говорю – ты исключение. И мне нравится это счастливое исключение. Но лучше бы я знал, кто этот маг – тогда мы сразу пошли бы и прихлопнули его.

– Нет. Он просто сменит седока, уверена, – сказала Ферра. – Да и остальные… Как бы то ни было, но маг не единственная наша цель. И даже не основная.

– Да, понимаю. У тебя огромные планы. У нас, – ди Маджио, поправив сам себя, допил кофе и очень довольный собрал посуду со стола. – О! Кажется, Везунчик подъехал. Уже сам, на такси.

***

Везунчик действительно прибыл один, хоть и шёл, пользуясь тростью, отдыхая каждые пару шагов. Если б не Альтео, Ферра не признала бы друга: он, хитрец, изменил внешность. На нём красовался старомодный и потёртый плащ-тренч оливкового цвета, мятая кепка с сорванной кокардой – ни дать, ни взять ветеран давным-давно закончившейся войны. Вдобавок Гервас добавил себе немного грима и нацепил искусственную седую бородку.

– Позаимствовал у одного там, – неопределённо махнул он рукой на расспросы Ферры.

– Украл на складе личных вещей, – хмуро наябедничал на него Чезаре Гатто, появляясь у кухонного окна.

Стоял, сложив руки, и только слегка просвечивал. Призрачная полицейская форма, приглаженная причёска, словно фантомам выдавали гель для волос, сведённые к переносице тёмные густые брови… Его вид вызывал у Ферры чувство невыносимой горечи. Не уберегла. Как будто стоило отпустить от себя – даже просто к Луиджи Сарчинелли! – и он сразу погиб. А вот о том, что и сама Эрманика могла погибнуть, почему-то не думалось, словно проскальзывало мимо.

– Так мне пришлось там порыться! Возле больницы всё ещё крутятся два пижона в полосатых брюках, – доложил видоизменённый Везунчик. – У них, между прочим, на галстуках заколки с корабликами, так что это парни Канова. Не нравится мне, что они там крутятся.

– Что ещё ты заметил? – спросила Ферра жадно.

Везунчик окинул её внимательным взглядом и широко осклабился.

– Я много чего заметил и узнал, – сказал он. – Но и вы двое тут времени зря не теряли, как я погляжу. Не могу сказать, что сильно рад, но раз уж мне с вами, моя Фея, невозможно соединиться, так я всё же порадуюсь.

– Не тяни, Везунчик, – сказал Альтео, даже не думая смущаться.

– Мы спросили журнал посещений, подняли разные бумаги, – сказал Гатто, – кам Гервас поспрашивал дежурных медсестёр. Двадцать первого апреля некая дама посетила больницу с благотворительной целью, якобы пожертвовала деньги на тех, кому не хватает на операцию или лечение. Имени она не пожелала назвать, но обходила больницу вместе с одним из медбратьев, потому что была с костылём и сильно прихрамывала. Медсестре показалось, что вместо кисти левой руки у женщины деревянный протез в перчатке. Стукнула она им о стойку пару раз…

– Это всё я узнал! – похвастался Везунчик. – Но ваш любимчик, моя Фея, подсказал пару раз, какие вопросы задавать. Так что мы, можно сказать, снова поработали в паре.

– Мне уже надоело менять напарников, – отчаянно размахивая руками, вскричал Гатто. – Мне не нравится быть фантомным! Я не хочу пропадать в эту темноту, где ничего нет! Не хочу видеть чужие смерти и читать чужие мысли!

– Жаль, что так вышло, – сказала Ферра, стараясь не морщиться и не плакать. – Ты моя скорбь, Чиро, и если бы я могла – вытащила бы тебя, но…

– Я не хочу быть вашей скорбью, детектив, – уже тише сказал Гатто. – А больше всего мне жаль, что тела нет, а чувства все остались. Знаете, призрачная боль – тоже боль, только никакие средства уже не помогут.

– Попробуйте обратиться к Леоне Аурелии Нетте-Дженца, она дипломированный полицейский психолог, – голосом как из телерекламы сказал Альтео.

– Поддерживаю, она роскошная женщина и наверняка такой же специалист, – внезапно поддержал рекламную кампанию Аурелии Везунчик. – А где, кстати, специалист по общению с незримым?

– Космо? – спохватилась Ферра. – Должен быть здесь.

Медиум прибыл с пятнадцатиминутным опозданием.

– За мною следили, причем и физически, и магически, – пожаловался он. – Мне пришлось прибегнуть к некоторым, не побоюсь этого слова, отчаянным мерам.

– Он вызвал целую толпу призраков, а потом был вынужден изгонять их скопом, – доложил Гатто.

– И это при том, что я не сторонник таких методов ухода от погони, – сказал Космо. – Но следящие за мной по крайней мере сбиты с толку. Машину мне, правда, пришлось оставить за три квартала отсюда, чтобы преследователи думали, будто я сижу в библиотеке.

– Там за него сидит фантом, правда, кроме мага, его никто не заметит, – снова встрял Гатто.

– Откуда он всё знает? – спросил Везунчик с искренним интересом. – И почему наедине отмалчивается?

– Потому что мне не нравится всё видеть, знать и понимать, но ничего не мочь! – тоном обиженного пятилетнего ребёнка заявил Чезаре.

– Это и понятно, – успокоил его Космо. – Так сегодня мы начнём с малого? Я правильно понял?

– Сейчас мы с Везунчиком отправимся в гости к Лючано Сеньо. Лауру Морьяди я собираюсь навестить позже, – ответила Ферра. – Но сегодня или завтра, пока не знаю.

– А этот адвокат, как его, Мартини? – спросил медиум.

– Вечером я позвонила шефу, и он вызвался отправить парочку писем и сделать парочку звонков куда надо, – сказала Эрманика. – Думаю, за сегодня он управится.

– Эх, жаль, не увижу, как этого мопса берут за брыли, – вздохнул Везунчик.

– Я не понимаю, почему не нанести визит сразу Лауре, – сказал Гатто. – Считаю, что она наш главный маг.

– Но ловушку, похоже, выстроил Сеньо. Подставы и подлоги, ловушки и хитрые ходы – его стиль, – сказала Ферра. – Пока Лаура пробивается в дамки к дону Альтеридже, Сеньо потихоньку гадит за её спиной. И надеется, что я сделаю свой ход против Лауры. Недаром позавчера он так спокойно отнёсся к визиту полиции! Думает, что ход за мной и что я в ярости ворвусь в его дом… Ну и всё произойдёт как бы само собой. Очень удобно: полицейская шавка сорвалась с цепи и накинулась на него, бедного несостоявшегося мэра. Ну и начнётся: продажная полиция, пришлось отбиваться, посмотрите, какие красивые трупы… В общем, как по мне, Сеньо думает отыграться, вот и затеял всё это. И может быть, даже вырвется если не в непосредственно мэры, то в члены городского совета Ситтарины.

– А мне кажется, что это подстава Морьяди-Канова, – упрямо заявил Чезаре. – Иначе как объяснить участие мага в нападении на больницу?

– Очень просто: они напали несогласованно. Стрелок, накрытый защитной магией, пришёл позже других, – ответила Эрманика. – Он мог прийти отдельно, под шумок. И идти по заранее поставленным меткам. Нет, просто так без подготовки я к Лауре не сунусь.

– А если этот таинственный маг всё же не она? – спросил Альтео. – А ты сунешься к Сеньо просто так, без подготовки и поддержки?

– Это она, – горячо заявил Гатто. – Это она, я уверен.

– А ты можешь пока найти её? – спросила Ферра с надеждой. – По данным полиции, она в загородном доме своего покойного отца.

Призрак нахмурился и покачал головой.

– Я не знаю, как отделиться от Везунчика на такое расстояние.

– Альтео мог, – огорчилась Ферра.

– Он не простой фантом, я же говорил, он – сильный маг, – сказал Космо. – Ему было многое дано даже в развоплощённом состоянии. Наш Чезаре – обычный дух, который не может оторваться от своего носителя.

Везунчик прищурился.

– Я мог бы съездить, только скажите – куда, – предложил он. – Побуду поблизости, а мальчик выяснит, там Лаура или нет. Если нет, то мы вместе поищем.

Но Эрманика качнула головой.

– Тебя могут заметить. К тому же ты нужен мне в сегодняшнем предприятии. Так что решено: делаем что должны и от плана стараемся не отступать.

Подумала и добавила:

– Если вдруг мы встретим Лауру там, в доме Сеньо, или если всё-таки этот могущественный маг – Лючано, а не Лаура… Мы примем бой. Хотя наша цель всё-таки арест Сеньо, а не драка с ним, но иногда, сами понимаете, обстоятельства складываются не так, как нам бы хотелось.

ГЛАВА 11. Вилла Сеньо

Эрманика как детектив редко носила полицейскую форму, но она сейчас подходила как никакой другой костюм. В зеркало Эрманика сегодня гляделась особенно внимательно. Кажется, юбка стала сидеть на ней свободнее! Рубашка с погонами и карманами на груди слегка топорщилась по бокам. Аккуратно сидевшее на голове кепи сверкало начищенной кокардой. Портупея и ремень казались потёртыми на фоне почти новой униформы. Пистолет в кобуре спорил с женственным образом.