Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Лена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Так ты просто на подстраховке?

– Я не имею права обсуждать с тобой свою часть задания, – твердо отрезал Рэй.

– Да знаю я, но все равно интересно было бы узнать, что же задумала Ника.

– В свое время это прояснится само собой.

– Надеюсь, что ведьма не пытается использовать нас в своих личных интересах, – задумчиво проговорил я, ища глазами Северную Звезду: к тому времени мы уже дошли до зала. – А то ведь с неё станется!

– Не думаю, – покачал головой Рэй. – Ей сейчас не до личных интересов, как и всем нам. Представь себе, Локи, но даже такие уроды, как мы, хотят жить. И жить в нормальном мире, а не погруженном во Мрак. И Ника понимает, что наша первоочередная задача – одолеть Фриггу. И она не станет отправлять нас на верную гибель – мы еще понадобимся ей живыми для дальнейшей борьбы.

Мне мучительно хотелось рассказать Рэю о том, что мне уже поручено готовить покушение на жизнь королевы, но я заставил себя смолчать.

– А почему мы летим на «Северной Звезде»? – поинтересовался я, когда мы уже были в салоне корабля: Рэй за штурвалом, а я на соседнем сидении. – «Экстрим» гораздо быстрее летает.

– Именно по этой причине мы его и не берем, – усмехнулся мой собеседник, заводя двигатели. – Его скоростные качества пригодятся Нике. Она запретила нам использовать «Экстрим».

– Нормально! – фыркнул я, поражаясь такой наглости. – Может, стоит напомнить ей, что «Экстрим» принадлежит мне, и она не имеет никакого права им распоряжаться?

– Не стоит. Сейчас будет лучше целиком и полностью повиноваться Нике. Да, это неприятно, а порой и унизительно, но именно этот стиль поведения – залог нашего выживания в столь нелегкое время. Ника – самая старшая и опытная из нас, и я верю, что она вытащит галактику из этой передряги.

– Но все равно, она поступает невежливо, – гнул свое я. – Я не имел бы ничего против, если бы она спросила разрешения, прежде чем взять «Экстрим».

– Она это знает, и потому просто решила не тратить времени на формальности. А то, что это невежливо – Нике нет до этого никакого дела. Она ставит себя выше всех социальных условностей.

Тем временем наш корабль вышел в открытый космос, и мы с Рэем ненадолго замолчали.

– Да уж, выглядишь неважно, несмотря на все свои старания, – заметил Ученый минут через двадцать. – Одни глаза чего стоят.

– Я всю ночь не спал, – тихо пробормотал я, разглядывая свои колени: как-то странно было говорить с Рэем о своих чувствах, как-то… неправильно.

– Знаю, – кивнул мужчина и прибавил: – Я тоже.

– Но ты хотя бы руки себе не резал. – Я закатал рукав и продемонстрировал Рэю уже успевший затянуться порез, пояснив: – Я надеялся, что эта боль заглушит ту, другую.

– Да разве это боль? – Ученый горько усмехнулся. – Сравнил, тоже мне.

– Я знаю, что эти вещи неравноценны, но все же надеялся, что хоть немного поможет. Я этой ночью чуть с ума не сошел. Меня преследует чувство вины. Ведь из-за меня все это и случилось. Эх, если бы существовал способ обратить время вспять и вернуться в прошлое, я ни за что не согласился бы на уговоры Тора, пусть хоть Мьельниром угрожает! Или лучше: вернуться еще немного назад и предупредить Джейн, чтобы она ни в коем случае не отправлялась на поиски артефакта. А если заартачится – привязать к стулу веревкой. И все, никаких проблем! Все живы, здоровы и счастливы.

– Да, красиво у тебя все складывается. Но ты забываешь еще об одной детали – Камень Тьмы. Его ты никак не уберешь. А если есть темный артефакт, значит будет и зло, боль, страдания. И рано или поздно этот артефакт нашел бы себе хозяина. Это была бы не Фригга, а другой человек, но… для галактики разница невелика.

– А ведь эта ужасная участь могла и меня постигнуть. – Эта мысль пришла в голову так внезапно, что я даже вздрогнул от охватившего меня ужаса. – Я ведь был там, в самом центре Возрождения. Да и смертная была от этого не застрахована, раз уж на то пошло. И если бы не Фригга…

– Да, на её месте мог оказаться кто-то из вас. Так что мы не знаем, как было бы лучше. Как говорится, у истории нет сослагательного наклонения. И все-таки… – глаза у мужчины на миг затуманились дымкой воспоминаний. – Если бы действительно существовала возможность вернуться в прошлое с теперешним жизненным опытом, я бы вернулся в тот день, когда убил своего отца, и сказал бы себе, что моя-то жизнь на этом еще не кончилась. Хотя… едва ли ли это сильно бы помогло, – возразил он сам себе спустя несколько секунд раздумий. – Ведь я уже тогда был кровожадным монстром, ненавидящим весь мир, за исключением одной светловолосой девчонки со смеющимися глазами небесного цвета. Девчонки, которая смогла разглядеть в этом монстре человека; увидеть за пуленепробиваемым панцирем, клыками и шипами душу, израненную и, в сущности, беззащитную. Меня на тот момент было уже не спасти. Я думаю, даже если бы столетняя Фригга обладала своей нынешней мудростью, она… ничего не смогла бы сделать. Тот яд, которым меня отравляли изо дня в день, въелся слишком глубоко, слившись со мной в единое целое. Прошла тысяча лет, но знаешь, я до сих пор ощущаю его присутствие. Я стал одним из самых сильных и влиятельных людей галактики, однако же до сих пор временами испытываю тот древний полузабытый страх мальчишки-раба. А ведь я стремился наверх как раз за тем, чтобы успокоиться, получить уверенность в себе и своих силах. Не вышло.

Я во все глаза глядел на Рэя, боясь шелохнуться: еще никогда прежде Ученый не говорил со мной так откровенно. Но что сказать в ответ, я не знал, и потому просто понимающе кивнул, хотя, наверное, и не понимал его трагедию до конца.

– Мне сейчас тоже страшно, – сообщил я несколько минут спустя. – Я боюсь встречи с Фриггой.

– Ника заверила меня, что мы будем в безопасности.

– Да нет, я не о том, что она на меня набросится. Я боюсь увидеть её другой. Не такой, какой я знал её всю свою жизнь. Переменившейся. Я чувствую, что мне будет больно, и даже не знаю, сумею ли вести себя адекватно. Сумею ли не разрыдаться прямо у неё на глазах?

– Это твой долг, Локи, – просто ответил Рэй, вновь перейдя на свой обычный буднично-деловой тон. – Ты обязан вести себя так, как будто ничего особенного и не случилось.

– Мне интересно, а сама Фригга отдает себе отчет в происходящем?

– Понятия не имею, ведь я никогда не оказывался на её месте. Но не думаю. Её сознание окутано завесой Тьмы, которая постепенно будет проникать все глубже и глубже, до тех пор, пока не вытеснит собой все человеческое. И тогда твоя мама станет чистейшей квинтэссенцией Мрака. От прежней Фригги не останется ничего, кроме оболочки, да и та, вероятно, претерпит серьезные изменения, а возможно, и уже претерпевает на данном этапе.

От этих слов у меня пробежал холодок по коже, хоть я и должен был быть к этому готов, зная печальную судьбу своего двойника.

– Даже думать об этом страшно, – пробормотал я, зябко поежившись, а затем вдруг поглядел на Рэя с какой-то странной, больной надеждой и спросил чуть слышно. – А ей ничем нельзя… помочь? Нельзя спасти от этого всепоглощающего Мрака?

Рэй не ответил, и я прекрасно понимал, почему: Ученому не хотелось кормить меня иллюзиями, но и страшную правду говорить не хотелось еще сильнее. Поразительно, как трудно порой произнести слово «нет».

«Нет». Это не сказанное вслух слово будто висело в воздухе, отравляя его своей беспощадностью и мешая нам с Рэем дышать. Я уже жалел, что вообще задал этот глупый, по-детски наивный вопрос, ответ на который мне и так был отлично известен. Но так уж устроены люди, что готовы надеяться, даже когда надежды нет.

– Жаль, что мы не герои какой-нибудь сказки, – пробормотал я и тут же пояснил свою мысль. – В сказках всегда счастливый конец, чего нельзя сказать о реальной жизни. В сказках из любого положения можно найти выход, а у нас – тупик. И даже машину времени, которая есть у Агентов, не используешь – только хуже будет, даже я понимаю.

Рэй молчал, глубоко задумавшись о чем-то своем, и я мог только догадываться, какие мысли сейчас бродят в гениальной голове Ученого.

========== Случайно? ==========

Когда мы приземлились, небосвод на западе уже был объят багряным пламенем заката. Ветер гнал огненно-рыжие облака на восток, где те приобретали более холодные пастельные оттенки, сливаясь с начавшим темнеть небом.

Для меня было очень странно наблюдать закат: на Церере время отсчитывается по-иному, и по моим биологическим часам сейчас чуть перевалило за полдень. Сколько путешествую по другим планетам, а к постоянной смене часовых поясов так до конца и не привык…

– Я с тобой не пойду, – неожиданно сообщил мне Рэй, когда я, выйдя из салона, придержал для него дверь.

– Но ты же сказал, что тоже будешь находиться рядом с Фриггой, – напомнил я, несколько растерявшись от такого заявления: неужели все-таки придется в одиночестве соваться в самое логово врага?

– Безусловно, но я приду позже. Если заявимся вместе, навлечем на себя подозрения. Ника велела прийти порознь, чтобы у Фригги не возникло мысли, будто мы находимся в сговоре.

– Как все сложно, – я сокрушенно покачал головой. – Ну ладно, я тогда… пойду.

– Удачи. – Рэй казался на редкость встревоженным и серьезным. На этот раз в его голосе даже не скользило привычного высокомерия. – И постарайся не наломать дров, очень тебя прошу.

– Чтобы я, да и не сел в лужу? Это что-то новенькое. Из области фантастики, – я попытался рассмеяться, но даже эта попытка разрядить обстановку выглядела донельзя жалкой.

– Сейчас нам уже не до шуток. – Рэй не сводил с меня пристального взгляда, и мне было как-то не по себе: его карие глаза, казалось, заглядывали в каждый уголочек души, хоть я и точно знал, что Ученый не в состоянии проникать в чужое сознание. – У тебя слишком серьезное и ответственное задание, и ты не можешь его запороть.

– Какая ирония: обычно у меня проблемы начинаются как раз на таких заданиях! – я и сам не до конца понимал, что делаю: шучу или заранее оправдываюсь и извиняюсь за возможный провал.

– Ты главное помни: никакой самодеятельности! Никаких мыслей на тему: «А что, если….»! Четко следуй указаниям Ники, и, надеюсь, все обойдется.

Я печально вздохнул. Насчет самодеятельности Рэй угодил прямо в точку: все мои проблемы, как правило, начинались тогда, когда в голове появлялась очередная «гениальная» идея, как сделать лучше. Теперь, оглядываясь назад, я понимал, что если бы всегда беспрекословно подчинялся матери и внимал её мудрым советам, то сумел бы избежать очень многих неприятностей. Да что там, многих! Практически всех…

– Да не расстраивайся ты так. – Или мне показалось, или в темно-карих глазах Рэя на секунду мелькнуло что-то… теплое. – Знаешь, эта твоя особенность… она не такая уж плохая, как многим поначалу кажется. Я тебе больше скажу, она хорошая, хоть и, не спорю, доставляет окружающим массу неудобств.

– И что же в ней такого хорошего? – я не понимал, издевается надо мной Рэй или говорит вполне серьезно.

– Ты пытаешься думать, вот что в ней хорошего. Пытаешься самостоятельно найти решение, придумать что-то свое. Да, в результате получается полная ахинея, враги тебя обманывают и используют в своих целях, ты не справляешься с делом и, вдобавок, приносишь целый ворох новых проблем… Но ведь так люди и получают жизненный опыт, так и учатся принимать верные решения. Знаешь, ты очень похож на свою маму в молодости.

– Знаю. Она сама мне говорила.

– Вот видишь. Я сам являлся свидетелем того, как Фригга попадала в различные неурядицы только лишь потому, что хотела жить своей головой, потому, что отрицала указания и правила, считая, что человек должен жить так, как велит ему сердце, а не какой-то идиотской закон или предписание.

– Да, она рассказывала, как ее уволили с работы из-за того, что она взяла опеку над маленьким ребенком, оставшимся без попечения родителей. Хороший поступок, добрый, чистосердечный, но тем не менее противозаконный.

– Вполне в ее стиле, – согласился Рэй. – Помню, она сказала как-то: «Если закон запрещает поступать по совести и делать добрые дела, то мне на него плевать! Пусть у меня лучше будут проблемы с властями, чем со своею душой, когда знаешь, что мог бы помочь человеку, но побоялся нарушить какой-то глупый указ!»

– Но из-за проявленной тогда доброты у неё могла вся жизнь под откос полететь…

– Но тем не менее не полетела, – назидательно заметил Рэй. – Наоборот, увольнение стало для неё шансом стать кем-то большим, чем учительницей начальных классов.

– Ей просто очень повезло. Ведь её встреча с Селестиной была абсолютно случайной.

– В нашем мире ничего не происходит случайно, – туманно заметил Рэй, поглядев на горизонт. – Твоя мама получила то, чего заслуживала своим поведением.

– А то несчастье, что постигло её сейчас? Ты считаешь, она тоже заслужила это?! – я смотрел на Рэя со странной смесью интереса и недоверия.

– Вполне возможно, – не взялся отрицать Ученый. – Она совершила ошибку, отправившись вытаскивать тебя из бездны, наплевав на собственную безопасность.

– Но ведь это тоже поступок из лучших побуждений. Как с маленьким Ди.

– То, что простительно неразумному подростку, взрослому и мудрому человеку с рук уже не сойдет, – покачал головой Рэй. – Это была ошибка. Досадная. Спасая тебя, она поставила под угрозу всю галактику.

– Она не знала, что все так обернется, – заступился за маму я, хоть и сам ночью сетовал на то, что она повела себя так бездумно.

– Конечно, не знала. Вот только нам теперь от этого не легче.

– Предпочел бы, чтобы она оставила меня умирать? – я смело посмотрел на Рэя.

– Да, – просто ответил мужчина.

– Ты знаешь, я тоже. Но у неё на этот счет было свое мнение. А ведь я, подумать только, допускал мысль, что она перестала меня любить! И все из-за какого-то телефонного звонка. Сейчас эта обида такой глупостью кажется…

– Ну, все сильны задним умом. Ладно, довольно разговоров, приступай к делу. Я скоро присоединюсь.

– Жду с нетерпением, – нарочито небрежно бросил я, пытаясь замаскировать в голосе мольбу и тревогу, и направился в сторону роскошного дворца Зары, с недавних пор ставшего обителью Зла.

========== Новая королева ==========

Шагая по направлению к воротам, я невольно вспоминал приключения, пережитые мной в параллельном мире: все-таки ситуация с моим двойником имела немало общего с нынешним положением вещей.

Однако же абсолютного сходства не наблюдалось. Например, я отлично помнил, что в параллельном мире небо Зары было затянуто черными тучами и отовсюду веяло ужасом. Здесь же не было и намека на что-то подобное. Я подобрался к дворцу почти вплотную и до сих пор не ощущал никакого негативного поля: все было, как прежде. Разве что Пересмешник то и дело резко вспыхивал, но если бы не артефакт, я бы точно ничего не почувствовал.

Внутри дворца тоже было спокойно, и ничто не свидетельствовало о воцарившейся здесь Тьме. И это, как ни странно, еще сильнее пугало и настораживало: что-то шло не по плану. Что-то не так.

Когда за поворотом коридора показался человек в строгом костюме – кто-то из здешних служащих, у меня возник соблазн прямо спросить у него, что сейчас происходит, но пока я раздумывал, а не навлеку ли на себя беды, мужчина первым заговорил со мной:

– Локи! Кого я вижу! Ты до сих пор не в тюрьме?

– А должен? – голос чуть подрагивал, выдавая мою нерешительность.

– И ты еще спрашиваешь? – он поглядел на меня, как на чокнутого. – После того, что ты натворил в другой галактике, тебе руки оторвать мало! И куда только Фригга смотрит?! Почему так много тебе позволяет?!

– Фригга тут совершенно ни при чем, – заступился за маму я. – Она велела мне не покидать черту города, а я нарушил её указание.

– Велела! – собеседник презрительно фыркнул. – Она должна была посадить тебя по всем правилам, ведь ей не хуже меня известно, что ты не умеешь держать данное слово.

– Я хотел его сдержать, правда, но там одна неприятная история случилась с невестой Тора…

– Значит из-за какой-то невесты Тора ты разбомбил главное государственное здание другой галактики?

– Это нечаянно вышло. Мой артефакт… – Я чувствовал себя очень сконфуженно: оправдываться перед незнакомым человеком за этот поступок никак не входило в мои планы. Я, признаться, успел уже раз десять позабыть о нем – меня волновали проблемы посерьезнее.

– В другой галактике об этом расскажи! – сотрудник не выдержал и взорвался. – И послушай, что они скажут тебе в ответ! Почему за твои оплошности всегда в первую очередь достается мне?!

– Не знаю, но сочувствую вам очень, – тихо произнес я, смущенно опустив глаза.

– Перестань паясничать! – я совсем не паясничал, но где это было увидеть разъяренному служащему? – Не знает он, вы на него посмотрите! Я министр межгалактических отношений! Я путем изнурительных переговоров спас тебя от смертной казни, и это твоя благодарность?! Устроить новую бучу, в сто раз ужаснее предыдущей?!

– Я не…

– Молчать! Ты, глупый, избалованный королевский сынок! Делаешь, что тебе вздумается, и не печешься о последствиях! Зачем тебе это?! Мама тебе всегда все простит, а отдуваться другие будут! Почему вся галактика должна тебя выгораживать, объясни мне?! Почему я опять должен мучиться и пытаться урегулировать этот конфликт?!

Я стоял и не знал, что на это ответить. Было ужасно стыдно, ведь министр межгалактических отношений ругал меня абсолютно справедливо: я действительно опять всех подвел. Внутри что-то больно обжигало, и я с трудом сохранял спокойное выражение лица. Сейчас я чувствовал себя школьником, нечаянно разбившим окно и попавшим под горячую руку директора.

– Мне жаль, – произнес, наконец, я, собравшись с духом. – Простите, что в который раз доставил кучу неприятностей. Я просто хотел помочь брату, но получилось совсем не так, как мы планировали…

– И мы в результате на грани вражды с другой галактикой! Ты понимаешь, что они закроют от нас свои границы, и это еще в лучшем случае?!

– Может, есть способ урегулировать этот конфликт как-нибудь мирно? – спросил я осторожно.

– Как-нибудь мирно?! – гневно прорычал министр, лицо которого аж раскраснелось от ярости. – Да ты в своем уме?! Ты, имея за плечами уже одно преступление против другой цивилизации, незаконно вторгся в их святая святых, похитил артефакт, перебил кучу местных, взорвал главное государственное учреждение и преспокойно скрылся с места происшествия. И ты думаешь, это можно урегулировать мирно?!

Я в ответ лишь тяжело вздохнул: шансов действительно было очень мало. И гнев министра мне был предельно ясен: я сам психовал, когда пришлось отдуваться за проделки трикстера Майкла.

– Оставь его в покое, Дэниэл, – прозвучал до боли знакомый голос у меня за спиной.

Я, судорожно вздрогнув, обернулся и увидел… Фриггу. Даже не так, сперва я увидел ее артефакт: мама была в длинном вечернем платье с глубоким вырезом, и потому я сразу заприметил черный камень, покачивающийся на серебристой цепочке.

Его чернота была такой глубокой, что завораживала, приковывала к себе взор и сознание, вцеплялась в душу мертвой хваткой, не желая отпускать. Я затряс головой, стремясь избавиться от этого мертвого оцепенения, и несколько секунд спустя мне все же удалось оторвать от артефакта мысли и взгляд, но прошло это очень болезненно – с меня будто кожу содрали.

Высвободившись, я поспешил перевести взор на лицо королевы, больше всего на свете боясь, что оно будет таким же, как у моего несчастного двойника из параллельного мира – искаженным алчностью, неудержимой яростью и нечеловеческой злобой. Однако мои опасения не оправдались – лицо матери вовсе не вызывало ужаса и отвращения. Совсем напротив, оно выглядело миловидным и даже… похорошевшим.

Возрастные морщины разгладились, кожа приобрела более здоровый и свежий вид. Небесно-голубые глаза смотрели спокойно и уверенно – в них не было ни малейшего проблеска безумства или ярости. И, всё-таки, что-то в них изменилось – прежде глаза матери смотрели несколько иначе. Но было это изменение таким неуловимым, что я даже не смог сформулировать его суть, не смог объяснить себе, а что же, собственно, изменилось.

Я ожидал, что Фригга предстанет передо мной в совершенно ином облике, и теперь, откровенно говоря, даже не знал, что и подумать. Правда, времени для того, чтобы сделать хоть какие-то выводы, у меня пока и не было: я волей-неволей должен был принимать участие в происходящих вокруг событиях, ведь являлся, по сути, их основным центром.

– Оставить в покое?! – не помня себя от ярости, прорычал министр, позабыв о правилах этикета, которые обязаны соблюдать все политики и дипломаты. – Но почему?! Почему ему все сходит с рук, а гнев другой цивилизации обрушивается на меня – ни в чем не повинного госслужащего? Если вы сейчас же не потрудитесь положить конец этому безобразию, этой… вопиющей несправедливости, я буду вынужден подать заявление об отставке! Потому что я не могу работать в условиях, когда отдельным гражданам нашей галактики позволительно абсолютно все, и на их противозаконные действия невозможно никак повлиять!

Я, выслушав его очередную гневную тираду, в который раз виновато вздохнул и опустил голову, прекрасно понимая, кого министр межгалактических отношений подразумевал под «отдельными гражданами».

Прежняя Фригга наверняка последовала бы моему примеру и глубоко извинилась перед коллегой за случившееся недоразумение, попутно попытавшись объяснить, что я не желал никому зла. Но сейчас мама повела себя совершенно иначе:

– Я с удовольствием подпишу ваше заявление, – спокойно, словно беседуя о погоде за чашкой чая, сообщила она и, встретив изумленно-испуганный взгляд министра, добавила. – Вы хорошо потрудились, но, право же, я не вижу особой надобности в ваших дальнейших услугах.

Министр поглядел на королеву так, будто бы заподозрил её в сумасшествии.

– Ваше величество, при всем уважении к вам и к вашей безграничной мудрости, в свете последних событий вы просто не можете позволить себе остаться без человека, который способен вести переговоры с другой цивилизацией.

– При всем уважении к вам, министр, – в тон ему ответила Фригга, чуть приподняв подбородок, – мне лучше знать, что я могу себе позволить, а что нет.

– Но другая раса бунтует! – мужчина решил не сдаваться до последнего. – Они жаждут мести, и если не удастся уговорить их сменить гнев на милость…

– То ничего ужасного не произойдёт, – королева гордо повела плечом. – Поверьте, министр, жители другой галактики не станут для нас проблемой, я лично об этом позабочусь. А сейчас, вы свободны. Заявление об отставке можете подать в любое время. После вашего увольнения у вас уже не будет причин злиться на меня и моего ребёнка. Вы ведь этого хотели, верно?

Глаза матери холодно сверкнули, и я с тревогой посмотрел на неё – уж не отразилось ли в её взгляде то безумие, что я тщетно выискивал поначалу?

Но нет. Глаза Фригги по-прежнему оставались чистыми и ясными, что свидетельствовало только об одном: она пошла на этот шаг обдуманно, у неё был какой-то особый расчёт. Отстранение министра межгалактических отношений от обязанностей не было внезапной вспышкой неконтролируемого гнева, порожденной неудержимой энергией тёмного артефакта. За этим определённо стояло что-то другое. Вот только что? Чем был продиктован такой странный и, казалось бы, безрассудный поступок – увольнять человека, работа которого является залогом мира с агрессивно настроенными соседями? И снова мне не дали обдумать этот момент:

– Идём, Локи, – позвала меня мама и зашагала по направлению к лифтам.

Через несколько минут мы оказались возле дверей, ведущих в личные апартаменты королевы. Фригга, не оборачиваясь, зашла в свои просторные покои, я же в нерешительности замер на пороге, будто оцепенев на пару секунд, но затем взял себя в руки и последовал за матерью.

Фригга уже успела расположиться на широком диване, заваленном подушками, и взять в руки книгу, которую она, видимо, читала до того, как покинула помещение.

Я непроизвольно огляделся по сторонам, будто бы опасаясь увидеть останки зверски убитых жертв, пятна человеческой крови и ужасные орудия пыток. Мне почему-то (быть может, из-за непродолжительного, но крайне показательного общения с собственным двойником из параллельного мира) казалось, что в логове человека, порабощенного Тёмным артефактом, должно находиться хоть что-то из вышеперечисленных предметов.

Но, разумеется, ничего подобного в покоях матери не обнаружилось. Вместо скелетов и кровавых ножей на стенах висели дорогие картины, изображающие пейзажи гор, морей и лесов, которые поражали своей изумительной красотой и заставляли взгляд задержаться хоть ненадолго. Плоский монитор компьютера занимал всю боковую стену, а в противоположном углу весело журчал миниатюрный комнатный фонтанчик с красивой подсветкой. Рядом с ним уместилось несколько кадок с декоративными растениями, радующими глаз яркой, и в то же время успокаивающей зеленью.

Все было таким тихим и мирным, что ощущение опасности вмиг покинуло меня. Хотелось улечься на мягкие подушки и задремать, позабыв обо всем на свете, включая и план Ники. Но, к счастью, я вовремя спохватился и сумел взять себя в руки.

«Пошевели мозгами, Лафейсон, – строго сказал я себе, пытаясь сконцентрироваться на происходящем. – Тут что-то не так. Подобная роскошь и обилие излишеств должны были насторожить тебя не меньше, чем зловонные трупы и заляпанный кровью потолок!»

И ведь, действительно, странно. Прежде Фригга никогда не обладала такими шикарными апартаментами, просто потому, что и не желала ими обладать. Насколько я помню, раньше мама жила в небольшой, скромно обставленной комнатке, и я, как и многие другие, не раз этому удивлялся, но Фригга по обыкновению говорила: «В моем кабинете есть все, что мне нужно для работы. Зачем занимать места больше, чем мне необходимо?»

«Нужно для работы…» – эта мысль заставила меня оглядеть новые покои матери во второй раз и снова удивиться: я понял, что в помещении нет предметов, которые всегда находились в кабинете королевы прежде. Звучит как парадокс, но раньше рабочее место Фригги было куда более милитаризовано: многочисленные бластеры, магические кинжалы, пакеты со взрывчаткой, гранаты и прочие орудия убийства и разрушения каждый раз заставляли меня вздрагивать, хоть я и прекрасно знал, что Фригга никогда не причинит вреда мирным жителям, а оружие заготовлено на случай стычек с «Чёрным Квадратом», либо с иными противниками.

Сейчас же ничего такого не наблюдалось, и это привело меня в лёгкое замешательство. Мне очень хотелось понять, как именно преобразилась Фригга, какой стала после постигшего её несчастья, и потому я старался подмечать каждую мельчайшую деталь, которая могла хоть что-то поведать о её нынешнем характере. Ведь, как известно, лучший способ узнать человека – заглянуть к нему домой.

Но пока что увиденное только сбивало меня с толку. Я не мог найти логичного объяснения, почему жилище матери изменилось именно так и куда делось все оружие, количество которого, по идее, должно было возрасти во сто крат. Хотя, возможно, у Фригги теперь отдельная комната для хранения собственных боеприпасов?

– Садись, – позвала меня мама, взглядом указав на противоположный конец дивана.

Я подчинился, но скованность и нерешительность давали о себе знать, и потому присел я на самый краешек, плотно сжав колени и скрестив на груди руки. От Фригги моё странное поведение, разумеется, не укрылось.

– Ты чего? – её взгляд, устремленный на меня, был бесконечно тёплым, почти нежным, и это внесло очередной сбой в логическую систему, которую я тщетно пытался построить у себя в голове. – Испугался гнева министра?

На самом деле конфликт с госслужащим уже несколько минут как вылетел у меня из головы, уступив место страху перед самой королевой, но сказать правду я по вполне ясным причинам не мог, и потому был вынужден поспешно закивать головой.

– Не волнуйся. Все будет хорошо, обещаю тебе. Я никому не позволю причинить тебе зла, и самые высокопоставленные лица галактики – не исключение.

Мама придвинулась ко мне и прижала к себе, проведя своей изящной рукой по моим волосам. Я про себя отметил, что и характер её прикосновений несколько изменился. Раньше они были воздушными, лёгкими, едва ощутимыми: Фригга будто бы сомневалась, а позволено ли ей меня трогать, и всегда давала возможность отстраниться. Теперь же в её прикосновениях явственно ощущались уверенность и смелость. Если бы мне захотелось высвободиться, пришлось бы вырываться.

Но мне, как ни странно, совсем не хотелось этого делать. Более того, я даже не мог однозначно сказать, понравилась мне эта перемена или нет. В любом случае, вряд ли она была напрямую связана с Камнем Тьмы. Хотя, когда речь идёт об артефактах или аномалиях, ничего нельзя сказать наверняка – в этом я уже успел неоднократно убедиться.

И едва я только об этом подумал, как на меня свалилось очередное подтверждение этой неоспоримой аксиомы. Даже не знаю, какие слова смогут наиболее точно отобразить испытанные мной ощущения. Сперва я почувствовал сильное жжение в области груди, а затем меня словно ударило током, и в следующее мгновение я оказался на полу, в паре метрах от дивана.

– Что за черт? – испуганно спросил я, потирая ушибленное колено.

– Прости, Локи. – Фригга протянула мне руку, помогая подняться на ноги. – Я совсем не подумала о возможности такого явления. В дальнейшем не стоит так делать.

– Да что случилось-то? – меня тревожила не столько боль от удара, почти успевшая утихнуть, сколько сам факт произошедшего.

– Когда я обняла тебя, наши артефакты нечаянно (а, быть может, и нет) соприкоснулись, и тут же взаимно оттолкнулись друг от друга. Свет и Тьма плохо уживаются вместе. Но мы что-нибудь придумаем, и неприязнь наших артефактов никак не отразится на нас самих.

Я хотел было возразить, что мой артефакт нейтральный, но вовремя вспомнил о том, что сам склонил Пересмешник к Свету, и признал объяснение Фригги вполне логичным.

Тёмный артефакт… Подумать только, Фригга, Лидер Агентов Света и королева галактики, стала хозяйкой тёмного артефакта. Или, скорее, наоборот – Камень Тьмы стал хозяином её души. Мне бы такое даже в кошмарном не приснилось.

Так тяжело было поверить в реальность произошедшего… Особенно теперь, когда Фригга сидела рядом со мной, улыбалась и как ни в чем не бывало вела мирную беседу. На Церере я смотрел на случившееся более абстрактно, и мне казалось, что все будет совершенно иначе. А сейчас… мысли в голове путались, как нитки, с которыми играет котёнок, и никак не желали сложиться в упорядоченную систему – простую и понятную: что произошло, почему произошло, как я должен себя вести, и чем все должно завершиться. Сейчас я уже начал сомневаться в правдивости слов Ники насчёт того, что моя мама провалилась во Мрак.