Текст книги "Лучший коп Мегаполиса (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Я заказала кофе и, когда человечек умчался на кухню, ормиец указал за окно.

– Взгляните-ка туда.

Я попыталась сделать это, но он покачал головой.

– Так вы не увидите. Нужно смотреть отсюда.

Я встала, обошла стол и, остановившись у него за спиной, увидела у причальной мачты небольшой звездолёт. Чтоб рассмотреть его получше, мне пришлось придвинуться ближе к окну, и я невольно оперлась рукой о плечо Торнадо. Оно было твёрдым и горячим. Я почувствовала, как он слегка вздрогнул и отодвинулся.

– Это «Грум», – произнёс он. – Трофейный. Его привёл сюда Джил, как телёнка на верёвочке. Это был его третий вылет, а с пятого он не вернулся.

Я села на своё место. Официант принёс поднос с кофейником и чашечкой-напёрстком для меня и новую кружку пива для Торнадо.

– Когда полетим? – спросил ормиец, проводив официанта взглядом до дверей кухни.

– Вы командир, вам и решать, – пожала плечами я.

– А если серьёзно?

– Пока я не буду уверена, что обещанный мне миллион не пойдёт на пышные похороны, я не полечу.

– Может, хотя бы слетаем, осмотримся?

– У вас сколько жизней, майор?

– Много.

– А у меня вечная, но одна.

– Предложения?

– Есть записи полётов наших предшественников?

– В аппаратной.

Я щёлкнула пальцами официанту, который как раз в этот момент выглянул в зал. Он тут же примчался.

– В аппаратную, – приказала я, указав на свой поднос, и поднялась.

Торнадо некоторое время хмуро смотрел на меня снизу вверх, потом тоже встал. Когда мы выходили из зала, навстречу нам попались два высоких лознийца в сиреневых комбинезонах. Они приветливо кивнули нам и прошли к столику.

– Эти парни будут следующими за нами, – пояснил Торнадо.

– Вы меня ободрили, майор, – проворчала я.

VI

– Странное дело, – проговорила я, глядя на экраны в аппаратной и отпивая из своего «напёрстка». – Такое чувство, что их там ждали. Каждый раз все пятнадцать полётов. Такое возможно?

– Нет. На крейсере было не так много горючего, которое подходило бы для «Грумов». Но там очень мощные локаторы.

Я покачала головой.

– Смотрите, где они их встречали. «Грумы» не успели бы достичь этой высоты, даже если б локаторы подавали сигнал в момент вылета истребителя. Вы согласны?

– Пожалуй, – кивнул он. – Даже если они знали о моменте вылета, чем нам это поможет?

– Пока это сильно мешало. Нужно узнать источник их информации.

– Это не наша с вами компетенция и времени не так много. И даже если нас не встретят здесь, то встретят ниже. Собьют в два счёта.

– А что они делают после того, как сбивают?

– Ничего. Уходят.

– То есть, дают упасть?

Торнадо кивнул. Я развернулась в поворотном кресле и взглянула на него.

– Хотите кофе? Очень помогает мыслительному процессу.

– Вы считаете, что мой мыслительный процесс нуждается в помощи?

Я пожала плечами.

– Это единственный шанс, майор. Они дают упасть и уходят. Какие у нас истребители?

– Ормийские «Махарты». Это последние истребители, которые были выпущены до того, как на Орме было прекращено производство оружия.

– Да, я помню. Там отличный движок. Берёт максимум с места, верно?

Торнадо молча посмотрел на меня, потом на экран за моей спиной, быстро повернулся к пульту и застучал пальцами по клавиатуре компьютера.

– Да. Это хорошая мысль, – сказал он. – Можно попробовать. Но удастся ли нам уйти? Нам может не хватить скорости. Или рискнем?

– Нет, – покачала головой я. – Мне понравились эти лознийцы. Я не хочу, чтоб они подвергали свою жизнь опасности. Лучше сделаем всё сами: и спустимся, и вернёмся.

– Может, используем восходящие потоки?

– А у нас есть их схемы?

– У нас всё есть, кроме этих проклятых координат.

VII

В старом замусоренном ангаре среди обшарпанных разномастных капсул и катеров была освобождена площадка, на которой клином стояли пять хищных красавцев, сверкающих серой и чёрной сталью с угловатым символом Ормы на широком выпуклом бронещите. Их освещали яркие прожекторы, вокруг сновали механики со смуглыми суровыми лицами и иссиня-чёрными густыми волосами. Мы стояли у края площадки. Я и Торнадо в лёгких защитных скафандрах, держа шлемы в руках, Стив, усиленно пытающийся скрыть беспокойство, и мрачный Торсум.

– Вы всё продумали? – спросил он, глядя на Торнадо.

Тот молча кивнул. Его лицо в ярком свете напоминало бронзовую маску, он был совершенно спокоен. Комиссара по какой-то причине не удовлетворил его ответ.

– Ты всё продумал? – делая ударение на первом слове, произнёс он. – Это двойной риск, ты же понимаешь. В данном случае ты рискуешь только своей головой, но…

– Я когда-нибудь рисковал понапрасну, Рирм? – спросил Торнадо,

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – резко ответил Торсум и отошёл.

Стив прокашлялся и посмотрел на меня.

– Думаю, ты не подкачаешь, Бентли! – проговорил он.

– Я тоже так думаю, – кивнула я. – На «Махартах» всё оснащение ормийское?

– Киберсистемы лознийского производства, – сообщил Торнадо.

– Отлично, – я поправила перчатки на руках. – Пульты клавишные или сенсорные?

– На ваш выбор.

– Сенсорные.

– Крайний слева, – он указал одному из механиков на дальний истребитель.

– Бентли, – Стив взглянул на меня исподлобья, – я понимаю, ты молодая женщина и не собираешься умирать, но всё же… если что-нибудь случится, может быть, кому-нибудь сообщить?

Я взглянула на Торнадо, он с интересом смотрел на меня. Я рассмеялась:

– Ах, Стив, с таким мужчиной, как мой пилот, не страшно рухнуть в Тартар, но… – я перестала смеяться. – Если это случится, то пусть для тех, кто меня любит, я останусь живой. Ты понял меня?

– Хорошо. Если что-нибудь случится, я не буду разыскивать твоих близких и сообщать о твоей гибели в средствах массовой информации.

– Правильно. Неизвестный герой – это тоже герой.

К нам подошел механик:

– Капсула готова, майор, – доложил он.

– Спасибо, Аблад.

Мы направились к машине. Верхний бронещит и передняя экран-панель были подняты. Просторный для обычного истребителя салон был разделен на два отсека. Первый – приборная панель, штурвал и кресло пилота, второй позади – широкий пульт штурманского кибера и кресло.

– Камера прикреплена на днище, – объяснил мне механик. – Вывод дистанционного управления – вот здесь, вместо планшетки катапультирования. Катапультироваться всё равно некуда,

Я кивнула и запрыгнула в свой отсек, поудобнее расположилась в кресле, пристегнулась ремнями безопасности и надела шлем. Торнадо внимательно наблюдал за мной, потом обернулся к механику.

– Удачи, майор, – произнёс тот и неожиданно обнял его. – Только вернись, Торнадо. Война окончена,

– Я всегда возвращаюсь, Аблад, ты же знаешь, – улыбнулся Торнадо.

Механик отошёл. Майор легко запрыгнул внутрь катера и исчез из виду. Через несколько минут я услышала лязг захлопнувшейся экран-панели, а затем медленно опустился бронещит, окончательно отделивший меня от остального мира.

– Проверка связи, – услышала я в шлемофоне низкий хрипловатый голос.

– О’кей, шкипер. Слышимость нормальная, – отозвалась я.

Пока Торнадо выводил «Махарт» из ангара, я успела просчитать программу и передать её на пилотский пульт.

– Уже? – в голосе моего пилота послышалось не столько удивление, сколько недоверие.

– Можете проверить, если есть время.

– Нет. Но если что, нам погибать вместе.

– Вы говорите не о том, майор.

Я разозлилась на него. Если ты мне не доверяешь, так зачем соглашаться на совместный полет, а если согласился, то… По загоревшейся сбоку красной точке я определила, что он ввёл программу в работу. Было тихо, настолько тихо, что, прислушавшись, я могла уловить в наушниках его дыхание. Отличный ормийский двигатель работал безукоризненно и совершенно бесшумно. На экране передо мной медленно проплывали расплывчатые, постоянно изменяющиеся пятна и ни одной неподвижной координаты, за которую можно было бы зацепиться при ориентировании. Судя по мелькающим на боковом табло цифрам, мы постепенно снижались. Я развернула координатную сетку на экране, и изображение стало трёхмерным.

– Минут через пять нас должны встретить, – проговорила я.

Торнадо молчал. Его дыхание по-прежнему было ровным и спокойным. Я включила верхний экран, на котором могла увидеть его лицо. Сквозь прозрачное, как воздух, стекло гермошлема он смотрел на меня.

– Я знал, что вы сейчас включите этот экран.

Он опустил взгляд на приборы. Я больше не видела его глаз, только тёмно-синие ресницы на светлой бронзе лица.

– Нас встречают.

– Сколько времени вам понадобится?

– Трудно сказать, но шашка на корме должна взорваться в тот момент, когда мы будем точно над районом.

– Мы будем немного южнее, нужна корректировка на атмосферные течения.

– Дайте мне координаты исходной точки, – немного помолчав, произнёс он. – Я попробую начать падение с неё.

Я снова принялась за расчёты. Тем временем четыре ярких огонька появились и на моём экране. Четыре стремительно перемещающихся и искусно маневрирующих корабля-убийцы. Наш «Махарт» был рядом с ними ничтожной и неповоротливой песчинкой. «Грумы» обступили нас со всех сторон.

– Мы уже в секторе обстрела, – сообщил Торнадо. Голос его не дрожал, но взглянув на экран, я увидела, что его лицо заблестело от пота.

– Снижайтесь и выходите на координату. Я даю вам право на ошибку, но не более двух тысяч километров в любую сторону.

– Понял.

В следующий момент я почувствовала сильный удар, и меня вдавило в кресло. Истребитель резко рванулся с места и ушёл в глубокое пике. Тревожно замигало табло «лучевая атака». Катер снова тряхнуло и меня швырнуло вперед так, что ремни безопасности едва не врезались в тело. Снова рывок. Потом резкий толчок и корпус завибрировал. Слева раздался глухой рокот. Дублирующий блок зажёг алую надпись:

«Пожар левого двигателя».

– Проклятье! – прохрипел Торнадо. – Нас задели!

– Вижу, – сообщила я. – Передайте мне управление двигателями и занимайтесь маневрированием.

Он промолчал, но спустя несколько секунд сбоку выдвинулся серебристый контейнер и раскололся на две половинки, открывая симметричные пульты. Я занялась левым. Мне кое-как удалось отстрелить пробитый сегмент и заблокировать оборванные каналы.

– Нас уводит влево! – крикнул Торнадо.

Я поспешно скорректировала мощность правого двигателя. Скорость резко упала. Я бросила взгляд на экран. Истребитель петлял, как кролик, но «Грумы» уже заходили на позицию полного обстрела, когда у нас не должно было остаться шансов уйти из-под их огня. Выбора не было. Я развернула контейнер и сдвинула стекло над третьим щитком,

– Включаю резервный двигатель.

– А, дьявол! Всё равно другого выхода нет!

Я нажала красную кнопку на щитке, и в тот же миг «Махарт» затрясся в дикой пляске, но в одно мгновение вынырнул из зоны обстрела.

– Мы в исходной, – сообщил пилот.

Я поспешно выключила резервный двигатель. «Грумы» устремились к нам. Я лихорадочно соображала, почему мы не взорвались, когда были включены все три двигателя, что в любом случае должно было закончиться плохо, когда меня вдруг снова бросило на пульт, а ремни впились до костей. Машинально я ударила по кнопкам обоих пультов и увидела, как замелькали на боковом табло цифры. Мы стремительно падали вниз. В ушах раздался свист, который скоро перешёл в вой, раскалёнными спицами вонзившийся в мозг. В глазах потемнело, твёрдая душная волна тошноты выросла в груди и подкатила к горлу. Я, задыхаясь, прижалась к спинке кресла. Я знала, что отключаться нельзя, чтоб вовремя остановить падение и вывести катер на горизонталь. Я прилагала все усилия, чтоб удержаться на поверхности сознания, но, когда вдруг явственно ощутила, что кровь начинает пузыриться в жилах, а сердце раздувается и не помещается в грудной клетке, страх перед жуткой и нелепой смертью вспыхнул в моей раскалывающейся от боли голове и всё пропало.

Я приходила в себя с трудом. Я почти не чувствовала тела, только руки и голову. Я ничего не видела, хотя глаза мои были открыты. Сквозь оглушительный шум я слышала издалека чей-то зовущий голос.

Я ещё не разбирала ни тембра, ни слов, но зов был требовательным и настойчивым.

– Лоранс! Вы слышите меня? Мы над районом! Снимайте!

Я попыталась оторвать голову от спинки кресла. Мне это не удалось. Я с трудом пошевелила пальцами, потом пододвинула руку к пряжке на животе и негнущимися пальцами расстегнула ремень. Оттолкнувшись от подлокотников, я оторвалась от спинки и с размаху упала грудью на пульт, но экран оказался как раз перед моими глазами. Через чёрный туман я разобрала пять ярких огней и, лишь невероятным усилием сосредоточившись, разглядела и ту маленькую точку, которая была нашей целью.

– Вы видите крейсер? На моём экране ничего не разобрать!

У меня не было сил отвечать. Я медленно повернула голову вправо, потихоньку пододвинула руку, чтоб она легла пальцами на кнопку дистанционного управления камеры «Ильм». Нажала. Щелчок. Снова. Ещё один. И ещё.

– Можно уходить, – прошептала я, сама не слыша своего голоса, но Торнадо каким-то образом услышал.

Только тут я сообразила, что контейнера со щитками двигателей передо мной уже нет. Я оперлась руками о пульт и снова откинулась на спинку. Было душно.

Торнадо сочувственно смотрел на меня с экрана.

– Уже всё. Мы возвращаемся. У вас всё в порядке?

Я саркастически усмехнулась, и в этот миг снова замигало табло «лучевая атака». Я ещё ничего не успела сообразить, как мои пальцы ловко и привычно застегнули ремни и в спокойном ожидании легли возле сенсоров.

– Откуда стреляют? – спросила я и едва разобрала свой слабый голос.

– Снизу. Наверно они дистанционно управляют лучевыми орудиями крейсера. У этих пушек большая мощность и ювелирно точный прицел. Нужно взлетать.

– Маневрируйте, Торнадо. Мы должны протянуть несколько тысяч километров и войти в восходящий поток.

– Координаты?

Пальцы не летали, как обычно, а ползали по сенсорам, но ползали уверенно, как муравьи в своем муравейнике, несмотря на то, что машину болтало из стороны в сторону. Меня мутило и в глазах снова начало темнеть. Я решила не мучить себя и опустила веки. Сразу стало легче, хотя на горле тугим жгутом лежало удушье. Я знала, что мои руки не ошибутся и доделают свою работу, даже если я сейчас впаду в беспамятство. Они доделали. Последним аккордом они нажали боковой сенсор передачи, и я позволила себе больше не сопротивляться.

VIII

Первое, что я почувствовала, это, что меня вынимают из отсека и куда-то несут. Потом я очутилась на жёстком стуле. Кто-то звал врача. Кто-то выяснял, кто позволил мне отстёгиваться во время полёта. К концу фразы я поняла, что это Стив. Торнадо устало огрызнулся, что я не спросила у него разрешения. Торсум послал кого-то за кристаллом со снимками, на которых была заснята диспозиция крейсера. После этого мне, наконец, удалось вздохнуть. Кто-то пощупал мой пульс, и голос Стива высказал соображение, что доктора можно не беспокоить. Я открыла глаза и, ещё не успев выделить что-либо похожее на Бенбена из общей путаницы кругов и ярких пятен, отчетливо произнесла:

– Катись отсюда.

– Я ж говорил! – торжествующе воскликнул Стив, и я услышала его тяжелые удаляющиеся шаги.

– Как всё прошло? – спросил голос Торсума.

– Нормально. Лучше, чем можно было ожидать, – ответил Торнадо.

– Но дамочка оказалась слабовата.

– Я б не сказал. Просто, скорее всего, ей не приходилось летать на таких гробах, как мне. У неё нет привычки к большим перегрузкам.

– Привыкнет.

– Вряд ли ей это нужно.

– Пойду, проверю, как там ваши успехи.

Торсум вышел. Я проводила его взглядом. Теперь я уже знала, что нахожусь в том самом закутке, где мы одевались к полёту. Я сидела на металлическом стуле, прижавшись плечом и щекой к холодной шершавой стене. Я смертельно устала, мне было плохо и грустно. Торнадо стоял в двух шагах, облокотившись на косяк. Увидев, что я смотрю на него, он спросил, как тогда, в катере:

– У вас всё в порядке?

– Холодно, – пожаловалась я, и мой голос прозвучал жалобно, как у ребенка.

Он оторвался от косяка, расстегнул скафандр и стянул его с плеч. Потом подошёл ко мне вплотную и остановился рядом. Я уткнулась лицом ему в грудь и обняла за талию. Он положил мне одну руку на плечо, а другой осторожно погладил по голове. Боль и усталость медленно отступили. От горячего сильного тела исходило тепло, а от крепких и таких нежных рук – покой. Мне стало легче. Он мягким движением снял мои руки со своей талии и опустился на колени. Его лицо было рядом с моим.

– Тебе лучше? – спросил он.

– Да, спасибо, – я обвила руками его шею и опустила голову на тёплое плечо. От чёрной мягкой кожи мундира пахло травой. Погон приятно холодил щёку.

– Я не хотел, чтоб вы летели со мной, – произнёс он. – Стив описывал вас иначе.

– Он ничего не понимает в женщинах, – прошептала я.

– Скорее всего.

Он повернул голову, чтоб взглянуть на меня и его губы оказались совсем рядом с моими. Я была слишком слаба и устала, чтоб сопротивляться этому. Я закрыла глаза и почувствовала, как он крепко обнял меня и поцеловал.

А затем раздались шаги. Я встрепенулась, с удивлением ощутив неожиданный прилив сил. Торнадо обернулся к дверям. Вошёл Торсум и, хмуро посмотрев на него, произнёс:

– Кристалл памяти с камеры повреждён. Снимков нет.

IХ

Потемневший кристалл в обожжённой оболочке лежал на столе. Вокруг него стояли офицеры полиции во главе с комиссаром, Бенбен и ещё несколько человек в штатском. Торнадо сидел неподалёку в кресле и задумчиво изучал стену.

– Такая операция – и коту под хвост! – воскликнул Стив.

– Придётся лететь снова, – заявил Торсум.

– Лети, – флегматично откликнулся Торнадо.

Комиссар обернулся ко мне.

– Как могло оказаться, что кристалл повреждён?

– Не представляю себе, – пожала плечами я. – Я к нему не прикасалась.

– Это камера последнего поколения, которая используется земным космофлотом для работы в атмосфере планет-гигантов.

– А кто её устанавливал?

– Ормийские механики.

– Тогда я не удивляюсь.

Торсум яростно зашипел, а Торнадо бросил на меня холодный взгляд.

– Вы сорвали операцию, и вы за это ответите! – рявкнул комиссар.

– Я сорвала операцию? – переспросила я. – Это слишком серьёзное обвинение, чтоб я могла проигнорировать его. Вам придётся представить доказательства. А я оставляю за собой право защищаться.

– Каким образом?

– Я утверждаю, что среди вас, я повторяю: среди вас, у мятежников есть свои люди. Может, только один человек, но я не собираюсь отвечать за этого мерзавца.

– Вы знаете, о чём говорите?

Я молча кивнула.

– Только не убеждайте меня, что у мятежников такие мощные радары, что они засекают истребитель в тот момент, когда он покидает базу. И не говорите, что до сих пор никому не пришло в голову запросить с Земли установку «Орлиный глаз», которая без всяких проблем и жертв дала бы вам совершенно чёткие снимки океана.

– Что это за установка? – Торсум обернулся к одному из штатских.

– Есть такая. Она используется для исследования Юпитера.

– Её возможности действительно позволяют делать такие снимки?

– В принципе…

– Выяснить немедленно!

Тот кивнул.

– А вы, Бентли, задержитесь на базе до конца операции.

– Я и не собиралась прощаться, – усмехнулась я и, подойдя к столу, взяла в руки кристалл. На просвет он был чёрным, но по граням пролегали чуть заметные дымчато-серые полосы. – Вы меня за идиотку держите, комиссар? Кристалл был сожжён после активации и записи, то есть после того, как мы вернулись на базу. Это вам скажет любой компетентный специалист. Если у вас, конечно, такие есть.

Швырнув кристалл обратно на стол, я вышла из комнаты и с грохотом захлопнула за собой дверь.

V

В клубе играла музыка в гавайском стиле. На небольшой площадке между столиками черноволосый мужчина и смуглая девушка – оба в полицейской форме – танцевали жаркий, покруче нашей ламбады танец. На них смотрели суровые ормийцы, расположившиеся за столами со стаканами с сиреневым напитком. В воздухе плыл аромат лавандового вина.

«Ормийцы, – подумала я, проходя к свободному столику у окна, – одни ормийцы. Можно подумать, это их национальный конфликт. Хотя, так оно и есть. Там внизу тоже ормийцы. Старые счёты, неурегулированные споры… Чёрт знает что! Суровые бойцы и лучшие солдаты Объединения, смертельно уставшие от пятисотлетней космической воины. Представить себе не могу. Пятьсот лет войны. Да, наверно это должно надоесть. Или войти в кровь? А мутации? Они же сильно мутируют, попадая в условия другой планеты. А если не сильно, так, по крайней мере, неизбежно, и не столько физически, сколько психически. Этот мерзавец может быть любым из них».

Я обернулась. Ко мне нёсся официант.

– Прошу прощения, мадам. Ваш заказ?

– Кофе.

– И?..

– И всё.

Когда он умчался, я мысленно обругала себя. Пить кофе натощак, да ещё второй раз за сутки – это уже разврат, но мне необходимо было поднять жизненный тонус, а шевелиться не хотелось.

Неожиданно я уловила за соседним столом знакомое имя.

– Негодяй, – продолжал бородатый мрачный человек, обращаясь к собеседнику. – Если б я не знал точно, что он сдох, я бы подумал, что вся эта заваруха – его работа!

– Торнадо клялся, что АН-У мёртв. Что он сам видел, как горел его корабль.

– Всё равно негодяй! Я помню, что творил его сброд в Седьмой Колонии! Не дайте Светлые Звёзды, чтоб это повторилось и здесь! Хорошо, что с нами генерал Рирм и Торнадо.

– Торнадо… – пробормотал его собеседник. – Он сильно изменился с тех пор. Он стал холодным, как лёд, а был горячим, как пламя. Он слишком долго провёл вдали от наших гор. Говорят, что космос уродует душу.

– Не трогай Торнадо! – с угрозой произнёс бородатый. – В Седьмой я был его адъютантом, когда он командовал отрядом «Призрак». Он всегда был впереди, и я уже тогда не видел на его лице ни страха, ни бешеной ярости. Как и подобает горцу, вступившему в пору зрелости, он научился держать себя в руках.

– И всё же, он уже меньше похож на ормийца. Я слышал, что его лучший друг – землянин. Не забывай, что Земля заключила договор с Алкором ещё тогда, когда алкорцы убивали наши семьи. АН-У тоже, по слухам, был землянином.

– Чушь! После этого договора алкорцы мало-помалу сбавили прыть, а вскоре согласились на перемирие. И не забывай, друг, что земляне стремились к окончанию нашей войны, не меньше, чем лознийцы, представлявшие нас на переговорах. А этот выродок… так нет стада без паршивого барана. Те псы, что окопались сейчас внизу, – чистокровные ормийцы.

Выдав этот решающий довод, он поднялся и направился к дверям. Официант, наконец-то, принёс мне поднос с кофейником.

Я вернулась к своим невеселым мыслям, предварительно отметив про себя, что даже упоминание о столь занимавшем меня до того человеке не пробудило сейчас в моей душе ни волнения, ни тепла. Это было странно и неприятно. Но ещё более неприятной казалась мне перспектива разбирательства по поводу сорванной операции. Мне нечего было опасаться. На худой конец, я могла потребовать немедленного контакта с Земным отделением Звёздной Инспекции, и после кратких переговоров Торсуму пришлось бы отпустить меня с извинениями, но это значило открыть карты перед соотечественниками, которые наверняка заинтересуются моим весьма странным поведением. Объяснения, вопросы, выражение сожаления, дружеские советы… Меня мутило от одной мысли обо всём этом.

В зал вошли Торнадо и Стив Бенбен. Негромко переговариваясь, они подошли к стойке. Стив бросил на меня свирепый взгляд. Майор даже не обернулся. Зато я с огромным интересом начала рассматривать его. Наконец он почувствовал это и повернул голову. С некоторым удовлетворением я принялась за свой кофе, посматривая на него. Он наблюдал за мной, и на его лице было такое выражение, словно он видит что-то заслуживающее сожаления. Когда ему выдали его кружку с пивом, он подхватил её и, подойдя ко мне, сел рядом. Мрачный как туча Стив поплёлся за ним, держа в руках полный стакан виски.

– Как можно пить кофе в таких количествах! – произнёс Торнадо, с болезненным недовольством взглянув на кофейник.

– В каких количествах? – переспросила я. – Обычно я пью не более ста миллилитров в день. Это необходимая уступка моей женской слабости. Организм вполне в силах справиться с такой дозой кофеина. Это гораздо легче, чем нейтрализовать такое количество пива, не говоря уже о неразбавленном виски, – я посмотрела на разместившегося напротив Стива. Он открыл было рот, чтоб ответить, но я его опередила: – Какого чёрта ты мне навешал на Рокнаре, будто мятежники берут заложников и обстреливают транспорты? Это спиртное и женское общество так возбудили твою фантазию?

– Он если и солгал, то лишь наполовину, – вступился за него Торнадо. – Всё это будет и в очень скором времени.

– Только не нужно на меня так смотреть! – вспылила я. – Я не имею никакого отношения к повреждению кристалла.

– Я вам верю, – кивнул ормиец, но прозвучало это как «кончай заливать!»

– У тебя будут неприятности, Бентли. – наконец изрёк Стив.

– У меня? – я зло рассмеялась и моментально посерьёзнела. Я знала, что это производит неприятное впечатление, но именно этого я и хотела добиться. – Мои неприятности будут прямо пропорциональны твоим! Это ты втянул меня в это дело!

– Вы пьёте слишком много кофе, – заметил Торнадо. – И поэтому излишне нервничаете. Этот провал, я имею в виду нашу неудачу, ни для кого не будет иметь никаких последствий.

– Тем лучше, – проворчала я. – Значит, в скором времени я смогу сердечно проститься с Вами, майор.

– Мне будет жаль.

Я с удивлением взглянула на него. Он смотрел мне в глаза. Чёрные зрачки, слившиеся с непроницаемо тёмной радужкой, обожгли меня страстным огнем… «Звёзды, – вяло подумала я. – Сколько раз мне говорили в юности: девочка, никогда не смотри в глаза ормийца, ты в них сгоришь».

– Погуляй, Стив, – спокойно произнесла я, – мне нужно поговорить с моим пилотом.

Бенбен тяжело поднялся и отошёл.

– Что всё это значит, Торнадо? – спросила я. – Вы мне не верите, я не верю вам. Наш полёт ни к чему не привёл. Судя по величине вашей кружки, вы не собираетесь делать вторую попытку. Я и подавно. Почему же жаль?

– Я вам верю, – возразил он. – Потому и жаль. Я знаю о вас такое, что не должен вам верить. То же знает и Торсум. Но мне, кроме того, известно ещё кое-что, чем я ни с кем не могу поделиться, потому что меня не поймут, но что заставляет меня верить вам. И очень жаль, что вы не верите мне.

– Вы слишком скрытны.

– Не более чем вы.

– Справедливо.

– Впрочем, это не имеет особого значения, – вздохнул он. – Второй попытки, действительно, не будет. Они запросили с Земли установку «Орлиный глаз». Мы больше не нужны.

Он одним глотком допил то, что оставалось в кружке, поднялся и вышел. Я смотрела ему вслед, терзаясь угрызениями совести. Потом посмотрела в окно. Там виднелся острый нос трофейного «Грума». И в этот момент я почувствовала, как завертелись колёсики в моей голове. Против всякого желания мой мозг развил вдруг бурную деятельность, Я встала с места, имея в голове отличный и хорошо разработанный план. «И пусть кто-нибудь скажет, что кофе не идёт мне на пользу!» – весело подумала я и отправилась в аппаратную.

XI

Я просидела за компьютером несколько часов. По зависимому времени было уже заполночь, когда я снова вернулась в клуб. Заказав тоник, я спросила у сонного официанта:

– Торнадо заходил?

Он отрицательно мотнул головой.

– Что-нибудь заказывал в каюту или куда-нибудь ещё?

– Ужин.

– А из напитков?

– Пиво. Одну кружку.

– Куда в него лезет… – проворчала я, прикидывая в уме, сколько он выпил и не скажется ли это на его работоспособности. Решив, что он должен быть в норме, я откинула последние сомнения и направилась к нему.

Постучав в дверь, я приготовилась долго ждать, но уже через несколько секунд услышала немного сбоку: «Кто?»

Я усмехнулась, представив, как он стоит сейчас, прижавшись спиной к стене рядом с дверью и зажав в руке бластер.

– Даму на ночь заказывали? – спросила я, подумав, что сейчас проверю, как он мне доверяет.

Он открыл, убирая своё оружие за ремень сзади, и, одёрнув куртку, жестом указал мне на кресло. Я заметила, что в каюте у него относительный порядок. Форма была аккуратно повешена на дверце шкафа. Сам он был в чёрных льняных брюках и просторной куртке с глубоким вырезом на груди, перетянутой в талии широким кожаным ремнем с десятком бронзовых пряжек и пустыми ножнами.

– Даму я не заказывал, но гнать не буду, – улыбнулся он.

– Отлично, – кивнула я. – Хочу сделать вам одно предложение.

– Надеюсь, не слишком интимного свойства?

– Не принимайте желаемое за действительное.

– Хорошо, не буду, – покладисто согласился он. – Я вас внимательно слушаю.

– Сперва один вопрос. Почему вас зовут Торнадо?

– Это старая история, – усмехнулся он. – Один журналист с Земли, который писал о нашем повстанческом отряде, сказал обо мне после одного штурма: «Это не человек, а демон разрушения, ураган, торнадо». Я тогда был горячим щенком, но стрелял уже метко.

– Вы что, провели штурм в одиночку?

– Я был очень зол, – сухо ответил он. – Только перед этим я узнал, что карательный отряд алкорцев вырезал моё родное селение и мою семью.

– Простите.

Он кивнул.

– Итак, предложение, – проговорила я. – Для начала я должна открыть вам страшную тайну. «Орлиный глаз» не поможет в данной ситуации, потому что Тартар напоминает Юпитер, но не более того. Нужно лететь.

Торнадо посмотрел на меня, потом куда-то в сторону.

– Боюсь, вы введены в заблуждение, мисс, – наконец, произнёс он. – Я шутил, когда говорил, что у меня много жизней.

– Торнадо, это единственный шанс уничтожить крейсер.

– Нас уничтожат раньше.

– Нет, если мы будем действовать секретно и с умом. Стив сделал большую пакость тем, кто внизу, втянув в это дело меня, так же он был прав, говоря, что мне плевать на приказы, у меня своя голова на плечах, и я способна на риск.

– Что это значит?

– Мы сделаем всё не так, как они ожидают. Мы не будем делать снимки. Мы сами уничтожим крейсер. Тот, кто работает здесь на мятежников, не сможет их предупредить о нашем вылете.

– Нужно хотя бы поставить в известность Торсума.

– Нет.

– Но Стива придётся!

– Я никому здесь не доверяю.

– И мне?

– И вам, – подтвердила я. – Но у меня нет выбора. Одной мне с управлением «Грума» не справиться.

– «Грума»?

– Из его пушки легче продырявить крейсер, да и уйти на нём тоже. Я уж не говорю о том, что пока они там будут разбираться, что за «Грум» над ними кружит, у нас будет несколько минут в запасе.

Торнадо прошёлся по ковру и резко обернулся ко мне.

– Почему я? Только потому, что я ваш пилот?

– Несколько странный на первый взгляд вопрос, но он имеет смысл, – признала я. – Будь у меня пилотом кто-то другой, я б ещё подумала, обращаться к нему или нет. Относительно вас у меня сомнений не было.

– Почему?

– Потому что вас называют Торнадо.