Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Лена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– И этот человек еще собирается стать галактическим лидером! – моему возмущению просто не было предела.

– Не думаю, что ему это удастся, – покачал головой сотрудник. – Не продержится он долго, поверь моему опыту. Особенно если это случится в ближайшее время.

Слова Ронана меня несколько успокоили, но все же не до конца. Изображение Элвиса с короной на голове то и дело возникало перед мысленным взором, вызывая ощущение тошноты.

***

После обеда состоялось совещание, организованное лично Фриггой. Мне на нем побывать не посчастливилось, поскольку в это время я обязан был сидеть на камерах. Как я уже говорил раньше, эта работа никогда мне не нравилась, но сегодня я просто проклинал судьбу за то, что вынужден сидеть и тупо пялиться в монитор вместо того, чтобы слушать, о чем рассказывает моя мама.

Наверное, излишним будет сообщать, что по окончании заседания я пристал к своим коллегам с расспросами, о чем же там говорили.

– В основном о Мидгарде, – поведал мне Чак, набивая трубку своим знаменитым табаком.

– О Мидгарде? – удивился я. – Это же окраина галактики! Чего о нем говорить?

– А того, что там, судя по всему, и находится источник всех наших бед. Ты только подумай: если даже до нас доходят эти волны, то что в Мидгарде творится! Королева опасается, что земляне вообще могут не пережить этого события, потому что они слишком близко находятся к очагу.

– И что она предлагает?

– На заседании обсуждалась возможность временно эвакуировать все население Мидгарда и расселить их на более безопасных планетах. Очень мало шансов, я тебе скажу. Это и сама Фригга понимает. Но мы решили, что будем пытаться, а там видно будет.

– Хоть бы все обошлось. У меня в Мидгарде старший брат живет со своей женой. Надо будет связаться с ним – узнать, все ли в порядке, – произнес я, но через десять минут меня позвали проверять отчеты, и я с головой погрузился в свою монотонную, но требующую величайшей бдительности работу, и думать позабыв про Тора.

Наверное, я бы так о нем и не вспомнил, если бы в один прекрасный день он сам не заявился ко мне.

========== День Рождения ==========

Этот день навеки запечатлелся в моей памяти, и впоследствии я не раз вспоминал о нем, когда мне было одиноко или грустно. Хотя на тот момент он не казался мне таким уж особенным и неповторимым. Это был мой сто двенадцатый День Рождения.

По правде говоря, засыпая вечером предыдущих суток, я не ожидал от этого дня ничего интересного. Даже обидно немного было. Все-таки праздник, а никто про него и не вспомнит – все ведь по горло заняты своими делами. Но, как оказалось, я глубоко заблуждался.

Пробудился я от того, что кто-то едва ощутимо касался пальцами моих чуть спутавшихся за ночь волос.

– Мама? – легкие, практически невесомые прикосновения Фригги я узнаю всегда, да и к тому же, никто кроме неё и не осмелился бы зайти в мои покои без приглашения, и уж тем более трогать мои волосы.

– С Днем Рождения. – Мама чуть улыбнулась, и мое сердце вмиг переполнилось светом и радостью.

С того памятного дня, когда я чуть было не свалился с крыши, уже минуло почти три недели, и за все это время мы с Фриггой не обмолвились и парой слов. Ингода я встречал её в коридорах, но мама всегда так торопилась, что на мое приветствие отвечала машинальным кивком головы, не удосуживаясь даже посмотреть, кто с ней здоровается. Мне казалось, что в свете последних событий она вообще напрочь позабыла о моем существовании, и о Дне Рождения не вспомнит тоже, а тут выяснилось, что это вовсе не так.

– Ты прости, что последнее время совсем не уделяла тебе внимания. – Мама будто бы прочитала мои мысли и виновато опустила глаза. – Работы по горло, ничего не успеваю. Но сегодня я весь день проведу с тобой, обещаю.

– В самом деле? – наверное, это был самый лучший подарок за всю мою жизнь: именно об этом я и мечтал больше всего на свете.

– Да. Я специально сделала все запланированные дела заранее, чтобы у меня образовалось «окно». Пришлось повозиться, но я справилась, и сегодня совершенно свободна.

– Спасибо тебе огромное. Ты себе не представляешь, как много для меня это значит.

– Поверь, представляю, – негромко рассмеялась мама. – Иначе не было бы смысла все это затевать. Вручила бы тебе миллион юнитов, и иди гуляй.

– Да, сутки твоего личного времени, наверное, стоят дороже, чем миллион юнитов, – задумчиво протянул я, попытавшись прикинуть, а сколько это действительно может стоить.

– Я своим личным временем не торгую. Оно для меня бесценно.

– Тогда это тем более самый лучший подарок на свете. Спасибо тебе еще раз.

Когда мы поднимались на веранду в летний ресторан, чтобы позавтракать, меня посетила мысль о том, что многие мои сверстники даже не ценят то время, что уделяют им их родители – для них это является чем-то совершенно естественным. Они не осознают и не замечают, как много для них делают отцы и матери, и не испытывают по отношению к ним даже малейшей благодарности.

Более того, у них хватает наглости хамить и грубить самым близким на свете людям, ведь они знают, что родительское сердце простит все. А потом, когда родители становятся старыми и уже сами нуждаются в заботе, дети бросают их, жестоко и бессердечно.

Мне очень неприятно было думать о том, что такое происходит в нашей галактике повсеместно, и я мысленно поклялся, что никогда не брошу свою маму, если она будет во мне нуждаться. Не брошу, даже если буду на неё обижен или разозлен, не брошу уже за то, что она для меня сделала до этого дня. Пусть я, наверное, не умею любить в прямом смысле этого слова, но чувство долга и благодарности мне знакомо.

– Как у тебя с работой дела? – поинтересовался я у Фригги, когда мы уже сидели за столиком и завтракали. Я невольно вспомнил, как несколько месяцев назад сидел на этой же веранде и глядел на площадь, заполненную людьми, перед которыми мне в скором времени придется выступить. А напротив меня сидел Джаред и пытался меня подбодрить. Хотя на самом-то деле это, конечно, был вовсе не Джаред, а коварный и хитрый Компьютер, который заранее спланировал мое падение с политической арены. Да, мрачные воспоминания, хотя, возможно, и несколько созвучные нашему времени. – Я краем уха слышал, в последние дни твоя политика… она… – я замялся, не зная, как выразить мысль наиболее корректно и вежливо, чтобы не причинить маме боль.

– Подвергается критике со стороны всех слоев населения, – твердо закончила Фригга, поглядев мне в глаза. – Говори смелее, ведь это правда. Уже дней пять все СМИ только и говорят о волнах негодования и даже агрессии, направленной в мои адрес. Митинги, протесты, забастовки. – Королева подавила усталый вздох. – Хотя, что там, в общем-то, я их понимаю и… от всего сердца соболезную.

– Но в чем дело? Почему это происходит? Ты же уже долго находишься у власти, и до недавнего времени никакого недовольства со стороны населения не наблюдалось.

– Недовольство со стороны населения было во все времена, – заявила мама, решительно отставив от себя чашку и приготовившись к долгим и подробным объяснениям. – Народные массы можно сравнить с океаном. Ты когда-нибудь видел, чтобы океан был абсолютно спокоен? Даже в безветренную погоду воды тихо, но плещутся. А у нас в галактике безветренной погоды не бывает – катастрофы захлестывают нас одна за другой. Сначала была долгая и мучительная эра «Черного Квадрата», который не давал нашей экономике нормально развиваться, высасывая из нас финансы и рабочую силу. Это было воистину страшное время. Жители некоторых планет десятилетиями, если не столетиями жили в страхе, что в один прекрасный день криминальные гиганты заберут их в рабство. И их тревоги отнюдь не были безосновательными. Вспомни, ты же сам стал свидетелем того разбоя, что они безнаказанно творили.

– Да, но ты-то к власти пришла уже позднее, когда мы разгромили Альфу и выпустили рабов.

– Это был только маленький шажок к победе над врагом. Я годами противостояла «Черному Квадрату», пытаясь искоренить эту организацию, но противник был слишком силен. Объединившие свои силы и способности Рэй, Ника и Критерион были мне не по зубам, хотя по отдельности я, наверное, смогла бы расправиться с ними. Но вся суть в том, что передо мной стояла проблема, которую я не могла решить. А когда правительство не может решить стоящих перед ним проблем, населению это не нравится. Так что недовольные были во все времена. «Черный Квадрат», угроза нашествия демонов, снова «Черный Квадрат», юные трикстеры с опасными игрушками, Единый Галактический Компьютер… Вспомни обвинения Ричарда в мой адрес. А таких Ричардов в галактике немало. Понимаешь, многие жители нашего государства видят меня доброй феей с волшебной палочкой в руках: махнула рукой, и жизнь пошла как по маслу. Они не понимают и не видят, что в действительности стоит за нашим прогрессом, какими способами и средствами он достигается. Не понимают, и не хотят понимать. «Там, наверху, лучше знают!» – считают они и ругают нас всех за то, что мы не можем за пару дней расправиться со всеми свалившимися на нас неурядицами. Конечно, так делают не все, но такие люди всегда были, есть и будут.

– Это понятно, но почему на сегодняшний день ситуация резко обострилась? – поинтересовался я и сам же ответил: – Это из-за того, что на нас надвигается… неизвестно что?

– Именно, – подтвердила мама. – И люди уже сейчас ощущают это. Ты же видел статистику: растет преступность, смертность, негативные аномалии вроде мгновенного старения, неконтролируемые всплески агрессии, зачастую массовые, упадок сил у населения. Это еще прелюдия, но и уже сейчас людям приходится намного хуже, чем при «Черном Квадрате». Из галактики исчезает все хорошее, доброе и светлое, а грязь и злоба накатывает волнами. Как, скажи, такое вынести?

– Может, хоть сейчас поделишься со мной своими предположениями насчет того, что за бред сейчас творится? – с надеждой в голосе попросил я.

– К сожалению, это уже не предположения, Локи. – Мама на мгновение прикрыла глаза, словно пытаясь защититься от чего-то… неведомого. – Ты не представляешь, как мне хотелось бы узнать, что мы ошиблись, но наша с Никой гипотеза нашла подтверждение и из гипотезы переросла в неоспоримый факт: Грядет Возрождение.

– А понятным языком можно? – нахмурился я и внимательно поглядел на Фриггу, ожидая пояснений.

Несмотря на то, что само слово «возрождение» всегда ассоциируется с какой-то позитивной тенденцией (возрождение культуры, возрождение нации, возрождение мира), я почему-то невольно напрягся, явственно ощутив, что в нашем конкретном случае «Возрождение» явно не сулит ничего хорошего.

– Да мы и сами толком не понимаем. – Мама вынужденно рассмеялась. – Я же говорила: доселе никто с подобным явлением не сталкивался, и потому объяснить тебе его природу я не смогу – не располагаю достаточной информацией.

– Так расскажи, что знаешь. Мне не надо про природу, достаточно сути: что происходит?

– Возрождается Камень Тьмы, уничтоженный тобою в водах Священного Озера несколько лет назад.

– Но как? Почему?! Я же его уничтожил! – эта новость привела меня в замешательство: к такому ответу я не был готов.

– А вот это уже вопросы касательно природы данного явления, на которые я ответить не в состоянии. Поначалу наша гипотеза шокировала и меня, и я до последнего отказывалась в неё верить, считая такое попросту невозможным. Но Камень Тьмы возрождается – это факт, не подлежащий сомнению. А вот почему и что именно запустило этот процесс, доподлинно неизвестно. Мы с Никой дорого дали бы за то, чтобы найти ответы на эти вопросы. Но пока у нас одни лишь только догадки и предположения.

– И какие же?

– Мы считаем, что таким образом само пространство стремится обрести нарушенное равновесие.

– То есть, ему кажется, что у нас в галактике слишком уж много добра? – я скептично изогнул бровь: в этом я с пространством был в корне не согласен.

– Именно. И это довольно-таки логично.

– Но почему? Может быть я плохой специалист, но не прослеживаю в этом никакой логики. У нас в галактике три артефакта. Светлый – Осколок Радуги, Темный – Сердце Ники, и Нейтральный – мой Пересмешник. По-моему, идеальное равновесие, лучше и не придумаешь.

– Ты рассуждаешь слишком примитивно, хотя и подошел очень близко к действительности. Ты не зря упомянул о своем артефакте – из-за него-то, опять же, по нашей теории, все это и началось.

– Да причем здесь Пересмешник? – вот это уже не шло ни в какие рамки: обвинения против моего артефакта я машинально относил на свой счет. – Он же нейтральный!

– В этом-то и заключается его главная опасность для равновесия. – Наверное, мама хотела, чтобы я дошел до истины своим умом, и потому тянула с прямым ответом, предоставляя мне возможность догадаться самому. Но на ум мне ровным счетом ничего не приходило.

– На мой взгляд, с точки зрения равновесия «нейтральный» и «безопасный» – практически синонимы. – Я уже понимал, что ошибаюсь, но до сих пор не видел подвоха, и потому был вынужден гнуть эту линию до конца.

– На деле же это вовсе не так. – Мама снова печально-снисходительно вздохнула, поняв, что ей придется преподнести мне информацию на блюдечке с голубой каемкой. – «Нейтральность» чрезвычайно опасна тем, что её… можно окрасить в любой цвет. И я больше тебе скажу – в девяноста девяти процентах случаев именно так и происходит: удержаться строго по центру – необычайно тонкое и сложное искусство, доступное очень и очень немногим, а вполне возможно, что и никому. Но для точной статистики у меня, повторюсь, недостаточно данных – мы впервые с этим сталкиваемся.

– Я не очень понимаю, о чем ты. – Я чувствовал, что в глазах матери предстаю полным идиотом, но почти не стыдился этого: привык уже. Да и Фригга, в отличие от Рэя, никогда не высмеивала меня за незнание каких-то вещей, а напротив, помогала в них разобраться. Рэй, надо отдать ему должное, тоже иногда помогал, но делал он это, как мне, по крайней мере, казалось, исключительно ради собственного удовольствия.

– Смотри. Осколок Радуги – Артефакт Света. Света и только Света. Никогда и ни при каких обстоятельствах он не будет служить Мраку. Его с этой позиции никакими силами не сдвинуть. Сердце Ники – темный артефакт, но, точнее, только его осколок, одна треть. Остальные осколки уничтожены. И это уже уменьшает присутствие Тьмы. Но Ника, она… очень сильна, Локи. Мы с ней долго дискутировали на эту тему и пришли к выводу, что ведьма непосредственно влияет на свой артефакт, постепенно изменяя его природу.

– Изменять природу артефакта? Разве это возможно?

– Для нас нет, для Ники – вполне. Не забывай, она не просто владелец артефакта, как мы с тобой. Она составляет с ним неразрывное целое. И если Ника в какой-то степени артефакт, то и артефакт в какой-то степени – Ника.

– Бред какой-то. – Я даже потряс головой, наивно надеясь, что это поможет мне хоть немного привести свои мысли в порядок.

– Для среднестатистического обывателя сам факт существования артефактов – бред, – пожала плечами мама. – Если называть бредом все, что ты не понимаешь – далеко не уедешь. Так что постарайся понять.

– А ты можешь объяснить подробнее? – мне и в самом деле было интересно.

– Постараюсь. Как известно, до сих пор никто не может точно сказать, что именно представляет собой Ника, но если взять упрощенную схему, красноволосая ведьма – гибрид человека и артефакта.

– С трудом могу себе такое вообразить.

– Да, все эти аномалии пока еще трудны для нашего понимания, – согласилась мама. – И тем не менее это так. Проведи аналогию с генной инженерией. Ученый берет, скажем, картошку, и внедряет в неё гены пшеницы. А Ника внедрила в себя артефакт. Понимаешь, что это означает?

– Приблизительно.

– И что же? – в глазах матери промелькнуло лукавство.

– Ладно, не понимаю, – обреченно вздохнул я.

– Это означает, что с тех пор артефакт в какой-то степени перестал быть артефактом. Артефакт – это независимая субстанция по определению, а если артефакт стал неотъемлемой частью человеческого тела, значит, он уже не артефакт в прямом смысле этого слова. А теперь на языке детского сада: была девочка – живой человек, был осколок темного артефакта. А потом они соединились, слившись в одно существо – нынешнюю Нику. А девочка и артефакт существовать перестали, став одним целым. Теперь понятно?

– То есть артефакт Ники можно лишь очень условно именовать артефактом? – наконец дошло до меня.

– Именно. И раз они теперь единое целое, то и направленность у них единая. Аномальная часть Ники влияет на человеческую, и влияет невообразимо сильно (именно поэтому Ника, например, не ощущает эмоций и физической боли, а также обладает рядом иных отклонений), но и человеческая влияет на аномальную.

– Как же все сложно. – Я даже начал массировать виски от напряжения.

– Да, чтобы досконально разобраться, что происходит с Никой, потребуется провести колоссальную работу. Это крайне интересно, и сама ведьма этого не отрицает, но у нас сейчас иные проблемы. Так к чему я все это объясняю? Раз Ника из-за действия артефакта не совсем человек, то и артефакт из-за действия Ники не совсем артефакт. И человеческой части ведьмы удается на него воздействовать. Вот так мы подошли к тому, что Ника медленно, но верно меняет природу своей аномальной части – бывшего артефакта. И меняет с темной на… нейтральную. Посмотри на Нику – она не желает никому ни добра, ни зла. Ей плевать на людей, плевать на все, что происходит. Надо спасти – спасет, надо убить – убьет. Это же типичный нейтралитет! И бывший артефакт неохотно, но поддается.

– И это склоняет чашу весов в сторону Света, – подытожил я. – С Никой разобрались. Так выходит, это все из-за неё. Если бы злодействовала, как полагается, ничего плохого бы не стряслось. – Я рассмеялся этому удивительному парадоксу. – Но мой Пересмешник-то тут причем?

– А ты еще не понял? – мама поглядела на меня с легким удивлением. – Неужели так трудно провести аналогию с Никой и разобраться?

– Но ты же сама сказала, что мы не можем менять природу артефактов, – растерялся я.

– Безусловно, если речь касается определенных артефактов. Ника – это исключение. Для всех остальных действует непоколебимое правило. Если артефакт Светлый – он всегда будет на стороне Света, если Темный – всегда будет на стороне Тьмы, и скорее подчинит своей воле человека, чем предаст свою сторону.

– Как случилось с моим двойником в параллельном мире?

– Да, очень удачный пример. Твой двойник пытался сотворить добро при помощи темного артефакта, и чем кончилось? Сам скатился во Мрак! Прекрасная иллюстрация к правилу Определенности.

– А светлый артефакт может переделать себе под стать какого-нибудь злодея? Ну, по аналогии, только в обратную сторону?

– Нет, Локи, это невозможно. – Фригга смотрела на меня, как мама смотрит на малыша, когда тот задает очень нелепый с точки зрения взрослых вопрос. – Свет никогда никого не переделывает и не подчиняет. Светлый Артефакт откажется служить недостойному человеку, возможно, даже убьет его, но своей природе не изменит. Итак, подведем итог: Светлые и Темные артефакты объединяются общим названием – определенные. И менять природу «определенных» артефактов мы не можем.

– А нейтральные, стало быть – неопределенные?

– Так и есть. И суть у них прямо противоположная: они словно бы созданы для того, чтобы хозяева изменили их под стать себе, заполнив пустоту собственными качествами. Это очень гибкие и беспринципные артефакты, полностью зависящие от своего хозяина. Нейтральный артефакт может стать Светлым, попав в руки доброго человека, а потом, сменив хозяина, преобразоваться в Темный.

– И я склонил свой нейтральный артефакт к Свету?

– Тем самым окончательно нарушив и без того хрупкое равновесие. Так что мы на сегодняшний день, по факту, имеем? Два светлых артефакта и не пойми что, больше смахивающее на нейтралку. А где, собственно, Тьма? Настоящая, древняя Тьма?

– Нету.

– Будет. – Наш разговор чем-то напоминал мне комедию, но очень мрачную, пронизанную горечью и болью. – Камень Тьмы возродится, и равновесие будет восстановлено. И мы никак не сможем предотвратить Возрождение. Оно неминуемо. Неизбежно.

– А может, я возьму Пересмешник и начну делать всякие гадости? – рассмеявшись, предложил я. – Пространство тогда подумает: «зла и так хватает» и отменит Возрождение. Все вздохнут спокойно, а мне за злодейства еще и памятник поставят – потому что из двух зол нужно выбирать меньшее.

– Тебе бы все шутки шутить, – мама сокрушенно покачала головой. – А ситуация у нас между тем совсем не шуточная. Хотя, «всякие гадости» выходят у тебя на «ура». Но не поможет. Наоборот, только хуже будет. Возрождение уже ничто не остановит, а если еще и от нас Тьма пойдет, чаша весов качнется уже в сторону Мрака…

– …И пространство создаст нам в помощь светлый артефакт!

– Мы не можем этого знать, – строго возразила Фригга. – Поэтому должны действовать адекватно, безо всяких рискованных экспериментов. Хотя, идея вынудить пространство на такой ход не лишена здравого смысла, но… слишком уж ненадежна. Ведь мы до сих пор не понимаем сути тех механизмов, что приводят к созданию артефактов, и то, что я тебе рассказала – всего лишь наши предположения. А что, если окажется, что мы с Никой ошиблись? Как тогда мы поступим?

– Да знаю я, что нельзя так. Я просто шутил. А что же в самом деле делать?

– Как бы ни прискорбно это звучало, но… ждать. И бездействовать. На данный момент бездействие – это самое безопасное из того, что мы можем делать. Вот только подданные этого не понимают и бросаются на меня за то, что я не могу защитить их от негативных волн. Я пытаюсь донести до них, что я не всесильна, а в ответ вижу… только агрессию. Я уверена, сказывается и действие негативной аномалии, которая расползается повсюду неровными пятнами. Скоро всю галактику накроет. А я никак не могу этому противостоять, и мне очень стыдно за это. К тому же, и меня ведь цепляет, я уже говорила.

– А ведь меня тоже! У меня магия исчезла, это тоже из-за аномалии?

– Вероятнее всего. Но ты, скажу тебе, еще очень легко отделался по сравнению с другими.

– Ну, это смотря с какой стороны посмотреть, – покачал головой я. – Внезапное исчезновение магии стоило бы мне жизни, если бы ты не пришла на помощь.

– Жизни тебе стоило бы не внезапное исчезновение магии, а твоя собственная глупость. Вот объясни мне, зачем вам с Элвисом понадобилось драться? Вы ведь уже взрослые люди, а не задиристые мальчишки! У вас серьезная работа, серьезное будущее, а вы вдруг ни с того ни с сего устраиваете потасовку на дворцовой крыше.

– Просто Элвис заявил, что когда он станет полноправным владельцем Осколка Радуги, я буду вынужден преклонить перед ним колено. Сказал, что он полностью займет твое место, а я буду вечно на вторых ролях, вот я и не сдержался.

– Глупость какая. И чем же он это мотивировал? Почему поставил себя выше тебя?

– Тем, что у него будет Осколок Радуги, а этот артефакт намного сильнее Пересмешника. – На самом деле этот аргумент не казался мне такой уж глупостью и всерьез меня тревожил.

– Но ведь это совсем не так, – мама невесело рассмеялась. – Да, ходит такая легенда, но это чистый вымысел. В действительности сила этих двух артефактов практически равна.

– То есть я и с Пересмешником могу дотянуться до твоего уровня?

– Ну разумеется. Ведь артефакт – это далеко не все, что нужно для того, чтобы стать настоящим галактическим лидером. У вас с Элвисом абсолютно равные шансы, и чего вы добьетесь – зависит только от вас самих.

– То есть это не правда, что Элвис станет правителем галактики после тебя? – уточнил я, испытав некоторое облегчение.

– Конечно же, нет. Никто не знает, что будет потом. Но я хочу одного: чтобы вы с Элвисом мирно сосуществовали друг с другом. Поверьте, вам нечего делить. Серьезной работы хватит на всех. Я уверена, когда вы станете мудрее и опытнее, вы сможете самостоятельно распределить обязанности между собой таким образом, чтобы никто не остался, как ты выразился, «на вторых ролях».

– И все равно я стану сильнее Элвиса! Буду усерднее над собой работать, ставить цели и добиваться их. А Элвис… да что он может? Он же разгильдяй.

– Согласна, работать с ним иногда бывает труднее, чем с тобой, но у Элвиса есть и масса положительных качеств.

– Даже не хочу слышать, каких. – Я гордо отвернулся к окну: все-таки обида на Элвиса за то, что он не помог мне на крыше, а также за его дерзкие и наглые слова была слишком сильна, и я чувствовал в нем если не противника, то конкурента уж точно. И неважно, что там говорит Фригга.

– Ладно, успокойся. Я уверена, со временем все это сгладится. Не забывай, на нас еще и негативные волны влияют. Быть может, аномалия в какой-то степени распаляет вас, подогревая вашу взаимную неприязнь. Ведь до недавнего времени вы отлично друг с другом ладили.

– Да, пока он не начал корчить из себя нового повелителя мира, – проворчал я и внезапно понял, что, если отбросить гордыню и прислушаться к сердцу, то я очень скучаю по нашей былой дружбе.

– Он делает это, потому что не знает, как именно нужно себя позиционировать, делает из-за страха и отчаянья. Элвис потерял все, а тут еще и негативная энергия накладывается. Его раздирают страшные противоречия и сомнения. Ему трудно, и это его позерство – всего лишь защитная реакция. Он тоже, как и ты, боится вашей глупой и совершенно не нужной конкуренции, вот и начинает задираться, чтобы получить хоть какую-то уверенность. И, самое главное, он уже понял, что вел себя неправильно, ему стыдно, и он хотел бы возобновить дружбу.

– Если бы он хотел, то протянул бы мне руку, когда я в этом нуждался.

– Да, он совершил ошибку, но… кто из нас их не делает? Вспомни хотя бы, сколько аборигенов погибло по твоему собственному недосмотру. И что же теперь?

– Ты говоришь о другом. Я не мог ничего сделать, а Элвис мог, но не захотел.

– Это было недоразумение.

– Из-за которого я чуть не погиб.

– Ладно. Думаю, со временем ты найдешь в себе силы и простишь его. – Сказав это, мама достала из своей сумки какую-то очень старую, ветхую книгу и открыла её где-то в середине – там лежала закладка.

– Что там такое? – я встал со своего места, подошел к Фригге и заглянул ей через плечо.

– Одно заклинание. Я уже несколько дней думаю, стоит ли обучать ему Элвиса.

– Оно мне не знакомо, – с тенью недоумения отметил я, пробежав глазами текст. – Почему ты не научила меня ему?

– Хотя бы потому, что ты все равно не смог бы его применить. Это заклинание может использовать лишь владелец Осколка Радуги. Так что для тебя эта информация явно была бы лишней. А Элвису, кто знает, может и понадобится… Хотя мне очень не хочется об этом думать.

– Но почему? Что это за заклинание?

– Это заклятие Самопожертвования. – Мне показалось, что голос Фригги чуть дрогнул. – И оно не использовалось ни разу. Ты будешь удивлен, но я сама относительно недавно узнала о его существовании.

– В самом деле? – не поверил я. – Да как такое возможно? Ты же знаешь больше, чем кто-либо из ныне живущих, тем более если это касается твоего артефакта.

– Увы, это не совсем так. Иногда оказывается, что нечто новое скрывалось у тебя под самым носом, а ты и не замечал. Эту книгу, что я сейчас держу в руках, обнаружила Селестина, когда разбиралась в записях покойной Кристы. Здесь описаны особые возможности Осколка Радуги, о некоторых из которых я даже и не догадывалась.

– Но откуда у Кристы такая ценная книга? Неужели демоны дали вместе с артефактом?

– Этого никто точно не знает, как и того, почему предсказательница не поделилась этой ценнейшей информацией со своей ученицей. Хотя сама Селестина, обнаружив книгу и ознакомившись с её содержанием, пришла к выводу, что Криста, вернее всего, боялась, что мы не сможем распорядиться этой информацией грамотно и наделаем непоправимых глупостей. Проще говоря, она боялась за нас. Но теперь эта информация волей судьбы попала к нам в руки, и я несу ответственность за то, что с ней будет. Поэтому и пытаюсь принять верное решение.

– А как действует это заклинание, которому ты собралась обучать Элвиса? – полюбопытствовал я.

– Человек может воскресить погибших соратников или даже просто невинных людей, неважно. Заклинание можно эффективно применить после массового побоища или иной катастрофы, где погибло огромное количество людей.

– А сколько можно максимально воскресить?

– Каждый случай уникален. На это влияет огромное количество факторов. Не последнюю роль играет и то, сколько энергии ты способен отдать.

– По-моему, отличное заклинание. Научи ему Элвиса, что тебя останавливает?

– Цена, – не совсем понятно ответила мама и тут же пояснила: – Это ведь не просто так происходит. Заклятие не зря называется заклинанием Самопожертвования. Воскрешая других, человек убивает самого себя.

– То есть применить его, значит совершить самоубийство? – теперь колебания моей матери стали мне вполне понятны.

– Ради спасения других.

– Ты жалеешь, что не знала его раньше?

– Не знаю, – мама нахмурилась и покачала головой. – Возможно, Криста и была права, спрятав эту книгу от нас, а возможно, она совершила ошибку. Теперь выбор за мной. Ну ладно, об этом я еще потом подумаю. Сегодня ведь все-таки твой праздник. – Фригга светло улыбнулась. – У меня есть два билета в театр, хочешь пойти со мной?

– Конечно, я с радостью! – мне даже неважно было, что это за спектакль. Самое главное, что мы с мамой идем куда-то вместе, и это не имеет отношения к нашей работе. Мы просто, как самая нормальная семья, идем отдыхать и культурно просвещаться.

«Как самая нормальная семья», – повторил я в голове свою недавнюю мысль и задался вопросом: «Так, стало быть, я считаю свою семью ненормальной?»

Да, возможно у нас все не так, как у обычных людей, все намного сложнее и серьезнее, но это никоим образом не делает нашу семью хуже. Возможно, даже наоборот. Такую маму, как Фригга, еще поискать надо.

– Скажи, как считаешь, у нас ведь нормальная семья, да? – мне было интересно узнать, что думает по этому поводу моя мать.

– А тебе самому как кажется? – глаза Фригги смеялись.

– Я даже не знаю…

– Ты чувствуешь себя никому не нужным и всеми брошенным? Чувствуешь, что к тебе относятся с безразличием и презрением?

– Нет, что ты, конечно, нет. – Возможно, еще не так давно, когда я находился в другой галактике, я бы ответил на этот вопрос положительно, но теперь понял, насколько глубоко заблуждался. – Я знаю, что важен для тебя, и осознание этого… согревает.

– В таком случае успокойся: у нас нормальная семья. А то, что мы не похожи на других, ровным счетом ни на что не влияет. Я знаю пару семей, живущих, как ты говоришь, «абсолютно нормально»: стригут газон, смотрят вечерние новости, а по выходным неизменно выбираются на природу или в кино. Но они глубоко несчастны, потому что не чувствуют друг к другу душевной близости. И разве это можно считать нормальным, если люди испытывают дискомфорт? Нет, основу настоящей и полноценной семьи составляют не какие-то ритуальные действия, вроде совместного завтрака или поездки на море, а то, что должно скрываться за этим – любовь и взаимопонимание. Если это отсутствует, то вся эта «нормальность» превращается в никому не нужную декорацию, вроде идеального мира, который предлагал нам искусственный интеллект. А если эта основа, этот стержень в семье присутствует, и каждый, находясь с родными, чувствует себя счастливым и нужным, то это замечательная семья, и совершенно не важно, как часто они играют в гольф на лужайке и играют ли в него вообще.