Текст книги "Рыцарь Мастера Миров. Миссия первая."

Автор книги: Лексис Ласкирк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц)

   – Кир, не терзай себя. За последние двадцать лет этот старый болтун помирает уже в третий раз. Ровно через двенадцать часов он воскреснет, если раньше его не воскресит его собутыльник, маг Симон, и так надоест нам всем своими проповедями, что если не тебе, то уж мне точно захочется его отравить. Аббат Ренье уже стар и воскрешение для него единственный способ, чтобы немного омолодиться и вновь начать волочиться за смазливыми вдовушками. Но, увы, мне, все-таки, придется ехать в его монастырь, а тебе устраиваться на ночлег в моем замке самому. Вот, возьми мой фамильный перстень и еще я сейчас напишу письмо своему гофмаршалу, так что будь в моем замке за хозяина. Если челядь не станет выказывать тебе должного почтения, сэр Кир, то ты, как бы тебе это сказать... – Граф слегка запнулся и его инструкции тотчас уточнил Калюта, весело рыкнув:

   – Дай хаму в зубы, сэр Кир, и у тебя все будет в полном порядке. Этих прохвостов только так можно заставить относиться к себе с уважением.

   Граф Барилон рассмеялся и кивнул головой, соглашаясь с Калютой. Кирилл, почесав в затылке, достал из сумки большой блокнот и шариковую авторучку. И то, и другое вызвали изумление на лицах Роджера и Калюты. Авторучка тем, что ей не требовалась чернильница, а блокнот своей яркой обложкой с фотографией голой девицы, сидевшей на корточках на капоте "Роллс-Ройса" и демонстрирующей свои тщательно выбритые гениталии. Глядя на то, как юный граф рассматривает эту бесстыжую грудастую диву, Кир порылся в сумке еще минуту и извлек из неё колоду игральных карт с самой разнузданной порнухой. Достав дюжину листов и для начала развернув их веером, он медленно перетасовал их перед своими изумленными спутниками. Передавая колоду графу, сэр Кир сказал:

   – Роджер, это тебе мой маленький презент. Ты бы сыграл со своим духовником в покер, глядишь и ему расхочется помирать на ночь глядя.

   Граф, рассматривая фотографию на упаковке, на которой симпатичная блондинка с арбузными грудями с упоением исполняла минет на черном кожаном кларнете, он поцокал языком и задумчиво отозвался:

   – Не знаю что такое покер, Кир, но в барт я сегодня со стариком точно сыграю. Не думаю, что этот старый святоша сумеет сегодня обыграть меня.

   Отдав колоду Калюте, граф принялся строчить записку своему гофмаршалу. Его офицер в это время, хихикая, рассматривал карты, поражаясь тому, сколь искусны в своем ремесле шлюхи мифического Мариона. Когда Роджер вручил свое послание и перстень сэру Киру, он коротко хохотнул и вернул карты своему господину, после чего гаркнул лучникам:

   – Эскадрон, слушай мою команду! Первый и третий взвод сопровождают его светлость в урочище Синих Туманов, второй взвод сопровождает сэра Кира Торсена в замок. Капрал Пендерен, тебе я поручаю быть провожатым его светлости в Барилоне. Ты головой отвечаешь за его жизнь и спокойствие, так что не зевай, дружище, ты у него в долгу, а потому пусть твоя старуха посидит одна пока я не вернусь. Рекрутов помыть в бане, переодеть, накормить до отвала, напоить вином и разместить в казармах. – Повернувшись к Киру он поклонился ему, прижав руку к груди и добавил – А ты, благородный рыцарь, не позволяй челяди садиться тебе на шею и морочить голову и помни, до возвращения его светлости графа Барилона, ты в замке единственный хозяин. Жак позаботится о том, чтобы это стало известно всем.

   Что ни говори, а Калюта был неплохой мужик и Кириллу он нравился все больше и больше. Граф Барилон, а с ним и большая часть лучников, пустили коней в галоп и поскакали по проселочной дороге направо, а обоз въехал на мост. Кир и Жак Пендерен возглавили кавалькаду всадником и понеслись галопом. Теперь они ехали по прямому, словно стрела, широкому мосту длиной километра в три и ничто не могло помешать их движению.

   Лучники, оставшись без строгого начальства, раскрепостились и весело болтали о передрягах, выпавших на долю их товарищей в Пьяном лесу. Больше всего их интересовало то, как это рыцарь Кир Торсен умудрился выследить в лесу Зеленого Паука и правда ли было то, что он за каких-то пять секунд уложил сразу четверых бандитов. Жак весело выкрикнул:

   – Парни, дело даже не в том, что его светлость убил их так быстро, а в том, как он это сделал. Попробуй кто из вас проделать такой трюк, и он точно сам себе свернет шею. Такое будет не под силу ни одному циркачу, даже самому ловкому.

   Кирилл тотчас попробовал отшутиться:

   – Отец, не будь на тебе столько одежек и железа, ты и сам бы легко проделал то же самое. Это ведь не сложно.

   В доказательство своих слов он тут же исполнил не только этот номер вольтижировки, но и еще несколько других, посложнее. Особенно лучникам понравилось то, как он на полном скаку перемахивал через своего высокого вороного жеребца соскакивая с него на деревянный настил моста и, вдобавок, пролез под его животом. Когда же Кир встал на седле во весь рост и поскакал по-галицийски, лучники даже примолкли прежде, чем взорваться восхищенными криками.

   В общем, когда они съезжали с моста, он уже был их кумиром. Во всяком случае по части верховой езды и истреблению лесных разбойников. Понравилось им и то, с какой ловкостью рыцарь управлялся с мечом, жонглируя им ничуть не хуже ярмарочного циркача. Поэтому, когда при съезде с моста седовласый стражник спросил у него кто он такой, то ему даже не пришлось открыть рта. Сразу несколько лучников строго рявкнули этому пенсионеру в ответ:

   – Наш полководец! Истребитель лесных призраков! Доблестный рыцарь, сэр Кир Торсен! – А папаша Жак и вовсе гаркнул во всю мощь – Погибель Черного Мага, старый тюфяк!

   Никому из них даже в голову не пришло выразиться поточнее и потому Кирилл, остановив коня, как только стихли их крики, спокойным тоном сказал:

   – Я рыцарь Кир Торсен, любезный страж, гость его светлости графа Барилона, твоего господина. Вот его печатка, которую он мне вручил, а потому тебе не о чем беспокоиться.

   Переехав по мосту через озеро, они проскакали еще километров семь по живописной местности, очень похожей на тщательно ухоженный английский парк, прежде, чем въехали в город, на улицах которого перешли с резвого галопа на размеренную рысь. Теперь Кир мог рассмотреть столицу провинции Ренделон получше и это того вполне стоило. Хотя на Ильмине и был в самом разгаре самый махровый средневековый феодализм, местные архитекторы вполне могли конкурировать с лучшими мастерами Земли.

   Окраина города была застроена аккуратными одно и двухэтажными коттеджами, сложенными где из тесанного камня, а где из кирпича. Киру не попалось не то что ни одной лачуги, а даже просто некрасивого дома, все дома сплошь были предметом вожделения даже для самого взыскательного представителя среднего класса, взятого наугад из Западной Европы. За кованными оградами он видел роскошные палисадники с клумбами и кустами дивных цветов, а за ними сады с какими-то неведомыми ему фруктовыми деревьями, среди которых, однако, попадались апельсиновые и лимонные деревья, а также гранаты и смоковницы, яблони и груши. Судя по виду плодов, в этой части Ильмина уже наступила середина лета.

   Чем дальше они продвигались, тем дома становились все больше и наряднее, а участки просторнее. И если окраина была застроена коттеджами, то это уже были самые настоящие виллы комнат на десять-двенадцать, не менее. Некоторые из них и вовсе походили на небольшие замки или дворцы, а в палисадниках стояли даже деревянные и каменные скульптуры, правда, все одетые в пышные наряды. Да, и народ на улицах здесь выглядел малость побогаче, хотя и обитателей коттеджей тоже нельзя было назвать голодранцами. Кир, поначалу, даже растерялся, увидев таких нарядных горожан.

   Но более всего ему понравились женщины Барилона, словно сошедшие с полотен Антуана Ватто и Гейнсборо. При виде молодого красавца, скачущего на вороном жеребце, они вскидывали свои веера и томно закатывали глазки, а девушки, которые и вовсе были сплошное загляденье, даже посылали ему воздушные поцелуи, что заставило Кира широко заулыбаться и постоянно кланяться направо и налево. Будь его воля, он бы точно заставил своего жеребца идти шагом, но его подталкивал сзади грохочущий по каменной мостовой обоз.

   Бросилась Киру в глаза и еще одна странность. Похоже, что цивильная мода опередила военную и дворянскую века на два, не менее, так как простые горожане выглядели жителями Франции или Англии восемнадцатого века. Наряд же графа точно тянул на шестнадцатый век или, в лучшем случае, начало семнадцатого. Но настоящее удивление он испытал тогда, когда они миновали предместья Барилона и въехали через широкую арку без ворот за крепостную стену.

   От крепостной стены начинались кварталы ремесленников и многие дома здесь стояли не в глубине просторных участков, а вплотную подступали к широкому, мощеному каменными плитами тротуару. Впрочем, это были не жилые дома, а многочисленные лавки, магазины и мастерские, некоторые в два, а то и в три этажа, поскольку метрах в двадцати за ними стояли еще более шикарные виллы, чем в предместье. Да, народ в Барилоне жил весьма зажиточно.

   Однако, настоящая торговля шла ближе к центру, где и без того широкая улица и вовсе превращалась чуть ли не в проспект, шириной метров в двадцать. Понемногу вечерело, но народу на улицах было много и Кира поразило еще и то, что все люди в Барилоне вели себя как-то странно тихо. Он не решился бы назвать барилонцев мрачными и подавленными, но все они были какими-то задумчивыми и очень сосредоточенными, да, к тому же, нигде не было видно детей младше пятнадцати, шестнадцати лет. Словно их в городе и не было вовсе. То что на улицах ему встречалось очень мало людей в возрасте от двадцати пяти до сорока лет он еще понимал, их унесла на острова, захваченные Черным Магом, эта странная война с нечистью. Но куда подевались их дети? Впрочем, вспомнив о том, что шлепнул Зеленого Паука, он немного успокоился. Видимо, горожане предпочитали не выпускать своих чад из дому на ночь глядя и были полностью правы в такой своей осторожности.

   Разобравшись в уме с этой загадкой, Кир стал активнее крутить головой, разглядывая лавки ремесленников. Перед многими, прямо на тротуаре, стояли длинные лотки с выложенными и выставленными на них образцами товаров, возле которых сидели на высоких табуретах или прохаживались приказчики. Поначалу это были посудные и всякие москательные лавки, которые мало его интересовали. Потом стали все чаще попадаться сапожные и портняжные заведения, а вместе с ними галантерейные и скобяные лавки, что было для него уже куда интереснее и он поехал вдоль тротуара. Увидев, что впереди лотков было еще больше, он спросил капрала:

   – Жак, где в Барилоне мне можно поменять золото на мелкое серебро и медь?

   – Да, где угодно, ваша светлость. – Ответил капрал Пендерен и добавил – Эти скоты с недавних пор за золото удавиться готовы. Кто-то пустил слух, что от черной нечисти можно откупиться золотом, вот они и готовы все продать, даже душу дьяволу. Но вам, все-таки, будет лучше доехать до менялы Морриса. Это через два квартала отсюда. У он-то точно вас не надует, а то сейчас много фальшивомонетчиков развелось.

   Моррис оказался молодым, плечистым парнем с искалеченной правой ногой. Честным он был менялой или жуликом, про то Кир не смог бы сказать едва только взглянув на него, но въедливости и дотошности в нем было, хоть отбавляй. Он минут десять взвешивал и осматривал обе монеты прежде, чем проверить их сначала пробирным камнем, а затем и кислотой в придачу. Зато после этого он вручил ему целых три больших кошеля. Два кожаных с серебром по пятьсот шиллингов в каждом и один суконный, с медью. Похоже, что золото действительно сильно повысилось в цене. Переполовинив медь и отсыпав в кошели с серебром часть монет, он немедленно вручил суконный кошель капралу и, привстав на стременах, чтобы оглядеться вокруг, попросил его:

   – Отец, пошли кого-либо из ребят купить нашим мальчишкам всяких сладостей и какой-нибудь ерунды, чтобы им в казарме не так тошно было сидеть.

   Капрал поступил куда проще. Увидев в толпе какого-то сутулого типа с впалой грудью, он отдал ему кошель с медью, велел дождаться кибитку, на которой кучером был толстяк Иероним и закупить все что нужно. Пока они чуть ли не полчаса меняли деньги, весь обоз стоял, как вкопанный, а лучники весело переругивались с тихими и грустными горожанами. Последние лениво отгавкивались от этих нахалов в кирасах и обзывали их бездельниками. Так было до того момента, пока кто-то из лучников не увидел повозку виноторговца и не потребовал от того налить им по доброй чарке за то, что они порешили в Пьяном лесу Зеленого Паука.

   Тот, разумеется не поверил, отчего вояки взъярились и принялись орать пуще прежнего, обвиняя в скаредности не только виноторговца, но и всех лавочников вместе взятых. Это привело к тому, что возле авангарда тотчас собралась большая толпа зевак. Так что к тому моменту, когда Кир объяснял тощему Гансу, приятелю капрала Пендерена что тому следует закупить для рекрутов, скандал достиг своего апогея. Подъехав вместе с Жаком к этим скандалистам, он приказал во избежание расширения конфликта вывесить трупы злодеев вместе с их маскхалатами и оружием по обеим бортам кибитки для древесного угля, временно превращенной в морг на колесах, что и было немедленно сделано.

   Вот тут-то Кир и убедился в том, что барилонцы умеют очень громко выражать свой восторг и ликование. Виноторговец не то что налил солдатам по чарке своего вина, а просто взял и отдал им его все до последнего бочонка, да, еще и умудрился при этом облобызать кроссовку рыцаря Кира Торсена, что заставило его тут же сесть в седле в позу лотоса. Лучники тотчас замкнули его в конное каре и они тронулись дальше, сопровождаемые толпой горожан, которая вопила и бесновалась в хвосте обоза.

   Что там происходило он не знал, но вскоре ему доложили, что горожане срочно вызвали магов и те стали на скорую руку оживлять мертвецов, чтобы предать их семи смертям. Поскольку эту процедуру взял под свой контроль бургомистр, который не пожалел для этого трех фунтов серебром своих собственных денег, то Кир не стал вмешиваться в это дело. Где-то в глубине души он чувствовал некое ликование, радуясь тому, что этим негодяям теперь зададут жару и их смерть уже не будет такой легкой, какой она была до этого момента.

   Они проехали еще несколько кварталов и уже в свете фонарей ему в глаза бросился странный наряд, выложенный на один из лотков, стоявший перед большим трехэтажным домом, похожим на небольшую фабрику. Среди шикарных камзолов и сюртуков, дорогих панталон и портков попроще, лежал самый что ни на есть настоящий ярко-оранжевый скафандр космонавта с овальным серебристым шлемом. Возле длинного лотка топтался какой-то нечесаный, лохматый и небритый босой парень, одетый в странный наряд, состоящий из длинных штанов и короткополой куртки-анорака навыпуск с капюшоном, пошитый из замши, который плотно облегал его ладную, стройную и сильную фигуру. Глянув на него как можно любезнее, Кир спросил его:

   – Эй, друг, что это у тебя за оранжевая штуковина?

   – Одёжа. – С достоинством ответил тот и умолк.

   По его виду Кир сразу же понял, что так просто большего из него ему уже не вытянуть. Выудив из кошеля монету в пятьдесят пенсов, он бросил её парню. Не смотря на показную неуклюжесть, тот поймал медную монету не хуже, чем хамелеон муху, и она тотчас исчезла, а его взгляд тут же стал понимающим и Кир задал ему уточняющий вопрос:

   – А что это за одёжа, парень?

   – Космическая одёжа. – Ответил тот и вновь умолк, напустив на себя полное безразличие ко всему происходящему и всем своим видом показывая, что даром он говорить не будет.

   Тут уж Киру ничего не оставалось делать, как резко повысить ставки. Достав из кошеля пять монет по десять шиллингов, он выложил их к себе на ладонь и снова спросил:

   – Может быть ты перестанешь валять дурака и расскажешь мне, откуда у твоего хозяина взялся космический скафандр?

   Парень мигом смахнул серебро с его руки и сказал:

   – Значит так, чужеземец, у моего хозяина, этого плешивого мерина, есть раб, который говорит, что он космолетчик, исследователь звезд. Это его вакуум-скафандр и уж если он тебя действительно заинтересовал, то, стало быть, тебе и его хозяин не без интереса будет, а то его этот лысый гад совсем уже замордовал, все норовит к работе приставить.

   Достав из кошеля еще двадцать шиллингов, Кирилл сказал парню, так ловко прикидывавшемуся дурнем:

   – Вот тебе еще денежка, черт нечесаный и если ты захочешь ко мне присоединиться, то приходи в замок графа Барилона. Скажешь, что пришел к Киру Торсену. Мне как раз нужны такие оторвы, как ты, а сейчас позови-ка своего хозяина, я хочу с ним поговорить.

   Лохматый босяк даже не сдвинулся с места. Он просто повернулся к открытой двери и заорал в неё:

   – Эй, ты, лысая образина! Выходи, с тобой хочет поговорить мой новый господин, благородный рыцарь сэр Кир Торсен и передай своей дочке, пусть её теперь черти трахают, а мне она до смерти надоела со своей любовью, дура рыжая.

   Хозяин лавки, крепкий, упитанный здоровяк лет пятидесяти с розовой, пушистой лысиной во всю голову, вылетел из широкого дверного проема с диким ревом, но, увидев пять арбалетов, нацеленных на него, осекся, стал часто-часто кланяться и залебезил испуганным голосом:

   – Что будет угодно вашей светлости?

   Вместо Кирилла требование заявил Жак. Сплюнув под ноги ремесленнику, он сказал со злостью в голосе:

   – Выдай нам человека, которого ты обратил в раба и чьи вещи ты выложил на прилавок, мерзавец. И моли Господа, если этот человек действительно обвинит тебя в рабовладении.

   Тут лысый верзила аж побагровел. Сначала он стал молча раскрывать и закрывать рот, а потом истошно заорал:

   – Это кто, я человека со звезд в раба превратил? Да, пусть у этого наглого драконщика лопнут его бесстыжие глаза! Только этот лодырь мог возвести на меня такую гнусную клевету! А Гуильрин мне вовсе не раб и если он что и делал по дому, то по собственной воле, а и из дому я ему выходить не советовал только потому, что ликом он уж больно необычен и его запросто могли обвинить в черной ворожбе. Ну, Мими, попадешься ты мне когда-нибудь... Ваша светлость, этот негодяй потому меня оговорил, что я из его жалования часть денег удержал за то, что он три сюртука чернилами залил и мне их из синего, в черный цвет перекрашивать пришлось.

   Наглый драконщик Мими завопил в ответ:

   – И поделом тебе, лысый черт! Где это видано, чтобы драконщики на портнихах женились? Да я лучше в мертвых водах утоплюсь, чем женюсь на бабе, которая на драконах не летает! Не бывать такому никогда!

   Перебранка, явно, носила чисто семейный характер, так как лавочник, презрительно сплюнув, воскликнул:

   – Да, какой ты драконщик, тебя же выгнали прочь из драконьих конюшен, бездельник! Нет чтобы за ум взяться, ты все о небесах мечтаешь, олух!

   – Все! Заткнитесь оба, черт бы вас побрал! – Рявкнул Кир и добавил уже потише – Мне ваши дрязги даром не нужны. Ты, Мими, полезай на лошадь к папаше Жаку, а вы любезный, приведите, пожалуйста, ко мне вашего гостя и извольте получить с меня плату за то, что вы его кормили и поили все это время.

   Лавочник возмущенно огрызнулся:

   – Не нужно мне никаких денег, ваша светлость и Гуильрин мне ничего не должен. Если он захочет, то пойдет с вами, а если нет, то останется в моем доме.

   Лавочник повернулся и с достоинством ушел. Вскоре он вернулся в сопровождении человека странной наружности и с длинной медной линейкой в руках. Его гость точно был и не ильмианин, и, уж, тем более, не землянин, а житель какой-то другой планеты. Он был одет в черный форменный комбинезон с шевронами и нашивками на рукаве, но был обут в ботфорты и держал в руках узелок. Помимо комбинезона этот рослый, широкоплечий мужчина выделался еще и тем, что его кожа была цвета кофе с малым количеством молока и имела зеленоватый оттенок, глаза у него были фиолетовые, а волосы и вовсе платиново-белые. На вид ему было лет сорок. Увидев Кирилла, чья одежда так резко отличалась от средневековых нарядов ильмиан, он выронил узелок из рук и воскликнул:

   – Господи! Наконец-то! Сэр, я космос-командор Гуильрин Рифарт, вы спасатель?

   Кир горестно вздохнул и развел руками.

   – Увы, командор Рифарт, я такой же бедолага, как и вы, только я знаю того мага, который перебросил меня с Мариона на Ильмин и знаю почему он это сделал.

   Радостная улыбка сползла с лица Гуильрина Рифарта и он, подняв свой узелок, негромко сказал:

   – Жаль, а я уж было обрадовался, что вы прилетели на Ильмин за мной. Жаль, но черт побери, сэр, я все равно рад что вы здесь и что вы, наконец, избавили меня от этого варварского гостеприимства. Я не хочу сказать ничего плохого про любезного мэтра Бенджамена, но провести полгода в его доме не выходя на улицу, это все равно, что загреметь в карцер. Сэр, назовите мне свое имя и скажите ради всего святого, что мое заточение закончилось!

   Кир наклонился вперед и, протягивая космонавту руку, веселым голосом сказал:

   – Космос-командор, я гвардии сержант Кир Торсен, так сказать, рыцарь. Ваше заточение действительно закончилось, а если вы того пожелаете, то можете вступить в мою армию, которую я скоро начну сколачивать для того, чтобы порвать задницу этому засранцу, Черному Магу, на фашистскую свастику, он того вполне заслужил.

   Смуглая физиономия космос-командора тут же сделалась восторженно-восхищенной и он воскликнул:

   – О, вот даже как! Сержант, вы действительно намерены выступить против сил зла? Но это чертовски опасный враг, мой друг, и нам всем придется нелегко.

   Капрал Пендерен, занимавший позицию позади Кира, выехал вперед и, поглаживая усы, важным тоном сказал:

   – Уж если его светлость в одиночку убил самого Зеленого Паука и трех его лесных призраков, то возглавив армию он точно доберется до задницы Черного Мага.

   Зловредный драконщик Мими, который прятался от мэтра Бенджамена, вооружившегося тяжелой портняжной линейкой, за конями лучников, выждав удобный момент, с короткого разбега запрыгнул на круп коня папаши Жака. Лучники тотчас громко заржали, а кто-то из них громко выкрикнул:

   – Эй, Жак, ты бы поберег свою собственную, а то этот драконщик уже пристроился сзади. Как бы не было беды.

   Только теперь до Кира дошло, что он мог поговорить о драконах со специалистом. Повернувшись к драконщику, он протянул ему руку и спросил для начала:

   – Так ты решил присоединиться ко мне немедленно Мими, не дожидаясь того дня, когда я официально вступлю в должность? Ну, что же благодарю тебя за доверие.

   Драконщик крепко пожал ему руку и сказал в ответ:

   – А чего зря тянуть, ваша светлость. Вдруг, вам захочется купить себе могучего дракона, вот тогда Мими снова станет гордым человеком, а не тем дерьмом, которое вы сейчас перед собой видите, милорд.

   Кириллу тотчас захотелось присесть за какой-нибудь столик и побеседовать с Мими не спеша, но вместо этого он хитро улыбнулся и сказал насмешливым тоном:

   – Признаться, думал я об этом, но знающие люди мне сказали, что драконы трусливы, глупы и дохнут от малейшей царапины. Так зачем мне тогда тратиться на покупку, Мими?

   Глаза драконщика моментально налились кровью, на скулах заходили желваки, губы побелели от гнева и он хриплым, дрожащим голосом прорычал:

   – Это какая же сволочь вам это сказала? Да на всем Ильмине нет существа отважнее, умнее и сильнее дракона! Если бы их хозяева не были скупыми идиотами и не жалели денег на перлитовую броню для них, то и драконы смело бы шли в бой. Ведь вы же, ваша светлость, небось не полезете голым в кусты терновника? Поостережетесь.

   – Хорошо, Мими-драконщик, будет тебе дракон. – Миролюбиво ответил Кирилл и добавил – Если перлитовая броня действительно добавляет драконам уверенности, то тогда новая армия графа Барилона вся будет крылатой. Надеюсь, драконы на Ильмине не редкость, Мими?

   Вместо драконщика Киру ответил мэтр Бенджамен, которому так и не удалось треснуть драконщика линейкой:

   – Да, уж, чего-чего, а этих прожорливых тварей хватает. Их у нас даже с избытком, ваша светлость.

   Один из лучников спешился и, сняв с лошади свой вьюк, передал поводья Гуильрину и взобрался на козлы штабного фургона. Космос-командор звонко щелкнул шпорами своих ботфортов и, резко вскинув ладонь к виску, козырнул Киру прежде, чем сесть верхом. Взлетев в седло так, словно он занимался этим с самого раннего детства, Гуильрин Рифарт от неожиданности громко чертыхнулся?

   – О, эта чертова магия! Сначала меня поразило то, что я знаю язык ильмиан и могу читать и писать на нем, потом выяснилось, что я умею шить одежду, а вот теперь, вдруг, еще и выяснилось, что мне под силу управлять этими животными. Да, так, вскоре, выяснится, что и дракон будет слушаться меня ничуть не хуже боевого истребителя. Вот будет смеху-то, космос-командор Гуильрин Рифарт вступает в бой верхом на драконе.

   Мими-драконщик, высунувшись из-за спины капрала Пендерена, деловитым тоном сказал ему:

   – Эй, звездный исследователь, не трусь. Раз сэр Кир собирается пересадить армию на драконов, то и тебе работа найдется. К звездам, конечно, на драконе ты не взлетишь, но посмотреть на наш мир с высоты в пять миль сможешь.

   Командор расхохотался и воскликнул:

   – Это я-то, Гуильрин Стальной Кулак испугался? Мими, прохвост ты эдакий, да, ты еще у своего папаши каплей на конце висел, когда я уже командовал звеном тяжелых истребителей имперского космофлота при обороне Лаверзиса. Сынок, это я потом, когда получил на погоны большие кометы, перешел на более спокойную работу, записался в космические дальнобойщики – имперскую звездную разведку. – Подъехав к Киру справа, он приосанился и добавил – Сержант, гвардия она ведь везде гвардия, что на твоем Марионе, что на моем Кольптене. Поскольку мне уже не придется командовать космической эскадрой, то я готов исполнять приказы сержанта-пехотинца. Все равно мне никогда не понять, почему вы, пехота, ходите на обед строем, да, еще и поете при этом хором.

   Кирилл, который во время перебранки Гуильрина с Мими едва сдерживался от того, чтобы не заржать, не выдержал и расхохотался так, что чуть не свалился с коня. Сквозь смех, утирая слезы, выступившие из глаз, он сказал космолетчику:

   – Ну, командор, с тобой не заскучаешь. Ничего, твой боевой опыт еще пригодится на Ильмине. – Видя, что белые брови Гуильрина поползли вверх, он поинтересовался – Что ты скажешь на то, если я предложу тебе командовать всей драконо-десантной авиацией? Я ведь родом из десанта, Гуил и другой работы себе не ищу. Тебе всего-то и нужно будет делать, что доставлять нас в нужный квадрат, а там мы и сами вниз попрыгаем. Ну, и еще будет неплохо, если вы прикроете нас сверху огнем. Надеюсь, что полсотни отважных парней дракон сможет в небо поднять?

   Тут Мими-драконщик снова завопил:

   – Милорд, вы что, смеетесь? Даже на драконе-пятилетке в небо может подняться до сотни человек, а матерый зверь и вовсе берет в небо не меньше двухсот пятидесяти таких здоровяков, как мэтр Бенджамен. Только я никак не возьму в толк, как вы собираетесь прыгать с драконов вниз? Это же обосраться от страха можно, как только подумаешь о таком.

   За вопрос, показавшийся капралу Пендерену совершенно неуместным, драконщик тотчас получил от него такой удар локтем в бок, что тот чуть не свалился на мостовую под медную линейку мэтра Бенджамена, все еще околачивающегося рядом. Ветеран сурово прикрикнул на него:

   – Цыц, босяк! Коли его светлость сказал, что спрыгнет на голову Черного Мага с его полчищами нечисти, то и мы все вслед за ним прыгнем. Уж если сэр Кир пообещал изготовить для нас ружья, то крылья ему будет сделать пустяк.

   С этими словами они в который уже раз и тронулись в путь. К этому времени на Барилон спустились странные серебристые сумерки и в домах зажгли освещение, а на улицах керосиновые фонари. Вокруг них снова собралась толпа зевак, а из открытых окон швейной фабрички мэтра Бенджамена высовывались, чуть ли не на половину, молодые, пригожие портнихи, которые строили глазки Киру. Одна из этих красоток, выглядывающих из окна второго этажа, высокая, рыжеволосая девушка, время от времени метала гневные взгляды и все норовила попасть в голову Мими медными наперстками, которых она бросила уже штук пять. Наконец ей это удалось и драконщик, получив по лбу, послал ей воздушный поцелуй и как-то жалобно улыбнулся. Девушка погрозила обманщику кулачком и тот, густо покраснев, отвернулся.

   После очередной, почти часовой задержки, обоз с рекрутами поехал вперед, чтобы преодолеть каких-то пять последних километров пути. Возницам давно уже надоела вся эта кутерьма с остановками и они, построившись в две колонны, пустили лошадей в галоп, тесня собой конных лучников и подгоняя их щелканьем длинных бичей. Кирилл, в ответ на это, заорал диким голосом что-то невразумительное, заулюлюкал, засвистал и тоже пустил графского жеребца в галоп.

   Отряд помчался вперед, высекая стальными подковами искры из гранитной мостовой. Большие колеса фургонов, обитые железом, грохотали так, что горожане шарахались в стороны без лишних предупреждений, но несколько всадников, взяв в руки зажженные факелы и медные горны, помчались вперед, чтобы согнать самых нерасторопных из них с проезжей части улицы на тротуары. Таким вот манером они в считанные минуты и домчались до второй крепостной стены, которая ограждала центральную часть города и, не снижая скорости, проехали еще через одни ворота, на этот раз самые настоящие.

   Центр города принадлежал исключительно самым богатым и зажиточным горожанам – всякой местной интеллигенции, духовенству, магам, старшинам цехов ремесленников и дворянскому сословию. Дома здесь стояли все так же привольно, но это уже были самые настоящие дворцы и замки, высотой до пяти и даже семи этажей, искусно декорированные и построенные по индивидуальным проектам. Здесь им уже почти не встречались телеги и прочие дроги, а в основном попадались на пути изящные коляски и роскошные кареты.

Глава четвертая

   Сидя в седле у запертых ворот замка графа Барилона, Кирилл спокойно дожидался того момента, когда, по требованию капрала Пендерена слуги найдут и приведут его гофмаршала. Вместе с ним скучали босоногий Мими-драконщик и космос-командор Рифарт. Хотя Жак и робел перед замковой стражей, сплошь состоявшей из таких же ветеранов, как и он сам, он все же набрался духу и громко прикрикнул на ливрейных вояк, чтобы они пошевеливались.