Текст книги "Возрождение (СИ)"

Автор книги: Лена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Что ж, Рэй в своем репертуаре, – криво усмехнулся я, подумав, что Ученый так и не смог измениться до конца, раз мысль о том, что он доведет человека до нервного срыва, доставляет ему удовольствие. Будь я на его месте, мне было бы безумно жаль союзников, которых придется обмануть.

– Зато благодаря тому, что вы ничего не знали, все получилось правдоподобно, и у Фригги пока нет сомнений в верности Рэя. Со временем она его, конечно, все-таки раскусит, но Рэй на тот момент будет уже далеко от Зары.

– А кстати, мы-то куда сейчас направляемся? – осведомился вдруг Джаред, который только-только начал приходить в себя.

– На Цереру, – ответила ведьма, заставив «Экстрим» вновь трансформироваться в космический корабль. – Теперь мы обладаем силами Осколка Радуги, а значит, пора переходить к более решительным действиям.

========== Война неизбежна ==========

– Так значит, в ближайшие планы королевы входит захват соседней галактики. – Так начала Ника наш военный совет, который состоялся сразу после того, как мы прибыли на космическую станцию, где нас ожидал Тор, несколько расстроенный тем, что ему не довелось поучаствовать в проведенной нами операции.

Я даже не стал спрашивать, откуда ведьма об этом узнала: разумеется, за время полета Ника успела как следует обшарить мои мозги.

– Мои соотечественники не смогут долго противостоять её армии, – подал голос Джаред. – Я не знаю, что будет с моим народом, если мы не сумеем остановить Фриггу.

– Наиболее оптимальным решением для вашего народа будет смириться со своей участью и не противостоять королеве, – сообщила Ника, опять же, опираясь на известную мне информацию. – Если вы будете подчиняться её воле, она никого не убьет.

– Но наши люди ни за что на свете не согласятся преклонить перед ней колени! – от такого предложения Джаред аж вспыхнул. – У нас существует предание: всякий, кто отдаст землю своих предков врагу, будет проклят, и не видать ему покоя ни при жизни, ни даже после смерти! И поэтому мы будем стоять на своей земле до конца. Фригга не получит власти над нашей галактикой до тех пор, пока не перебьет всех до единого её жителя.

– А она ведь перебьет, – холодно заметила Ника. – Перебьет, не моргнув глазом. Потому что вы ей не нужны, и все её разговоры о том, что она хочет вам помочь, – пустая отговорка. На деле ей нужны территории, нужна ваша техника и ваши полезные ископаемые. А что касается людей… Людей у неё и своих, как грязи. Так что не думайте, что ваше упорное сопротивление сломит её волю. Фригга так или иначе своего добьется.

– Значит, такова наша судьба. – Джаред подавил печальный вздох и беспомощно развел руками. – Но мы все равно будем стоять до последнего. И умрем, как герои.

– Скорее, как идиоты, – не согласилась с ним Ника. – У вас нет ни единого шанса на победу, так ради чего умирать, если итог уже предрешен – ваша галактика всяко будет захвачена?

– Нашим людям вы этого не объясните. Я говорю совершенно серьезно. – Джаред обвел нас всех суровым взглядом, будто бы проверяя, а не собирается ли над ним кто-то смеяться. – Таков уж менталитет моих соотечественников. Для них земля предков священна. И они предпочтут умереть, чем отдать её в руки захватчика.

– Как бы то ни было, я считаю, что мы должны все вместе лететь туда, – произнес я и поглядел на Нику, понимая, что принимать окончательное решение будет именно она. – Мы не можем бросить беспомощное мирное население на произвол судьбы. Надо хотя бы их предупредить и попытаться подготовить к надвигающейся угрозе. В конце концов, у них хорошо развита техника, и если научить их с ней управляться… Возможно, что-то и получится. По крайней мере, они смогут продержаться до тех пор, пока мы не остановим Фриггу.

– Согласна, – к моему великому облегчению, ведьма меня поддержала. – К тому же, у меня уже есть кое-какие наработки по реальному уничтожению Фригги. Теперь, когда в нашем распоряжении сила двух Светлых артефактов, думаю, эта задача нам посильна.

– И какие же наработки? – спросил я с интересом.

– Я все расскажу, как только продумаю план до мельчайших деталей. А пока военный совет объявляю оконченным. Готовьтесь к полету, собирайте оружие, проверяйте исправность кораблей. А я свяжусь с Рэем и прикажу ему лететь сюда: Ученый нам пригодится.

Проговорив все это, Ника щелкнула пальцами и исчезла в своем фирменном стиле. Мы с Джаредом пошли проверять, не случилось ли чего с «Экстримом» после того, как ему пришлось протаранить дворцовую стену, а Тор и Элвис отправились на склад – запасаться оружием.

– По идее, ничего серьезного с «Экстримом» произойти не могло, – рассуждал Джаред по пути к ангару. – Он же сделан из сверхпрочных материалов.

– Всё равно перед отлетом в другую галактику проверить просто необходимо, – возразил я, и тут мне в голову пришла мысль. – Постой! Ведь для того, чтобы преодолеть расстояние между галактиками, необходимо создать портал, и создать его могут только представители вашей цивилизации, верно?

– Да, – согласился Джаред, еще не понимая, куда я клоню.

– Так значит, у Фригги будут серьезные проблемы с перемещением! – я радостно хлопнул в ладоши. – Если ты не соврал насчет характера твоих соотечественников, они ни за что не откроют портал для её армии.

– Фригга заставит. – Когда прямо у меня перед носом возникла Ника, я уже даже не удивился. – Ей не составит никакого труда получить контроль над кем-нибудь из аборигенов. Так что не радуйтесь – в самое ближайшее время её армия будет уже на месте. А нам с вами нужно постараться прибыть туда раньше, чем они.

– И всё-таки я не совсем понимаю, что происходит с моей матерью. – Сказано это было немного не в тему, но мне уже давно хотелось обсудить эту проблему хоть с кем-нибудь. – Что тебе рассказывать, Ника, ты ж мой мозг читаешь, как открытую книгу! Когда я только прибыл на Зару, Фригга производила впечатление абсолютно нормального человека, который полностью отдает себе отчет в том, что происходит. Она говорила мне, что ей самой крайне неприятна вся эта ситуация с Камнем Тьмы, и она пытается с ним бороться. Нет, она, конечно, несколько изменилась, но и эти изменения не выходили за рамки разумного. А потом, когда наше покушение провалилось… Фригга вообще была на человека не похожа. Я видел не свою маму, а настоящее чудовище с черными глазами и жутким голосом. Как все это нужно понимать?

– Очень просто, – не замедлила с ответом Ника. – Камень Тьмы действительно еще не полностью завладел сознанием твоей матери, и она пытается с ним бороться. Хотя Тьма, разумеется, все же просачивается в ее душу, отыскивая всевозможные лазейки в выставленной ею защите. А то, чему вы стали свидетелями ночью – это, пока еще, в порядке исключения. Фригга же говорила тебе, что Камень Тьмы не даст ей умереть, верно? Так вот, ты видел, как артефакт включил так называемый режим защиты, почувствовав, что его хозяйке, а, точнее, рабыне, грозит опасность.

– А что будет происходить с ней потом, если… если мы не сможем её остановить? – тихо спросил я, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Верно, Локи, – и опять она залезла в мою голову. – Пройдет какое-то время, и твоя мама станет такой навсегда, утратив все человеческое. И если мы дотянем до этого момента, шансы убить её будут практически нулевыми – ведь в таком состоянии Фригга неуязвима.

– А сейчас они, стало быть, еще существенные? – даже не знаю, чего в моем голосе было больше: скепсиса или надежды.

– Именно. Я же уже говорила: план по уничтожению Фригги находится в стадии разработки.

– В таком случае очень надеюсь, что ты закончишь его разрабатывать раньше, чем Фригга дойдет до «точки невозврата», – заметил я, закончив с проверкой двигателей.

– Беспокойся лучше о себе, ребенок, – посоветовала ведьма, едва заметно скривив губы. Если бы я не знал, что она не испытывает никаких эмоций, то подумал бы, что мое недоверие её задело. – Я-то со своей частью работы справлюсь, это уж будь уверен. А вот на счет тебя я, если честно, несколько сомневаюсь. Думаю, кишка у тебя еще тонка для такого.

– Для чего? – резко спросил я, глядя на ведьму в упор.

– Узнаешь в свое время, – ушла от ответа Ника и добавила, – а вот и Рэй.

Я обернулся и увидел, что Ученый, только что сошедший с «Северной Звезды» и в самом деле направляется к нам.

– Ты прости за «подонка», – сходу извинился я перед ним. – Я же не знал, что ты просто играешь отведенную тебе роль.

– Да ладно, было б о чем говорить, – добродушно рассмеялся Ученый. – И ты тоже прости, – уже серьезно прибавил он. – Всё должно было выглядеть правдоподобно, включая и твой праведный гнев.

– И сколько вы еще планируете это ваше задание обсуждать? – сухо осведомилась у нас Ника. – Месяц? Год? Не понимаю, какой вообще смысл говорить о том, что уже прошло, и чего не изменить? Вечно вы, люди, тратите кучу времени на эти пустые и бесплодные воспоминания! А времени у нас, между прочим, совсем в обрез. Если хотим быть на месте раньше Фригги и успеть хоть что-то сделать до прибытия её армии, то нам нужно вылетать немедленно. Все готовы? Тогда по кораблям!

Через пару минут мы покинули Цереру в полном составе. Я летел на «Экстриме», которым, по традиции, управляла Ника, а Джаред устроился на заднем сидении. Тор и Элвис летели с Рэем на «Северной Звезде».

– Не думаю, что нам там окажут радушный прием, – робко заметил Джаред, доставая флейту, чтобы открыть межгалактический портал. – При всем уважении к вам, с точки зрения моих соотечественников, вы…

– Не те люди, которым стоит доверять? – закончил за Джареда я.

– Ну, в общем, да, – кивнул пришелец.

– Понимаю. – Я подавил тяжелый вздох, морально готовясь к новым трудностям. – Действительно, очень уж интересная компания «спасителей» подобралась. Я вообще в той галактике «звезда». Обо мне несколько лет подряд трещали и, наверное, трещат по сей день. Особо опасный преступник! Убийца двадцати пяти аборигенов, похититель артефакта и разрушитель какого-то шибко важного дома. Одним словом, идеальная кандидатура для того, чтобы стать их надежным защитником, которому они не побоятся доверить свои жизни. Тор – мой главный помощник во всех темных делах (он же был со мной при похищении Пересмешника), его тоже с распростертыми объятиями не примут. Про тебя, Ника, они наверняка наслышаны от наших сотрудников, и тоже имеют о тебе далеко не самое лучшее представление. С Рэем, я полагаю, та же история, хотя ему в этом плане несколько легче – его ведь считают мертвым. Остаешься только ты, Джаред.

– Я? – пришелец поглядел на меня недоуменно-испуганно. – Ну нет, и меня они не особо жаловать будут. Видишь ли, они считают меня несколько… странным. Хотя бы потому, что на мне ваша, человеческая кожа. Но разве я виноват, что Искусственный Интеллект так меня изуродовал? Ой, простите, пожалуйста, люди, не хотел обидеть, – спохватился он секунду спустя, заставив меня широко улыбнуться: какие же мы все-таки разные, если даже понятия о красоте у нас расходятся. – Еще я слишком много времени провожу у вас, мне единственному разрешено посещать Зару…

– Ну да, потому что ты уже и так там был и все видел еще до всей этой истории, – хмыкнул я.

– А они там себе возомнили, будто бы здесь мне оказываются особые почести. – Джаред сокрушенно покачал головой, и я понял, что сложившаяся ситуация сильно его расстраивает, причем не только из-за готовящейся операции. – Понимаешь, Локи, из-за того, что я стал здесь своим, у себя на родине я стал чужим. Между нами словно, – его голос дрогнул, – какая-то стена, с каждым днем становящаяся все прочнее и выше. И я не знаю, как эту стену преодолеть. А здесь… На самом деле я и здесь не чувствую себя своим до конца: многое в вашей цивилизации для меня все еще непонятно и чуждо. И я опасаюсь, что так никогда и не смогу по-настоящему стать одним из вас. Такое странное, подвешенное состояние… Как будто от родного берега уже отплыл, а к чужому еще не пристал, и вокруг тебя один лишь только океан, и ты даже не знаешь, куда тебя в конечном итоге все-таки прибьет течением и волнами.

– А ведь и в самом деле, сложное положение, – согласился я, искренне посочувствовав Джареду. – Ты знаешь, я тоже когда-то ощущал подобное. Может быть, и не в такой степени, как ты, но всё-таки. Я же наполовину ас, наполовину йотун, а таких уродов у нас, кроме меня, больше нет. И долгое время я ощущал себя каким-то неправильным, чужим и одиноким. Но со временем пришло осознание, что происхождение далеко не всегда играет какую-то роль. Думаю, и тебе со временем станет легче.

– А обо мне вы не подумали? – внезапно вмешалась в наш «нерациональный» разговор Ника. – Тоже мне, проблема: наполовину ас, наполовину йотун. Всё равно ведь человек, как ни крути. А если ты наполовину человек, наполовину артефакт? Можете себе такое представить?

– С трудом, – признался я и обратился к Джареду. – Вот видишь, даже Ника тебя поддержала. С Рэем, кстати, та же самая история. От «Черного Квадрата» ушел, а жить, как нормальные люди, до сих пор не научился. Ему ведь тоже, наверное, очень сложно адаптироваться к новому обществу, особенно теперь, когда Фригга… не может ничем ему помочь. Да что там Рэй, у моего брата-дуболома аналогичная проблема: улетел в Мидгард, крайне отсталый мир, чтобы жить вместе со своей возлюбленной. И ведь ему тоже очень сложно привыкнуть. Да он постоянно сталкивается с трудностями! А Элвис! Каково ему было, когда он улетел со своей родной планеты, где… в общем, не все было гладко, и стал работать с детьми в Долине Жизни. Все тот же конфликт прошлого и будущего. Так что ты не один такой, Джаред, не беспокойся. Думаю, каждый хоть раз в той или иной мере испытывал это чувство неопределенности, ведь это так естественно для людей – искать свое место в жизни и пытаться понять, а кто же ты все-таки есть на самом деле.

– Наверное, ты прав. – Выслушав мои убедительные доводы, Джаред и в самом деле успокоился и даже несколько повеселел. – Спасибо тебе за поддержку.

– Опять вы со своею сентиментальностью. – Я так и знал, что ведьма не удержится от едкого комментария. – Учтите, если разрыдаетесь, то прозеваете посадку.

И в самом деле, не прошло и минуты, как наш корабль опустился на главной площади, неподалеку от которой раскинулись до боли знакомые мне руины, до моего прошлого визита являвшиеся здешним главным государственным учреждением. Развалины служили немым напоминанием о моем опрометчивом и безрассудном поступке и вызывали уколы совести.

Аборигены этого инцидента тоже, видимо, не забыли, поскольку встретили нас не то что недружелюбно, а прямо-таки враждебно. Меня вообще могли бы пристрелить, если бы Ника не окружила нас всех защитным полем, которое местные не могли преодолеть.

– Вы должны меня выслушать, – тоном, не терпящим никаких возражений, заявила Ника, когда аборигены поняли, что мы вне зоны их досягаемости, и, немного остыв, перестали на нас кидаться. – Я прекрасно понимаю, что вы не рады нас видеть, и вообще, закон о закрытии границ для посторонних уже несколько дней, как вошел в силу, но тем не менее мы пришли к вам с миром.

– Если пришли с миром, тогда так же с миром и убирайтесь! – с ужасным акцентом прошепелявил кто-то из окружившей нас толпы. – Вы не имеете никакого права нарушать наши законы! Вам запрещено вторгаться на наши территории!

– Если мы уйдем, к вам заявятся другие, – вмешался в разговор я, хотя Ника перед выходом и просила меня держать язык за зубами. – Нашей королеве, Фригге, плевать на все ваши законы. Она уже готовится ввести на вашу территорию свои войска! А мы здесь как раз для того, чтобы попытаться вас защитить.

Эта информация привела аборигенов в полное замешательство. Никто из местных толком не знал, как следует реагировать на такое заявление. Кто-то округлял глаза от ужаса, кто-то недоверчиво качал головой, кто-то грозил небу кулаками.

– Почему мы должны вам верить? – снова послышался одинокий выкрик из толпы: видимо, очень немногие из присутствующих владели нашим языком, в противном случае галдеж бы стоял невообразимый. – Вы же просто какой-то преступный сброд!

– Если не поверите нам, вы обречены на верную гибель, – сурово бросил Тор, глядя на собравшихся исподлобья. – Учтите, Фригга не пожалеет никого.

– У нас всегда были дружественные отношения с вашей королевой, – резонно заметили в толпе. – Чего нельзя сказать об отношениях с вами.

– Времена меняются, – ответствовала Ника, на которую вся эта суматоха не произвела никакого впечатления. – Сознанием королевы овладел Темный артефакт, и она переродилась. Если вы нам не поверите, мы не расстроимся: все равно очень скоро вам представится возможность воочию убедиться в правдивости наших слов.

Споры с аборигенами продолжались еще довольно долго. В конце концов упрямство местных жителей взбесило всех, за исключением Ники, и потому мы очень обрадовались, когда соглашение все-таки было достигнуто: Ника и Рэй отправятся на переговоры с местным правительством, а мы вчетвером должны будем сидеть в тюремное камере до тех пор, пока относительно нас не будет принято какое-либо решение.

– Да уж, учтиво они здесь встречают своих благодетелей, – с едким сарказмом протянул я, когда за нами захлопнули дверь.

========== Взаперти ==========

Сидеть в камере было невыносимо скучно. Говорить о надвигающейся войне никому не хотелось, и потому все напряженно молчали.

– Ну, что делать будем? – по-детски наивный вопрос Джареда повис в воздухе. Понятно, что делать будем. Сидеть.

– Хоть бы книги какие-нибудь дали почитать… – протянул я, разглядывая скучный серый потолок (помещение, в котором мы находились, было построено людьми по привычным для нас шаблонам).

– Да зачем нам книги, – подал вдруг голос Элвис. – Нам и без них будет интересно. Вот подумайте, когда мы еще так сидели вчетвером, не занятые никаким делом? Нам представился великолепный шанс узнать друг друга получше, разве это не здорово?

– До сих пор пытаешься глядеть на мир сквозь розовые очки? – кривовато усмехнулся я, вспомнив, каким был Элвис, когда работал в Долине Жизни.

– А ты вечно все портишь своим цинизмом, – неожиданно поддержал разведчика Тор. – А мысль и в самом деле интересная. Почему бы не взять и не пообщаться просто так?

– И на какую же тему будем общаться? – идея понравилась и мне, но я счел своим долгом подойти к ней с долей здорового скепсиса.

– Знаете, когда я работал с детьми в медицинском центре, по вечерам мы так же садились в кружок (нас, правда, побольше было), и я старался сделать так, чтобы дети раскрылись, специально подбирая соответствующие темы для разговора. Одна из моих любимых тем: самое яркое воспоминание. Для вас я её немного модифицирую: «Самое яркое воспоминание из детства». Вот что вам первым приходит в голову при слове «детство»? Только по-честному, хорошо?

– У меня нет детских воспоминаний, – расстроился Джаред. – Не забывайте, до недавнего времени за меня жил Компьютер, а я находился в сладкой полудреме.

– Ладно, у тебя уважительная причина, так что тебя пропустим, – махнул рукой Элвис и прибавил. – Давайте с Локи начнем.

– Почему это с меня? – нахмурился я, заподозрив, что это нечто вроде шутливой мести.

– Потому что с кого-то же начать надо, – пояснил разведчик и добавил, – давай, не упрямься, тебе не пять лет всё-таки, как моим подопечным.

– Э… – Я задумался, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь интересное.

– Не тяни, первое, что всплывает в уме! – поторопил меня Элвис, решивший примерить на себя роль практикующего психолога. – Именно в этом весь смысл: узнать, что тебе больше всего запомнилось!

– Ну, есть, пожалуй, такой момент, – неуверенно проговорил я и, почувствовав на себе заинтересованные взгляды товарищей, начал рассказ. – Мне тогда лет двенадцать, наверное, было, а Тору, соответственно, четырнадцать. В общем, приближался День Рождения нашей матери, и я специально пошел далеко в лес, чтобы собрать для неё красивый букет из самых редких цветов Асгарда.

– Локи, а ты не мог другую историю выбрать? – вдруг нахмурился Тор, который тоже вспомнил, едва я начал рассказывать.

– Нет, не мог, – вместо меня ответил Элвис. – Я же уже несколько раз говорил: первое, что вспоминается!

– И когда я вернулся с этим букетом в Асгард, Тор силой забрал его у меня. Я помню, как заплакал, а брат надо мной смеялся. А потом Тор отнес букет Фригге, и та его похвалила, а я сидел у себя в комнате и плакал, и даже не пошел на само торжество, ведь мне было стыдно явиться без подарка.

– Надо же… Какой ты, Тор, оказывается, скотиной был в четырнадцать лет! – с шутливым неодобрением покачал головой Эл.

– Был, – не стал отрицать громовержец. – Убил бы самого себя за такое, вот честно. Ты прости меня, Локи, что был таким идиотом.

– Ладно, проехали уже. Ты сильно изменился с тех пор.

– Спасибо.

– Я не сказал, что в лучшую сторону! – рассмеялся я, решив разрядить напряженную обстановку.

– Теперь твоя очередь, Тор. Давай на Локи какой-нибудь компромат, и квиты будете! – подмигнул громовержцу Элвис.

«А ведь он может», – пронеслась в голове тревожная мысль. Я тоже в детстве, а в особенности, в подростковом возрасте, идеальным характером не отличался, и был на сто процентов уверен, что Тор сейчас вспомнит о каком-то моем поступке, который причинил ему боль (ведь таких было очень даже немало). Однако мои ожидания не оправдались:

– Я помню день, когда мне было очень плохо, – вдумчиво, делая между словами большие паузы, проговорил Тор. – Причем уже даже не помню, из-за чего именно. То ли с отцом повздорил, то ли с друзьями перессорился, но было так больно, что и жить на белом свете больше не хотелось, – Тор усмехнулся. – Вы же знаете, по молодости все склонны принимать мелкие неурядицы очень близко к сердцу. В общем, пошел я в рощу, сел под деревом и… расплакался. Я думал, в лесу никого нет, но оказалось, что в это время Локи неподалеку занимался магией, и он услыхал, как я реву. Я боялся, что он засмеет: мол, чего разнылся, как девчонка, но брат этого не сделал. Он просто сел рядом со мной и положил руку мне на плечо. Даже ничего не спросил, не сказал слов утешения… Но мне и без них все было понятно. По моим венам словно бы заструилось тепло, и я почувствовал, что снова могу ровно дышать. В тот день мне очень нужна была поддержка, и мне оказал её тот, от кого я, по правде говоря, меньше всего этого ожидал, – заключил Тор и тепло мне улыбнулся.

– Серьезно? – я не поверил своим ушам. – Ты вспомнил это, а не то, как я тебя подставил перед Одином?

– Подставил перед Одином? – Тор удивленно захлопал глазами, почти как ребенок. – По какому поводу?

– Забыл, и ладно, – махнул рукой я, решив не компрометировать самого себя лишний раз. – Знаешь, если подумать, то, наверное, и у меня найдется немало светлых воспоминаний с твоим участием, но в первую очередь вспоминается почему-то то, что причинило боль.

– А мне наоборот – то, что принесло счастье, – пожал плечами громовержец.

Я рассеянно кивнул, а про себя подумал, как же это все-таки здорово: держать в сердце радостные и теплые мгновения, а от обиды и боли избавляться в первый же день. Жаль, что я так не умею…

– Ну что ж, теперь и ты поделись с нами частичкой своего детства, – предложил громовержец Элвису.

– У меня плохое воспоминание, и основано оно на страхе, – сходу предупредил юноша. – Мне было восемь или девять лет, и родители только-только начали выпускать меня одного играть во дворе. И там у меня появилась подружка, которой было на три года меньше. Обычно она выходила гулять с мамой, но в тот день женщина отлучилась на пять минут в магазин и попросила меня присмотреть за своей маленькой дочкой. И только она скрылась за поворотом, как к нашей детской площадке приблизилась типичная уличная шпана – подростки лет четырнадцати-шестнадцати с бутылками пива и сигаретами в зубах. Они начали обижать малышку: сломали её совочек, облили водой из лужи, а на голову нахлобучили ведерко. Я тогда очень сильно разозлился на этих уродов и бросился к ним, чтобы защитить девочку, ответственность за которую я ощущал на полном серьезе. По сравнению с ней я чувствовал себя уже совсем взрослым (в детстве ведь и один год играет роль) и знал, что обязан её спасти. «Как вам не стыдно маленьких обижать!» – дерзко крикнул я подросткам, грозно демонстрируя только что поднятый с земли кирпич. – «Если сейчас же от неё не отойдете, вам придется иметь дело со мной!» Разумеется, подростки ответили мне дружным хохотом: не могли же они, в самом деле, испугаться разъяренного восьмилетнего кроху. Тогда я кинулся на них. Думаю, вы догадываетесь, чем кончилось: мне досталось еще похлеще, чем девочке. Даже не знаю, к чему бы все пришло, если бы на шум из подъезда не выбежал мой отец. Я сидел посреди грязной лужи, вытирая со лба кровь и слезы, а подружка подошла ко мне, взяла за руку и прошептала: «Спасибо». И тогда я понял, чего хочу в этой жизни: хочу стать опорой для тех, кто в ней нуждается. Но взрослых мальчишек я после этого случая боялся, до тех пор, пока сам не вырос. Подростки были моим кошмаром детства. А вы чего больше всего боялись?

– Я боялся, что не смогу удержать лидерство в компании друзей, – усмехнулся Тор. – Забавно… в то время для меня почему-то было очень важно, чтобы именно я задавал темп наших командных игр. А сейчас повзрослел, и мне куда больше нравится, когда это делает кто-то другой.

– А я всегда боялся, что никто меня по-настоящему не любит, – признался я, почувствовав, как щеки заливает позорный румянец: я не стал говорить своим друзьям о том, что в глубине души боюсь этого и до сих пор, особенно теперь, когда Фриггу постигло несчастье. – А сейчас вы чего боитесь? – поддержал я беседу новым вопросом.

– Я очень боюсь за свой народ, – сообщил Джаред, обрадовавшись, что теперь и он может поучаствовать в беседе. – Боюсь, что Фригга разрушит нашу цивилизацию, только-только начавшую возрождаться после затянувшейся тирании Компьютера. Это будет серьезным ударом для меня. А ты, Тор, чего боишься сейчас?

– Боюсь потерять Джейн, – не раздумывая ни секунды, выдал громовержец.

– Так мы же её спасли ценой всей этой катавасии, – напомнил я брату и добавил. – И лучше бы мы этого не делали…

– Да я не об этом, – отмахнулся Тор, проигнорировав мою последнюю фразу. – Просто Джейн… Ты же знаешь, Локи: такие, как она живут не больше ста лет! Когда я жил с ней, мне было больно и страшно смотреть, как она стареет. И даже… хотелось стареть вместе с ней, но я не мог! Её смерть превратилась в мой ночной кошмар, и я понимаю, что она неизбежна, и в итоге мы все равно придем к этому, причем очень и очень скоро. Джейн умрет, а я… я останусь жить, навсегда сохранив её в своем сердце. И я уже никогда не смогу полюбить другую девушку, даже если и отыщется подходящая. Меня будет мучить чувство вины перед Джейн, и я не смогу обрести счастья.

– Да уж, знакомая история, – протянул я, бросив на брата сочувственный взгляд. – У меня были похожие чувства, когда я решил, что Дана погибла. Но теперь я знаю, что она жива, и мне легче. Ведь она меня любит, хоть в последнее время мы с ней практически не пересекаемся. У меня даже мыслей не возникает, что Сьюзен может меня предать: на такое она не способна.

– Тогда чего же боишься ты? – поинтересовался брат, отрываясь от собственных мрачных мыслей.

– Смерти, – выдохнул я, чувствуя, как от одного только этого слова сердце в груди предательски замирает. – Серьезно. Я боюсь умереть. Не знаю уж, почему, но в последнее время меня преследуют навязчивые мысли о смерти и о том, что же будет после неё. И самое страшное в этом, наверное, то, что я не могу найти ответа на эти вопросы, не могу представить, как все это будет происходить… Наверное, неспроста все это…

– Да я тебе за такие мысли голову Мьельниром проломлю! – не на шутку разволновался Тор. – Мало мне Джейн что ли? Если я потеряю еще и тебя, мое сердце не выдержит. Ну, а ты, Элвис? Чего на данный момент больше всего боишься ты?

Юноша молчал минуты две, и в глазах его плескалась немыслимая боль. Все замерли, ожидая, когда же разведчик найдет в себе силы поделиться с нами своей проблемой. И вот, наконец, Элвис заговорил:

– Вам честно ответить? – парень горько усмехнулся и бросил взгляд на забранное решеткой окно. – Ничего. И в этом весь ужас моего нынешнего положения.

– Я бы на твоем месте наоборот радовался, – осторожно заметил Джаред, чувствуя, что не улавливает чего-то важного. А вот я уже постепенно начал понимать и даже проникаться к Элвису глубоким сочувствием.

– Не думаю, – покачал головой разведчик. – Понимаете, бояться может только тот, у кого осталось что-то хорошее. Ведь абстрактного страха не существует по определению. Люди боятся что-то потерять, даже если и не осознают этого сами. А как быть человеку, который уже потерял все, что только можно?! – внезапно Элвис сорвался на крик, а его глаза наполнились слезами. – Всех, кого любил, всё, чем дорожил! Нет, мне уже не страшно, потому что я знаю – хуже точно не будет. Это очень странное чувство, когда вообще ничего не боишься. Наверное, это считается психической болезнью, лекарств от которой не существует. Даже не знаю, как объяснить… Когда исчезают все страхи, ты отчасти перестаешь быть человеком. Эффект Ники, понимаете? Внутри пустота, которую нечем заполнить. Иногда я представляю себе, что стою на вершине высокой-высокой скалы и… делаю шаг вниз, потому что мне не страшно разбиться.

Элвис закончил свой монолог, и в камере воцарилось мертвое молчание. Все были до глубины души потрясены услышанным и не решались прокомментировать слова разведчика. И в самом деле, что тут скажешь? Что мы очень сильно ему сочувствуем? Да это, по-моему, всем понятно и без слов, так что толку сотрясать воздух?

К счастью, это общее оцепенение продлилось недолго: не прошло и пяти минут, как дверь открылась, и на пороге показался Рэй.

– Мы поговорили с местными властями, объяснили сложившуюся ситуацию, и они ради пользы дела решили вас выпустить. Всех без исключения, даже Локи.

– Быстро вы с ними поладили, – заметил я, поднимаясь на ноги вслед за своими друзьями. – Я думал, это растянется на несколько дней.

– Если бы это растянулось на несколько дней, то все наши переговоры потеряли бы всякий смысл – к тому времени нас бы попросту разбомбили войска Фригги. Нет, времени в обрез, и даже здесь это понимают.

– Что мы планируем делать? – поинтересовался я у Ученого, когда мы уже шагали по коридору.

– Разумеется, принять бой. А сейчас нам нужно интенсивно готовиться. Мы собрали всех людей, которые еще не успели покинуть эту галактику после принятия закона о закрытии границ, и привлекли их к организации обороны. Правда, далеко не все из них согласились добровольно. Очень многие боятся открыто пойти против официальной власти, хоть и искренне не одобряют её нынешнюю политику.