Текст книги "История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы"

Автор книги: Ласло Контлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 53 страниц)

Венгрия выбирает курс: вынужденный союзник Гитлера и Вторая мировая война

Экономический кризис во многих отношениях усилил воздействие отрицательных сторон Трианонского мирного договора на положение стран Центральной Европы. Разрывая экономические связи между придунайскими государствами, он усиливал тенденции их взаимоизоляции на всех уровнях межгосударственных отношений. Всеобщая враждебность подогревалась подозрениями, повсеместно раздававшимися требованиями выселить «паразитирующие» меньшинства. Теперь не только евреи, но и сами венгры, по стечению обстоятельств, в большинстве мест на своей шкуре стали испытывать эти страдания. В 1930-х гг. правый радикализм становится такой политической силой, с которой были вынуждены считаться не только в Венгрии, но и в других государствах региона, особенно в Румынии и в многонаселенных государствах – Чехословакии и Югославии, где усиливалось недовольство входивших в их состав этнических меньшинств. В Венгрии кризис вновь разбудил те политические силы, которые правили бал в первые годы послевоенных лихолетий, но затем постепенно утратили свое влияние в период социальной консолидации 1920-х гг. И хотя в 1932 г. природа самого режима Хорти не претерпела фундаментальных изменений, консервативные силы, привившие авторитаризм парламентской республике Венгрия и безраздельно господствовавшие в ней в течение прошедшего десятилетия, отныне должны были делиться властью с ультраправыми, периодически уступая им или же сменяя их в кабинете министров вплоть до окончания Второй мировой войны.

С 1919 г. Дьюла Гёмбёш был основным организатором крайне правых политических сил, известным своей враждебностью и к аристократии, и к преимущественно еврейской буржуазии. Он всегда выступал за разрушение, по его мнению, архаичной социальной структуры с помощью перераспределения экономических и политических льгот в пользу христианских средних классов. Однако в 1928 г., не получив массовой поддержки, он был вынужден распустить свою Партию защиты расы и вернуться в ряды правительственной партии. Даже в 1932 г. его кандидатура на должность премьер-министра была принята Хорти и Государственным собранием, в котором большинство еще прислушивалось к Бетлену, исходя из негласной договоренности относительно того, что он восстановит порядок, не затрагивая основ системы. Новый премьер, тем не менее, предпринял попытки омолодить венгерскую политическую сцену и, в конечном счете, создать тоталитарное государство, построенное по фашистскому образцу. Его «Национальный план действий» – программа, включавшая 95 пунктов, которую Гёмбёш прочитал по радио с совершенно не свойственными венгерским политикам напором и экспрессивностью, представлял собой набор демагогических пожеланий и обещаний (земельная и налоговая реформы, увеличение экспорта сельскохозяйственной продукции, новые рабочие места, прогрессивное социальное законодательство и, разумеется, «Великая Венгрия»), в котором почти открыто заявлялось о стремлении обеспечить поддержку политике ревизии границ. Гёмбёш также подчеркивал свою приверженность «принципу вождизма», начисто отрицая его связь с диктатурой. Измученные бесконечными попытками восстановить хрупкий буржуазный порядок на пепелище, оставленном войной и революциями, разочарованные устремлениями ревизионистов и испытавшие на себе тяготы экономического кризиса, широкие слои населения были воистину готовы принять революционные перемены. Ослабленные и разобщенные группы ультраправого движения буквально ожили во время премьерства Гёмбёша, уверовав, что его программа действительно воплотила их видение Венгрии, очищенной от всех «немадьярских» элементов на важнейших постах и от «еврейских мздоимцев» и при этом вернувшей все свои прежние владения, а также преобразованной радикальной социально-политической реформой. Помимо движений и партий правого толка, существовавших до прихода Гёмбёша к власти, этот период также ознаменовался созданием Венгерской национал-социалистической партии графа Фидела Палфи в 1933 г. и Партии национальной воли Ференца Салаши, образованной в 1935 г.

Эти группировки были также удовлетворены внешней политикой нового кабинета и поставленными целями. Италия, вплоть до 1933 г. выступавшая главным инициатором ревизии парижских мирных решений, играла значительную роль в планах Гёмбёша. Поездка к Муссолини стала его первым зарубежным визитом. При этом Гёмбёш не упускал из виду те изменения, которые происходили в Германии с конца 1920-х гг. и завершились приходом Гитлера к власти в начале 1933 г. И хотя венгерских политиков очень волновала вполне реальная перспектива аннексии Австрии со стороны усилившейся Германии, коль скоро цепи Версаля будут сброшены, да и существование в самой Венгрии довольно многочисленной диаспоры этнических немцев явно не способствовало уменьшению напряженности во взаимоотношениях, сотрудничество с Германией сулило большую выгоду. Германия больше не хотела выторговывать себе отдельные пограничные уступки, приспосабливаясь к мирному договору. Напротив, она рассчитывала порвать с этим договором и, таким образом, силой вернуть себе утраченные территории. В ее стратегии страны Mitteleuropa (среднеевропейские) или Südostraum (юго-восточного направления) играли важную роль поставщиков продукции сельского хозяйства и сырья. Поэтому не только в поисках рынка сбыта для венгерского экспорта Гёмбёш посетил Гитлера в июне 1933 г., став первым главой европейского правительства, нанесшим фюреру официальный визит. Он рассчитывал пробудить у Гитлера интерес к альянсу Германия – Италия – Венгрия – Австрия, нацеленному на ревизию парижских мирных соглашений.

И дуче, и фюрер были заинтересованы в укреплении экономических связей с Венгрией, и вскоре подписали соответствующие договоры, обеспечивающие увеличение ее экспорта (Германия вслед за Италией стала помогать Венгрии в деле ее перевооружения). Однако Гитлер отверг план великого альянса держав, так же как и предложения о более тесном сотрудничестве с Венгрией в процессе реализации программы по пересмотру послевоенных границ. Фюрер не скрывал, что интересы двух государств сходятся только в отношении Чехословакии, тогда как Германии очень важно было сохранить деловые контакты с Румынией и Югославией по причине зависимости от их экспортных поставок. Также и Римские протоколы, подписанные Италией, Австрией и Венгрией в марте 1934 г., не дали сколь-либо ощутимых результатов, хотя сам документ и обладал определенным политическим весом. Он не только вызвал у немцев чувство раздражения, но и заставил их более сдержанно вести себя по отношению к Австрии.

Достижения Гёмбёша во внутренней политике были также неоднозначными. Он создал несколько новых правительственных газет, чтобы идеологическая работа проводилась более эффективно, и энергично принялся реорганизовывать правящую партию, по-новому названную Партией национального единства, как тоталитарную массовую партийную организацию с «передовыми бойцами» во главе каждого местного отделения партии. Он предпринял даже несколько шагов по слиянию партийной организации с государственным аппаратом, который нуждался во вливании свежей крови, а также хотел сформировать сильное министерство экономики. Однако все эти попытки в основном закончились ничем из-за сопротивления со стороны старой гвардии самой правящей партии. Старики не приветствовали диктаторские замашки Гёмбёша и даже объединились с оппозицией, чтобы не дать ему ликвидировать самоуправление Будапешта в начале 1934 г. В его борьбе за расширение властных полномочий кабинета министров и исполнительной ветви власти в целом за счет ограничения прав законодательного собрания он смог добиться лишь усиления полномочий регента, который отныне был вправе не только приостановить работу парламента, но и вообще распустить его. Бетлен, все еще пользовавшийся большим влиянием, резко критиковал всю правительственную программу в целом, но в особенности он обрушивался на плохо скрываемую попытку создать тоталитарное государство, основанное на руководящей роли одной партии, на экономическом планировании и корпоративной системе, которые, по его убеждениям, подорвали бы спокойствие в стране, а также ее безопасность и доверие к власти. Действительно, к началу 1935 г. Гёмбёш разработал план превращения Венгрии в корпоративное государство, в общих чертах напоминающее итальянскую модель. Однако идея объединения не только наемных работников, но и самих предпринимателей в «корпорации», наряду с одновременным введением запрета на забастовки, была встречена в штыки не только социал-демократами и профсоюзами. Эта идея была неприемлема и для самих промышленников, поскольку она подразумевала право государства вторгаться в сферу частного предпринимательства. Наконец, Бетлен, Телеки и другие политики их круга признавали необходимость поддерживать дружественные отношения с Германией для осуществления важнейших внешнеполитических целей (а точнее, пересмотра Трианонского договора), но при этом они опасались, и, как выяснилось, вполне обоснованно, что безоглядное сотрудничество с государствами фашистской оси приведет к поражению Венгрии в войне против стран западной демократии. Поэтому они хотели иметь такое правительство, которое бы сумело обеспечить поддержку Германии в деле возврата утраченных территорий, и при этом избежать разрыва отношений с Великобританией и Францией и участия в вооруженном конфликте в качестве союзника Гитлера. Эту позицию фюрер, имевший весьма невысокое представление о венгерских политиках, позднее охарактеризовал следующим образом: «Они хотели слишком многого и слишком дешево». Бетлен также полагал, что немецко-итальянская ориентация во внешней политике отнюдь не должна с неизбежностью привести к усилению национал-социалистического движения внутри страны.

В результате всех этих разногласий Бетлен вышел из правительственной партии незадолго до начала выборов в апреле 1935 г. Партия, тем не менее, победила на выборах, причем победа в основном была добыта самим Гёмбёшем: большинство новых депутатов принадлежали к крайне правым. Помимо несовершенства самой избирательной системы и практики подтасовок, которая на сей раз превосходила обычные масштабы, выборы также отразили скромные успехи экономической политики правительства, медленный выход страны из глубокого кризиса, который без торговых соглашений с Италией и Германией, безусловно, не мог бы состояться. Однако, как ни странно, это же самое улучшение экономической конъюнктуры сделало попытки государства вмешиваться в частный бизнес для всего предпринимательского класса еще более нетерпимыми, чем прежде. Аналогичным образом земельная реформа, инициированная Гёмбёшем в 1934 г., совсем не оправдала его ожиданий и осталась незавершенной. Вскоре после успешных выборов премьер-министр начал терять поддержку со стороны революционно настроенных национал-социалистов. Они почувствовали, что он не был или не мог быть в достаточной мере радикальным, и, таким образом, создали правую оппозицию его правительству. Сторонники партии мелких сельских хозяев, подержавшие Гёмбёша во время его пикировки с Бетленом, теперь также порвали с ним, поскольку он не выполнил свою часть обещаний оказать им поддержку на выборах.

Когда внешнеполитические планы Гёмбёша обнаружили свою иллюзорность, он оказался в полной изоляции. Венгерско-немецкие отношения обострились со времени нацистского переворота в Вене в июле 1934 г. Кроме того, международный престиж Венгрии предстал несколько подорванным в связи с предъявлением не вполне обоснованных обвинений в ее адрес, будто она принимала участие в боевой подготовке усташей – хорватских националистов, один из которых в октябре 1934 г. убил короля Югославии Александра II и министра иностранных дел Франции Барту. Восстановление дружественных отношений между Италией и Францией, договоры СССР, заключенные в 1935 г. с Францией и Чехословакией о взаимной помощи, казалось, усилили международную изоляцию Венгрии, которую не могло компенсировать даже установление ею полных дипломатических отношений с Советским Союзом, а также достижение предварительной договоренности с Польшей по вопросам сотрудничества на международной арене. И наконец, второй берлинский визит Гёмбёша в сентябре 1935 г., в результате которого Венгрия получила огромный немецкий кредит и заключила договор о поставках ей оружия на консигнационной основе. Однако в отношении союзного договора Гитлер вновь остался непреклонным, и, когда Хорти в августе 1936 г. прибыл на личную встречу с фюрером, ему снова посоветовали проявлять большую сдержанность в двусторонних отношениях с Румынией и Югославией. И последнее, когда в 1936 г. Муссолини фактически согласился на аншлюс Австрии, интерес Германии к Венгрии как к партнеру, которого следовало ублажать уступками, еще более ослабел.

Лишь преждевременная смерть Гёмбёша избавила его от отставки, которую, потеряв к нему всякое доверие, подготовил Хорти. Дело не обошлось без дискуссий и бесед регента с Бетленом и политиками его круга. Назначение премьер-министром консерватора-прагматика Калмана Дарани свидетельствовало о стремлении правящих кругов вернуться к ситуации 1920-х гг. путем установления контроля над экстремизмом и проведения более взвешенной внешней политики. В контексте того времени это означало подавление фашистских групп как в самой проправительственной партии, так и за ее пределами, а также стремление добиваться своих территориальных целей посредством переговоров с великими державами и даже путем компромисса с соседними государствами. Такая дипломатия считалась предпочтительнее подражания сомнительному образу действий Гитлера, который шел на смелые, но рискованные шаги. Сторонники Бетлена считали, что страна, имеющая вес и потенциал Венгрии, не может проводить подобную политику. Обе эти цели оказались недостижимыми. Экономическая выгода сотрудничества с Германией, с которой в данном отношении западные державы не могли конкурировать в Центральной Европе, была слишком значительной; тем более, что ни Великобритания, ни страны, появившиеся на месте бывшей империи Габсбургов, не обратили особого внимания на полуискренние предложения венгерских миротворцев. В этих условиях даже та ограниченная помощь, которую Германия была готова оказать Венгрии в деле пересмотра условий Трианонского договора, представлялась уж слишком соблазнительной несмотря на то, что все эти международные соображения сильно ограничивали возможности венгерских консерваторов проводить собственную внутреннюю политику.

Шаги Дарани, направленные на чистку рядов правящей партии от сторонников своего предшественника, дали довольно двусмысленный результат: те, кто ушел из его партии, резко увеличили численность фашистских организаций, выросших как грибы после 1932 г., правда, обнаруживших тенденцию к слиянию после кончины их главного венгерского вождя и учителя. Появились два основных фашистских движения: Венгерская ассоциация национальной обороны, возродившаяся с контрреволюционных времен, когда она была исключительно военизированной организацией ультраправых офицеров, и открывшая доступ в свои ряды все возраставшему числу сугубо гражданских лиц, и Партия национальной воли, лидер которой Салаши установил тесные связи в Германии во время своей поездки осенью 1936 г. Благодаря этим связям, а также другим каналам политического давления немецкое влияние на Венгрию резко усилилось. Это обусловливалось и ее растущей экономической зависимостью от Германии: к концу 1930-х гг. более 50 % венгерской внешней торговли, дававшей почти четверть всего национального дохода, приходилось на Германию, которая стала самым надежным рынком сбыта для основных статей венгерского экспорта. Кроме того, полумиллионная диаспора этнических немцев, а также тот факт, что она в основном по причине несовершенства образовательной системы в период правления Хорти подвергалась политике ассимиляции, давали Гитлеру повод вмешиваться во внутренние дела страны, защищая интересы немецкого меньшинства. Под воздействием нацистской пропаганды, а также при финансовой поддержке из Германии немецкие этнические организации начали кампанию не только по восстановлению обучения на родном языке, но и воспитания в духе и традициях, господствовавших в то время на их исторической родине. Этот процесс достиг своего логического завершения в легализации фольксбунда – Ассоциации немецких национал-социалистов в Венгрии, появившейся в конце 1938 г.

Правительство предпринимало меры, направленные на ограничение расползавшегося нацизма. В апреле 1937 г. был арестован Салаши и даже запрещена его партия по обвинению в подрывной деятельности среди заводских рабочих. Незадолго до этого было конфисковано оружие Ассоциации обороны, как только появились слухи о готовящемся государственном перевороте при содействии немцев. Даже расширение прерогатив регента преследовало цель обезопасить страну от немецкой интервенции в случае смерти Хорти: помимо увеличения срока на визирование законов, одобренных парламентом, он также наделялся правом назначать своего преемника. Тем временем Дарани также стал применять по отношению к крайне правым тактику кнута и пряника, то натягивая, то отпуская вожжи. Ассоциации обороны разрешается продолжить свою деятельность, а Салаши не только выходит из тюрьмы, но и создает 23 октября 1937 г. Венгерскую национал-социалистическую партию (партия «Скрещенные стрелы», названная так по их эмблеме), объединившую большую часть сторонников ультраправых. Определенные уступки были сделаны и немецкому меньшинству, тем не менее, требования нацистов фактически остались невыполненными.

Кроме того, премьер-министр попытался притупить остроту фашистской угрозы путем прямого заимствования части их политических установок. Так, в программной речи, произнесенной им через несколько дней после ареста Салаши, Дарани, заклеймив диктатуру, предложил увеличить число рабочих мест в аграрном секторе путем организации общественных работ по восстановлению лесных массивов и осушению заболоченных земель. А бороться с безработицей среди служащих и интеллигенции он предложил одновременно с «решением еврейского вопроса», т. е. методом возрождения законов 1920-х гг. об образовательных квотах и нормативах для инородцев, причем расширяя сферу их применения.

Неправительственное антифашистское движение, в целом, было более последовательным, но отнюдь не эффективным. Во второй половине 1930-х гг. борьба против национал-социализма стала одной из главных задач Социал-демократической партии, в новом руководстве которой был и такой серьезный теоретик движения, как Иллеш Монуш, и практик-прагматик Арпад Сакашич. Однако им не удалось достичь большого успеха и вновь обрести массовую поддержку, которую партия, как и профсоюзы, утратила за годы выхода из экономического кризиса, когда она обнаружила свою несостоятельность и не смогла выработать собственной программы действий, в которой бы предлагались решения, альтернативные программе ультраправых. Количество голосующих за социал-демократов, равно как и их собственные ряды, не увеличилось. Социал-демократы, в принципе предпочитающие стратегию народного фронта, т. е. полного единения всех антифашистских сил, тем не менее, не стремились к сотрудничеству с подпольным коммунистическим движением, лидеры которого также призывали к совместным действиям и тщетно пытались усилить свое влияние посредством проникновения в легальные организации. Социал-демократы также не были представлены в Мартовском фронте, созданном 15 мая 1937 г. «народными писателями», разочаровавшимися в масштабе и способах проведения реформ Гёмбёша, от которого они первое время ожидали большего. Вспомнив о 1848 г., они издали программу, состоявшую из 12 пунктов, требуя установления буржуазной демократии, проведения подлинной и всеобъемлющей земельной реформы, принятия мер безопасности против нацизма и подчеркивая необходимость сотрудничества со всеми придунайскими народами. Однако Фронт не сумел получить поддержки со стороны социал-демократов и мелких сельских хозяев и к началу 1938 г. распался. Часть его сторонников вновь примкнула к движениям правого толка, а другая – учредила Национально-крестьянскую партию левой ориентации. На другом конце политического спектра католическая церковь Венгрии, в соответствии со взглядами самого римского папы Пия XI, также критически относилась к усилению влияния национал-социализма. Однако она подчеркнуто уравнивала необходимость борьбы против фашизма с решимостью противостоять большевизму, использовав «Священный 1038 год» (в 1938 г. отмечалось 900-летие со дня смерти Иштвана I Святого, а также в этот год Венгрия принимала у себя Всемирный евхаристический конгресс) для того, чтобы вновь – как уже бывало в истории – подчеркнуть роль Венгрии в качестве бастиона христианства, вклинившегося между «двумя язычниками».

События, происходившие на международной арене между 1936 и 1938 г., способствовали развитию венгерских фашистских организаций. Ремилитаризация Гитлером Рейнской области вызвала негодование и протесты западных союзников, но отнюдь не ответные меры с их стороны. Окончательно укрепился союз держав оси – Германии и Италии, к которому примкнула и Япония, заключив с ними «Антикоминтерновский пакт». Армия генерала Франко постепенно брала верх в гражданской войне в Испании. В это время Калман Каня – министр иностранных дел кабинета Дарани, вел безрезультатные переговоры с дипломатическими ведомствами государств Малой Антанты в течение всего лета и осени 1937 г. с целью согласовать проблемы национальных меньшинств и добиться заключения двусторонних договоров о ненападении, а также признания необходимости поддержания военного паритета сил в регионе. Ему также не удалось вызвать интерес к Венгрии со стороны Великобритании с тем, чтобы создать противовес растущему влиянию Германии. В результате он лишь вызвал раздражение Гитлера, который, определившись с планом действий против Австрии и Чехословакии, тем не менее, заверил венгерских лидеров в том, что он признает правомерность их претензий к последней и ожидает от них конкретного участия в осуществлении его замыслов. Аншлюс, имевший место 12–13 марта 1938 г., все же захватил врасплох руководящие круги Венгрии. Это состояние усугубилось следующим обстоятельством: они ожидали, что Гитлер, их новый сосед, отдаст им Бургенланд, но он не изъявил подобного желания. Напротив, аннексия Австрии была с ликованием встречена сторонниками Салаши, которые, несмотря на второй арест их вождя и запрет партии «Скрещенные стрелы», что случилось незадолго до аншлюса, тем не менее, сумели организовать громкую пропагандистскую кампанию и активную политическую агитацию. Это побудило Дарани пойти на соглашение с экстремистами, которые взамен частичного смягчения своих программных требований вновь были легализованы под названием партия «Скрещенные стрелы»/Венгерское движение.

Этого ни консерваторы, ни сам Хорти вынести не могли. Последним важным решением Дарани стало объявление им 5 марта программы всеобщего перевооружения армии, которая по численности уже в два раза превосходила лимиты, определенные Трианонским договором. 13 мая 1938 г. Хорти отправил его в отставку.

Должность премьера перешла к Белу Имреди, имевшему репутацию выдающегося финансового эксперта и убежденного англофила. По трагической иронии судьбы именно во время его премьерства Венгрия полностью и окончательно примкнула к Германии. И хотя политический «венгеризм» был не в его вкусе, он сумел организовать быстрое утверждение Государственным собранием не только нового военного бюджета (приведшего к экономическому буму: к началу 1939 г. темпы промышленного роста равнялись 21 %, лишь немногим уступая достигнутому за все предшествующие годы, начиная с 1920 г.), но и антиеврейских законов, подготовленных еще при Дарани. Закон, преследующий цель дать «более действенные гарантии равенства в социальной и экономической сферах», устанавливал 20 %-ный потолок для привлечения в учреждениях и на предприятиях лиц иудейского вероисповедания, лишив около 15 тыс. человек работы по специальности. Ряд ведущих политиков из правящей партии, а также либералы и социал-демократы в парламенте выразили свой протест. Возмутились и деятели венгерской науки и искусства, в частности Барток, Кодай и Мориц. Однако крайне правые посчитали, что этот закон слишком мягкий.

В области внешних сношений Имреди рассчитывал на свои личные контакты в Великобритании. Тем временем Каня, сохранивший пост министра иностранных дел, открыл второй круг переговоров со странами Малой Антанты, стремясь обеспечить выполнение хотя бы части венгерских требований по пересмотру границ мирным путем. На конференции, состоявшейся в августе 1938 г. в Бледе, государства Малой Антанты в ответ на приверженность Венгрии политике без насилия признали ее право на поддержание военного паритета и пообещали улучшить условия проживания этнических венгров на своих территориях. Эти договоренности остались не ратифицированными. Однако они были лишь декорациями, равно как и неготовность вооруженных сил Венгрии, на фоне которых проходила встреча в Киле венгерской делегации с Гитлером. Он был намерен раздавить Чехословакию и сделал предложение своим гостям: они получают все земли, некогда входившие в Верхнюю Венгрию, если нападают на Словакию. Хорти и Имреди, однако, не горели желанием сыграть роль агента-провокатора. Вместо этого они предложили добиться пересмотра границ Словакии с учетом этнического состава населения, а также западных окраин Богемии – Судет, в основном населенных немцами. 20 сентября венгерских лидеров вновь вызвали к фюреру и они сдались, отдав приказ на мобилизацию своей плохо подготовленной армии. Сообщение о том, что чехословацкий кризис должен быть решен на конференции великих держав в Мюнхене, вызвал у них вздох облегчения. В Мюнхене Гитлер при поддержке Великобритании, Франции и Италии приступил к реализации второго этапа своего плана, изложенного в «Майн Кампф»: он стал объединять все территории, заселенные этническими немцами, уже сбросив с себя те цепи, которыми Версальский договор опутывал суверенитет Германии, но перед тем как начать завоевание восточноевропейского Lebensraum, Мюнхен вручил ему ключи от Судет. Заодно на конференции было принято решение о проведении чехословацко-венгерских переговоров с обсуждением на них претензий Венгрии. Переговоры оказались безрезультатными. Западные державы воздержались от вмешательства в их ход, тогда как арбитрами на встрече 2 ноября 1938 г. выступили Италия и Германия. Они решили в пользу Венгрии, присудив ей почти 12 тыс. кв. км территории с населением свыше миллиона человек (из них от 57 до 84 % были венграми – по чешской и венгерской статистике соответственно). Первый успех политики ревизионизма, не вызывавший никаких сомнений в ее справедливости с точки зрения решения этнических проблем, приветствовался даже венгерской оппозицией. Среди представителей истеблишмента и, в особенности, у правых результаты этих переговоров вызвали чувство горечи, поскольку не удалось вернуть остальные части Словакии и Закарпатской Украины. Однако запланированной военной оккупации Закарпатья в конце ноября 1938 г. был дан отбой, поскольку Гитлер высказался против этого шага.

Тем не менее, исход первых переговоров в Вене свидетельствовал о том, что дальнейший успех политики пересмотра Трианонского договора будет зависеть от немецкой поддержки. Внутриполитический правительственный кризис, разразившийся в это время в Венгрии, как ни парадоксально, помог Имреди доказать свою приверженность прогерманской политике. Попытки премьера осуществлять руководство возвращенными территориями с помощью правительственных указов, утверждаемых в парламенте, привели к вотуму недоверия кабинету. Такого за весь период правления Хорти еще не бывало. Однако оппоненты Имреди отказались занять его место, и премьер-министр мог сформировать новое правительство, в котором, по его убеждению, непременно окажется еще больше сторонников прогерманской позиции. В частности, Каня был заменен Иштваном Чаки, твердо верившим в то, что Венгрии необходимо напрямую увязать свое возрождение с победами немецкого оружия, как с фактом, не вызывающим никаких сомнений. Именно в течение этих нескольких месяцев второй кабинет Имреди легализовал нацистский фольксбунд, а Венгрия объявила о своем решении выйти из Лиги Наций и присоединиться к «Антикоминтерновскому пакту». В значительной мере, против собственной воли и по причине того, что Великобритания так и не проявила интереса к политике Венгрии, Имреди должен был усиленно демонстрировать стремление ублажать немцев, что и привело к его отставке в феврале 1939 г., причем при обстоятельствах, весьма напоминавших ситуацию с его предшественником.

Как и в 1920 г., Пал Телеки взял в руки бразды правления с целью консолидировать общество, обуздать экстремизм, поставить его на службу консервативно-националистической политике. Если прежде эта задача была трудной, а перспективы – неясными, то теперь, 19 лет спустя, шансов вообще не было. В последний год мира, становившегося все более хрупким, национал-социализм с его культом силы, с его бешеной энергией и обещаниями стереть с лица земли окаменевшие социальные структуры, политические институты и дряхлую буржуазную культуру, с его идеями расового превосходства и необходимости Lebensraum (в венгерском варианте связанного с ролью мадьярского этноса в районе Дунайского бассейна), нашел еще более широкую поддержку среди государственных служащих и офицерского корпуса, мелкой буржуазии и даже среди рабочего класса, особенно среди пролетарской молодежи. Рост фашизма беспокоил не только многих интеллигентов, евреев, представителей средних классов и политиков левых убеждений, но и всю традиционную элиту, опасавшуюся его социальной революционности, с тревогой усматривавшую возможность гитлеровской интервенции для «освобождения» немецкого меньшинства или же под каким-то иным предлогом, а также имевшую дурные предчувствия относительно того, что военное превосходство Германии способно решить все проблемы, стоявшие перед обеими странами. Именно поэтому элита, не исключая самого Хорти, предпочитала поддерживать контакты с державами Запада. Тем не менее, почувствовав вкус первых побед (их сладко-горький привкус, как уже было сказано), венгерские политики, отвечая ожиданиям большей части общественности, были вынуждены – более, чем когда-либо прежде, – подчинить все остальные доводы и соображения задаче восстановления исторических границ. Телеки не был исключением из этого правила. Втайне он надеялся, что западные демократии, в конечном счете, одержат победу в их военном столкновении, которое казалось ему неизбежным, с фашистскими диктатурами. Одновременно он не хотел упускать шансов, возникших в связи с тем, что в Центральной Европе в данный момент уже доминировали фашистские диктатуры. Эта ситуация предоставляла возможность исправить историческую несправедливость и покончить с теми обидами, которые были нанесены Венгрии со стороны демократических государств. Подобная политика вполне справедливо была осуждена за ее мелочный прагматизм и близорукость. Это была игра с огнем, которая печально закончилась как для того режима, которому служил Телеки, так и для всей страны. Гитлеру эта политика представлялась последовательным нежеланием венгерских властей выполнять его просьбы в течение всего 1939 г. (что, разумеется, делалось правительством Венгрии вовсе не специально), но это вполне могло привести к тому, что Венгрия повторила бы судьбу Польши.