Текст книги "Месть демонов (СИ)"

Автор книги: Лена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Я из последних сил улыбнулся.

– Просто смотри на меня. Только на меня. И не переключайся на что-то другое. В фильме «космические гангстеры против супермашин» так делали, и это помогло.

Я подчинился. Смотреть только на Фриггу – юную, наивную, но по-своему очень умную – было на удивление просто. Прошла минута, вторая, а её бледное лицо с закрашенным носом не расплывалось. И от этого было легче. Методика из боевика сработала… дожили.

Я вновь улыбнулся, точней, попытался. Все эти фильмы, в которые взрослые люди не верят… Они же тоже несут в себе правду. Ведь их создают люди – настоящие люди, прожившие настоящие жизни. И в свои фильмы тоже вкладывают что-то настоящее. И Фригга умеет это находить и видеть, пусть сама этого еще до конца и не понимает.

Я не знал, сколько прошло времени – время ушло, хлопнув дверью, не в силах смириться с творящимся в моей голове бедламом. Я мог бы спросить у Фригги или Рэя, но каждое слово давалось с трудом, и я отказался от этой идеи. Какая, в конце концов, разница?

Но вот, настал тот момент, которого с нетерпением ожидал весь экипаж – «Экстрим» мягко опустился на землю.

– Надо выходить? – спросил я, с трудом шевеля губами. Было страшно представить, как скомкано и невнятно прозвучали мои слова для друзей.

– Нет, лежи пока.

Я видел встревоженное лицо Фригги еще пару секунд, а затем оно растворилось, уступив армии призрачных видений. Я догадался, что Фригга куда-то ушла.

С правого боку потянуло холодом – они открыли дверь. Послышались голоса. Они тонули в хоре других, несуществующих в реальности звуков, и я не мог различить отдельных слов, хоть и понял, что друзья говорят с какими-то другими людьми.

Это меня удивило и даже встревожило – кто мог встречать нас на этой застывшей планете?

Вдруг передо мной опять возникло человеческое лицо.

Мираж? Нет, не похоже: уж больно правильными и привычными были черты.

Но кто же это тогда? Явно не Рэй – его глаза я узнал бы из тысячи. И точно не Фригга и не Долана – лицо принадлежало мужчине.

– Локи, ты слышишь меня? – спросило лицо, а мне показалось, что и говорило, и шевелило губами оно замедленно: должно быть, мозг уже был не в силах быстро обрабатывать информацию.

Я попытался кивнуть, но мышцы почти не слушались. А я-то думал, что просыпаться после снотворного в Долине Жизни было ужасно.

– Я специалист по аномалиям и связанными с ними болезнями.

– ГалаБез? – прохрипел я и зажмурился: «Дело проиграно. Я не смогу сопротивляться».

– Он самый.

– И что? Заберете в больницу?

– Не раньше, чем остановим апокалипсис.

– Что? Вы же не…

– Теперь поверили. Агенты прислали нам тот засекреченный документ, и нашим специалистам удалось его проявить. А потом еще аномальный фон подскочил, и уже было нетрудно сложить два плюс два.

Возможно, он сказал это по-иному, но я понял его слова так. Они должны были меня обрадовать, но я в тот момент мог лишь сокрушаться собственной недальновидности – если бы я сразу взял этот лист с собой, то проблем было бы меньше. А я как дурак оставил его валяться в кабинете, даже мысли не допустив, что мне не поверят на слово.

– Что вы здесь делаете?

– Здесь находится эпицентр аномалии, которая в данный момент невидимой сетью накрывает галактику. Мы хотим, по мере наших возможностей, помочь предотвратить беду. Твои друзья попросили меня осмотреть тебя и дать рекомендации, но я, откровенно говоря, не знаю… Никогда не сталкивался с подобным.

– Не удивлен. Не каждый день балансируем на грани апокалипсиса.

Я из последних сил пытался шутить: легкий тон дарил иллюзию, что все не так страшно.

Медик поднес ко мне небольшой прибор, который тут же пронзительно запищал, задымился и упал.

– Чтоб его! – выругался сотрудник, поднеся ко рту обожженные руки. – Перегорел. А ведь это один из мощнейших датчиков. Чтоб он зашкаливал, пару раз было, но чтобы такие модели выходили из строя…

– Я так и думал, что у меня особо тяжелый случай.

– Я даже не успел ничего засечь. Экран вспыхнул и тут же погас, – сотрудник виновато развел руками.

– Вы тут ничем не поможете. – Я не видел Нику, но знал, что это сказала она, тоже каким-то чудом тут оказавшаяся. – Отойдите и не мешайте работать.

Лицо исчезло. Рядом со мной, в ногах, кто-то сел, заставив меня прижаться к самой стенке. Разумеется, Ника. Дверь хлопнула, закрываясь. «Экстрим» вновь оторвался от земли, и это меня удивило.

– Мы летим в подземелье. Ты не дойдешь пешком.

Еще ни разу в жизни я не был так благодарен Нике за то, что не пришлось спрашивать вслух. И едва я подумал, что в некоторых местах подземный тоннель слишком узок даже для компактного «Экстрима», как тут же получил ответ:

– Пробьемся при помощи лазеров. Этот корабль способен пройти везде.

Вскоре «Экстрим» стал то и дело наталкиваться на грунт, почти застревая. Ничего слышно не было – салон обладал звуковой изоляцией. В другой раз я приподнялся бы и посмотрел, как пробивается наш «Экстрим» через этот неровный и вечно петляющий проход, но было так плохо, что я не мог и рукой пошевелить. Мир вновь проваливался в пустоту, и это уже не пугало. Просто хотелось, чтобы все как можно скорее закончилось. Хотелось умереть.

«Не смей думать об этом! – вот это вторжение Ники в мои мысли мне не понравилось. – Ты должен справиться».

– Не могу… – я простонал это вслух, хоть и думал оставить возглас на уровне мысли. – Это слишком тяжело. Меня… к такому… не готовили.

– К закрытию пространственных дыр тебя тоже не готовили, однако ты справился, – заметил Рэй, усмехнувшись.

– Только потому, что ты мне помог… Я попадаю в разные ситуации, и каждый раз выпутываюсь, вы думаете, почему? – я понимал, что говорю бессвязно, но иначе не получалось. – Потому что я такой классный и подготовленный? Чушь все это… Я думаю, мне никто не поможет, но всегда, абсолютно всегда мне помогает кто-то. Рэй, Ника, Долана, Фригга тоже. Друзья или незнакомые люди… И вот ситуация, когда никто не может помочь. Я с ней не справлюсь, потому что, когда я один, я ничего не стою.

– Неправда! – не согласилась Фригга. – Ты и сам многое можешь. К тому же, мы все рядом.

– И что толку, если ни один не может ничего сделать?

– Сейчас мой черед попытаться, – сказала Ника, положив ледяную ладонь на мой лоб. – Нет, не могу. Аномалия внутри тебя слишком сильна. Даже мой артефакт бессилен.

– Только не смей отключаться! – увидев, что я снова закрыл глаза, Фригга требовательно потрясла меня за плечи.

Фригга… А ведь она думает, что это не всерьез, и я просто играю. И она тоже играет, пытаясь меня подбодрить. А если бы она знала… Нет, пусть для неё это останется тайной. Пусть она думает, что все это игра и иллюзии. Виртуальная реальность, новейшие технологии, полное погружение, но все-таки игра.

– Все, мы уже добрались! – возвестила Фригга, на секунду отвернувшись. – Теперь мой черед добывать волшебный камень. Как же я волнуюсь!

«Так быстро добрались? – лениво подумал я, пытаясь встать хотя бы на четвереньки: ведь в конечном итоге все равно придется идти. А потом еще что-то делать. Я даже не помнил, что. Но знал, что будет безумно сложно. – Хотя, чему удивляться: мы же летели».

В конце концов мне удалось выползти из салона, но я почти сразу упал на холодный каменный пол. И вновь ощутил противоборство мороза и жара.

Глаза мои были закрыты, но мне казалось, я вижу, как гигантские небоскребы и дома поменьше, площади, сады и скверы, леса и озера следом за мной летят в бесконечно огромную пасть мироздания, жадно пожирающую всех и вся. Я слышал крики, мольбы о пощаде, и… мне было почти все равно. Я с нетерпением ждал, когда агония мира утихнет, и воцарится вечная тишина.

Вдруг чьи-то руки подняли меня с пола и опустили на какое-то возвышение. Я открыл глаза и сквозь пелену видений увидел, что лежу на том самом жертвенном столе, где должен был погибнуть от руки матери.

«Что будет дальше? – пытался припомнить я, глядя вверх и не видя каменных сводов. – И будет ли? Вдруг этот мрак затянется на целую вечность?»

От скользких и изворотливых мыслей, крутившихся подобно огненным саламандрам, меня снова спасли глаза. На сей раз не карие, а серо-зеленые.

«Локи, – сказали глаза, а в голове осенней листвой прошелестел мягкий, до боли знакомый голос. – Прости, что не пришла раньше. Мне велели следить за приборами. Мы летели на самой высокой скорости, и кто-то должен был контролировать автоматику. Но я все время думала о тебе и ждала, когда можно будет поговорить».

«Спасибо, но я сейчас не настроен на светские беседы».

Даже не знаю, зачем я вдруг взялся острить Долане. Наверно, хотел сделать вид, что до сих пор не сдался. Ныть и стенать не хотелось, ведь это значило бы, что руки уже опущены.

«Я пришла не за этим. Я думаю, что смогу тебе помочь».

«Попробуй», – в другой раз я бы усомнился в способностях девочки. Ведь помочь мне уже пыталась и Ника, и медик из ГалаБеза, и все безрезультатно. Но сейчас альтернативы не было, и мне хотелось искренне верить.

«Мы должны опять войти в интермайнд».

«Эм… хорошо», – несмотря на затуманенное сознание, я хорошо помнил, чем кончилась наша первая попытка, но все же рискнул: терять было нечего.

«Тогда садись».

Я с трудом подчинился. Чтоб не упасть назад, пришлось опереться на каменную поверхность обеими руками. А ведь их полагалось держать в миллиметре от пальцев Доланы… И не успел я это обдумать, как вдруг все образы и миражи поглотила первозданная тьма. В голове словно образовалась черная дыра, поглотившая все и разъедающая виски, будто стремясь вырваться за пределы моего сознания.

Я испугался: это не было похоже на интермайнд. Точнее, на нашу первую попытку. Куда больше происходящему подходило определение «смерть». Хотя, почем мне знать, если я ни разу по-настоящему не умирал?

Тьма отступила так же внезапно и быстро, как и нахлынула, открыв мне полузабытый, но оттого еще более реальный мир. Стройный и четкий, без примесей и видений. Дышать стало легче, будто на меня нацепили кислородную маску, сердце ритмично забилось, разгоняя по венам застывшую кровь, и я понял, что отныне ничего не помешает мне ходить, разговаривать и работать.

– Как ты это сделала? – теперь мой голос звучал как прежде отчетливо.

«Не знаю, – глаза Доланы смотрели радостно, но в то же время несколько виновато. – Не сердись. Я правда не знаю, что произошло. Я сама не знала, как буду тебе помогать, но чувствовала, что нужен интермайнд, а дальше все сложилось само».

– Я не сержусь. Разве можно сердиться на своего спасителя? Какая разница, как все случилось, если это сработало?

– Разница есть, и огромная. – вмешалась Ника. – Не узнав природы этого явления, мы не узнаем, если ли у него побочные эффекты.

– Ну просканируй меня, если тебе так хочется, – я безразлично пожал плечами, радуясь, что получил передышку.

– Тогда откройся.

– Чего?

– Сними ментальную блокировку.

– Но я не…

– В самом деле? Значит, все куда хуже, чем мне казалось. Нечто постороннее не пускает меня в твое сознание, и это дурной знак.

Я растерялся, не зная, что на это ответить, но тут вмешался Рэй:

– Может, вы позже решите эту проблему? Тут Фригга уже одиннадцать минут в себя не приходит! Это, по-вашему, не дурной знак?!

– По крайней мере, в этом нет ничего немыслимого, – заметила Ника.

– Что-то немыслимое будет, если она погибнет, мы не попадем в междумирье, и демоны дружно спляшут на останках нашего мира! Кто там умеет рыться в чужих мозгах? Вам не кажется, что пора проявить свои неоценимые способности?

– Сейчас я попробую!

Я опустился на колени рядом с распластавшейся на полу Фриггой, но Рэй схватил меня за шиворот и решительно вздернул на ноги.

– Только не ты, ходячий апокалипсис! Ника правду сказала: возможно, эта твоя новоявленная стабильность держится на соплях! А если твой мозг опять разлетится на кусочки, и собрать никто не сумеет? Так что отойди в сторону: у нас есть и другие умельцы, – Рэй с намеком посмотрел на Долану.

Долана неспешно приблизилась и села на мое место. Взяла Фриггу за руку, закрыла глаза, но почти сразу открыла. Слегка потрясла головой, словно отгоняя внезапное наваждение. Затем закрыла снова. И опять открыла, усиленно заморгав. Я хотел подойти и узнать, в чем дело, но Рэй остановил меня. Однако в этот момент Долана сама поднялась на ноги и подошла к нам.

– В чем дело? – вопрос Рэя был обращен не к Долане, а ко мне: навыком чтения по глазам он так и не овладел.

– Она не знает. Что-то мешает ей заглянуть в сознание Фригги.

– Ника? – в глазах Рэя вспыхнули слабые огоньки надежды.

Ведьма поняла с полуслова:

– Уже пыталась. Безрезультатно. Такой же блок, как у Локи. И сильно сомневаюсь, что девчонка поставила его сама.

– Мне бы твои рассуждения! – печально, но вместе с силами ко мне вернулась способность нервничать, переживать и злиться. – Фригга осталась один на один с каким-то неведомым испытанием, и никто из нас не в силах ничем ей помочь! Она всего лишь ребенок, и…

– Ты забываешь о том, кем она была раньше.

Эти, казалось бы, невинные слова Рэя вызвали во мне вспышку гнева.

– Именно! Потому что это надо забыть! Ради её же блага!

– Да, но сейчас я говорю о том, что…

– Она не та Фригга, которую ты знал! Не та, которую мы все знали! Не та Фригга, которой по силам всё реальное и нереальное!

– И это тебя расстраивает?

Этот вопрос привел меня в бешенство. Быть может, в нем было слишком много болезненной правды, и оттого я никогда не смел задавать его даже себе. Несколько секунд я молчал, борясь с подкатывающими волнами гнева, а затем произнес, отрывисто и резко:

– Будь в тебе больше совести, ты никогда не спросил бы об этом. Ты ведь должен понимать, что я чувствую! Ясное дело, мне не хватает матери, не хватает её мудрости и умений! Конечно, мне бы хотелось её вернуть, а ты как думал?! Но не ценой того, чтобы этот ни в чем не повинный ребенок сломал себе психику!

– Перестаньте, вы оба, – сказала вдруг Ника. – Вы хоть заметили, что в вашем разговоре нет логики, не говоря уже о смысле? Вы бездумно копаетесь в эмоциях вместо того, чтобы искать подход к решению проблемы.

– Какой проблемы?

Этот голос, болезненный и дрожащий, заставил всех нас обернуться. Уже очнувшаяся, но до сих пор страшно бледная Фригга осторожно пыталась подняться с пола.

И тут я испытал какой-то необъяснимый импульс, а в следующий миг обнаружил, что прижимаю трясущуюся после обморока девушку к себе, правой рукой зарываясь в копну её светлых волос с ярко-рыжими кончиками.

Смотрел я как-то вскользь, мимо неё, и перед глазами стояло размытое блеклое пятно. А пару секунд назад мир казался таким ярким и четким…

Рука сама по себе перебирала волосы, глаза смотрели, но ничего не видели, а губы беззвучно двигались, все время складывая одно и то же слово. И все эти три составляющие – рука, глаза и губы, словно жили собственной жизнью, забыв, что должны подчиняться сознанию.

Что же все-таки шепчут губы? Они трижды повторили это слово, все так же беззвучно, прежде чем до меня дошел его смысл: я как заведенный механический человечек всё твердил и твердил «прости».

Ни единого звука не сорвалось с моих уст, движения губ Фригга не могла видеть, и вряд ли она поняла, что я говорил. Что ж, это и к лучшему.

Это длилось минуту, а затем здравый смысл вернулся и рассержено зашипел: «С ума сошел? Ты что делаешь? Отпусти её, живо!»

Руки повиновались и, словно тряпичные, повисли вдоль тела. Долю секунды Фригга еще прижималась к моей груди, а затем, осторожно отстранившись, поглядела на меня не то с удивлением, не то с благодарностью. И отвела глаза.

Конечно, ей было неловко, но мне было хуже. Ведь она ничего не сделала, это всё был я. Это я ни с того ни с сего подошел и крепко обнял её на глазах у всех. Чувственно, нежно, по-настоящему, а не слегка и для вида, как обнимаются на улицах все, кому не лень.

На глазах у всех… Наверное, именно это смутило Фриггу. Будь мы с ней только вдвоем, было бы по-другому. Может, она даже не стала бы отстраняться. И может, я даже не стал бы её отпускать. А то, что это произошло так внезапно и в самое неподходящее время… Как взрыв дворца на Заре.

– Что там было?

Я был благодарен Рэю, проявившему необычайное чувство такта. В глубине души я боялся, что он отпустит какую-нибудь ехидную шутку, а он притворился, что ничего не случилось, и даже попытался разрядить обстановку.

– Что там было… – раза в три медленней повторила Фригга, смотря в одну точку. Мне почему-то подумалось, что сейчас Лучик видит такое же выцветшее пятно, какое видел я считанные секунды назад. – Что там было… – уже быстрее, но еще заторможено пробормотала она, а затем вдруг сказала ясно и просто: – А знаете, я не помню. Ничего не помню вообще.

– То есть как? – я видел, что она не лжет, и все же в такое трудно было поверить. – Ты не помнишь своего испытания?

– Говорю же, ничего не помню. – Фригга вырвалась из оцепенения и теперь говорила как всегда быстро и бойко. – Это было, как обморок. Потеряла сознание и очнулась. Всё. – Она картинно развела руки.

– Не нравится мне это.

На лбу Рэя залегла глубокая складка, как бывало всегда, когда Ученый был чем-то расстроен или озабочен. Она уместно смотрелась на лице взрослого мужчины, но с гладкой кожей юноши не сочеталась. Выходит, с возрастом меняется даже мимика.

Было нечто неестественное в новом обличие Рэя. Странно, что эта мысль пришла только сейчас, хотя столько времени миновало. Молодое тело и старая душа, что вечно просвечивалась через глаза, выдавая внимательному наблюдателю истинный возраст этого «юноши». Все равно, что выдержанное вино залили в новенькую бутылку.

– Очень не нравится, – повторил Рэй задумчиво.

– Почему? – не поняла Фригга, безразлично пожав плечами.

– Мы все запомнили. А ты нет.

– Конечно, как я не догадалась! – окончательно пришедшая в себя Фригга радостно всплеснула руками. – Я должна придумать историю, да?

Точно, эта ненастоящая игра… Всё время про неё забываю.

– Свой шанс ты уже проворонила, – не знаю, прозвучал ли в моем голосе тот задор, что я пытался в него вложить. – Впрочем, если хочешь, пофантазируй. Скажешь потом, что неожиданно вспомнила.

– Отлично, заметано. Кстати, чуть про самое главное не забыла: я же достала его! Глядите: это – Камень Будущего!

Она вытянула вперед правую ладонь. Меня как громом поразило – ладонь была абсолютно пустой. Но ведь это уже не игра. Камень должен был появиться по-настоящему!

– Там же ничего нет, – возмутился Рэй, поглядев на Фриггу с непониманием и осуждением.

– Вы в самом деле так думаете?

В её глазах заплясали лукавые огоньки, и я вдруг подумал, что безумно люблю, когда она вот так вот смеется взглядом. Ребенок… Да, я видел в ней ребенка. Такого же озорного и непослушного, каким когда-то давно был я сам.

Я вдруг понял, в чем разница, понял все чувства, что нечаянно выплеснул на Рэя. В этой новой, молодой Фригге я любил уже не свою маму, а самого себя. Ту частичку души, что еще не изранена. Ту, которой уже нет у меня. И это нелепое прозвище – Лучик… В своих мыслях я всегда называл её именно так, и теперь понял, почему. Она ведь и правда была для меня лучиком.

– А есть варианты? – недовольный голос Рэя оторвал меня от мыслей, которые не метались хаотично, как в последние дни, а были стройными и ясными.

– Разумеется! – и вновь это забавное и совсем не ранящее зазнайство. – Этот Камень – невидимый! Я ощущаю его в руке, как будто держу громадный мыльный пузырь. Можете потрогать, это забавно. Хотя… вы же не можете касаться чужих Камней. Так что не знаю, как доказать, что он есть.

– Да проще простого, – сказала Ника. – Идемте вперед, и если нам откроется междумирье, то все в порядке.

Комментарий к Глава 19

* Очевидно, но все же: отсылка к “Алисе в Стране Чудес”

========== Глава 20 ==========

Как мы попали в междумирье? Интересный вопрос. Кажется, никто не уловил момента, когда мы исчезли из нашей реальности и появились в другой.

Мы просто шли и шли вглубь зала, надеясь увидеть его дальнюю стену и дверь, но нашему взору ничего не открывалось.

«Он что, бесконечен?» – этот вопрос окутывал меня вместе с пеленой бледно-голубого тумана, но я так и не задал его. Да и какой был смысл? Мои спутники знали не больше меня.

Мы шли, а голубая дымка становилась всё гуще, хоть при этом ни капли не мешала дышать. Силуэты друзей медленно растворялись в таинственной синеве, становясь все призрачней. Уже не ясно было – человек там, или просто сгусток тумана. А потом они и вовсе начали исчезать друг за другом.

Когда передо мной осталась всего лишь одна неясная, колеблющаяся тень, я рванулся к ней и схватил, как потом оказалось, за локоть.

– Айсберг, ты? – Фригга даже не дернулась, будто заранее знала, что так будет.

– Как ты догадалась?

Она до сих пор была тенью, но тенью уже осязаемой, и от этого становилось легче.

– Не знаю. Мне показалось, что ты. Боишься меня потерять? – Насмешка в ее голосе переплеталась с нежностью. – Не беспокойся, не отстану. – Она попыталась высвободиться, но как-то вяло, будто нехотя.

– Скорее, сам боюсь потеряться.

Я продолжал её держать, и мне казалось, она была этому рада.

Рэй, шедший, видимо, в паре шагов от нас, добродушно хмыкнул. Я обернулся на звук, но увидел лишь беспросветную пелену тумана. Меня посетила нелепая мысль, что Ученый уже растворился в этой газообразной субстанции, но его фирменная насмешка еще живет и носится в воздухе.

Фриггу я тоже уже не видел, даже неясной тенью, и, хоть и чувствовал тепло её руки, засомневался, а вправду ли она идет рядом. А я сам? Я подносил руку к самым глазам, но видел один лишь туман. Я не видел своего тела и почти его не ощущал. Действительно ли я шел? Действительно ли я шевелил свободной рукой? А вдруг я тоже растворился и стал бестелесным призраком?

Даже не знаю, к чему привели б эти мысли, если б туман внезапно не отступил прочь.

Оказавшись на воле, я первым делом оглянулся, чтоб убедиться, что с моими спутниками все хорошо. Мы шли в тумане не дольше двадцати минут (хотя только дурак может позволить себе прикидывать время в аномальной зоне), а я успел стосковаться по ним, будто мы не виделись вечность. Хотелось увидеть их, хотелось знать, что они рядом.

Со стороны синий туман казался царством густых облаков, какие часто пролетают корабли, устремляясь в космос. «Облака» лежали, то и дело сонно колеблясь. Казалось, протянешь руку и ощутишь их ватную текстуру. Но ладонь проходила насквозь.

Вот туман снова лениво дернулся, выпуская из плена Рэя. По его лицу, бесстрастно-спокойному, хоть и бледному, не понять было, какие эмоции его одолевают, какие мысли бродят в его голове.

Вслед за Ученым показалась Ника, а самой последней вышла Долана, напряженная и напуганная.

– Ну что, все на месте?

Спрашивать не было нужды, но Рэй, видно, хотел прогнать тишину.

– Ты бы еще перекличку по именам провел, – сказал я, усмехнувшись. – Не отрывая глаз от списка команды.

– А это мысль… – пробормотал Рэй уже будто на автомате.

Я проследил за его замершим взглядом и тоже в изумлении оцепенел.

Перед нами расстилалось междумирье. Куда ни глянь – везде беспросветная чернота, но не тьма, нет, вовсе нет! Друг друга мы видели превосходно. Пожалуй, даже четче, чем в нашем, обычном мире.

Я глядел на лица друзей будто впервые, подмечая детали, не открывшиеся мне раньше. У Фригги крохотная родинка под подбородком, нос Рэя едва заметно скривлен, у Доланы как-то по-особому посажены глаза. Про Нику ничего нового я сказать не мог, но чувствовал, что и её вижу лучше. После путешествия в непроглядном тумане это было глотком чистого кислорода.

Но если пустить взор дальше, он обнаружит лишь бесконечную пустоту. Это уже был не каменный зал под горой – тот зал остался в ином измерении, а перед нами предстал целый мир пустоты и вечности.

Однако пустота эта не была такой полной, как во вселенной демонов. Под ногами у нас клубился густой туман – чем-то похожий на тот, пройденный, и в то же время другой. Те синие облака будто сладко дремали, а этот туман казался живым. Он струился, тёк, циркулировал, то замедляясь, то ускоряясь вновь. К тому же, в нем смешалось около сотни цветов и оттенков, которые тоже текли, сливаясь и образуя узоры.

Я не мог оторвать от тумана глаз. Было трудно поверить, что этот слаженный и гармоничный процесс идет сам по себе. Хотя, в нашем мире вода тоже сама замерзает на окнах причудливыми картинами, и это никого не удивляет.

«Не отрывая глаз… глаз… глаз… не отрывая…»

Мы разом вздрогнули и замерли как по команде. Этих бессвязных слов никто не произносил, но они прозвучали. И прозвучали как-то неправильно – явно не человеческим тембром. Но все-таки было в этом голосе что-то знакомое.

Все стали крутить головами, пытаясь понять, откуда доносятся звуки. Но нас обнимала мертвая пустота, а голос словно летал вокруг, дразня нас и подзадоривая: мол, поймайте меня, если сможете.

«Глаз… От списка… Не отрывая…»

– Не отрывая глаз от списка! – уверенно продекламировал я. – Это же моя фраза.

«На месте? – уже другим, но таким же до дрожи чуждым и полу-знакомым голосом осведомилось пространство. – На месте… месте? Все? Все на месте?»

И снова мы завертели головами, пытаясь проследить за мечущимся из стороны в сторону голосом. Как глупо… Разумеется, мы не могли ничего увидеть.

– Да это же плагиат какой-то, – озадаченно хмыкнул Рэй.

– Что-то вроде эха? – прошептала Фригга, наверно боясь услышать свою, но уже искаженную фразу.

– У нас нет названия этому явлению, – сказала Ника, когда мы, медленно и неуверенно, словно дети, учащиеся ходить, зашагали вперед, прочь от синих облаков. – Даже я не понимаю его природы.

«Фраза! Моя! Моя! Моя фраза», – твердило пространство на все лады, и каждый раз у меня пробегали мурашки по коже. Это был не мой голос. И в то же время… мой.

Одна лишь Ника не обращала на голос внимания и продолжала говорить:

– Ясно только одно. Здесь слова вылетают из наших уст и продолжают жить своей жизнью.

«Мысль, мысль… это мысль!»

«Не существует…»

«Моя фраза… По именам! Перекличку по именам!»

Теперь вокруг нас витала целая стайка невидимых голосов. Они звучали отовсюду и почти одновременно, сплетаясь в нечто совсем уже дикое и непонятное.

– Кошмар! – я первым не выдержал и прижал ладони к ушам.

«Плагиат! Плагиат какой-то!» – прозвучало прямо над ухом, и моя хлипкая защита не помогла.

«Эха? Что-то вроде…»

– Если и дальше так пойдет, мы скоро утонем в хоре собственных голосов! – крикнул я. – Поэтому предлагаю молчать, пока слова не станут по-настоящему необходимы.

– Дело говоришь! – одобрила Фригга и тут же зажала рот.

Дальше шли молча. Никому не хотелось лишний раз нервировать пустоту и слушать собственный голос.

Я наблюдал за живым туманом, что скользил у нас под ногами. Порой он вспенивался разноцветными замысловатыми столпами, будто вышедшими из рук гениально безумного скульптора.

Создавать образы из подсвеченного дыма в нашем мире никто еще не пытался, и потому я заворожено наблюдал, как из тумана одна за другой рождаются объемные картины. Все они были невозможно далекими от нашей реальности, но в некоторых мне чудились не то птицы, не то драконы, иногда мелькали лица людей. Вернее, пелена создавала неясные пятна, а разыгравшееся воображение дорисовывало их до лиц.

Вскоре мне надоело смотреть на это. Сюрреализма я нагляделся, когда сознание медленно распадалось на части. «Долго нам еще так брести?» – я хотел озвучить этот вопрос, но вспомнил о голосах-попугаях, которые только умолкли, и оставил его при себе: все равно никто не сможет ответить.

«Зачем мы вообще сюда пришли?»

Странно, но задумался я об этом только сейчас.

Сверхдемон сказал, я должен погрузиться в свой внутренний мир, но не сказал, что для этого надо сделать. Должно быть, решил, что я сам разберусь на месте. Как всегда, меня переоценили.

Внезапно кто-то потянул меня за рукав. Обернувшись, я встретился взглядом с Доланой.

«Не уверена, но мне кажется, я знаю, почему мы идём, но ничего не видим», – сообщила она, дрожа то ли от волнения, то ли от чего-то другого.

«Да брось, откуда ты можешь знать?» – спросил я и тут же спохватился, вспомнив, что Долана знает много такого, что не известно никому в галактике, и при этом понятия не имеет, откуда.

«Просто вдруг поняла, – пожала плечами девочка. – Сама не знаю. Как будто кто-то тихо шепнул мне на ухо».

«И что же этот кто-то шепнул?»

«Он шепнул… – начала Долана и замолчала, будто прислушиваясь к незримому собеседнику. – Мы можем идти так вечно, и никогда не дойдем до нужного места».

«Что это значит?» – её слова меня не на шутку встревожили.

«Твой путь завершится тогда, когда ты будешь готов его завершить», – это был очень странный взгляд. Мне казалось, я уже привык к способу общения Доланы. Но в этот раз её взгляд был таким глубоким и пронзительным, что меня пробрал холод. Будто сейчас на меня посмотрела не сама девочка, а нечто таинственное, страшное и темное, с давних времен поселившееся в глубинах её души.

«Я… не понимаю», – не знаю уж, почему, но мне было страшно это признать. Не стыдно или неловко, а именно страшно.

Долана ответила не сразу. Должно быть, ей требовалось время, чтобы понять те мысли, что сами собой рождались в её голове.

«Ты как бы… внутренне не готов предотвратить апокалипсис», – неуверенно сообщила она полминуты спустя и сразу потупила взор.

«Как это понимать?! – предположение, что в чрезмерно долгой дороге виноват я сам, разозлило. – Я готов! Всецело готов! Разумеется, я хочу, чтобы этот кошмар поскорее начался и закончился: это лучше бесцельной ходьбы!»

«Видимо, тебе все-таки что-то мешает…» – Долане явно было неловко.

«Да ну тебя».

Я попытался выбросить эту мысль из головы, но она прочно приклеилась. Почему не готов? Что мне может мешать?

Ответ проступил так внезапно, будто и мне его поведал какой-то невидимый, но могущественный союзник.

«Беда в том, что ты сам до конца не уверен, а хочешь ли спасать этот мир», – как и все горькие, но правдивые мысли о себе, эта сперва привела меня в бешенство.

«Что значит «не уверен»?! – в этот момент мне представилось, словно ругаю я не себя, а кого-то другого. Кого-то трусливого, подлого и вероломного. – Я уже столько прошел, столько пережил! А теперь не уверен?! Речь ведь обо всей нашей цивилизации!»

Я мог злиться и осыпать себя проклятиями сколько угодно, но это ничем не могло помочь. Себя теперь не обманешь – в глубине души я знал, что и Долана, и мой внутренний голос правы.

Я и впрямь колебался. То есть, не так. Если бы мне представился шанс предотвратить конец света, я бы сделал это, не раздумывая – ведь это мой долг, уклонение от которого смерти подобно. Другое дело, что я не уверен, а хочу ли получить этот шанс. И если верить Долане, пока не будет уверенности, не будет и шанса.